Глава 1. 14 февраля, шестой курс. 1 страница

Ребро ищет Адама

Автор: Fox Mulder
Бета: Талина
Рейтинг: NC17
Пейринг: СС/ГГ
Жанр: Romance
Дисклаймер: все права принадлежат Дж. К. Роулинг. Ну, может быть, идея принадлежит автору.
Саммари: Из чего бы Бог ни создал мужчину, женщину он создал из его ребра…
- Адам, тебе что, жаль ребра?
- Нет, просто предчувствие какое-то нехорошее…
Комментарии: -
Статус: Закончен

Открыть весь фанфик Оставить/посмотреть комментарии

Глава 1. 14 февраля, шестой курс.

Гермиона сидела на кровати, поджав ноги по-турецки, и предавалась тяжким раздумьям. Виной тому был канун праздника Святого Валентина. Уже сегодня, глупо хихикая и многозначительно поглядывая на парней, девчонки будут, собравшись тесным кружком, обсуждать избранных адресатов на завтра. Гермиона посмотрела на пальцы: все в чернилах, с обкусанными ноготками, которым она, переживая из-за чего-нибудь, не оставляла ни малейшего шанса отрасти. «Черт бы их всех побрал… И этот дурацкий праздник тоже. Может, получится отсидеться в своей комнате? Да нет, не получится…» — девушка тоскливо посмотрела в окно. Погода была пасмурной, сильные порывы ветра клонили кроны деревьев к земле, и небо заволокло тучами. Казалось, что за окном не раннее утро, а сумерки. Девушка зябко поежилась и забралась под одеяло, натянув его до самого подбородка. «Может, обойдется? Уйду в библиотеку… И кто это придумывает такие праздники? Хорошо, когда человек влюблен, а что делать человеку, скажем, девушке, если она не влюблена? Или была влюблена? Да не была, в том-то все и дело. Думала, что была, а на самом деле так… Ни пойми что…»

***

— Гермиона, а ты уже написала?

«Да чтоб тебя!»

— Я тут, понимаешь…- промямлила Гермиона, но не успела закончить предложение, как Парвати уже равнодушно повернулась к ней спиной, устремляясь к вошедшей в гостиную Джинни.

— Джинни, это ведь первый день Святого Валентина, который вы будете отмечать вместе? — и не давая девушке ответить, елейным голоском пропела: — Все должно быть очень романтично, и в то же время, в меру, ты, конечно же, понимаешь меня?

«Очень романтично и в меру! Интересный подход!» — Гермиона закатила глаза и покачала головой. Джинни сделала неловкую попытку улизнуть в спальню, но Парвати была настроена решительно:

— Слушай, а почему ты все-таки выбрала Гарри? Он и танцевать-то толком не умеет, — девушка с сожалением посмотрела на Джинни, словно она решила связать свою судьбу с престарелым инвалидом. — И еще этот ужасный шрам… Как ты думаешь, что он тебе подарит? Гермиона, а ты как думаешь? Что он ей подарит?

Девушка только открыла рот, но ее ответа, похоже, никто и не ждал: Парвати, повернувшись к Кэтти, уже что-то быстро тараторила насчет кольца, и если это будет не кольцо, то Джинни, совершенно определенно, надо расстаться с Гарри. Потому как это сущее наказание встречаться с парнем, у которого не хватает денег и ума, чтобы купить кольцо. «А деньги она поставила на первое место», — с неприязнью подумала Гермиона. Девушки уже обсуждали, какое именно кольцо подарит Гарри (ну не тугодум же он, в самом деле!). Конечно, это будет кольцо.

Когда тема была исчерпана, Парвати снова повернулась к Гермионе:

— Ну, так ты решила? Помощь нужна? — девушка с сожалением посмотрела на насупившуюся Гермиону и, не дожидаясь ее реакции, легко вскочила с кресла, в котором никак не могла усидеть, и, поискав глазами «очередную жертву», нахмурилась.

— Да! — Гермиона сама не поняла, зачем она это сказала. — Только помощь мне не нужна, сама разберусь.

Парвати, удивленно приподняв бровь, воззрилась на «заучку Грейнджер», словно не веря своим ушам.

— У тебя мало опыта, — непререкаемым тоном заявила Парвати и уселась за стол напротив девушки. Джинни и Кэтти подошли поближе, чтобы ничего не пропустить.

— Гермиона, какая ты молодец, что наконец-то решилась начать новые отношения, — голос Джинни звучал искренне.

Девушки согласно закивали, одобряя.

Гермиона аккуратно наколдовала до жути розовый пергамент и взяла перо. Раздумывая, девушка провела по щеке его мягким белым кончиком.

Советы посыпались со всех сторон. Девушки смеялись и спорили, предлагая и считая самым правильным, разумеется, каждая свой вариант. К тому моменту, как послание было написано, за столиком образовалась уже целая компания. Еще никогда Гермиона не чувствовала к себе такого внимания со стороны однокурсниц. Девушки подбадривали ее, шутили, успевая посплетничать о какой-нибудь парочке с другого факультета. Окончательный, переписанный начисто текст послания гласил: «Словно трепетный лучик солнечным зайчиком проник ранним утром в комнату и устроился на балдахине моей кровати, так твоя нежная улыбка осветила мой хмурый день. Мой лучик солнышка игривый, не прячь ты ласку и тепло, скользни по простыни неторопливо и прикоснись ко мне щекой. Какое счастье знать: ты рядом, и не исчезнешь никуда, и пусть густятся тучи мраком, но просыпаться рядом нам». Гермиона задумчиво сложила пергамент красивым ромбиком и запихнула в конверт: «Боже, несколько строк мы писали два часа!» — девушка поморщилась и достала сумку из-под стола, чтобы запихнуть в нее письмо, которое она и не собиралась отправлять.

— Ты что? А имя? Давай пиши и пошли в совятню, а то скоро Филч выползет из своей норы, а валентинки должны быть к завтраку.

Гермиона растерянно посмотрела на Парвати: «Вот черт, и что теперь?»

— Мне бы не хотелось… при всех…

Парвати закатила глаза и нетерпеливо всплеснула руками:

— Давай пиши, уже никто и не смотрит! Подумаешь, какая тайна! Я жду тебя за дверью.

Гермиона зло бросила письмо обратно на стол, времени на раздумье не оставалось: «Нужны какие-нибудь инициалы, которых нет в Хогвартсе… Черт, и угораздило же меня! В Хогвартсе точно нет… нет точно… Да откуда я знаю, человека с какими инициалами нет в огромном, с четырьмя факультетами, Хогвартсе! — девушка мучительно соображала. — Пиявка, и чего ты ко мне прицепилась! А-а-а, точно, напишу лишнюю букву, а письмо отдам Букле. Она сообразительная, поймет, что такого нет, и принесет письмо мне назад, а поскольку у нее завтра и без меня будет много хлопот, то в Главном зале уже никого не будет. Да и Гарри, наверняка, пришлет мне валентинку, как всегда, очень добрую, с хорошими пожеланиями…»

— Гермиона, ну ты скоро? Ты что, его имя забыла?

«Парвати — это просто самое труднопереносимое создание в Хогвартсе! А, вот! Точно! ПСТС! Нормально, сгодится. Теперь главное — объяснить Букле, что письмо доставить она не сможет. Интересно, как это сделать?»

Букля спокойно, по-философски невозмутимо, выслушала Гермиону, уставившись на нее своими громадными желтыми глазищами и ухнув что-то напоследок, принялась чистить перья. Завтра праздничный день.

Девушка проснулась и, потянувшись на кровати, улыбнулась. Утро было, не в пример вчерашнему, солнечным и теплым. Быстренько одевшись и пригладив непослушные волосы, Гермиона схватила сумку с пергаментами и книгами. Уже в дверях девушка резко остановилась: «Нет, так не годится! Сегодня праздник, и, по идее, я ожидаю валентинку от моего солнышка, — девушка улыбнулась: — Ну, это только по идее, но все равно, надо соответствовать моменту». Вернувшись в комнату, она захлопнула дверь и брякнула сумку на пол. Внимательно оглядев себя в большом зеркале со всех сторон, Гермиона достала черную водолазку и юбочку покороче, решив немного разнообразить свой внешний вид и сменить вечно помятую мантию, позволив себе небольшое отступление от школьных правил, которые во всем Хогвартсе лишь она одна из старшеклассниц и соблюдала, неизменно отдавая предпочтение школьной форме. Серьги не сразу захотели продеваться в уши — ей надо чаще их носить, если она не хочет прокалывать уши во второй раз. Немного косметики и несколько шпилек в непослушную «гриву». Довольно хмыкнув, девушка отправилась на завтрак…

Хогвартс бурлил, как огромный недостроенный муравейник. Кое-как протиснувшись в Главный зал, Гермиона села напротив Невилла, поближе к столу преподавателей и подальше от девчонок, с таким расчетом, чтобы Букля не привлекла ненужного внимания, и медленно принялась за завтрак. Она должна задержаться подольше, чтобы все прошло, как надо.

Две школьные совы, ловко спикировав, оставили возле ее тарелки открытки: одну от Рона, другую от Невилла. Парень заметно оживился, Гермиона кисло улыбнулась ему. Завтрак уже близился к концу, когда девушка увидела Буклю. Она уже не переживала, что кто-то увидит ее вернувшуюся валентинку, потому как Джинни все-таки получила кольцо, и теперь все были заняты только им. Букля заложила неслабый вираж и… Девушка ошарашенно уставилась на птицу: словно в замедленной съемке, Гермиона увидела, как ее неприлично розовая валентинка упала прямо в тарелку профессора Снейпа.

— Бу…Бу…Бук… — девушка проводила взглядом победно ухнувшую на прощанье птицу.

Глаза профессора Снейпа округлились, он неторопливо обвел внимательным взглядом зал, вытащил злополучный конверт из овсянки и нехотя достал волшебную палочку.

Гермиона, совершенно оглушенная происходящим, зажмурилась, чтобы не видеть этого кошмара, но тут же приоткрыла один глаз и подпрыгнула на скамье: «Молодец! Давай, спали ее! Ты же всегда так поступаешь с рекламками, которые вкладывают в „Ежедневный пророк“! Спали ее, умоляю! Спали ее! О! Нет!» Гермиона уронила голову на стол, с характерным звуком стукнувшись лбом о его столешницу. В зал величаво «вплыл» Дамблдор и, сев рядом с профессором, заинтересовано посмотрел на конверт. Девушка сползла на пол между столом и скамьей. Согнувшись в три погибели, она поползла к выходу, благо за столом уже практически никого не было. Где-то на середине своего пути к выходу Гермиона, оценивая обстановку, подняла голову так, чтобы ее глаза были чуть выше края стола. Снейп, пробегая глазами написанное на пергаменте, отпил кофе, но тут же поперхнулся и закашлялся. Дамблдор заботливо похлопал его по спине. «Это он про лучик солнышка игривый прочитал», — мелькнула мысль. Гермиона зажмурилась и снова сползла на пол.

— Боже мой! — раздался глухой придушенный стон из-под стола.

«Он убьет меня!!! Он просто меня убьет! — девушка вяло плелась в подземелье. — Может, мне самой удавиться? А все эта курица! И почему я только послушала ее! Может, он почерк не узнал? Да, конечно, такой как Снейп, и не узнал! Мне конец!»

— Гермиона, мы уже опаздываем! Ты хорошо себя чувствуешь? — Рон внимательно посмотрел на девушку.

«Ох! Знал бы ты, как я себя сейчас чувствую! А, кстати, как я себя чувствую? Голова не болит? Жаль!»

Рон попытался пропустить ее в класс впереди себя, галантно распахнув дверь, но остатки мужества изменили девушке окончательно, и она трусливо шмыгнула за его спину. Рон удивленно проследил за ее маневром и неуверенно протиснулся в дверной проем. Девушка, пригнувшись, двинулась вперед, прячась за спиной парня и нещадно наступая ему на пятки. Гермиона с трудом добралась до первой от двери парты и плюхнулась на скамью, затравленно озираясь по сторонам. Гарри удивленно понаблюдал за ее ужимками и с немым вопросом в глазах уставился на Рона. Рон недоуменно пожал плечами. Гермиона посмотрела на профессора Снейпа. С непроницаемым выражением лица мужчина сидел за своим столом и что-то писал на пергаменте. Оторвавшись от своего занятия, он посмотрел на учеников, и те сразу примолкли. Гермиона сжалась, прячась за спину Финнигана. «Главное, пережить опрос, а там начнется практика, будет легче. Может, жизнь он мне и оставит, так, в виде милости, но вот с чувством собственного достоинства мне точно придется распрощаться до конца школы. О, Боже мой! Что скажут девчонки, когда узнают, кому они сочиняли вчера послание?» — Гермиона нервно хихикнула и зажала рот ладошкой.

— …мисс Грейнджер, вы слышите меня?..

Девушка растерянно посмотрела на мужчину, медленно вставая на враз ослабевших ногах и, покраснев, опустила голову. В абсолютной тишине был слышен только шелест листвы за окном и отдаленные голоса учеников на занятии мадам Хуч. Девушка переминалась с ноги на ногу несколько секунд и медленно, все так же не поднимая головы, опустилась обратно на стул.

— М-да, ну раз даже мисс Грейнджер не может ответить… Достали пергаменты…

Профессор невозмутимо принялся заново диктовать вчерашнюю лекцию. Ученики, не смея роптать, старательно начали записывать то, что уже писали вчера…

С урока Гермиона бежала так, будто за ней следом неслись сам Лорд и все Упивающиеся Смертью разом. Остановилась она только возле входа в класс по чарам и только для того, чтобы хоть немного перевести дух. Профессор Флитвик приветливо помахал ей рукой, стоя на скамеечке и призывая с парт оставленные учениками пергаменты с выполненными тестами. Она улыбнулась в ответ и припустила снова, подальше от ненавистных подземелий.

К началу обеда девушка уже полностью успокоилась. Призвав на помощь весь свой здравый смысл и обдумав сложившуюся ситуацию, она решила, что неминуемая смерть ей, по-видимому, все-таки не грозит. Ну, побеснуется профессор недельку-другую, а там, глядишь, все и забудется, зато будет над чем посмеяться после выпускных экзаменов. Усевшись за стол между Гарри и Роном, Гермиона поняла, насколько проголодалась. «Итак, что тут у нас… Луковый суп — фу-у-у… Начну сразу со второго».

Девушка увидела белого, с хохолком на голове, голубя, влетевшего в распахнутое окно Главного зала, только когда он изящно опустился прямо перед ее тарелкой. Голубь, курлыча, немного потоптался, скользя когтистыми лапками по полированной глади стола и, распушив хвост, захлопал крыльями. Почти невесомое перышко выпало из роскошного белоснежного оперения, и птица легко вспорхнула со стола. В абсолютной тишине из открытого от изумления рта Рона вывалился недоеденный кусок котлеты и со шлепком приземлился обратно к нему в тарелку. Гермиона, проводив птицу взглядом, посмотрела на перышко, но вместо него возле ее тарелки стояла небольшая коробочка, обернутая в зеленую блестящую бумагу.

«Это бомба», — тоскливо подумала Гермиона.

Заговорили все разом. Голоса слились в единый гул и обрушились на нее. Гвалт, поднявшийся в зале, оглушил озадаченную девушку. «Надо выбираться отсюда, — Гермиона печально посмотрела на поджаренный картофель в своей тарелке. — А в сущности, трупу, ему ведь все равно: покормили его до… или нет».

Гарри и Рон переглянулись. Кивок Гарри в сторону двери заставил Рона быстренько завернуть в салфетку пару котлеток. Протискиваясь к выходу, Рон ловко выхватил из руки Невилла пирожок, уже поднесенный почти к самому рту.

— Ты ей валентинку прислал? — недружелюбно прошептал Гарри, как только они выбрались на относительно свободное пространство.

— Угу, — утвердительно кивнул Рон, невозмутимо дожевывая котлету.

— И прекрати жрать! Ты что, ничего не понял?

— У меня нормальный для подрастающего организма здоровый аппетит, — обиделся Рон. — И чего такого я должен был понять?!

— Цвета Слизерина! Голубок-то засланный!

На лице Рона отразилась сложная гамма чувств.

— Ну, чего ты от меня-то хочешь?! — все-таки решив, что лучшая защита — это нападение, окрысился Рон. — Ну не получается у меня с ней!

— Не получается с ней! — передразнил Гарри. — Лучше скажи, что теперь делать?

В гостиной Слизерина Драко Малфой размеренно вышагивал взад и вперед перед сидящими на диване с напряженными лицами Креббом и Гойлом.

— За грязнокровкой ухаживает слизеринец! Какая пре-е-елесть! — Малфой скрестил руки на груди. — Любопытные вещи у нас тут происходят… прямо под носом…

Гермиона устало плюхнулась в кресло в гостиной. Младшие курсы сразу после обеда продолжат занятия, а у них время для самостоятельного обучения. Девушка сжимала в руке коробочку, не решаясь посмотреть, что в ней. В гостиную, словно фрегат на всех парусах, стремительно ворвалась Парвати. Джинни и Кэтти, всю дорогу старавшиеся не отстать, теперь, запыхавшись, обмахивались пергаментами с лекциями по трансфигурации. Пергаменты норовили свернуться трубочкой, как им и положено, чем неимоверно нервировали своих хозяек.

— Ну, что это? Кольцо? — Парвати задохнулась от предвкушения интересной новости, разведав о которой, потом можно будет со знанием дела посплетничать. — Так ты даже еще не открыла? — Парвати нервно дунула на надоедливую прядку волос, которая, выбившись из прически, лезла в глаза. — Грейнджер! Ну я не понимаю, ты что, чокнутая?!…

«Вот это точное определение! Мало того, что чокнутая, так еще и с суицидальными наклонностями! — Гермиона вздохнула. — Надеюсь, это просто навозная бомба… Грязно, смрадно, доброкачественно унизительно, зато не больно. Нет, для Снейпа это примитивно».

— Мерлин! Я не понимаю! За ней, как за взрослой ухаживают! Такая птица!

«Скорее, это яд, и, зная Снейпа, легкой смертью я не помру».

— …признайся, ты ведь спала с ним? Ни один мужчина не пришлет белую птицу просто так!

— Парвати! Белый! Он подчеркивает ее невинность, — Джинни с трудом удалось вставить реплику в монолог Патил.

— Да перестань, Джинни! Подчеркивает он! Знаем мы, что он подчеркивает! Ну-у-у Грейнджер, во истину: в тихом омуте…

— Гермиона, он слизеринец? Ты поэтому не хочешь говорить? — Джинни присела на подлокотник кресла и ласково взяла девушку за руку. — Не хочешь — не говори. Это, в конце концов, твое дело, но если хочешь знать мое мнение, я тебя не осуждаю…

— Как это! Не хочешь не говори! Придумала еще!

— Спасибо, Джинни. Извините меня… — и, не давая Парвати возможности опомниться, решительно обойдя стоящую на ее пути Кэтти, Гермиона исчезла за входной дверью гостиной, услышав напоследок обиженную Патил:

— Ну, Грейнджер, я тебе это не скоро забуду!..

Уже сидя в библиотеке, Гермиона решилась. Она никогда не была трусихой или нервной барышней, готовой лишиться чувств по поводу и без повода. Снейп — это, конечно, причина для беспокойства, а может, даже и для обморока, но он все-таки ее преподаватель, а в сознании Гермионы не укладывалась мысль, что преподаватель способен пойти на убийство ученика, в данном конкретном случае ученицы, прямо во время учебного года. Девушка аккуратно развернула бумагу и, вздохнув поглубже, приоткрыла крышку. В коробочке лежал круглый камешек размером чуть поменьше ее ладошки. Покрутив его и внимательно осмотрев со всех сторон, Гермиона, подперев рукой щеку, задумалась: «И что это? Совершенно ничем не примечательный карнеол.* Слушай, а чем ты недовольна? Может, надеялась на кольцо? Скажи спасибо, что это не образец твоей надгробной плиты. Прислал бы тебе кусок мрамора с бантом и пожеланием скорейшего упокоения!» — девушка улыбнулась и, положив камешек на стол, раскрыла наконец учебник.

Близился вечер, и солнце, пройдя свой зенит над Астрономической башней, клонилось к горизонту. В окна библиотеки, где весь день было прохладно, и горели светильники из-за расположения на теневой стороне, заглянули лучики заходящего солнца. Гермиона зевнула. Пора на ужин. Оглянувшись, девушка увидела, что осталась совсем одна. Быстренько собрав вещи, она потянулась за камнем и тут же отдернула руку. Прощальный луч солнца лизнул его округлый бочок и, преломившись через густую желтизну, перекинулся яркой радугой под библиотечными сводами. Гермиона застыла, зачаровано глядя на волшебство. «Это не Снейп! Это не может быть Снейп! Такое волшебство… Лучик солнышка игривый, — девушка рассмеялась. — Ну и дела! У меня теперь есть радуга! Собственная! Только для меня!»

На ужин девушка прибежала, напевая под нос песенку, в безмятежно счастливом расположении духа. Посмотрев на стол преподавателей, она увидела профессора Снейпа. Мужчина без особого вдохновения ковырял вилкой в своей тарелке, рассеяно слушая излияния мадам Хуч. «Лучик солнышка! Я ревную», — Гермиона улыбнулась и, плюхнувшись рядом с Джинни, чмокнула ее в щеку.

— Спасибо тебе.

— За что?

— А ни за что. Просто так!..

Столы были накрыты и празднично украшены розовым. Все немного устали от суматошного, связанного с переживаниями и неловкостью первых признаний дня и теперь, когда все «вьюги» улеглись и остались позади, вели беседы тихими ровными голосами.

Первая валентинка упала прямо Гермионе в тарелку. За ней последовали вторая, третья, четвертая… Где-то на девятой девушка сбилась со счету. Школьные совы кружили над ее головой, недовольно ухая, предостерегая друг дружку, пытаясь доставить сообщение быстрее конкуренток. Гомон в зале снова стих. «Интересно, я сегодня смогу поесть так, чтобы не оскандалиться на весь Хогвартс?!» — Гермиона посмотрела на ворох конвертов и, покраснев под изумленными взглядами, судорожно принялась запихивать их в сумку. Джинни, проявив свойственный ей такт, решила помочь.

Кое-как справившись, все еще красная от смущения и неловкости, девушка постаралась сосредоточиться на ужине и не смотреть без необходимости по сторонам…

Добежав до своей комнаты, Гермиона без сил плюхнулась на кровать и вытряхнула содержимое сумки на покрывало. Разложив валентинки по цветам, она задумчиво хмыкнула. Перед ней лежали «напыщенные», с витиеватыми и изысканными рифмованными признаниями из Слизерина, «легкомысленные» из Гриффиндора, «труднопереводимые на доступный пониманию человеческий язык» из Пуффендуя и «скромные» из Рэйвенкло. Подписи стояли не в каждой, но почти все «были бы счастливы услышать в ответ застенчивое «да».

Оригинальней всех поступили Кребб и Гойл. Вот уж кого Гермиона никак не ожидала встретить среди своих «горячих поклонников». Мало того, что валентинка была одна на двоих и проблема с чистописанием была очевидна, так еще внизу следовала приписка «пирожок ты мой ванильный». По-видимому, эту фразу Кребб приписал лично от себя, намучившись с текстом, который диктовал Малфой.

В дверь постучали и, получив разрешение, в комнату заглянула Джинни:

— Можно к тебе?

— Заходи, только тут у меня… немного беспорядок.

Девушка рассмеялась, но смех прозвучал как-то натянуто и неестественно: ее явно что-то беспокоило. Поболтав немного о произошедшем за ужином и посмеявшись над Креббом и Гойлом, девушки задумчиво примолкли. Каждая думала о своем. Первой тишину нарушила Джинни:

— Гермиона, а ты уже… Ну… Ты уже спала с ним?

— С кем? — девушка растерянно посмотрела на подругу.

— Ну, с ним…

— Да нет! Ты что?

— Ну… Ты ведь думала об этом?

— Нет, — уверенно и однозначно ответила Гермиона. «Об этом я точно не думала!»

— Понимаешь, моя мама говорит, что, если тебе нравится, как парень ест, ну, надо понаблюдать за ним, когда он ест, значит, секс с ним тоже понравится, не будет неприятно… — Джинни с трудом подыскивала слова. — В общем, как ест Гарри, мне нравится…

— Джинни, ты прости меня, это не мое дело, но, думаю, тебе не стоит волноваться раньше времени. Гарри, он очень ответственный, и я не думаю, что он, понимаешь…

— Да, я понимаю, Воландеморт и все такое… Ты права, он ничего такого, но сегодня это кольцо, и я вдруг поняла: одно дело встречаться с парнем, целоваться с ним и совсем другое, когда наедине и… А тебе нравится, как он ест?

— Кто? Гарри?

— Нет. Ну, этот «лучик» твой.

Гермиона впала в состояние глубокой задумчивости, другого названия этому не было. «Откуда мне знать, как он ест? Что он любит? Нет, Снейп не знает, что такое любить. Как-то это не вяжется по отношению к нему, но любимое блюдо, наверное, все-таки есть. Или нет?»

— Не знаю, Джинни, так сразу и не скажешь…

События последующих после праздника дней представляли собой смесь комедии с трагедией. Девушку не оставляли ни на минуту. Поскольку она никому не демонстрировала своего явного предпочтения, ребята решили, что находятся на равных условиях, и начали всеми доступными средствами добиваться взаимности. Уже с самого утра у двери ее комнаты «отирались» несколько поклонников, переругиваясь между собой, оспаривая право донести ее набитую учебниками и пергаментами сумку до Главного зала, потом на уроки. В библиотеке ей стоило только посмотреть на какой-нибудь томик, как он тут же оказывался у нее «под рукой». Гермиона злилась, кричала, просила, уговаривала, но результат был нулевым. Ко всему прочему, настырней всех оказался Драко Малфой. Он больше не обзывал и не задевал ее, всем своим поведением демонстрируя расположение, но при этом, как только «хорек» оказывался рядом, неминуемо происходили стычки с Гарри или Роном. Девушка ни на минуту не поверила в его «очарованность ею» и никак не могла понять, что, собственно, ему от нее надо. Кульминацией стала совершенно маггловская драка. Зачинщики побросали волшебные палочки и мертвой хваткой вцепились друг в дружку. Буквально через минуту подтянулись другие «заинтересованные лица», и драка переросла в форменное побоище факультет на факультет. Точнее, Слизерин на Гриффиндор. Рэйвенкло и Пуффендуй из-за своей малочисленности исполняли роль судей. Победила Гермиона. Оглушив одного из зачинщиков, девушка заявила, что если еще хоть кто-нибудь подойдет к ней ближе, чем на полметра, родители смельчака будут весьма огорчены. Выпалив гневную тираду, девушка удалилась. Драться сразу стало как-то неинтересно.

А потом случилось страшное…

Гермиона сердито вытирала кулаком слезы, но они никак не желали заканчиваться и текли по щекам. Девушка сидела в заброшенном крыле замка среди всякой рухляди и пыталась хоть как-то успокоиться, но стоило ей только подумать о пропаже — и тоскливое одиночество сжимало ее горло спазмами, заставляя горько всхлипывать.

— Мисс Грейнджер, я могу поинтересоваться… — ядовито начал профессор Снейп, но примолк, услышав сдавленный всхлип. — Что случилось?

— Ничего…

— Раз ничего, идите в свою комнату.

«Сам иди, — девушка зло посмотрела на мужчину. — Может, попросить его…» Одна только мысль о том, что ее радуги больше нет, и, наверное, на нее любуется кто-то другой (вор, бессовестный вор!) сводила с ума, заставляя течь злые слезы и сжимать руки в кулаки. Но как объяснить это Снейпу? Не успев до конца додумать мысль, девушка услышала свой умоляюще пристыженный голосок:

— Профессор Снейп, а вы не могли бы… Моя радуга… Она пропала…

Мужчина нахмурился, но никак не прокомментировал ее просьбу, кивком головы приказывая следовать за ним.

Гермиона переступила порог комнат профессора и, испугавшись, неловко застыла прямо возле двери. Она только раз за все время обучения в Хогвартсе была на личной территории преподавателя, когда, исполняя поручение директора, относила профессору МакГонагалл какой-то важный и срочный документ.

Сев за рабочий стол, профессор сдвинул на край пергаменты и достал из ящика небольшой обыкновенный голыш, плоский, с округлыми бочками камешек, которые в огромном количестве можно было насобирать возле озера. Вытянув над ним руку, профессор принялся бормотать какие-то заклинания.

«Даже волшебную палочку не достал…» — Гермиона потопталась у двери, но мужчина не обращал на нее никакого внимания. Девушка решила, что ничего страшного не случится, если она сядет на диван. В конце концов, обнаружив вчера пропажу, она почти не спала, да и день сегодня был тяжелым. Присев на самый краешек дивана, она осторожно осмотрелась по сторонам. Камин, два кресла, на одном — зеленый плед, столик, недопитая чашка кофе. Уютно и спокойно, только немного… немного сиротливо, что ли… Ни одной фотографии в рамочке на каминной доске, ничего такого, что бы свидетельствовало о наличии у профессора хоть какой-то родственной души. «Казенно. Вот правильное определение».

У Гермионы было полно фотографий, самых разных. Она любила фотографировать и старалась запечатлеть как можно больше радостных событий. Чего только стоили фотографии из дома Уизли!

«Во!» — взгляд девушки остановился на книжном шкафу. Гермиона нетерпеливо заерзала на диване, но профессор, не обращая на нее никакого внимания, продолжал «заговаривать» камень. Гермиона аккуратно переместилась на край дивана, который был ближе к шкафу: оттуда можно было разглядеть некоторые названия на корешках. Глаза девушки заблестели…

Профессор Снейп уже давно закончил колдовать и теперь недовольно наблюдал, как Гермиона, забравшись с ногами на диван, читала его книгу и уничтожала его же печенье. Он и сам любил пожевать во время чтения, поэтому на столике всегда стояла небольшая вазочка, до краев заполненная различными кондитерскими изделиями.

— Мисс Грейнджер, вы решили остаться здесь на ночь?

— Угу…

— Что значит «угу»?

Девушка с трудом оторвала взгляд от книжной страницы и недоуменно посмотрела на профессора. «Вот, черт!»

— Ой, извините!

Мужчина, округлив глаза, проследил за тем, как девушка быстренько запихнула его книгу себе в сумку и, легко вскочив с дивана, выхватила из его рук камешек и направилась к двери.

— Мисс Грейнджер… — прошипел профессор, предостерегая.

«Ну что еще?»

— Ой, спокойной ночи, профессор Снейп! Большое спасибо, очень большое, — девушка устало улыбнулась и шмыгнула за дверь.

«Мне только что показалось, или она действительно стащила мои «Руны»?

Задача была неразрешимой, с какой стороны ни посмотри. Это тупик. Обидное непреодолимое препятствие, с которым никак не совладать. Гермиона вздохнула. Аппетита не было, и взгляд девушки скучающе и рассеяно скользил по сторонам. Стол преподавателей. МакГонагалл что-то рассказывает директору, Дамблдор улыбается и кивает в ответ, профессор Флитвик сосредоточенно задумчив, Хагрид улыбнулся ей, заметив ее взгляд, профессора Трелони нет, профессор Снейп ест… Профессор Снейп… Что он делает? Ест? Интересно. Гермиона сосредоточенно уставилась на мужчину. «Что там рассказывала Джинни?» В памяти начали неторопливо всплывать слова подруги: «Надо понаблюдать за ним, когда он ест… значит, секс с ним тоже понравится, не будет неприятно…» Профессор в этот вечер выбрал гуся с клюквой, набитого гречневой кашей. Мужчина, неторопливо отделяя кусочки мяса от костей при помощи вилки и ножа, отправлял их себе в рот. Все его движения были ловки и непринужденны, никакой суетливости или спешки, он явно наслаждался. Гермиона подперла щеку рукой, чтобы было удобней наблюдать за профессором. Мужчина взял в руки бокал и, откинувшись на спинку стула, сделал несколько глотков. К нему повернулась МакГонагалл и что-то спросила, мужчина нахмурился и нехотя ответил. Минерва возразила, он нетерпеливо мотнул головой и снова вернулся к прерванному ужину. «Похоже, мне нравится. Если верить в теорию миссис Уизли, то профессор Снейп при определенных условиях…ммм… будет нетороплив и внимателен, будет наслаждаться сам и, хотелось бы думать, не забудет о… Ну да, разделается с тобой, как с гусыней! Фу ты, ну и ассоциации в голову лезут!»

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: