Польско-литовские авторы о России

Наиболее критичными в отношении России в массе своей являются авторы из Речи Посполитой, что объяснимо острой борьбой России и польско-литовского государства за лидерство в восточноевропейском регионе. Важнейшими польско-литовскими сочинениями о России являются два памфлета – Михалона Литвина и Александра Гваньини. Первый - «О нравах татар, литовцев и москвитян» (“De moribus tartarorum, lituanorum et moscorum”) Михалона Литвина[192] был составлен в 1548-1551 гг. на латыни и преподнесен Сигизмунду II Августу[193]. Но он не стал так популярен в Европе, как второй памфлет, - «Описание Московии» Александра Гваньини (лат. Alexander Gwagninus, итал. Alessandro Guagnini, польск. Aleksander Gwagnin; 1538 — 1614). Автор был родом веронец, но с юных лет и до смерти он прожил в Польше, сделав блестящую военную[194] и литературную карьеру. «Описание Московии» Гваньини было издано вместе с его трудами по истории, этнографии, географии Польши, Литвы, Ливонии, «Европейской Сарматии» и жизнеописанием польских королей в 1578 г. в Кракове. «Описание Московии» Гваньини переиздавалось в латинском оригинале трижды за пределами Польши (Базель, Франкфурт-на-Майне) в 1582, 1584 и 1600 гг. Также оно печаталось в XVII в. на немецком, чешском и польском языках.

Памфлет Михалона Литвина, как и памфлет Гваньини, является прежде всего источником по истории польско-литовской общественной мысли. Михалон взялся за перо не столько из желания изучить Россию, сколько из стремления обратить внимание «изнеженных» сограждан-литовцев на ослабление их собственного княжества на фоне успехов Московии.

Московский царь, пишет Михалон Литвин, «Свободу защищает … не сукном мягким, не золотом блестящим, а железом, народ у него всегда при оружии, крепости снабжены постоянными гарнизонами, мира он не вымаливает, силу отражает силой, воздержанию татар противопоставляет воздержание своего народа, трезвости – трезвость, искусству – искусство, подражая нашему герою Витовту…москвитяне хвастают, что заимствовали у нас Витовтовы законы, которые мы уже оставили…»[195] Подобные связки, которые отражают уверенность автора, что многие успехи Московии проистекают из заимствования западного опыта, очень характерны для Михалона Литвина и не могут не заинтересовать историка, изучающего взаимоотношения России и ее западных соседей в XVI в. Михалон убежден в существовании московской «разведки». Он пишет о русских перебежчиках, которые, по его мнению, явились в Литву только для того, чтобы выведать ее секреты, а потом доложить о них русскому царю.

И хотя Михалон часто идеализирует русских (как и татар), он убежден в изначальном «превосходстве» литвинов над москвитянами и «русинами» (православными западными русскими). «Мы, литвины, - утверждает Михалон, - происходим от италийцев и в наших жилах течет италийская кровь. У нас – римские обычаи и обряды, у нас – собственный, наполовину латинский язык, который отличается от русинского языка»[196].

Самым забавным у Михалона Литвина является восхваление трезвости русских (обычно иностранцы акцентируют внимание на беспробудном пьянстве москвитян, когда нет поста). Литовцев он, напротив, укоряет в чрезмерном поклонении Бахусу, отчего татары и русские начали их побеждать в бою, поляки имеют полное доминирование внутри польско-литовского государства.

В отличие от Михалона Литвина Александр Гваньини акцентирует внимание на отрицательных сторонах русской жизни. Его «Описание Московии» содержит географо-этнографический раздел, написанный на основе записок Герберштейна и некоторых других авторов, но в главном это аналог сочинения Одерборна, т.е. негативный по отношению к России и русским публицистический памфлет.

Особенностью польско-литовских авторов и авторов, связанных с Речью Посполитой (Гваньини, Одеборна, Шлихтинга и др.) является прямая связь их сочинений с целенаправленной пропагандой, которую, особенно в ходе Ливонской войны вела корона. Эта пропаганда имела два ракурса. Внешний – это воздействие на европейское мнение. Целью ее было создание благоприятного мнения о польско-литовской короне и резко отрицательного – в отношении России. В самой Польше нужно было убедить шляхту в справедливости войны за Ливонию. В Польше к этому времени сложилось представление о «справедливых» и «несправедливых» войнах, и к первым относилась лишь оборона собственного Отечества. В целях пропаганды в армии соответствующих интересам польско-литовской короны идей в польско-литовском войске, где было значительное число западноевропейских наемников, появилась первая в польской истории походная типография. Ее работа оказалась эффективной, и ее глава простолюдин Лапка совершенно заслуженно получил от Стефана Батория дворянство и шляхетскую фамилию Лапчинский[197]. Опыт «государственной пропаганды» со стороны Речи Посполитой в ходе Ливонской войны был не первый в польско-лиовской истории. Аналоги существовали и ранее. Это освещение Грюндвальдской битвы и «оршанская пропаганда», которая после битвы под Оршей (1514) настроила против Московии часть европейского общественного мнения[198]. Распространяемые Лапкой «летучие листки» вкупе с «Историей Московской войны»[199] польского дипломата, юриста, историка и доверенного секретаря польских королей Стефана Батория и Сигизмунда III - Рейнгольда Гейденштейна (нем. Reinhold Heidenstein, 1553 — 1620), превзошли успех «оршанской пропаганды». Все общественное мнение Западной Европы стало смотреть на Ливонскую войну как на «войну России с Европой».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: