Териториально-административное разделение Церкви

Территориально-административное разделение Единой Святой Апостольской Церкви соответствовало типу деления Римской Империи на тетрархию (правление четырех), которую ввел император Диоклетиан в 293 году. Оно включало 4 префектуры управляемые префектом с 12 диоцезами и более чем 100 (около 118) провинциями.

Процесс церковной централизации власти был направлен на то, чтобы привести церковную организацию в соответствие с этим новым административным делением. При святом равноапостольном Константине Великом империя была разделена на четыре префектуры: Галлию, Италию, Иллирик и Восток – самую обширную из всех. При этом две столицы империи – Рим и Константинополь (Новый Рим) – имели особый статус и не входили в эти префектуры, имея своих особых городских префектов (рraefectus urbis). При Константине Великом, административное деление империи представляло следующий вид:

I. Praefectura Orientis - 5 диоцезов: 1) Oriens (15 П.); 2) Aegyptus (6 П.); 3) Asia (11 П.); 4) Pontus (11 П.); 5); Thracia (6 П.).

II. Praefectura Illyrici - 2 диоцеза: 1) Macedonia (7 П.); 2) Dacia (5 П.).

III. Praefectura Italiae - 3 диоцеза: 1) Italia (17 П.); 2) Африка (6 П.); 3) Illyricum occidentale (6 П.).

IV. Praefectura Galliarum - 3 диоцеза: 1) Gallia (17 П.); 2) Hispania (7 П.); 3) Britannia (5 П.) [151].

Восточная Церковь первой приспособила свое административное управление к существовавшей государственной системе взяв за единицу внутреннего управления провинцию (епархия) которые объединяли диоцезы (митрополии). Вначале III века существовали Римская, Александрийская и Антиохийская митрополии, а с IV века присоединяется еще Константинопольская. С половины V века митрополиты этих кафедр стали называться патриархами [152].

Эта новая административная география пяти патриархов, закрепленная Халкидонским Собором 451 года, была официально признана Юстинианом и осталась основой строения Церкви. Константинополь занимал в иерархии второе место: «Мы постановляем, - написано в новелле Юстиниана, - что его святейшество папа старого Рима будет первым из священнослужителей, а архиепископ Константинополя, нового Рима, будет занимать второе место после святейшего апостольского престола старого Рима и находиться выше всех остальных».

Александрия долгое время была самым могущественным патриархатом по территории, на которую распространялась ее юрисдикция (десять митрополий и более ста епископств), по протяженности своих владений, своему флоту, своей высокой культурной традиции, абсолютному повиновению своего духовенства и своему бесчисленному множеству монахов. Готовый стать религиозным центром всего Востока, Александрийский патриархат не согласился на повышение Константинополя, вскоре он отделился из догматических разногласий, вызвав сосуществование двух параллельных иерархий, ортодоксальной, или мелкитской, подчинявшейся центральной власти, и якобитской, или монофизитской, которая восторжествовала после арабского завоевания VII века.

Антиохийский патриархат (семнадцать метрополий, сто тридцать восемь епископств) был самым обширным, но его границы были неопределенными, а население неоднородным из-за различия в языках и обычаях: это была земля, предрасположенная к ересям (монтанизм, манихейство, несторианство), - знаки культуры и одновременно причина ослабления патриархата, что также привело к созданию двойной иерархии - мелкитской и якобитской.

Патриархат Иерусалима (четыре метрополии, пятьдесят одно епископство) занимает особое место в церковной администрации, поскольку если его территория и была ограниченной, то его значение было весьма велико благодаря святым местам, которые начиная с IV века привлекают толпы паломников и богатые дары великих всего мира.

Восточные патриархаты с самого начала отличались распространенностью христианства у сельского населения и большим числом монастырей. Именно в монастырской среде формировались теологи, именно из числа монахов чаще всего избирались епископы и патриархи. Связь между пятью патриархами поддерживалась через постоянных посланников, которые назывались апокрисиарии, новоизбранные патриархи отправляли своим коллегам синодик (символ веры), который включал копии основных постановлений Вселенского собора, обменивались протоколами синодальных собраний, во время Литургии поминались другие патриархи, живые и умершие. Арабское завоевание отняло у Византийской Церкви восточные патриархаты. Патриархи Константинополя при поддержке императоров до самого падения империи старались сохранить или вернуть под свою власть Церкви, которые находились на Востоке в иностранных владениях (арабские, франкские или турецкие), но вопрос о восстановлении совместного управления патриархов больше не поднимался.

Что касается Римского патриархата (Италия, Балканский полуостров и Крит, Африка и Испания), сильно потревоженного славянской миграцией на Балканах, потерявшего Африку и Испанию в результате арабских завоеваний, то затем он утратил и административное первенство, перешедшее к Константинополю. В первой половине VIII века из-за переформирования провинций, которые входили в его состав (732 года), император Лев III отобрал у него церковную провинцию Иллирик, или как минимум большую ее часть (кафедры Коринфа, Патр, Афин, Лариссы, Фессалоники, Никополя и другие), Сицилию и Калабрию, Крит, которые отныне зависели от Константинополя. Автор IX века Василий de Jalimbana из Армении объяснял это тем, что «кафедры были переданы синоду Константинополя, потому что папа старого Рима находится под властью варваров», намекая на тот факт, что в середине века предшественник Стефана II перешел к франкам вместе с древним византийским дукатом Рима, в котором он стал настоящим правителем.

Константинопольский патриархат в IV веке включал в себя тридцать митрополий, состоящих примерно из четырехсот пятидесяти епископств, расположенных в Европе (Фракия, Родопы, Нижняя Мезия и Скифия), в (184) Малой Азии, в Армении и в Крыму, однако большая часть все же находилась в Азии. Такое положение дел оставалось неизменным в течение трех веков, даже несмотря на то, что возникали сложные ситуации на восточных границах, где жило население, чуждое эллинской культуре. Особенно это касается Армении, связи которой с Константинополем были окончательно разорваны из-за Константинопольского собора 692 года, установившего единообразие литургических обрядов. С VIII до XII века территории, находившиеся в ведении патриархата, значительно расширились. […] Военные победы, одержанные империей между 959 и 1025 годами, и быстрый экономический и культурный захват новых территорий, завоеванных на Западе, на Востоке и на Руси, значительно увеличили размеры Константинопольского патриархата и число епископских кафедр (больше тысячи), даже несмотря на то, что некоторые завоеванные и обращенные в христианство территории стремились получить от своего захватчика автономию своей Церкви: Болгария со своей архиепископской кафедрой в Охриде имела тридцать две подчиненные кафедры, которые раньше все были греческими. Бедствия, постигшие империю начиная с конца XI века, постепенно привели к распаду областей патриархата, также как и самого государства: образование Иконийского султаната в Малой Азии, захват империи латинянами после Крестового похода 1204 года привели к практически полному исчезновению греческих епископств, тогда как Болгарская церковь выгнала возглавляющих ее греков, затем стала автокефальной (автономной), а Сава, брат сербского короля Стефана I Немани, добился от патриарха Германа своего рукоположения в автокефальные архиепископы Сербии, пообещав взамен ввести в государстве православные обряды вместо католических. Восстановление империи Иоанном Ватацем и Михаилом Палеологом вернуло Константинопольскому патриархату только часть территории, так как продолжали существовать франкские, венецианские, генуэзские и греческие (Эпир, Трапезунд) независимые государства. Продвижение турок в XIV веке нанесло патриархату последний удар, отняв сначала Малую Азию… (185) а затем и европейские территории. Еще при Андронике II (1282-1328) патриархат насчитывал сто двенадцать митрополий, но в начале XV века их было всего шестьдесят шесть и большая часть кафедр находилась вне границ империи (Валахия, Россия, Мингрелия, Трапезунд, Кавказ), на островах или под турецким владычеством[153].

Пентархия

Но в IX веке появилось своеобразное учение о пентархии – о том, что в Церкви по природе вещей может быть лишь пять патриархов, ни больше и ни меньше, подобно тому как есть только пять чувств, и вся вселенная должна быть поделена между ними. Теорию «пентархии» отстаивал Александрийский патриарх Петр; его рассуждение на этот предмет, содержащееся в послании архиепископу Аквилейскому, который также стал в некоторых актах титуловаться «патриархом» (этот титул перешел впоследствии к епископу Венеции), было внесено в «Синопсис» Стефана Ефесского, а оттуда, через Аристина, попало в «Кормчую» святого Саввы и, следовательно, в нашу печатную «Кормчую»: «Ни где же несть написано первопрестолнику Акилийскому, рекше Венетскому, именоватися патриархом: во всем бо мире пять патриархов познахом: Римскаго, Константиня града, Александрскаго, Антиохийскаго и Иерусалимскаго, якоже бо тело наше пятию чювств строится, тако и Христово Тело, еже есть верных Церкви, якоже пятию чювств, пятию престол патриаршеских строится» (гл. 40). Сторонником этого курьезного учения, при всем своем грандиозном уме, был и знаменитый канонист патриарх Антиохийский Вальсамон. По существу дела, тут мы сталкиваемся с аберрацией канонического сознания, характерной для средневековья, и чуждой ответственного и трезвого стиля канонической мысли эпохи патристики.

Теория «пентархии», лишенная и канонических, и исторических оснований, давала впоследствии мнимые доводы в отстаивании гегемонии грекоязычных Церквей над негреческими Православными Церквами. Тенденция, выразившаяся в этой теории, как это ни удивительно, обнаруживается время от времени и в новейшую эпоху; она способна становиться причиной осложнений во взаимоотношениях восточных Патриархатов и Поместных Церквей, получивших автокефалию во II тысячелетии от Рождества Христова.

Между тем уже III Вселенский Собор, подтвердив в своем 8-м правиле автокефалию Кипрской Церкви, которую оспаривала Антиохия, не оставил никаких разумных церковных оснований для развития учения об исключительных преимуществах пяти первых престолов христианского мира. Поучительно положение, которым оканчивается это правило: «То же да соблюдается и в иных областях, и повсюду в епархиях, дабы никто из боголюбезнейших епископов не простирал власти на иную епархию, которая прежде и сначала не была под рукою его или его предшественников; но аще кто простер и насильственно какую епархию себе подчинил, да отдаст оную: да не преступаются правила отец; да не вкрадывается, под видом священнодействия, надменность власти мирския; и да не утратим по малу, неприметно тоя свободы, которую даровал нам Кровию Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков».

Помимо автокефальной Кипрской Церкви во главе с архиепископом, со времени императора Юстиниана существовала также автокефальная Церковь Новой Юстинианы, предстоятель которой титуловался архиепископом, – с ней преемственно связана Охридская архиепископия. А затем уже появляются и иные Поместные Церкви, и предстоятели некоторых из них носят патриарший титул, который во всех отношениях ставит их в один ряд с восточными патриархами[154].

Надо отметить, что ни в одном из соборных или святоотеческих канонов, признаваемых всей Православной Церковью, не говорится о существовании органа церковной власти, состоящего из пяти патриархов. В канонах, регламентирующих статус важнейших епископских кафедр (I Всел. 6, II Всел. 3, IV Всел. 28, Трул. 36 и др.), содержатся нормы либо о властных полномочиях тех или иных епископов по отдельности, либо о «первенстве чести», на основе которого выстраиваются отношения между этими епископами. Так, в 6-м правиле I Вселенского Собора зафиксировано существование трех первенствующих Церквей: Александрийской (Египет, Ливия и Пентаполь), Римской и Антиохийской; в составе каждой из них имелись митрополиты с подчиненными им епископами. 3-е правило II Вселенского Собора и 28-е IV Вселенского Собора отводят Константинопольской Церкви второе место (после Римской) в диптихе и определяют границы ее юрисдикции. В 36-м правиле Трулльского Собора все пять патриархатов перечислены в соответствии с «первенством чести» (Рим, Константинополь, Александрия, Антиохия, Иерусалим). При этом в канонах нет норм, которые предусматривали бы созыв совещаний данных епископов и совместное осуществление ими законодательной, исполнительной или судебной власти в масштабах Вселенской Православной Церкви. Кроме того, вряд ли можно подвести богословское оправдание такой деятельности.

Данным каноническим нормам вполне соответствовала церковная практика. Хотя имена пяти патриархов (или их представителей) всегда стоят в начале подписей отцов Вселенских Соборов, из соборных актов видно, что эти патриархи не обладали в ходе Соборов какими-либо преимуществами (кроме преимущества чести) перед другими епископами и не решали никаких вопросов «в узком кругу». Далеко не всегда патриархи лично участвовали в работе Соборов. Например, папа Вигилий, хотя и находился во время V Вселенского Собора в Константинополе, из-за разногласий с императором отказался принимать в нем участие или направлять легатов, поэтому его подписи нет под актами Собора[155]; Иерусалимский Патриарх на этом Соборе был представлен легатами. В VI Вселенском Соборе принимали участие два патриарха - Константинопольский и Антиохийский, остальные были представлены легатами. На VII Вселенском Соборе был лишь Константинопольский Патриарх, а три восточных патриархата были представлены двумя легатами (Рим также прислал легатов). Причем участие в Соборе представителей пяти патриархатов само по себе еще не делало его Вселенским. Реальный статус и значение Собора зависели скорее от воли императора (так, V Вселенский Собор был признан Вселенским несмотря на то, что формально Римская Церковь не была на нем представлена, и Римский престол согласился признать деяния Собора лишь постфактум) и папы Римского (это видно из случая с Трулльским Собором - хотя на нем присутствовали все четыре восточных патриарха и папские легаты, папа Сергий отказался утверждать каноны этого Собора; император Юстиниан II приложил множество усилий, чтобы убедить или заставить папский престол принять решения Собора, но не преуспел в этом - если на Востоке правила этого Собора стали впоследствии рассматриваться как правила VI Вселенского Собора, то на Западе они так и не были признаны целиком), а также от последующей рецепции соборных решений полнотой Вселенской Церкви.

Указание на то, что Православная Церковь возглавляется пятью епископами: Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима и делится на пять соответствующих патриархатов, мы находим в светском законодательстве Византии, а именно в Новеллах императора Юстиниана I. Там, в частности, встречается такая формулировка: «…Святой Божией Кафолической и Апостольской Церкви, в которой все святейшие патриархи всей вселенной (и Патриарх Западного Рима, и этого царского города, и Александрии, и Антиохии, и Иерусалима) и все поставленные ими преподобнейшие епископы согласно проповедуют апостольскую веру и Предание» (Nov. J. 109 pr.; ср. Nov. J. 131, 2). Однако и в государственных законах не было норм об особом коллегиальном органе из пяти патриархов. Отметим также, что представления светского законодателя о статусе патриархов постепенно менялись. Уже в конституциях Юстиниана закреплялось привилегированное положение Константинопольского Патриарха. А в Исагоге (80-е годы IX века) Константинопольский Патриарх прямо поставлен над остальными восточными патриархами и наделен полномочиями пересматривать принятые ими решения (Eisag. III, 1 sq.)[156].

Начиная с VII века учение о пяти православных патриархатах встречается в патристических источниках. Важные свидетельства на этот счет присутствуют в сочинениях прпеподобного Максима Исповедника († 662) [157], прпеподобного Федора Студита († 826), святителя Никифора, Патриарха Константинопольского († 828), свтителя Фотия, Патриарха Константинопольского († 896), и других. В полемике с различными ересями единство в вере пяти первенствующих кафедр было для святых отцов зримым образом полноты Вселенского Православия, единства Кафолической Церкви.

Римский папа

Высокое достоинство римского епископа знавал уже I Вселенский собор 381 года[164], поставляя его наряду с епископами Александрийским, Антиохийским и Иерусалимским Особенному его значению и чести способствовали также:

1) Резиденция его в столице древнего мира,

2) Рим был местом кончины и погребения первоверховных апостолов Петра и Павла, которых почитал весь мир,

3) Теория о примате в апостола Петра в Церкви и унаследовании его римским епископом.

Во время великого переселения народов, по мнению историков Лависа и Рамбо, варваров поражало единство всего цивилизованного мира под владычеством Рима и влияние римского христианства на мир, которое виделось столь же универсальным, как сама Империя: «Деятельная и опытная Западная Церковь служила посредницею между древним миром и варварами, Восточная же тратила свои умственные и физические силы в мелочных спорах о догматах и в пустых распрях»[165].

Необходимо отметить деятельность пап на Востоке в эпоху Вселенских Соборов. Так они хранили определенные и ясные догматические формулы от Тертуллиана, предлагают самые сильные выражения ниспровергавшие арианство: «εκ της ουσιας του πατρος» и «ομοουσιος», которые подсказал испанский епископ Осии Кордубский, папа Юлий принимает гонимых на Востоке православных епископов Афанасия, Маркелла, Павла и других. Папа Дамас приходит на посильную помощь Востоку, откликаясь на горячую мольбу Святого Василия Кесарийского. Папа Иннокентий I принимает сторону Иоанна Златоуста после осуждения его на Соборе «под дубом» в 402 году и приглашает восточных к себе на Собор. Кирилл Александрийский не раньше выступает против Нестория, как доносит об его ереси папе Келестину. Последний поручает ему как бы исполнение над Несторием постановления Римского Собора 430 года.

Послание папы Льва I к архиепископу Константинопольскому Флавиану и его фундаментальное значение для определения Халкидонского Собора общепризнанны. Эпоха пятого Вселенского Собора свидетельствует о том, как в это время весь Восток согласился подписать неуместный эдикт императора Юстиниана против трех глав, и лишь Запад энергично протестовал, направив против него полемическое сочинение «В защиту трех глав», написанное епископом Факундом Гермионским.

В тяжелые времена монофелитских споров константинопольская кафедра дала четырех патриархов-еретиков: Сергия, Пирра, Павла, Петра, а римская - папу-мученика, в лице Мартина I. Послание папы Агафона на шестом Вселенском Соборе сыграло почти такую же роль, какую послание Льва I на Халкидонском Соборе. Были делегаты папы Адриана I и на седьмом Вселенском Соборе. Громадное значение в истории папства имел Поместный Собор в Сардике, в 343-344 года, где председательствовал Осий Кордовский. 3, 4, 5 каноны устанавливают, что в случае несогласия осужденного с решением местного Собора, предоставляется ему право обращаться к областному Собору, или к папе римскому...

Однако, следует отметить и некоторые негативные стороны. Так, были на Вселенских Соборах постановления, каноны, против которых протестовали римские папы, как канон 3 II Вселенского Собора и 28 Халкидонского. Папы в них видели незаконное возвышение патриарха константинопольского.

Но самое тяжелое оскорбление в этот период нанес папам Лев III Исаврянин, когда в 732 году отнял у них Иллирик и передал Константинопольской Церкви. Насколько тогда была нанесена глубоко рана, об этом свидетельствует тот факт, что она не могла зажить и чрез века. Об Иллирике упоминают папы и просят чрез своих делегатов возвратить его Святому Престолу на Константинопольском Соборе в 869-870 года. Но что интереснее всего, о нем не забыл в половине XI века папа Лев IX[166].

Претерпев анархию византийских императоров, папы решились на более радикальные политические действия в утверждении своей власти. В благодарность папам за помощь франкский королевский дом вступил в союз с папою. Пипин в 754 году положил начало светской власти пап, подаривши им часть Равенского экзархата, отвоеванную им у лангобардов. Папа в 800 году короновал на царство императора Карла. Чрез это произошел формальный разрыв с византийскими императорами за период с IV по VIII век. По справедливости должно сказать, что западная иерархия, возглавляемая папами, проявила более высокое самосознание и мужество в борьбе с византийскими императорами за достоинство веры и Церкви. Профессор А. П. Доброклонский так положительно оценил их действия: «Действительно, западная иерархия, во главе с римским епископом, по отдаленности расстояния и политическим обстоятельствам более свободная от деспотизма византийских императоров, обычно давала решительный отпор их незаконным действиям, не останавливаясь даже пред соборным осуждением императорских эдиктов, и римские епископы не раз в своих посланиях к императорам высказывали со всею определенностью традиционный принцип независимости Церкви в делах веры и церковного управления (Феликс III, Геласий I, Симмах и другие)»[167].

5.. Александрийский патриархат [168]