Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Я достигну окончательной истины.




Мне снилось, что я порхал счастливой бабочкой.
Вдруг, я проснулся – и теперь не знаю, кто я –
человек, которому снилось, что он бабочка,
или бабочка, которой снится, что она человек.

– Чжуан Цзы –

 

В этом году зима была не особенно суровой. Немного морозная вначале, ей не хватало драматических снежных бурь, но в общем, не такая уж плохая по сравнению с остальными. Февраль, март и апрель были серыми и скучными, изматывающими все нервы, но в этот раз мы почти всё время провели здесь. И теперь мы на пороге того, что обещает стать влажной весной.

Влажная или сухая, весна здесь всегда желанна. После, казалось бы, нескончаемых коричневых и серых месяцев пространство вокруг как по взмаху волшебной палочки вдруг взрывается красками, и это действует омолаживающе. И земля, и небо, и деревья, и всё на свете просыпается, резвясь. В раннем апреле всего только один или два погожих дня в неделю, и каждый стремится не упустить любую возможность выйти на улицу и начать готовить сады к новому сезону. Я – старая душа, если вы изволите взглянуть на вещи под таким углом, и чувствую, что должен участвовать в обрезке деревьев, или в уходе за виноградом, глубоко общаясь с природой, но я, по правде говоря, не приспособлен для этого. Иногда я стригу газон, если удаётся найти газонокосилку, канистру бензина и чуть-чуть мотивации одновременно, но, как вы могли догадаться, эти планеты не часто выстраиваются в один ряд.

Впрочем, я не абсолютно инертен. При каждом удобном случае я подолгу гуляю или езжу на велосипеде. Обычно я гуляю в одиночестве, а для велосипедных прогулок я иногда приглашаю кого-нибудь присоединиться. Но не сегодня. Я прочно закрепил свой горный велосипед на задней двери пикапа и направился в близлежащий город, где можно насладиться пятнадцатью или двадцатью милями поездки по окрестностям, лесным тропинкам и небольшой части центрального района. Я подъехал к парку на окраине города и стал готовиться к поездке. В это время ко мне подъехала серьёзно экипированная велосипедистка в шлеме, перчатках, велосипедных шортах и ботинках, прикрепляющихся к педалям, и завела разговор. Она была блондинкой, маленькой, почти хрупкой, возможно, ей даже не было и восемнадцати.

– Вы, Джед, не так ли? – спросила она.

Эх, неважное начало. Вот почему я не часто приезжаю в город. Похоже, я что-то натворил, если судьба могла преподнести мне такое случайное неудобство. Я признался, что я Джед.

– Здорово, я узнала вас! Меня зовут Джолин. Я бывала в "Зоне Джеда" и видела вас там.

Я улыбнулся. Она приятна. Быть узнанным, похоже, раздражает меня больше теоретически, чем практически. "Зона Джеда" – это рассмешило меня. Я слышал это и раньше. По городу ходят слухи о доме, и, я уверен, о некоторых из них мне лучше не знать. Конечно, им нужно как-то назвать это место. "Зона Джеда" это остроумно.

– Я помню тебя, – сказал я, – но мы ни разу не разговаривали, да?

Я становлюсь болтливым. Конечно, я помню, что видел её в доме, теперь представив её без шлема, но мне не нужно было спрашивать, говорили ли мы с ней. Я знаю, что не говорили.

– Неееет, – протянула она, смеясь. – Я же, знаете, ещё ребёнок. Не думаю, что могу сказать что-то интересное для вас.

Я оснастил велосипед бутылками с водой и маленькой велосипедной сумочкой с книгой Раммурти С. Мишры "Основы йоги" на тот случай, если попадётся тенистое дерево, под которым можно будет поваляться. На велосипед я ещё не сел.

– Что ты делала в доме? – спросил я. Не могу заставить себя назвать его "Зоной Джеда". – Ты приходила с друзьями?

– Да, – ответила она и затараторила имена каких-то людей, лишь одно из которых было мне знакомо. Она рассказала, что они приходили несколько раз прошлым летом, делали кое-какую работу в саду, чистили и красили одну из пристроек, и ещё однажды был костёр.

– Да, это обязывает нас немного поболтать, – сказал я. – Хочешь, покатаемся вместе?

Она согласилась. Я произнёс какие-то неуклюжие извинения, которые почти сорокалетний мужчина произносит перед началом физически активной деятельности с прекрасно экипированным и атлетически сложенным подростком. Мы поехали вместе и взяли удобный темп, чтобы объехать вокруг парка перед въездом в город, и поехали дальше.

Я меньше избегаю чьего-то общества во время велосипедных прогулок, чем во время пеших, потому что они не располагают к разговору, особенно когда стараешься удержать 20-30 километров в час по лесным тропинкам, или когда едешь в потоке машин без особого соблюдения правил.

День выдался хороший, и ехать было очень приятно. Я держался наравне с Джолин, сильно не напрягаясь, а может, она не торопилась ради меня. Мы проехали через районы с гладким дорожным покрытием, потом начались мощёные дорожки, пролегающие по холмам, и мы нарастили приличную скорость, прежде чем нырнуть в заповедный лес. Там мы главным образом держались мощёных дорожек, так как велосипед Джолин не был предназначен для пересечённой местности. В конце концов, мы свернули на крутой холм, на который я смог заехать только до половины, потом слез и стал толкать велосипед. Она продолжала ехать, но иногда возвращалась, не бросая меня.

– Спектакль окончен, – проворчал я.

Она засмеялась. На вершине холма я встал на одну педаль и съехал на безлюдную площадку для пикников, выходящую к маленькому озеру. Я достал бутылку воды, и стал пить, переводя дыхание.

– Думаю, мне нужно посидеть здесь несколько минут и почитать, – сообщил я ей, предполагая, что она примет это за намёк, чтобы оставить меня, но наполовину надеялся, что она останется.

– Можно я ещё побуду с вами? – спросила она. – У меня тоже есть книга. Я не буду вам надоедать. Мне никогда не приходилось быть рядом с реальным живым мистиком.

Я усмехнулся.

– Да, можешь побыть со мной, но боюсь, я тебя разочарую – я не такой уж мистический человек.

Она не ответила. Вместо этого она выхватила мою книгу и сунула мне свою, чем немало меня удивила. Я догадывался, что прелестные молодые девушки могут быть дерзкими и кокетливыми, но прошло уже довольно много времени с тех пор, как я последний раз сталкивался с этим. В доме все стремятся быть почтительнее, что порой наскучивает.

Книга, которую она мне всучила, была одним из тех сборников дзен афоризмов, составленных редактором во время перерыва в цикле изданий "Курорты Борнео". Не стоит, конечно, их обвинять. Если бы у меня был издательский дом, я бы штамповал дзен брошюры настолько часто, насколько быстро редактор бы настрочить глубокомысленных фраз, с каким-нибудь восточным названием. Поскольку дизайн обложки предполагает элегантную простоту, а то, что внутри, понять сложно, получается стопроцентный хит.

Конечно, могло быть и похуже, чем эта дзен брошюрка, даже плохая. Я не знаю, что читает типичная девушка в таком возрасте, но спасибо, что эта читает дзен. Она устроилась на траве возле озера, и я присоединился к ней. Я полистал её книгу достаточно для того, чтобы удостовериться, что это полная ерунда ("Когда ты кипятишь воду для риса, помни, что вода это твоя собственная жизнь"), и, за не имением лучшего, стал читать.

– Уау, – прошептала она задумчиво спустя несколько минут. Я поднял глаза, чтобы посмотреть, хочет ли она поделиться тем, что овладело её вниманием, хотя я уже знал, что это. Страница с загнутым уголком и абзац, выделенный жёлтым фломастером. Она прочла вслух выделенное высказывание, приписываемое Будде. Я отлично его знаю, но отрадно слышать, когда его читает тот, для кого это ново.

– "Я достигну Окончательной Истины и Окончательной Реальности, – читала она медленно и вдумчиво. – Это конечная цель моей жизни в этом мире, останется ли при мне моё тело или распадётся на куски. Мои кости и плоть могут превратиться в прах либо остаться при мне – я достигну Истинной Формы Вселенной. Сквозь бесчисленные воплощения я наконец достиг человеческого тела. Я не упущу этой драгоценной возможности и непременно достигну самадхи и Реальной Формы Сознания. Пусть приходят и уходят бедствия, пусть горы обрушатся на мою голову, но я не оставлю своего обещания достичь нирваны".

Она опустила книгу и уставилась куда-то вдаль поверх озера.

Я тоже предался тихому мечтанию. Для меня это очень ностальгический отрывок. Именно из-за него я взял с собой эту книгу. Написание моей книги заставляет меня оглянуться на свой путь пробуждения, где это объявление цели сыграло важную роль. Я срезонировал с этими словами, когда впервые прочёл их много лет назад, и решил тогда почаще их перечитывать. Если бы я говорил об этом со своим студентом, то, вероятно, я немного переделал бы их, оставив, однако, интенсивность нетронутой. Эти слова символизировали мои усилия определить и установить своё намерение не отступать, и с ними было не так больно ощущать себя тяжеловесом в игре в просветление.

– "Пусть горы обрушатся на мою голову", – прошептала она.

Спустя пару минут снова она взяла книгу и стала её перелистывать.

– Вы занимаетесь йогой? – спросила она.

– Нет. В общем-то, эта книга как сувенир из моей прошлой жизни. С тех пор я перечитал много книг, но храню эту из-за той части, которую ты только что прочла. Видишь, какая она потрёпанная. Она провела много времени в карманах.

Она понимающе улыбнулась.

– Вам, наверно, не понравилась моя книга, да?

Разговор сделал поворот. Вот так это происходит. Она задаёт мне вопрос или просто болтает с мистиком Джедом? Мне не очень-то хочется становиться учителем, пока она сама не попросит об этом. Я никогда не примусь за это дело без достаточно ясного знака. Я боюсь, что получится, как с теми людьми, которых спросишь "Как дела?", и целый час будешь действительно выслушивать ответ на вопрос.

– Просто это не моё, – сказал я, уклончиво.

– Вы не знаете дзен?

Ох, ё-моё. Я лёг на спину, закинув руки за голову, стал разглядывать проплывающее облако, похожее на Мерилин Монро, когда воздух из вентиляции задрал ей юбку. Или может быть, это клякса Роршаха, и моя интерпретация его предостерегала меня от флирта лёжа на траве с приятными молодыми девушками.

– Нет, правда, – настаивала она, – мне очень интересно.

Ну вот, это то, что нужно, чтобы я включился. Но я всё ещё осторожничал.

– Есть два дзена, – сказал я. – Один продаёт книги, миниатюрные песочные сады, наборы для каллиграфии и маленькие статуэтки Будды. Другой имеет дело с просветлением.

– Моя книга плохая, да? – спросила она.

Я засмеялся.

– Да, плохая.

– Просто я начала изучать дзен всего несколько месяцев назад, – объяснила она. – По-моему, это действительно круто. Я прочла кучу книг о дзен и была на встрече, где один японец рассказывал о нём. Вы думаете, все книги, которые я прочла, такие же, как эта?

– Всё зависит от того, что ты почерпнула оттуда. У дзен очень привлекательная обёртка. Людям нравится читать о дзен и может быть даже практиковать дза-дзен. Ты уже купила специальные подушечки?

Она купила.

– Что ещё?

– Маленький песочный садик, – призналась она со смущённой улыбкой. – Статуэтку Хотэя, смеющегося Будды.

– Да, мне он тоже нравится, – сказал я. – Прекрасно. Ты любишь дзен, тебе нравится читать о нём, обставляться аксессуарами. Ничего плохого в этом нет.

– Но это на самом деле не дзен, так вы говорите.

– Да, на самом деле это не дзен. Это больше похоже на его милого кузена. Реальный дзен отнюдь не мил, и тебе не нужны никакие книги о нём.

Вот коротко – и пространно – о дзен. Мне не хотелось слишком грубо наезжать на новое хобби Джолин, но я действительно серьёзно отношусь к дзен – люблю настоящий дзен и ненавижу новый дзен. Настоящий дзен это горячий и узкий поиск просветления – кратчайшее расстояние между сном и пробуждением. Никаких правил, церемоний, учений, лишь грязная, кровавая битва за пробуждение.

Новый дзен – тот, который управляет издательской и торговой индустрией – это всё о том, как спать и оставаться во сне. Конечно, говоря так, я рискую вызвать возмущение тех сияющих энтузиастов, которые верят, что дзен, это то, о чём написано к книгах, что можно практиковать его и, в конце концов, овладеть им– будто дзен это хобби, или религия, или общественная деятельность; будто дзен можно делать попутно с чем-то ещё; будто дзен это значит быть умным, или безумным, или присутствующим, или молчаливым. Но если они действительно заинтересованы в пробуждении, тогда эти рассерженные фанаты дзен должны быть благодарны за этот звонок будильника, потому что они хотели реально встать на путь, но были одурачены милым кузеном дзен и вынуждены сидеть и никуда не двигаться.

Решающий тест всегда один и тот же: сколько просветлённых? Никаких "если", "и" или "но". Никаких других малейших целей или выгод. Где есть устойчивый выпуск просветлённых существ? В некрасивом дзен они есть, а в красивом – нет, вот и весь сказ.

– Значит, это как злой брат-близнец дзен, – сказала она.

Я засмеялся.

– Да. Злой близнец шмякнул доброго по башке и отправил на далёкий остров, а сам стал предаваться славе и успеху и завладел всем миром.

Мы лениво поиграли этим сценарием несколько минут, развивая его дальше и дальше, просто наслаждаясь непринужденностью момента и тёплым солнцем.

– Все знают, что вы мистик, – перевела разговор на меня Джолин. – Почему вы утверждаете, что нет?

Я застонал и сел, обхватив руками колени.

– Мммм, окей, я отвечу, если ты расскажешь, что тебе нравится в дзен.

– Окей! – весело начала она. – Ну, когда приезжал мистер Ямомото, он говорил…

Я перебил.

– Мистер Ямомото или Ямомото роши?

– Да, Ямомото роши. Он говорил о единственной цели, и о жизни в дзен монастыре, и обо всём таком, это было так интересно. Он рассказывал много замечательных историй о людях, которые занимались дзен, а потом вдруг Бам! – просветление! Может, кто-то сказал что-то нужное в нужный момент и…

– Бам.

– Да!

– Круто, да?

– Да! – она в возбуждении встала на колени. – Он рассказывал об истории дзен и всё такое, показывал видео о своём монастыре в Северной Каролине, и мне всё это показалось, не знаю, правда здоровским!

– И ты начала читать об этом, купила что-то по интернету?

– Я купила книгу у тех, кто спонсировал его визит. И да, в интернете я купила подушки и ещё кое-какие книги. Песочный садик я купила в магазине в Айова-Сити, и ещё пару подержанных книг по дзен и буддизму.

– А он сказал, что такое просветление? – спросил я.

Она задумалась на минуту.

– Он говорил о самадхи, или о сатори? Вы, наверное, думаете, что я глупая?

Я засмеялся.

– Нет. Я тоже люблю дзен. Я полюбил его задолго до того, как понял, примерно так же, как ты сейчас.

– Ваша очередь! – сказала она.

Я вспомнил о договоре.

– Окей, но тебе это может показаться неинтересным. Я говорю, что я не мистик, потому что я им не являюсь, ну, может, только чуть-чуть. Об этом действительно довольно трудно говорить, но я не тот, кого можно назвать мистиком.

– А кто вы?

– Я просветлённый.

– Разве это не то же самое?

– Нет. Так может показаться на первый взгляд, но когда ты действительно с этим столкнёшься, ты увидишь большую разницу.

– А что лучше? Быть просветлённым, верно?

– О, да, конечно. Мистики – так себе. Просветлённые – ребята хоть куда!

Она засмеялась и толкнула меня. Я засмеялся тоже.

– Нет, правда, – сказал она, – в чём разница?

– Нет, правда, – я передразнил её, – это не так уж интересно.

Она опустилась на землю и ровно встретила мой взгляд.

– Можно я скажу что-то? Пожалуйста?! Не знаю, как это вышло, но мне так повезло, что по прошествии всего нескольких месяцев, ну, знаете, когда я начала интересоваться дзен, духовностью и всё прочее, я провожу день с… – она запнулась. – Это как Бог, или вселенная, или моё высшее "я", или что-то говорит, что я действительно на верном пути. Оно говорит: "Вот, ты хотела знать – пожалуйста, вот человек, вот твой шанс". И я сижу здесь с вами, вы такой милый, но вы также возможно и… это так странно… серьёзно, вы… вы тот, чего все…

Она вся трепетала, и было видно, что вот-вот расплачется.

– Вы и вправду, действительно просветлённый? Без шуток? То есть, кончено, я знаю, что это так. Вы, правда, просветлённый?

Меня редко можно ошеломить. Я тщательно подумал, прежде чем ответить.

– Да, Джолин, – сказал я. – Я и вправду просветлённый.

Она кивнула головой, впитывая, переваривая.

– Да… да… понимаете, о чём я? Я имею в виду, в чём всё-таки разница?

Я смотрел на неё несколько мгновений, любуясь глубиной искренности в её глазах.

– Окей, – сказал я, – я понимаю.

– Дело в том, что, знаете, я знаю, что я молода и ничего не понимаю, а вы так добры со мной, но я правда хочу знать. Мне и правда интересно. Я не хочу быть ещё одной… Как Будда сказал: "Я не упущу драгоценной возможности".

Она замолчала, нижняя челюсть её дрожала, глаза были полны слёз.

Так мы сидели несколько часов, пока я официально отвечал на её вопросы о разнице между просветлением и множеством разновидностей и уровней мистицизма, о разнице между реальным дзен и дзен, продающим книжки, об индуизме, медитации, христианстве, о коренных американцах и американских трансценденталистах, о том, может ли Брэд Питт стать ещё круче и прочих высоких материях.

Но в основном мы говорили о "платоновском кино".

 

Очищающий огонь.

 

Битва за истину
Идёт против лжи.

Когда всё поглотит пламя,
и дым рассеется,
останется лишь истина.

Уничтожь всё. Сожги.
Испепели даже собственное сердце.
Брось свою душу в очаг.

Это Великое Пожарище.
Всё ложное погибнет.
Всё истинное выживет.

Это процесс.
Это война.
Поле битвы – ты.
И эта битва абсолютна.

Если тебе не нравится,
не делай этого.
Оно всегда будет здесь,
ждать.

– Джед МакКенна –

 

15. Ведь это же не Платон?

Забудем про течение времён,
Забудем про конфликты мнений,

Взовём же к бесконечности, друзья,
и обустроимся навеки в ней.

– Чжуан Цзы –

 

Когда я пришёл домой, был тихий час, поэтому я на цыпочках поднялся наверх и включил душ. У меня невероятно превосходная ванная комната – такое же далёкое отступление от сельских корней этого дома, как и комната с домашним кинотеатром. Когда появилась Сонайа, она, естественно, заняла комнату для гостей наверху. В доме тогда была всего одна ванная, и нам приходилось делить её, что было немного неловко для нас обоих. Мы решили (окей, она решила), что наилучшим решением будет переделать одну из верхних спален в главную ванную, со входом из моей спальни. Сначала я участвовал в планировке, но скоро моё неуёмное стремление к простой функциональности довело её до белого каления. У неё уже был контроль над всеми счетами, так что она исключила меня из процесса и сделала, что хотела.

Дело закончилось тем, что теперь у меня ванная как из модного журнала. Всё выполнено в элегантном стиле из вишни и чёрного гранита, что не слишком выбивается из общего ощущения дома. Стиль очень японский по своей простоте, и я, конечно, не мог желать ничего лучшего. Я было заикнулся о стоимости, но Сонайа так на меня посмотрела, словно я тронулся. Она прекрасно знает, что деньги это нечто текущее – что они приходят и уходят, и если ты не прерываешь потока, их всегда в достатке. А я иногда забываю об этом.

Душ быстро нагревается. Большой водонагреватель установлен на чердаке специально для этой ванной, чтобы питать многочисленные краны и большую чёрную ванну джакузи. Я лишь однажды вмешался в процесс строительства только для того, чтобы настоять на том, чтобы нагреватель так же обеспечивал горячей водой ванную Сонайи, так как уже тогда внизу располагалось много гостей, и мне бы не хотелось, чтобы Сонайа лишилась горячей воды из-за возросшей в ней потребности. В её ванной нет собственно ванны, и она принимает мою пару раз в неделю, долго отмокая с пахучими маслами, свечами и музыкой.

Стоя под душем, я вернулся в уме к нескольким часам, проведённым на траве с Джолин. Я использовал вариацию аналогии пещеры Платона, чтобы проиллюстрировать разницу между просветлением и мистицизмом, и, похоже, она неплохо ухватила это. Если вы ещё не заметили, я люблю аналогии. Вот аналогия, почему я люблю аналогии: если вы попытаетесь объяснить, что такое огонь тому, кто никогда не видел и не ощущал его, вам довольно сложно будет это сделать, сравнивая его с чем-то знакомым. Конечно, ничто не заменит прямого опыта огня, но это лучшее, что вы можете сделать в данных обстоятельствах. К тому же, это польза ещё в том, что когда тот человек встретится с реальным огнём, он узнает, что это такое.

Джолин не была знакома с аллегорией платоновой пещеры, а тем более с моей кинематографической её вариацией, поэтому я быстренько пробежался по ней.

– Человек сидит в кинотеатре, но не знает об этом. Он сидит так, что всё, что он видит, это экран – ни других сидений, ни других зрителей, только экран. К тому же, он прикован. Он не может двигаться, не может повернуться. Его голова и тело прикованы цепями.

– Ведь это не Платон, да?

– И кроме всего прочего он провёл здесь всю свою жизнь. Это единственная реальность, которую он знает: сидеть здесь, смотреть картинки на экране и слушать звуковое сопровождение. Это всё, что он знает о реальности.

– Вы приукрашиваете.

– Подумай над этим, когда пойдёшь в кино. Ты когда-нибудь слышала термин "добровольный отказ от недоверия"?

Она покачала головой.

– Это то, с чем ты имеешь дело, каждый раз, когда идёшь в кино. Ты соглашаешься отбросить своё умение отличать действительность от кино и позволяешь фильму войти в тебя. Ты знаешь, что фильм это не реальность, но ты сидишь тихо два часа и переживаешь всё так, будто это реально. Ты отказываешься от недоверия, чтобы образовать эмпатическую связь с персонажами, и фильм, в свою очередь, соглашается не переборщить, чтобы в него можно было без труда поверить. Понимаешь?

– Как игра "верю не верю"? – спросила она.

– Именно. А потом, когда фильм закончился, ты снова выходишь на жёсткий свет реальности и прекращаешь отказываться от недоверия. Окей?

– Да.

– Итак, наш парень сидит в кинозале, смотрит фильм, полностью поглощён и верит, что это и есть вся его жизнь. У него нет недоверия. Он эмпатически связан с персонажами и событиями на экране. В конце концов, что он может ещё знать? Картинки на экране это реальность, и так обстоит жизнь.

– Окей, – сказала она с некоторым сомнением.

– Но вот однажды, по какой бы то ни было причине, он замечает, что его цепи на самом деле не замкнуты. Его пленение было непроверенной иллюзией.

– Круто!

– Да, и он так думает, но он ещё боится. Затем освобождается от своих оков и, впервые в жизни, встаёт и, оглядываясь, начинает понимать, что есть другой уровень реальности, о котором он никогда ничего не знал. Ему становится интересно, откуда тогда берутся изображения на экране, которые он всегда безо всяких сомнений принимал за реальность. Он оборачивается и видит мерцающие лучи света над головой, исходящие от какого-то источника.

– Проекторная будка, – сказала она.

– Да. И теперь, где же мы? Наш парень освободил себя от иллюзии начал процесс пробуждения к более высокой реальности, верно?

Она кивнула.

– Он осматривается вокруг себя в кинотеатре, исследуя эту новую, более реальную, реальность, верно?

Она кивнула.

– В этом тёмном зале он всё время видел свет, так? Свет, отражённый от экрана. Но теперь он видит источник света, источник изображений, которые он прежде принимал за реальность. И он определяет прожекторную будку как истинный источник реальности, так как именно из неё исходит свет, единственный свет здесь.

– Ну же, – с нетерпением произнесла Джолин, чувствуя, что я растягиваю.

– Эй, это история пробуждения, а не сказка на ночь. Если что-то непонятно, обратись к Платону.

– Мммм, хорошо. Продолжайте.

– Ты всё поняла? Человек делает первые шаги на пути к освобождению и открытию истины. Он видит, что то, о чём он всё время думал, как о реальности, на самом деле лишь двухмерная игра света и тени. Он откидывает занавески и обнаруживает кудесника.

– Да, я понимаю, – сказала она, улыбаясь, доставив мне удовольствие.

– Обман! – прокричал я.

– Я поняла, – сказала она, хихикая.

– Окей, наш парень собирается с духом и осматривает зал. Как ты могла догадаться, ему потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться к этой новой и гораздо более обширной, более богатой реальности. Потребовалось время для адаптации его мышц и чувственного аппарата, уж не говоря о эмоциональном стрессе из-за того факта, что его жизнь вплоть до теперешнего момента была обманом.

– Вы уверены, что это Платон? – спросила она игриво. – Тот самый?

– Поверь мне, я передаю тебе адаптированную версию.

Она засмеялась, и я продолжил.

– Наш парень так же видит проход между сиденьями, ведущий к двери, и что из-под этой двери пробивается свет. Может, он видит это, а может, и нет. Всё понятно?

– И это всё?

– Нет, это то, что происходит. Теперь используем это, чтобы ответить на твой вопрос.

– Я забыла, какой был вопрос.

– Я подожду.

– Ах, да! Разница между мистицизмом и просветлением.

Она начинает меня огорчать. Свернувшись на коленях, она приготовилась внимательно слушать, и я продолжил.

– Когда прошёл первый шок, и он привык к этой новой реальности, он видит, что зал довольно большой и в нём полным полно других людей, как он, занимающихся разного рода деятельностью.

– Платон так говорил? – спросила она.

– Нет, это я сейчас говорю. Платон не стал так долго развлекаться. И теперь мы видим, что…

– В зале много людей, занимающихся разного рода деятельностью? – передразнила она.

– О, правда? – передразнил я в ответ. – Что это за люди? Какой деятельностью они занимаются?

Она немного смутилась.

– Не знаю. Это ваш театр, – сказала она.

– Теперь твой, – ответил я.

Она призадумалась. Надо отдать ей должное, она не сразу начинала выпаливать ответы. Я знал, она просматривает театр в уме, пытаясь собрать всё воедино. Если я мог иметь только один инструмент учения, это была бы усовершенствованная аналогия пещеры. Почти каждый аспект пути к пробуждению может быть проиллюстрирован в рамках кино и прохода, ведущего к выходу. Кончено, я допустил множество вольностей с аллегорией, но, я думаю, Платон был бы не против.

– Ямомото роши в театре, – заявила она с уверенностью.

– Окей, чем он занимается?

– Учит?

– Учит кого?

– Меня?

– Я не знаю, Джолин. Зачем ты ходила на встречу с ним? Зачем ты здесь со мной? Почему ты не покупаешь шмотки с подругами или не пьёшь пиво с любимым парнем?

– Потому что картинки на экране больше меня не обманывают? – она сделала из этого вопрос и смотрела на меня в ожидании подтверждения.

– Ты скажи мне, – сказал я.

Она подумала немного, прежде чем сказать.

– Когда мне было пятнадцать, мы сидели в церкви с родителями, и меня абсолютно поразила одна мысль. Я смотрела на все эти затылки на скамейках впереди меня, и меня вдруг осенило, что они все были словно стадо коров, как… как будто они не были людьми. Как будто они были коровами, притворяющимися, что они люди. Мне показалось это таким смешным, что я не смогла удержаться от того, чтобы не захихикать, и была вынуждена притвориться, что кашляю. Моя мать была просто вне себя от гнева.

Она сделала паузу, может быть, впервые сводя всё вместе.

– Дело в том, что с тех пор это не прекращается. Я почти каждого вижу так. Учителя, семья, друзья. Как будто они спят, или как будто чего-то не понимают, или как будто они не совсем здесь.

Она снова сделала паузу, раздумывая, прежде чем сказать. Это всегда хороший знак.

– Вот почему я начала приходить в ваш дом в прошлом году. Вот почему я пошла на встречу с Ямомото роши. Мне хотелось быть среди людей, которые не выглядели бы так, словно их похищали инопланетяне. Я что, какая-то не такая? Но мне кажется, что я в здравом уме, а все остальные безумны, или что я бодрствую, а они спят, но думать так, всё равно, что подписываться под собственным безумием.

Я вспомнил, что во время той страстной мольбы ко мне относиться к ней серьёзно, она сказала: "Я не хочу быть ещё одной…", но не закончила мысль. Теперь я знаю, что она хотела сказать. Коровой.

– И тебя это беспокоит? – спросил я.

– Я много думаю об этом. Это всегда со мной. Мне кажется, что я больше не часть мира, что я как-то… выпала.

– Давай-ка используем аналогию с кинотеатром ещё раз, – сказал я. – Я не упоминал этого раньше, но когда наш парень впервые сбросил цепи и встал, он увидел, что зал полон других людей, и те, кого он любит и кто ему дорог, сидят, прикованные такими же незамкнутыми цепями, и смотрят те же картинки на экране, как будто это всё, что есть. Окей?

– Окей.

– Что он тогда предпримет?

Она ответила без колебаний.

– Попытается помочь им. Помочь им, ну, выбраться. Проснуться. Распутать цепи и посмотреть вокруг. И увидеть, что происходит на самом деле.

– Ты поступила так же?

– Да, вроде того. В то время я стала задаваться вопросом, могу ли я утерять это. Я пыталась говорить с мамой, с друзьями, даже с братом, и все принимали меня за дурочку. "Чёкнутая Джолин", типа того. Я перестала говорить об этом, когда их это начало раздражать и бесить, как будто это им чем-то угрожало.

– Не вешай носа, Джолин. Людям не нравится, когда кто-то трахает их версию реальности. Попробуй, если тебе всё ещё нужно вывести это из своей системы, но будь готова к неприятным результатам.

Она и ухом не повела на грубое слово. Я не упускаю случая выразиться сильно, когда это оправдано необходимостью сделать акцент. Сейчас это было оправдано тем, чтобы отвести её от альтруистических импульсов на этом раннем этапе.

Я лежал на земле с закрытыми глазами, пропитываясь солнцем.

– Так какая разница между мистицизмом и просветлением? – спросил я её.

Она не спешила с ответом. Прошло несколько минут, и я слегка задремал. Затем, к моему удовольствию, она ответил правильно.

– Понятия не имею.

 

 

Гармония сфер.

 

Просветление это возрождение Божественного юмора,
осознание того, что не нужно ничего.

– Мастер Да Авабхаса –

 

После душа я оделся и решил сходить вниз за кое-какими книгами. В мозгу теперь крутилось "просветление против мистицизма", но спуститься вниз, взять книги и принести их наверх было не так-то просто, как кажется. Сейчас там полно народу – готовят, едят, общаются – и атмосфера очень непринуждённая. Но когда я спускаюсь, меняется вся динамика. Всё останавливается и все переходят на более формальный тон, я в центре внимания, и каждый смотрит на меня в ожидании – слишком много возни из-за пары книг.

У нас огромная духовная библиотека. Даже несколько. Главная находится в гостиной, а остальные пять или шесть разбросаны по всему дому. Все вместе они, вероятно, содержат все духовные и ньюэйджевские издания за последние сто лет, а так же бесчисленные версии, переводы и транслитерации всей древней литературы.

Почти всегда, когда кто-то приходит в гости или пожить здесь, ему кажется, что он должен что-то принести. Даже если он просто пришёл провести время, или выполнить какую-то работу, он чувствует, что не может прийти с пустыми руками, и несёт подарки. Подарки играют важную роль во всём этом, как и работа, которую люди выполняют. Студент не может подойти к учителю как нищий с протянутой рукой только для того, чтобы брать. Должен иметь место энергетический обмен. Не имеет значения, что я никогда не увижу, что за подарок он принёс, важно, что он его принёс. Не имеет значения, что я не знаю, какую работу он выполняет, важно, что он её выполняет. Если вы хотите подойти к тибетскому ламе за учениями, вы, естественно, начинаете с подношения ему шёлкового шарфа. Не какого-то особенного, или очень дорогого, или такого, что лама начнёт кувыркаться от радости. Просто шарф. Один из тысяч, полученных им в его карьере мудреца.

Дающему всегда воздастся. Это один из универсальных законов, сохраняющих всё в равновесии.

Я уже говорил, что осторожен с упоминанием идеи о летних домиках на участке, из-за страха, что благонамеренные студенты рьяно возьмут на себя дело по осуществлению желаний учителя. Такие вещи могут действительно выйти из-под контроля. Нам уже преподносили чрезмерные подарки, которые мы либо вернули, либо отдали кому-то ещё. Теперь мы ограничили цену подарка пятнадцатью долларами, мягко намекая, что это могут быть либо книги, либо срезанные цветы.

Быть духовным учителем – всё равно, что ходить по канату. Не важно, что для пробуждённого ума любые экстравагантные подарки это просто жесты, чтобы их приняли и разделили. Мы все видим мир через свои фильтры, и жадность, коррупция и извращённая сексуальность подсознательно проецируются на духовного учителя. И поэтому, я всё время должен следить за собой. Мне нельзя флиртовать с девушками, выражать восхищение красивыми машинами, делать случайные замечания о сексе, наркотиках и рок-н-ролле, рассказывать красочные истории из своей жизни.

Я изначально купил этот дом, планируя вести тихую, мирную, затворническую жизнь. Хотя этот план уже давно стал смехотворным, но фактом остаётся то, что я хочу иметь возможность жить здесь. Я не хочу попасть в жернова какого-нибудь отвратительного скандала из местных слухов. Я, и тем более эта группа людей, притягивающихся ко мне, не совсем местные здесь. Мы пересадили себя в чужой сад, и, полагаю, важно быть дружелюбными, уважительными и немного настороже, чтобы сохранять длительную гармонию.

С другой стороны, я не стану хуже спать от всех этих подарков, репутаций и тому подобного. Всё заботится о себе само, а если нет, то об этом позаботится Сонайа.

Так что теперь они приносят в основном книги и срезанные цветы, но раньше приносили всё, что заблагорассудится: статуэтки индуистских божеств, малахитовые яйца, комнатные растения, диски, украшения, наборы таро, художественные обои, свечи, благовония, футболки, еду, вино, золотых рыбок, барабаны, зонтики, ветряные колокольчики, видео, сладости, что ещё – придумайте сами. Всё это люди подносили мне или дому. Конечно же, мы не могли найти применения большинству из этих вещей. Не могли же мы каждую вещь выставить напоказ, иначе дом был бы похож на ньюэйджевский магазин безделушек. Мы не смогли бы ни съесть всю еду, ни найти место для всех растений, ни носить все бусы, поэтому, полагаю, Сонайа решила проблему, поставив всех в известность, что книги и цветы будут наилучшим подарком для тех, кто чувствует необходимость подарить что-то. Но это лишь частичное решение, потому что теперь нам приносят по дюжине копий каждой книги. Если бы я был практичным, я открыл бы маленький книжно-цветочный киоск на переднем дворе и продавал бы им обратно всё, с чем они приходят.

Интересно, сколько копий этой книги я получу в подарок. (Шутка, ребята. Не надо.)

Срезанные цветы хороши, особенно зимой, когда наши собственные сады лежат в тишине. Практически в каждой комнате в доме всегда стоят цветы, и это дополнительное измерение в жизни дома, за что я постоянно благодарен. Срезанные цветы предпочтительнее растений в горшках, потому что их можно выбросить через неделю. Если бы каждый приносил по растению, через пару месяцев нужно было бы заводить специальную прислугу по уходу за ними.

Сейчас я ищу один отрывок, и, кажется, я смогу найти его в одной из верхних библиотек. Я поклонник трансперсональной психологии вообще и доктора Станислава Грофа в частности. Я поискал в моей книжной коллекции Грофа, и скоро нашёл часть, описывающую мистический опыт, о котором я думал:

"Это экстатическое состояние, характеризующееся потерей границ между субъектом и объективным миром, с последующим ощущением единства с другими людьми, природой, всей вселенной и Богом. В большинстве случаев этот опыт бессодержателен и сопровождается видением сияющего белого или золотого света, радужного спектра или сложных рисунков, напоминающих перья петуха. Тем не менее, это можно соотнести с видениями архетипических метафорических божеств или божественных персонажей из различных культурных традиций. Субъекты, подвергшиеся воздействию ЛСД по разному описывают это состояние, основываясь на своём образовании и интеллектуальной ориентации. Они говорят о космическом единстве, unio mystica, бесконечной тайне, космическом сознании, единстве с Богом, единстве атмана с брахманом, самадхи, сатори, мокша, или гармонии сфер".

Это самое лучшее описание переживания, которое я когда-либо слышал. Я сел в своё уютное большое кресло в комнате с телевизором, и продолжил чтение.

У меня нет личного интереса устанавливать разницу между мистицизмом и просветлением. Я точно знаю, чем является первый, и имею более чем адекватное личное знакомство со вторым. Проблема – обычная для меня – в том, как выразить это. Если бы я не был должен преподавать это, я бы не стал тратить время и усилия на изучение. Это уже было в моей жизни. Я проводил тысячи часов, зарывшись носом во всевозможные духовные, ньюэйджевские, метафизические и эзотерические книги, книги по религии и западной философии, используя книжное знание, чтобы подпитать неутолимое внутреннее пламя. Я был одержим этим, так как того требовал мой путь, но теперь всё позади, мой ленивый интерес к этому предмету происходит из необходимости рассказать об этом другим. Должен заметить, однако, что это приносит мне личное удовольствие. Я люблю поболтать с умом, который может сжато выразить сложные противоречия. А это большая редкость.

Самадхи, описываемое Грофом, является, конечно, самым прекрасным и глубоким опытом, который человеческое существо может надеяться пережить, но оно имеет лишь поверхностное значение в контексте духовного пробуждения. Причина, по которой я бы хотел получше ухватить эти два предмета, состоит в том, как я уже говорил, чтобы иметь лучшую возможность корректировать стремление тех, кто на своём "духовном пути" преследует одну цель, называя её другой. Все хотят сияния, блаженства, единства с божественностью, и, похоже, что все верят, что это и называется духовным просветлением, когда ты погрузил себя в божественность столько раз, что это навсегда повысило твой духовный оттенок.

В 1975 году в журнале "Нью-Йорк Таймс" вышла статья под названием "Мы – нация мистиков?", которая ссылалась на исследование жителей Америки, где сорок процентов респондентов утверждали, что имели опыт в разные периоды жизни, когда они чувствовали себя "очень близко к мощной духовной силе, которая подняла их из себя". В заключение в статье говорилось, что "такие сильные, ошеломляющие, непередаваемые переживания широко распространены, почти обычны, в американском обществе в настоящие дни".

Это определённо совпадает с моими наблюдениями на этот счёт. Уж если на то пошло, меня удивляет столь низкий процент. Но даже если только сорок процентов американцев могут сказать, что имели мистическое переживание, насколько действительно постоянными можно назвать его трансформационные эффекты? Либо мы, скорее всего, не нация мистиков, либо трансформация, приписываемая встрече с божественным и/или трансценденцией эго, делает из человека мистика лишь в очень незначительной степени, особенно принимая во внимание то, что влияние переживания со временем ослабевает.

На мой взгляд, переживание единства похоже на самую прекрасную музыкальную пьесу, которую человек мог когда-либо надеяться услышать. Она поднимает планку и делает другую музыку резкой и дисгармоничной в сравнении с собой, но в конечном итоге воспоминание угасает, и обычная музыка занимает своё прежнее место в сердце. По-моему, мистический опыт это то, что есть, а не то, что было. Воспоминание о нём начинает ослабевать сразу после его окончания, и оно быстро превращается некое подобие сна. Человек может помнить, что имел мистический опыт, но эта память имеет мало или ничего общего самим переживанием.

Я не хочу преуменьшать трансформационный эффект мистических переживаний. Без сомнения, если человек имеет представление об огне лишь по игре света и тени на стене, прямое переживание бушующего пламени радикально изменит его взгляд на реальность и на своё место в ней.

Довольно! Я устал уже думать об этом. Слова – паршивые средства коммуникации, мозг – не место для серьёзных размышлений, и неописуемые переживания – глупо пытаться описать. Я закрыл глаза и отпустил все события дня, используя очищающее дыхание, пока не почувствовал свободу от всех проблем и расстройств, которые приносит учительствование.

Когда я открыл глаза, я увидел Сонайю, сидящую в соседнем кресле. Она улыбалась. Плохой знак.

– Тебе назавтра назначено, – проинформировала она меня. Теперь она мой секретарь. ­– Завтра ты должен быть в Айова-сити возле лодочного склада у реки в одиннадцать часов, чтобы встретиться с…

– С моим связным из КГБ?

– …с Джулией Мейерс, которая будет брать у тебя интервью…

– Брать и меня интервью?

– … для её нью-эйдж журанала.

– Интервью? Что ещё за интервью? С каких пор я даю интервью? С каких пор кто-то хочет брать у меня интервью? Зачем…?

Но Сонайи уже не было в комнате.

 

17. Вы могли бы меня убить?

Если б в аду у меня была прядь твоих волос,
святые небеса показались бы мне мучением.

– Руми –

Я сделал так, как мне было сказано. На следующий день я за двадцать минут доехал до Айова-сити с велосипедом, прикреплённым к багажнику сзади моего автомобиля. Я был там уже в десять с небольшим, припарковался в паре кварталов от кампуса и приготовил велосипед. Айова-сити –прекрасное место для велосипедных прогулок, и погода сегодня превосходно этому содействовала. Надвигались тучи, и отдалённые раскаты грома предвещали приятное развитие событий.

Сегодня суббота, и в кампусе тише, чем в центре города. Я весело гонял между и вокруг зданий, принадлежавших некогда правительству штата, пока его не переселили в Des Moins, и с тех пор прекрасные старые здания и зѐмли перешли во владения университета. Несколько студентов дремали и читали на газоне, некоторые играли в баскетбол, но серое небо и приближающаяся гроза заставили большинство людей сидеть дома, так что в моём распоряжении были широкие и почти безлюдные тротуары.

Вдоволь исколесив все дорожки высшего образования, я заметил, что уже без двух минут одиннадцать, поэтому свернул на тропинку, уходящую под крутой склон, и понёсся очертя голову в долину, где чуть не угодил в реку, но вовремя взял вправо, и четверть мили ехал по дорожке вдоль реки до пешеходного моста, пролетел через него пулей, круто повернул налево, и ещё круче затормозил у лодочного мостика, заехав передним колесом в воду. Я – у лодочного склада, и сейчас ровно одиннадцать.

– Точно во время, – заметила Джулия. – Точность – вежливость королей.

– "Вежливость королей" это одно из моих имён, – ответил я.

– Вы врёте.

– Только ненарочно. Моё полное имя Джед Надежда-Народов Тема-Поэтов Вежливость-Королей МакКенна. Моя мать думала, что если она даст мне подобающее имя, из меня может выйти что-нибудь путное.

– И что же, вышло?

– Говорить ещё рано.

– Мне кажется, вам не стоит мне лгать, знаете ли.

– Я бы никогда не солгал вам.

– Правда?

– Нет, не правда.

– Значит, вы мне солгали бы?

– Вы танцуете у края интереснейшей темы.

– Да? И как мне добраться до её сути?

– Довести вопрос до максимума. Вместо того, чтобы спрашивать, навру ли я вам, или украду ваш рецепт вишнёвого пирога…

– Вы могли меня убить?

– Точно.

– Окей, итак, вы могли бы убить меня?

– Конечно.

– При каких обстоятельствах?

– При тех, конечно, которые вынудили бы меня убить вас. Но видите ли, мы тут с вами отвлеклись на обсуждение теории правильного действия, забыв как следует представиться… О, вы Джулия!

– Да.

– Мы встречались в доме.

– Да.

– Я видел вас несколько раз.

– Я была там пять или шесть раз, дважды целый день.

– Сонайа давала вам какую-то работу?

– О, да. Один день мы разбирали и драили всю кухню, вплоть до паркета. Другой день я провела в подвале в комнате для рассады, подготавливая саженцы к высадке.

– Очень интересно.

– Да?

– Да. Я не знал, что у нас есть комната для рассады. Нужно будет туда заглянуть.

– Правда?

– Нет, не правда. Я опять вру.

­– Вы много врёте.

– Мне нужно лишь вывести это из своей системы перед началом интервью.

– Значит, вы не так точны, как вам кажется, потому что интервью началось около двадцати строчек живого диалога назад.

– Ох.

Лодочный склад это давно заброшенное каменное строение между рекой и идущей вдоль неё тропинкой. Со стороны реки расположены ворота с навесом и бетонный помост, ведущий в воду. Здание, много лет закрытое и пустующее, потихоньку ветшает, но это одно из трёх лучших мест в Айова-сити для созерцания шторма.

Джулия очень красива – стройная и высокая, с длинными светло-каштановыми волосами и непринуждёнными манерами, что, уверен, не раз вызывало домогательства со стороны её беспечных собеседников. Она спросила, может ли она называть меня Джед, и я дал согласие. Она прицепила микрофон на мою рубашку и воткнула его в мини-магнитофон, который положила мне в карман. В течении всего разговора Джулия будет наклоняться ко мне и задавать вопрос мне прямо в шею.

Я обошёл с велосипедом вокруг здания к навесу и прислонил его к стене. Я знаком показал Джулии сесть на низкий приступок под навесом и сел возле неё.

– И что вы делали в доме?

– Разговаривала с людьми о вас.

– Узнали что-нибудь интересное?

– Сонайа рассказала несколько смешных анекдотов.

– Сонайа – хронический враль. Боюсь, я не смогу отдать должное вашим журналистским инстинктам, если вы не заметили этого.

– Сонайа так же не может соврать, как я не смогу выпить эту реку.

– На самом деле, может. Вообще, держу пари, что она бы тоже могла вас убить. Есть история о Господе Кришне, и его жёнах, или супругах, или кем они там были…

– Похоже, вы не вполне знаете эту историю.

– Ну, я не индус, и не часто пользуюсь притчами, так что вам придётся потерпеть. Итак, у Кришны заболела голова, и единственным способом облегчить боль было сильно надавить на неё. Кришна просит каждую из своих преданнейших женщин встать ему на голову, чтобы облегчить боль, но они в шоке от одной мысли об этом. Они подумали, что это проверка, и что они вечно будут гореть в аду, если их стопы коснутся головы Господа, поэтому они все ему отказали, кроме последней, которую, вроде бы, звали Радья. Если будете использовать это, проверьте, пожалуйста, это имя, чтобы я не опозорился, или, по крайней мере, не дайте мне обидеть миллиард индусов.

– Наших читателей немного меньше, чем миллиард.

– Так вот, Радья согласилась сделать это, а все другие жёны были абсолютно шокированы её дурным поступком – притронуться своими стопами к голове Господа это самый тяжёлый из всех смертных грехов.

– И?

– И Радья ответила им, что она будет рада провести вечность в аду, доставив своему Господу минуту облегчения.

– О… чёрт.

– Да.

– Значит, Сонайа…?

– Абсолютная преданность.

– Это самое прекрасное, что я когда-либо слышала.

– Да. Вот что мне приходится терпеть.

– Вы имеете в виду, что она, э-э, как вы сказали…? За вас?

– Оах, нет. Кришна. Это всё Кришна. Она выпотрошила бы меня как рыбу, если бы думала, что это ему угодит.

– Глупости. Я не буду это печатать.

– Спасибо.

Тучи были уже над нами, но дождь ещё не начался. Слева были видны молнии, и гром, казалось, обрушивался нас прямо сверху. Потом завеса дождя стала надвигаться с реки на нас, и в следующую секунду мы были уже под ливнем, и могли наблюдать, как ведущий край дождя двигался в сторону от нас. Другие места, откуда хорошо наблюдать за штормом, расположены гораздо выше и дают более грандиозный вид, но уютно спрятаться под сухим навесом лодочного склада с выходом на реку с приятной молодой особой – верх блаженства.

– Я также говорила с несколькими из ваших студентов, – сказала Джулия.

– Полагаю, они все говорят обо мне в самых пылких выражениях.

– Вообще-то, да, хотя некоторые никогда с вами не разговаривали.

– Да… Я не притворяюсь, что понимаю всё, что там происходит. Люди приходят по своим причинам. Я знаю, что всё происходит именно так, как должно, я только не знаю, как или почему.

Она заглянула в свои заметки и задала следующий вопрос, вероятно имеющий целью сразить меня.

– Какой момент был самым затруднительным в вашей практике учителя? Или такого не было?

– Был один парень, полностью застрявший в грязи. Даже близко ничего интересного, просто барахтался в подробностях своей жизни. Проблемы в семье, проблемы с деньгами, проблемы со здоровьем, так далее. Ни просвета, ни выхода. Я хотел помочь ему попытаться расширить свой взгляд на вещи, раздвинуть рамки контекста рассмотрения собственного бытия, и я предложил ему представить себе, что он только что узнал, что завтра умрёт, и рассмотреть все эти проблемы в этом свете.

– Мне кажется, это очень эффективно. Могу себе представить, какую перспективу придаст это ежедневным заботам.

– Да, – ответил я как-то робко, – Билли Джек тоже мог.

Она засмеялась.

– Правда? Вы взяли это из фильма о Билли Джеке?

– Да. Я видел этот фильм, когда мне было около десяти, и завтрашняя смерть была, наверное, первым глубоко затронувшим меня озарением. То есть, ничего плохого не было в том, что я посоветовал это человеку, но пожалел об этом сразу, как только сказал. Я боялся, что меня признают мошенником, который просто повторяет мудрости из фильмов о кун-фу.

– А каким было ваше второе глубоко затронувшее озарение?

– Не знаю, может быть, cogito – "cogito ergo sum"*. Я провёл с этим много времени – годы, говоря по правде. "Если дерево падает в лесу", и всё такое.

* мыслю, следовательно существую – знаменитое высказывание Декарта.

– Что всё? Вы имеете в виду дзен коан? Если дерево падает в лесу, и никто этого не слышит, производит ли это какой-либо звук?

– Да, он самый.

– Какое это имеет отношение к "Я думаю, значит, я существую"?

– Ну, на самом деле это одна и та же солипсическая вещь. "Дерево в лесу" это не коан, потому что на него есть очень конкретный ответ…

– Какой?

– Да.

– О! Я думаю, сотни поколений лучших мыслителей будут вам благодарны…

Я засмеялся.

– Ответ "да", потому что так поставлен вопрос. Вопрос утверждает, что дерево и лес существуют, хотя их никто не видит, отсюда естественным образом следует, что любой звук там существует, хотя его никто не слышит.

– Похоже, вы нашли лазейку в вопросе.

– Скорее проход в более глубокий вопрос. Что мы знаем наверняка? Вот настоящий вопрос. Вот что такое cogito. Вот что такое солипсизм. И это не теория. Это не убеждение или вера. Это основополагающий факт существования. Что мы знаем с определённостью в противоположность всему остальному. Это потрясающе, что такая совершенно очевидная и неопровержимая вещь абсолютно игнорируется наукой, философией и религией.

– И это…?

– То, что мы ничего не знаем – ничего не можем знать.

– Уточните, пожалуйста, "ничего".

– Солипсизм определяется как вера в то, что единственное, что вы можете знать наверняка, это то, что вы существуете, и что любое другое истинное знание невозможно. Но, как я уже сказал, это вовсе не вера. Так оно и есть.

– Значит, я знаю, что я сижу здесь, но…

– Нет. Вы знаете, что вы есть. Тело, планета, космос, время, люди, всё остальное принято на веру.

– Значит, я не сижу здесь…

– Нет, этого вы тоже не знаете. Всё это не означает, что того, что кажется, нет – это просто нельзя определить. Вы можете сказать, что вполне вероятно, что вы сидите здесь, но это также неправда. Нет никакой вероятности, что ваше восприятие реальности имеет какую-то основу в реальности.

– Чёрт, это немного странно. Я вижу, вы не обычный духовный учитель, говорящий о высших состояниях сознания и глубоких состояниях любви.

– Нет, я туда не лезу. Меня больше интересует истина. Ваш журнал не освещает подобные вещи?

– Нет, мы обычно пишем о вознесённых мастерах, ченнелинговых существах, предсказаниях, йоге и прочем.

– И о тантре.

– О, да, – она засмеялась. – Тантра продаёт журналы.

– Хорошо, мы коснулись правильного действия, солипсизма, бхакти йоги в стиле Сонайи и Билли Джека, – начал я, но меня перебил блеск молнии над домами на той стороне реки, и уже тяжёлый ливень, казалось, мгновенно удвоил свои силы. Обычно тихая речка сделалась бурной под ударами многочисленных капель дождя, что хорошо сочеталось с неистовыми небесами. Мы ненадолго прекратили разговор и просто наслаждались шоу.

– Что дальше? – спросил я, когда шторм немного угомонился.

– Окей, – она сверилась со своими заметками и затем склонилась к моему воротнику, чтобы задать вопрос. – Вы просветлённый, но у вас явно есть эго. Нет ли здесь противоречия? Не должно ли эго быть уничтожено для достижения нирваны?

– Оооо, – проворковал я оценивающе. – Хороший вопрос. Да, у меня есть эго, и оно выглядит таким же, как то, которое я оставил, чтобы, как вы сказали, достичь нирваны. Но затем я вернулся весь такой просветлённый, и мне нужно было что-то надеть. Я оглянулся и обнаружил своё покинутое эго, валяющееся на полу, я накинул его, и вот я здесь.

Многие студенты не понимают этого, и нет удовлетворительного ответа на этот вопрос, кроме "Иди и посмотри сам". Рамана Махарши так говорил по этому поводу: "'Я' сбрасывает иллюзию 'я', оставаясь при этом 'я'. Это парадокс само-реализации. Реализованный человек не видит в этом противоречия". Не реализованный, однако, видит противоречие, но, откровенно говоря, нереализованный видит много того, чего нет.

Я продолжил отвечать на вопрос Джулии.

– Может быть, вы слышали выражение: "До просветления – гора есть гора, во время просветления – гора уже не гора, и после просветления – гора снова гора." Всё именно так. До просветления я верил, что моё эго это я, затем приходит просветление, и нет никакого эго, только лежащая в основе реальность. Теперь, после просветления, эго, возможно, местами жмёт и причиняет неудобства, но это всё, что у меня есть. Идея о том, что твоё эго будет уничтожено в процессе просветления, приблизительно верна, но не полна. До просветления ты – человеческое существо в мире, как и все. Во время просветления ты осознаёшь, что человеческое существо, которым ты думал, что являешься, по сути лишь персонаж пьесы, а мир, в котором ты думал, что находишься, лишь сцена, и ты проходишь через процесс полного разрушения своего персонажа, чтобы узнать, что останется, когда он исчезнет. И в итоге остаётся не просветлённое "я", или истинное "я", но "не-я". Когда всё позади, ты опять становишься человеком в мире, а это значит, ты вновь надеваешь костюм и выходишь на сцену.

– Но теперь ты знаешь…?

– Конечно, потому что теперь ты на самом деле зритель, наблюдающий спектакль. Я уже никогда не спутаю пьесу с реальностью, или свой персонаж с моим истинным состоянием. К счастью, я никогда не знаю, что мой персонаж скажет или сделает, пока он не скажет или не сделает это, так что пьеса остаётся интересной.

– Всё же, ещё много противоречий. Во-первых, мы не можем ничего знать…

– Противоречия повсюду. Уитмен сказал: "Я противоречу сам себе? Замечательно, я противоречу сам себе. Я огромен, во мне великие множества." Так он относится к проблемам, присущим обсуждению подобных вещей. Тот факт, что ты не можешь ничего знать, может стать началом самоисследования, как будто ты берёшься за рычаг коробки передач перед дальней поездкой. Если ты отправляешься в путешествие по открытию самого себя, сначала тебе захочется сказать себе: "Окей, что я знаю, как факт? Что абсолютно определено?" Вот что такое cogito. Я бы хотел зажечь огонь.

– А? Огонь?

– Да, прямо здесь, на террасе. Маленький костёр, бутылка вина, шторм. Поистине восхитительный момент. Мне кажется, мы упускаем его со всем этим разговором.

Мы немного посидели тихо, наблюдая шторм. Джулия – хороший зритель. Хорошего зрителя можно опознать по тому, что он счастлив. Без всяких сознательных усилий он всегда смотрит в правильном направлении в правильное время. Ему не нужно озираться по сторонам, говоря "О, я пропустил эту вспышку молнии", потому что он смотрит именно туда, когда это происходит. Джейн Робертс сказала, что чудеса происходят естественно, если им не мешать, другими словами, если ты отпустишь штурвал, корабль сам будет управлять собой, и сделает это куда лучше тебя. У Джулии, похоже, была такая способность расслабиться в моменте и позволить вселенной рулить.

Если и есть секрет счастья в жизни, я бы сказал, что это он.

 

 

Открытое небо.

 

Если ты не потрясён тем, как наивен ты был вчера,
ты застыл на месте.

Если ты не боишься следующего шага,
твои глаза закрыты.

Если ты застыл на месте и твои глаза закрыты,
тогда тебе только снится, что ты пробуждён.

Птица, запертая в безграничном небе.

– Джед МакКенна –

 

19. Мой знак – не иметь и не подавать знаков.

Я родился в месте, которого нет,
мой знак – не иметь и не подавать знаков.
Ты говоришь, что видишь мои уста, уши, очи, нос –
они не мои.

Я – жизнь жизни.
Я этот кот, тот камень, никто.
Я выбросил дуальность как старую ветошь,
я вижу и знаю все времена и миры,
как одно, одно, всегда одно.

– Руми –

 

Шторм утих, и мы решили, что заслужили себе еду хорошей работой над интервью. Она хотела, чтобы платил журнал, но я мягко настоял на том, чтобы это сделал я, и она согласилась. Я взял свой велосипед, мы перешли набухшую и мутную реку и направились в центр города, где был выбор неплохих закусочных.

– Можем ли мы продолжить интервью? – спросила она.

– Конечно, – сказал я.

– Мы можем вернуться к началу на минуту и поговорить о правильном действии?

– Конечно.

– Термин "правильное действие" часто можно услышать в кругу духовных искателей. Это одна из ступеней буддистского Восьмиэтапного Пути, но я не думаю, что вы имеете в виду правила воздержания. Правильное действие всегда употребляется как обозначение какой-то высшей морали с центром в сердце, но в ваших устах это звучит как-то по-особенному, не так уж морально, если вы позволяете себе убить кого-то.

– Вы знаете, что такое агапе?

– Да, это вроде высшей формы любви. Божественная любовь.

– Да, так думают все, но на самом деле это не так. Это одна из тех вещей, которые нельзя понять, пока не испытаешь её напрямую. Та любовь, которую мы знаем, есть лишь тень агапе – как отсвет пламени свечи на стене не является самим пламенем. Это что-то изначально совершенно иное, но любовь это самый близкий доступный образ агапе, поэтому мы обозначаем его этим словом. Правильное действие – то же самое. Мораль это всего лишь его тень. Правильное действие это не высшая степень морали, так же как агапе это не высшая степень любви. Когда есть понимание и способность действовать из правильного действия, мораль становится ненужной – она тут же устаревает и отбрасывается. И это находится в сердце Бхагавад Гиты. Арджуна, как моральное существо, бросает оружие и отказывается дать сигнал к началу войны. Кришна обращает его в существо правильного действия, освободив его от заблуждения, и Арджуна поднимает своё оружие и даёт сигнал. Правильное действие не имеет ничего общего правильным и неправильным, добром и злом, хорошим и плохим. В нём нет альтруизма или сострадания. Мораль это набор правил и установок, которыми ты пользуешься в своём путешествии по жизни, когда стараешься управлять кораблём, вместо того, чтобы дать ему плыть по течению.

– Без дураков?

Я засмеялся.

– Без дураков. Дао говорит: "Когда забыто великое Дао, появляются добро и мораль". Вот что это значит.

­– Значит, э-э, ваш персонаж на сцене…

­– …исполняет свою роль. Он видит, как будущее течёт на него, и он двигается вместе с ним. Он не останавливается, чтобы посоветоваться с книгами или правилами.

– Значит, если поток говорит начать войну…?

– Конечно. Ты начинаешь войну.

Она сделала паузу, размышляя.

– Мне кажется, что я иногда действую так, в потоке, но не всегда, не по большому счёту. Думаю, я испугалась бы оставить свою мораль.

– Это абсолютно естественно. Это доверие, развивающееся в тебе по мере того, как ты отпускаешь иллюзию контроля.

– Именно это и делают такие люди, как Сонайа, ну, религиозно преданные люди?

– Да, именно это. Вобщем-то, вера во что-то другое, нежели чем в "я", позволяет отпустить штурвал – сдаться. По какой бы причине ты ни сделал этого, каким бы именем ни назвал эту новую силу или силы, это будут очень позитивные изменения, поскольку бесконечный и безошибочный разум вселенной возьмёт управление на себя.

– Как христианское перерождение…?

– Да. Они оставляют иллюзию контроля. Не важно, почему ты делаешь это, важно, что делаешь. В этом вся разница и корень учения всех великих религий. Христиане говорят: "Не для меня, но для тебя", индусы говорят: "Брама – главный возница", мусульмане говорят: "На всё воля Аллаха". Всё это об одном и том же. Страх и эго – другими словами, невежество – держат твои руки на штурвале. Отпусти штурвал по какой бы то ни было причине, и управление будет происходить само.

– Значит, когда люди говорят о том, что они "не на пути"…?

– Они находятся у земли и не видят более широкой картины. Возвращение это движение Дао. Всё находится в постоянном процессе возвращения в своё истинное состояние. Быть "не на пути", в действительности означало бы быть вне сознания. А такого места не существует.

Джулия сказала, что на обед хочет сэндвич с грибами, и мы свернули к кооперативному гастроному, где продавались приличные сэндвичи. Я припарковал велосипед, мы вошли, заказали и несколько минут оглядывались по сторонам в ожидании нашей еды. Рядом лежал журнал о просветлении, я взял его. На обложке был вопрос: "Что значит, быть в мире, но не принадлежать ему?".

– И, – сказала она, читая через моё плечо, – что это значит?

Я открыл журнал и быстро убедился в своих подозрениях. Они по существу переиначили вопрос "Как вести духовную жизнь в материальном мире?".

– Согласно этому журналу, это значит "Как одновременно иметь пирожок и съесть его?".

– Что, конечно, невозможно, верно?

– Согласно этому журналу, возможно.

***






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных