Резные надгробные стеллы

Уже в самом факте увековечивания памяти умершего особыми знаками - ритуально-вещественными ли, изобразительными ли - заложена идейная первооснова надгробного памятника. По этой причине древние надгробия всегда находятся в поле зрения исторической науки. В сложившемся наборе обязательных обрядовых элементов захоронений. нашли отражение не только религиозные убеждения, но и определенные черты народного мировоззрения вообще. С точки зрения знакомства с духовной культурой народа надгробные камни дают также чрезвычайно интересный материал для наблюдений и выводов относительно сложения определенных эстетических принципов народного творчества.
Ярко выраженная самобытность надгробных памятников Северного Кавказа, канонизация их форм обусловлены несомненной близостью культуры народов этого многонационального края.
Памятники эпохи бронзы на Северном Кавказе рассказывают об истоках орнаментального искусства. Ранние этапы его развития во многом определялись древними языческими верованиями.
Заметный след оставило здесь христианство, особенно в аланской культуре. И хотя впоследствии эта религия была вытеснена в большинстве районов исламом, но еще долгое время она продолжала воздействовать на Северный Кавказ через соседнюю Грузию.
Строго установленный ритуал мусульманского захоронения способствовал выработке единого стиля, особенно на предметах, связанных с религиозными обрядами, - культовой архитектуре, намогильных памятниках. Создались предпосылки для развития камнерезного искусства, впитавшего в себя местные художественные традиции. На общем фоне культур Северного Кавказа особенно ярко выделялась дагестанская художественная школа камнерезов с ее древними собственными.корнями и непосредственными связями с культурами Ближнего Востока, Закавказья.
Уже сам ритуальный смысл надгробного памятника исключительностью своего назначения определяет консервативность его форм, сохранность многих древних приемов украшения. В некоторой замедленности развития их форм, так же как и устойчивости локальных вариантов резных камней, заключены наиболее характерные признаки этого вида искусства. По самой своей сути и свойствам материала камнерезное искусство тяготеет к обобщенно-монументальным формам.
На резьбу по камню важное воздействие оказали и генетические связи с древнетюркскими культурами. В антропоморфных стелах мусульманских надгробий далекими отголосками угадываются формы половецких каменных баб.
Не последнюю роль в развитии камнерезного искусства сыграли социально-экономические факторы и наличие в горах необходимого камня. Так, слоистый камень твердых пород, весьма трудный для обработки гранит мог способствовать выработке особых форм плоских стел, украшенных жестким графическим рисунком. Этот стиль был связан и с бедным набором инструментов по обработке камня, которым пользовались мастера в глухих аулах, особенно на ранних этапах развития камнерезного искусства. В то время, как мягкие породы камня позволяли резчикам разнообразить формы надгробий, придавая им более сложный силуэт. Этому же способствовал и обогащающийся инструментарий мастера.
Необходимо отметить, что в отличие от других народных ремесел карачаевцев и балкарцев, в камнерезном деле довольно рано наметилась специализация. Благодаря сложности самого процесса изготовления резного надгробия, трудоемкости обработки материала для выполнения заказов обращались к специально подготовленным мастерам. А поскольку неотъемлемой частью мусульманского памятника являлись тексты из Корана и надписи на арабском языке, то мастер в этом виде искусства должен был быть достаточно образованным человеком. Часто резчики по камню принадлежали к духовному сословию. Да и обучение камнерезному мастерству, так же как и духовное образование, часто было связано с поездками в Дагестан, в крупные центры художественных ремесел, что тоже было доступно, как правило, лишь людям состоятельным.
Особое развитие камнерезное искусство получило в карачаевских аулах Карт-Джурт и Старая Джегута.
Запасы мягкого разных цветов песчаника, а главное, светлого известняка, позволяющего выполнять детали любой тонкости и сложности, определили сложение в этих аулах своеобразного промысла. Правда, он находился еще в зачаточной форме, но уже с выделением мастеров, специально занимающихся резьбой по камню. В ауле Карт-Джурт работали не только карачаевские резчики, но время от времени здесь обосновывались и дагестанские мастера. Вероятно, это были отходники, в силу особых экономических обстоятельств вынужденные уходить из дома на заработки, что практиковалось не только в камнерезном деле, но и во многих других ремеслах в конце XIX - начале XX века.
Это дагестанское влияние непосредственно способствовало обогащению карачаевского и балкарского камнерезного искусства. Хотя, с другой стороны, пришлым мастерам приходилось считаться со вкусами заказчиков и подвергаться воздействиям местных художественных традиций.
Благодаря таким тесным творческим контактам, способ обработки камня в Дагестане, описанный исследователями дагестанского камнерезного искусства, почти полностью совпадает с теми техническими приемами, которые выработали в своей практике балкаро-карачаевские мастера.
Во дворе Абазалиевых в селении Старая Джегута, где работали братья, резчики по камню, еще до сих пор лежит полуобработанная каменная глыба, припасенная для надгробного памятника. Такие заготовки мастер обычно запасал впрок в каменоломнях, находившихся в окрестностях аула. Иногда приобретались плиты у каменотесов по сходной цене. Но чаще всего камень в полуобработанном виде привозили сами заказчики.
В начале каменную заготовку мастер отесывает при помощи обыкновенного топора и тяжелого молота, скалывая крупные выступы. Потом поверхность обрабатывается специальным инструментом, сделанным из обыкновенной лопаты, только обрубленной в виде прямоугольника. На выровненную, тщательно подготовленную поверхность наносится узор, чаще всего при помощи трафарета. Мастер пользовался для его обводки плотничьим карандашом или шилом, процарапывая только контуры рисунка; применяется мастером также деревянная линейка и металлический, часто самодельный, циркуль. Описанный П. М. Дебировым (41, с. 206) любопытный способ нанесения узора на каменную плиту при помощи песка известен и карачаевским камнерезам. Способ, вероятно, имеет старые традиции и употреблялся очень опытными мастерами из-за отсутствия бумаги для трафаретов. Песок насыпался ровным слоем на поверхность камня, которая предназначалась для украшения резьбой. Концом палочки мастер прорисовывал весь узор, уточняя его по ходу нанесения рисунка. Закреплялся рисунок путем процарапывания линий гвоздем или шилом. Сам процесс резьбы по камню заключался в выбирании (снятии) фона вокруг нанесенного на плоскость изображения. Это делалось посредством зубил различных размеров и стамески.
Готовый орнамент, вырезанный на лицевой поверхности надгробной плиты, окрашивался масляными красками, что, несомненно, придавало ему дополнительную выразительность. Поскольку краски не отличаются большой прочностью, особенно под воздействием атмосферных влияний, то теперь резную поверхность надгробия оживляют лишь оставшиеся на ней красочные пятна, удивительно органично слившиеся с общей каменной массой. В силу этого, узор карачаевских и балкарских надгробий воспринимается прежде всего как каменный рельеф. Несмотря на определенное единство рассматриваемых памятников, изготовлявшихся из камня, а иногда и из дерева, надгробия Балкарии и Карачая были весьма разнообразны (табл. 47).
Надо полагать, что каменные резные надгробия могли заказываться только зажиточными слоями населения. Бедняки обходились каменной обкладкой могилы и простым гладким камнем в ногах - аяк таш, и чуть более крупным камнем в изголовье - баш таш.
В зависимости от материального достатка заказчика камень, поставленный в изголовье, мог быть разной величины и даже конфигурации, в пределах, конечно, требований веры и национальных традиций. Разной степени сложности украшения помещались на его гранях. Камень в изголовье могилы - баш таш - чаще всего принимает форму декоративной стелы. На нем концентрируется художественная информация надгробия. Воспринимается он уже самостоятельно, как специально обработанная стела, имеющая название с определенным значением - сын таш - намогильный камень.
Связанные с заупокойным культом сын таши отнюдь не всегда устанавливались на место захоронения, так же как и у некоторых других соседних народов, к примеру, у кабардинцев. Обычай ставить погибшим на чужбине памятные стелы на перекрестках дорог у адыгских народов сохранился и в наши дни. У балкарцев и карачаевцев тоже устанавливались отдельные камни как номинальные в честь погибших на чужбине. Устанавливались они на видных возвышенных местах, у перекрестков дорог, где их могут видеть все путники. Может быть, в этом своеобразном отношении к придорожным памятникам сохранился пережиток почитания древних культовых статуй, связанных с жертвоприношениями н особыми ритуалами. Кстати, на вершинах древних курганов или же на перекрестках дорог ставили статуи и половцы (95, с. 5).
В основном же надгробные репные камни находятся на кладбищах, где, надо сказать, особым уходом не пользуются. И все же вид мусульманского кладбища - неухоженного, заросшего кустарниками, дикими цветами и травами, сквозь которые пробиваются мощные каменные монолиты надгробий, обращенные резной.раскрашенной поверхностью на юго-восток - являют собой зрелище, не лишенное поэтичности. Органично вписанные в природное окружение, многие кладбища могут даже восприниматься своеобразными музеями под открытым небом.
Борьба с религиозными пережитками, активно проходившая в 20-30-е годы в Балкарии и Карачае, приводила порой к ошибочным оценкам многих явлений народной культуры, в том числе и в национальном камнерезном искусстве. Превратно истолкованные, уничтожались ценные памятники резьбы по камню. Разрушаются они и в покинутых аулах.
Судить о камнерезном искусстве балкарцев и карачаевцев можно по тем надгробиям, где с определенной целостностью отразились эстетические принципы народа, запечатленные в таком долговечном материале, как камень. Каждое кладбище в Балкарии и Карачае сохраняет свой неповторимый облик. Он создается и особенностями своего расположения - рельефом местности и природного окружения, характеризуется также качеством камня и, конечно, индивидуальным почерком местных мастеров-камнерезов с их излюбленными формами надгробий, специфичностью украшений. Если в этой связи рассматривать наиболее характерные признаки надгробных памятников отдельно в каждом ущелье, то по ним вполне можно установить стилистические особенности всего камнерезного искусства Балкарии и Карачая, его довольно определенно выраженные традиции.
Предлагаемый ниже материал по камнерезному искусству собран мною в поездках по Балкарии и Карачаю в 60-70-е годы. С этой целью были обследованы пять балкарских ущелий - Черекское, Хуламское, Безенгийское, Чегемское, Баксанское (кладбища 14 аулов), а также три карачаевских ущелья - Учкуланское, Тебердинское, Зеленчукское (кладбища 6 аулов).
Конечно, не все зафиксированные надгробия Балкарии и Карачая равноценны в художественном отношении. Отдельные памятники отличаются грубой примитивной работой как по способу обработки камня, так и по приемам их украшений. Но и они подчас могут представлять интерес для исследования, как определенное звено в общем развитии форм камнерезного искусства этих народов. И хотя главным критерием в оценке надгробных памятников являлось их художественное совершенство, но учитывалось и общее значение в развитии как искусства резьбы по камню, так и всего декоративно-прикладного искусства Балкарии и Карачая. При этом автором не могли не приниматься во внимание исторические и социально-экономические факторы, которые помогли объяснить и отдельные противоречивые моменты в общем развитии народного искусства и неоднородность художественных форм и разнообразие в приемах обработки материала.

Формы надгробий

Происхождение стеловидных резных каменных надгробий некоторые исследователи выводят из древних склеповых захоронений (15, с. 10-11). Переходные формы фамильных полусклепов-полумавзолеев сохранились на старинных балкарских и карачаевских кладбищах - Зылги, Карт-Джурт, Верхняя Мара и др. Действительно, можно проследить, как постепенно выделившиеся из этих сооружений камни в изголовье “баш таш” (головной камень) превращаются со временем в стелу - самую распространенную форму мусульманских надгробий “сын таш” (намогильный камень).
Правда, предлагается и другая, обратная линия развития средневековых форм надгробий - от простой стелы к увеличению ее объема и превращению потом в мавзолей. Эту эволюцию стеловидного надгробия прослеживает С. О. Хан-Магомедов на ряде лезгинских архитектурных объектов (116, с. 154, рис. 107). Думается, явление это может иметь место и в некоторых карачаевских и балкарских мемориальных сооружениях. Интересные сопоставления в плане преемственности ряда форм надгробных сооружений приводит В. А. Кузнецов (67, с. 117). Средневековые дольменообразные склепы Верхнего Прикубанья, по его мнению, принадлежали древним аборигенам края и могли служить изначальным прототипом, из которого развивались впоследствии отдельные формы надгробных памятников - стеловидные. Еще одна группа балкарских и карачаевских резных камней имеет явно выраженную антропоморфную форму. Истоки ее происхождения ведут к древним изображениям человеческих фигур в камне. На такое происхождение антропоморфных камней указывает П. М. Дебиров. В качестве прообраза дагестанских надгробий он рассматривает каменную статую, обнаруженную на территории равнинного Дагестана (40, с. 36, рис. 102). В этой связи необходимо отметить, что и сама форма указанной статуи, как и место ее нахождения, могут свидетельствовать о тюркском происхождении. Половецкие каменные бабы были разбросаны в большом количестве в местах кочевий тюркоязычных племен на территории всего степного Предкавказья. В 1253 году В. Рубрук, посланник французского короля Людовика IX к татарам, писал: “Команы насыпают большой холм над усопшим и воздвигают ему статую, обращенную лицом к востоку и держащую у себя в руке перед пупком чашу” (99, с. 80).
Величавые каменные монолитные изваяния, возвышавшиеся на курганах, много веков царили над бескрайними степями и привлекали внимание путешественников. Н. Веселовский в своем исследовании высказывает предположение о прямой линии преемственности тюркских каменных баб с мусульманскими антропоморфными надгробиями: “При этом головной камень очень часто имеет форму столба, венчаемого человеческой головою в чалме. Думаю, что так видоизменился балбал под влиянием ислама” (27, с. 428).
Мусульманство, особенно в XIX - начале XX века, также способствовало развитию камнерезного искусства у северокавказских народов. Но хотя многие формы резных камней проникли из Дагестана вместе с самой религией ислама уже в готовом, сложившемся виде, на формирование своего особого стиля мусульманских надгробий Карачая и Балкарии оказывали сильное влияние местные художественные традиции. Только с учетом этих традиций могут быть объективно интерпретированы средневековые каменные надгробные стелы, встречающиеся в большом количестве на территории Балкарии, и особенно Карачая. Многие из найденных Е. Д. Фелицыным на Зеленчуке и в ущелье р. Теберда стел имеют формы, весьма близкие современным резным камням. Некоторые из них отмечены знаком креста и могут находиться в определенной связи также с христианством на Центральном Кавказе.
Примерно к Х-XII вв. н. э. относятся и каменные статуи воинов, найденные на этой же территории (68, с. 74). Судя по тем же изображениям креста, их также можно связать с кругом христианских древностей Северного Кавказа (68, рис. 19). Большая стилистическая близость этих изображений с изваяниями кочевников-тюрок (68, с. 75) свидетельствует о значительном художественном влиянии последних на культуру кавказских племен. Необходимо подчеркнуть, что каменные изваяния, как правило, устанавливались лишь на могилах феодальной знати. Основное же население довольствовалось более дешевыми надгробиями из дерева. В них воспроизводились наиболее простые геометрические формы, о чем можно предположительно судить по сохранившимся на кладбищах Хуламо-Безенгийского ущелья крайне примитивным деревянным надгробиям с утолщением наверху, отдаленно напоминающим человеческую фигуру. Эта форма впоследствии стала постепенно усложняться. Так, памятники в Советском районе иногда представляют собой прямоугольный деревянный столбик с цилиндром, положенным по горизонтали, напоминающим двуликую голову. Своеобразная “шейка” биконической формы связывает столбик и цилиндр в одно целое (рис. 72-2).
Воспроизводятся подобные пластические объемы и в ином материале. Одно из каменных надгробий в ауле Шики, например, явно повторяет более древний деревянный оригинал. Камень грубо обработан, навершие его приблизительно воспроизводит цилиндр, расплющенный в верхней части и с углублением в середине. Эта архаичная форма представляет интерес тем, что вызывает вполне определенные ассоциации с чувашскими памятниками Поволжья, представляющими собой тоже цилиндрический столбик с треугольным срезом, долженствовавшим изображать лицо усопшего (86, с. 63-64).
Любопытно отметить, что в надгробиях некрещеных чувашей резьбой воспроизводятся украшения и детали одежды, и это особенно характерно для женских надгробий. С подобными резными деталями мы еще встретимся на балкарских и карачаевских памятниках. Конечно, о прямых генетических связях карачаевских и балкарских надгробных стел с древнеболгарскими формами, которые, по-видимому, унаследовали чуваши, нельзя говорить определенно, но есть все основания полагать, что в сложении основного типа резных камней Балкарии и Карачая древне-, тюркские прообразы все же сыграли свою роль. Особенно отчетливо сказалось это на формах столпообразных стел с навершиями круглой формы, напоминающими изображения головы. Подобная обобщенная форма изображения человека существовала у древних тюрок одновременно с более тщательно отделанными изваяниями. В степях Центральной Азии каменные грубообработанные стелы балбалы - выполняли служебную роль в комплексе оформления надгробий кочевой аристократии. Они должны были изображать убитых врагов (25, с. 67-72). На таких памятниках нередко ставились каганские тамги. Можно полагать, что некоторые отголоски этого обычая, уже переосмысленные, сохранились до последнего времени у балкарцев и карачаевцев. Так, например, в картджуртских намогильных памятниках Карачая условно обработанные фигуры имеют форму бруска - (туловище) и грубо обработанного шара (голова). Подобные брусковые формы надгробий встречаются и на других мусульманских надгробиях Карачая.
Большое распространение на Кавказе имели крестообразные каменные надгробия, порожденные христианством. В Закавказье, особенно в Армении, подобные камни-хачкары имели поразительно богатую орнаментированную поверхность. Эта же крестообразная форма стел встречается в Дагестане, например, в ауле Хунзах. Здесь на каменном кресте сохранилась надпись на древнем аварском и древнегрузинском языках. В христианской Сванетии встречаются надгробия, где крестообразная форма совмещается с объемным изображением головы - своеобразное сочетание “балбала” с крестом.
На территории Балкарии и Карачая обнаружены в большом количестве крестообразные плиты. На них так же, как и на каменных изваяниях, помещались изображения, иногда целые сюжетные сцены. Многие из них В. Ф. Миллер связывает с древними языческими верованиями (83, с. 128, табл. XIII).
Вера в загробную жизнь, выраженная в обычаях укладывать в могилу при захоронении покойника его любимые вещи, нашла отражение не только в сценах заупокойного культа, но и изображениях различных бытовых вещей, необходимых покойнику. Запрещение ислама изображать живые существа приостановило развитие сюжетных композиций, но изобразительные элементы так и не были окончательно вытеснены с надгробных стел.
Характерные, наиболее устоявшиеся формы резных надгробных камней Балкарии и Карачая можно классифицировать по их основным признакам. Схема их классификации предлагается на табл. 47:
1. Стеловидная форма с резным фигурным или просто заоваленным тимпаном могла появиться, с одной стороны, как результат развития древнего менгира, но могла быть занесенной из Дагестана уже в готовых сложившихся вариантах (табл. 47 - 1-4).
2. Антропоморфная форма, сохранившая в общем силуэте отдаленное сходство с древними каменными изваяниями, особенно в разработке верхней закругленной части стелы (табл. 47 - 8).
3. Так называемая “брусковая” форма развивалась в непосредственной связи с антропоморфной. Ее шаровидное навершие позволяет думать о том, что прообразом здесь так- же могли быть каменные изваяния (табл. 47-12-16).
4. Крестообразная форма, на которую оказала влияние христианская эмблематика, в чистом виде не сохранилась. Отдельные ее элементы явно слились с антропоморфной (табл. 47-9-11).
5. Промежуточные формы плоские плиты разной конфигурации от трапециевидной до овальной. Хотя в них и соблюдаются традиционные мусульманские принципы, но некоторые типы надгробий свидетельствуют об определенной творческой свободе карачаевских и балкарских мастеров камнерезного дела (табл. 47-19-25).

Техника резьбы

Для более четкого понимания особенностей орнаментирования резных камней необходимо ознакомиться вначале с техникой резьбы и отдельными ее видами. Одним из наиболее примитивных способов украшения поверхности надгробия является графический способ резьбы, которая наносится путем простого углубления линии рисунка в плоскость камня. Встречается он чаще всего на архаичных памятниках или в трактовке деталей второстепенного значения.
В более поздних надгробиях углубляются не линии, а сама плоскость изображения, способ, известный под названием силуэтно-выемчатой резьбы. Этим приемом карачаевские мастера пользовались в основном на менее ответственных участках памятника - на боковой или обратной стороне.
Наиболее распространенным, и в то же время более совершенным способом резьбы у карачаевских и реже у балкарских мастеров является плоская резьба с высоким рельефом. При этой технике рисунок получался выпуклым путем выбирания фона вокруг основного изображения. В наиболее сложных по обработке резных стелах этот плоский силуэт получает дополнительную проработку внутри рисунка, что помогало давать более богатую моделировку орнаментальной поверхности. В проработке отдельных деталей камня, особенно часто в бордюрах, применялась треугольно-выемчатая резьба, перешедшая из техники обработки дерева. С техникой же обработки дерева, но уже токарной, следует связывать и объемную резьбу на сын ташах, поскольку некоторые детали и само их расположение явно напоминают точеные формы мебели. Очевидно, многие виды резьбы развивались и совершенствовались не только в пределах традиционной техники, но заимствовали способы обработки и у других видов народного искусства, пластически обогащаясь разнообразными приемами. Однако все эти способы обработки камня существовали одновременно.
Еще А. А. Миллер говорил о том, что в материальной культуре народов Кавказа большое значение приобретает стойкость и живучесть древних форм. При анализе памятников камнерезного искусства особенно важно его высказывание о том, что “на Кавказе типы могут быть весьма архаичные у вещей сравнительно поздних” (85, с. 44). Это подтверждается самим материалом рассмотренных камней в различных ущельях Карачая и Балкарии.

Локальные варианты надгробий

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: