Случайные проститутки.

Не все проститутки — нравственно помешанные субъек­ты; иначе говоря, не у всех у них разврат является пороком врожденным. Многие из них становятся проститутками толь­ко лишь благодаря случайно сложившимся обстоятельствам.

1. Антропологические данные. Мы уже раньше показа­ли, что значительная часть, почти 43%. проституток, не име­ет никаких или весьма мало дегенеративных признаков и что в 53% их не наблюдается никаких отклонений в мен­струациях в смысле слишком раннего или позднего появ-ления их. Далее, нами было также выяснено, что 45% про­ституток не страдает бесплодием, 16% их обладает нормальными рефлексами и 39% — нормальною чувстви­тельностью к болевым раздражениям.

2. Психологические данные. Случайные проститутки значи­тельно более отличаются от нормальных женщин, чем случайные преступницы. Между тем как эти последние, осо­бенно воровки, стоят ближе к нормальным женщинам, чем к врожденным преступницам, случайные проститутки, на­против, более приближаются к врожден­ным проституткам, чем к типу нормальных женщин. Поэтому у них всегда можно доказать, хотя и не в такой интенсивной степени, на­лич­ность различных порочных наклонностей и других не­нормаль­ных психологических особенностей.

П. Тарновская сообщает об одной девушке, которая слу­чайно сделалась проституткой, благодаря тому обстоятель­ству, что она очутилась одна в чужом, незнакомом ей городе. Приехав туда и не найдя на станции тех друзей, которые долж­ны были ее встретить, она была в большом горе, не зная, куда деться. К ней подошла какая-то пожилая дама и, узнав, в чем дело, предложила ей тут же выгодное место горничной в одном очень богатом доме. Молодая девушка с радостью согласилась и пошла за старухой, которая привела ее в дом терпимости. Прожив в нем три месяца, молодая девушка за­беременела. За это время она познакомилась с одним госпо­дином, который полюбил ее, выкупил из публичного дома и поместил в деревне, обставив ее и ребенка даже роскошью. Однако она недолго прожила в этой обстановке. В один пре­красный день она возвратилась в дом терпимости и снова сделалась проституткой. Время от времени она наезжала в деревню, чтобы повидать своего горячо любимого ребенка.

Аналогичный случай наблюдала Grandpré. В нем дело идет о девушке, которую родной отец толкнул на путь раз­врата. Это была не только неиспорченная, но даже благо­родная натура с возвышенными порывами. При этом ха­рактер у нее был странный и в высшей степени капризный: то она бывала весела и до крайности шаловлива, то, напро­тив, мрачна до отчаяния и из одного настроения переходила в другое внезапно, в одно мгновение. Ей стал противен об­раз жизни проститутки, который она вела, и, чтобы заглу­шить свои угрызения совести, она начала кутить и устраи­вать оргии. "Я не создана, — говорила она, — для подобной жизни; когда я подумаю только, до чего я дошла, меня берет ужас, и я пою, танцую, кучу, лишь бы забыться, иначе я на­ложу на себя руки". Один раз она действительно пыталась покончить с собой и сделала это так же внезапно, под влия­нием минуты, как это обыкновенно делают женщины, стра­дающие истерией и эпилепсией. Чуть ли не каждый день она решала бросить прежнюю жизнь и начать новую, но... напрасно: "Я бы очень желала этого, но теперь... это невоз­можно". Минуту спустя после этого скорбного признания, сделанного г-же Grandpré со слезами на глазах, она, как ни в чем не бывало, уже бегала и резвилась среди прочих своих товарок по заключению.

У Maxime'a du Camp'a мы находим описание одной про­ститутки, представлявшей собою редкое сочетание порока и добродетели. Уже в 14 лет она была арестована за приста­вание на улицах к мужчинам и объяснила в полиции, что ей ничего более не оставалось, как сделаться проституткой, потому что никакой работы она не знает, а родная мать вы­гнала ее из дому. Впоследствии она имела дочь, которую неж­но любила, но ребенок умер у нее на руках в одну холодную ночь почти от голода. Отчаяние ее не знало границ... Вто­рично арестованная полицией, она обратилась к тюремному инспектору с трогательным письмом, в котором, между про­чим, писала: "Примите во внимание, что мать моя посылала меня в дом подкидышей, а малютка моя умерла вследствие лишений у меня на руках. Я обращаюсь к вашей сострада­тельности..." Выпущенная на свободу, она познакомилась с честным мастеровым, который вскоре женился на ней, по­любив ее за ее доброе сердце. Но она недолго жила с ним: при первой же нужде, какую пришлось ей испытать, она бро­сила его и вернулась к прежней жизни, к которой слишком привыкла. Она была опять арестована и сдана на руки му­жу, который явился за ней в полицию. Идя с ним домой, она вырвалась от него и скрылась в бесчисленных закоул- ' ках обширного полицейского двора. Эта женщина представ­ляет собою пример, где порочность взяла верх над хороши­ми качествами души; при ее любви к детям из нее вышла бы честная и счастливая мать.

Lecour сообщает другой случай такого же противоречиво­го совмещения в одном и том же лице добрых и дурных ка­честв души, именно отвращения к собственному образу жиз­ни и неспособности в то же время переменить его. Девушка, о которой здесь идет речь, была подвержена пьянству и не­редко бывала за это арестуема. Однажды она написала пись­мо инспектору, в котором было сказано, между прочим, сле­дующее: "Я так сильно страдаю... горе мое делает меня почти сумасшедшей. Уверяю вас, что я не имею в виду никаких злых намерений против правительства; с меня довольно и того, что я занята мыслью о том, как бы уничтожить самое себя..."

Grandpré наблюдала в больнице при Сен-Лазарской тюрь­ме девушку, которая, задумав исправиться и бросить постыд­ное ремесло проститутки, бежала из Парижа в провинцию и прошла пешком около ста миль. Она поступила на долж­ность в одном небольшом городе в гостиницу, но какой-то проезжий узнал ее и рассказал хозяину о ее прошлом. Мо­лодая девушка потеряла место и, очутившись снова на ули­це, опять бросилась в разврат и стала гораздо худшей про­ституткой, чем была прежде.

"Одна молодая девушка, — сообщает опять Lecour, — которую мать ее отказалась содержать и у которой от фабричной работы развилась гипертрофия сердца, очутилась в безвыходном положении. Не будучи в состоянии работать благодаря своей болезни, она явилась в полицию с просьбой, чтобы ее зарегистрировали в списки проституток. "Рабо­тать, — говорила она, — я по болезни не могу и не нуж­даюсь ни в чьем совете, ни в благотворительной помощи; я прошу только одного: записать меня в списки проститу­ток". В ее гордом отказе от чужой помощи и в твердости принятого ею решения кроется известный недостаток чув­ства стыдливости и некоторая ненормальность ее, но тяго­тение ко злу в ней не так сильно выражено, чтобы она ре­шилась на него без особенной надобности".

Категория публичных женщин, официально называется парижской полицией "insoumises", состоит главным образом из случайных проституток. Grandpré описывает их в сле­дующих словах: "Они образуют свой отдельный мир среди этого рода погибших женщин и из 100 подобных несчаст­ных можно было бы, наверное, спасти 80, если бы только на это были средства. В большинстве случаев они еще очень мо­лоды и не успели еще огрубеть и закоснеть в пороках. Ни­щета, беспризорность, тщеславие или детское легкомыслие — вот что чаще всего приводит их в Сен-Лазарскую тюрьму. Многие из них возвращаются к своим родным, которые ра­зыскивают их; другие стараются при помощи тамошних сес­тер милосердия поступить в какое-нибудь благотворитель­ное убежище, но немало и таких, которые возвращаются к проституции и остаются уже на всю жизнь проститутками".

Тарновская при описании русских проституток выделяет особый класс их, достигающий почти 14% общего числа, под названием "insouciantes". У представительниц этой катего­рии редко наблюдается какая-либо невропатическая наслед­ственность, кроме алкоголизма отца, и сравнительно у них очень мало дегенеративных признаков. По словам ее, они от­личаются обыкновенно болтливостью, впечатлительностью и непоследовательностью своих мыслей и поступков: то они плачут, то смеются над каким-нибудь пустяком, и переход от слез к смеху и наоборот у них необыкновенно легок и скор. Они невзыскательны, рассказывают первому встречному самые интимные и компрометирующие подробности из своей жизни и тотчас же обо всем забывают, едва успев окончить свой рассказ. Главная черта их характера — это довольное, вечно веселое расположение духа. Их легко уговорить взять­ся за какую-нибудь работу, но они очень быстро теряют к ней охоту. Можно сказать, что они живут только для настоящей минуты, — будущее для них как бы совсем не существует. Они каются в своих поступках, искренно сожалеют о них, но при всем том не могут заставить себя поступать иначе. Ха­рактерно то, что они не в состоянии пожертвовать ни малей­шим удовольствием настоящей минуты для какой-нибудь выгоды в будущем, — словом, они представляют собою смесь специфических особенностей характера женщины и ребенка, но в увеличенном и, так сказать, карикатурном виде.

Итак, почти у всякой случайной проститутки мы нахо­дим легкомысленность, ветреность, непостоянство и нерас­четливость врожденной проститутки, то есть такое же выро­ждение личности, но в меньшей степени. Равным образом и чувство стыдливости у них притуплено сравнительно с нор­мальными женщинами, хотя оно и никогда не отсутствует совершенно. Случайные проститутки отличаются от врож­денных главным образом тем, что они не любят, подобно им, зла для зла и не предаются пороку из одной лишь любви к нему: для того чтобы пасть, им нужна случайность, больший или меньший соблазн, смотря по степени их ненормальной конституции. Нравственное чувство хотя и ослаблено у них, но далеко не в столь значительной степени, как у врожден­ных проституток. Их образ жизни внушает им отвращение, но их стремления редко настолько энергичны, чтобы им уда­лось переменить его. Без этих несчастных случаев, являю­щихся ближайшими причинами их падения, они были бы обыкновенными, легкомысленными, необдуманными женщи­нами, каких много во всех слоях общества, особенно в выс­ших, — женщинами, которые, несмотря на свою любовь к детям и к окружающим, легко завязывают разного рода ин­триги, особенно любовные. Правда, потом они искренно рас­каиваются в них, но при первом же удобном случае повто­ряют то же самое. Одним словом, это были бы поверхностные натуры с притупленным умственным развитием и ослаблен­ным нравственным чувством, но далеко не столь испорчен­ные и вредные для общества, как те нравственно помешан­ные женщины, у которых есть какое-то особое тяготение и извращенный вкус ко всему дурному и порочному.

Подобный взгляд на случайных проституток подтвержда­ется наблюдениями, которые Grandpré сделала над париж­скими незарегистрированными проститутками (filles insoumises). "Не все случайные проститутки Парижа, — го­ворит она, — попадают в St.-Lazare. К числу таковых при­надлежат многие женщины, оскверняющие под видом чест­ных жен свой дом прелюбодеянием; девицы, обманывающие бдительность своих матерей, равно как и элегантные дамы, так или иначе продающие за деньги свои ласки".

3. Материнство и материнская любовь. В то время как врожденные проститутки не становятся матерями ни в пси­хическом, ни в физическом смысле этого слова, среди случай­ных проституток немало таких, которые очень нежно любят своих детей. Carlier пишет, что среди них материнство поль­зуется большим почетом. "Нередко, — говорит он, — мож­но наблюдать у них порывы искренней радости при первых симптомах, указывающих на начало беременности, которой они не ожидали, но в которой убеждаются с восторгом. Они тогда делают все возможное, чтобы ничто не угрожало их бе­ременности, а многие даже оставляют свой прежний образ жизни, несмотря на то что попадают, благодаря этому, в очень тяжелые материальные условия. Разрешившись от бремени, они становятся самыми нежными матерями, и заботливость их доходит до того, что они не позволяют себе в присутствии своих детей ничего непристойного, даже в том случае, когда дети эти находятся еще в пеленках".

Одна проститутка, близко знакомая со знаменитой М.V., совратительницей в разврат несовершеннолетних, никогда не позволяла ей посещать свою дочь: материнский инстинкт подсказывал ей об опасности для последней подобных по­сещений. Другая проститутка употребляла часть своих еже­месячных заработков на то, чтобы воспитывать свою дочь в одном из иногородних пансионов, и говорила, что она лишила бы себя жизни, если бы дочь ее узнала, какого рода жизнь она ведет. Многие из этих несчастных женщин уте­шают себя надеждой, что дети их, особенно дочери, будут вес­ти честный образ жизни. Кроме материнской любви у них легко подметить и любовь к родным и окружающим, и Carlier наблюдал многочисленные примеры, где женщины становились проститутками с единственною целью иметь средства для содержания своих престарелых родителей или для того, чтобы дать воспитание своим сестрам, братьям и оставшимся без отца детям. Точно так же и Parent-Duchatelet нашел, что из 5183 проституток 37 вступили на путь разврата с целью поддержать своих престарелых роди­телей, 23 — с целью воспитать многочисленную семью, а 29 — для того, чтобы вывести в люди сестер, братьев или племянников. В общем, стало быть, подобные мотивы про­ституции наблюдались в 1,7% случаев.

Таким образом, и эти факты подкрепляют сделанное на­ми раньше замечание о том, что у случайных проституток в их физи­ческой организации и в области нравственного чув­ства наблюдается меньше аномалий, чем у врожденных. По­следние, лишенные всякого материнского чувства, становят­ся обыкновенно матерями против воли своей, и то только тогда, когда они исчерпают все средства прервать свою бе­ременность и вызвать у себя выкидыш.

4. Чувство чести и угрызения совести. Факт, что слу­чайные проститутки не столь уродливы в нравственном от­ношении и не столь цинично бесстыдны, как врожденные, сам по себе указывает уже на то, что женщины эти начали торговать своим телом только лишь благодаря особому сте­чению обстоятельств, которым не могла противостоять их более или менее шаткая добродетель. По этому поводу Parent-Duchatelet замечает: "Даже между самыми бесстыд­ными и отчаянными проститутками находится немало та­ких, которые стараются скрыть во что бы то ни стало свое позорное ремесло. С этой целью они одеваются по возмож­ности скромно и на улицах держатся в высшей степени при­лично. Больше всего они боятся встречи с людьми, которые знали их еще честными женщинами. Я видел однажды одну проститутку, которая серьезно заболела после такой встречи..." Несчастные эти не могут не понимать унижения и позора, которыми они себя покрывают. Они презирают свое ремесло, постоянно оплакивают свое падение и вечно стро­ят планы и даже делают попытки переменить свой образ жизни, но — увы! — напрасно. Мы встречаемся здесь с уг­рызениями совести, характерными для случайных преступ­ников, возмущающихся окружающей их грязью, к которой они еще не успели привыкнуть и которую они от всей души ненавидят, в io время как врожденные преступники, напро­тив, рисуются и хвастают ею. Parent-Duchatelet рассказы­вает, как сильно были изумлены некоторые проститутки, ко­гда одна кормилица, арестованная и посаженная вместе с ними в тюрьму, обращалась с ними ласково и просто, не­смотря на то что сама была честной женой и матерью. "Но она обращается с нами так, как будто бы мы были порядоч­ные женщины", — удивлялись они. Подобные же наблю­дения сделал и Carlier. "В компании своих товарок, — го­ворит он, — и в обществе своих сутенеров подобные проститутки стараются перещеголять друг друга в цинизме и бесстыдстве. Но, будучи одни, многие из них держатся роб­ко. Когда они охотятся за мужчинами, то стараются обра­тить на себя внимание блеском или роскошью своего наря­да и относятся совершенно равнодушно к тому, что о них говорят, но если им приходится случайно встретиться с людь­ми, которые знали их честными и неиспорченными, они крас­неют и стараются спрятаться от них. Вблизи своих домов они держатся по возможности приличнее и настолько чувст­вительны к знакам презрения со стороны своих соседей, что только из-за этого меняют очень часто свои квартиры. Все эти неясные и слабые угрызения совести проститутки стара­ются заглушить в себе при помощи алкоголя, табака и шум­ных кутежей. К последним питают пристрастие все они, но мотивы, побуждающие их к этому, различны, смотря по той категории, к которой каждая из них принадлежит".

Lecourt, Carlier, Parent-Duchatelet и Толстой подметили, что многие случайные проститутки напиваются пьяными исклю­чительно с целью потопить свое горе в вине и забыться. Мы уже раньше упоминали о цитируемой Grandpré девушке, ко­торая, по ее словам, кутила и пьянствовала с целью заглу­шить в себе мысли о самоубийстве. У случайных проститу­ток страсть к вину и к оргиям является, как и потеря стыдливости, пороком приобретенным, между тем как у вро­жденных проституток их бесстыдство и наслаждение поро­ком суть врожденные черты характера. Случайные прости­тутки часто даже терпеть не могут крепких напитков, но прибегают к ним для того, чтобы, как сказано, забыться, или же в силу подражания дурным примерам окружающих.

5. Чувство стыдливости никогда не отсутствует совер­шенно у случайных проституток, но постоянно проявляет­ся у них при всяком случае. Оно у них притупляется бла­годаря образу жизни, который они ведут, или же привычке, которая вырабатывается, например, у женщин, служащих натурщицами для художников. Один из учеников Inger'a сообщил нам следующий интересный случай. Одна моло­дая натурщица совершенно спокойно позировала голая пе­ред 50 учениками школы, но, заметив вдруг, что ее с соседней крыши наблю­дает через окно какой-то кровельщик, она ис­пуганно вскрик­нула и стыдливо начала быстро одеваться.

Carlier рассказывает, что многие проститутки стараются при врачебно-полицейских осмотрах попасть к одному и то­му же врачу, для чего являются постоянно в известное вре­мя, когда принимает именно этот врач. При внезапных ноч­ных осмотрах публичных домов проститутки, застигнутые в постели с мужчинами, стыдливо закрываются одеялом, ме­жду тем как, будучи одни, они нисколько не стесняются сво­ей наготы в присутствии посторонних мужчин. Один сифи­лидолог рассказывал нам, что его госпитальные пациентки делали инстинктивные движения прикрыться всякий раз, когда он входил к ним при визитации в своем обыкновен­ном костюме, а не в рабочем сюртуке, в котором они при­выкли его постоянно видеть.

6. Случайные причины проституции: а) потеря невин­ности. Многие девушки нравственно падают и становятся проститутками, соблазненные обещанием жениться на них или же лишенные невинности каким-нибудь иным образом, например путем изнаси­лования. Пока они еще девст­венны, их удерживает от рокового шага страх пред неиз­вестным, но раз они уже лишены невинности, у них являет­ся сознание, что все потеряно, что утерянной чести никаким способом вернуть нельзя, и они невольно стараются извлечь как можно больше выгод из своего несчастного положения. Таким образом, решающим моментом является здесь не тя­готение к разврату, а простой случай.

Маrrо отмечает следующие причины падения многих жен­щин, сделавшихся случайными проститутками. Одна из них была изнасилована своим хозяином, заведшим ее в трактир, другая — одним господином, к которому она обратилась с просьбой дать ей какое-нибудь место. В других случаях пер­вый шаг к падению был сделан самими девушками, давшими увлечь себя своим любовникам и убежавшими с ними из ро­дительского дома. Покинутые затем ими, они не могли най­ти другого исхода из своего положения, как сделаться про­ститутками. Одна из подобных жертв рассказывала про себя следующее: "Дома за мной очень строго следили. Однажды вечером к нам зашел мой жених, чтобы отправиться со мной в театр. Но вместо театра он привел меня в совершенно дру­гое место. Пригласительные билеты на мою свадьбу были тогда уже готовы, но в дело вмешались посторонние — и все пошло прахом". Другая девушка, очень любившая балы, от­правилась на один такой бал против воли матери своей, и, когда она вернулась домой, последняя выгнала ее вон на ули­цу. Тут случайно встретил ее жених, который увел ее с со­бою, — и в результате явилось ее падение. Третья девушка жила у своего дяди, который неоднократно делал попытки изнасиловать ее. Однажды, спасаясь от него, она убежала к одному знакомому, которому и отдалась. Наконец, в девяти остальных случаях девушки явились жертвами своих жени­хов, обещавших жениться на них и затем обманувших их.

Мы видим, стало быть, что у женщин этого рода не честь хранит их девственность, а наоборот — последняя охраня­ет честь их и что, не будь того или другого несчастного сте­чения обстоятельств, они остались бы, наверное, честными и нравственными. Магго совершенно прав, говоря, что потеря девственности имеет для женщины огромное психологиче­ское значение. Все ее существование нарушено, раз завеса, скрывавшая от нее неизвестное, так грубо порвана. В та­ком случае многие девушки с не очень стойким нравствен­ным чувством, видя себя совершенно скомпрометированны­ми в глазах общества, решаются откинуть и последний остаток стыдливости и бросаются в объятия порока.

б) Обман и изнасилование. Многие случайные прости­тутки являются жертвами торговли живым товаром, суще­ствующей, к стыду нашей цивилизации, еще во многих мес­тах. Обыкновенно их увозит какой-нибудь мнимый агент далеко от родины под видом доставления им хороших мест, причем они попадают большею часть в дома терпимости. Там пускаются в ход все средства, чтобы побороть их со­противление: роскошные туалеты, обещания, угрозы, нако­нец, опьяняющие и одуряющие напитки. К сожалению, ред­кие из этих жертв оказываются настолько энергичными, как одна девушка, которая, по словам Grandpré, с ножом в ру­ках требовала, чтобы ее выпустили, и грозила убить всякого, кто осмелится приблизиться к ней; большинство же из них, видя невозможность спастись из своей темницы, в конце кон­цов примиряются со своим новым положением и посте­пенно привыкают к разврату. Мария L., 14 лет, служила в булочной. Она была завлечена и продана в дом терпимости каким-то субъектом, обещавшим доставить ей очень выгод­ное место. Хозяин этого заведения в свою очередь продал ее в другой публичный дом, и, таким образом, одна, без знако­мых и родных, она была жертвой своих эксплуататоров в течение полутора лет, переходя из одного дома терпимости в другой. Когда она находилась в Женеве, слух о ней достиг одного местного филантропа, который заинтересовался судь­бой ее и разыскал ее в одном из тамошних притонов раз­врата. Молодая девушка бросилась пред ним на колени, умо­ляя спасти ее и освободить из этого дома. Но это особенно счастливый, исключительный случай: обыкновенно ожидае­мый спаситель не является, крепкие напитки, к которым жертва прибегает с целью утешиться и забыться, скоро при­тупляют ее нравственное чувство — и случайная проститутка постепенно превращается в привычную продажную женщину.

П.Тарновская сообщает несколько случаев невольной, принудительной проституции, где молодых девушек обма­ном завлекали в притоны разврата, лишали их там невин­ности и потом насильно заставляли отдаваться мужчинам. Некоторые из этих несчастных женщин заболевали и уми­рали от горя. Подобными случаями и объясняется, вероят­но, сравнительно значительная смертность проституток в молодом возрасте — смертность, на которую указывают и другие врачи, как, например, Parent-Duchatelet.

Известная часть женщин становится, стало быть, случай­ными проститутками, попадая в дома терпимости, куда, как сказано, доставляют их агенты по торговле живым това­ром. К сожалению, наши уголовные законы слишком сла­бы еще, чтобы успешно бороться с подобным злом. Об этом очень убедительно свидетельствуют ужасные документы, ко­торые можно найти у Guillot, Fiaux и отчасти у TaxiPa.

в) Нищета и дурные примеры. К числу случайных при­чин проституции принадлежат, далее, нищета, влияние дур­ных примеров со стороны окружающих и, наконец, совра­щение в разврат родителями своих собственных детей. Taxil доказал, что в Париже масса матерей знакомят своих еще совсем юных дочерей со всеми тонкостями разврата и за­тем посылают их на улицы продавать себя под видом тор­говли цветами (filles de fleurs). Только этим и возможно объяснить тот факт, что в некоторых больших городах, как, например, в Неаполе, приезжий не может шагу сделать на улице без того, чтобы его со всех сторон не осаждали пред­ложения молодых женщин, несовершеннолетних девочек и даже мальчиков. По словам бр. Goncourt, в XVIII столетии простой народ в Париже был так развращен богатой и ис­порченной аристократией, что воспитание дочерей сводилось во многих семьях исключительно к подготов­лению их к проституции. Sighele в своем труде La coppia criminale спе­циально рассматривает огромное влияние дурных примеров семьи на развитие проституции. Grandpré сообщает следую­щий факт: "В тюрьме St.-Lazare находилась в заключении одна 14-летняя девушка, очень красивая, но и очень испор­ченная. В раннем детстве, благодаря дурным примерам сво­их родителей, она познакомилась со всевозможными поро­ками и осталась, несмотря на свой природный ум, совершенно неразвитой, не получив никакого ни религиозного, ни нрав­ственного воспитания. В тюрьме она понравилась всем сво­им кротким характером, и тамошние сестры приняли в ней большое участие: они научили ее читать и писать, внушили ей охоту к труду, объяснили ей всю порочность ее прежнего поведения и преподали ей много наставлений для будущей жизни".

Для женщины со слаборазвитой стыдливостью, находя­щейся притом в нужде, проституция является слишком удобным средством выхода из затруднительного положе­ния для того, чтобы она не воспользовалась им. Конечно, Faucher совершенно прав, говоря, что честная женщина пред­почтет скорей умереть, чем сделаться проституткой, но точ­но с таким же правом можно сказать, что слабая женщина, впавшая благодаря нищете в разврат, осталась бы честной, если бы обстоятельства ее жизни сложились для нее иначе и она могла бы жить, ни в чем не нуждаясь. Именно к этой категории проституток и принадлежат те женщины, кото­рые, не находя в разврате и кутежах никакой прелести, ме­тодически занимаются тем не менее своим позорным ре­меслом проституток так же, как другим каким-нибудь занятием, ведя даже подробнейшую запись своих доходов. Очевидно, чувство стыдливости у них ослаблено, ибо без этого они не смотрели бы на проституцию как на обыкновенное занятие. Но так как эта потеря стыдливости не сопровож­дается у них другими признаками нравственного помеша­тельства, то ее следует рассматривать не как выражение вро­жденной дегенерации, а как явление приобретенное. Lecour сообщает, что одна проститутка подала прошение в поли­цию, прося вычеркнуть ее из списков, причем мотивировала свою просьбу следующим объяснением: "Мой муж ремес­ленник. Перед свадьбой мы решили с ним собрать извест­ную сумму денег для того, чтобы иметь чем устроиться. С этой целью я стала с его согласия проституткой, а он начал больше работать. Теперь мы поженились и хотим устро­иться. Будьте уверены, что я не буду больше себя прода­вать". Другая при регистрации рассказала, что жених по­зволил ей заняться проституцией, и добавила: "Когда мы соберем немного денег, то поженимся". Carlier описывает особый тип проституток, сильно трудящихся физически, ра­ботниц, торгующих притом еще собою, чтобы иметь лиш­ний заработок. "Эти женщины, — говорит он, — ведут во всем остальном примерный образ жизни, так что их сосед­ки и товарки по работам и не подозревают даже, что они живут по желтым билетам. Боясь, чтобы не узнали их тай­ны, они избегают дома всего, что так или иначе может их скомпрометировать, и соблюдают самым аккуратным об­разом все полицейские предписания. Вечером, окончив свои работы, они отправляются в отдаленные от их квартиры час­ти города, продают себя там и возвращаются домой к 11 часам ночи, точно с вечерних занятий". Причиной прости­туции во всех этих случаях является нищета или жад­ность, — и подобные женщины, имей они миллионы, не ста­ли бы, конечно, торговать собой, но жили бы все-таки нищими, для того чтобы собрать еще больше денег. Сюда же относятся цитируемые Carlier случаи, в которых педан­тическая точность проституток, записывающих аккуратней­шим образом каждый заработанный ими развратом рубль, так резко противоречит их обыкновенной беспеч­ности и бес­порядочности. Одна подобная продажная жен­щина, напри­мер, для записывания своих доходов завела настоящую кон­торскую книгу, где, между прочим, имелась следующая графа: "Доход от мужчин за текущий год".

Итак, во всех перечисленных примерах мы встречаемся не с болезненным влечением асоциальному образу жизни, а со спокойно обдуманным выбором наиболее доходного занятия. У подобных женщин стыдливость во всяком слу­чае притуплена даже тогда, когда они, благодаря счастливо сложившимся для них обстоятельствам, остаются честны­ми матерями и женами.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: