ТРУДНОСТИ C ОСТРОВОМ БРАЗИЛ

Если бы дело было только в старинной легенде о потерянном острове где-то западнее Ирландии и современной затопленной мелководной банке приблизи- тельно в том же месте, то наиболее вероятным объяснением являлось бы про- стое совпадение. Но появление Бразила на картах объяснить труднее. Ученые обычно считают, что эти изображения представляют в графической форме ран- ние письменные и устные традиции. Однако возможно, что средневековые кар- тографы, создавая свои карты, обращались ко многим источникам, включая и легенды. Поскольку Бразил явно «легендарный» остров, то форма и местополо- жение, данные ему на картах, попали туда якобы из легенд. Но если на портола- не Дулсерта картограф поместил остров Бразил, основывясь только на леген- дах, он мог нарисовать его где угодно к западу от Ирландии. Почему же он вооб- разил этот остров не только довольно правильного размера, соответствующего допотопной банке Поркьюпайн, но и поместил его именно в той точке карты, где эта банка находилась в конце ледникового периода?

Я допускаю, что это явилось результатом невероятного совпадения. Или мог- ло ли быть так, что картограф каким-либо образом запечатлел реалии топогра- фии и побережья ледниковой эпохи? Как мы видели в предыдущих главах, не так уж безосновательно предположить, что карты, принадлежавшие к традиции Ma- рина Тирского, могли сохраниться в районах Индийского океана и где-то в дру- том месте поблизости (карты Клавдия Птолемея). Нет ничего невозможного в том, как утверждают арабские свидетели X века, что оригиналы карт типа «тирс- кая морская рыба» превосходили птолемеевские (несмотря на уверения самого Птолемея в обратном). Известный историк картографии А.Е. Норденшельд счи- тал, что сохранившиеся карты Марина могли составить корпус источников, из которого в XIII-XIV веках возникла традиция создания портоланов. И это факт, что наиболее ранние изображения острова Бразил (на картах Дулсерта-Бенинка- зы и на многих других) появились именно на портоланах.

Для меня остров Бразил выглядит как свидетельство не только сохранения древней нептолемеевской традиции изготовления карт, но и сохранения внут- ри этой традиции точных материалов относительно топографии ледниковой эпохи и морских побережий. По логике, данная традиция должна быть, по мень- шей мере настолько же древней, как и те особенности ледниковой эпохи, которые в ней представлены. Хотя, как кажется, здесь есть подозрение на вмеша- тельство катастрофических изменений и потопов, как мы то видели в предыду- щей главе, мне представляется маловероятным, чтобы мореходы, которые выш- ли из Бристоля в 1480 году на поиски острова Бразил, могли себе представить, что остров с таким именем, отмеченный на их портоланах, был поглощен мо- рем более чем за 11 000 лет до того.

Я предвижу возражение, что традиция изготовления карт никак не могла поддерживаться 11 000 лет. Но почему это так уж невероятно? Разве у нас уже нет птолемеевской картографической традиции, просуществовшей в течение 2000 лет? И разве не сам Птолемей утверждал, что его «География» является исправлением более ранней работы Марина Тирского, который, в свою оче- редь, был лишь современным ученым в данной древней дисциплине? Ничто не мешает нам предположить, что «традиция Марина» началась за несколько де- сятилетий до Птолемея. Напротив, свидетельства Птолемея дают нам возмож- ность считать, что Марин Тирский (если это не просто общее название, прило- жимое к определенной категории мореходных карт), оказался последним в ко- горте хранителей и редакторов корпуса географических сведений, унаследованных с самых древних времен.

Может быть, именно благодаря сохранению древних знаний финикийцы стали столь пытливыми исследователями окраин Атлантики, которую более поздние навигаторы боялись и окрестили «Морем Мрака»⁴. Финикийцы всегда искали нечто, что лежало за ближайшим горизонтом.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: