Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Естественный человеческий язык как «духовная энергия народа», «дух народа» (В. фон Гумбольдт) и как система (Ф. де Соссюр). естественный язык как объект современной филологии




«Мы существуем... в языке и при языке», — пишет герман­ский философ ХХ в. М. Хайдеггер (1889—1976). Именно поэто­му язык — одно из наиболее сложных и трудно определяемых в науке явлений.

Для раскрытия сущности языка как объекта филологии от­толкнемся от понимания языка в лингвистике. Именно она, как писал Соссюр, постигает язык «вообще» т.е. язык как один из объектов действительности в его отношении к другим объек­там.

Понимание языка в современной лингвистике восходит к иде­ям В. фон Гумбольдта (1767—1835) и Ф. де Соссюра (1857—1913), создавших два фундаментальных представления о языке.

По Гумбольдту, «язык есть не продукт деятельности (ег- доп), а сама деятельность (епегде1а)». Это положение означа­ет, что язык находится в постоянном движении: каждый чело­век, каждое поколение, пользуясь им, действует на него. Язык есть и нечто устойчивое, и в то же время постоянно меняющееся. Язык есть непрерывный творческий процесс. Признание этого положения делает возможным изучение языка в его употребле­нии, в развитии. (См. в приводимых ниже материалах для чте­ния фрагменты книги В. фон Гумбольдта.)

По Соссюру, язык — это система знаков. Всякий знак, утверждал Соссюр, имеет две стороны: внешнюю, т.е. означаю­щее, и внутреннюю, т.е. означаемое. Это единство означающего и означаемого и есть знак. Например: слово туман как единство звукового или графического облика (означающее) и значения (означаемое). Система определяет внутреннее строение языка: все входящие в систему элементы оказываются связаны, а сама система составляет целое. Так, знаки языка находятся в отноше­ниях синонимии, антонимии, омонимии и др. Признание этого положения создает возможность изучения языка в определен­ном состоянии, как «языковой техники».

Сложность природы языка состоит в том, что он есть и дея­тельность, и система знаков одновременно. Поэтому на основе идей Гумбольдта и Соссюра язык изучается как знаковая систе­ма в процессах ее «жизни». Такова ситуация в лингвистике.

Для филологии существенно такое понимание языка, кото­рое служит всем филологическим наукам, а не только языко­знанию.

И все же начнем с языкознания. Оно выстраивает теорети­ческую картину естественного человеческого языка, т.е. Языка в его употреблении (естественный человеческий язык как тако­вой написали с большой буквы: Язык). Главным в современ­ной картине языка являются его функции — коммуникативная (функция общения) и др. На правах фрагментов этой картины находятся и характеристики языков художественной литерату­ры, политики, права и других как разновидностей Языка. (См. в приводимых ниже материалах для чтения фрагменты книги французского ученого середины ХХ в. Э. Бенвениста.)

Обратимся к литературоведению. Литературоведение видитв языке инструмент словесного творчества.

«Быть инструментом» — это функциональная характеристи­ка языка. В филологических и других гуманитарных науках язык часто квалифицируется как средство общения (ср. расхожее «определение»: язык — это важнейшее средство общения). В по­нятии инструмента, в отличие от понятия средства, подчеркнут момент активности. Функция «быть инструментом» выдвигает в общей характеристике языка его активное начало. Эта мысль, в сущности, и была высказана Гумбольдтом: «Язык не просто средство для понимания народа — это объединенная духовная энергия народа, чудесным образом запечатленная в известных, в определённых звуках». (В понятии «духовная энергия» кроется мысль о том, что язык — это не совокупность слов, предложений, правил их использования, а активная деятельность.)

В чем проявляется активное начало языка как инструмента словесного творчества?

Речь идет прежде всего о том, что тот или иной предмет(вещь, признак, действие и т.д.), ситуация действительностимогут быть обозначены разными словами и разными предло­жениями. Синонимы есть в Языке. См. пример лексических синонимов: ровность — гладкость; ужиться — поладить. См. синтаксические конструкции, обозначающие одну и ту же си­туацию: Люблю тебя — Я люблю тебя.

Для языка художественной литературы, особенно для язы­ка поэзии, важно использование образных средств, присущих общенародному языку или созданных самим автором. См. из В. Маяковского: Мама, у вашего сына пожар сердца; из А. Ахма­товой: И Муза в дырявом платке / Протяжно поет и уныло.

Главное, в чем проявляется активность языка художественной литературы, — это способы сочетания языковых средств в тексте. Приведем пример. Общеизвестно, что для передачи в тексте есте­ственной человеческой речи в языке существуют конструкции с чу­жой речью — прямой, косвенной, несобственно-прямой и др. При­ведем фрагменты рассказа В.М. Шукшина «Ванька Тепляшин»:

А мать уже стояла возле этого худого с красными глазами, просила его. Красноглазый даже и не слушал ее.

— Это ко мне! — издали еще сказал Ванька. — Это моя мать.

— В среду, субботу, воскресенье, — деревянно прокуковал крас­ноглазый.

<...>

...но этот красноглазый придержал ее (мать. — А.Ч.).

— Назад.

— Да ко мне она! — закричал Ванька. — Ты что?

— В среду, субботу, воскресенье, — опять трижды отстукал этот... вахтер, что ли, как их там называют.

<..>

— Наз-зад, — как-то даже брезгливо сказал тот.

<... >

— Стигнеев! Лизавета Сергеевна!.. — закричал он. — Ко мне! Тут произвол! — И он, растопырив руки, как если бы надо было ловить буйнопомешанного, пошел на Ваньку. <...> Он оглянулся и опять закричал: — Стигнеев!

<... >

— Ко мне! — закричал красноглазый. И, растопырив руки, стал падать на Ваньку.

Здесь приведена вся речевая партия красноглазого. Взятая в отдельности, каждая из конструкций с прямой речью лишь пере­дает «без изменений» высказывание человека. В тексте рассказа эти «командирские» высказывания даны сгущенно, плотно, со­пряженно с описанием действий персонажа, с обозначением пер­сонажа («красноглазый»: у кого в России глаза красные?!). Тем самым создается образ человека власти (= власть, по М. Фуко, есть множественность отношений силы), для которого люди — не люди.

Получается, что язык создает возможность конструировать в художественном тексте некий «возможный мир» — и «похо­жий» на реальную действительность, и совсем не «похожий» на нее. Обратите внимание на только что приведенные фрагменты из рассказа В.М. Шукшина: история, рассказанная писателем, и легко узнаваема, и в то же время представляет собой авторский вымысел. Эта история, даже если она и имела место в жизни, «вырвана» из ситуации реальной действительности, предстает обобщенной.

Наконец скажем еще об одном качестве языка художествен­ной литературы. Используем для этого формулу А.А. Потебни (1835—1891): «Говорить значит не передавать свою мысль дру­гому, а только возбуждать в другом его собственные мысли»2.

В первую очередь благодаря языку произведение художе­ственной литературы становится, как отметил М.М. Бахтин, совокупностью факторов «художественного впечатления», т.е. создает и организует сферу чувственного (эстетического) вос­приятия человеком действительности.

Российский филолог середины ХХ в. Б.В. Томашевский пи­сал: «Мы знаем, что настоящий писатель в своем творчестве не­равнодушен к формам языка <...>.

В языке выражается мысль писателя, его отношение к дей­ствительности; средствами языка он не только сообщает свой замысел читателю, но и воздействует на его чувства и вообра­жение, заставляет его волноваться, сочувствовать, любить и не­навидеть, переживать с героями их радости и горести, осуждать или оправдывать их поведение, и этим писатель достигает своей цели: убедить читателя, заставить его поверить в правду изо­бражаемого, обогатить его жизненный опыт и воспитать его для творческой деятельности»3.

Итак, со своей задачей «быть инструментом» язык справляет­ся в самой сложной (самой «тонкой», собственно человеческой) сфере — в сфере словесного творчества. Напомним Гумбольдта: язык не егдоп, но епег^а. Напомним и Соссюра: в системе язы­ка заложены необходимые средства и правила. Здесь сходятся позиции двух рассмотренных направлений в изучении языка в лингвистике. Поэтому появляется основание для постановки общего вопроса: что в языке существенно для всех филологиче­ских наук? Ответ на этот вопрос вытекает следующий: функцио­нальная природа языка.

Для современных филологических наук плодотворно функ­циональное (лат. /ипсйо — исполнение) понимание языка.

Исследуя назначение языка, величайший лингвист ХХ в. Н. Хомский (р. 1928, США) заметил: «Язык решающим образом участвует в мысли, действии и социальных отношениях»4. Иначе говоря, язык обеспечивает практически все сферы жизни человека: без языка невозможно и общение, и сознание. Поэтому в науке о языкеназываютсядвеосновныефункцииязыка:коммуникативная (лат. сошшитсаИо) — функция общения; когнитивная (лат. содт- йо) — функция формирования мышления.

Для того чтобы язык мог выполнять свои предназначения, он оказывается насквозь функциональным: он и устроен и действу­ет функционально.

Об устройстве языка. В языке как системе знаков имеются две основные единицы: слово и предложение.

Слово обозначает предмет, признак, действие и под., выде­ляя их из мира действительности как некие отдельности. См.: наиболее частотные знаменательные слова русского языка: ска­зать, говорить, знать, год, большой, время, новый, самый, чело­век, люди. Слово создает вокруг себя смысловое пространство, оно центр всех смысловых «токов», импульс смыслового разви­тия текста.

По наблюдению Н.А. Кожевниковой (см.: Русский язык се­годня. М., 2000. Вып. 1. С. 530—539), некоторые из рассказов А.П. Чехова построены на основе образных параллелей: жизнь — путь, мир — театр, мир — тюрьма, жизнь — сон. В этом плане оказывается сложно устроенным рассказ «Палата № 6», где сло­ва тюрьма и больница стоят рядом, а мотив больница — тюрьма является сквозным.

Другой пример — бренд в одной из реклам: Париж одевает женщин всего мира. Под «чары» имени Париж попадает и рекла­мируемый товар, и фирма, и условия приобретения товара: та­кова сила действия имени города-символа. (См. в приводимых ниже материалах для чтения фрагменты статьи Р. Барта «Пре­дисловие к словарю Ашетт».)

Предложение обозначает ситуацию (сложное предложе­ние — «связку» ситуаций) как некоторый комплекс предметов, действий и др. См.: англ. Неге теге Ьоокз оп Ьке ШЬ1е; русск. На столе лежали книги (1); англ. I §аъе ту тоЬкет а зрооп; русск. Я дал матери ложку (2); русск. Полночь; нем. МШегпасЫ (3). Вот эти ситуации: (1) предложение обозначает существование пред­мета; (2) — обозначает действие; (3) — состояние.

Ситуация может обозначаться кратко и развернуто, неполно и сверхполно. Ср. описание ситуаций в двух текстах:

• в повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка»: Я выгля­нул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свире­пой выразительностью, что казался одушевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом — и скоро стали;

• в повести С. Соколова «Школа для дураков»: К пруду вели, по сути дела, все тропинки и дорожки, все в нашей мест­ности. От самых дальних дач, расположенных у края леса, вели тонкие, слабые, почти ненастоящие тропинки.

Проведите мысленный эксперимент: попытайтесь исключить из текста хотя бы одно слово, обозначающее компоненты ситуа­ции. Из текста Пушкина это сделать, скорее всего, не удастся: в нем представлены только «опорные» компоненты ситуации, без них она разрушится. Из текста же С. Соколова исключение воз­можно: в результате ситуация не разрушается, но сильно обедня­ется ее представление и восприятие. Сказанное демонстрирует не преимущества того или другого автора, а способ подачи ситу­аций в текстах: полный и сверхполный. Из предложений, пере­дающих ситуации, создается текст. Какое значение имеет этот факт для текста в целом, с точки зрения производимого текстом художественного впечатления, — вопрос другой. Предлагаем чи­тателю на досуге задуматься над поставленным вопросом.

Язык в действии представляет собой механизм, произво­дящий высказывание о человеке, предметах, явлениях, собы­тиях и т.д.

В отличие от слова и предложения, которые существуют в языке как системе и «заданы» каждому говорящему (пишуще­му) и слушающему (читающему) системой языка, высказыва­ние создается говорящим (пишущим) во имя слушающего (чи­тающего) каждый раз заново, каждый раз в новой ситуации.

Это происходит, даже если говорящий и слушающий физи­чески совпадают («Где это чертово электричество?!» — говорит сам с собой один из персонажей В. Катаева, не сумев найти вы­ключатель). Это происходит и в случае, когда слушающий (чита­ющий) воспринимает (= слушает, читает) текст: чтение (слуша­ние) есть в конечном счете создание собственного текста — как результата восприятия текста чужого. Недаром, например, изло­жения одного и того же текста, написанные разными авторами (скажем, учениками в школе), различаются.

Что есть производство высказывания? Ответ на этот во­прос получим в ходе рассмотрения одного примера.

Допустим, в процессе разговора с каким-то человеком нам нужно узнать, который час. Производство высказывания про­ходит несколько этапов. Первый — это этап формирования мо­тива: высказывание создается в соответствии с потребностью. Например, это необходимость вовремя закончить разговор и пе­рейти к другому делу — к разговору с другим человеком, успеть на занятие, на свидание и пр. Эта потребность может быть удо­влетворена посредством некоторых действий, направленных на достижение цели. Цель — узнать, который час.

Каковы эти действия? Прежде всего это формирование смыс­ла высказывания и выбор формы (жанра) высказывания, кото­рым будет достигаться цель. Это может быть вопрос: Который час?/ Сколько времени?/ Сколько время? или просьба: Скажи, который час.

Далее следует ряд сложных действий, связанных с «оречевле- нием» смысла: избирается синтаксическая конструкция, лексика и другие языковые средства, они «соединяются», интонационно оформляются: высказывание произносится (записывается) и тем самым становится доступным слушающему (читающему). В процессе «оречевления» смысла и он, и само высказывание могут корректироваться (вспомните, как иногда при общении в чате или «Скайпе» приходится удалять отдельные слова, а ино­гда и целые, почти готовые высказывания).

Вернемся к нашему примеру. В зависимости от конкретной ситуации (кто с кем говорит, о чем говорит, в какой обстанов­ке идет общение, с какой целью) высказывание приобретает тот или иной вид.

Решающий признак высказывания в отличие, например, от предложения, состоит в том, что высказывание, как подчеркнул М.М. Бахтин, относится к самому говорящему (пишущему) и слушающему (читающему). Это отношение проявляется уже в том, что из возможного ряда создает говорящий: Который час? Сколько времени?/ Сколько время? или Скажи, который час; и др.; на какого слушающего (читающего) ориентируется выска­зывание, — например, на товарища, подругу, человека, значи­тельно отличающегося от говорящего по возрасту, социальному статусу, на случайного человека и пр.

Итак, производство высказывания представляет собой про­цесс, в ходе которого в данной конкретной ситуации в рамкахопределенной жанровой формы создается словесное един­ство, ориентированное на участников речевого общения. (См. в приводимых ниже материалах для чтения фрагменты книги М.М. Бахтина «Автор и герой. К философским основам гумани­тарных наук». В этих фрагментах раскрываются характеристики высказывания.)

Почему выделяют два класса основных единиц языка? Для ответа на этот вопрос вернемся к началу главы. При рас­смотрении сущности языка в лингвистике было отмечено, что оба понимания языка — Гумбольдта и Соссюра — находятся в отношениях дополнительности, так как каждое из них раскры­вает только одну из граней языка как объекта действительности.

Поэтому язык как система имеет свои основные единицы (слово и предложение), язык в действии — свою (высказывание).

Наконец, различим высказывание и текст. Английский лингвист второй половины ХХ в. М.А.К. Хэллидей заметил: «Текст — это язык в действии». Если это так, то текст и выска­зывание — «одно и то же». Однако различия между ними все же имеются. Они определяются тем, в какой системе изучается объект. Если текст рассматривается с точки зрения его произ­водства, то он изучается как высказывание.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных