ЛЕГЕНДА ОБ УАСТЫРДЖИ

Стояла жаркая рабочая пора. Покос был в самом разгаре. Каждый торопился воспользоваться хорошей погодой и заготовить себе на зиму сено. Но не всех наделил бог счастьем иметь свое хозяйство. Были и бедняки, к числу которых, казалось, принадлежал и человек, проезжающий мимо косарей.

Сгорбленный, с изнуренным от усталости и жары лицом, он сидел на хромом белом коне.

Занятые работой косари то ли не заметили его или заметили, но не захотели время терять, только бедняка никто не пригласил в свой шалаш.

Доехал он до одного шалаша, где за скудным обедом сидели трое братьев.

Младший брат, увидев странника, сказал братьям:

— Посмотрите, едет какой-то незнакомец; вид у него такой, будто он едет издалека и натерпелся от голода и жажды. Пригласим его к себе и угостим, чем бог послал.

На это старшие братья возразили, что у них нет ничего, кроме черствого хлеба и воды, а за такой стол гостя приглашать неудобно.

Но не дослушав старших братьев до конца, младший уже пригласил странника. Странник подъехал к шалашу, слез с коня и вошел в убогий шалаш братьев.

Братья посадили гостя по правую сторону, и старший брат попросил младшего угостить гостя, а сам, обращаясь к гостю, присовокупил:

— Не обессудь, божий гость, ничем лучшим не можем угостить тебя, а только лишь тем, чем бог послал: хлебом да водой.

Гость же ответил:

— Не беспокойтесь, вы встретили с почетом бедного путника, и бог вам поможет!

Тем временем младший брат наливал из бурдюка в чашку воды, — и что же? — вместо воды у него из бурдюка потекла свежая приправленная медом брага; достает он из мешка хлеб, и вместо черствого хлеба в руках его оказался прекрасный пирог. Заметили это братья и догадались, что в шалаше у них сидит не простой гость.

Покушав и утолив жажду, гость сказал братьям:

— Я Уастырджи, и в награду за ваше гостеприимство, пусть каждый из вас попросит то, что он хочет, и его желание будет исполнено.

Старший брат сказал Уастырджи, что он хотел бы иметь стадо белых баранов, которое бы никогда не уменьшалось.

Средний попросил, чтобы у него на гумне никогда не переводилась хорошая пшеница, а он мог бы всегда провевать ее и любоваться.

Старшие братья уже кончили, и очередь осталась за младшим. Уастырджи обратился к нему:

— А ты чего попросишь? Он на это ответил:

— Если ты меня за мою незначительную услугу хочешь чем-нибудь наградить, то позволь мне спросить совета у моего дяди, так как сам я еще молод и не знаю, что мне пожелать.

Уастырджи согласился, и младший брат побежал к дяде„

брату его матери.

Приходит он в село, где жил его дядя, которого он и в лицо не знал; входит он в его дом и видит перед собою почтенного старца с белою, как снег, бородою. Рассказав ему в чем дело, попросил у него совета. Дядя и говорит племяннику:

— Сбегай к старшему брату, который живет в другом селении, и он тебе даст совет.

Племянник побежал в другое селение, спросил у соседей, где живет его дядя, и ему указали. Зайдя в дом, он увидел перед собою мужчину, который ему показался более молодым, чем младший дядя, и удивился: «Как это так? Первый дядя сказал, что этот старший, между тем, как на вид он моложе».

Рассказав и этому дяде в чем дело, он попросил у него совета, но тот отправил его в третье селение к самому старшему брату.

Заходит юноша в дом к самому старшему брату и видит — совсем молодой на вид мужчина спит, а жена отгоняет от него Мух. Племянник попросил женщину, отгонявшую мух, показать ему дядю; она указала на спящего:

— Вот он, твой дядя, а я — его жена. Муж теперь спит. Никогда я его раньше не будила, но ради того, что у нас вырос уже такой взрослый племянник и пришел просить совета, я разбужу его.

Сказав это, она, как бы нечаянно, задела мужа концом платка, которым отгоняла мух. Муж вздрогнул, проснулся, и в бороде у него появился седой волосок. Проснувшись он упрекнул жену:

— Жена, что с тобой? Отчего ты прервала мой сон? Сколько лет мы живем, и ты никогда такого не делала, а теперь к старости вдруг решилась; идишь, у меня от этого седина появилась.

Жена тогда и говорит ему:

— Пришел к тебе племянник, которого ты никогда не видел, за советом; торопится он, поэтому я тебя и разбудила.

Дядя, увидев племянника, бросился обнимать его. Племянник рассказал ему все и попросил совета, причем, высказал свое удивление.

— Как это, дядя? Ты выглядишь еще совсем молодым, между тем, как младшие по летам братья твои на вид уже старики.

— Слушай и узнаешь, — сказал дядя и приступил к рассказу.

— Ты видел младших братьев. Они, как ты сам сказал, совсем состарились, а я еще с виду молод. Это благодаря тому, что у меня жена хорошая:, она заботится обо мне, а я о ней, и нам живется хорошо. Если Уастырджи хочет наградить тебя, то попроси у него лучшую в мире жену, и ты. будешь счастлив.

Такой совет дал дядя племяннику.

Сколько времени прошло, бог ведает, но младший брат застал еще Уастырджи в шалаше и успел высказать ему свое желание. Старшие братья, услышав его слова, стали смеяться. Но Уастырджи сказал юноше:

— Ты просишь трудного: суженая твоя в эту ночь выходит замуж, и потому нужно нам торопиться.

Сели они на коней и поехали в то селение, где жила эта девушка. Дорогой Уастырджи поучал юношу:

— Мы проедем мимо того дома, где сегодня вечером должна быть свадьба, как раз в то время, когда хозяева станут приглашать гостей в комнату. Хозяева, увидя подъехавших странников, попросят зайти и нас. Меня, как старшего, попросят сесть выше всех. Я, вознеся хвалу богу, протяну «ахсырфанбал»[80] и скажу: «Жених, подойди и возьми!» А ты тем временем подскочи и возьми. Потом опять, держа чарку в руках, скажу: «Жених, приди и возьми чарку, предназначенную тебе». Ты опять подхвати, а что дальше, потом посмотрим.

По окончании этих наследствий, путники подъехали к тому дому, где должна была состояться свадьба, и их пригласили зайти. Они вошли. Уастырджи, как старший, сел выше всех, в красном углу. Подали «ахсырфанбал». Уастырджи, приняв его и сотворив обычную молитву, протянул руку говоря: «Жених, иди возьми!»

Юный спутник Уастырджи подскочил и вырвал из рук его «ахсырфанбал». Настоящий жених и гости, увидев это, стали недоумевать, но дальше этого не пошли.

После «ахсырфанбала» подали Уастырджи чарку с пивом, и он, протянув руку, снова сказал: «Жених, приди и прими чарку, предназначенную тебе!» Юноша опять быстро схватил чарку. Поднялись негодование и ропот между сторонниками первого жениха, которые не признавали молодого незнакомца женихом.

Уастырджи попросил их успокоиться и стал настаивать на том, что настоящим женихом является молодой человек, приехавший с ним, а не тот, которого они считают женихом. Тогда все единогласно потребовали от него доказательств.

В подтверждение своей правоты Уастырджи предложил взять яблоко, разрезать его пополам, одну половину дать одной стороне, а другую — другой, пусть, мол, как та, так и другая сторона положат свои доли в огонь, и из чьей половины к утру вырастет яблоня и даст плоды, та сторона и возьмет верх.

Сказано — сделано. Утром все гости явились к тому месту, где должен был решиться спор. Пришли и увидели, что из половины, брошенной в огонь Уастырджи, выросло большое дерево и дало прекрасные яблоки, а другая половина сгорела дотла.

Добившись своего, Уастырджи и его товарищ со своей невестой отправились в обратный путь. По дороге, пожелав своим спутникам счастья, Уастырджи исчез...

Сколько времени прошло с тех пор, бог ведает, но вот вздумалось Уастырджи навестить всех трех братьев.

Направился сначала он к старшему брату. Бесчисленные стада рассыпались по полям, пастухи собрались около них, а сам хозяин со стороны любовался этой картиной.

Подъехал Уастырджи и обратился к нему:

— Эй, добрый человек, дай мне хоть одного худенького ягненка — я три дня ничего не ел и умираю с голоду.

Старший брат ему и отвечает:

— Если я всем проезжающим мимо буду давать по ягненку, то у меня ничего не останется.

Услыхав это, Уастырджи сказал:

— Знай же, что, кто тебе их дал, тот может и взять.

Не успел Уастырджи сказать этого, как хозяин и его стада превратились в камни.

А Уастырджи отправился к среднему брату, который в это время на гумне провевал большую кучу пшеницы. Уастырджи подъехал к нему и сказал:

— Эй, добрый человек, дай-ка мне мякинки накормить лошадь, она еле ноги тащит.

Тот ему надменно отвечает:

— Да если я буду мякину всем отдавать, кто здесь проезжает, то моим лошадям ничего не останется.

— Знай же, — сказал Уастырджи, — что, тот, кто тебе все это дал, может и отобрать.

Не успел Уастырджи произнести этих слов, как куча пшеницы и хозяин ее превратились в камни.

Поехал Уастырджи к младшему брату. Остановился у его дома и позвал хозяина по имени, но так как его не было, то на зов вышла жена.

— Муж твой дома? — спросил Уастырджи.

— Его нет, но хозяйка его дома. Прошу пожаловать: у тебя вид усталый, и лошадь, как видно, голодна; слезай, утоли свой голод и жажду, чем бог послал, а я тем временем покормлю и напою твою лошадь, — сказала она. Пока Уастырджи слезал с лошади, хозяйка вбежала в комнату и прикрыла тело сына, умершего незадолго до приезда гостя. Это она сделала для того, чтобы гость не стеснялся есть и пить.

Уастырджи вошел и хозяйка поднесла ему перед едою стакан араки. Вознеся хвалу богу, он попросил хозяйку дать отведать ребенку[81]. Но она отговорилась тем, что ребенок спит. Когда же гость стал настаивать, она открыла ему свое горе, сказав, что ребенок умер.

Перестав есть, гость обратился к хозяйке:

— Приготовь мне поскорее три пирога, начиненных солью, и бурдюк воды и привяжи их к седлу моей лошади.

Она так и сделала. Получив нужное, Уастырджи спешно отправился в путь. Выехал он в поле и видит, что смерть гонит впереди себя души покойников в виде барашков. Догнал ее Уастырджи и поехал рядом.

Долго ли, мало ли ехали вместе, но вот Уастырджи обратился к богу с молитвой:

— Бог богов, прошу тебя послать такую невиданную жару, чтоб даже кожа на плешивых головах полопалась, а поле это преврати в пустыню.

Как просил Уастырджи, так и сбылось. Смерть мучилась от голода и жажды. Уастырджи накормил ее солеными пирогами и смерть взвыла от жажды. Уастырджи согласился ей дать воды, но с условием возвратить душу ребенка; смерть долго не соглашалась, но, наконец, жажда осилила ее, и она освободила душу ребенка.

Тогда Уастырджи взял с собою душу ребенка и вернулся к его родителям.

Тем временем возвратился и хозяин. Радости родителей не было конца, когда ребенок их вдруг ожил. А еще более они обрадовались, когда узнали, кто их гость.

Уастырджи рассказал им о том, как встретили его старшие братья и что с ними случилось, а затем прибавил:

— Все богатства твоих братьев перейдут к тебе. Младший брат до сих пор живет со своей хорошей женою в радости и благополучии, а Уастырджи покровительствует ему.

ЛЕГЕНДА О ГУД-ГОРЕ

На дне глубокого ущелья, где быстрая Арагва с шумом и ревом вырывается из каменной расселины, у самой подошвы Гуд-горы находилась некогда осетинская деревня под названием «Гуд», а на краю ее, на склоне горы, ютилась убогая сакля, и в ней жили едняки, муж и жена. Долго у них не было Детей и, наконец, родилась у них дочь, которую нарекли Ниной. Девочка была так красива и прелестна, что пленила сердце злого горного духа — старого седовласого Гуда, который лелеял и оберегал ее от невзгод и недугов.

Малютка частенько взбиралась на вершину горы и любовалась оттуда природой. Никто, кроме Нины, не мог подняться на эту неприступную гору. Горная тропинка, по велению старого Гуда, становилась под ногами Нины широкой и пологой дорогой, и девочка свободно поднималась на любую скалу.

Самые редкие горные цветы рассыпал перед нею Гуд на лугах, стоило лишь нагнуться и собрать их. Полюбив Нину, старый Гуд охранял стадо, принадлежавшее отцу, и ни один баран из этого стада не падал с кручи и не становился добычей хищных зверей.

Часто старый Гуд, опершись своими могучими локтями о каменные громады, долго любовался очаровательной Ниной, мечтая о ней, как о своей будущей жене. Но он горько ошибся в своих надеждах. Став в пятнадцать лет прекрасной девушкой, равной по красе которой было не сыскать, Нина не отвечала ему взаимностью. Она не могла полюбить такого старика.

И влюбленный Гуд чувствовал себя одиноким и отвергнутым и безутешно плакал, проливая тихие слезы, которые, скатываясь по его длинной седой бороде, струились ручьями до самого подножия горы. Увидев эти слезы, люди говорили друг другу:

— Грозный седой Гуд плачет о своей возлюбленной.

Молодая красавица равнодушно относилась к страданиям старого Гуда. Она полюбила юного удалого Сосико, который также души в ней не чаял. Влюбленные часто встречались. Наблюдая за ними, Гуд жестоко мучился. Он старался отомстить за оскорбленную любовь юному Сосико: неоднократно заводил он его в непроходимые трущебы, когда тот охотился за дикими козами, застилал перед ним густым туманом бездонные пропасти, сталкивал на него с вершины груды камней, поднимал бурю, собирал грозовые тучи и метал молнии, насылал мороз за морозом, один другого лютее, засыпая его снежной метелью, или поднимал страшный гул и треск, чтобы напугать юношу. Но молодой Сосико всегда выходил победителем и возвращался к своей любимой с дичью, веселым и невредимым. Ловкий, смелый и сильный, он счастливо избегал все опасности, грозившие ему.

Видя победу Сосико даже над природой, старый Гуд приходил в страшный гнев, продолжая мстить своему сопернику, и, наконец, ему удалось достичь желаемой цели и отомстить влюбленным.

Однажды суровой зимою Сосико, не успев наговориться вдоволь со своею подругой, остался с ней наедине в хижине, а злой Гуд в досаде и ревности сбросил на них огромную лавину снега, завалив им саклю и закрыв выход.

Влюбленные увидев, что хижина занесена снежным обвалом, обрадовались своему уединению. Они развели огонь в очаге, уселись перед ним и, наслаждаясь прелестью молодости, предались радостям любви. Но недолго продолжалось их счастье, скоро голод дал себя почувствовать, заставив их опомниться. Невольные узники стали думать о хлебе, который утолил бы их голод и спас от страданий и смерти.

Но все было тщетно: как они ни старались, как ни искали по всем углам, нигде не оказалось ничего съестного и над ними нависла угроза голодной смерти...

Отомстив своему врагу, старый Гуд обрадовался и разразился таким громким смехом, что целая груда камней посыпалась с горы в долину; и по сей день, говорят, будто бы это долина, которая носит название Чертовой, еще усеяна осколками гранита.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: