Конец второй книги. 16 страница

Мучивший Мэри страх вдруг совершенно прошел. Она почувствовала себя смелой и, главное, любопытство ее бы­ло крайне возбуждено.

В эту минуту в отдалении показался красный свет.

— Что это такое, брат во сатане? — спросила Мэри, нау­ченная, как ей следовало говорить с новыми товарищами.

— Этот дворец Азрафила.

—Послушайте, брат, — снова сказала Мэри после минут­ного раздумья. — Каким образом мы, живые — потому что вы ведь тоже не призрак, так как не подвергались смерти телесной — в состоянии вращаться здесь, так сказать, в сфере смерти?

Тонкая усмешка появилась на лице демона.

— А между тем, секрет прост, сестра: надо лишь уметь пользоваться существующими законами и найти ключ, отпи­рающий двери невидимого мира. Ведь находят же привиде­ния возможность появляться в мире живых людей и вращаться среди них, чему есть бесчисленные доказатель­ства. Почему же трудно обратное? Если бы адские сферы не давали бы столько изумительных наслаждений, не было бы столько желающих попасть сюда. Но вот мы приближа­емся к цели.

Они подошли как бы ко рву, наполненному зеленоватой фосфорической массой, а на другой стороне стояло гро­мадное здание, сложенное словно из раскаленного метал­ла. Широкая лестница вела в прихожую с колоннами, а в ее конце открывалась галерея.

Всюду теснились толпы странных обитателей преисподне­го мира: видимо, вся мрачная иерархия зла имела здесь своих представителей. Безобразные, омерзительные, с жи­вотными выражениями на лицах существа попадались наряду со стройными и изящными, но покрытыми легким пушком, блестящим и мягким, как бархат. Кокетливые, блестящие рожки украшали нередко красивые лица, и только дьяволь­ски злое, похотливое выражение глаз выдавало их. Были тут и молодые красивые женщины, нагло выставлявшие напоказ прекрасные обнаженные тела. Были и старые, неимоверно безобразные ведьмы с ужасавшим взглядом. Посреди этой толпы прыгали и порхали стаи дьяволят, с хорошенькими, но злыми и угрюмыми рожицами, и над головой каждого свер­кала разноцветная звездочка: у кого сапфирово-синяя или изумрудно-зеленая, желто-оранжевая, а не то кроваво- красная.

Пробираясь среди этого скопища, расступавшегося пе­ред Мэри и ее спутником, они быстро миновали галерею и оказались в обширной зале, где был накрыт стол. Роскошью сервировки это дьявольское пиршество превосходило зем­ное, а красный, наполнявший комнату свет отражался на драгоценной посуде, фантастическим образом заливая со­бою гостей и Азрафила, занимавшего за столом главное место на высоком двухместном троне.

При появлении Мэри и Уриеля раздались оглушительные крики:

— Да здравствует Ральда, нареченная невеста! — рычали несвязные голоса.

Когда Мэри подошла, Азрафил встал, ввел ее на свой трон, посадил около себя и протянул ей свою чашу, но ког­да Мэри увидела, что в ней вместо вина налита парная кровь, то с омерзением отшатнулась. Азрафил расхохотал­ся, неожиданно запрокинул ей голову и влил в рот, несмот­ря на сопротивление, густую и жгучую жидкость. Этот эпизод был встречен взрывом рукоплесканий, а затем оргия пошла своим чередом и, видимо, достигла апогея. Трудно было бы описать все там происходившее: грянула донельзя разноголосая и хаотическая музыка, если можно назвать музыкой доносившийся звуковой ураган, в котором слыша­лись будто и рев бури, и стоны пытаемых, и вопли ужаса умиравших жертв, и отчаянное рычание избиваемых живо­тных.

Вдруг произошло нечто совершенно неожиданное. Крас­ный свет побледнел, словно погас, и сменился белесоватой мглой, а в это время из-под свода сверкнул широкий се­ребристый луч. Наступила секунда мертвой тишины, но по­том все присутствующие повскакали с мест, дико вопя, как перепуганное стадо шарахнулись в конец залы и скучились там с искаженными от бешенства и страха лицами. Азра­фил первый широким скачком очутился в конце комнаты, увлекая за собой Мэри: из поясницы у него взвился огром­ный хвост, который, точно веревкой, обвил молодую девуш­ку и привязал к могучему демону. Стол пиршества исчез.

А в полосе света обрисовалось удивительное шествие, нисходившее точно с облачной выси, и во главе его был ве­личавый старец в длинном ослепительно белом одеянии и мантии, словно затканной алмазами. На серебристой голове его покоился венец из шести лучей столь ослепительного света, что на него трудно было смотреть, а в руке он держал крест, излучающий снопы света, отливавшие всеми цветами радуги. Около старца стоял высокого роста моло­дой человек, также в белом, а из черных волос его блесте­ло золотистое пламя, черная бородка обрамляла нижнюю часть его лица. В одной руке он держал лучезарный крест, а в другой — меч, с лезвием, горевшим как огонь.

Позади этих двух представителей высших и чистых сил двигалась масса людей в рыцарском одеянии и коротких се­ребристых туниках. На груди каждого была вышита увенчан­ная крестом чаша и каждый также был вооружен крестом и мечом. Вокруг группировались белые, прозрачные фигуры в блестящем облачении, а далее виднелись туманные массы неясно очерченных существ — стихийных духов, подчиненных магам. Нежное, стройное пение, звучавшее невыразимо могучей силой, потрясало стены сатанинского дворца.

Между тем, адский притон представлял страшную карти­ну. Попадав на землю, служители зла катались в судорогах, а из их разинутых ртов текла зеленоватая студенистая слю­на. Вдруг Азрафил с видимым усилием выпрямился, завыл, как дикий зверь, и стал пускать в чистого духа огненные стрелы, а его пример ободрил остальных. Стоя на коленях, с искаженными злобой и яростью лицами они подражали своему владыке. Скоро град раскаленных снарядов засви­стел в воздухе и обрушился на послов света, которые, тем не менее, двигались, презирая страдания, причиняемые при­косновением заряженных излученный зла. Люди напрасно воображают будто победа над царством зла дается легко даже высшим существам. Нет. Борьба с адом тяжка и трудна, но высокие духи жертвуют собою, чтобы вырвать у демонов души, еще способные к раскаянию, и не отступают перед трудностями боя.

Медленно, но безостановочно, приближалось воинство добра, пение становилось все могучее, и по мере того, как снопы исходившего от них света достигли группы демонов, между сатанистами началось смятение. Несколько мужчин и женщин, голых и отвратительных, отделились от толпы, стараясь ползком добраться до границы полосы света. То были несчастные, в сердце которых еще тлело все-таки со­знание их духовной нищеты, и потому их неудержимо влек­ла к себе гармония добра. Крест в руке старца бросал во все стороны снопы золотистых искр, а благозвучный голос призывал их и ободрял, суля помощь и прощение. В то же время серебристые огоньки посыпались сверху, точно хлопья снега, а как только огонек падал на демона, тот на­чинал корчиться, воя от боли, и руки его бессильно опуска­лись^[1].

Но вид дезертиров вызвал однако между остальными са­танистами взрыв бешенства. Какие-то черные снаряды гра­дом посыпались в несчастных и те корчились, крича от боли, некоторые даже ослабели, и лежали неподвижно, другие же выдерживали и упорно продолжали ползти, а расстояние между ними и светлым лучом все уменьшалось. Вдруг ста­рец склонился к ним и прикрыл их своей алмазной мантией. Широко раскрытыми глазами глядела Мэри и страшный просвет наступал в ее душе: она понимала, что погибла, и ею овладело страстное желание приблизиться к свету и бе­жать из страшного места. Она отбивалась, как безумная, но дьявольская связь, спутавшая ее с демоном, не отпуска­ла, а врезывалась, как огненная полоса. Когда она увидела, что воины добра поднимаются в воздух и исчезают, ее охва­тило такое отчаяние, что она опять стала отбиваться и кри­чать, но теперь ничто более не задерживало ее и никто как будто не обращал на нее внимание. В нескольких шагах от нее стоял Азрафил, расстроенный и точно потускневший, и около него Уриель и несколько мужчин, которые оживлен­но разговаривали. Многие из пировавших были неподвижно распростерты на земле.

Кругом был золотистый полусвет и витавшие в воздухе белоснежные хлопья, наподобие паутины, указывали на по­сещение дьявольского притона силами света.

Мэри не поняла, что говорил Азрафил: по-видимому, он что-то приказал, так как Уриель с другими вышли из залы. Вскоре Мэри услышала крики, рычание и шум борьбы, а за­тем увидела возвращавшегося Уриеля со спутниками. Они тащили грязную, тощую женщину с животным выражением и искаженным страхом лицом. Она с геркулесовой силой отбивалась от державших ее, а те не выпускали ее, и туча чертенят впилась, как пьявки, в мощное тело ведьмы. Но несмотря на неистовые вопли женщину повалили на землю, к ногам Азрафила. В руке Уриеля сверкнул нож с раска­ленным лезвием, который он и вонзил по рукоятку в тело жертвы. Кровь фонтаном брызнула из раны и расплылась в воздухе в виде темной дымки. Азрафил первым бросился вперед и напился горячей крови, которая как будто подкре­пила его, а за ним и другие поползли к трупу, чтобы также утолить свою жажду.

Однако, очевидно, сатанинская свадьба была совершенно расстроена, судя по тому, как Азрафил обратился к Уриелю, видимо, мрачный и взбешенный.

— Уведи Ральду. Я позову ее, когда очищусь от заразы этого... небесного визита.

Уриель склонился до земли, а затем увел Мэри в смеж­ную комнату.

-- Нам надо одеться. Стало ужасно холодно после этого приключения.

Только теперь Мэри ощутила ледяную стужу и вздрог­нула.

— Вот, возьмите это, — сказал Уриель, доставая из ви­севшего на поясе мешка два трико из тонкой, мягкой и бле­стящей, как шелк, ткани. Пока они с Мэри одевались, он прибавил: - Ну можно ли не ненавидеть их, этих чудовищ сверху. Они постоянно суются, чтобы мешать нам, и портят наши пиршества, а все под предлогом спасения каких-нибудь «кающихся душ», призывающих будто бы их. Мы, конечно, защищаем своих из принципа, но в сущности это глупо: сле­довало бы прогнать отсюда эту нетвердую во зле и вечно воющую дрянь.

Надев трико, Мэри ощутила приятную теплоту и молча проследовала за Уриелем на реку, где в это время сновало много лодок.

Когда они затем очутились в подземном канале, Мэри с новым интересом стала рассматривать причудливые, мрач­ные образы адского населения.

Временами кое-где мелькала фигура демона, в раз­думье прислонившегося к стене, а красный, окружавший его ореол, ярко обрисовывал голову со зловещим выраже­нием и зубчатые крылья.

— О чем они могут думать? — прошептала Мэри.

— О злодеяниях, которые можно было бы изобрести, чтобы подняться в сатанинской иерархии, — также тихо от­ветил Уриель.

«А между тем, все они тоже дыхание Божие...» — не успела подумать Мэри, как в тот же миг чуть не вскрикну­ла. Ей показалось, будто ее обожгло раскаленным желе­зом.

—Не думайте о том, с чем у вас уже нет ничего обще­го, — злорадно ухмыляясь, заметил Уриель.

Мэри молча опустила голову. В это время лодка вышла в озеро.

— Ужасен этот неведомый мир! Скажите, однако, брат Уриель, придется ли мне еще возвращаться сюда? Мне бы очень этого не хотелось...

— Это только так кажется, Ральда. Не раз еще верне­тесь вы сюда, хотя бы только для того, чтобы отдохнуть. Видите эти острова, поросшие кипарисами и смоковницей? Все это — места отдохновения, куда мы можем удаляться, если жизнь в миру становится слишком тяжелой.

— А я вольна приходить сюда или должна повиноваться призыву?

— Несомненно, вы должны посещать шабаш, адскую охоту и другие торжества. Как только раздастся колокол или звук адского рога, супруги демонов обязаны являться. Но не тревожьтесь понапрасну, потому что скоро полюбите наши празднества. Вы еще не знакомы с этой жизнью, пол­ной жгучих волнений, не изведали демонического сладостра­стия, не знаете ночных пиров на кладбищах, оргий лярвов и вампиров, словом, вы непременно полюбите эту долгую жизнь и вечную молодость, которая поддерживается жиз­ненными соками жертвы. И какими жалкими покажутся вам после этого все «светские» удовольствия!

— А кто вы сами, брат Уриель? Человек или демон?

— Я тоже, что и вы, сестра Ральда: амфибия между землей и адом.

— А что стало с Хольмом после его ужасной смерти?

— Он демон. Но если вы сохраняли к нему расположе­ние, можете облегчить его положение: это, пожалуй, ваша обязанность. Я научу вас, как это сделать, а он будет вам покровителем и даже полезным советчиком.

— Ах, как я счастлива, что могу войти в сношение с ним, - обрадовалась Мэри. - Все-таки не буду одинокой среди этих страшных неведомых загадок.

В это время лодка причалила, и они вошли в подземелье через ту же дверь в пирамиде, через которую выходили.

Мэри была совершенно изнурена и дрожала от холода. Но ожидавшая ее Флага тотчас приготовила ванну, а потом одела, после чего Мэри вошла в столовую, где был накрыт великолепный ужин, а за столом сидел Уриель, также пере­менивший костюм. Оба ели о присущей сатанистам жадно­стью, обильно запивая крепкими винами, подаваемыми в избытке. За кофе Мэри спросила:

— А что же мне делать теперь?

— Некоторое время можете вести светскую жизнь, но помните, что первая любовь принадлежит нашему владыке Аэрафилу. Ну, а потом, вы вольны выйти даже замуж, если придет охота. Помимо этого, вы должны давать часть вре­мени науке: у вас есть книги, которые просветят вас — изу­чайте их серьезно. А если пожелаете отомстить кому-нибудь, то ваши слуги всегда готовы...

Треск, сопровождаемый легким взрывом, прервал его.

— Что это? — удивленно спросила Мэри.

Улыбаясь, Уриель поднял руку и в нескольких шагах пе­ред нею показались ее же подданные, бесенята, которых она уже видела прежде. Их предводитель поклонился и по­просил работы, а смущенная Мэри обратилась к своему со­товарищу.

— Будьте добры, брат Уриель, укажите, какого рода ра­боту, в демоническом смысле, надлежит задать им? Я еще не освоилась с новым для меня положением.

Уриель достал из кармана свиток черной бумаги, набро­сал фосфоресцировавшими буквами несколько слов и подал Мэри. «Самоубийств, убийств и детоубийств всего по трое; штуки две ножевых расправы во время попоек, да одна же­лезнодорожная катастрофа», прочла она и затем протянула бумагу дьяволенку, который тотчас же исчез со своей вата­гой.

— Моего заказа хватит на некоторое время, — заметил Уриель, — а лотом я продиктую вам программу, Ральда. Но надо всегда так составлять задаваемый урок, чтобы всегда были убийства и лилась кровь, потому что ею питается ад­ский мир. А теперь, сестра, спокойной ночи: надо уснуть, чтобы восстановить силы. Да хранит вас Сатана. Спите хоро­шенько, но особенно остерегайтесь, — он многозначительно поднял палец, — прежних скверных привычек: благочестивых мыслей или противодьявольских знаков, и прочих глупостей, которые испортят вам сон.

Они простились, и Мэри с тяжелой головой и угнетен­ным сердцем вернулась в свою комнату, где вскоре крепко уснула.

ГЛАВА 5.

Проснулась она такой слабой и разбитой, что не в состо­янии была подняться, и, подкрепившись пищей, снова уснула. Такое душевное и физическое бессилие длилось несколько дней: Флага раза_ч три-четыре в сутки будила ее, чтобы за­ставить поесть и выпить вина, после чего та опять впадала в глубокий сон. Наконец, выдался день, когда Мэри, проснув­шись, почувствовала себя крепче и после сытного обеда встала.

Флага сказала ей, что Уриель хочет видеть ее. Мэри по­спешно оделась, а вскоре появился Уриель и приветливо поздоровался, поставив на стол хрустальный флакон и кро­шечную серебряную чашу. Он сказал, пожимая ей руку:

— Я принес вам подкрепляющее средство, дорогая сест­ра. Пейте три раза в день по стаканчику этого ликера, и вы скоро оправитесь. Вам необходимо набраться сил, дорогая сестра, потому что нам предстоит покинуть это, не правда ли, не особенно уютное место. Кроме того, меня вызывают дела, требующие моего личного участия, а вам надо начать занятия по изучению высшей магии. Завещанная вам Ван-дер-Хольмом библиотека заключает в себе очень древние книги, произведения громадной ценности, и в них вы найдете все нужное вам, а я укажу формулы, которые вам надо вы­учить наизусть, и соответствующий им ритуал. Вам надо быть вооруженной, потому что между духами встречаются весьма надоедливые. Кроме этого, вы должны есть много мяса и пить вина, чтобы запастись силами, а они вам скоро понадобятся. Дня через два мы тронемся в путь.

— Значит, мне предстоит вернуться в Петербург? А мне хотелось съездить повидаться с мамой, — грустно сказала Мэри.

— Нет, милая сестра, вы еще недостаточно крепко сто­ите на вашем новом пути, чтобы жить в неблагоприятной для вас атмосфере, окружающей вашу мать, которая, гово­рят, очень набожна. Через несколько месяцев вы свободно можете поехать за ней, а пока напишите, что дела по на­следству вашего мужа мешают вам навестить ее. Наше братство позаботится переслать ваши письма, не возбуждая никакого подозрения. В настоящее время я повезу вас в Шотландию, на Комнор-Кэстль — замок одного из ваших со­членов. Он любезно отдает его в распоряжение братьев и сестер, проводящих время искуса и занимающихся специ­альными отраслями знания. Здание, перестроенное еще во времена королевы Елизаветы, обширно, роскошно обстав­лено и окружено садом. Словом, вы будете помещены ве­ликолепно и жизнь вам не будет ничего стоить: там вы найдете все необходимое, даже прислугу из низшей братии. Окрестности живописны: есть горы и скалы с глубокими, весьма интересными ущельями, — прибавил Уриель с лука­вой, загадочной усмешкой.

Благодаря данному лекарству дня через два Мэри на­столько оправилась, что. могла уехать из замка. Прежде всего она отправилась с Уриелем в городок, где провела ночь перед тем, как попала в подземелье, и там разыгра­лась неизбежная комедия. Мэри объявила, что ее муж во время их экскурсии упал с кручи и пока она бегала за по­мощью счастливый случай свел ее со старым другом, ока­завшим ей большое участие. В указанном Уриелем ущелье действительно нашли тело человека в платье Ван-дер-Холь- ма, и прислуга отеля признала его, несмотря на то, что ли­цо убитого при падении было сильно обезображено. Но так как все документы и ценности были в наличии, то со сторо­ны властей не было препятствия к выдаче свидетельства о его смерти.

После погребения мнимого мужа на местном кладбище, Мэри со своим спутником отправилась в Париж, где пробы­ла несколько дней, так как у Уриеля там были дела.

Оттуда они отправились в Англию, а затем, после двух­дневного пребывания в Лондоне, переехали в Шотландию. Выйдя из вагона они пересели в автомобиль и направились в Комнор-Кэстль. Дорога, содержащаяся в отличном состоя­нии была, однако, весьма затруднительна и шла в гору, но самый замок был построен в долине, окруженной крутыми скалами.

Это было огромное сооружение в стиле Стюартов, с обширным парком. По дороге Уриель рассказал Мэри, что замок принадлежал некогда герцогам де Мервин, но их род угас в восемнадцатом веке, после чего имение перешло в боковую линию-

— Семья никогда не живет здесь, и Комнор-Кэстль не любят вследствие глупых россказней, будто в доме живут привидения. По счастью, для нас это не является помехой! — засмеялся Уриель.

Мэри ничего не ответила и с задумчивой грустью смот­рела на старинный замок, внушительная громада которого постепенно возникала из густой зелени сада.

Очевидно, их ожидали, потому что у подъезда встретил человек в черном, по виду дворецкий, и лукаво-неприятное лицо его произвело на Мэри отталкивающее впечатление.

«Тоже, вероятно, какой-нибудь тюремщик»,— подумала она и вздрогнула, когда Уриель насмешливо заметил:

— К чему громкие слова, милая сестра? Это преданный служитель братства, Джемс Кеннеди, — затем он прибавил, обращаясь к низко кланявшемуся слуге: — Джемс, леди Ван-дер-Хольм проведет здесь несколько месяцев, поза­ботьтесь, чтобы все было к ее услугам. Надеюсь, Мэрджит все приготовила? Да? В таком случае проводите миледи в ее помещение.

При входе в отведенные ей комнаты Мэри встретила горничная с таким же хмурым и противным лицом, как и у Джемса. Она сняла с нее дорожное платье, причесала, по­дала домашний костюм и вышла, сказав, что придет, когда будет подан обед.

«Во всяком случае это опытная горничная»,— подумала Мэри, оставшись одна и осматривая окружавшую обста­новку.

Она находилась в спальне, судя по тому, что в алькове, на высоте двух ступеней, стояла широкая кровать под бал­дахином, как делали в древние времена: колонки были отде­ланы богатой резьбой и инкрустацией из слоновой кости и перламутра, сам же балдахин с занавесями из плотной зе­леной парчи с золотом был украшен гербом с герцогской короной. Одинакового стиля роскошная мебель была обита такой же материей, как и портьера, открывавшая вход в смежное помещение, которое оказалось не менее роскош­ным. Стены в нем были обтянуты старинными шпалерами, золоченая мебель обита красным бархатом, а в большом, увенчанном герцогским гербом камине пылал яркий огонь, так как несмотря на теплую погоду в древних толстых сте­нах было свежо и сыро. Подле камина стояли два кресла с гербами на спинках и подушками для ног из красного барха­та с золотой бахромой.

Мэри села и задумалась, глядя на окружающую обста­новку любопытным, но подернутым грустью взором. На стене против нее висело несколько портретов в старинных резных рамах. Господин средних лет в черном, а рядом де­вочка шести-семи лет редкой красоты. По тогдашней моде на ней было, словно на взрослой, длинное черное бархатное платье, а из-под маленькой, тоже черной шапочки выбива­лись пышные, рыжевато-белокурые волосы, волнистыми прядями спускавшиеся до колен. Ее личико освещала пара огромных темных глаз, глядевших мрачно, но гордо и реши­тельно, маленький, с надменно-пренебрежительным выра­жением ротик подтверждал то, что обещали глаза, а именно: что малютка станет со временем страстной и свое­вольной женщиной. Этот портрет возбудил особенное вни­мание Мэри, и она долго рассматривала его, а потом перешла к двум другим, висевшим по бокам. Один изобра­жал тринадцати-четырнадцатилетнего удивительно красивого мальчика с темными глазами и волосами, но он не понра­вился Мэри. На втором был нарисован белокурый, мечта­тельный юноша в белом атласном наряде с голубыми лентами и большим кружевным воротником. Неизвестно почему, но Мэри почувствовала себя дурно и воздух пока­зался ей тяжелым. Вероятно, комната была давно необитае­ма и следовало ее освежить. Заметив дверь на небольшой балкон, она отворила ее и, облокотясь на перила, принялась разглядывать расстилавшийся перед нею сад.

Стало темнеть, но воздух был тепел и ароматен.

Вдруг Мэри увидела высокую фигуру мужчины, прибли­жавшегося по аллее из глубины сада. Когда тот был уже вблизи балкона, Мэри удивленно заметила, что незнакомец носил черный бархатный костюм времен Карла I, с черными лентами, широким полотняным воротником, отороченным кружевами. На голове его была широкополая фетровая шляпа с белым пером. Подойдя к балкону, он на минуту ос­тановился, снял шляпу и поклонился.

Это был высокий и стройный молодой человек, удиви­тельно красивый, но с бледным, точно восковым лицом, об­рамленным густыми кудрями и остроконечной иссиня-черной бородкой. Опушенные черными густыми ресницами широ­ко открытые глаза его глядели на Мэри мрачным, горя­щим взглядом, а на алых устах с черными усами змеилась злая и глумливая усмешка.

Ледяная дрожь пробежала по телу Мэри, пока она тре­вожным взглядом провожала высокую фигуру незнакомца, скрывшегося за поворотом аллеи. Она вернулась в комна­ту, затворила балконную дверь и бросилась в кресло. Вид незнакомца весьма смутил ее. Но где видела она это блед­ное лицо, которое, несмотря на бесспорную красоту, вну­шало ей отвращение, почти ненависть?

Приглашавшая ее обедать Мэрджит прервала ее раз­мышления. За столом Мэри рассказала Уриелю про удиви­тельного незнакомца, вырядившегося точно для маскарада.

—Кто это может быть? — спросила она.

— Это владелец замка Комнор-Кэстль, — усмехаясь, от­ветил Уриель.

— Как? Ведь вы же говорили, что я буду жить одна и что хозяин никогда не приезжает в замок, вполне предоставив его в распоряжение братства. А теперь оказывается, что здесь живет и этот, видимо слегка тронутый, господин.

— Вы слишком много расспрашиваете, сестра Ральда, — строго сказал Уриель. - Почему и отчего вычеркнуты из нашего лексикона, а вам надлежит только исполнять то, что прикажут учителя. Вы уже не свободны, как были прежде. Вы страшными узами скованы с сатанинской общиной, чле­ном которой состоите. Никогда не забывайте этого! А здесь вы теперь для того, чтобы учиться, и я буду вашим наставником в сатанинских науках, пока вы не вооружитесь настолько, что будете в состоянии сами защищаться против возможных опасностей. До этого времени я стану охранять вас. Но предупреждаю, что я — учитель-строгий и требова­тельный. Поэтому работайте усердно, будьте благоразум­ны и послушны, и мы останемся добрыми друзьями. А теперь пойдемте, я покажу вам библиотеку, где мы будем заниматься.

Он провел ее в большую комнату, где стены были заня­ты резными дубовыми шкафами, набитыми книгами. Между прочим, Мэри была крайне изумлена, найдя в одном из шка­фов три старые, завещанные ей Ван-дер-Хольмом книги. Побеседовав около часа Уриель объявил ей, что занятия они начнут на другой день, а пока посоветовал лечь и не забыть уже преподанные ей воззвания к Сатане.

Тяжело было на душе у Мэри, когда она прошла в спаль­ню, где ее ожидала камеристка. Но спать ей не хотелось и она, приказав подать капот, отпустила Мэрджит. Служанка вышла, а Мэри стала искать что-нибудь для чтения в нижнем шкафчике, в замке которого торчал ключ. Но когда она взя­лась открыть его, то заметила в ногах постели скрытую в стенной обивке дверь. С любопытством подошла она ближе и в голове мелькнуло смутное сознание, что там должна находиться молельня с изображением Христа и Святой Де­вы. Она порывисто толкнула дверь, но вдруг дыхание сдави­ло и ее пронизала острая боль, будто с нее сдирали кожу: это случилось в ту минуту, когда явилось живое воспомина­ние о Спасителе и Богородице.

Как она могла забыть, что находится уже вне сферы всего чистого и священного?

Отогнав от себя всякое воспоминание о Небе она огля­дела небольшую комнату, освещавшуюся днем через высо­кое и узкое готическое окно. Несомненно, здесь в прежнее время была молельня, но то, что теперь находилось там, вызвало у нее дрожь. С потолка свешивались семь ламп красного стекла и кровавым светом озаряли глыбу черного базальта, а на ней статую, уже виденную у Ван-дер-Хольма. Демон был изображен в сидячем положении, заложив ногу на ногу, облокотясь и подперев подбородок рукой, а зеле­новатые его глаза глядели на Мэри удивительно жизненно, с выражением жестокого глумления. У подножия статуи ле­жала черная подушка, а на цоколе блестела надпись: «При­ходящий сюда должен, падя ниц, преклониться предо мною».

Тут же лежала книга в виде молитвенника, в кожаном переплете с серебряными угольниками. Движимая словно непобедимой силой Мэри подошла, взяла книгу и открыла ее. «Молитвослов» прочла она. А эти, так называемые, «молитвы» Люциферу оказывались неслыханными кощунст­вами, каких Мэри не могла себе даже представить, несмот­ря на все уже виденное, слышанное и испытанное. С внутренним содроганием отвернулась она и хотела уйти из некогда священного, а теперь поруганного места, но в тот же миг застыла от изумления.

Стая бесенят, которых она уже видела во время своего посвящения, преградила ей дорогу и бросившись затем на нее принудила отступить. Мэри пришлось выдержать атаку со стороны маленьких чудовищ и это навело ее на мысль, что ее не отпустят, пока она не выполнит сатанинского об­ряда.

Грустная и усталая вернулась, наконец, Мэри в свою комнату, и скоро уснула тяжелым и крепким сном.

Следовавшие затем недели прошли в тяжелой, утоми­тельной работе. Мэри приходилось заучивать множество формул, по большей части на незнакомом языке, но поми­мо отчетливого знания, надо было уметь скандировать в различных тонах. Вместе с тем она изучала обряды, костю­мы, ароматы и т. д., употреблявшиеся при вызываниях. Но Мэри была умна и понимала, что попав под власть ада ей необходимо господствовать над злыми, окружающими ее духами, дабы не пасть жертвой. Поэтому она работала усердно, а Уриель был очень доволен своей ученицей, пред­сказывал ей, что она непременно достигнет высоких ступе­ней сатанинской иерархии, если только окончательно отречется от сожалений, воспоминаний, уныния и прочих «глупостей», нападающих на нее иногда.

— Вы на хорошей дороге к успеху, сестра Ральда, и уже достаточно вооружены для того, чтобы я мог на некоторое время покинуть вас,— объявил он однажды. — Я оставлю вам небольшую программу занятий, так как в мое отсутст­вие вам не надо слишком усидчиво работать. Ваш организм перенес сильные потрясения, и вы нуждаетесь в отдыхе. На­деюсь, настоящее место пребывания вам нравится и вы хо­рошо чувствуете себя здесь.

— Замок очень красив, хотя я еще не могла осмотреть его подробно, но только он производит мрачное впечатле­ние. А сад я не успела обойти, так как была занята учени­ем.

— Еще несколько советов как вести себя, милая сестра, если явятся легионы ваших служителей. Вы должны быть любезны с ними, угощать их сырым мясом или сладостями, потому что они не только должны повиноваться, но и привя­заться к вам: в этой привязанности ваша величайшая сила!

Вы видите, закон притяжения, или любви — по термино­логии вашего прежнего общества — одинаково действует у нас, как и у наших противников, — со злым смехом закончил Уриель. — Кстати, если вы встретите хозяина замка, то дол­жны быть любезны с ним: он имеет на это право.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: