КУНДАЛИНИ — СПЯЩАЯ ЗМЕЯ 3 страница

Нам не приходит в голову, что человек, который не может плакать и кричать, теряет нечто жизненно важное и необходимое в своей жизни; часть его жизни навсегда заблокирована, и эта часть будет висеть на нем тяжким грузом, как камень.

Тот, кто хочет вступить в область энергии, тот, кто хочет отправиться в путешествие в храм высшей энергии, должен отбросить всякий страх; и если тело начинает дрожать и трястись или начинает танцевать - позвольте этому случиться легко и спонтанно.

Вы будете удивлены, когда узнаете, что все техники йогических асан — положений тела - были случайно открыты в медитации, в разных состояниях медитации. Никто не создал их путем размышлений и обсуждений, это не так. Они не создавались независимо. В состоянии медитации тело принимало различные позиции - это было сначала; затем эти позиции были признаны как позы йоги. Постепенно выяснилась связь между телом и умом: когда ум находится в определенном состоянии, тело отвечает ему, самостоятельно принимая определенное положение. А затем было сформулировано: если тело принимает определенное положение, ум отвечает на это, приходя в соответствующее состояние.

Мы знаем: когда внутри нам хочется плакать, наши глаза наполняются слезами. Из этого следует, что, если наши глаза наполняются слезами, мы скоро заплачем. Это два аспекта одного и того же явления. Когда мы злимся, наши кулаки инстинктивно сжимаются; когда мы злимся, наши зубы скрипят, а глаза сами наливаются кровью. Когда внутри поднимается гнев, снаружи наши руки немедленно поднимаются, чтобы ударить кого-нибудь по голове. А когда любовь посещает нас, кулаки не сжимаются, зубы не скрипят и глаза не наливаются кровью; когда мы любим, происходит нечто иное. В состоянии любви наши кулаки, даже если они были сжаты, инстинктивно разжимаются и расслабляются; зубы перестают стискиваться и скрежетать, а налитые кровью глаза становятся спокойными и нормальными. У любви свои собственные пути.

Подобным образом у тела есть свои собственные пути в разных стадиях медитации.

Попробуйте понять это так: если вы принимаете определенное положение тела, вскоре возникает соответственное состояние ума. Или, если кто-то просит вас, чтобы вы разозлились, не сжимая кулаки, не скрипя зубами и без красных глаз — можете ли вы быть гневным? Вы просто не сможете злиться. Как вы сможете выразить гнев без участия соответствующих органов тела? Если вас попросят разозлиться, никак не позволяя гневу воздействовать на ваше тело, вы не сможете быть гневным. Точно так же, если кто-то попросит вас любить, не позволяя глазам наполниться эликсиром любви, не позволяя волнам любви проходить через ваши руки, без учащенного пульса, без изменения дыхания - короче говоря, без всякого телесного выражения вашей любви, вы скажете «Простите меня, это очень трудно; я просто не могу сделать это».

Поэтому, если в процессе медитации ваше тело начнет определенным образом поворачиваться и кружиться, и если вы попытаетесь помешать этому, вы повредите внутреннему состоянию медитации, и тогда она не будет иметь успеха.

Все йогические асаны, положения тела, стали доступны людям благодаря различным стадиям медитации. Таким же образом йогические мудры, или то, что мы называем жестами, символами оккультных знаков, были разработаны через медитацию. Должно быть, вы встречали множество статуй Будды с различными мудрами. Эти мудры, также появились в результате особых состояний ума. А впоследствии была разработана целая наука мудр. Так что по вашей внешности, по мудрам вашего тела можно сказать — при условии, что вы не играете и позволяете медитации захватить вас — что происходит у вас внутри.

Поэтому, пожалуйста, следите за тем, чтобы вы не вставали на пути у тела и не пытались остановить его движение.

Согласно моему пониманию, танец, в самом начале, родился из медитации. И я думаю, что все важное в жизни берет свое начало в медитации. Мире не приходилось идти куда-то, чтобы научиться танцевать. Люди ошибаются, думая, что Мира нашла Бога через танец. Мира пустилась танцевать, когда нашла Бога. На самом деле, наоборот: никто не находит Бога через танец, но люди танцуют, когда находят Бога. Что может сделать капля, когда океан входит в нее, если не танцевать? Что может сделать нищий, когда он внезапно находит сокровище неизмеримой ценности, если не танцевать?

Но человек настолько разрушен и изуродован цивилизацией, что он не может танцевать. Мое понимание таково: если мы должны вновь сделать этот мир религиозным, необходимо будет вновь вернуть человеческой жизни естественное состояние — спонтанность, легкость, покой.

Итак, когда медитативная энергия поднимается, и все ваше существо начинает танцевать, не мешайте своему телу, не подавляйте движения своего тела. Иначе весь прогресс будет задержан, и то, что должно было произойти, не произойдет. Но мы люди, пораженные страхом. Мы говорим: «Если я начну танцевать, что скажет моя жена, которая находится здесь? Что скажет мой сын, который сидит рядом со мной?» Мы говорим: «Если я начну танцевать, что подумает обо мне мой муж? Он скажет, что я сошла с ума». Если есть страх, никакой прогресс во внутреннем путешествии невозможен.

Кроме положений тела и жестов — асан и мудр — происходит много других вещей.

Я знаю одного человека. Он мыслитель. Он посетил множество святых и саньясинов, множество монастырей и ашрамов. Он пришел ко мне около шести месяцев назад. Он говорит, что, хотя он все понял, ничего не происходит. Я, сказал ему, что он сам не позволяет вещам происходить. Услышав это, он задумался и затем сказал - «Раньше это не приходило мне в голову. Возможно, вы правы. Но однажды я участвовал в медитации, которую вы проводили, и услышал, как кто-то плачет, это меня насторожило. Я старался быть непроницаемым, чтобы тоже не заплакать. Я боялся: что скажут люди?»

Я сказал ему: «Какое вам дело до людей? Кто эти люди, которых вы боитесь? Они не спасут вас от смерти, когда вы будете стоять на ее пороге. И они не разделят с вами несчастье, когда вы будете несчастны. И они не станут освещать вам путь, когда вы заблудитесь в темноте. Но они будут мешать вам, когда ваша собственная лампа вот-вот готова зажечься. Кто эти люди, в конце концов? Кто на самом деле преграждает вам путь? Это не кто иной, как вы. Вы проецируете свои собственные страхи на «людей». Вы проецируете свои собственные страхи на все, что вас окружает».

Тогда он сказал: «Возможно, но я действительно испугался, когда увидел, как кто-то плачет, и я стал непроницаемым, чтобы со мной не случилось ничего подобного».

Я сказал ему: «Уйдите на месяц в уединенное место и отпустите себя, позвольте произойти всему, что бы ни происходило». Он спросил: «Что вы хотите сказать?» Я объяснил: «Если вы хотите ругаться, ругайтесь. Если вам хочется кричать, плакать и причитать, пусть это случится. Если вам хочется танцевать, танцуйте, если вам хочется бегать, бегайте. А если случится так, что вам захочется сойти с ума, в самом деле - сойдите с ума на месяц».

Он возразил: «Я не могу». Когда я спросил, почему, он сказал: «Если я сделаю, как вы говорите, если я полностью отпущу себя, если я стану естественным и спонтанным, боюсь, я действительно сойду с ума».

Я сказал ему: «Если вы подавляете свое безумие, не будет никакой разницы; оно есть, оно уйдет, если вы позволите ему выразиться; и оно останется с вами навеки, если вы подавляете его».

Все мы подавляем очень многое. Мы не разрешаем себе плакать и смеяться, мы также не позволяем себе бегать, играть и танцевать. Мы все подавляем. Мы заперли свои двери изнутри и стали стражниками и тюремщиками для самих себя. Если мы хотим выйти наружу и встретить Бога, нам придется открыть все двери и окна. Но тогда страх охватит нас, потому что все, что мы подавляли, выйдет наружу. Если вы подавляли слезы, они выйдут на поверхность, если вы подавляли смех, он выйдет наверх. Позвольте им выйти, позвольте им выплеснуться наружу.

Мы находимся в уединенном месте, чтобы этот страх перед людьми не действовал на нас. Эти сосны не будут обижены, они ничего не скажут. Скорее, им будет приятно смотреть на вас. И волны океана тоже не будут обижаться. Они ничего не боятся. Они ревут, когда им хочется реветь, и засыпают, когда им хочется спать. И песок также не будет иметь никаких возражений против того, что происходит.

Отпустите себя совершенно и позвольте случиться всему, что происходит внутри вас. Не сопротивляйтесь. Танцуйте, если вам хочется танцевать, кричите, если вам хочется кричать. Если вам хочется бегать, бегайте. Даже если вам захочется упасть - падайте. Отпустите себя во всем. И если вы сделаете это, вы внезапно обнаружите, что некая энергия внутри вас начала подниматься по спирали вверх, некая сила начала просыпаться. И вы также обнаружите, что все закрытые двери начали открываться. Не позволяйте никакому страху захватить вас в этот момент. Будьте в тотальном единстве с этим внутренним движением, с этим танцем циркулирующей энергии; полностью потеряйтесь в нем. Тогда что-то может произойти.

Это происходит легко. Но вы не готовы позволить это. И странно то, что вам препятствуют мелочи, вас удерживают мелочи. В тот день, когда вы достигнете и оглянетесь назад, вы просто рассмеетесь над этими ничтожными мелочами, которые преграждали вам путь. Если бы это было что-то значительное, тогда все в порядке; но это были действительно ничтожные мелочи.

Если кто-то из вас хочет задать какие-то вопросы, задавайте, и мы некоторое время будем обсуждать их. Затем мы сядем для медитации. Вы можете задать любые вопросы, которые у вас есть.

Один друг спрашивает:

Если в природе все бесцельно, почему человеку приходится жить с целью?

Без сомнения, если вы можете отбросить все цели, то не может быть цели, более великой, чем это. Если вы можете быть естественным, это самое лучшее.

Но человек стал настолько неестественным, что даже для того, чтобы вернуться к природе, нам приходится поставить цель — цель быть естественным. Это несчастье. И как раз это я и говорю: бросьте все, отпустите себя. Однако, в данный момент, цели держат нас в таких мощных тисках, что даже их отбрасывание должно превратиться в цель. Нам придется отбросить их, и для того, чтобы сделать это, мы должны приложить усилия, хотя для отбрасывания не нужны никакие усилия. Какие могут быть усилия, если вы должны бросить что-то?

Это правда, что нигде нет никаких целей. Но почему? Причина в том, что природа бесцельна; причина в том, что есть то, что есть, и нет никаких причин, кроме этой, никаких внешних причин.

Цветок расцвел. Он расцвел не для кого-то, он расцвел не для того, чтобы его продали на рынке. Он расцвел не потому, что некий прохожий может остановиться и насладиться его ароматом. Он расцвел также не для того, чтобы получить золотую медаль на выставке, падмашри. Цветок просто цветет, потому что цветение — его собственная радость. Цель цветения — цветение; оно значительно само по себе. Поэтому вы можете сказать, что он цветет без всякой цели. И полное цветение возможно лишь тогда, когда оно не имеет никакой цели, потому что, когда есть цель, препятствие неизбежно.

Если цветок расцвел для того, чтобы какой-то прохожий увидел его, что будет, если никакого прохожего не окажется? В этом случае цветок не будет цвести; он будет ждать, когда появится прохожий. Но если цветок долгое время отказывается цвести, вполне возможно, что он не расцветет даже тогда, когда прохожий появится. Потому что привычка не расцветать, привычка оставаться закрытым стала очень сильна.

Цветок цветет в полную силу только потому, что в этом нет никакой цели.

Человек должен быть таким же. Но трудность в том, что человек перестал быть естественным, он стал крайне неестественным. И если он хочет вернуться к естественности, спонтанности, это возвращение вновь становится целью.

Когда я говорю о цели, вот на что это похоже: если вам в ногу вонзился шип, его можно вытащить только с помощью другого шипа. И вот кто-то приходит ко мне и говорит: «В моей ноге нет шипа, почему я должен вытаскивать его?» Я скажу: «Если этот вопрос не стоит, зачем ты вообще его задаешь? Этот вопрос попросту не стоит, поскольку в твоей ноге нет шипа. Но если он есть, понадобится другой шип, чтобы вытащить его».

Этот друг может сказать также: если один шип причиняет ему такую боль, почему я требую, чтобы в его ногу воткнули еще и другой? Правда, что первый шип причиняет боль, но его нельзя вытащить без второго. Конечно, вы должны следить, чтобы второй шип не застрял в вашей ноге из чувства благодарности — достаточно того, что он помог вам избавиться от первого. Это может быть больно. Как только первый шип вынут, вы должны выбросить их оба.

Как только неестественная жизнь снова становится естественной, необходимо отбросить естественное вместе с неестественным, поскольку для того, чтобы быть полностью естественным, нужно избавиться даже от мыслей о естественном. Тогда будет то, что будет.

Нет, я не говорю, что цель необходима. Но я говорю о цели потому, что за свою жизнь вы уже накопили множество целей. В вашем теле множество шипов, и эти шипы можно удалить только при помощи других шипов.

Тот же друг спрашивает, являются ли ум (мана), интеллект (буддхи), вещество ума (читта) и эго (аханкара) отдельными сущностями, или это разные названия одного и того же. Он также хочет узнать, отличаются ли они от Атмана, или души, или это одно, и являются ли они сознательными или бессознательными. Еще он хочет знать, что такое сознательное и бессознательное, и каково их специфическое положение в жизни.

Первое: в этом мире материя и сознание — не две отдельные вещи. То, что мы называем материей, есть спящее сознание, а то, что нам известно как сознание, есть пробудившаяся материя. В реальности материя и сознание не отличаются; это разные проявления одного и того же. Сущее одно, и это одно есть Бог, или Брахман, или еще что-то - называйте это как угодно. Когда это одно спит, оно кажется материей, а когда оно пробуждается, это разум, или сознание. Так что не принимайте материю и разум за отдельные сущности; это просто утилитарные термины. В действительности, они не отличаются.

Даже наука пришла к выводу, что такая вещь, как материя, не существует. Забавно, что пятьдесят лет назад Ницше объявил, что Бог умер, а спустя пятьдесят лет науке пришлось объявить, что Бог, может быть, умер, а может быть, и нет, но материя действительно умерла. По мере того, как наука все больше и больше углубляется в материю, обнаруживается, что материи больше нет, и остается только энергия, есть только энергия.

Все, что остается после взрыва или расщепления атома — это энергетические частицы. А то, что нам известно как электроны, протоны и нейтроны, есть электрические частицы. В действительности, называть их частицами некорректно, потому что частицы означают материю. Ученым пришлось найти новое слово — квант; это слово включает оба смысла. Квант одновременно и частица, и волна. Трудно представить, как что-то может быть одновременно частицей и волной, но квант — и то и другое. Иногда он ведет себя как частица - материя, а иногда он ведет себя как волна - энергия. Материя и энергия — два состояния одного и того же кванта.

Когда наука копнула поглубже, обнаружилось, что есть только энергия, а когда духовность копнула глубже, обнаружилось, что есть только дух, или атман, или душа. А душа есть энергия. Недалеко то время, когда будет достигнут синтез науки и религии, и расстояние, разделяющее их, просто исчезнет. Если доказано, что разрыв между Богом и материей был ложным, разрыв между наукой и религией не может существовать долго. Если материя и разум не отдельны, как могут быть отдельными религия и наука? Разделение науки и религии зависело от разделения материи и разума.

Для меня существует только одно; два просто не существует. Для дуальности нет места; следовательно, вопрос о материи и разуме просто не стоит. Если вам нравится язык материи, вы можете сказать, что все есть материя. А если вам нравится язык разума, вы можете сказать, что все есть сознание. Что касается меня, я предпочитаю язык сознания. Почему я предпочитаю его? Потому что, с моей точки зрения, всегда следует предпочитать язык высшего, который дает больше возможностей; не следует предпочитать язык низшего, где возможностей гораздо меньше.

Мы можем, например, сказать, что есть только семя, а дерева нет. И говорить так не будет неправильно, поскольку дерево есть только трансформация семени. Но в этом утверждении скрывается опасность. Опасность в том, что некое семя может сказать: «Если семя — венец творения, тогда зачем становиться деревьями? Мы будем оставаться такими, какие мы есть; мы останемся семенами». Поэтому лучше, если мы говорим, что есть только деревья, а не семена. Тогда у семени остается возможность стать деревом.

Я предпочитаю язык сознания, чтобы то, что спит, могло пробудиться; эта возможность должна быть доступной.

Между материалистом и идеалистом есть сходство; оба принимают только одно — или материю, или разум. Но есть и разница. В то время как материалист принимает первичное (и тем самым лишается высшего), идеалист принимает высшее, которое включает в себя первичное. Оно включает в себя все; оно не исключает. Я люблю язык духовности; и поэтому я говорю, что все есть сознание. Спящее сознание есть материя, пробужденное сознание есть сознание. Все есть сознание.

Второе, что хочет узнать этот друг: - являются ли ум, интеллект, вещество ума и эго — мана, 6уддхи, читта и аханкара — отдельными сущностями, или это одно.

Это не отдельные сущности, это разные лица одного и того же разума. Это все равно, что спросить, являются ли отец, сын и муж отдельными индивидуальностями — я скажу: нет, это один и тот же человек. Мы знаем, что один и тот же человек является, отцом по отношению к своему сыну, сыном по отношению к своему отцу и мужем по отношению к своей жене. Один и тот же человек может быть другом для одного и врагом для другого. Он может быть красивым для одного и безобразным для другого. Один и тот же человек может быть хозяином для одного и слугой для другого. Но это один и тот же человек. В случае если вы не знаете, где его дом, а кто-то говорит вам, что он видел здесь своего хозяина; а на другой день другой человек говорит вам, что в этом доме живет его слуга; а на третий день некий молодой человек скажет, что здесь живет его отец, и еще женщина сообщит, что ее муж владеет этим домом, — вы сделаете вывод, что в этом доме живет множество людей — хозяин, слуга, отец и муж. Но на самом деле это один человек, который играет разные роли по отношению к разным людям.

Наш ум ведет себя по-разному. Если вы высокомерны и говорите: «Я — все, а все остальные — ничто по сравнению со мной», — тогда ум проявляется как эго. Это одна из моделей поведения ума. Когда он говорит: «Я — все» — это эго. Когда он заявляет: «Все остальные по сравнению со мной - ноль» - ум есть эго.

Когда ум думает, размышляет - это интеллект. Но когда он не думает и не размышляет, когда он просто блуждает без дела, слоняется без всякого направления, когда он не сфокусирован, его называют веществом ума, или читта. Интеллект — это направленный ум, например, ум ученого, который сидит в своей лаборатории и думает, как расщепить атом. Когда ум блуждает без всякой цели и направления, когда это просто мечтания или сны наяву, когда он думает, как стать миллионером или президентом страны, когда он не сфокусирован, тогда это читта, или вещество ума. Тогда он просто бродит там и сям, он бессвязен и неорганизован. А когда он следует хорошо отлаженной системе мышления, это интеллект.

Существует много путей ума. Но все это ум.

Друг также хочет узнать, существуют ли ум, интеллект, вещество ума и эго отдельно от души, или Атмана.

Как вы думаете, когда на океане шторм, существуют ли океан и шторм отдельно? Когда океан волнуется и шумит, мы называем это штормом. Точно так же, когда душа взволнована и беспокойна, это называется умом. А когда ум успокаивается, это снова душа. Ум — это беспокойное состояние души, а душа — спокойное и тихое состояние ума.

Другими словами, когда сознание беспокойно и взволнованно, когда оно возбуждено и бурно, это ум. Вот почему, пока вы находитесь в уме, вы не можете осознавать атман, или душу. И по той же причине ум прекращает существование, когда находится в медитации. Но что значит «прекращает существовать»? Это значит, что волны, вздымающиеся в море души, успокоились. Только тогда вы знаете, что вы — душа. Пока вы взволнованы и беспокойны, вы знаете себя только как ум.

Беспокойный ум проявляется во многих формах — иногда как эго, иногда как интеллект, иногда как вещество ума. Это разные лица одного и того же беспокойного ума.

Атман и ум не отдельны. Атман и тело тоже не отдельны, поскольку субстанция, сущность, реальность одна, и все это есть трансформации одного и того же. И если вы знаете это одно, все конфликты с телом или умом, все споры приходят к концу. Как только вы узнаете это одно, только это одно и остается. Тогда вы одинаково относитесь и к Раме, и Раване. Тогда вы не будете поклоняться Раме и убивать Равану. Тогда вы будете либо поклоняться обоим, либо убивать обоих, поскольку в них обитает одно и то же — как в Раме, так и в Раване.

Сущность одна, ее выражения бесконечны. Истина одна, ее форм множество. Существование одно; у него мириады лиц и жестов.

Но вы не можете понять это, если ваш подход — философский. Вы можете понять это, только если подходите с позиции опыта, если вы знаете это по опыту. Я говорю все это только для того, чтобы объяснить вам; эти объяснения не могут стать вашим знанием, вашим опытом. Вы должны узнать это сами. И когда вы войдете в это одно и познаете его, вы воскликнете: «Мой Бог, то, что я знал как тело, есть ты; то, что я знал как ум, есть ты; и то, что я знал как атман, — тоже ты!»

Когда вы познали, остается только одно. И это одно так необъятно, так огромно, что все промежутки между познающим, познаваемым и знанием исчезают. Знающий и знаемое становятся одним. Один из риши, пророков Упанишад, спрашивает: «Кто тот, кто познает? Кто тот, кого познают? Кто тот, кто смотрел? Кто тот, кого увидели? Кто тот, кто пережил? И кто тот, кого переживали?» Нет, не остается даже этого разделения, когда вы можете различить познающего от познаваемого, когда вы можете сказать, что это два. Даже переживающий прекращает существование. Все расстояния, все промежутки, все разделения просто исчезают.

Но мысль не может жить, не создавая промежутков и расстояний. Мысль неизбежно создает дистанции. Она будет говорить: это тело, это ум, это душа, а это Бог. Она будет различать тело и ум, душу и Бога. Мысль будет вносить промежутки и разделения, которых нет.

Почему? Потому, что мысль не может объять и вместить целое, тотальность одним куском. Мысль - очень маленькое отверстие, через которое вещи можно видеть лишь по частям. Если передо мной большое здание, а в стене перед ним есть только маленькое отверстие, и я попытаюсь заглянуть через него, смогу ли я увидеть весь дом? Нет, сначала будет виден стул, потом стол, потом хозяин дома, и так далее. Через маленькое отверстие дом можно увидеть только фрагментарно, частично, но не в целом, потому что отверстие очень мало. Но когда я ломаю стену и вхожу в дом, то теперь весь дом виден целиком.

Мысль - очень маленькое отверстие в уме, через которое мы пытаемся найти истину. Посредством мысли истина видна только фрагментарно; истина разбита на кусочки. Но когда вы отбрасываете мысли и входите в пространство, свободное от мыслей - это и есть медитация — тогда видно целое. И в тот день, когда становится видно целое, тотальность, вы восклицаете: «Боже мой, все это было одно, видимое в бесконечном множестве форм!»

Но это возможно только через опыт.

Другой друг хочет знать, сколько лет я потратил на то, чтобы войти в медитацию.

Вхождение в медитацию случается в единый миг, хотя можно прождать у ее дверей много жизней. Вхождение - дело одного момента. Даже «момент» не очень подходящее слово, потому что момент — это слишком долго. Если я скажу, что это случается в тысячную долю момента, это тоже будет неправильно, потому что даже тысячная доля - это время. В действительности, медитация - это вход в безвременное, во вневременное. Когда время прекращается, происходит вхождение в медитацию, случается медитация.

Поэтому, если кто-то говорит, что ему потребовался час или год, чтобы войти в медитацию, он ошибается — потому что, когда человек действительно входит в медитацию, время прекращается, времени больше нет. Медитация трансцендирует время, она за пределами времени. Конечно, вы можете потратить много жизней снаружи храма медитации, совершая вокруг него многочисленные круги; но это не вход в его внутреннее святилище.

Я тоже провел много жизней, ходя вокруг храма медитации, но это не был вход. Когда я вошел, это случилось не во времени, это случилось без времени, это случилось вне времени, это случилось в безвременном.

Вопрос, который вы задали, довольно труден. Если брать во внимание время, проведенное рядом с храмом, это будет бессчетное количество жизней. Трудно даже сосчитать, потому что это невероятно долгое время; оно неисчислимо. Но если вы принимаете во внимание только сам вход, то о нем нельзя говорить на языке времени, потому что это случается между двумя мгновениями. Это происходит, когда одно мгновение ушло, а следующее еще не пришло; это происходит в промежутке между двумя мгновениями. Это всегда происходит в промежутке между двумя мгновениями.

Вот почему нельзя сказать, сколько мне потребовалось времени, чтобы войти в медитацию. Это вообще не занимает времени. Это не может занимать времени, потому что вы не можете войти в вечное через время. То, что за пределами времени, нельзя узнать через время.

Я понимаю, что вы говорите. Вы можете слоняться вокруг храма, сколько хотите. Это хождение по кругу; вы можете заниматься этим. Например, я рисую круг с центром и прошу кого-то достичь центра. Но даже если он будет ходить по окружности много жизней, он никогда не достигнет центра; как бы быстро он ни бежал, он не сможет это сделать. Даже самолет ему не поможет. Что бы он ни делал — он может истратить любое количество имеющейся у него энергии, но если он остается на окружности, он никогда, никогда не достигнет центра. И пока он находится на окружности, он всегда будет на равном расстоянии от центра. Поэтому бессмысленно интересоваться, сколько он пробежал. Он по-прежнему на окружности, и расстояние до центра везде одинаково. И, как ни странно, это то же самое расстояние, которое было до того, как он начал свой бег.

Если вы собираетесь попасть в центр, вы можете сделать это, только покинув окружность. Вы должны остановить свой бег и совершить прыжок. И когда человек достиг центра, и вы спросите его, как долго он бегал по кругу, чтобы попасть в центр, что он ответит? Он скажет, что совершил огромное путешествие, прошел тысячи миль по окружности, но не мог достичь. Если вы спросите, сколько он путешествовал, прежде чем попасть в центр, он снова скажет, что все путешествие было бесполезным, он не смог достичь через путешествие. Он скажет, что он достиг только тогда, когда прекратил все путешествия и совершил квантовый скачок.

Так что вопрос совсем не в количестве времени или пространства в медитации. Медитация происходит не во времени. Все мы потратили огромное количество времени. Все мы потеряли напрасно массу времени. В тот день, когда с вами случится медитация, вы не сможете сказать, сколько времени для этого потребовалось. Нет, это совсем не вопрос времени.

Кто-то спросил Иисуса: «Сколько можно оставаться у тебя в раю?» Иисус сказал, что это трудный вопрос, а затем добавил: «Времени больше не будет». Иисус еще раз сказал ему: «Если ты хочешь знать, сколько ты можешь оставаться в царстве Божием, ты задаешь действительно трудный вопрос, потому что времени больше не будет. Как же тогда сосчитать время?»

Полезно понять, что, то, что мы знаем как время, неотделимо от нашей печали, нашего несчастья, наших страданий. В блаженстве нет времени; блаженство безвременно. Время - это мера вашего несчастья. Чем более вы несчастны, тем длиннее время. Если кто-то из членов вашей семьи лежит при смерти, ожидая конца, и стоит ночь — эта ночь станет слишком долгой. Хотя ночи нет дела до стенных часов или настольного календаря, но для человека, сидящего рядом с умирающей возлюбленной, эта ночь будет такой долгой, что покажется бесконечной. Он будет думать, закончится ли она когда-нибудь вообще, взойдет ли солнце, начнется ли новый день. Ему будет казаться, что часы на стене показывают одно и то же время, он будет недоумевать: может быть, часы остановились или стрелки движутся медленнее. Несмотря на то, что утро уже приближается, ему будет казаться, что ночь будет продолжаться все дальше и дальше; она бесконечна.

Бернард Рассел как-то сказал, что, если бы ему пришлось отвечать в суде за все те грехи, которые он совершил и которые намеревался совершить, но не смог, даже самый строгий суд не приговорил бы его больше, чем к четырем-пяти годам заключения; но Иисус говорит, что грешники будут страдать в аду вечно. Это очень и очень несправедливо. Рассел говорит, что, даже если прибавить к списку все грехи, которые он только намеревался совершить - он только подумал о них, - самый жестокий суд не мог бы наказать его больше, чем четырьмя или пятью годами тюрьмы. «Но суд Иисуса приговорил бы меня страдать в аду вечно, и это слишком».

Рассел умер, иначе я сказал бы ему, что он не понял, что имел в виду Иисус. Иисус говорит вот что: если человек должен жить в аду мгновение, это мгновение покажется ему вечностью. Несчастье по своей природе таково, что кажется бесконечным; кажется, оно не кончится никогда.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: