ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Глава I. До замужества
– Мне счастье в девках выпало: У нас была хорошая, Непьющая семья. За батюшкой, за матушкой, Как у Христа за пазухой, Жила я, молодцы. Отец, поднявшись до́ свету, Будил дочурку ласкою, А брат веселой песенкой; Покамест одевается, Поет: «Вставай, сестра! По избам обряжаются, В часовенках спасаются — Пора вставать, пора! Пастух уж со скотиною Угнался; за малиною Ушли подружки в бор, В полях трудятся пахари, В лесу стучит топор!» Управится с горшочками, Все вымоет, все выскребет, Посадит хлебы в печь — Идет родная матушка, Не будит – пуще кутает: «Спи, милая, касатушка, Спи, силу запасай! В чужой семье – недолог сон! Уложат спать позднехонько! Придут будить до солнышка, Лукошко припасут, На донце бросят корочку: Сгложи ее – да полное Лукошко набери!..»
Да не в лесу родилася, Не пеньям я молилася, Не много я спала. В день Симеона батюшка Сажал меня на бурушку И вывел из младенчества [69] По пятому годку, А на седьмом за бурушкой Сама я в стадо бегала, Отцу носила завтракать, Утяточек пасла. Потом грибы да ягоды, Потом: «Бери-ка грабельки Да сено вороши!» Так к делу приобыкла я… И добрая работница, И петь-плясать охотница Я смолоду была. День в поле проработаешь, Грязна домой воротишься, А банька-то на что?
Спасибо жаркой баенке, Березовому веничку, Студеному ключу, — Опять бела, свежехонька, За прялицей с подружками До полночи поешь!
На парней я не вешалась, Наянов обрывала я, А тихому шепну: «Я личиком разгарчива, А матушка догадлива, Не тронь! уйди!..» – уйдет…
Да как я их ни бегала, А выискался суженой, На горе – чужанин! Филипп Корчагин – питерщик, По мастерству печник. Родительница плакала: «Как рыбка в море синее Юркнешь ты! как соловушко Из гнездышка порхнешь! Чужая-то сторонушка Не сахаром посыпана, Не медом полита! Там холодно, там голодно. Там холеную доченьку Обвеют ветры буйные, Обграют черны вороны, Облают псы косматые И люди засмеют!..» А батюшка со сватами Подвыпил. Закручинилась, Всю ночь я не спала…
Ах! что ты, парень, в девице Нашел во мне хорошего? Где высмотрел меня? О святках ли, как с горок я С ребятами, с подругами Каталась, смеючись? Ошибся ты, отецкий сын! С игры, с катанья, с беганья, С морозу разгорелося У девушки лицо! На тихой ли беседушке? Я там была нарядная, Дородства и пригожества Понакопила за зиму, Цвела, как маков цвет! А ты бы поглядел меня, Как лен треплю, как снопики На риге молочу… В дому ли во родительском?.. Ах! кабы знать! Послала бы Я в город братца-сокола: «Мил братец! шелку, гарусу Купи – семи цветов, Да гарнитуру синего!» Я по углам бы вышила Москву, царя с царицею, Да Киев, да Царьград, А посередке – солнышко, И эту занавесочку В окошке бы повесила, Авось ты загляделся бы, Меня бы промигал!..
Всю ночку я продумала… «Оставь, – я парню молвила, — Я в подневолье с волюшки, Бог видит, не пойду!»
– Такую даль мы ехали! Иди! – сказал Филиппушка. — Не стану обижать! —
Тужила, горько плакала, А дело девка делала: На суженого искоса Поглядывала втай. Пригож-румян, широк-могуч, Рус волосом, тих говором — Пал на̒ сердце Филипп! «Ты стань-ка, добрый молодец, Против меня прямехонько, Стань на одной доске! Гляди мне в очи ясные, Гляди в лицо румяное, Подумывай, смекай: Чтоб жить со мной – не каяться, А мне с тобой не плакаться… Я вся тут такова!» – Небось не буду каяться, Небось не будешь плакаться! — Филиппушка сказал. Пока мы торговалися, Филиппу я: «Уйди ты прочь!», А он: – Иди со мной! — Известно: – Ненаглядная, Хорошая… пригожая… — «Ай!..» – вдруг рванулась я… – Чего ты? Эка силища! — Не удержи – не видеть бы Вовек ему Матренушки, Да удержал Филипп! Пока мы торговалися, Должно быть, так я думаю, Тогда и было счастьице… А больше вряд когда! Я помню, ночка звездная, Такая же хорошая, Как и теперь, была…
Вздохнула Тимофеевна, Ко стогу приклонилася, Унывным, тихим голосом Пропела про себя:
«Ты скажи, за что, Молодой купец, Полюбил меня, Дочь крестьянскую? Я не в серебре, Я не в золоте, Жемчугами я Не увешана!»
– Чисто серебро — Чистота твоя, Красно золото — Красота твоя, Бел-крупен жемчуг — Из очей твоих Слезы катятся…
Велел родимый батюшка, Благословила матушка, Поставили родители К дубовому столу, С краями чары налили: «Бери поднос, гостей-чужан С поклоном обноси!» Впервой я поклонилася — Вздрогну̒ли ноги резвые; Второй я поклонилася — Поблекло бело личико; Я в третий поклонилася, И волюшка [70]скатилася С девичьей головы…
«Так, значит, свадьба? Следует, — Сказал один из Губиных, — Поздравить молодых».
«Давай! Начни с хозяюшки». «Пьешь водку, Тимофеевна?»
– Старухе – да не пить?..
Глава II. Песни
У суда стоять — Ломит ноженьки, Под венцом стоять — Голова болит, Голова болит, Вспоминается Песня старая, Песня грозная. На широкий двор Гости въехали, Молоду жену Муж домой привез, А роденька-то Как набросится! Деверек ее — Расточихою, А золовушка — Щеголихою, Свекор-батюшка — Тот медведицей, А свекровушка — Людоедицей, Кто неряхою, Кто непряхою…
Все, что в песенке Той певалося, Все со мной теперь То и сталося! Чай, певали вы? Чай, вы знаете?..
«Начинай, кума! Нам подхватывать…»
Матрена
Спится мне, младенькой, дремлется, Клонит голову на подушечку, Свекор-батюшка по сеничкам похаживает, Сердитый по новым погуливает.
Странники (хором)
Стучит, гремит, стучит, гремит, Снохе спать не дает: Встань, встань, встань, ты – сонливая! Встань, встань, встань, ты – дремливая! Сонливая, дремливая, неурядливая!
Матрена
Спится мне, младенькой, дремлется, Клонит голову на подушечку, Свекровь-матушка по сеничкам похаживает, Сердитая по новым погуливает.
Странники (хором)
Стучит, гремит, стучит, гремит, Снохе спать не дает: Встань, встань, встань, ты – сонливая! Встань, встань, встань, ты – дремливая! Сонливая, дремливая, неурядливая!
– Семья была большущая, Сварливая… попала я С девичьей холи в ад! В работу муж отправился, Молчать, терпеть советовал: Не плюй на раскаленное Железо – зашипит! Осталась я с золовками, Со свекром, со свекровушкой, Любить-голубить некому, А есть кому журить! На старшую золовушку, На Марфу богомольную, Работай, как раба; За свекором приглядывай, Сплошаешь – у кабатчика Пропажу выкупай. И встань и сядь с приметою, Не то свекровь обидится; А где их все-то знать? Приметы есть хорошие, А есть и бедокурные. Случилось так: свекровь Надула в уши свекору, Что рожь добрее родится Из краденых семян. Поехал ночью Тихоныч, Поймали, – полумертвого Подкинули в сарай…
Как велено, так сделано: Ходила с гневом на сердце, А лишнего не молвила Словечка никому. Зимой пришел Филиппушка, Привез платочек шелковый Да прокатил на саночках В Екатеринин день [71], И горя словно не было! Запела, как певала я В родительском дому. Мы были однолеточки, Не трогай нас – нам весело, Всегда у нас лады. То правда, что и мужа-то Такого, как Филиппушка, Со свечкой поискать…
«Уж будто не колачивал?»
Замялась Тимофеевна: – Раз только, – тихим голосом Промолвила она.
«За что?» – спросили странники.
– Уж будто вы не знаете, Как ссоры деревенские Выходят? К муженьку Сестра гостить приехала, У ней коты [72]разбилися. «Дай башмаки Оленушке, Жена!» – сказал Филипп. А я не вдруг ответила. Корчагу подымала я, Такая тяга: вымолвить Я слова не могла. Филипп Ильич прогневался, Пождал, пока поставила Корчагу на шесток, Да хлоп меня в висок! «Ну, благо ты приехала, И так походишь!» – молвила Другая, незамужняя Филиппова сестра.
Филипп подбавил женушке. «Давненько не видались мы, А знать бы – так не ехать бы!» — Сказала тут свекровь.
Еще подбавил Филюшка… И всё тут! Не годилось бы Жене побои мужнины Считать; да уж сказала я: Не скрою ничего!
«Ну, женщины! с такими-то Змеями подколодными И мертвый плеть возьмет!»
Хозяйка не ответила. Крестьяне, ради случаю, По новой чарке выпили И хором песню грянули Про шелковую плеточку. Про мужнину родню.
Мой постылый муж Подымается: За шелкову плеть Принимается.
Хор
Плетка свистнула, Кровь пробрызнула… Ах! лели! лели! Кровь пробрызнула…
Свекру-батюшке Поклонилася: Свекор-батюшка, Отними меня От лиха мужа, Змея лютого! Свекор-батюшка Велит больше бить, Велит кровь пролить…
Хор
Плетка свистнула, Кровь пробрызнула… Ах! лели! лели! Кровь пробрызнула…
Свекровь-матушке Поклонилася: Свекровь-матушка, Отними меня От лиха мужа, Змея лютого! Свекровь-матушка Велит больше бить, Велит кровь пролить…
Хор
Плетка свистнула, Кровь пробрызнула… Ах! лели! лели! Кровь пробрызнула…
– Филипп на Благовещенье Ушел, а на Казанскую Я сына родила. Как писаный был Демушка! Краса взята у солнышка, У снегу белизна, У маку губы алые, Бровь черная у соболя, У соболя сибирского, У сокола глаза! Весь гнев с души красавец мой Согнал улыбкой ангельской, Как солнышко весеннее Сгоняет снег с полей… Не стала я тревожиться, Что ни велят – работаю, Как ни бранят – молчу.
Да тут беда подсунулась: Абрам Гордеич Ситников, Господский управляющий, Стал крепко докучать: «Ты писаная кралечка, Ты наливная ягодка…» – Отстань, бесстыдник! ягодка, Да бору не того! — Укланяла золовушку, Сама нейду на барщину, Так в избу прикатит! В сарае, в риге спрячуся — Свекровь оттуда вытащит: «Эй, не шути с огнем!» – Гони его, родимая, По шее! – «А не хочешь ты Солдаткой быть?» Я к дедушке: «Что делать? Научи!»
Из всей семейки мужниной Один Савелий, дедушка, Родитель свекра-батюшки, Жалел меня… Рассказывать Про деда, молодцы?
«Вали всю подноготную! Накинем по два снопика», — Сказали мужики.
– Ну то-то! речь особая. Грех промолчать про дедушку. Счастливец тоже был…
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|