Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






В плену догматической установки




Неврастеник всегда находится в предчувствии опасности извне. Отсюда и «ход мыслей по аналогии», то есть апробированный метод решения проблем по аналогии с предыдущим опытом — наиболее ярко и сильнее выражен, чем у обычных людей. Его страх ко всему новому (misoneism Ломброзо), а также к тестам и необходимости выносить решения, перед которыми всегда стоит человек, возникает из недостаточного уровня уверенности в себе. Он настолько крепко привязал себя к действующим установкам, настолько буквально воспринимает их и с таким желанием ищет пути к их реализации, исключая любую альтернативу решения, что отказывает себе в свободном от предрассудков и предубеждений подходе к вопросам реальной действительности.

Чувство внешней опасности заставляет неврастеника прочно придерживаться своих нереальных замыслов, действующих установок, идеалов и принципов. Эти ведущие принципы берутся на вооружение также и нормальным человеком, однако для него они лишь форма речи (антонимы) для того, чтобы отличать высшее от низшего, левое от правого, верное от ложного; он не теряет открытости взгляда, когда его ставят перед проблемой, ждущей решения, когда призывают освободиться от ложных представлений и считаться с реальностью. Также и явления окружающей действительности не представляются для него в полярных соотношениях; наоборот, он постоянно стремится к тому, чтобы мысли свои и действия не соотносить с нереальными установками, а приводить их в состояние гармонии с реальностью. А тот факт, что он все же использует вымысел, возникает из предпосылки, что каждое вымышленное явление полезно для общей оценки окружающей жизни.

Однако неврастеник, как зависимый ребенок, все еще оторван от мира; и как примитивный человек, он привязывается к выдумке, к пустячным мыслям и идеям, преувеличивает их значение, приписывая им с видом знатока жизненность и реальность, и ищет пути для их реализации в жизни. Однако для этого вымысел непригоден; он более непригоден и тогда, как обычно происходит в случаях психоза, когда он превращается в догму или идола. «Поступай так, как будто ты сбился с пути, как будто ты высшее существо, как будто тебя больше всего ненавидят». Символ «modus dicendi» превалирует в нашей речи и мысли. Неврастеник воспринимает его буквально, психически больной человек пытается его реализовывать. В своих идеях, внесенных в теорию невроза, я всегда подчеркиваю и поддерживаю данную точку зрения.

По сравнению с нормальным человеком, неврастеник более стойко и целенаправленно формирует для себя своего бога, своего идола, свой собственный идеал и неотрывно следует своей установке; и чем туманнее его цель, тем скорее он теряет чувство реальности. Обычный же человек всегда готов к тому, чтобы не прибегать к помощи и поддержке вымышленных образов. В этом случае неврастеник напоминает человека, который считается только с Богом, предлагает себя Всевышнему, а затем доверчиво ожидает от него руководства к действию. Образно говоря, неврастеник прикован гвоздями к кресту своих ложных идей. Нормальный человек тоже способен создать свое божество и воздавать ему почести. Но он никогда не потеряет чувства реальности и всегда прибегнет к нему, когда от него потребуется какое-либо действие или выполнение работы. Неврастеник же находится в своеобразном плену вымышленного плана жизни.

И здесь я полностью согласен с остроумными выводами Вайхингера, который утверждает, что исторически идеи имеют тенденцию проходить эволюцию от вымысла (будучи нереальным он в практическом плане безвреден) до гипотез, а затем и до догм. В индивидуальной психологии подобная динамика течения мысли различается у нормального человека (вымысел есть средство для достижения цели), у неврастеника (это уже попытка реализации данного вымысла), у психически больного (неполный, но обеспечивающий безопасность антропоморфизм и превращение вымысла в догму).

Примером такой прогрессии могло бы быть усиление осторожности в сторону беспокойства и временами изменение ожидания беды в депрессию. Эти три ступени достижения безопасности можно квалифицировать следующим образом.

1. Предосторожность (у нормального человека выступает в качестве фикции): «как будто бы» я мог потерять свои деньги, «как будто бы» я мог оказаться ниже по положению. 2. Беспокойство (у неврастеника выступает в качестве гипотезы): «как будто бы» я собирался лишиться своих денег, «как будто бы» я собирался оказаться ниже по положению. 3. Депрессия (у психически больного выступает в качестве догмы): «как будто бы» я лишился своих денег, «как будто бы» я был ниже по положению. Другими словами, чем сильнее ощущение опасности извне, тем выразительнее становится фикция через увеличение разрыва между абстракцией и реальностью и тем скорее она приближается к догме. Пациент создает в сознании и выдумывает все новые и новые образы, которые с каждым разом приближают его к ведущей установке поведения, которая в свою очередь дает ощущение безопасности и потому эффектна и устойчива, хотя и не во всей полноте. В этом процессе реальность обесценивается в разной степени, а верные пути, которые помогают адаптироваться в человеческом сообществе, на поверку оказываются далеко неподходящими.

КРИТИКА ТЕОРИИ ЛИБИДО ФРЕЙДА20

В настоящем размышлении мне хочется провести не столько критическое исследование, сколько разъяснить свою собственную точку зрения, в связи с чем я позволю взять на рассмотрение три фундаментальных положения из продуктивных и ценных изысканий Фрейда, которые я считаю ошибочными, поскольку они могут помешать правильному пониманию природы неврозов.

Либидо, проблема цели, «воля к власти»

Первое возражение касается понимания либидо как движущей силы невроза. Именно невроз в большей степени, чем обычное, нормальное состояние показывает, что цель направляет чувство удовольствия, его изменение и силу по соответствующему пути. Так, призвав на помощь здоровые силы своей внутренней энергии, неврастеник может, так сказать, следовать за соблазном получения удовольствия, в то время как для его воспаленного мозга «высокие цели» вступают в действие. Если либидо перевести как «любовь» со всевозможными ее значениями, то тогда, умно и во всей полноте используя формулировки, можно как угодно изложить словами любое событие в космосе, — но только не суметь его при этом объяснить. Взяв на вооружение подобный парафраз, многие люди думают, что в любом человеческом побуждении присутствует «либидо»; в действительности же счастливый исследователь извлекает только то, что сам когда-то заложил. Последние интерпретации Фрейда как будто бы показывают, что его теория либидо почти стыкуется с нашей точкой зрения о социальном интересе и стремлении человека к идеалу собственной личности («идеал моего ego»). В интересах растущего взаимопонимания эти поправки Фрейда можно только приветствовать.

Мы пришли к выводу, что целью неврастеника является повышение его чувства собственного достоинства (Erhohung des Personlichkeitsgefuhls), и простейшую формулу этой цели можно обнаружить в преувеличенно подчеркнутом мужском протесте. Суть этой формулы: «Я хочу быть настоящим мужчиной»; и она является главной «идеей фикс» (так сказать, фундаментальной апперцепцией (Иерусалем)*) в каждом неврозе и требует для себя более высокие неподдельные ценности, чем, скажем, это необходимо для психически уравновешенного индивида. Этой путеводной идее подчиняются и либидо, и сексуальное побуждение, и любая склонность к отклонению, по какой бы причине они ни возникали. Ницшевские «воля к власти» и «желание казаться» содержат в себе большинство идей нашей концепции, которая также перекликается по многим пунктам со взглядами Фере** и прежними авторами, согласно которым чувство удовольствия зиждется на вкусе власти, а неудовольствие покоится на ощущении бессилия***.

[* Вильгельм Иерусалем (Wilhelm Jerusalem) (1854—1929) — австрийский педагог, философ, последователь прагматизма, переводчик «Прагматизма» Вильяма Джеймса.]

[** Шарль С. Фере (Charles S. Fere) (1852—1907) — французский врач, ученик Шарко.]

[*** В конечном счете Адлер заменил «желание власти» на «стремление к преодолению».]

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных