РИМСКОЕ ПРАВО В ПЕРИОД РАННЕЙ РЕСПУБЛИКИ. ЗАКОНЫ XII ТАБЛИЦ

Общая характеристика. Законы XII таблиц были выработаны комиссией 12 (децемвиров) в середине V в. до н. э. (451—450 гг.). Свое название они получили от того, что были, начертаны на 12 деревянных досках-таблицах, выставленных для I всеобщего обозрения на главной площади Рима, в его политическом центре — Форуме.

Законы XII таблиц были в своей основе записью обычного права. Больше всего в них нуждались плебеи (для защиты от произвола патрицианских судей). Кодификация права была для них этапом в борьбе за уравнение с патрициями.

Отличительной чертой названных законов был строгий формализм: малейшее упущение в форме судоговорения влекло за собой проигрыш дела. Упущение это принималось за «перст Божий». Законы таблиц регулировали сферы собственности, семейных и наследственных отношений, содержали нормы, относящиеся к займовым операциям, к уголовным преступлениям, но вовсе не касались государственного права.

Важной чертой римского права собственности было подразделение ее на два типа. К первому типу (реc манципи) относились земля (поначалу — около Рима, а затем — вся земля Италии вообще), рабочий скот, рабы, здания и сооружения, сервитуты; ко второму типу (реc нек манципи) — все прочие вещи.

Для отчуждения вещей первой категории — продажи, мены, дарения и пр.— требовалось соблюдение формальностей, носивших название манципации. Это слово произошло от греч. «манус» — рука и отражает образное представление о переходе собственности при наложении руки на приобретенную вещь. Наложив руку, следовало сказать: «Я утверждаю, что. эта вещь принадлежит мне по праву квиритов» (потомков обожествленного Ромула Квирина). Манципация сообщала приобретателю неоспоримое право собственности на вещь. Без манципации уплаты денег было недостаточно для возникновения права собственности. Передача манципируемой вещи происходила в торжественной обстановке, в присутствии пяти свидетелей и весодержателя с весами и медью. Последнее указывает на то, что обряд манципации возник до появления чеканной монеты — асса, но медь в определенном сторонами весе уже фигурировала в качестве общего эквивалента. Формальности служили запоминанию сделки на тот случай, если в будущем возникнет связанный с ней спор о собственности.

Все другие вещи, даже драгоценные, переходили посредством простой традиции, т. е. бесформальной передачи на условиях, установленных договором купли-продажи, мены, дарения и пр.

Старый раб, как и старая лошадь, требовал при переходе из рук в руки манципации, а драгоценная ваза — традиции. Дело в том, что первые две вещи относятся к разряду орудий и средств производства и по своему происхождению тяготеют к верховной коллективной собственности римской общины, тогда как ваза, украшение, как и всякая другая обиходная вещь, были как изначально, так и в последующем предметами индивидуальной собственности.

Что касается займа, Законы XII таблиц помимо обычных займовых операций, связанных с процентами, закладом и пр., знают еще и так называемый нексум, т. е. самозаклад должника — долгое обязательство под гарантию свободы. По истечении законной просрочки платежа кредитор был волен арестовать должника и заключить его в свою домовую (долговую) тюрьму. Три раза подряд в базарные дни кредитор обязывался выводить должника на рынок в надежде, что найдутся родные, близкие, сердобольные, согласные выплатить долг и выкупить должника из неволи. Если таковых не находилось, должник предавался смерти или продавался за границу. Только в конце IV в. до н. э. законом Петелия подобный договор займа был реформирован, и долговое рабство отменено. С этого времени должник отвечал перед кредитором в пределах своего имущества.

Помимо обязательств из договоров, Законы XII таблиц знают и такие, которые возникают из причинения вреда и противоправных действий вообще (воровство, потрава и пр.). Например, вора, захваченного с оружием в руках, разрешалось казнить на месте преступления. Та же участь ожидала того, кто преднамеренно «поджигал строения или сложенные у дома скирды хлеба».

Семейное право. Римская семья, как ее рисуют Законы XIIтаблиц, была строго патриархальной, т. е. находящейся под неограниченной властью домовладыки, каким мог быть дед или отец. Такое родство называлось агнатическим, а все «подвластные» домовладыке были друг другу агнатами.

Когнатическое родство возникало с переходом агната (агнатки) в другую семью или с выделом из семьи. Так, дочь домовладыки, вышедшая замуж, подпадала под власть мужа (или свекра, если он был) и становилась когнаткой в отношении своей кровнородственной семьи. Когнатом становился и сын, выделившийся из семьи (с разрешения отца). Напротив, усыновленный и тем самым

принятый в семью становился по отношению к ней агнатом со всеми связанными с этим правами, в том числе и на законную часть наследства.

Агнатическое родство было несомненно более прогрессивным по сравнению с кровнородственным, когнатическим родством, в котором нельзя не видеть реликт, пережиток родовых отношений.

В Древнем Риме существовали три формы заключения браков: две древнейшие и одна сравнительно новая. Древнейшие совершались в торжественной обстановке, и жену отдавали под власть мужа. В первом случае брак совершался в религиозной форме, в присутствии жрецов, сопровождался поеданием специально изготовленных лепешек и торжественной клятвой жены следовать повсюду за мужем: «Где ты, Гай, там найдешь и меня». Вторая форма брака совершалась в форме покупки невесты (в маниципационной форме).

Но Законы XII таблиц знают бесформальную форму брака — «сине ману», т. е. «без власти мужа». Можно предположить, что этот брак диктовался нуждой обедневших патрицианских семей в союзе с богатыми плебейскими, но это только предположение. В этой форме брака женщина нашла значительную свободу, включая свободу развода (которой она не имела в «правильном» браке). С разводом женщина забирала свое собственное имущество, внесенное в общий дом в качестве приданого, равно как и благоприобретенное после вступления в брак. С течением времени именно брак «сине ману» получил наибольшее распространение, тогда как «правильные» формы брака сохранялись главным образом в жреческих и патрицианских фамилиях. Специфической особенностью брака «сине ману» было то, что его следовало возобновлять ежегодно. Для этого жена в положенный день на три дня уходила из дома мужа (к родителям, друзьям) и тем прерывала срок давности.

Заботы о содержании семьи лежали, естественно, на муже, ибо брак был патриархальным; мужу, конечно, не воспрещалось распоряжаться приданым, принесенным женой, оно было его собственностью. Развод разрешался мужу при всех формах брака, для жены — только в браке «сине ману».

После смерти домовладыки имущество семьи переходило агнатам по закону, а если покойный оставлял завещание, следовало слепо и свято придерживаться его буквального текста. Вдова покойного во всех случаях получала какую-то часть имущества как для собственного пропитания, так и на содержание малолетних детей, если они оставались на ее попечении после смерти отца.

Наследование по завещанию ограничивалось рядом условий. Лишая наследства кого-либо из агнатов, отец должен был прямо

назвать его. Всякое наследственное распоряжение нуждалось в утверждении Народным собранием.

Уголовно-правовые постановления Законов XII таблиц отличались крайней суровостью. Смертной казнью наказывался всякий, кто посмел потравить или собрать урожай «с обработанного плугом поля». Поджигатель дома или хлеба, если он действовал преднамеренно, заключался в оковы, подвергался бичеванию, за которым следовала смерть. Всякий мог убить на месте преступления ночного вора или вора, захваченного с оружием в руках. Дневной вор, застигнутый на месте преступления, подлежал физическому наказанию, а затем выдавался потерпевшему (т. е. обращался в рабство).

Членовредительство, побои, оскорбления наказывались штрафом. Об умышленном убийстве не упоминается вовсе. Объясняется это, по-видимому, тем, что меры наказания, следуемые за него, не вызывали сомнения (смертная казнь).

О государственных преступлениях Законы XII таблиц говорят сравнительно немного: устанавливаются неправомерность и наказуемость ночных сборищ, подстрекательства врага к нападению на Рим, взяточничество судей и др.

Преступления раба рассматривались судом особо. У раба не было никаких прав на защиту. Приговоренный к смерти, он, по обычаю, сбрасывался с Тарпейской скалы.

Судебный процесс. Древнейшая форма судебного рассмотрения спорных случаев, так называемый легисакционный процесс, следующим образом рисуется Законами XII таблиц. Процесс этот состоял из двух стадий: первая называлась ин юре, вторая — ин юдицио. Первая стадия была строго формальной, вторая характеризуется свободной процедурой.

В первой стадии истец и ответчик являлись в назначенный день на Форум к магистрату, каким для данных случаев сделался со временем претор — вторая после консула магистратура Рима. Здесь после произнесения клятв, выраженных в точно определенных для каждого данного случая словах, претор, если никто не сбивался в произнесении должной, строго определенной формулы, назначал день суда (вторая стадия процесса) и устанавливал сумму денег, которую та или другая из тяжущихся сторон должна была внести (в храм) в виде залога правоты. Проигрыш дела вел к проигрышу залога, и таким образом Рим защищал себя от сутяжников.

Для второй стадии процесса претор назначал судью (из списка кандидатов, утвержденных сенатом), день суда и обязывал тяжущихся подчиниться судейскому решению. На этом первая стадия легисакционного процесса завершалась. На его второй стадии судья выслушивал стороны, свидетелей, рассматривал представленные доказательства, если они были, и выносил решение. Оно было окончательным, ибо ни апелляции, ни кассации древнейшее право Рима не знало.

С течением времени легисакционный процесс вытесняется простым (бесформальным) формулярным процессом, в котором решающая роль принадлежит претору, его формуле, бывшей юридической основой для возбуждения иска и его судейского разрешения.

Римское право в период поздней республики и принципата (классическое). Последний век республики и первые 2—3 века империи были временем полного расцвета римской классической юриспруденции.

Законы XII таблиц — древняя кодификация римского права — послужили надежной опорой для регулирования сравнительно простых товарных, семейных, наследственных и других подобных отношений. Отсюда и то внешнее почтение, которое отдавалось Законам XII таблиц в более поздние времена, когда их практическое применение либо вовсе исключалось, либо стало минимальным.

В результате войн Рим завоевал Италию, а вслед за тем многие европейские и азиатские территории. В течение всего этого времени развиваются ремесла и торговля. С захваченных испанских серебряных рудников в Рим поставляли серебро для чеканки полноценной серебряной монеты, и это в значительной степени стимулировало развитие финансовых операций разного рода, включая кредитные.

Новые экономические отношения потребовали создания нового права, ибо Законы XII таблиц стали для большинства случаев неприменимы или не давали должного руководства. В этих исторических условиях в качестве толкователей и творцов права выступают преторы. Они заложили основы римской классической юриспруденции, которую разрабатывали одновременно с ними ипосле них римские «классические» юристы Ульпиан, Цельз, Папиниан и др.

В прошлое ушел юридический формализм, пронизывающий Законы XII таблиц. Получили признание принципы равенства сторон, справедливости, доброй совести идр. Когда право противоречит справедливости, скажет Ульпиан (умер в 288 г.), следует предпочесть последнее, т. е. справедливость получает преимущество перед строгим пониманием права.

Авторитету Законов XII таблиц начали противопоставлять авторитет «общенародного права», под которым стали понимать (и уважать) совокупность установлений, общих для многих народов. Активным поборником такого рода воззрений стали преторы.

Не посягая на текст Таблиц, римские юристы изобрели эффективный способ их корректировки, а затем и игнорирования.

Оба претора — цивильный и перегринский — имели право издания эдиктов, в которых они сначала заявляли о своем вступлении в должность, а впоследствии стали все смелее творить новое право Рима. Эдикты преторов, все более расходясь с нормами Таблиц, упрощали товарооборот, снимали формализм старого права, разрешали то, что запрещалось или игнорировалось Таблицами. Таким образом, в Риме появился новый авторитетный источник права, надежно защищаемый претором.

Каждый новый претор, вступая в должность, согласно обычаю, подтверждал эдикт своего предшественника, прибавляя при необходимости какую-нибудь норму, которая могла защитить узаконенные или только еще возникавшие правоотношения. Так, наперекор праву XII таблиц возникает новое — так называемое преторское право.

Но для того чтобы претор мог с достаточной эффективностью защищать то, что он считал должным и справедливым в праве, нужно было изменить его положение в процессе. Из пассивного наблюдателя, каким он был в легисакционном процессе, он должен был стать руководителем и наставником судьи, причем наставником достаточно авторитетным и властным.

Около 150 г. до н. э. в гражданском судопроизводстве Рима произошел подлинный переворот. Как и прежде, сохранялись две стадии процесса, а решение дела передавалось судье, назначенному претором. Но судья уже не был свободен в своих действиях. Он был обязан следовать приказу претора, выраженному в виде формулы. Отсюда и название новой формы процесса — формулярный.

Формула состояла из трех частей — интенции, эксцепции и кондемнации. Интенция включала требование истца, эксцепция — возражение ответчика, кондемнация — приказ претора судье. Приведем пример. «Если будет установлено, что Н. Н. (ответчик) обязался формальным актом стипуляции уплатить А. А. (истцу) 100 сестерциев (интенция), а ответчик утверждает, что он не исполняет обязательства, потому что, доверившись Н. Н., стипулировал, но самих денег (валюты займа) не получил (эксцепция), то ты, судья, установи, как было дело, и в зависимости от этого присуди или отклони, ибо несправедливо, чтобы кредитор, связав должника формальным обязательством, но ничего ему не дав, получил несправедливую выгоду (кондемнация)».

В другом случае претор мог столкнуться с иском эманципированного сына, требовавшего участия в отцовском наследстве. Законы XII таблиц отказывали ему в этом, поскольку, если сын по каким-либо поводам был освобожден из-под власти отца, он уже не был агнатом и соответственно наследником. Но претор, считая эту архаику несправедливой, предписывал судье ввести эманципированного сына в его долю наследства при условии, что сын внесет все свое собственное имущество в общую наследственную массу с тем, чтобы и его доля была разделена между всеми законными наследниками. Соответствующая формула гласила бы: «Если бы истец А. А. был наследником, спорная земля принадлежала бы ему по квиритскому праву (интенция) и, хотя квиритские наследники, ссылаясь на Законы XII таблиц, возражают (эксцепция), ты, судья, присуди эту землю А. А. (кондемнация)».

Так возникает новая форма собственности, отличная от квиритской. Ее называют преторской или бонитарной (от слов «ин бонис» — в имуществе). Охраняет ее претор, его защита. Следствием новых порядков было стирание граней между манципируемыми и неманципируемыми вещами.

В том же направлении, что и претор, действовали и другие творцы нового, «классического» римского права — юристы, получавшие от императоров право обязательных для всех «консультаций». Важнейшими источниками права были также эдикты императоров, постановления сената.

Право частное и право публичное. По воззрениям римских юристов, всю совокупность правовых велений следует делить на две части: право частное и право публичное. К последнему, по известному определению уже упоминавшегося Ульпиана, принадлежат все те нормы, которые «относятся к положению римского государства» как целого; напротив, частное право имеет дело с тем, что касается «пользы отдельных лиц» (Дигесты. 1.1.2).

Таким образом, храмы и публичные дороги, например, были объявлены областью публичного права, тогда как отношения, связанные с правом собственности или владения, семейным и наследственным правом, обязательствами и пр.,— областью права частного. Это деление признавалось верным и в средние века в тех странах Европы, где было заимствовано (рецепировано)

Стремясь навести порядок в судах, византийский император Юстиниан (483—565) поручил немногочисленной коллегии выдающихся юристов составить: 1) систематический свод римско-византийского гражданского права, получивший название «Иституции»; 2) систематический свод императорских предписаний («Конституции»); 3) Дигесты, что может быть переведено как «Собрание юридических текстов». Составители включили в Дигесты наиболее значительные консультации, мнения и определения 39 выдающихся римских юристов II в. до н. э.— III в. н. э. Было изучено 2 тыс. книг, из которых взято 150 тыс. строк. Более других цитируются Ульпиан, Павел, Целез-сын, Лабеон, наконец, наиболее почитаемый из римских юристов Эмилий Папиниан (умер в 212 г. н. э.). Дигесты состоят из 50 томов, разбитых на книги и титулы. В средние века были прибавлены параграфы. В совокупности с другими частями юстиниановой кодификации Дигесты образуют основу «Свода римского права» (название дано французским юристом Готофредом (1549—1622)).

римское право. Оно укоренилось и принимается как должное и в наши дни. И мы именуем римское гражданское право частным.

Конечно, нельзя относиться упрощенно к указанному делению. В каждой норме права, поскольку оно исходит от государства и им сохраняется, заключен известный, больший или меньший, публичный интерес. Но этот общепризнанный факт не мешает существованию названной выше классификации.

Старое римское право, сложившееся из Законов XII таблиц, постановлений Народных собраний, постановлений сената, респонса (консультаций) римских юристов и некоторых других источников, получило название цивильного права, права римской общины. Преторское право развивалось и наряду с цивильным, и в противоречии с ним. Наконец, третьим элементом римского права с течением времени становится так называемое право народов — юс гентиум.

Свободное от римских традиций, юс гентиум характеризовалось большей гибкостью, нежели цивильное право. Включая преторское право, оно широко заимствовало правовые нормы из права и торговых обычаев других стран Античного мира, либо находившихся в торговых отношениях с Римом, либо подпавших под его господство (Античная Греция, Древний Египет и другие восточные государства). Перегринский претор (с 242 г. до н. э.), творец «права народов», находился в постоянном общении с претором цивильным, особенно в тех случаях, когда какая-либо из сторон в судебном споре принадлежала к перегринам.

Благодаря формулярному процессу экономические отношения, как возникающие, так и развитые, получили надежную защиту. Произошло неизбежное в создавшихся условиях сближение цивильного и преторского права. В области оборота недвижимости и договорного права Рима было особенно велико влияние права народов. Теоретическая же разработка преторского права находилась под постоянным влиянием знаменитой греческой философии, усвоенной выдающимися представителями римской юридической науки и практики.

К праву народов римские юристы относили установление рабства и отпущение рабов на волю, поскольку и то и другое не было собственно римским институтом, а также такие гражданские правоотношения, как «разделение имуществ, учреждение торговли, купли-продажи, найма, обязательства, за исключением тех, которые были введены собственно римским правом» (Гермоген. Первая книга юридических отрывков). Другой выдающийся римский юрист, автор замечательного учебника по римскому праву «Институции» — Гай (117—180), писал: «Все народы пользуются частью своим собственным правом, частью правом, общим всем людям» (Институции. Кн. 1-я). Между тем и другим могут быть различия: по свидетельству Гая, письменная форма обязательств была принята у перегринов и только впоследствии заимствована у них римскими гражданами.

Владение. В римском праве владение определяется как фактическое господство лица над вещью, соединенное, естественно, с желанием осуществлять эту власть для себя.

Из сути владения вытекает, что основанием для его возникновения служит ранее всего оккупация (захват вещи), сопряженная с намерением держать эту вещь для себя, иметь ее в своей власти. Но непременно этот захват не должен быть ни тайным, ни насильственным: вор никогда не будет законным владельцем украденного; напротив, он «всегда в просрочке», т. е. считается незаконным владельцем с самого момента кражи со всеми вытекающими для него неблагоприятными последствиями (изъятие украденного, многократный штраф).

И даже в том случае, когда земельное владение (не собственность!), например земельный участок, не «дотянуло» до двух лет, которые закон требовал для приобретения права собственности на него (см. ниже), переходит от отца к сыну по праву наследования, следует считать, что сын владеет первоначально, ибо только таким может и должно быть всякое добросовестное владение вещами.

Таким образом, владение возникает из добросовестного - без применения хитрости или насилия — пользования вещью, собственник которой либо не известен, либо безвестно отсутствует, либо не оказывает сопротивления. Беспрепятственно могут быть «захвачены» и присвоены заброшенные земли, дикие звери, рыбы, и пр., т. е. вещи, не находящиеся в чьей-либо собственности.

Владение не может, не должно быть вечным: этому препятствует экономический интерес. Нужно, чтобы владелец был заинтересован в улучшении владения, особенно земельного, чтобы он относился к нему как к своей собственности (удобрял, орошал, огораживал и пр.).

На помощь владельцу, если он владелец добросовестный, приходит приобретательная давность. Сроки приобретательной давности время от времени менялись — от 2-летнего владения землей по Законам XII таблиц до 30-летнего по законам поздней империи.

Практическое значение института владения заключалось в той защите, которую ему давало римское право. До тех пор пока лицо, заявлявшее о себе как о собственнике вещи и требовавшее ее изъятия у несобственника-владельца, не докажет законности своих притязаний и не добьется соответствующего судебного решения, претор будет оказывать владельцу всю возможную защиту, включая интердикт-приказ о недозволенности самовольного захвата оспариваемой вещи. Отсюда и поговорка «блаженны владеющие», ибо бремя доказывания, самое трудное в соответствующих обстоятельствах, лежало на истце.

Близким к владению по своей юридической природе римские юристы считали и так называемое держание, или, говоря иначе, посредственное владение. Под держанием понимали пользование, лишенное права распоряжения. В данном случае речь шла о вещах, собственник которых известен и не устраняется от извлечения доходов, приносимых вещами. Держание создается наймом квартиры, орудий труда, рабочего скота и пр.

Всякое владение прекращается с отпадением как фактического господства лица над вещью, так и самого намерения владеть ею для себя.

Право собственности. Сервитут. Определение права собственности, заимствованное многими буржуазными кодификациями, было дано римскими юристами. Они понимали под собственностью наиболее полное, наиболее абсолютное право пользоваться и распоряжаться вещами с теми лишь ограничениями, которые установлены договором или правом.

Пользоваться — значит извлекать выгоду, приносимую вещью, распоряжаться — значит определять ее судьбу.

Когда мы говорим «наиболее абсолютное», а не «абсолютное» право распоряжения вещами, нужно иметь в виду ограничения, установленные законом. Это очень важно для понимания института собственности вообще. Кроме того, собственность есть господство прямое, непосредственное, исключительное (т. е. устранение всякого третьего лица от посягательства на вещь), легко приспособляемое (т. е. как только отпадает какое-либо из ограничений права собственности, собственник автоматически восстанавливает свое исключительное право) и т. д.

Некоторые ограничения права земельной собственности были установлены еще Законами XII таблиц: например, никто не мог сажать деревья ближе 5—9 футов от соседнего участка и т. д.

Особой формой ограничения права собственности является сервитут — право на чужую вещь. Различались вещные и личные сервитуты. Право проведения воды через чужой участок, вызванное хозяйственной необходимостью, есть пример вещного сервитута, которым римское право обременяло одного собственника в пользу другого. Под личным сервитутом понималось строго персональное право пользования чужой вещью при сохранности этой вещи.

Так, наследователь может предоставить старой служанке, кормилице и пр. в пожизненное пользование комнату в доме.

Обязательственное право. Типы договоров. Определяя содержание обязательства, римский юрист Павел (III в. н. э.) писал: «Сущность обязательства состоит в том, чтобы связать другого перед нами, дабы он что-нибудь дал, сделал или предоставил» (Дигесты. 44.7.3). Соответственно с этим, исполняя обязательство, лицо «развязывает себя», снимает договорные путы, ибо он уже сделал или предоставил требуемое договором.

Всякое обязательство возникает из договора, либо «как бы из договора», из деликта, т. е. из причинения вреда, либо «как бы из деликта». Мы приводим эту классификацию, хотя она и не считается достаточно точной.

Неисполнение договора к указанному в нем сроку влечет за собой право на иск. Иски могут быть как личными, когда мы требуем от другого, чтобы он дал или сделал оговоренное, так и вещными, «когда мы предъявляем исковое требование о том, что телесная вещь наша или что какое-нибудь вещное право, например сервитут, принадлежит нам по праву».

Для действительности договора необходимо главное: а) согласие сторон, которые обязываются, и оно не должно -быть исторгнуто насилием или обманом («одно показывается, а другое делается»); б) его соответствие праву (закону).

Древнейшим типом договора, как мы уже говорили, был договор словесный, вербальный (от лат. «вербум» — слово). Для его действительности требовалось произнесение слов «даю», «сделаю». Вербальное обязательство устанавливалось посредством стипуляции. Вот что писал по этому поводу Гай: «Вербальное обязательство возникает посредством вопроса и ответа, например, обещаешь ли дать что-нибудь? обещаю; дашь ли? дам; ручаешься ли? ручаюсь; сделаешь ли? сделаю». Не исключено, что в древнейшие времена вербальный договор скреплялся клятвой.

С течением времени вербальные договоры потеряли свой строго формальный характер: в конце периода республики стали писать протоколы о произведенной стипуляции, что, конечно, облегчало положение должника, а также позицию претора и судьи, когда возникала необходимость в судебном разбирательстве.

Из обязательства строго словесного возникало и постепенно распространилось письменное обязательство. Римские юристы и прежде всего преторы стали признавать законной, а значит, допустимой и защищаемой, и эту форму обязательств, получивших название литеральных (от лат. «литера» — буква). Вероятно, первым литеральным обязательством была запись в домовой приходно-расходной книге. Затем появились расписки, составленные по некоему шаблону: один обязуется тем-то и тогда-то в пользу другого. Наконец, был составлен письменный договор в привычной форме.

В какое-то время практика вынудила римских юристов выделить в особую группу договоров такие, которые стали называть реальными. Обязанность исполнения и связанная с ней ответственность наступают по реальным договорам не с момента соглашения, а с момента передачи вещи (отсюда (от лат. «pea» — вещь) и название договоров этого типа). Типичный пример реального договора — договор хранения вещей. Например, в понедельник утром одно лицо обязывалось перед другим принять на хранение его вещи, а доставить их во вторник. Но в ночь на вторник вещи сгорели от пожара, вызванного молнией. Можно ли требовать, чтобы поклажеприниматель нес ответственность за эти вещи, поскольку он обязался принять их на хранение? Конечно, нет! Его ответственность наступает не ранее того момента, когда вещи, о которых было оговорено, будут ему переданы реально.

То же может быть сказано и о таком распространенном договоре, как договор займа. Договориться о займе можно когда угодно, но ответственность должника наступит, во-первых, не ранее того, как он получит валюту займа и, во-вторых, по наступлении срока возврата денег. То же относится и к договору ссуды.

Римские юристы строго различали договоры' займа и ссуды. К договорам займа они относили такие, предметом которых являются вещи, наделенные родовыми признаками: деньги, вино, зерно и пр., т. е. все заменимые вещи. И в первую очередь это относится к • деньгам: мы расплачиваемся с кредитором не теми же деньгами, которые нам дали взаймы, а в той же сумме. С договором ссуды римское право связывало вещи индивидуально-определенные, например столовые сервизы, данные по-дружески приятелю или соседу для семейного праздника. Эти вещи незаменимы в принципе: подлежит возврату не всякий сервиз, даже и лучший, а именно тот, который был дан в ссуду. Конечно, ссудодатель и неисправный ссудополучатель могут договориться между собой о чем-либо таком, что сделает иск об ущербе излишним.

Выделение реальных контрактов имело важное значение для практики. Претор первым делом выяснял, о каком контракте идет речь; если имел место реальный контракт, вопрос магистрата был: «Передана ли сама вещь?» Без передачи вещи не было и ответственности.

Последней по времени возникновения и самой важной экономически была группа консенсуальных контрактов. Они охватывали (не считая договоров займа) все наиболее важные виды и формы правоотношений: куплю-продажу, наем рабочей силы, скота и помещений, договоры аренды земли, наконец, договоры товарищества. Критерием для отнесения сделок к названному типу договоров был избран момент наступления ответственности. Этот момент наступал тотчас по заключении соглашения. Отсюда (от лат. «консенсус» — соглашение, согласие) и само название данной группы договоров.

Деловая активность захватила и такую сферу правоотношений, как подряд и наем, также оформлявшиеся консенсуальными контрактами. Известный римский политический деятель Катон (234—149 гг. до н. э.) упоминает о подряде на постройку виллы: отдельно платилось за возведение стен, отдельно за каждую уложенную черепицу и т. д. Римский поэт Гораций сообщает об объявлении: «Здесь строит подрядчик с рабами». Хотя считалось, что «работа за деньги делает человека рабом», наниматься на работу вынуждены были и многие свободные римляне, получая за нее плату.

По мере роста крупных имений и раздробления крестьянских наделов все более широкое распространение приобретает с конца республики мелкая крестьянская аренда поля, рабочего скота и пр. Все это также оформлялось консенсуальными договорами.

Особое место среди них принадлежало договорам купли-продажи. Из реального договора, каким он был при господстве манципации, договор купли-продажи превратился преимущественно в договор консенсуальный, т. е. ответственность сторон возникает не при передаче вещи, а немедленно по заключении соглашения в любой из дозволенных форм — письменной или устной. Оборот товаров был значительно облегчен. Так, лицо, купившее урожай будущего года, т. е. «вещь», еще не существующую в природе, как и лицо, продавшее будущий урожай, получали свои выгоды независимо от того, что принесет покупателю распоряжение урожаем: договор вступал в силу с момента соглашения.

В споре о реальном договоре претора интересовало прежде всего, была ли передана вещь, в консенсуальном договоре это обстоятельство не имело значения. Было ли достигнуто соглашение и в чем его суть — вот что было главным. Повторим: в реальном договоре соглашение без передачи вещи не имело значения ни для той, ни для другой стороны. В консенсуальном договоре, напротив, именно в соглашении — суть дела: оно должно предусмотреть время и место передачи вещи и т. д., и если контрагент воздерживается от передачи вещи или по собственной воле меняет условия соглашения, возникает нарушение обязательства. Но само оно остается в силе и может быть предметом судебного спора. Консенсуальный договор можно было заключить заочно, через посредника, письмом и пр., что упрощало оборот товаров и заключение контрактов вообще.

Римское право обязывало продавца: а) гарантировать покупателя от эвикции, т. е. истребования вещи ее действительным собственником; б) предупредить покупателя о скрытых недостатках вещи, которые не могут быть обнаружены при простом осмотре.

При обнаружении действительного собственника вещи (например, если она была краденой) покупатель получал право не только на возврат уплаченного, но и на возмещение понесенных им убытков. При обнаружении скрытого недостатка вещи покупатель мог требовать расторжения договора или, если полагал это более выгодным, уменьшения покупной цены.

В период империи дело дошло до того, что продавец стал отвечать и за те недостатки проданной им вещи, о которых не знал и заведомо не мог знать. Заявление иска по причине обнаруженных покупателем недостатков вещи могло быть подано в установленные особые сроки исковой давности: полугодичный — для иска о расторжении договора и годичный — для уменьшения покупной цены и возвращения переплаченного.

С утверждением имущественной ответственности резко возросло значение залога как наиболее эффективного способа обеспечения обязательства.

Вручение какой-либо ценной вещи кредитору в качестве средства обеспечения долга было известно в глубокой древности. Однако общепризнанным средством побудить кредитора-залогопринимателя вернуть заложенную вещь (по уплате долга) была угроза бесчестия. Официальное признание залог получает только в конце периода республики. А в начале периода империи было постановлено, что при неплатежеспособности должника заложенная вещь поступает в продажу с тем условием, что должнику возвращается излишек, вырученный против суммы долга.

В период империи особым видом залога становится ипотека недвижимости. Земля, поступившая в ипотеку, оставалась до времени в руках ее собственника. Обрабатывая ее, должник мог надеяться, что своевременно возвратит заем. Но если долг оставался невыплаченным, ипотечный залог поступал в собственность кредитора. В ипотеке мог находиться инвентарь должника-арендатора; мебель, завезенная квартирантом, считалась находящейся в ипотеке домохозяина по закону (так называемый законный залог) и т. д.

Средствами обеспечения займа служили также поручительство третьего лица и задаток. Способом установления поручительства была обычно стипуляция: поручитель принимал на себя то же обязательство, что и должник, но ему, поручителю, давалось при этом право «обратного», т. е. регрессного требования к неисправному должнику.

По общему правилу, действующему и в наши дни, договоры, однажды заключенные, остаются нерушимыми и прекращаются взаимным исполнением. Обязательство может быть прекращено: а) в результате новации, состоявшей в перенесении долга в другое обязательство, заключенное теми же сторонами; б) вследствие отказа кредитора от своего права (требования); в) по истечении времени, установленного для заявления искового требования,— исковой давности, ибо по преторскому эдикту право на некоторые иски могло быть реализовано в течение года (с момента неисправности должника).

В исключение из общего правила должник освобождался от ответственности, если исполнение обязательства стало невозможным из-за неустранимых и чрезвычайных событий, не зависящих от его воли (кораблекрушение, стихийное бедствие и т. д.).

В институциях Юстиниана вводится понятие обязательства «как бы из договора». Это — ведение чужих дел без поручения, исполнение недолжного и т. п.

Обязательства из причинения вреда (из деликтов). В рассматриваемое время существенно меняется институт ответственности, наступающей с причинением вреда,— возникает чистая форма имущественного деликта (правонарушения), не известная Законам XII таблиц. Под причинением преда стали понимать имущественный ущерб, наступивший в результате чьих-либо действий, нарушение правового запрета или правового установления независимо от воли причинителя. Вместе с тем предполагалось, что последний дееспособен и, следовательно, может нести ответственность за вину. Однако виновного — с обращением к властям — преследует сам пострадавший, что отличает деликт от уголовного преступления, где стороной, преследующей виновного, выступает государство.

В установлении размеров имущественного ущерба, а значит, и возмещении за него, римское право обнаруживает необычайную изобретательность. Так, считалось, что убивший раба или коня должен платить по наивысшей цене, определенной на местном рынке в течение последнего года. Если же погибал конь, принадлежащий к одномастной запряжке и, таким образом, хозяин должен был озаботиться приисканием должной замены (масти, годности), выплачивался весь связанный с этим ущерб.

К обязательствам «как бы из деликтов» относили действия, которые могли повлечь неправомерный ущерб, но не предусматривались законом, как деликты.

Семейное право. Господствующей формой брака в период империи становится брак без власти мужа. Обязательным условием установления брачных отношений признается свободно выраженное согласие врачующихся — как жениха, так и невесты. Брак по расчету, особенно в среде имущих классов общества, становится обыкновенным явлением. При этом господство мужа в семье (хотя и лишенное прежних атрибутов власти) признается как в праве, так и в обычае.

Освободившись от религиозных и моральных оков прошлой эпохи, брак сделался легкорасторжимым, непрочным. Император Август (63 г. до н. э.— 14 г. н. э.) пытался исправить положение с помощью репрессивного законодательства. В числе прочего была установлена уголовная ответственность жены за супружескую неверность, ограничено право разводов. Лицам, не состоящим в браке, было запрещено принимать наследство по завещанию. Лица, состоящие в браке, но не имеющие детей, могли принимать наследство в половинном размере. Наконец, был введен налог на безбрачие. Закон устанавливал, естественно, и брачный возраст: от 25 до 60 лет — для мужчин, от 20 до 50 лет — для женщин. Несмотря на все эти меры, цель не была достигнута. Напрасно Август настаивал на строгом исполнении закона. «Бурное сопротивление,— писал римский историк и юрист Гай Светоний (около 70— 140),— заставило Августа отменить или смягчить наказание».

Раздельность имущества супругов стала общим правилом. Издержки совместной жизни нес муж, но он был вправе распоряжаться доходом, который приносило имущество жены. При прекращении брака по вине мужа приданое возвращалось жене.

Изменилось к лучшему и положение детей. Власть отца над ними ослабевает. Убийство детей было признано преступлением. Освобождение сыновей из-под власти отца существенно упростилось. Предоставление сыну особого имущества еще при жизни отца (пекулия) и некоторое связанное с этим ограничение правоспособности получило защиту претора. Был упрощен порядок усыновления внебрачных детей и т. д.

Наследственное право. Самым существенным в наследовании по закону рассматриваемого периода может считаться признание права на наследство и за теми кровными родственниками (когнатами), которые прежде его не имели.

Первыми наследовали, конечно, дети, а если их не осталось— внуки. Когда не было ни тех ни других, к наследованию призывались братья наследодателя, дядья, племянники. Если не было и их, претор предоставлял право наследования всем кровным родственникам умершего вплоть до шестого колена. Ближайшая степень родства исключала наследование последующими. Получает развитие наследование «по праву представления» (например, наследниками могли стать внуки, если к моменту открытия наследства нет в живых их родителя, который был бы наследником).

В интересах старых римских фамилий и для обуздания произвола, явившегося следствием гипертрофированного господства частной собственности, в римское право были внесены нормы, ограничивающие свободу завещательных распоряжений. Ближайший

родственник умершего, если его обошли наследством, имел право по крайней мере на 1/4 того имущества, которое он получил бы при отсутствии завещания. Таким образом, в право вводился принцип обязательной доли наследования, сохранившийся до наших дней.

Само завещание стало составляться в письменном виде и удостоверяться свидетелями.

Уголовное право. Оно складывалось из множества законов, включая Законы XII таблиц, из постановлений Народных собраний и сената. Значительное число уголовных законов было издано по инициативе (приказу) диктаторов и императоров, которые преследовали определенные политические цели, например уничтожение политических противников.

Законы не исключали произвола как императоров, так и магистратов, и в определении того, что следует считать преступным, и в том, за что и как наказывать. Во многих случаях императоры предпочитали непосредственную — внесудебную — расправу с политическими противниками или подозрительными лицами.

При диктатуре Суллы лица, занесенные в особые, так называемые проскрипционные, списки, объявлялись врагами народа и могли быть выданы властям каждым, кому это удавалось. Часть имущества убитых отходила государству, часть — доносчику. Известен случай, когда по приказу Суллы были казнены без суда 90 сенаторов и 2500 всадников, а еще 6000 человек были убиты среди бела дня в цирке, куда они были загнаны специальным военным отрядом.

О «божественном Августе» Светоний писал: «Пинарий, римский всадник, что-то записывал во время речи диктора перед солдатами... заметив это, Август приказал заколоть его... как лазутчика и соглядатая...»

Особого упоминания заслуживает закон об «оскорблении величия римского народа». Закон был сформулирован нарочито неопределенно, так что его можно было применять против любого лица, не согласного с политикой императора, выражающего недовольство ею, против осмелившегося на любую неугодную императору остроту и т. д.

Одним из сенатских постановлений к «оскорблению величия» была отнесена расплавка неудачно отлитых статуй императора. Римские юристы той поры всерьез обсуждали вопрос, например, можно ли судить за то, что брошенный кем-нибудь камень попал, хотя и нечаянно, в статую императора. К «оскорблению величия» были, разумеется, отнесены восстания против императора, убийство его чиновников, государственная измена, служебный подлог и т. п.

Немалое внимание римский законодатель уделял преступлениям против порядка управления: взяточничеству, присвоению казенных денег, хищению государственного имущества и т. п. Виновные

в этих преступлениях наказывались преимущественно смертной казнью, ссылкой и пр.

Кое в чем сохранялись старые предрассудки. Отцеубийцу и его сообщников зашивали в кожаный мешок с собакой, петухом, змеей и обезьяной и таким образом бросали в реку («чтобы отнять у него землю при жизни и небо после смерти»). Среди тайных убийц, перечисленных в законе Суллы, фигурируют и «тайные нашептыватели».

По степени связанного с ними мучительства и позора наказания различались на те, которые применялись к лицам высших сословий и к непривилегированным. Особую группу тяжких наказаний составляли наказания, применяемые к рабам. Так, за одно и то же преступление, например намеренное повреждение межи, рабов ссылали на верную смерть в рудники, представителей низших сословий приговаривали к каторжным работам, нобили и всадники отделывались штрафом или ссылкой.

В случаях осуждения к смертной казни знатных и солдат казнили мечом, незнатным угрожало сожжение, закапывание живыми в землю, разрывание телегами и пр. Рабы мучительно умирали на крестах, занесенных в Рим из Сирии.

Что касается теории, то римские юристы Хорошо различали умышленное и неосторожное преступление, подстрекательство, соучастие и другое неосторожное убийство, как и неосторожный поджог, которые влекли, по общему правилу, меньшее наказание, меньшую ответственность по сравнению с теми же действиями, совершенными по злому умыслу.

Суд и процесс. Кардинальные перемены произошли в сфере судебного устройства и судопроизводства. Народные собрания, бывшие со времен Ромула главной судебной инстанцией по делам о тяжких преступлениях, потеряли это право. Другая перемена состояла в том, что место коллегиальных судов периода республики — децемвиров (десяти) и центумвиров (сотни) — заняли единоличные судьи, назначавшиеся и смещавшиеся императорской администрацией.

Таким образом, судебной компетенцией в уголовных и гражданских делах обладали чиновники, принадлежащие к административным органам империи. Суд и администрация стали неотделимыми. Например, в Риме высший уголовный суд оказался в руках префекта претория, т. е. градоначальника.

В итоге римский суд времен империи превратился в строго сословный. Лица, принадлежавшие к привилегированным (высшим) сословиям империи, судились самим императором. Чиновник получал привилегию судиться в суде его собственного начальника.

Разделения на предварительное и судебное следствие не существовало. Судья сам производил дознание, сам выступал обвинителем и сам выносил приговор. Наиболее распространенным средством установления истины была пытка.

Вместо открытого, публичного рассмотрения судебных дел, как во время республики, установилась строгая тайна судопроизводства, служившая прикрытием произвола. Вследствие этих порядков распространилась практика ложных доносов. В республиканские времена ложный доноситель наказывался как преступник (таким он, конечно, и является). В период империи доносы стали безопасными и поощрялись: пытка заставляла подтверждать любое обвинение. Более того, государство установило систему денежного вознаграждения доносителей. Все это не может считаться чем-то неповторимо древним, что со всей очевидностью доказал XX в.

К концу существования Римской империи, по мере установления в ее недрах феодальных отношений, суд по делам колонов перешел в компетенцию землевладельцев. В каждой большой латифундии возводится собственное тюремное здание.

Схожую эволюцию переживает и процесс по гражданским делам, т. е. имущественным спорам. Рассмотрение такого рода дел перешло от судей к чиновникам. Началось, как обычно, с исключительных, экстраординарных случаев, затем экстраординарный порядок стал ординарным, обычным. Вызов ответчика, оценка доказательств, вынесение решения и его исполнение — все это входило в функции соответствующего чиновника и его помощников.

Высшей апелляционной инстанцией по судебным делам был, разумеется, император, а практически — его канцелярия.

Часть вторая

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: