Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Источники в науках о человеке




ГУМАНИТАРНОЕ и естественно-научное знание в течение долгого времени оказывались разделенными между со­бой, что нашло яркое выражение в философской мысли XIX в., противопоставлявшей науки о природе наукам о духе. Поэтому пристальный интерес вызывают именно те научные направле­ния, которые способны их объединить, возвратить целостный взгляд на природу, общество и человека. Выдающимися провод­никами таких взглядов были В.О. Ключевский, С.М. Соловьев, В.И. Вернадский. Восстановлению этого целостного подхода ак­тивно способствует источниковедение - ведь в источниках отра­жена взаимосвязь биологического и социального в природе че­ловека, запечатлена человеческая деятельность. Биологическое проявляется через социальное, и наоборот. Развитие исторической антропологии, этнологии, социоло­гии неизмеримо расширило области применения методов источ­никоведения. Одна из самых трудных проблем современной на­уки о человеке состоит в том, чтобы преодолеть традиционное разделение различных аспектов изучения человека как лично­сти, человеческой деятельности разными науками. Необходимо выработать такие научные методы, которые могли бы охватить взаимодействие биологической, материальной, духовной, эколо-го-географической сторон человеческой природы в их реальном соотношении, в проявлении одной через другую. В этой связи несомненный интерес представляет исследовательский опыт ис­торических дисциплин, которые традиционно называются вспо­могательными. Каждая из них как раз и ставит в центр своего изучения те или иные стороны источника. Этими дисциплинами исследуются сложные взаимосвязи - вещественные и духовные, (палеография), биологические, социально-психологические и духовные (генеалогия), взаимосвязи человека и окружающей географо-экологической среды (историческая география) и т. д. Подходя к этим дисциплинам с данной точки зрения, молено луч­ше понять, почему в настоящее время они выделились из инст­рументария историка, обрели особую, суверенную социальную функцию, непосредственно воздействуют на общественное соз­нание.

Так, современная палеография позволяет воспринять единст­во текста и материала, на котором он написан, - графики и изо­бражения, охватить техническую, эмоциональную, художествен­ную стороны произведения, созданного человеком. В центре внимания палеографии при этом оказываются история письма, искусство графики и орнамента, история техники создания ма­териала для письма, история рукописи в информационном поле эпохи, история грамотности, обучения и образования. Вещь ж текст существуют нераздельно, они взаимодействуют: материаль­ная и духовная стороны источника как продукта целенаправлен­ной человеческой деятельности акцентируют, усиливают одна другую. Вещь с текстовой надписью, изображение реального предмета, материальная фактура рукописи или книги - все это примеры взаимосвязи материального и духовного в источнике. Взаимосвязанное рассмотрение символа и знака повышает воз­можную отдачу источниковедческого анализа, увеличивает шан­сы получения достоверной информации, более точной оценки цели создания источника, а следовательно, его содержания и значения как социального явления. Ощущение «пыльной и ста­рой тайны», о котором когда-то писал Е.А. Косминский, дается одновременным восприятием целого (внешних особенностей, фактуры, смысла и содержания произведения культуры), т. е. па­леографией. Графика рукописных памятников и система письма - пред­мет палеографии - выступают как часть более широкого, многоаспектного исследования, в котором отдельные стороны источ­ника изучаются в контексте истории культуры, социальных от­ношений своего времени. В качестве примера можно привести исследование рукописной традиции итальянского Ренессанса, письменные памятники, рукописи рассматриваются как своего рода продукция, а письмо - как способ общения; графика и сис­тема письма выступают как результат профессиональной деятельности писцов-профессионалов, подготовка которых восходит к разным школам. Многоаспектный подход к историческим дисциплинам весьма характерен для их современного развития. По существу, сов­ременные исторические дисциплины - это области междисцип­линарных исследований, имеющие целью получение самой раз­личной социальной информации. В настоящее время одной из наиболее активно разрабатываемых исторических дисциплин является геральдика. Систематически проводимые международные конгрессы по генеалогии и геральдике свидетельствуют о фоте и многоаспектности изучения гербов: геральдика помогает идентификации памятника, дает сведения о его происхож­дении (особенно интересны ее результаты, полученные во взаи­модействии с генеалогией). Геральдика - важная область исторической науки, коллекционирования, идентификации графики. Герб дает сведения об истории искусства, культурных связей, социальной психологии. Символика, знаки, изображения, меда­ли - важный источник общественных настроений эпохи. Настоящий подъем переживает генеалогия - одна из самых ран­них традиционных вспомогательных исторических дисциплин. К генеалогическим данным проявляют интерес демографы, социо­логи, изучающие социальный состав общества и его изменения, связанные с брачными союзами; к ним обращаются специалисты по географии населения, социальной психологии, истории, пра­ва, региональной истории, истории города, села, фабрик и заво­дов. Разнообразны перспективы использования генеалогии в меж­дисциплинарных исследованиях историков, географов, предста­вителей естественных наук, психологии, этнографии.

Генеалогия изучает родственные связи людей, последова­тельность поколений. Она обращена к общечеловеческим цен­ностям родства, старшинства, закономерной связи поколений и соответствующих им правовых и этических норм, выработан­ных в глубокой древности и ныне обретающих новое качествен­ное содержание. Поэтому предмет генеалогии и интересен для общества, независимо от социальных, национальных, професси­ональных или других различий входящих в него групп. Генеалогические изыскания возобновились повсюду, развер­нулись на всех уровнях исследований - от глубоко специального до массового, в общественном сознании они связаны с гуманиза­цией науки и образования, духовным и культурным возрождени­ем, переосмыслением социальной памяти прошлого. Огромное значение придается деятельности архивов по выявлению, иссле­дованию и пропаганде историко-генеалогических сведений, из­данию генеалогических путеводителей и справочников, руко­водств. Среди публикаций последних лет, в которых используют­ся архивные документы, - новые тома фундаментальных серий о происхождении и генеалогии правящих династий, справочники истории родов и семей переселенцев (например, в Австралии, где этим работам придается государственное значение), продол­жающиеся издания по истории родов, многих поколений дво­рянства, бюргерства, купечества, деятелей политики, искусства, науки и культуры. Широко и полно представлены в новейшей литературе архивные справочные издания типа описей, обзоров наиболее насыщенных генеалогической информацией фондов. Архивы публикуют справочные издания по истории и генеало­гии народов и государств Востока, Азии, истории переселенцев, колонистов, родственные связи и деятельность которых просле­живаются по данным источников в длительной исторической ретроспективе. Публикация документов, обобщение данных ан­кет массовых опросов, переписка членов рода в течение многих поколений, воспоминания из истории семьи - все это создает новые стимулы для обращения к социальной памяти прошлого, повышает уровень историзма массового сознания.

Строго говоря, актуальные проблемы современной генеало­гии - это не только источниковедческие проблемы, но и в зна­чительной степени, поскольку речь идет об открытии новых ис­точников генеалогической информации, архивоведческие. Гене­алогические факты приобретают научную значимость тогда, ко­гда возникает возможность связать их с дополнительными сведе­ниями о сословной принадлежности личности, имущественном положении, образовании, служебном статусе, политической,или другой общественной деятельности тех лиц, родственные связи которых исследуются. В сословных общественных системах дан­ные о рождении, происхождении всегда имели важное значение для закрепления тех или иных критериев привилегированности или дискриминации. К глубокой древности восходит использова­ние генеалогических сведений на развитие дипломатических,:. культурных, религиозно-конфессиональных и экономических отношений. Выявились новые, очень перспективные направления ис­пользования генеалогических данных в междисциплинарных ис­следованиях, прежде всего сведений об истории дворянства, ку­печества, городских средних слоев, феодальной аристократии, буржуазии, интеллигенции. Введение в научный оборот архив­ных источников, богатых генеалогической информацией, от­крывает новые возможности для социологических и социально-психологических исследований. Еще одной важной проблемой науки о человеке являются взаимоотношения человека и природы в ее глобальных про­странственных и временных пределах. Изучением этих проблем занимается историческая география,. Влияние географических ус-ловий на исторические судьбы народности и государственности являлось принципиально значимой частью концепции русского исторического процесса в трудах С.М. Соловьева и других выда­ющихся ученых его времени, их последователей - В.О. Ключев­ского, М.К. Любавского. Однако в дальнейшем эта сторона чело­веческой деятельности ушла на второй план, была вытеснена вы­явлением собственно социологических закономерностей исто­рического процесса. На необходимости изучения явлений исто­рии человека в ее природном окружении настаивал Л. Февр. О невозможности понять историю людей «в абстрактном матема­тическом пространстве» писал основатель новой концепции ис­торической географии В.К. Яцунский (1883-1966)44. Он понимал значение исторической географии не только как дисциплины, прослеживающей изменения политической географии прошло­го, но и как науки, глубоко и последовательно, на основании изу­чения широкого круга исторических источников анализирую­щей изменения природной картины мира под влиянием челове­ка, размещение и движение населения, географию экономиче­ских объектов в ходе исторической эволюции.; В целостном виде историческая география тесно связана с источниковедением, с разработкой таких видов источников, ко­торые освещают историю колонизации народов, географиче­ских открытий и освоения новых территорий и пространств, от­ражают процесс этого освоения в письменной и картографиче­ской форме. Этот подход сближает труды Яцунского с источни­коведческими исследованиями А.И. Андреева, прежде всего с его «Очерками по источниковедению Сибири»45. Выдающийся ученый, специалист по истории XVII-XVIII вв., по историческо­му источниковедению А.И. Андреев (1887-1959) проанализиро­вал совокупность источников по истории Сибири и ее народов XVII-XVIII вв., рассмотрев, в частности, географические и этно­графические источники, труды по географии и этнографии Си­бири, летописи и истории Сибири XVII в. Он изучил огромный корпус источников о Сибири, северо-востоке Азии и северо-за­паде Америки в XVIII в., возникших в ходе знаменитых камчат­ских экспедиций В. Беринга и А.И. Чирикова, в том числе осо­бенно подробно материалы Г.Ф. Миллера, С.П. Крашениннико-ва, М.В. Ломоносова. Андреев создал свое направление в иссле­довании источников, в том числе картографических. Оно было продолжено его последователями. Например, Л.А. Гольденберг изучил картографические материалы сибирского картографа XVII в. С.У. Ремезова.

Исследования А.И. Андреева, В.К. Яцунского заложили осно­ву создания особого направления отечественной науки - карто­графического источниковедения, успешно развиваемого в настоящее время историками (источниковедами, историками картографии, географии, естествознания и техники). Эффективность исполь­зования методов источниковедения в междисциплинарных ис­следованиях картографических источников убедительно под­тверждается новейшими работами в данной области. Одной из особенностей отечественной исторической геогра­фии новейшего времени является широта охватываемых проб­лем. В отличие от историко-географических исследований тра­диционного типа, в которых во главу утла ставилось изменение политических границ, отечественная историография всегда много внимания уделяла географическому аспекту истории стра­ны. Это прослеживается как в фундаментальных обобщающих трудах С.М. Соловьева и В.О. Ключевского, так и в исследовани­ях, посвященных роли колонизации в истории России, М.К. Лю-бавского, П.Н. Милюкова. В.К. Яцунский так определял круг за­дач этой науки: она изучает физическую, экономическую и поли­тическую географию той или иной страны или региона в прошлом, уделяя важное значение географии населения - его рассе­лению, движению по территории, роли городов, а также рассма­тривает все эти историко-географические аспекты историческо­го процесса в их взаимосвязи, т. е. историческая география - на­ука, опирающаяся на широкий и разнообразный круг источников, как письменных, так и графических, изобразительных и ве­щественных. Кроме того, она использует данные ряда естествен­ных наук.

Фундаментальные исследования в области исторической гео­графии России опираются на изучение таких видов источников, как делопроизводственные документы учреждений, ведавших строительством дорог и каналов, судоходством и транспорти­ровкой товаров, топографические описания губерний, экономи­ческие примечания к Генеральному межеванию, записки путеше­ственников, труды академических научных экспедиций, отчеты губернаторов. Ценным источником являются географические словари, а также законодательные акты, наказы в Уложенную ко­миссию Екатерины II, анкеты, географические карты. Интегра­ция наук в информационном поле источниковедческой парадиг­мы успешно развивается, притягивая не только специалистов-гу­манитариев, но и представителей естественных, информацион­ных, когнитивных и других областей знания, историков науки46. Изучение картографических источников - также одно из наиболее сложившихся и перспективных направлений междис­циплинарных контактов источниковедения. Важнейшим направ­лением дальнейшего развития междисциплинарных исследова­ний является изучение источников по истории науки и техники, успешное развитие которой является одним из проявлений син­теза естественно-научного и социально-исторического познания целостного, единого в своем многообразии мира. История науки нуждается в источниках, а следовательно, в источниковедении» Обе задачи источниковедения - эвристическая и аналитиче­ская - необходимы для истории науки. История исторической науки раньше других поставила эту проблему и формирует источ­никоведение историографии. Но очевидно, что свое источниковеде­ние создают и другие науки, как гуманитарные, так и естествен­но-научные. Появились источниковедение истории философии, истории медицины, истории военного дела, истории естество­знания и техники. Применение методов источниковедения весьма перспектив­но в социологии, политологии, истории политических учений. Политология в настоящее время становится необходимым эле­ментом гуманитарных наук и образования. Эта общественная на­ука изучает политические системы, отношения общества и госу­дарства, проблемы власти и лидерства в их реальном взаимодей­ствии, их конкретном функционировании. Для получения ин­формации по предмету своего исследования политология так же, как и историческая наука, обращается к историческим ис­точникам. Важнейшие виды этих исторических источников уже известны и разработаны с позиций общего источниковедения. Таковы, например, программы и документы политических пар­тий и движений, произведения политических деятелей, их пере­писка и мемуары, законодательное творчество, материалы пери­одической печати различных политических направлений, доку­менты парламентов и других представительных учреждений и пр. Опираясь на теоретико-познавательные методы общего ис­точниковедения, вполне возможно приступить к разработке но­вого направления - источниковедения политологии и истории политических учений. Это позволит развернуть исследования сразу по многим видам источников, включить в сферу этих ис­следований ученых, имеющих общую источниковедческую под­готовку, историков-архивистов, историков политических уче­ний, истории философской и политической мысли, исследовате­лей истории нового и новейшего времени, юристов и историков права. Источниковедческая парадигма методологии истории от­крывает широкие возможности для применения компаративных подходов, прежде всего в изучении видовых особенностей ис­точников. Проблемы типологии источников, их сопоставимости в принципе познаваемы. Трудно сравнивать два конструкта, два образа, создаваемых индивидуальным творчеством ученого. Но вполне логично сопоставлять реально существующие источни­ки, объекты культуры, имеющие общие свойства, доступные кри­тическому наблюдению. Это расширяет возможности сравни­тельного анализа до глобальных масштабов (например, сравне­ние законодательных, актовых, договорных документов, перепи­сей, произведений по жанрам). Свойства источников, само поя­вление их новых видов при таком подходе создают возможности получения точных данных об этапах развития общества, высту­пают как датирующий признак.

Интеграция наук становится возможной, когда изучаются ре­ально существующие произведения, объекты культуры, источни­ки, созданные в процессе целенаправленной человеческой деятельности. Разные науки применяют свои методы к единому объ­екту - источнику, изучая его материал, приданную ему создате­лем форму, его текст, язык, символику графического изображе­ния и символику текста, особенности содержания. Использова­ние методов социологии, биографики, социальной психологии, философской герменевтики, количественных параметров соци­альной информации - существенно расширяет и обогащает ме­тод источниковедческого анализа, культурологического синтеза. Важно подчеркнуть, что интеграция наук в информацион­ном поле источниковедения охватывает не только гуманитар­ные, но и другие области знания. Совокупность наших культур­ных ценностей - одна для всех - и для гуманитариев, и для тех, кто не считают себя таковыми. Если нет произведения, источ­ник не создан, то нет и приращения научного знания. Инстру­менты и приборы, с помощью которых ученые познают мир природы, - это тоже творения людей, земного разума, а следова­тельно, исторический источник. Они говорят о природе, уви­денной глазами человека, но больше всего о людях, их создав­ших: о наших приоритетах в познании, о способах достижения целей познания. Непосредственное наблюдение как средство по­знания крайне ограничено во времени и в пространстве, и толь­ко документирование способно сделать его достоянием науки. В этом смысле науки о природе и науки о культуре едины: всякое познание - гуманитарно, оно в значительной мере зависит от то­го, были ли созданы и интерпретированы творения культуры -наши источники. Источники возникают в ходе этой целенаправленной дея­тельности первоначально как облеченные в материальную фор­му средства для достижения определенных целей, удовлетворе­ния духовных и материальных общественных потребностей. Всякое произведение, создание человеческих рук и разума име­ет определенное практическое значение. Создатели этих произ­ведений имеют в виду прежде всего их прямое назначение, ме­нее задумываясь над тем, как отразится в них технический, куль­турный, эстетический и любой иной аспект времени и общест­венных отношений. Поскольку потребности общества удовле­творяются не единичным, но многократным воспроизведением определенных произведений, общие признаки предмета, обусло­вленные его назначением, отрабатываются все более четко. То общее, что позволяет объединить, например, изделия в один «вид», определяется свойствами этого предмета, которые обу­словлены его назначением. Между памятниками материальной и духовной культуры в этом отношении существует известная ана­логия. Ряд свойств письменных памятников также определяется их назначением. Под влиянием новых социальных целей возни­кают произведения соответствующего назначения и все более четко отрабатываются и фиксируются структурные свойства этих произведений, обусловленные их назначением. Эта зависи­мость 'и выделяется как главная для определения понятия вида. Вид - группа произведений, которые имеют устойчивую общ­ность признаков, возникших и закрепившихся в силу общности функций этих произведений в жизни общества.

Практические цели, вызвавшие к жизни те или иные виды источников, могут быть обусловлены различными, разнопоряд-ковыми закономерностями общественного развития. Поэтому возможны и действительно существуют очень разнообразные ви­ды источников. Видом источника, обслуживающим очень дав­нюю и устойчивую потребность в обмене письменной информа­цией, являются письма, эпистолярные источники. Другие виды источников связаны с существованием лишь определенных форм общественных отношений. Таковы, например, акты, оформляющие права собственности на орудия и средства произ­водства. Возникновение некоторых видов источников связано с определенным уровнем развития общественного сознания (лето­писи, хроники) или технического прогресса (карты, чертежи). Многие из видов источников распадаются на бесчисленные под­виды (с сохранением, однако, главного отличительного призна­ка). В процессе деятельности государственных учреждений со­здаются разнообразные виды деловой документации, что обусло­влено строго установленными формами канцелярского делопро­изводства, знаков удостоверения, особого делового языка и т. д. В тех случаях, когда устойчивость структуры и внешней формы источника особенно важна в практических целях, она устанавли­вается юридически. Эта устойчивость структуры, способов ут­верждения, воспроизведения, терминологии особенно хорошо прослеживается на примере такого наиболее четко сложившего­ся вида источников, как акты. Акты представляют собою источники, возникшие в результа­те часто повторяющихся потребностей обслуживания опреде­ленных общественных отношений. Поэтому они превратились в многочисленные виды массовых источников с четко выражен­ными общими признаками. Однако наряду с такими массовыми видами могут существовать и памятники уникального характера, не имеющие себе подобных в силу специфичности условий сво­его возникновения. Возникновение, развитие и исчезновение определенных видов источников представляет несомненный ин­терес. При систематизации источников отдельной страны неко­торые памятники с видовой классификацией кажутся уникальными. «Русская правда» в видовой структуре источников не соз­дает «вида», который формируется лишь при условии повторяе­мости целей их создания. Но при обращении к классификации источников всеобщей истории многие из таких «специфиче­ских» памятников находят свое место и в рамках видовой клас­сификации47. Метод источниковедения выступает при этом как метод компаративного исследования культур.

Очевидно, видовая классификация не может быть проведена последовательно в том смысле, чтобы создалась стройная схема, в которой каждый источник оказался обязательно отнесенным к какому-то сформировавшемуся виду. Ряд источников, и притом, возможно, особенно интересных, может оказаться вне видовой группы или положить начало образованию нового вида, имею­щего тенденцию к дальнейшему развитию. В то же время суще­ствует много стабильных видов источников, насчитывающих сотни и тысячи документов. Задача теоретического источнико­ведения состоит не в том, чтобы свести все имеющиеся в нали­чии источники к определенному количеству видовых групп. Важ­но выявить наиболее типичные, массовые видовые комплексы, перспективные в применении к ним общих методов группиров­ки, анализа, обобщения, компаративных подходов. Без изучения свойств видов нельзя создать достаточно разно­образную видовую методику на базе общих методологических принципов теоретического источниковедения. Изучение видо­вых свойств - это один из путей изучения объективных свойств исторических источников, свойств, формировавшихся в процес­се их создания. Проблематика компаративного метода очевидным образом связана с наиболее актуальными проблемами современного гума­нитарного знания. Это касается, прежде всего, перехода соци­ально-исторического процесса от европоцентристской модели к глобальной многополюсной модели. Важно оценить, что именно в европоцентризме является существенно общим для понимания глобальных процессов и цивилизаций, а что имеет более специ­фический характер. В этом же ряду стоит и проблема изучения целостного феномена человека (философская антропология) в ее доступных для компаративного изучения параметрах и вос­производимых научных результатах, т. е. проблема объекта наук о человеке; и, наконец, это проблема интеграции гуманитарного и естественно-научного знания по принципу дополнительности, а значит, проблема общего объекта наук о культуре и наук о при­роде и возможности достижения единства научного знания и до­стижения целостной картины, - открытия «связи вещей и связи истин»48. Очевидно, что ни одна из этих фундаментальных задач не может найти результативных решений без применения ком­паративных подходов - сопоставления цивилизаций, типов об­ществ, человеческих групп или индивидов и сопоставления при­родных и культурных феноменов в их существенно общих и спе­цифических различных аспектах. Между тем компаративные ме­тоды в гуманитарных науках не занимают достаточно значитель­ного места. Достижения в отдельных областях гуманитарного знания, скорее, исключения, подтверждающие это общее прави­ло, и потому сами нуждаются в объяснении их природы. Источниковедение дает системообразующий ориентир для формирования единой науки о человеке. Суть данного подхода состоит в своеобразной интерпретации проблемы объекта гума­нитарного познания, его реальных свойств и в обосновании (в соответствии с этими свойствами) системы антропологически ориентированных методов исследования49. В сопоставлении с другими подходами к проблеме гуманитарного познания и его объекта выявляются как общность главной цели познания, так и различие путей к ее достижению. Целью является познание лю­дей во времени, человека как тотальной целостности его соци­альных, психологических, биологических и других свойств, и Прежде всего познание человеческой мысли. История науки по­казывает, как глубоко и всесторонне осмысливают современные науки феномен человеческого общения, то, в каких направлени­ях совершенствуют способы понимания, интерпретации, стре­мятся понять человека, который живет, трудится, обменивается информацией, говорит. Источниковедческая парадигма методо­логии истории имеет в своей основе особый подход к человеку. Что, собственно, отличает человека от других высокоорганизо­ванных живых существ? Ведь и они живут, трудятся для поддер­жания своей жизни и жизни своих детей, общаются, понимают и чувствуют, играют и по-своему мыслят. В сущности, отличие одно, но фундаментальное: человек творит, создает, причем не только для поддержания своего жизненного баланса, но и для общения. Он создает, чтобы выразить себя и дать другим поз­нать свой внутренний мир. Созданные творения (произведения, изделия, вещи), воплощенные в материальной форме, передают­ся от поколения к поколению, не исчезают и, будучи восприня­ты в этом качестве другими людьми, объединяют человечество в единое целое. Понятие человечества в различные исторические эпохи, разумеется, наполнено разным конкретным содержани­ем. Но оно реально и существует не только в виде абстрактного, не имеющего материального воплощения образа.

Общество, государство, каждая социокультурная общность, человеческая личность в процессе своего функционирования создают произведения - изделия, творения. Совокупность этих произведений, в свою очередь, может рассматриваться как сво­его рода модель, проекция, реально существующая и сохраняю­щаяся во времени. В настоящее время развитие гуманитарного знания создало новую ситуацию, в которой следует рассматривать фундамен­тальные вопросы эпистемологии науки о человеке. В частности, оказывается неправомерным противопоставлять историю как науку о прошедшей реальности другим гуманитарным наукам, не­посредственно наблюдающим свой объект. Данный подход не позволяет отличить объективные трудности гуманитарного по­знания от тех, которые возникают при неверной постановке проблемы. В этой - вторичной ситуации - неопределенность вполне может быть уменьшена. Возможно определить и опти­мальный подход, который обеспечивает развитие перспектив­ных исследовательских направлений. Одним из признаков эффе­ктивности метода является определение того, - открывает ли он возможности широкого применения компаративного подхода в гуманитарных науках в глобальных географических и времен­ных рамках. В учебном пособии речь идет об источниковедческой парадигме методологии гуманитарного познания, основ­ные положения которой мы рассмотрели в связи со становлени­ем феноменологического направления гуманитаристики как зна­ния научного. Познавательная ценность данного подхода стано­вится вполне очевидной в свете развития ряда наиболее перспективных направлений науки о человеке. Источниковедческая па­радигма была в свое время выработана в условиях взаимодейст­вия исторической науки с широким кругом философских, фило­логических, правовых и психологических направлений и идей, что и позволило выделить данный метод познания в особую эпи-стемологическую междисциплинарную сферу исследования.

В данной парадигме актуальны такие фундаментальные постулаты, как понятие о мировом целом и человечестве как о его особой, наделенной сознанием части. Объектом методологии гу­манитарного познания в ней выступает человечество, его эволю­ционное и коэкзистенциальное целое. В познании человечества определяющим является принцип признания чужой одушевлен­ности, который раскрывает специфику отношения субъекта и объекта в гуманитарном познании. В рамках такой концепции гуманитарного знания можно раз­личать ситуацию непосредственного наблюдения явлений от опосредованного изучения фиксированной информации, реаль­но существующих источников. Поскольку изучение источников как особый тип познавательной деятельности был выделен в специальную область именно исторической науки, то этот тер­мин и используется в данной форме («исторические источни­ки»). Однако получение социальной информации из историче­ских источников не должно и не может рассматриваться как пре­рогатива исторической науки. Наблюдать еще не значит иссле­довать. Именно поэтому стремление зафиксировать момент не­посредственного наблюдения характерно для культуры вообще, а для современной (получившей соответственно новые техниче­ские возможности аудиовизуальных средств, «устной истории») особенно. В процессе интеракционального взаимодействия, диа­лога, общение происходит в движении. Более того, по существу, невозможно избежать изменения объема и характера возникаю­щей социальной информации под воздействием самого фактора присутствия наблюдателя, даже пассивного, и тем более наблю­дателя, целенаправленно фиксирующего происходящее. Науч­ный подход предполагает преимущественное внимание к тем фрагментам реальности, которые возникли по ходу развития со­бытий. При этом не существует принципиального различия ме­жду изучением далекого прошлого или, напротив, современного события, происходившего за пределами непосредственного на­блюдения исследователя. Поэтому изучение исторических ис­точников не составляет специфики какой-либо одной науки, от­личающей ее в этом смысле от другой. Непосредственное наблю­дение крайне ограничено во времени и пространстве, а источ­ники существуют везде и всегда, когда речь идет о культуре, в от­личие от природы (как той части мирового целого, в которой воздействие разумной целенаправленной человеческой деятель­ности не предполагается). Исследование источников дает воз­можность получать объективно значимое знание о человеке, об­ществе, цивилизации и даже о природе (если природные фено­мены целенаправленно зафиксированы).

Науки о человеке (более точно о человечестве) располагают объектом, отвечающим условиям научности познания. Этот объ­ект доступен для изучения, стабилен и суверенен (т. е. отделен от познающего субъекта). Он представляет собой целостную со­вокупность произведений, созданных в целенаправленной чело­веческой деятельности и служащих источниками гуманитарного познания (в традиционной терминологии - историческими ис­точниками). Эти произведения (изделия, «вещи») есть истори­ческие источники всех типов, видов, форм фиксации, они ре­презентированы в материальной форме, имеют структуру, отве­чающую цели их создания, и выступают в ходе их функциониро­вания как реальное воплощение организующих связей в общест­ве, группе, социокультурной общности, цивилизации. Важно подчеркнуть, что произведения, созданные людьми определенной эпохи (страны, другой общности), в момент их создания и последующего функционирования соотнесены между собою. Эта соотнесенность достаточно четко, а иногда и количественно выражена (например, тиражом) и потому несет в себе информацию о целом, о функционировании системы. Любая часть соци­альной информации, заложенная в источниках при их создании, может быть интерпретирована лишь с учетом системных связей. Проблема исторического синтеза рассматривается в данной па­радигме как эпистемологическая проблема, для решения кото­рой наука располагает объективной реальной основой. Как объ­екты исследования, исторические источники независимы от по­знающего субъекта, потому что они созданы для других целей и в другое время. В своей совокупности они отражают взаимодей­ствие человека с природой, обществом, политическими структурами, а также свидетельствуют о намерениях, целях, возможно­стях, психологических мотивациях, материальных, технических средствах, которыми располагает человек как творец, деятель и мастер.

Выявление эмпирических данностей, фрагментов изучаемой культуры, ее «следов» или исторических остатков открывает воз­можность научного исследования реальности, которую ученый не имеет шансов (ввиду временной или географической, пространственной отдаленности) наблюдать воочию. В методологии источниковедения данный фрагмент интерпретируется как явление культуры, созданное в конкретном времени, месте, условиях и обстоятельствах. В методологии исторического построе­ния (культурологическое конструирование) система интерпрета­ционных логических умозаключений позволяет выстроить образ изучаемой целостности. Интеграция наук приобретает в про­странстве данного феноменологического подхода новое содержание, поскольку разработанные ими познавательные модели и интерпретации направлены на исследование общего для них объекта, что позволяет раскрыть его информационный потенциал со всей возможной для гуманитарной науки полнотой. Данная парадигма открывает перспективы компаративного исследования культур в глобальном масштабе и в то же время предлагает научному сообществу воспроизводимые результаты компаративных работ. Поскольку произведения (изделия, «ве­щи»), созданные людьми целенаправленно, с определенным на­мерением, ради достижения конкретных целей, имеют достаточ­но четко выраженные видовые типологические признаки. Таким образом, в реальности глобальной многополюсной на­уки о человечестве существенно изменились запросы общества по отношению к профессионализму гуманитарного, в том числе исторического, исследования. «В течение XX века историческое знание во многих странах многократно и существенно обновля­лось. Расширилось исследовательское поле исторической нау­ки... <...>...Существенно менялось само ее предназначение - она решительно поворачивалась к человеку. И не просто к человеку как к природному существу, как к индивиду, но к человеку в об­ществе и во времени»50.

Исследователи методологии гуманитарного знания и истори­ческой науки отмечают имеющий принципиальное значение антропоцентричный поворот в гуманитарном знании последних десятилетий XX в. Соответственно меняется теоретико-познава­тельная, методологическая ситуация гуманитарных наук. Важно, чтобы «появилась новая история, по-современному оснащенная всем необходимым инструментарием, подходами, методами, ме­тодологическими ориентациями, наконец, движимая новым ду­ховным состоянием корпорации историков; история, способная проникать в глубины человеческого бытия, улавливать механиз­мы изменений во всех сферах жизни»51.

Этот поворот к исторической антропологии непосредствен­но связан с обращением к более полной и более глубокой источ­никоведческой проблематике. Аналитики зафиксировали обра­щение к комплексному изучению источников не только в исто­рической науке, но и в филологии, включая языкознание и лите­ратуроведение, в искусствознании, в философии. Расширилась источниковедческая база социальных наук. Данный объектив­ный процесс развития гуманитарного знания отражает растущие потребности общества в достоверных знаниях о человеке и об­ществе, в профессионализме гуманитарного источниковедческо­го образования.

Примечания

* Хайдеггер М. Исток художественного творения // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993. С. 62.

2 Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории. Вып. 2. С. 378.

3 Значение принципа «единство чужого сознания» как основного для гер­меневтического искусства понимать чужую речь рассмотрел А.С. Лаппо-Данилевский.

4 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 300.

5 Там же. С. 142.

6 Карсавин Л.П. Философия истории. Спб., 1993. С. 283.

^ Гадамер Г. Введение к «Истоку художественного творения» // Хайдег­гер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993. С. 97.

^ Рикёр П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике. М., 1994. С. 4.

МЕТОД ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ...

Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М., 1988. С. 215.

Лаппо-Данилевский А.С. Указ. соч. С. 407. Якобсон Р. Язык и бессознательное. М., 1996. С. 118. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1985. С. 325. Фуко М. Воля к истине. М., 1996. С. 22. Там же. С. 30.

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 306. Там же. С. 191.

Лаппо-Данилевский А. С. Указ соч. С. 416.

Белъчиков Н.Ф. Литературное источниковедение. М., 1983. С. 183. Бахтин М.М. Указ. соч. С. 308.

Якобсон Р. Взгляд на развитие семиотики // Язык и бессознательное. М., 1996. С. 160.

Барт Р. От произведения к тексту // Избранные работы. Семиотика. По­этика. М., 1994. С. 413.

Интервью с Ж. Деррида // Мировое древо. 1992. № 1. С. 74. Рикёр П. Герменевтика. Этика. Политика. М., 1995. С. 8. Рикёр П. Указ. соч. С. 86.

Гадамер Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. С. 261-262. Барт Р. От произведения к тексту // Барт Р. Избранные работы. Семи­отика. Поэтика. М., 1994. С. 415. Лаппо-Данилевский А.С. Указ. соч. Вып. 2. С. 514. Рикёр П. Конфликт интерпретаций... С. 4.

Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988. С. 220. Там же. С. 367-368. Там же. С. 367..

См.: Магам H.I. Da la connaisance historique. Paris, 1972. Ключевский В.О. Курс лекций по источниковедению // Соч.: В 8 т. М., 1959. Т. VI. С. 5.

Гадамер Х.-Г. Истина и метод... С. 397-398. Там же. С. 399-400.

Кареев Н.И. Теория исторического знания. Спб., 1913. С. 35. Волк С.Н. А.С. Лаппо-Данилевский. Очерк русской дипломатики частных актов // Русский исторический ж-л.. 1922. № 8. С. 258. Там же. С. 255.

Карсавин Л.П. Философия истории. Спб., 1993. С. 292. Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. С. 40. Там же. С. 39.

Февр Л. Бои за историю С. 20-21. Histoire et ses methodes. Paris, 1961. P. 5.

Яцунский В.К. Историческая география. История ее возникновения и раз­вития в XTV-XVIII вв. М., 1955.

Андреев А.И. Очерки по источниковедению Сибири. М., 1960-1965. См.: Исторический источник: человек и пространство // Тезисы докла­дов и сообщений научной конференции. М., 1997.

Теоретические и конкретно-практические исследовательские подходы представлены в издании: Источниковедение и компаративный метод в гу­манитарном знании // Тезисы докладов и сообщений научной конфе­ренции. М., 1996.

Гуссерль Э. Логические исследования // Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994. С. 334.

49 Историческая антропология: место в системе социальных наук, источни ки и методы интерпретации: тезисы докладов. М., 1998.

50 Афанасьев Ю.Н. Как России заново обрести свою историю // Судьбы рос сийского крестьянства. М., РГГУ, 1995. С. XV.

51 Семенов Е.В. Смысл происходящего с гуманитарными и социальными нау ками в современной России // Вопросы истории естествознания и тех­ники. 1997. № 2.

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных