Глава 3. ЯЗЫК КАК ОБЪЕКТ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОЛОГИИ 4 страница

Если это же предложение рассмотреть с точки зрения учения об общении, то задача может состоять в том, чтобы объяснить, что заставляет говорящего избрать приведенную форму обраще­ния. Заставляет же ситуация делового общения: говорящий — студент, адресат — работник деканата, тип отношений — офи­циальные, тематика общения связана с организацией работы, поэтому используется официальная форма обращения. Итак, если в первом случае главной ценностью являются единицы языка (морфема, слово, предложение и др.) и отношения между ними, то во втором — деятельность общения (коммуникация). Этот факт выражен в формуле: «от лингвистики языка — к линг­вистке общения». Именно так сформулировал современный отечественный лингвист Б.Ю. Городецкий главную тенденцию развития филологии в наше время.

Приведем пример из области теории и практики перевода. Здесь происходит изменение принципа перевода: не эквивалент­ность слов, а эквивалентность смыслов. Итальянский ученый У. Эко (р. 1932) раскрывает сущность этого принципа: «Предпо­ложим, в каком-нибудь американском тексте один персонаж го­ворит другому: уои аге ]и$ЬриШп§ ту 1ед. Переводчику не следует передавать это буквально: «ты только тянешь меня за ногу» или «да ты водишь меня за ногу»; правильно будет «ты пытаешься обвести меня вокруг пальца» <...> или еще лучше «ты меня за нос водишь» <...>». У. Эко объясняет, что буквальный перевод в данном случае создал бы непривычный для итальянца оборот, а «если заменить «ногу» — «носом», то итальянский читатель окажется в той же ситуации, в которую автор текста хотел по­местить читателя английского»³.

Приведем пример из области литературоведения. В расска­зе М.А. Шолохова «Судьба человека» (1956—1957) в середине и конце 1950-х годов виделись прежде всего те черты, которые типизированы писателем в образе главного героя Андрея Со­колова: национальная гордость и достоинство русского чело­века, выносливость, душевная человечность и др. Автор XXI в. Н.Л. Лейдерман⁴ анализирует рассказ Шолохова сквозь призму обновления соцреалистической концепции личности, усматри­вая новизну рассказа в возвращении к «простым» и вечным об­щечеловеческим ценностям.

Современная филология отличается активным развитием общефилологического ядра знаний с человеком в центре. В чем это проявляется?

«Воссоединение» литературы и языка. Эту тенденцию зафиксировал в средине 1960-х годов французский философ и филолог Р. Барт (1915—1980). Рассматривая отношения языка и литературы на Западе, ученый в статье 1970 г. от­метил, что до середины XIX в. язык и литературу соединяла риторика. Когда же риторика пала, то общее начало языка и литературы утратилось. В середине 1960-х годов они вновь «воссоединяются». Дело в том, что, по наблюдению Барта, «литература теперь является наукой уже не о «человеческом сердце», а о человеческой речи»: она изучает эффекты, свя­занные с сообщением⁵ (сообщение традиционно «подведом­ственно» лингвистике!).

Приведем пример. В романе А. Кристи «...И в трещинах зер­кальный круг» коллизия, связанная с расследованием причин смерти Марины Грегг, «увядающей, но все еще очаровательной кинозвезды», возникает в связи с тем, что у горничной Глэдис Диксон «хромала грамматика». Тема «хромающей грамматики» периодически всплывает в романе. Вот один из фрагментов тек­ста, в котором развивается эта тема. Мисс Марпл рассказыва­ет эпизод из прошлого: «Ей (горничной Лористонов. Это и есть фигура из прошлого. — А.Ч.), конечно, приходилось подходить к телефону и отвечать на звонки, но не сказать, что она здоро­во с этим управлялась. Ей что-то передадут, и общий смысл она ухватит, но запишет все так, что иногда выходила полная ерун­да. Наверное, у нее хромала грамматика. Случались прямо-таки настоящие казусы. Некий мистер Берроуз, если не путаю, позво­нил и передал, что он встречается с мистером Элвастоном по поводу сломанного забора, но ремонт забора — это совсем не его дело. Забор находится на другой стороне собственности, и он хо­чет уточнить, действительно ли это так, а потом уж действо­вать дальше, от этого зависит, браться ему за это дело или нет, и прежде чем обращаться к стряпчим, ему нужен четкий план территории. Сами видите, какая вышла невнятица. Картина не прояснилась, а только затуманилась» (Агата Кристи. Соч.: в 3 т. М., 1992. С. 534). (Прошу читателей обратить внимание на то, какие имена существительные в тексте заменяются личными местоимениями.)

Если литературный текст демонстрирует факты неправиль­ного употребления местоимений, то задача лингвистов состоит в поиске ответа на вопрос об эффекте подобного устройства тек­ста. Так и создается «точка схождения» лингвистики и литера­туроведения.

В современной филологии «точки схождения» разрастают­ся. См. хотя бы приведенный выше фрагмент из романа Вл. Со­рокина: если классический литературный текст состоит из пред­ложений, то в тексте Сорокина предложение усмотреть трудно (фактически невозможно). Так возникает проблема взаимного влияния языка и литературы, лингвистики и литературоведе­ния.

Филология следует за человеком — создателем и потреби­телем текстовых сообщений. Это следование проявляется в том, что в поле зрения филологии попадают все типы, виды, разно­видности текстов, созданных и создаваемых человечеством. Это актуализирует в науке проблему понимания. См., например, со­временный анекдот: «Ушел в блоги, на обед не ждите». В этом сообщении (в жанре записки) проблема понимания может воз­никнуть в связи с незнанием слушающим / читающим англий­ского Ыо§. См.:

Ы од

1. сущ.; информ.; от те Ы о§

1) блог, веблог (периодически обновляемая лента сообщений на разные темы, каждое из котор ы х может быть прокомменти­ровано читателями; коллективная доска обсуждений)

2) сетевой дневник, «живой журнал», ЖЖ (часто обновляе­мый персональный сайт, в котором публикуются комментарии автора на различные темы)

5уп: Нье ]оигпа1, Ц

2. вести блог; заниматься блоггингом

(По данным электронного словаря АВВУУ ^INСVО 11).

Еще один пример из анекдота:

— Дружище, за вами рубль.

Оглянулся.

— Где?

В этом случае проблема уже не в незнании слов, а в оценке ситуации разговора.

В ходе решения проблемы понимания ищутся ответы на во­просы: благодаря чему человек способен понять / почему чело­век не способен понять другого? как идет процесс истолкования смысла текста (сообщения)? что нужно для достижения пони­мания? и др. (См. в приводимых ниже материалах для чтения фрагменты статьи М.Ю. Сидоровой, посвященной интернет- коммуникации.)

В современном мире речь вновь обретает власть (здесь пере­фразировано суждение Цв. Тодорова). Из причин этого феноме­на назовем развитие демократических тенденций в обществен­ной жизни, прежде всего в странах Европы и Северной Америки (а затем и в других), рост значимости массовой коммуникации, потребности воздействовать на собеседника, на аудиторию по­средством слова, а не путем насилия. В силу этого и оказалась вновь востребованной риторика. (О предмете современной ри­торики см. фрагмент книги А.К.Михальской, приведенный в материалах для чтения.) Благодаря риторике проблематика ре­чевого воздействия актуализировалась во всех филологических науках, в филологии как целом. Как слово обретает власть над человеком? как сделать так, чтобы эта сила слова пошла во бла­го человеку? обществу? — вот главные вопросы, появляющиеся здесь.

На основе взаимодействия лингвистики и литературоведе­ния возрождаются и возникают новые интегральные области исследования и обучения. Назовем две важнейшие.

Во-первых, общая филология. Ее возрождение произошло в трудах Ю.В. Рождественского (1926—1999), С.И. Гиндина (р. 1945) и других отечественных ученых. Так, Ю.В. Рождествен­ский обосновал положение о том, что общая филология изучает способы и формы применения языка в общественно-языковой практике. Если частная (русская, татарская, испанская и др.) филология описывает состав текстов на том или ином языке, их истолкование в прошлом и современное состояние, то общая филология обобщает данные частных филологий и дает «пер­воначальную ориентировку в океане текстов и ориентировку в принципах их исследования»⁶. Итак, «главный герой» общей филологии, по Рождественскому, — текст, независимо от сфе­ры его существования (художественная, деловая, политическая, правовая, научная, бытовая и др.).

Во-вторых, теория словесности. В ее возрождении большую роль сыграли труды ряда отечественных филологов — А.И. Горш­кова (р. 1923), Ю.И. Минералова (р. 1948), Т.Д. Венедиктовой (род. 1952) и др. А.И. Горшков, например, замечает, что теория словесности изучает содержание произведения словесности и способов языкового выражения этого содержания⁷.

На этом фоне продолжается специализация знания в фило­логии и дифференциация научных дисциплин. В наше время началось интенсивное формирование прикладной филологии. В отличие от теоретической филологии она изучает способы решения практических задач, возникающих в языковой, лите­ратурной и коммуникативной жизни человека и общества. Эти задачи связаны с аналитико-экспертной деятельностью, фило­логическим обеспечением современных видов коммуникации — политической, правовой, рекламной, межкультурной, интернет- коммуникации и др.

Самопознание филологии. В настоящее время заметны раз­личия в понимании филологии как отрасли гуманитарного зна­ния. Эти различия имеют место в разных странах, в разных на­учных дисциплинах, научных школах. Они хорошо отражаются в терминологических и иных словарях. Сравним, например, толкования термина филология хотя бы в некоторых из слова­рей: «Филология <...> это слово обычно обозначает изучение литературы вообще, но более определенным образом <... > — из­учение письменных памятников и той формы языка, с которой они нас знакомят, а в еще более специальном смысле — изучение текстов и их передачи, за исключением исследования языка, ко­торым занимается языковедение <...>»⁸; «Филология <...> уМа о ^а2усе а р1зетшсЫ пагойа; V. 8ро^. (наука о языке и письмен­ности народа (перевод мой. — А.Ч.); см. также сочетания): гер­манская, романская, славянская ф.»⁹; «РЫЫоду <...> ^Ье $1ийу оГ 1апдиаде, езр. Ыз^огу апй йеVе1ортеп^ (Филология — ис­следование языка, особенно его истории и развития (перевод мой. — А.Ч.)»¹⁰; «...понятие (филологии. — А.Ч.) передает обыч­но общность двух наук — литературоведения и лингвистики, в узком же смысле обозначает текстологию и критику текста»¹¹.

В развитии процессов самопознания филологии на новей­шем этапе ее существования фундаментальную роль играет труд Г.О. Винокура «Введение в изучение филологических наук», впервые (в военные годы!) прочитавшего одноименный курс студентам. Книга написана более 50 лет назад и впервые опубликована в 1981 г. (переиздание — 2000 г.). Филология в книге ученого рассматривается с разных сторон — как изучение языка, обработка текста, история национальной культуры, «мо­мент» в научной работе и др. Идеи Г.О. Винокура получили раз­витие в сочинениях ряда современных отечественных авторов (С.И. Гиндина, А.А. Чувакина и др.).

Итак, в современной филологи как совокупности гуманитар­ных наук и научных дисциплин, изучающих естественный язык, текст и Ьото ^иепз, существует междисциплинарное (= обще­филологическое) ядро знания. Так появляется второе основание для признания филологии самостоятельной отраслью в системе гуманитарных наук.

¹ Ф.А. Вольф. Очерк науки о древности: пер. с нем. СПб., 1877.

² Хализев Е.В.Теория литературы. М., 2000. С. 79, 155, 212.

³ Эко У. Сказать почти то же самое. Опыты о переводе. СПб., 2006. С. 16.

⁴ Лейдерман Н.Л., Липовецкий Н.М. Русская литература ХХ века (1950—1990-е годы): в 2 т. М., 2008. Т.1. С. 105—115.

⁵ Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. М., 2003. С. 473.

⁶ Рождественский Ю.В. Введение в общую филологию. М., 1979. С. 15.

⁷ Горшков А.И. Русская словесность: от слова к словесности. М., 1996. С. 17.

⁸ Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. М., 1960. С. 326.

⁹ Кшко-сезку з^шк Ип^зйскё 1егтто1о^е. РгаЬа, 1960. §. 287.

¹⁰ СатЬпфде 1п1егпайопа1 ^^с^юпагу СатЬг. Ргезз, 2001. Р. 1057.

¹¹ Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2003. С. 476.

вопросы и ЗАДАНИЯ

• Назовите задачи, объединяющие классическую, библейскую и восточную филологию в период их возникновения и первона­чального развития. Какие задачи различают эти три направле­ния филологии?

• Найдите в энциклопедических словарях материалы, рассказы­вающие о возникновении национальной филологии — русской,

татарской, бурятской, якутской, английской, болгарской и др. (по вашему выбору). Когда они возникают? Каковы их дости­жения? Назовите крупных ученых в каждой из национальных филологий.

• Какие идеи Ф.А. Вольфа нашли свое отражение в понимании современной филологии, предложенном в учебном пособии?

• Чем объясните, что становление филологических наук связано со сравнительно-историческими исследованиями в гуманитарном знании? Аргументируйте факт объективности процессов диффе­ренциации в филологии середины XIX — середины ХХ в.?

• Что такое междисциплинарное ядро знаний в филологии? Ка­ково его значение для развития филологических наук? фило­логии как отрасли гуманитарного знания?

• Какие процессы в науке и культуре вызвали складывание но­вейшей филологии?

• В чем отличия филологии на новейшем этапе ее развития от «новой филологии»? С чем они связаны?

• Какие изменения претерпевает общефилологическое ядро фи­лологического знания на современном этапе развития филоло­гии?

• В двух-трех энциклопедических словарях найдите словарные статьи «филология». Сопоставьте их содержание. Что общего между ними? Какие различия отметили? Попытайтесь объяс­нить их.

МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ЧТЕНИЯ

М.М. Бахтин. Проблемы творчества Достоевского

Глава V СЛОВО у ДОСТОЕВСКОГО

1. ТИПЫ ПРОЗАИЧЕСКОГО СЛОВА. СЛОВО У ДОСТОЕВСКОГО

<...> мы имеем в виду слово, то есть язык в его конкретной и жи­вой целокупности, а не язык как специфический предмет лингвисти­ки <...>.

Диалогические отношения <...> внелингвистичны. Но в то же вре­мя их никак нельзя оторвать от области слова, то есть от языка как конкретного целостного явления. Язык живет только в диалогическом общении пользующихся им. Диалогическое общение и есть подлинная сфера жизни языка. Вся жизнь языка, в любой области его употребле­ния (бытовой, деловой, научной, художественной и др.), пронизана ди­алогическими отношениями. Но лингвистика изучает сам «язык» с его специфической логикой в его общности, как то, что делает возможным диалогическое общение, от самих же диалогических отношений линг­вистика последовательно отвлекается. Отношения эти лежат в области слова, так как слово по своей природе диалогично, и поэтому должны изучаться металингвистикой, выходящей за пределы лингвистики и имеющей самостоятельный предмет и задачи.

Диалогические отношения не сводимы и к отношениям логиче­ским и предметно-смысловым, которые сами по себе лишены диалоги­ческого момента. Они должны облечься в слово, стать высказывания­ми, стать выраженными в слове позициями разных субъектов, чтобы между ними могли возникнуть диалогические отношения.

«Жизнь хороша». «Жизнь не хороша». Перед нами два сужде­ния, обладающие определенной логической формой и определенным предметно-смысловым содержанием (философские суждения о цен­ности жизни). Между этими суждениями есть определенное логиче­ское отношение: одно является отрицанием другого. Но между ними нет и не может быть никаких диалогических отношений, они вовсе не спорят друг с другом (хотя они и могут дать предметный материал и логическое основание для спора). Оба этих суждения должны вопло­титься, чтобы между ними или к ним могло возникнуть диалогическое отношение. Так, оба этих суждения могут, как теза и антитеза, объеди­ниться в одном высказывании одного субъекта, выражающем его еди­ную диалектическую позицию по данному вопросу. В этом случае диа­логических отношений не возникает. Но если эти два суждения будут разделены между двумя разными высказываниями двух разных субъ­ектов, то между ними возникнут диалогические отношения.

«Жизнь хороша». «Жизнь хороша». Здесь два совершенно одина­ковых суждения, по существу, следовательно, одно-единственное суж­дение, написанное (или произнесенное) нами два раза, но это «два» относится только к словесному воплощению, а не к самому суждению.

Правда, мы можем говорить здесь и о логическом отношении тожде­ства между двумя суждениями. Но если это суждение будет выражено в двух высказываниях двух разных субъектов, то между этими выска­зываниями возникнут диалогические отношения (согласия, подтверж­дения).

Диалогические отношения совершенно невозможны без логиче­ских и предметно-смысловых отношений, но они не сводятся к ним, а имеют свою специфику.

Логические и предметно-смысловые отношения, чтобы стать диа­лектическими, как мы уже сказали, должны воплотиться, то есть долж­ны войти в другую сферу бытия: стать словом, то есть высказыванием, и получить автора, то есть творца данного высказывания, чью пози­цию оно выражает.

Всякое высказывание в этом смысле имеет своего автора, которо­го мы слышим в самом высказывании как творца его. О реальном ав­торе, как он существует вне высказывания, мы можем ровно ничего не знать. И формы этого реального авторства могут быть очень различны. Какое-нибудь произведение может быть продуктом коллективного тру­да, может создаваться преемственным трудом ряда поколений и т.п., — все равно мы слышим в нем единую творческую волю, определенную позицию, на которую можно диалогически реагировать. Диалогическая реакция персонифицирует всякое высказывание, на которое реагирует.

Диалогические отношения возможны не только между целыми (от­носительно) высказываниями, но диалогический подход возможен и к любой значащей части высказывания, даже к отдельному слову, если оно воспринимается не как безличное слово языка, а как знак чужой смысловой позиции, как представитель чужого высказывания, т.е. если мы слышим в нем чужой голос. Поэтому диалогические отношения могут проникать внутрь высказывания, даже внутрь отдельного слова, если в нем диалогически сталкиваются два голоса (микродиалог, о ко­тором нам уже приходилось говорить).

С другой стороны, диалогические отношения возможны и между языковыми стилями, социальными диалектами и т.п., если только они воспринимаются как некие смысловые позиции, как своего рода языко­вые мировоззрения, т.е. уже не при лингвистическом их рассмотрении.

Наконец, диалогические отношения возможны и к своему соб­ственному высказыванию в целом, к отдельным его частям и к отдель­ному слову в нем, если мы как-то отделяем себя от них, говорим с вну­тренней оговоркой, занимаем дистанцию по отношению к ним, как бы ограничиваем или раздваиваем свое авторство.

В заключение напомним, что при широком рассмотрении диало­гических отношений они возможны и между другими осмысленными явлениями, если только эти явления выражены в каком-нибудь знако­вом материале. Например, диалогические отношения возможны между образами других искусств. Но эти отношения выходят за пределы ме- талингвистики.

Главным предметом нашего рассмотрения, можно сказать, главным героем его будет двуголосое слово, неизбежно рождающееся в условиях диалогического общения, т.е. в условиях подлинной жизни слова. <... >

Цит. по: Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского / / Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. Киев, 1994.

С. 395, 397-399.

А.К. Михальская. Основы риторики.Определение современной риторики

<...> § 14. Теперь у нас есть некоторые основания для того, чтобы попытаться найти определение с о в р е м е н н о й р и т о р и к и.

Риторика — это теория и мастерство целесо­образной, воздействующей гармонизирующей речи.

Проанализируем наше определение, чтобы оно стало окончательно ясным.

Мы говорим о риторике и как о теории, и как о мастерстве, так как риторическая теория возникла в древности и развивается до сих пор именно как о б о б щ е н и е м а с т е р с т в а к р а с н о р е ч и я в ши­роком смысле этого слова, т.е. осмысление риторической практики. Немного найдется дисциплин, столь явно воплощающих классическое античное единство ремесла и искусства, мастерства и науки.

Целесообразность речи — ее соответствие цели говоряще­го (оратора) или, выражаясь языком современной науки, его речевому намерению. Целесообразность понимается как основное требование к риторическому произведению, как основной закон успешной речи еще со времен Аристотеля.

Столь же непременным свойством хорошей речи является с и л а ее воздействия на адресата. Риторически грамотная речь никогда и никого не оставит равнодушным — она пробудит ум и чув­ства, гайо и тШйюп, склонит слушателя сперва прислушаться, благо­склонно и заинтересованно, а затем заставит всей душой принять ту картину мира, которую предложит ему говорящий. Такая речь способ­на не только побудить к согласию или исторгнуть слезы, но и подвиг­нуть людей на активные действия, а иногда и заставит полностью из­менить образ жизни и мировосприятие.

И целесообразность речи, и способность ее воздействовать на слу­шателя определяются у м е н и е м с т р о и т ь и в е с т и р е ч ь п о законам адресата, в соответствии с особенностями аудитории, с законами восприятия. Риторика, равно и древняя, и современная, относится к адресату с постоянным пристальным вниманием. Рито­рически грамотная (целесообразная, воздействующая) речь должна быть скроена по мерке адресата, как платье по мерке заказчика, иначе успешной она не будет. Значит, из двух главных участников общения (говорящий и слушающий) определяющая роль, как это ни парадок­сально, принадлежит второму. Каждому ясно, что с первоклассником и министром просвещения по-разному надо говорить о проблемах образования, однако на практике мы видим часто иное. У нас сейчас редки ораторы, которые хотя бы относительно верно могли оценить аудиторию для эффективного воздействия на нее, и столь же немногие умеют вести себя верно в беседе, руководствуясь правильным пред­ставлением о собеседнике, понимая его особенности и потребности, ориентируясь на него. Фактически утрачена связь говорящего с теми, к кому обращена речь.

Целесообразная и воздействующая речь — это речь эффек­тивная. Ясно, что для нашего определения риторики важно понять, что такое э ф ф е к т и в н о с т ь р е ч и и р е ч е в о г о о б щ е н и я.

До последнего времени, опираясь на теорию информации и теорию коммуникации, специалисты по речевому общению склонны были считать эффективным (успешным) такое общение, при котором поте­ри информации в процессе ее передачи от говорящего к слушателю ми­нимальны. Вернемся к оценке эффективности речевого общения (50% без специальной подготовки): эта оценка сделана именно на основа­нии информационного подхода. Итак, получается, что чем меньше по­мех и потерь при передаче информации, тем успешнее общение, выше эффективность речи. Чтобы учесть, что человек все же отличается чем-то от компьютера, что у него есть чувства и эмоции, что он всегда оценивает действительность, стали различать три типа информации, передаваемой речью: п о н я т и й н о - л о г и ч е с к у ю, о ц е н о ч н у ю (+ или -), эмоциональную. Выходит, что если слушатель верно «расшифровал» информацию всех трех типов, присутствующую в со­общении говорящего, то общение между ними успешно (эффективно), а речь, соответственно, эффективна в том случае, если хорошо обеспе­чивает правильную расшифровку.

Рассмотрим, однако, следующую ситуацию, которая, несмотря на давность, легко узнаваема и сегодня.

Молодой человек лет двадцати трех-четырех, жиденький, бледный, с белокурыми волосами и в довольно узком черном фраке, робко и сме­шавшись, явился на сцену.

«Здравствуйте, почтеннейший! — сказал генерал, благосклонно улыбаясь и не вставая с места. — Мой доктор очень хорошо отзывает­ся об вас; я надеюсь, мы будем друг другом довольны. Эй, Васька! (при этом он свистнул). Что ж ты стула не подаешь? Думаешь, учитель, так и не надо... Прошу покорно. У меня, почтеннейший, сын-с; мальчик добрый, со способностями, хочу его в военную школу приготовить. Ска­жу вам откровенно, мне не нужно, чтоб из моего сына вышел магистер или философ; однако, почтеннейший, я хоть и слава Богу, но две тысячи пятьсот рублей платить даром не стану...» Молодой человек все это время молчал, краснел, перебирал носовой платок и собирался что-то сказать... он чувствовал, что вся его [генерала] речь вместе делает ощу­щение, похожее на то, когда рукой ведешь по моржовой коже против шерсти (Герцен А.И. Кто виноват?).

В этой речевой ситуации вся информация, передаваемая говоря­щим адресату, расшифрована последним полностью — и понятийная, и оценочная, и эмоциональная. Однако общее ощущение от этой речи, появляющееся у слушателя — учителя, никак не дает возможности на­звать результат общения успешным, а саму речь — эффективной, ско­рее напротив.

Современная риторика, отражая наиболее актуальную проблему речевого общения в современном мире — проблему о б е с п е ч е н и я наилучшего взаимопонимания между людьми, кон­структивного решения возникающих конфликтов, прежде всего решает задачу о б ъ е д и н е н и я у ч а с т н и к о в о б - щения. Поэтому как непременное требование к успешной речи сегод­ня вводится еще одно условие — гармонизация отношений говорящего и адресата. Гармонизирующая речь — это, возмож­но, речь будущего; в настоящем она представляет собой скорее идеал, к которому нужно стремиться, но идеал вполне осознанный и реально значимый. Потому в наше определение риторики мы и включаем это насущное для всех нас сегодня понятие — понятие гармонии. Осо­бенно важно, что гармонизирующая речь — это риторический идеал, сложившийся в истории отечественной культуры, характерный для русской речевой традиции (подробнее об этом речь пойдет ниже).

Итак, современная риторика — это теория и ма­стерство эффективной (целесообразной, воздей­ствующей, гармонизирующей) речи.

Цит. по: Михальская А.К. Введение / / Михальская А.К. Основы ри­торики: Мысль и слово. М., 1996. С. 32—34.

М.Ю. Сидорова. Лингвистическая уникальностьи лингвистическая банальность русского Интернета

<...> Никто не приходит в Интернет в двухмесячном возрасте и не погружается в виртуальный мир настолько, чтобы полностью утратить нужду в мире реальном и контакт с этим окружающим миром (речь не идет об отдельных патологических случаях, не являющихся пред­метом нашей науки). Усваивая новые речевые навыки, необходимые для общения в сетевом пространстве, человек «накладывает» их на уже имеющиеся навыки внесетевого общения. Модели коммуникации, опо­средованной и не опосредованной компьютером, начинают взаимодей­ствовать в его сознании. Проникновение особенностей сетевой речи во внеинтернетовские письменные и устные тексты (например, исполь­зование смайликов в школьных сочинениях, на которое жалуются учителя) сразу привлекает внимание потому, что это проникновение спорадическое: отдельный инородный элемент, отступление от нормы резко выделяется на фоне жанрового или стилевого стандарта. Именно поэтому первые лингвистические исследования Рунета фокусируются на том новом, что возникло в русской речи в сетевом пространстве. Об­ратное влияние — отражение в компьютерной коммуникации языко­вых явлений, существовавших и существующих до и помимо Интерне­та, — гораздо более объемно, оно само собой разумеется и в результате хуже описано. А ведь даже причина широкого распространения таких жанров межличностной коммуникации, как форумы и чаты, лежит не только в удобстве электронной формы общения, но и в укорененности этих жанров в досетевом языковом сознании, в наличии у русских лю­дей потребности в разнообразных формах свободной, неформальной дискуссии, беседы, болтовни и в существовании в русском языке ши­рокого диапазона средств, обеспечивающих эти жанры (разнообразные средства авторизации и адресации, выражения оценки, аргументации, побуждения, извинения и т.п.).

Отсюда должна вытекать идеология Интернет-русистики. Обращая внимание на то новое, что появилось в русской межличностной, поли­тической, деловой, научной коммуникации, в нашей современной лите­ратуре с развитием компьютерных сетей, мы всегда будем помнить, что русский язык в Интернете — это лишь одна из форм существования рус­ского языка, имеющего тысячелетнюю историю, уходящую в глубь веков письменную и литературную традицию, сложившуюся в течение столе­тий языковую систему и систему текстовых жанров. Потому и возможно научное изучение этой сферы русской речи, что у нас есть представле­ние о языковых нормах, о стилистических характеристиках языковых единиц, об общих свойствах каждого уровня системы русского языка. Нет особого «языка Интернета» как некоторой формы реализации рус­ской языковой системы, разновидности русского языка, обязательной для использования в мировой сети. В одних зонах и жанрах Интернета преобладает литературная кодифицированная речь, в других — внели- тературная (жаргон, просторечие, антиорфография и т.п.), в одних ком­муникация осуществляется по законам письменной речи, в других — по законам речи устной, но «переданной на письме». В одних текстах Интер­нета превалируют черты книжной речи, в других — языковые приметы разговорности, одни ориентированы на спонтанность, другие — на обра- ботанность текста. Для пользования некоторыми жанрами и общения на некоторых территориях сети предполагается владение всей стилисти­ческой шкалой русского языка (высокий — нейтральный — сниженный стиль), для того чтобы уютно себя чувствовать в прочих жанрах и угол­ках Рунета пользователю достаточно языковых средств сниженной сти­листической окраски, в которых утопают элементы нейтрального стиля. Есть в Мировой Паутине и монолог, и диалог. Наконец, в Интернете представлены все традиционно выделяемые функциональные стили. И все перечисленные признаки: литературность (кодифицированность) / нелитературность, устность / письменность, монологичность / диало- гичность, стилистическая ограниченность / стилистическая нейтраль­ность, обработанность / спонтанность и др. — модифицированы сетевой формой осуществления речевой деятельности и существования языко­вого материала (текстов). Потому и возник на Западе термин «общение, опосредованное компьютером», гораздо лучше отражающий суть явле­ния, чем пресловутый «язык Интернета». На весьма большом простран­стве Рунета носитель русского языка может прекрасно существовать и решать свои коммуникативные задачи, не выходя за границы письмен­ного литературного языка в его традиционном облике, не прибегая ни к каким специфическим знаковым ресурсам Интернета (ни к сетевому жаргону, ни к смайликам и другим графическим элементам, ни к сокра­щениям слов и т.п.). Другое дело, если носитель языка отправляется на территорию общения, заведомо чуждую нормам литературной речи и исповедующую иное отношение к языку (установку на неважность ор­фографии, приоритет сетевых традиций и правил над общеязыковыми, упрощенность общения и словесного выражения). Но и здесь речь идет не об использовании какого-то иного, особого Интернет-языка, а про­сто

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: