Записки иностранцев второй половины XV в.

К сказаниям иностранцев о России второй половины XV в. относятся: Записка 1450 г. о границах Руси из миланского архива Сфорца; три письма из того же архива о московском посольстве в Милан 1461 г.; документы архива Сфорца, касающиеся московского посольства 1463 г; Описание Московии венецианца Иосафа Барбаро, помещенное им «Путешествия в Тану (Азов)»; труд Амброджо Контарини и западноевропейский пересказ информации, полученной от русского посла грека Георга Перкамота.

Приведенные выше первые три источника введены в научный оборот в середине ХХ в. итальянским историком Джино Барбиери[162]. Они доказывают, что интерес в Италии к России, как возможному союзнику по борьбе с турками, возник раньше, чем был заключен по инициативе Ватикана брак Ивана III и Софьи Палеолог, как и прямые дипломатические контакты Москвы с итальянскими государствами, где первенство, очевидно, принадлежало не Риму и Венеции, а Милану.

Рассказ о России знатного венецианца Иосафа Барбаро (итал. - Giosafat Barbaro, 1413 – 1494) помещен в его сочинение «Путешествия в Тану» (Азов). Это один из первых западноевропейских опытов описания Московского государства времен Ивана III. Сам Барбаро в 1436 г. отправился с торгово-дипломатической миссией на Восток, пробыл около 16 лет в Тане и Персии, позже посол побывал в Далмации, Албании (1469) и опять в Персии (1473-1479). Описание Московии у Барбаро непосредственно не связано с рассказом о его 16-летнем пребывании автора в Азове и Персии. Как отметила Е.Ч. Скржинская[163], выполнившая современный перевод труда Барбаро на русский язык, его заметки о России в противоположность предыдущему тексту отрывочны, выполнены автором на основании устных рассказов других людей и использования каких-то своих беглых записей (§52). Более последователен рассказ о Москве (§ 55). После него помещены сюжеты о татарах, взятии русскими Казани в 1487 г., о торговле с Казанью мехом, об обычаях мордвы, о подчиненном Москве Великом Новгороде и о тамошней ереси, но о жидовствующих или о стригольниках знал Барбаро, из его сообщения не ясно. Замыкает повествование о России описание дороги из Московии в Италию.

В науке есть сомнения, был ли вообще венецианец в России. Однако итальянские историки Николо ди Ленна и Артуро Кронья, авторы исследований о Барбаро, убедительно доказывают факт бесспорного посещения венецианцем России[164].

Другой ранний автор записок о Московии тоже венецианец Амброджо Контарини (итал. - Ambrogio Contarini, 1429—1499) ездил, как и Барбаро, послом республики к правителю Западного Ирана Узун-Хасану в 1474 г. с предложением о союзе против Турции. Возвращаясь из Персии, он с 26 сентября 1475 по 21 января 1476 г. побывал в Москве, где выдавал себя за посла Венеции именно к Ивану III. Контарини встретил в Москве сначала настороженный, а потом теплый прием. Десять лет спустя Контарини издал описание своего путешествия («Viaggio de misier Ambrogio С., ambassador al gran-signore Ussum-Cassan, re di Persia»). Там, среди рассказов об Иране, Грузии, Крымском и Астраханском ханствах, южнорусских территориях ВКЛ, Польше, имелся краткий, но содержательный сюжет о России с описанием Москвы, внешнего облика Ивана III, сложных отношениях соправителя отца Ивана Молодого с его мачехой Софьей Палеолог. Что особенно важно для нашего исследования, Контарини информирует об Аристотеле Фиораванти и других западных специалистах на русской службе, характеризует практику обращения с иностранными дипломатами в русской столице. Москвитян автор нашел народом красивым, но «грубым». Он отметил, что русские имеют своего «папу» (митрополита) и видят во всех западных христианах «погибших людей». Но последнее, утверждает Контарине, не помешало ему встретить «хороший прием» в России.

Следующий информатор о Московском государстве, хоть и был иноземцем (греком), но являлся российском дипломатом, посланным Иваном III к миланскому герцогу Д. Галеаццо после посещения Москвы сокольничим Бьянко, посланцем прежнего герцога. «Записка» Георгия Перкамота[165] – это запись его речей, сделанная 28 июня 1486 г. в канцелярии Сфорца[166]. Это определило особенности документа, а также свидетельствовало об интересе в Милане к Московии. (В итальянских государствах ждали скорого включения московского государя в борьбу против Турции за свое «византийское наследство» и надеялись, что это поможет возвращению средиземноморской торговле прежнего статуса.) Могущество России, ее богатства и многолюдство явно преувеличены у Перкатота, не обойдены выгоды торговли с Московией. Сообщение адаптировано к европейским реалиям. Российские титулы и социальные страты посол «перевел» в западноевропейском духе, себя назвал рыцарем и дворянином.

Георг Перкамота оказался не единственным русским послом, сообщения которого легли в основу западноевропейского источника. В XVI в. Павел Иовий (Йовий) и Иоганн Фабри пользовались рассказами московских дипломатов - Дмитрия Герасимова, князя И.И. Засекина Ярославского и дьяка С.Б. Трофимова[167].

Документы из итальянских архивах дают сведения о восприятии на Западе в XV в. титула московского государя. Из венецианских архивов известно, что в середине XV в. московского князя здесь официально называли на византийский манер «dominus despotus Russie» и «dominus magne Russie», а неофициально - «re» (король). Миланский же герцог Франческо Сфорца в послании от 12 января 1463 г. назвал Ивана III «всего государства светлейшим господином белым императором»[168].

Все названные источники являются важнейшими, а по ряду аспектов – единственными для исследования службы западных иностранцев при Иване III, дипломатических контактов и взаимовосприятия Московии и западноевропейского мира.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: