Глава 3. ЯЗЫК КАК ОБЪЕКТ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОЛОГИИ 5 страница

Л.В. Щерба. Опыты лингвистического толкования

стихотворений / 1 /II. «Сосна» Лермонтова в сравнении с ее немецкимпрототипом / 2 /

Целью и этого опыта толкования стихотворений является показ тех лингвистических средств, посредством которых выражается идей­ное и связанное с ним эмоциональное содержание литературных про­изведений. Что лингвисты должны уметь приводить к сознанию все эти средства, в этом не может быть никакого сомнения. Но это должны уметь делать и литературоведы, так как не могут же они довольство­ваться интуицией и рассуждать об идеях, которые они, может быть, неправильно вычитали из текста. Само собой разумеется, что одного узколингвистического образования недостаточно для понимания ли­тературных произведений: эти последние возникают в определённой социальной среде, в определённой исторической обстановке и имеют своих сверстников и предшественников, в свете которых они, конечно, только и могут быть поняты. Но плох и тот лингвист, который не раз­бирается в этих вопросах. <... >

В дальнейшем, путём подробного лингвистического анализа, я по­стараюсь показать, что лермонтовское стихотворение является хотя и прекрасной, но совершенно самостоятельной пьесой, очень далёкой от своего ^иа5^-оригинала.

Еш Р1сЬ1епЬаит «1еЬ1 етзат На севере диком стоит одиноко

1т №гйеп аи! каЫег НоЫ На голой вершине сосна

Шп 5сЬМег1, тй №е155ег ^еске И дремлет качаясь, и снегом сыпучим

^тЬйПеп 1Ьп Е15 ипй §сЬпее. Одета, как ризой, она.

Ег 1гаит1 Vоп етег Ра1те, И снится ей всё, что в пустыне далёкой,

^^е &гп 1т Мог§еп1апй В том крае, где солнца восход,

Етзат ипй зсЬ^ецдепй 1гаиег1 Одна и грустна на утёсе горючем Аи1 Ьгеппепйег Рекеп^апй. Прекрасная пальма растёт.

НсЫепЬаит, что значит «пихта», Лермонтов передал словом сосна. В этом нет ничего удивительного, так как в русско-немецкой словар­ной традиции НсЫе и до сих пор переводится через сосна, так же как и слово Ше/ег, и обратно — пихта и сосна переводятся через НсЫе, НсЫепЬаит (ср. «Российский с немецким и французским переводами, словарь» Нордстета, 1780—82 гг.).

В самой Германии слово НсЫе во многих местностях употребля­ется в смысле «сосна», и, по всей вероятности, Гейне под НсЫепЬаит понимал именно «сосну». Для образа, созданного Лермонтовым, со­сна, как мы увидим дальше, не совсем годится, между тем как для Гейне ботаническая порода дерева совершенно неважна, что доказы­вается, между прочим, тем, что другие русские переводчики переве­ли НсЫепЬаит кедром (Тютчев, Фет, Майков), а другие даже дубом (Вейнберг). Зато совершенно очевидно уже из этих переводов, что мужеский род (НсЫепЬаит, а не НсЫе) не случаен / 3 / и что в своём противоположении женскому роду Ра1те он создаст образ мужской неудовлетворённой любви к далёкой, а потому недоступной женщи­не. Лермонтов женским родом сосны отнял у образа всю его любовную устремлённость и превратил сильную мужскую любовь в прекрасно­душные мечты. В связи с этим стоят и почти все прочие отступления русского перевода.

По-немецки психологическим и грамматическим подлежащим яв­ляется стоящее на первом месте НсЫепЬаит, которое, таким образом, и является героем пьесы. По-русски сосна сделана психологическим ска­зуемым и, стоя на конце фразы, как бы отвечает на вопрос: «Кто стоит одиноко?» Ответ малосодержательный, так как ничего не разъясняет нам / 4 /; но сейчас для нас это и неважно — важно только подчеркнуть, что у Лермонтова сосна лишена той действенной индивидуальности, которую она имеет в немецком оригинале как подлежащее. <...>

Из проделанного лингвистического анализа следует совершенно недвусмысленно, что сущность стихотворения Гейне сводится к тому, что некий мужчина, скованный по рукам и по ногам внешними обстоя­тельствами, стремится к недоступной для него и тоже находящейся в тяжёлом заточении женщине, а сущность стихотворения Лермонтова — к тому, что некое одинокое существо благодушно мечтает о каком-то далёком, прекрасном и тоже одиноком существе. <... >

1. См. «Русская речь», I, изд. Фонетического ин-та, 1923, где помещен первый опыт — «Воспоминание» Пушкина.

2. В основе настоящей статьи лежит доклад, сделанный мною впервые в иностранной секции Общества изучения и преподавания языка и словес­ности в 1926 г.

3. На это мимоходом обратил внимание Потебня («Из записок по тео­рии словесности», 1905, с. 69) и более подробно, хотя, по-моему, не очень удачно, Берлин («Сочинения М.Ю. Лермонтова», ч. I, 1912, с. 132) (очень интересное с педагогической точки зрения издание избранных сочинений Лермонтова с подробными комментариями и объяснениями, к сожалению забытое и, к еще большему сожалению, не нашедшее подражателей).

4. Нужно, впрочем, сказать, что отсутствие в русском языке неопреде­лённого члена делает невозможным сделать из сосны индивидуальность, которая нужна для образа: «Сосна стоит одиноко на голой вершине» нельзя сказать, так как это значило бы, что сосна растёт одиноко на голых верши­нах; сказать «некая сосна» нельзя, так как это говорит несколько больше, чем даже немецкий текст, и стилистически не подходит. Лучше всего было бы сказать «одна сосна», как мы говорим: «один доктор рассказывал нам», «одна старушка, живущая в этом доме, приходит к нам» и т.п. Однако всё же «одна сосна» звучит несколько двусмысленно ввиду непривычности индивидуализации неодушевлённых предметов: «один стол стоял в ком­нате» может значить только, что в комнате, кроме стола, ничего не было.

Цит. по: Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. М, 1957.