Мнения на Востоке о Халкидоне

1. Кирилловский фундаментализм. Монофизиты-севириане верили, что Христос был совершенным Богом и совершенным человеком и после соединения природ. Они соглашались с тем, что воплощенный Бог был «единосущен нам» в той же степени, что и «единосущен Отцу». Но они признавали лишь то значение слова «природа» (φύσις), которое придавало ему исключительно конкретный смысл, делающий его синонимом слова «ипостась». Они повторяли вновь и вновь, что Халкидон, признавая существование двух природ после соединения, неизбежно приводил к выводу, что Христос был не единой Личностью, а двумя, действующими независимо друг от друга. Севир был согласен даже на еще более тонкое различие. Он признавал, что во Христе присутствовало Божество и человечество - две сущности (ουσίαι - более умозрительная концепция), которые могут быть различимы умственно (εν θεωρία), что во Христе была двойственность свойств (ιδιώματα) этих двух сущностей, но что конкретно в Нем была одна природа, хотя эта природа была «сложносоставной в отношении плоти» (σύνθετος προς την σάρκα). Христос был одним и единым «деятелем» (ενεργών), одним Спасителем, одним субъектом, и в этом для Севира и был смысл Кирилловской фразы «одна природа Бога-Слова воплощенная». Сохраняя верность св. Кириллу, но весьма фундаменталистским образом, придерживаясь буквы, но не духа учения великого александрийца, севириане отказывались видеть, что халкидонская формула была необходимой для противостояния опасности, содержащейся в «евтихианском» толковании св. Кирилла.

2. Многие халкидонцы толковали орос Собора как реабилитацию старых антиохийских позиций выраженных Феодором Мопсуэстийским. Это давало монофизитам лишний повод обвинять Халкидон в несторианстве. Этих взглядов придерживались «неусыпающие» (Ακοίμητοι) монахи в Константинополе. Они выступали против термина «ипостасное единство» и против теопасхитских формул, т.е. против отнесения страданий Христа к Его Личности. Страдания Христа, утверждали они, относились лишь к Его «человечеству», т.е. безличностной концепции. Противники обвиняли их даже в отвержении термина «Богородица».

3. «Кирилловский» подход к Халкидону. Это именно то, что имелось в виду на самом Халкидоне. Богословы, придерживающиеся этой позиции, понимали, что она нуждалась в подтверждении халкидонской формулы теопасхизмом, т.е. утверждением страдания Бога. Контрольным тут является вопрос: «Кто страдал на Кресте?» Антиохийцы осторожно отвечали: «Человеческая природа Христа». Свт. Кирилл громогласно утверждал: «Предвечная Ипостась Бога Слова», «Один из Святой Троицы пострадал во плоти». И он, безусловно, был прав[51].

Риму теопасхитские формулы представлялись впадением в монофизитство и отречением от Халкидонского собора. Для многих монофизитов, напротив, категорическое отвержение так называемых «теопасхитских выражений» означало обличение несторианства. Юстиниан хотел утвердить единство с Римской Церковью, привлечь к церковному общению хотя бы умеренных монофизитов, разъясняя им вероопределение Халкидонского собора.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: