Москва и Великое княжество Литовское и Русское во времена Ивана III

Мы уже отмечали, что в отношениях единого Московского государства и Великого княжества Литовского и Русского нарастала конфронтация, начало которой следует связывать с «литовщинами» Ольгерда в 1370-е гг. Как некогда в в XIV в. Москва и Тверь не могли ужиться, т.к. действовали на одном геополитическом поле, соперничая за объединение вокруг себя Северо-Восточной Руси, так и в XV-XVI вв. уже ВКЛ и Москва стали антиподами. Только их «поле битвы» было куда шире. Борьба шла за консолидацию всего православного «народа русского». ВКЛ и Россия отстаивали разные системы внутренней организации этого «народа русского». А к тому же победитель превращался в геополитического лидера Восточной Европы и сопредельной с ней Северо-Западной Азии.

С абстрактной точки зрения, литовская модель полиэтнической, полирелигиозной и федеративной консолидации была более гибкой, а оттого и более способной к внутреннему компромиссу, обеспечивающему более быстрое экономическое, социальное и политическое развитие. Однако из анализа общего европейского опыта видно, что на практике она выступала как более сложная, трудоемкая и шаткая модель, малоуспешная в деле внешней экспансии и перспектив создания на востоке Европы империи. В отличие от Литвы, Москва предполагала сосредоточение «всей Руси» (то есть людей, имевших в прошлом общее восточнославянское происхождение, скрепленное православным вероисповеданием) в рамках унитарной монархии деспотического типа. Усилению позиций Московской Руси способствовала потеря Литвой к концу XV в. динамизма. Её расширение было завершено. Внутри наблюдались противоречия. Явное лидерство Польши в рамках польско-литовской унии встречало сильное неодобрение в среде православного народа русского, а отчасти и в литовской элите. Ощущение «нездоровья» Литвы и литовского общества ярко отражено в интеллектуальной жизни княжества. Об этот свидетельствует, в частности, появление памфлета «О нравах татар, литовцев и москвитян» Михалона Литвина [387] (середина XVI в.). В нём давнишние враги Литвы татары и москвитяне во многом ставятся в пример «изнеженным» и «пьянствующим» литовцам, хотя по-прежнему настаивается на изначальном превосходстве «потомков римлян литвинов» над обоими этими народами, а заодно и над «русинами» ВКЛ. Антипольский подтекст памфлета также был налицо.

На практике «нездоровье» ВКЛ проявилось за много десятилетий до написания труда Михалона Литвина. При Иване III бесконечные перепалки и стычки на литовско-московской границе вылились в процесс массового перехода православных князей Рюриковичей и Гедиминовичей из княжеств, расположенных в верховьях Оки в Чернигово-Северской земле, на службу к московскому государю вместе со своими уделами и их населением. Это спровоцировало две войны — «Пограничную» (1487–1494 гг.) и войну 1500–1503 гг., в результате которых, как мы уже отмечали, Верховские княжества - Черниговщина, Северщина - и восточное порубежье Смоленщины оказались у Москвы.

Интересно, что эти войны вышли из контекста чисто московско-литовского конфликта. Посредниками в примирении сторон выступали Папа Римский и чешско-венгерский король Владислав Каземирович Ягеллон. Субъективные симпатии посредников могли быть только на стороне Литвы. Но несмотря на это московская дипломатия одержала явную победу. Александр Каземирович, великий князь Литовский и Русский (после смерти старшего брата с 1501 г. еще и король Польский) вынужден был признать за Москвой в 1494 г. оспариваемые им до того волости - боровские, медынские, можайские, уступить города Вязьму, Серенск, княжества Новосильское, Одоевское, Воротынское, Белевское, позволить Мезецким князьям, которые служили Москве, так за ней и остаться, а верховским князьям, которые были в Московском плену, самим решать, кому они будут служить[388]. Новая война 1500-1503 гг. кончилась для Литвы новыми потерями. Александр «уступил землю князя Семена Стародубского (Можайского), Василия Шемячича, князя Семена Бельского, князей Трубецких и Мосальских, города: Чернигов, Стародуб, Путивль, Рыльск, Новгород Северский, Гомель, Любеч, Почеп, Трубчевск, Родогощ, Брянск, Мценск, Любутск, Серпейск, Мосальск, Дорогобуж, Белую, Торопец, Острей, всего - 19 городов, 70 волостей, 22 городища, 13 сел»[389].

Но это было не самое страшное. Статус перемирий позволял надеяться отвоевать когда-нибудь эти потери. Хуже для ВКЛ было то, что Александр уже в 1494 г. должен был признать новый титул Ивана III — государя всея Руси. Дело касалось не простой игры слов, а фактически согласия на юридическую законность династических претензий московского Рюриковича на всё древнерусское наследство. А из этого вытекала нелегитимность владения Гедиминовичами белорусскими и украинскими землями. Западнорусские и южнорусские владения литовской великокняжеской короны могли теперь рассматриваться с правовой точки зрения как просто захваченные территории, на чем в дальнейшем весь XVI, а потом и XVII в. настаивала российская дипломатия. В.О. Ключевский насчитал с 1492 по 1595 г. семь войн России с Литвой из-за западнорусских и южнорусских «вотчин» московского государя[390].

Видя растущую военную мощь Москвы, и Папа Римский, всё ещё претендующий на роль некой особой третейской политической силы в христианском мире, и сама литовско-русская элита, ощущавшая неспособность ВКЛ вести эффективную оборону от Москвы, пытались перевести русско-литовское соперничество в более мирные формы. В частности, по инициативе литовской стороны был заключен брак великого князя Александра и Елены, дочери Ивана III (1494). В вопросе веры несчастной Елены Московское государство и Римская Курия вступили в затяжную борьбу на польско-литовской сцене. Иван III требовал от дочери неукоснительной преданности православию, а Папа давил на ее мужа с целью принудить Елену принять католичество или хотя бы согласиться на униатство. В итоге опять победила Москва. Папа Римский, видя, что прямые военные столкновения приводят только к еще большему ослаблению Литвы, в конце концов согласился «не отлучать» православную Елену «от ложа» короля-католика и позволить ей иметь православного священника и православное окружение.

При Василии III (1505-1533), как мы уже упоминали в контексте русско-имперских связей, Россия продолжила наступление на Литву и в результате 10-летнего военного конфликта 1512-1522 г. закрепила за собой всю Смоленщину. Торжественная месса в Риме в соборе св. Петра, где читалась известительная грамота польско-литовского правителя Сигизмунда о победе над русскими под Оршей (1514) и Папа даровал польско-литовской армии отпущение грехов, сочеталась в курсе Ватикана в ходе этой войны с дальнейшими попытками найти компромисс с Россией. Неслучайно в Польше современники Сигизмунда, как потом и польские историки, склонны были подозревать Рим в готовности жертвовать польско-литовскими интересами ради возможности церковной унии с Россией и привлечения Москвы к войне с турками.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: