Ужасы Г. Ф. Лавкрафта

Не мертво то, что в вечности пребудет,

Со смертью времени и смерть умрет ^[67]

Г. Ф. Лавкрафт — Некромикон

Вероятно, никакой другой современный автор не имел большего влияния на сегодняшнюю художественную литературу ужасов чем Г. Ф. Лавкрафт (1890-1937). Во всем мире многие авторы этого жанра, от британца Рэмси Кэмпбелл[68]а до американцев Роберта Блоха[69] и Стивена Кинга[70], открыто отдают должное его творчеству. Его произведения неоднократно переиздавалась, как отдельными изданиями, так и в различных антологиях, сборниках и журналах, публиковались от карманных коммерческих форматов до узкоспециализированных журналов. Комментарии по его работам имеются в избытке, как оценивающие различные аспекты его жизни, так и вклад в будущее развитие беллетристики ужасов. Для человека, в значительной степени ведшего затворнический образ жизни, что объяснялось в какой-то мере его характером, это – неординарное достижение. Его произведения, на которых выросло много последующих авторов, является впечатляющим панно древнего дремлющего зла и грозных монстров, черты которых, по-видимому, взяты из преданий прошлого. Его литература переполнена “естественными обрядами”, которые уходят вглубь “незапамятных времен”, “жестокие существа”, “нечестивые тексты” и “потаенные места” описаны настолько скрупулезно, что комментаторы часто задавались вопросом, не было ли некоего фактического материала под ним. Действительно ли Лавкрафт был посвящен в некий клан тайного и ужасающего знания, которое у нас, остальных, предано забвению? Это подозрение наводило на мысль и подтверждалось выводами в работах некоторых авторов, например, валлийца Артура Мэчена (1863-1947) – только Лавкрафт является, вероятно, одним из самых известных. Неужели его работы содержат элементы реальности замаскированные под вымысел? Перед тем, как углубиться в это, естественно будет привести краткую биографию Г. Ф. Лавкрафта.

Детство Лавкрафта

Говард Филлипс Лавкрафт родился 20 января 1890 года в Провиденсе, штат Род-Айленд, в доме 454 (тогда еще 194) на Энджелл Стрит. Он был единственным ребенком Уинфилда Скотта Лавкрафта, коммивояжера, и Сары Сьюзен Филлипс Лавкрафт – старой Род-айлендской семьи. Он оставался в Род-Айленде всю свою жизнь за исключением двух лет, проведенных в Нью-Йорке. Он был болезненным ребенком, подверженным простудам, гриппам и инфекционным болезням, которые вероятно побудили его мать к чрезмерной его защите. Длительное пребывание дома в кровати, страдающего от болезней, реальных или воображаемых, сделали его самоуглубленным мыслителем, зависимым от опеки своей матери.

Когда ему было восемь, отец Говарда, Уинфилд Лавкрафт, умер. Реально, последние пять лет он был заключен в тюремную лечебницу, страдающий от пареза (безумие и паралич – заключительная стадия сифилиса). И Говард остался на попечении своей мнительной матери и двух теть.

Ветвь семьи Филлипсов была известна в Род-Айленде родственными браками между кузенами – двоюродными братьями и сестрами – и, это приводило к вырождению линии. Постоянной темой в произведениях Лавкрафта было обсуждение точки зрения родственных браков в среде “вырождавшихся семей”, и это обстоятельство, может быть, вселяло страх в его семье. Во многих его историях рассказчик начинает с предположения, что он одержим безумием. Мысль о наследственном помешательстве, должно быть, часто посещала Лавкрафта как какое-то подсознательное наваждение. Это подтверждают некоторые из “ненормальных родственных браков”, которыми пестрят его истории и в которых, как правило, рождаются уроды, с именами персонажей, распространенных в его семье, что может навести на размышления о его страхах.

Когда умерла его бабушка, (за два года до смерти его отца), семья претерпела своего рода угасание, которое достигало высшей точки с болезнью матери. Юный Говард конечно же испытывал самые ужасные кошмары. Последующая смерть его дедушки, Уиппла Ван Бурена Филлипса, привела к еще большим проблемам – на сей раз финансовым. Большая часть семейного благосостояния Филлипс растаяла в далеко не рентабельных коммерческих сделках и благодаря недобросовестным деловым партнерам и, на момент смерти, состояние дел было на грани банкротства. Лавкрафты практически были нищими – им пришлось отказаться от своего дома, чтобы поселить в доме другую семью. Саре Лавкрафт – гордого потомка старинного рода из Род-Айленда – это было несносно. Она сосредоточила все свое внимание и полагала все надежды и амбиции на Говарда – с такой ситуацией мальчик в полной мере справиться не мог. Удушливая любовь матери, возможно, легла на его плечи невыносимым бременем и, вероятно, на всю оставшуюся жизнь расстроила его отношения с женщинами, да и со многими мужчинами.

Отъезд из родных мест и стесненные обстоятельства, в которых он оказался, также очень повлияли на разум Говарда. Он уделял много времени поездкам на велосипеде на берега реки Баррингтон, где он просто стоял и созерцал речные водовороты. Считается, что в это время, он серьезно задумывался над самоубийством. Но, так или иначе, здравый рассудок побеждал и он всегда возвращался домой.

Застенчивый начитанный мальчик проводил большую часть своих юных лет в библиотеке его дедушки за чтением классических древнеримских произведений (Овидия, Платона и Горация) о великих древних и исчезнувших цивилизациях. Он немного изучил латынь и был в состоянии перевести, по крайней мере, часть работ Овидия. Это побудило его мать полагать, что он достоин университета Брауна, одного из ведущих образовательных учреждений Род-Айленда. Она говорила всем, что ее сын когда-нибудь будет уважаемым академиком университета. Этому, однако, не суждено было сбыться и, вероятно, всю оставшуюся жизнь Лавкрафт винил себя и считал, что он, так или иначе, подвел свою мать. Во многих его выдуманных историях упоминается “Мискатоникский университет” и отдельные там преподаватели, что, возможно, предает глубинное стремление Лавкрафта к официальному признанию в академических кругах. Его посещаемость, сначала школы на Слейтер-Авеню, а затем Средней школы на Хоуп-Стрит, носила непостоянный характер, и частой причиной этому было, как указывал Лавкрафт, "слабое здоровье". Сомнений не должно быть, что у него действительно было слабое здоровье, это подтверждает серьезный нервный срыв в 1908 году, но быть может, что причина его – мать, у которая уже был непорядок с психикой. Может статься, что, как одинокий болезненный мальчик, он не испытывал желания оказаться перед лицом бурного житейского мира колледжа.

Сара Лавкрафт, его мать, умерла в 1921 году, находясь на лечении в Провиденском санатории. Причина ее смерти послужила, как ни странно, ужасно проведенная операция на желчном пузыре, хотя до этого она была психически больна достаточно долгое время. Ее смерть сильно подействовала на Говарда – пока он рос, она была его самым близким окружением – и он, в который раз, задумался над самоубийством. Потеря обоих родителей, как следствие, вызвала в Говарде непреходящий страх перед наследственным безумием, к которому, как он полагал, был склонен.

Первые публикации

Вместо университетской науки он обратил свое внимание на поэзию и литературное сочинительство. В возрасте семи лет, он уже написал стихотворение, созданное при чтении в библиотеке своего дедушки, и, названное “Стихотворение Улисса” – это его реально первая написанная работа, изданная в 1906 году в Провиденском воскресном журнале (Providence Sunday Journal) по астрономии (предмет, который начинал его интересовать). Однако, продолжения этого опыта он, как начинающий автор, не предпринял. Он становился все большим затворником, уходя все глубже под защиту матери, с друзьями же предпочитал связываться чрезвычайно длинными письмами. Он также писал наивные трактаты, главным образом, для любительских журналов и обычно по астрономии и науке. Большинство из них было просто незрелыми теориями, но, по крайней мере, они положили начало части его будущего творчества

Алхимик и Argosy

В 1908 году он написал рассказ Алхимик, но, по правде говоря, беллетристики много он не писал, а в течение пяти последующих лет оставался своего рода в застое. Все-таки в 1913 году он написал ряд заметок в журнал Argosy (Торговый корабль) с нападками на “безвкусные любовные романы” тогда популярного автора Фреда Джексона. Они были написаны настолько умно, например, пародия на Дунсиаду Александра Поупа, что она вызвала широкий резонанс в литературных кругах, и Объединенное любительское агентство печати (United Amateur Press Association) предложило Лавкрафту вступить в свои ряды.

Рассказы

Эти заметки ознаменовали поворотный момент в его карьере Он начал переписываться с похоже мыслящими авторами, писал рассказы почти непрерывно, некоторые из них, в итоге, оказались в его признанных работах. В 1917 году он написал Дагон и Гробницу, в 1919 – выпустил По ту сторону сна, Проклятие города Сарнат, Показания Рэндольфа Картера и Белый Корабль. В этом же году он открыл для себя лорда Дансейни[71], которого он назвал его «величайшим литературным возбудителем... после По» (предположительно он читал Эдгара Аллана По в библиотеке деда). Как он утверждал, в 1919, 1920 годах творческой запал продолжался, он сочинял и стихи и рассказы.

Соня Грин

Смерть Сары Лавкрафт немного освободила Говарда для поездок, особенно на любительские литературные собрания. Например, 4 июля 1921 года, он смог поехать на первое Собрание журналистов-любителей (Amateur Journalist Convention) в Бостоне, и там он встретил женщину, которая вскоре изменила его последующую жизнь. Ее звали – Соня Хафт Грин.

Соня Грин была прогрессивной и самоуверенной женщиной. Она была из Нью-Йорка и деловой женщиной – имела магазин моды на Пятой авеню. К тому же она была на семь лет старше Лавкрафта и из русско-еврейской семьи. Говард Лавкрафт был впечатлен ее преданностью печатному слову и, на первый взгляд, у них были подобные взгляды на жизнь. Однако это был совсем не ураганный роман, и до того, как они решили пожениться, прошло три года. За все это время, Лавкрафт никогда не рассказывал своим двум теткам – сестрам его матери – об отношениях с Соней, а уведомил их письменно только после свадьбы, которая состоялась в соборе св. Павла в Нью-Йорке. Возможно, он опасался, что происхождение его жены шокирует пожилых людей, и благородных дам Новой Англии. Он решил в первый раз в своей жизни оставить Провиденс и создать семью с Соней в Нью-Йорке. Счастливому будущему, казалось, ничего не мешало.

Однако брак оказался обречен с самого начала. Соня сама была нездорова, и несколько раз была вынуждена покидать семью для лечения в различных курортах. Ее бизнес рухнул вскоре после того, как они поженились, и ей пришлось отказаться от магазина мод, который был их основным источником дохода. К тому же, самому Лавкрафту было невероятно трудно найти работу в Нью-Йорке. Он пришел в ужас от города – в нем, казалось, группы «иностранцев» (отбросов) встречаются на каждом шагу; темп жизни гораздо выше, чем он был в Провиденсе, люди, как ему представлялось, были слишком жадные, оборотистые и, на его взгляд, настроенные на поиск выгоды. В то же время, он продолжал писать и делать наброски новых рассказов в каком-то мифическом ключе, которая позже станет известной, как его Мифы[72]. Супругам в это время приходится бороться с финансовыми трудностями, и их отношения начали давать сбои. Лавкрафт продолжает писать, но денег, вырученных от публикаций, не хватает и для оплаты своих счетов.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: