Единое Московское государство как потенциальная империя

Турецкая экспансия в XV–XVII вв. расчистила дорогу в геополитические и торгово-экономические лидеры ряду стран Западной Европы, и они начали строить свои заморские колониальные империи. В западноевропейской колониальной политике наметились два подхода по отношению к населению территорий, попадавших в орбиту их господства. Первый сводился к резкому разграничению территорий метрополии и колонии, коренное население которых имело неравноправный с колонизаторами статус, сохраняло свои социокультурные особенности, одновременно подвергаясь нещадной эксплуатации, а то и истреблению. Совсем другая политика велась в отношении колоний, заселенных преимущественно выходцами из Европы. Здесь и метрополия, и сами переселенцы способствовали переносу в колонию европейской социокультурной организации и хозяйственной деятельности. В результате происходило расширение западноевропейской цивилизации, ее вполне целостный перенос на другие континенты: в Северную Америку, Австралию, Новую Зеландию, отчасти на юг Африки и в Южную Америку.

Нечто родственное этому второму типу западноевропейской колониальной политики демонстрирует и Московия, расширяясь и колонизируя земли на восток и запад от своих исконных границ. В социально-политической области Россия стремилась перенести свою иную по сравнению с Западом организацию внутренней жизни на новые подчиненные ей территории. Как мы видели, Иван III и Василий III отвоевали у великого княжества Литовского и Русского Чернигово-Северские земли и Смоленщину. А сын Василия III — Иван IV покорил Казанское и Астраханское ханства, двинулся в Сибирь и решился ввязаться в 25-летнюю Ливонскую войну (1558–1583). Он надеялся получить в Прибалтике все бывшие владения Ордена, начиная с Дерпта (основанного в начале XI в. как древнерусский Юрьев) и кончая развитыми торгово-ремесленными и портовыми центрами Балтики — Нарвой, Ригой и Ревелем, где тон задавало преимущественно немецкое население. Вдобавок у Литвы и Польши (с 1569 г. — Речи Посполитой) царь намеревался отнять «свои вотчины» — Полоцк и другие западнорусские территории. Ливонская война не принесла России удачи, но мы знаем, что эту же задачу пытался решить Алексей Михайлович параллельно борьбе за Украину, левобережная часть которой и Киев оказались в русских руках в 1667 г. С лихвой реализовал прибалтийские интересы России Петр I. Победа в Северной войне (1700–1721) позволила России вернуть потерянные в конце XVI–начале XVII вв. владения у Финского залива (некогда новгородские чудскую и водскую пятины и волость Корелу), а также принесла развитые и вполне европеизированные Эстляндию, Лифляндию, часть Финляндии с Выборгом. В конце XVIII в. Екатерина II в результате трех разделов Речи Посполитой поставила точку в старинном русско-литовском соперничестве: вся Белоруссия, Литва, Правобережная Украина (без Галиции), а заодно и Курляндия оказались в пределах российских границ. Поражение Турции в двух войнах с Россией принесло крымские владения и обеспечило русским обладание северным побережьем Черного моря. Перечисленные европейские завоевания России XVIII в., безусловно, стали самыми серьезными ее имперскими приобретениями, усилившими ее европейскую цивилизационную составляющую. В то время в Европе (а значит и в мире) империи оказались единственным способом существования великих держав. Не приобрети Россия Балтию, Белоруссию, Литву, Правобережную Украину и Новороссию, она бы не состоялась в XVIII столетии как великая европейская держава.

С высоты нашего времени выглядит логичным, что восточноевропейская страна, перехватившая геополитическое лидерство у Золотой Орды, сразу начала свое движение в сторону создания империи, а в XVIII столетии окончательно оформилась как империя и великая европейская держава. Но были ли исключены иные варианты её развития? В конце XV в., ввиду экстравертности и большего динамизма внутреннего органического развития романо-германских стран, «новорожденное» единое Московское государство вполне могло стать частью их мира с судьбой «малой страны». Тем более что большая часть западноевропейских и западнославянских стран имела именно этот «статус».

Мог случиться и менее благоприятный исход. Суровость природно-климатических условий, обусловившая бедность русского населения, огромные территории при малой заселенности (в XV–XVI вв. в европейской части плотность населения России была меньше среднеевропейской в 10 раз!) привели к застойному сценарию развития экономики, не подававшей никаких стремлений к органической модернизации изнутри. Вспомним, что именно отсутствие модернизации постепенно превратило Азию в обширное колониальное владение Европы. Отсутствие внутренней модернизации России XV–XVI вв. ослабляло ее общественно-политический потенциал, негативно отражалось на военной мощи, что вполне могло привести к совсем не благоприятному финалу. Он не исключал превращения России в полуколониальное или даже колониальное владение соседей-европейцев или Турции. Причем из-за непомерности русских земельных владений этот процесс сопровождался бы непременным распадом территориального единства Русского Северо-Востока.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: