СООТНОШЕНИЕ МЕЖДУ ОЩУЩЕНИЕМ И МЫСЛЬЮ

Во многих сочинениях по психологии, как на Западе, так и на Востоке, ясно заявляется, что каждая мысль коренится в ощущении, что до тех пор, пока не скопилось большого количества ощущений, не может быть мысли. "Ум, каковым мы его знаем", говорит Е.П. Блаватская, "сводится к состояниям сознания, разнящимся по своей продолжительности, напряжению, сложности и т.д. но все они, в конце концов, основываются на ощущении"**. Некоторые писатели пошли далее, утверждая, что ощущения

- не только материал, из которого строятся мысли, но что мысли производятся ощущениями и что следовательно нет никакого Мыслителя, никакого Познающего. Другие, наоборот, смотрят на мысль, как на результат деятельности Познающего, возникающей изнутри, а не получившей толчка извне; ощущения, по мнению этой школы психологов, являются не необходимым условием его деятельности, а материалом, к которому Мыслитель применяет свои собственные, присущие ему способности.

Обе точки зрения - и та, которая считает, что мысль есть чистый продукт ощущений, и та, которая признает мысль чистым продуктом Познающего - владеют только долей истины; полная истина лежит посреди обоих. Хотя для пробуждения Познающего и необходимо, чтобы ощущения действовали на него извне и хотя первая мысль является вследствие воздействия со стороны ощущения, следовательно ощущение есть необходимый предшественник мысли, тем не менее, если бы не было присущей способности связывать явления между собой, если бы природе "Я" не было присуще познавание, - ощущения могли бы даваться ему беспрерывно и всё-таки не возникло бы ни единой мысли. Утверждение, что начало мысли кроется в ощущениях, верно только наполовину; должна существовать еще сила, которая бы действовала на ощущения, которая бы их организовала и установила связующие звенья как между самими ощущениями, так и между ними и внешним миром. Мыслитель - отец, ощущение - мать, а мысль - их дитя.

Если начало мысли кроется в ощущениях и если эти ощущения вызываются впечатлениями внешнего мира, в таком случае точное наблюдение за природой и продолжительностью возникшего ощущения представляет огромное значение. Первым опытом Познающего является наблюдение; если бы не было предмета для наблюдения, Познающий пребывал бы всегда во сне. Но когда перед ним является предмет, и он, как "Я", сознает соприкосновение, тогда, как Познающий, он производит наблюдение. От точности его наблюдения зависит мысль, которую он образует из множества наблюдений, соединенных вместе. Если его наблюдения неточны, если он устанавливает неверную связь между предметом, вызвавшим впечатление, и собою, наблюдающим за этим впечатлением, тогда из этой ошибки в его собственной работе произойдёт целый ряд последовательных ошибок, исправить которые он может только возобновив наблюдения с самого начала.

Рассмотрим теперь, как ощущение и понятие действуют в каждом отдельном случае. Предположим, что я чувствую прикосновение к моей руке; прикосновение вызывает ощущение; распознавание породившего ощущение предмета есть мысль. Когда я чувствую прикосновение, я чувствую, и больше ничего, насколько это касается самого ощущения; но если от ощущения я перейду к вызвавшему его предмету, я восприму этот предмет, а восприятие есть мысль. Это восприятие означает, что как Познающий, я осознаю связь между собой и предметом, насколько последний произвел известное ощущение в моем "Я". Это, однако, ещё не всё, потому что я испытываю и другие ощущения от цвета, формы, мягкости, теплоты, строения ткани и эти ощущения передаются мне, как Познающему, при помощи воспоминания об аналогичных впечатлениях, полученных ранее, т.е. сравнивая прежние образы с образом прикасающегося к моей руке предмета, я заключаю о природе этого предмета.

В этом восприятии вещей, пробуждающих в нас известное чувство, лежит зародыш мысли; выражаясь метафизически, восприятие того, что "Не-Я", как причины известных ощущений в моём "Я" - есть начало Познания. Одно чувство, если бы можно было ограничиться им, не могло бы дать нам сознания "Не-Я"; оно пробудило бы только чувство удовольствия или страдания в нашем "Я", сознание расширения или сжимания. Никакая высшая эволюция не была бы возможна, если бы человек не был способен к чему-либо большему, чем одно только чувство; только когда он начинает различать предметы, как причины удовольствия или страдания - возникает его развитие. От установившегося сознательного отношения между "Я" и "Не-Я" зависит вся будущая эволюция и эта эволюция будет заключаться, главным образом, в увеличении количества этих ощущений, в их растущей сложности и всё большей точности со стороны Познающего. Познающий начинает раскрываться тогда, когда пробуждающееся сознание, испытывая удовольствие или страдание, обращает свой взгляд на внешний мир и говорит: "этот предмет доставил мне удовольствие, а тот - страдание".

Большое количество ощущений должно быть испытано прежде, чем

"Я" вообще будет в состоянии отвечать на них извне. Затем настанет темное, смутное искание удовольствий, возникающее из желания "Я" испытать повторение испытанного удовольствия. Это хороший пример того факта, что не существует ни абсолютно чистой мысли, ни абсолютно чистого ощущения, ибо "желание повторить удовольствие" свидетельствует о том, что картина испытанного удовольствия сохранилась - хотя бы слабо, в сознании, а это уже память и принадлежит к области мысли. В течение долгого времени на половину пробужденное "Я" мечется от одного предмета к другому, слепо ударяясь о "Не-Я", не руководствуясь в этих движениях никаким сознательным направлением и испытывая при этом удовольствие и страдание, не понимая причины того и другого. И только после долгого опыта вышеупомянутое восприятие становится возможным и тогда возникает сознательная связь между Познающим и познаваемым.

Глава пятая

ПАМЯТЬ

ПРИРОДА ПАМЯТИ

Когда связь между удовольствием и известным предметом установлена, пробуждается желание достигнуть этого предмета вновь и таким образом повторить удовольствие. И, наоборот, когда установлена связь между страданием и известным предметом, - пробуждается определённое желание избегнуть этого предмета, следовательно, избегнуть и повторения страдания. В ответ на новое возбуждение ментальное тело легко воспроизводит образ того же предмета, потому что, следуя общему закону, по которому энергия направляется по линиям наименьшего сопротивления, материя ментального тела легко облекается в ту форму, которую она принимала чаще всего. Эта наклонность повторять под действием новой энергии прежние вибрации вытекает из тамасического свойства материи. Сгруппированные вместе, они медленно распадаются под действием других энергий, но в течение довольно продолжительного времени в них сохраняется склонность к возобновлению своих взаимных отношений. Если этим "молекулам" вибраций дать толчок, подобный тому, который сгруппировал их раньше, они быстро примут своё прежнее положение. Далее, если Познающий вибрировал каким-либо определённым образом, эта "вибрационная сила" остаётся в нем и, когда появляется предмет, доставлявший удовольствие или страдание, желание обладать этим предметом, или избежать его, освобождает упомянутую силу, толкает её, - если можно так сказать - наружу, и таким образом, вызывает необходимое возбуждение в ментальном теле, а прежний опыт помогает сделать правильный выбор.

Образ, воспроизведенный таким путем, узнается Познающим, и в первом случае - влечение, вызванное удовольствием, заставляет его воспроизвести и образ этого удовольствия. А во втором случае - отвращение к испытанному страданию вызывает и образ этого страдания. Предмет и удовольствие или предмет и страдание сливаются в опыте вместе, и если произвести ряд вибраций, вызывающих образ предмета, в таком случае одновременно возникает и ряд вибраций, выражающих удовольствие или страдание, и те же чувства возникают даже и при отсутствии самого предмета. Это и есть память в её простейшей форме: самопроизвольная вибрация тождественного характера с той, которая вызвала чувство удовольствия или страдания, снова вызывает то же самое чувство. Эти вновь возникающие образы не так сильны, и потому, для не вполне развитого Познающего, менее ярки и живы чем те, которые были созданы соприкосновением с внешним предметом. В последнем случае более сильные физические вибрации сообщают и большую энергию ментальным образам и образам желания; но в основе своей вибрации эти тождественны и память есть воспроизведение в ментальной материи тех предметов, с которыми Познающий уже находился в соприкосновении. Это отражение, может быть, и бывает многократно возобновляемо, всё в более и более тонкой материи, независимо от какого бы то ни было отдельного Познающего, и эти отражения, взятые в общем, образуют известную часть содержания памяти Логоса, Господа Вселенной. Эти образы образов, достижимы для каждого отдельного Познающего, поскольку он развил в себе вышеупомянутую "вибрационную силу". Как при беспроволочном телеграфе ряд вибраций, образующие посылаемую передачу, может быть воспринят любым подходящим приемником,

- т.е. каждым приемником, способным воспроизвести те же вибрации, - так и скрытая вибрационная сила Познающего может быть приведена в действие аналогичной вибрацией, исходящей из этих космических образов. Эти образы на плане Акаши составляют "летопись Акаши", о которой часто говорится в теософической литературе и они сохраняются на протяжении всей жизни данной планетной системы.

СЛАБАЯ ПАМЯТЬ

Чтобы ясно понять, что лежит в корне "плохой памяти", мы должны, прежде всего, исследовать умственные процессы, из которых возникает то, что называется памятью. Хотя во многих сочинениях по психологии говорится о памяти, как об умственной способности, но на самом деле нет ни одной способности, которой можно было бы дать это наименование. Устойчивость умственного образа зависит не от какой-либо особой способности, но от общего количества ума. Слабый ум слаб и в устойчивости, как и во всём остальном и, подобно веществу слишком жидкому, чтобы удержать форму, в которую оно было отлито, быстро теряет принятую форму. Если ментальное тело мало организовано и представляет из себя неплотное соединение молекул ментальной материи, облакообразную массу слабо сцепленную между собой, то, конечно, память будет очень слабой. Но это - слабость общая, она присуща всему уму, вследствие общей невысокой ступени его развития.

Когда ментальное тело уже организовано и силы Дживы уже действуют в нем, мы все ещё часто встречаемся с тем, что называется "слабой памятью". Но если мы внимательно исследуем такую слабую память, мы увидим, что она слаба не для всего, что некоторые вещи запоминаются ею хорошо и удерживаются безо всякого усилия. Если мы разберем, что это за вещи, то окажется, что это те предметы, которыми ум наш был особенно заинтересован, следовательно, что очень нравится, то и не забывается.

Одна дама очень жаловалась на свою слабую память, когда вопрос касался её занятий, но она обладала очень хорошей памятью, если дело касалось туалета, который ей нравился. Её ментальное тело не представляло собой какого-либо недостатка, и когда она наблюдала вещи тщательно и внимательно, создавался ясный умственный образ, и образ этот обладал совершенно удовлетворительной устойчивостью. Здесь мы имеем ключ к разумению того, что такое "слабая память".

Она происходит от отсутствия внимания, от отсутствия точности в наблюдении, а следовательно от неясности мысли. Неясная мысль, это - смутное впечатление, происходящее вследствие небрежного наблюдения и отсутствия внимания, тогда как ясная мысль это - резко очерченное впечатление, обязанное сосредоточенному вниманию и старательному точному наблюдению. Те предметы, которым мы мало оказываем внимания, не запоминаются, но мы хорошо запоминаем то, что нас живо интересует.

Как же следует обращаться со "слабой памятью"? Надо прежде всего разобрать, по отношению к каким вещам она оказывается слабой и какие вещи запоминаются ею хорошо, и тогда можно будет определить её общую способность усвоения. Затем надо исследовать, в отношении каких вещей память оказалась слабой: стоят ли они того, чтобы их запоминать, или это вещи, которые нас не интересуют. Если мы найдем, что они представляют для нас мало интереса, но сами по себе заслуживают внимания, в таком случае, мы должны сказать себе: "Я буду обращать на них внимание, буду тщательно наблюдать их и думать о них внимательно и настойчиво". И поступая так, мы заметим, что наша память улучшилась. Потому что - как мы уже сказали - память зависит от внимания, от точного наблюдения и от ясной мысли. Чтобы сосредоточить внимание, надо иметь интерес к предмету, а если он отсутствует, то его должна заменить воля.

И вот здесь возникает совершенно определенное и широко распространенное затруднение. Каким образом "воля" может заменить интерес к предмету? Что заставляет действовать волю? Привлекательность возбуждает желание, а желание заставляет нас двигаться к привлекательному предмету.

Но в приведенном случае желание отсутствует. Каким же образом воля может возместить это отсутствие желания? Воля есть сила, за которой следует действие, когда её направление определено сознательным разумом, а не влиянием внешних привлекательных предметов. Если побуждение к действию то, что я часто называла "исходящей энергией нашего Я", является под влиянием внешних предметов, если оно вызывается им, тогда мы называем такое побуждение желанием. Если же оно является под влиянием Чистого Разума, если оно посылается им, тогда мы называем его волею. Что в этом случае - при отсутствии привлекательности извне - необходимо, это - свет изнутри и побуждение для воли должно получиться вследствие умственного обследования данного положения и вследствие сознания, что целью всякого усилия должно быть благо, а не привлекательность. То, что Разумом избрано, как предмет наиболее содействующий благу "Я" - и будет служить побудительной причиной для воли. И раз это решительным образом уже было сделано, тогда даже в моменты утомления и слабости одно воспоминание о том ходе мыслей, который послужил мотивом к усилию, послужит снова возбудителем для воли. Такой предмет, сознательно избранный, может сделаться и привлекательным, т.е. предметом желания, если в воображении представить все его хорошие качества, все благие последствия, следующие за его обладанием. А так как тот, кто хочет обладать предметом, должен обладать и средствами для его достижения, то мы делаемся способными превозмочь естественное отвращение от напрягающего усилия и трудной дисциплины упражнением сознательно направленной воли. В данном случае, установив, что известные предметы в высшей степени желательны, т.к. они ведут к благу, - мы заставляем нашу волю выполнять тот род деятельности, который способствует их достижению.

Для развития способности наблюдения, непродолжительное, но ежедневное упражнение гораздо действительнее, чем большое усилие, сопровождаемое периодами бездействия. Мы должны задавать себе ежедневно маленькую задачу: рассмотреть внимательно какую-нибудь вещь, представить её в уме во всех подробностях и сосредоточить на ней в продолжении некоторого времени наш ум так же, как сосредоточивается на каком-нибудь предмете наш физический глаз. На следующий день мы должны вызвать тот же образ, воспроизведя его насколько возможно точно и, сравнивая его с оригиналом, заметить все неточности нашего мысле - образа. Если мы ежедневно посвятим пять минут такому упражнению и будем попеременно наблюдать данный предмет и представлять его же в уме, или воспроизводить тот образ, который мы наблюдали накануне и сравнивать его с оригиналом, - мы быстро улучшим нашу память и, вместе с тем, несомненно разовьем наши силы наблюдения, внимания, воображения и сосредоточения. Словом, мы разовьем наше ментальное тело гораздо скорее и успешнее, чем это сделала бы природа без нашего содействия. Все без исключения, пробовавшие делать подобные упражнения, замечали на себе их благие результаты, которые выражались в том, что их умственные способности увеличивались и гораздо больше подчинялись контролю воли.

Искусственные способы улучшения памяти состоят в том, чтобы представить уму предметы в привлекательной форме или чтобы соединить с такой формой те предметы, которые должны быть удержаны в памяти. Люди, обладающие живым воображением, могут помочь своей дурной памяти, создать картину и внеся в неё те предметы, которые они хотят запомнить. Воспроизведение этой картины повлечёт за собою и появление предмета, который нужно было запомнить. Те же, у кого преобладают слуховые способности, запоминают легче всего благодаря звучности стиха, и рифмуя ряд чисел или другие мало привлекающие их предметы, они тем самым запечатлевают их в уме. Но метод, описанный выше, гораздо действительнее и применение его организует ментальное тело быстрее и делает его строение более правильным.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: