ВОЛК И СЕМЕРО КОЗЛЯТ 3 страница

Но, по счастью, дело было под вечер, и семеро карликов. вскоре вернулись домой. Заметив, что Белоснежка лежит на полу мертвая, они тотчас заподозрили в этом мачеху стали доискиваться, в чем дело, и нашли ядовитый гребень и как только они его вытащили, Белоснежка опять пришла в себя и рассказала им обо всем, что служилось. Тогда гномы еще раз предупредили ее, чтобы она была поосторожнее и дверь никому не открывала».

Ядовитый гребень напоминает об уколе веретеном, который случился в «Шиповничке». Тот, кто причешется ядовитым гребнем, не может больше обладать мышлением «таким белым, как снег» и лишается сил замечать невидимые природные существа. Среди семи ответов зеркала вызыва­ют удивление те два, что говорят: «Вы здесь, королева, кра­сивее всех собой». Можно было бы спросить, как зеркало истины называет власть дьявола самой красивой в стране, в то время как таковой является на самом деле человеческая душа — Белоснежка. Не слышно ли здесь того, что челове­ческая душа совершает свое необходимое нисхождение и дви­жение вперед, к свободе и собственному бытию? Конечно, это всегда значит: «Вы здесь, королева, красивее всех со­бой», а именно в чувственной области, в то время как Бе­лоснежка прекрасна в другой сфере. В сказке о королевне Шиповничек было показано, что злая власть имеет отноше­ние к лучисто-прекрасному, соблазнительному Люциферу. И лишь в этих двух местах, перед тем как человеческая душа вступает на путь своей судьбы и после того, как весь спуск совершен, зеркало говорит: «Вы здесь, королева, кра­сивее всех собой».

Но и после отравления ядовитым гребнем гномы могут еще раз помочь. Вопрос королевы зеркалу повторяется пос­ле случая с гребнем в третий раз.

«А королева возвратилась домой, села перед зеркалом и говорит:

- Зеркальце, зеркальце на стене,

Кто всех красивей в целой стране?

И ответило зеркало, как прежде:

-Вы здесь, королева, красивее всех собой,

Но Белоснежка там, за горами,

У гномов семи за стенами,

В тысячу раз богаче красой!

Услыхав, что говорит зеркало, она вся задрожала, затре­петала от гнева.

— Белоснежка должна погибнуть, — крикнула она, даже если бы это мне самой стоило жизни!

И она отправилась в потайную комнату, куда никто ни­когда не входил, и приготовила там ядовитое-преядовитое яблоко. Было оно на вид очень красивое, белое с красными крапинками, и всякий, кто его бы увидел, захотел бы его съесть; но кто съел бы хоть кусочек, тот непременно бы умер.

Когда яблоко было готово, королева накрасила себе лицо, переоделась крестьянкой н отправилась в путь-дорогу — за семь гор, к семи гномам. Она постучала; Белоснежка высу­нула голову в окошко и говорит:

- Пускать в дом никого не велено - семь гномов мне это запретили.

- Оно правильно, — ответила крестьянка, — но куда же я дену свои яблоки? Хочешь, я тебе одно из них подарю?

-Нет, — сказала Белоснежка, — мне брать ничего не велено.

-Ты что ж, отравы боишься? — спросила старуха. — Погляди, я разрежу яблоко на две половники: красную съешь ты, а белую — я.

А яблоко так хитро было сделано, что только красная его половинка была отравленной. Захотелось Белоснежке отведать прекрасного яблока, и когда она увидела, что крестьянка его ест, девочка не удержалась, высунула из окошка руку и взяла отравленную половинку. Только откусила она кусок, как тотчас упала замертво наземь. Посмотрела на нее своими страшными глазами королева и, громко захохо­тав, сказала:

- Бела, как снег, румяна, как кровь, черна, как эбеновое дерево! Уж теперь-то твои гномы не разбудят тебя никогда! Она вернулась домой и стала спрашивать у зеркала:

- Зеркальце, зеркальце на стене,

Кто всех красивей в целой стране?

И ответило зеркало наконец:

- Вы, королева, красивее всех в стране.

Успокоилось тогда ее завистливое сердце, насколько мо­жет подобное сердце найти себе покой».

В этом месте раздаются вторично, на этот раз произне­сенные мачехой, слова о прообразе человеческой сущности: «Бела, как снег, красна, как кровь, черна, как эбеновое дере­во». Описанные в сказке три великих сужения человечес­кой сущности от космического сознания до совсем земного, которое мертво для всех существ духовного рода, изобра­жают путь, который человечество прошло за тысячелетия и который проходит каждая человеческая жизнь в период между седьмым годом Белоснежки и пятнадцатилетием ко­ролевны Шиповничек. Широкое, как мир, чувствование уже давно потеряно человеческой душой; позднее оказываются «отравленными» и силы мышления и головы. И разве не кажется, будто вкушение от отравленного яблока осуществилось окончательно в наше время, когда вся пища стала наполовину ядовитой, и сказка пророчествует нам об этом, своим символом. В пищевых продуктах действуют силы, которые делают человеческую душу чуждой ее собственной душевной силе и которые могли бы действовать вплоть до того, что могли бы навсегда разъединить человеческое бытие и духовную родину. Процесс идет по нарастающей: в «Шиповничке» говорится о «засыпании», в «Белоснежке» - об «отравлении», в сказке о Красной Шапочке - о «проглатывании волком».

Сочинитель сказок не применял ни одного образа без разбору. И здесь при отравлении ядом плода лишь яблоко может представить процесс. Яблоко - это сочный фруктовый плод. Почти все другие растения, кроме розоцветных, к которым принадлежит яблоня, имеют сухие плоды в связи с тем, что завязь растягивается под воздействием света и тепла, созревает и одновременно высыхает. С растениями, имеющими сочные плоды, происходит нечто удивительное, неповторимое. Завязь, это образование из света и тепла, спускается под цветоложем в стебель, то есть в ту область, где в растении снизу вверх действуют вода и пряность земли. (В ботанике эта завязь называется «нижней», а образовавшийся таким образом плод - «ложным».) Значит, яблоко, как представитель сочных плодов, помимо доли света я тепла, которой обладают все плоды, имеет еще и земную часть. Так как под искушением в раю подразумевается путь в земное, то и как образ его мог быть выбран лишь этот плод. Берущий яблоко чувствует, что он держит в руке нечто не­бесное и земное одновременно. В прошлые времена, когда большинство людей едва ли осознавали такие взаимосвязи, они все-таки чувствовали их.

Теперь гномы уже больше не могут помочь. Потому что ничего здорового не осталось в Белоснежке, и проявилось это трижды: «бела, как снег, румяна, как кровь, черна, как эбеновое дерево».

«Гномы, возвратясь вечером домой, нашли Белоснежку лежащей на земле, бездыханной и мертвой. Они подняли ее и стали искать отраву: они расшнуровали ее, причесали ей волосы, обмыли ее водой и вином, но ничего не помогло бедная девочка как была мертвой, так мертвой и осталась. Положили они ее в гроб, уселись все семеро вокруг нее, стали ее оплакивать и проплакали так целых три дня. По­том они решили ее похоронить, но она выглядела как жи­вая — щеки у нее были по-прежнему красивые и румяные.

И сказали они:

— Как можно ее такую в землю закапывать?

И они велели сделать для нее стеклянный гроб, чтобы можно было ее видеть со всех сторон, и положили ее в тот гроб, написали на нем золотыми буквами ее имя и что была она королевской дочерью. Отнесли они гроб на гору, и всег­да один из них оставался при ней на страже. И явились также звери и птицы оплакивать Белоснежку: сначала сова, потом ворон и, наконец, голубок.

И долго-долго лежала в своем гробу Белоснежка, и казалось, что она спит — была она бела, как снег, румяна, как кровь, и черноволоса, как эбеновое дерево».

В третий раз встречаем мы эти слова в этом месте сказки. Образ Белоснежки в стеклянном гробу на горе — самый потрясающий из всех в нашей сказке. Разве это не истин­ный образ того, в каком отношении к миру пребывает сегод­ня человеческая душа? Она мертва для существ природного мира. Эти существа со своей стороны могут и сегодня вос­принимать человеческую душу и оплакивать потерю — и плачут три дня. Они пишут на гробе золотыми буквами за­бытые людьми мудрые слова о том, что Белоснежка — ко­ролевская дочь.

Однако человеческая душа жива, потому что она долго лежала в гробу и тление не трогало ее. Она мертва для невидимых существ. Из стекла, как и ее гроб, и из кварца делаются инструменты — очки, микроскопы и подзорные трубы, — с помощью которых человек хочет как можно лучше узнать земной мир — в то время как на самом деле он, погрузившись в сон, лежит в этом стеклянном гробу. А гномы не оставляют человеческую душу, они охраняют гору и ждут. Вся природа, представленная здесь в виде совы, ворона и голубка — тварь стенающая, как говорит апостол Павел, — бодрствует у гроба и ожидает пробуждения человеческой души.

Все сказки повествуют о прошлом и одновременно смотрят в будущее. Поэтому они могут дать человеку мужество совершать жизненный путь.

В гот момент, когда кажется, что все приближается к своему концу, больше всего необходим душе, которая сама не может себе помочь, спаситель. «Когда же приближались дни...» (Евангелие от Луки, гл. 9,51 - Прим. перев.) - сказано в Библии, — время есть нечто сущностное, что не может быть изменено и человеком, — и тогда в поток временных событий вступает великий помощник человеческой души, с которым связана изначальная королевская человеческая душа. В «Шиповничке» тоже сказано: «А к тому времени как раз минуло сто лет». И лишь теперь может прийти королевич.

«Но однажды случилось, что заехал королевич в тот лес и попал в дом гномов, чтобы там переночевать. Он увидел на горе гроб, а в нем прекрасную Белоснежку, и прочел, что было написано на нем золотыми буквами. И сказал он тогда гномам:

- Отдайте мне этот гроб, я дам вам за это все, что вы пожелаете.

Но гномы ответили:

-Мы не отдадим его даже за все золото па свете.

Тогда он сказал:

-Так подарите мне его — я не могу жить, не видя Бе­лоснежки, я буду ее

глубоко уважать и почитать, как свою возлюбленную

Когда он это сказал, добрые гномы сжалились над ним и отдали ему гроб;

и велел королевич своим слугам нести его на плечах».

По прошествии ста лет шипы превратились в розы. Шиповничек пробуждается от жизненных сил, от поцелуя. Белоснежку же, как мертвую, в хрустальном гробу слуги короля уносят с этой горы светлого мыслительного сознания. И что же приносит помощь здесь?

«Но случилось так, что они споткнулись в кустах, и от сотрясения кусок отравленного яблока выпал из горла Белоснежки. Тут открыла она глаза, подняла крышку гроба, поднялась и ожила снова.

- Ах, Господи, где же это я? — воскликнула она.

Королевич, обрадованный, ответил:

- Ты со мной, — и рассказал ей все, что произошло, и молвил: - Ты мне милее всего на свете; пойдем вместе со мной в замок моего отца, и ты будешь моей женой. Белоснежка согласилась и пошла вместе с ним; и отпраздновали они свадьбу с большой пышностью».

Королевич заходит в избушку гномов, «чтобы там пере­ночевать». Сначала ночью приближается королевич к чело­веческой душе. В сфере души в сказке о Белоснежке, кото­рая «румяна, как кровь», существует, как образ поведения, только дарение. Этому королевичу гномы могут подарить долго оберегаемый, дорогой им гроб с их Белоснежкой. В каждой сказке всегда новыми символами описывается тот мотив, когда человеческая душа и человеческий дух при­ближаются друг к другу и друг друга ищут. Королевич — одновременно водитель всех человеческих духов, и он гово­рит душе: «Ты мне милее всего на свете; пойдем вместе со мной в замок моего отца...»

Слуги «спотыкаются». Что это означает? Белоснежка в гробу должна пережить «потрясение», и только потрясе­ние, совершенное судьбой и слугами короля, в состоянии пробудить человеческую душу, которая полностью «положе­на в гроб» в разуме. Ну а теперь Белоснежка должна вы­полнить положенное ей. «Кусок яблока», парализовавший все силы воли, удален. Белоснежка должна «открыть глаза, поднять крышку гроба и подняться». И лишь после того, как человеческая душа совершила эти действия, может быть сыграна свадьба.

Здесь, может быть, отсутствует один нюанс, как это часто случается в сказках братьев Гримм. Это было в какой-то мере последнее мгновение, когда осколки этого мира вещих образов, которые еще жили в некоторых людях в форме сказок, были собраны и записаны, тогда как до этого они передавались лишь устным способом. Кое-что здесь может отсутствовать. Должны ли гномы, подарившие гроб и так долго оберегаемую Белоснежку, оставаться теперь одни на горе или под горой, вдали от Белоснежки? Нет, гномы мо­гут тоже идти на свадьбу человеческой души с королевичем. Они тоже идут в его королевство. Когда человеческая душа «пробудилась», существа природного мира снова могут при­нять участие в духовной жизни человеческой души. В «Красной Шапочке» спасителем является не королевич, а охот­ник, отличающийся «меткостью» и силой. Здесь он мужес­твенно берется за ножницы (образ отточенной силы сужде­ния нового мышления), чтобы вызволить Красную Шапоч­ку из мрака. Красная Шапочка целиком погрузилась в чувственный мир, она удаляется от дороги и своим поведением дает волку возможность одолеть древние ясновидящие силы души — бабушку, да и саму Красную Шапочку.

Через сравнение трех сказок, которое было намечено здесь в некоторых местах, можно совершенно ясно представить себе, что происходит в каждой отдельной сказке. Понятое через образ соответствует замечанию Рудольфа Штайнера о том, что в сказках о королевне Шиповничек, Белоснежке и Красной Шапочке, которые он советует ставить вместе, об­разно говорится о развитии души ощущающей, души рассудочной и души сознательной. Отсюда - три разных образа, три возрастания. В «Шиповничке» вместе с королевной вызволяются старый король и весь замок, в «Белоснежке» - существа природного мира, и только в «Красной Шапочке» указывается на то, что на новой ступени снова могут появиться ясновидящие душевные силы.

«Но на свадебный пир была приглашена и злая мачеха Белоснежки. Нарядилась она в красивое платье, подошла к зеркалу и сказала:

-Зеркальце, зеркальце на стене,

Кто всех красивей в целой стране?

И ответило зеркало:

-Вы здесь, госпожа королева, красивы собой,

Но юная королева в тысячу раз богаче красой!»

Зеркало знает о прогрессе в истории сознания и о красоте юной новой королевы, пережившей метаморфозу человеческой души.

«И вымолвила тогда злая женщина свое проклятье, и стало ей так страшно, так страшно, что она не знала, как ей с собой совладать. Сначала она решила совсем не идти на свадьбу, но не было ей покоя — ей хотелось пойти и пос­мотреть на молодую королеву. Она вошла во дворец и узна­ла Белоснежку, и от страха и ужаса как стояла, так на месте и застыла.

Но уже были поставлены для нее на горящие угли желез­ные туфли, их принесли, держа щипцами, и поставили пе­ред нею. И она должна была ступить ногами в докрасна раскаленные туфли и плясать в них до тех пор, пока нако­нец не упала, мертвая, наземь».

Каждая сказка — это часть драмы всех душевных сил человека. В человеке живет и злая королева с ее тщеслави­ем, завистью и ложью. Эти душевные силы должны быть, однако, преодолены, если должны произойти нарастание развития и свадьба очистившейся души с королевичем. «Жгучее честолюбие», «пылающая ненависть» должны быть уничтожены самой душой в огне очищения.

Если взрослый рассказывает ребенку сказку, зная о язы­ке образов, то эти образы не вызовут в ребенке страха, а — сотни раз можно было пережить это! — это будет скорее глубокое удовлетворение от торжества добра и от победы над злом.

А молодежи мы можем сказать, если мы углубились в эти образы: мы живем в центре значительнейшего поворота в мировой истории. А именно в тот момент, когда, образно говоря, пробуждается Шиповничек, Белоснежка поднимает крышку гроба, а охотник вспарывает брюхо волку. Спуск произошел сам по себе. Для того, чтобы вернуться назад, каждая человеческая душа сама должна сделать что-нибудь. Сказки повествуют о совершенно новых путях в будущем.

Особенность сказки о Белоснежке заключается в досто­верности того, что существа природного мира, которые на протяжении тысячелетий в страдании и ожидании служили человеку, снова могут участвовать в духовной жизни чело­века.

КРАСНАЯ ШАПОЧКА

Сказка о Красной Шапочке показывает драму, похожую на изображенную в сказке о волке и семерых козлятах. Здесь, однако, происходящее разыгрывается не в инстинктивной сфере: мы слышим о самой душе.

«Жила-была маленькая, милая девочка. И кто, бывало, ни взглянет на нее, всем она нравилась, но больше всех ее любила бабушка и готова была все ей отдать. Вот подарила она ей однажды шапочку из красного бархата, и оттого, что шапочка эта была ей очень к лицу и никакой другой она носить не хотела, прозвали ее Красной Шапочкой».

Неопытной, наивной и невинной предстает детская душа, любимая всеми. Красная шапочка бабушки — ее заметное и важное имущество. «Ich nehme das auf meine Kappe» (Дословно: «Я беру это на свою шапку?», то есть «я беру это на свою ответственность». — Прям, перев.) — гово­рит образное выражение нашего языка. Здесь подразумева­ется не внешняя шапка, равно как и в выражении «Da geht mir der Hut hoch» (Дословно: «У меня шапка поднимается», то есть «я выхожу из себя, я теряю терпение». — Прим. перев.).

Но что такое внутренняя шапка? Это наше собственное мышление, наше мозговое мышление. Ведь: мозг сидит, как шапка на голове. И как она закрывает нас и ограничивает сверху, так и наше головное мышление озна­чает некую изоляцию. Ведь в нем живет наш глубоко лич­ный внутренний мир. Этот внутренний мир закрывает нас прежде всего от духовного сверхмира. Правда, мысля, мы можем снова обретать связь с этим сверхмиром, но не тогда, когда мы, как Красная Шапочка, наивны и неопытны. В то время, как человек более ранних веков приобретал свое поз­нание через ясновидческие образы — еще в античные вре­мена человек видел духов мщения в образе эриний или фу­рий, — человек нового времени должен мысленно перерабатывать в своей совести последствия своего поступка, он должен брать их на свою ответственность (auf seine Карре nehmen).

Если сказка хочет указать на то, что кровь оказывает воз­действие на это мозговое мышление, то в ней говорится о красной шапке. Как позитивный или негативный образ крас­ная шапка встречается в различных европейских сказках. В крови живет природа страсти: «Ich sehe rot» (Дословно: «Я вижу красное, то есть «я выхожу из себя, я теряю голову от ярости». — Прим. перев.) — говорит кое-кто в возбуждении; но и наше Я зависит от крови. Здо­ровая алая кровь пробуждает пас, чеканит личность, в то время как иначе личность становится слабой и апатичной. Вид мышления проявляется в цвете головного убора, сам процесс отражается как в культе, так и в обрядах и обыча­ях. Белые головные уборы указывают на то, что мышление устремляется больше на нематериальное, сверхземное (см. церковные головные уборы, митра епископа и др.). Черный головной убор означает противоположность: мышление за­нято земным миром. В каком-то из культовых отправлений голова священника должна быть не покрыта. Во время про­поведи, где находят выражение собственные мысли, надева­ется черный берет. Судья, например, надевает при произне­сении приговора черную судейскую шапочку, потому что он должен взять на свою ответственность (auf seine Карре neh­men), на профессиональную ответственность (aufdie Amtskap­pe) вынесенный на основании его понимания приговор. Пов­сюду, где снимают шляпу перед уважаемыми личностями, это имеет свои корни в том же мировоззрении: перед тобой мое собственное мышление ничего не значит, моя сущность открыта твоей сущности. Это хочет сказать обычай.

Бабушка подарила ребенку красную шапочку: из древне­го смутно предугадывавшего что-то знания сформировалось это пронизанное Я, личностное головное мышление. Сама она еще не обладает им. Она «большая и старая». По-новому начинающееся развитие и развитие, приближающееся к своему концу, стоят друг против друга. Появилась душа с пронизанным Я мышлением, и каждый рад этому развитию.

«Вот однажды мать ей говорит:

— Красная Шапочка, вот кусок пирога да бутылка вина, ступай отнеси это бабушке; она больная и слабая, пускaй поправляется. Выходи из дому пораньше, пока не жарко, да, смотри, иди скромно, как полагается; в сторону с дороги не сворачивай; а то, чего доброго, упадешь и бутылку разобьешь, тогда бабушке ничего не достанется. А как войдешь к ней в комнату, не забудь с ней поздороваться, а не то чтобы сперва по всем углам туда да сюда заглядывать.

— Я уж справлюсь как следует, - ответила матери Красная Шапочка и с ней попрощалась».

Древняя мудрость предков нуждается в любящей памяти и в заботе воспоминания. Хлеб и вино — святые дары. Материнская душа готовит их, детская должна отнести их в дар. То, насколько она является еще детской, сказка рисует нам несколькими словами. Разве не каждая Красная Шапочка сворачивает с дороги и прислушивается к голосу собственного разума? И вежливость по отношению к другим нужно бес­престанно упражнять, потому что иначе нас слишком силь­но занимает наше собственное хозяйство. Любопытство же наличествует в избытке, потому что ведь нужно познать мир вплоть до каждого уголка.

Нам показана здесь неопытная в мышлении душа, наивная в своем познании. Таковой она была, когда в человечес­тве наступило время интеллектуального мышления, такова она в каждом человеке, когда он только начинает ходить в школу. Этот временной момент означает кризис.

«А жила бабушка в самом лесу, полчаса ходьбы от деревни будет. Только вошла Красная Шапочка в лес, а навстре­чу ей волк. А Красная Шапочка и не знала, какой это злю­щий зверь, и вовсе его не испугалась.

— Здравствуй, Красная Шапочка! — сказал волк.

— Спасибо тебе, волк, на добром слове.

— Куда это ты, Красная Шапочка, собралась так рано?

— К бабушке.

— И что это у тебя в переднике?

— Вино и пирог, мы его вчера испекли, хотим чем-ни­будь порадовать бабушку, она больная да слабая, пускай поправляется.

— Красная Шапочка, а где живет твоя бабушка?

— Да вон там, чуть подальше в лесу, надо еще с четверть часа пройти; под тремя большими дубами стоит ее домик, а пониже густой орешник — ты-то, пожалуй, знаешь, — ска­зала Красная Шапочка.

“Славная девочка, — подумал про себя волк, — лакомый был бы для меня кусочек; повкусней, пожалуй, чем старуха; но чтоб схватить обеих, надо дело повести похитрей”».

Если в «Шиповничке» мы познакомились с силой зла, которую наши предки называли Локи, а Библия — Люци­фером, то здесь перед нами стоит та сила, которая названа в Библии Сатаной. В наше время мы больше не различаем четко эти силы, мы называем их просто Чертом. Но сказки очень точно дифференцируют спиритуальные отношения. Это известная, но не постигнутая в истинном свете сила за­блуждения и лжи, которая затемняет человеку истину, пред­ставляет ему чувственный мир, как единственно подлинный, и отдает его во власть одностороннего материализма. Здесь подразумевается «невинный» зверь волк. Фенриром назы­вали его наши предки, у персов было для него имя Ариман. Германский миф говорит о том, что он вызовет «Сумерки Богов». Но когда божественный мир погружается в сумер­ки и не может быть видим, то и отдельная душа становится жертвой омрачения. Красная Шапочка являет нам внутричеловеческий кризис, вызванный влиянием волчьего начала. Самая большая опасность при встрече со злом таится в наивности, которая не узнает его. Однако Красная Шапочка не знала, какой злой зверь это был. Более того, она выдает ему дорогу к бабушке, таким образом показывая, где прибывает в первоначальном состоянии достойное уважения наследие. До германцев в Средней Европе жили кельты. Они обладали высокообразованным сословием священнослужителей, друидов.(В греческом языке слово «drys» означало «дуб»...) Перед домом друида стояли как символ три дуба. Друиды активно боролись против наступавшего и на Север затменияспиритуальной передачи еще космического знания. Они познали волка. Орешник считался в кельтском языке образов одним из видов древа жизни. Там, где еще царит друидская традиция, под тремя большими дубами находится центр жизненных сил (орешник). «Ты-то, — пожалуй знаешь», — говорит Красная Шапочка. Так говорит величайшая наивность.

«И он пошел рядом с Красной Шапочкой и говорит:

- Красная Шапочка, погляди, какие кругом красивые цветы, почему ты не посмотришь вокруг? Ты разве не слышишь, как прекрасно распевают птички? Ты идешь, будто в школу торопишься, — а в лесу-то как весело время провести!

Глянула Красная Шапочка и увидела, как пляшут повсюду, пробиваясь сквозь деревья, солнечные лучи, и все кругом в прекрасных цветах, и подумала: “Хорошо бы принести, бабушке свежий букет цветов — это будет ей, наверно, тоже приятно; еще ведь рано, я успею прийти вовремя."

И она свернула с дороги прямо в лесную чащу и стала собирать цветы. Сорвет цветок и подумает: “А дальше вон растет еще красивей " — и к тому побежит; и так уходила она все глубже и глубже в лес».

Красная Шапочка раскрыла глаза: «... и открылись глаза у них обоих», - сказано в Библии после обольщения змеем. Взгляд отвлекается от внутреннего душевного мира и направляется на внешний чувственный мир. Душа спешит от впечатления к впечатлению, от одной чувственной радости к другой; она собирает их, как цветы в букет.

«А волк тем временем кинулся прямехонько к бабушки­ному дому и в дверь постучал.

— Кто там?

— Это я, Красная Шапочка, принесла тебе вино и пирог, открой мне.

— А ты нажми на щеколду, — крикнула бабушка, — я очень слаба, подняться не в силах.

Нажал волк на щеколду, дверь быстро отворилась, и, ни слова не говоря, он подошел прямо к бабушкиной постели и проглотил старуху. Затем он надел ее платье, на голову — чепец, улегся в постель и задернул полог.

А Красная Шапочка все цветы собирала, и, когда она уже их набрала так много, что больше нести не могла, вспомнила она о бабушке и отправилась к ней. Она удивилась, что дверь настежь открыта, а когда вошла в комнату, все показалось ей таким странным, и она подумала: “Ах, Боже мой, как мне нынче тут страшно, а ведь я всегда бывала у бабушки с такою охотой!” И она крикнула:

— Доброе утро! — но ответа не было.

Тогда. она подошла к постели, раздвинула полог, видит — лежит бабушка, чепец надвинут у нее на самое лицо, и выглядит она так странно-странно.

— Ой, бабушка, отчего у тебя такие большие уши?

— Чтоб лучше тебя слышать!

— Ой, бабушка, а какие у тебя большие глаза!

- Это чтоб лучше тебя видеть!

— Он, бабушка, а что это у тебя такие большие руки?

- Чтоб легче тебя схватить!

- Ох, бабушка, какой у тебя, однако, страшно большой рот!

Это чтоб легче было тебя проглотить!

Только сказал это волк, и как вскочит с постели — и проглотил бедную Красную Шапочку».

В то время как душа отдана только чувственному миру — было бы хорошо, если бы это произошло не по совету волка — древняя мудрость предков (бабушка) обречена па судьбу омрачения. Так же, как достойные уважения нравы и старые обычаи сначала исчезли, человечество, когда раз­вилось современное мышление, перестало уважать вековые традиции предков, так и в отдельном человеке угасает бога­тое предвидениями чувствование, признание, которое долго имело силу. Человек сам, ничего не подозревая, отдает это знание на произвол той тормозящей и уничтожающей жизнь силе, которую наши предки называли волком. Здесь он наде­вает на себя не овечью шкуру, а платье бабушки, это зна­чит, он так облачается в традиционное знание, что неопыт­ность считает, будто слышит язык древней мудрости, кото­рая на самом деле превратилась в ложь. Неопытность видит не человечески-душевное, а животно-инстинктивное. Эгоизм и чувственная жажда жизни настигают ее, ловят и прогла­тывают, и душа подвергается омрачению.

«Наелся волк и улегся опять в постель, заснул и стал громко-громко храпеть. А проходил в ту пору мимо дома охотник и подумал: “Как, однако, старуха сильно храпит, надо будет посмотреть, может, ей надо чем помочь”. И он вошел к ней в комнату, подходит к постели, глядь — а там волк лежит.

— А-а! Вот ты где, старый греховодник! — сказал он. — Я уж давненько тебя разыскиваю.

И он хотел было уже прицелиться в него из ружья, да подумал, что волк, может быть, съел бабушку, а ее можно еще спасти; он не стал стрелять, а взял ножницы и начал вспарывать брюхо спящему волку. Сделал он несколько надрезов, видит — просвечивает красная шапочка, надре­зал еще, и выскочила оттуда девочка и закричала:

— Ах, как я испугалась, как было у волка в брюхе темно-­темно!

Выбралась потом оттуда и старая бабушка, жива-живехонька, еле могла отдышаться. А Красная Шапочка притащила поскорее больших камней, и набили они ими брюхо волку. Тут проснулся он, хотел было убежать, но камни были такие тяжелые, что он тотчас упал, — тут ему и конец настал».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: