А ЖЕЛЯЗНЫ ОТНОСИТСЯ К ГРУППЕ МЕТАЛЛОВ 9 страница

Но он, казалось, не обратил на это внимания.

— Ты совсем выросла и стала очень красивой девушкой. Не удивительно, что все парни влюбляются в тебя. Слышал, кроме того, что у тебя и с учебой все в порядке. Я горжусь тобой, моя дорогая киска‑Элли.

Пока Кристофер говорил, она задавалась вопросом, откуда он все это знает. Но когда назвал ее старым домашним прозвищем, все посторонние мысли разом улетучились у нее из головы.

— Боже, Крис, как же я по тебе скучала! — воскликнула она, воздевая к нему руки. — Почему ты ушел из дома и оставил меня наедине с предками?

Он перестал улыбаться.

— Но теперь‑то, надеюсь, ты уже все поняла?

Она покачала головой.

— По‑прежнему не имею об этом никакого представления. Я, конечно, знаю, что Люсинда Мелдрам наша бабушка, и мама училась в этой школе, хотя никогда нам об этом не рассказывала, но это…

— Значит, ты в курсе, что она лгала нам на протяжении всей нашей жизни. — Прежний Кристофер внезапно исчез, и на его месте возник обозленный мужчина, смотревший на нее через протоку. — И что они с Изабеллой договорились держать нас в неведении относительно того, из какой семьи мы происходим, лишив нас таким образом семейных традиций и наследства? Ты тоже в курсе этого, не правда ли?

— Кристофер, подожди секундочку… Подожди, прошу тебя… — взмолилась Элли, пытаясь пробиться сквозь поток сарказма и желчи. — Я не понимаю… Каким образом Люсинда может лишить нас наследства?

— Да очень просто. Она отказывается считать нас членами своей семьи. Вот и все, — ответил он. — Неужели ты не знала об этом? Если нет, то только благодаря Изабелле. Видишь ли, Элли… — Он сделал шаг по направлению к краю протоки, и серебристый лунный свет придал его лицу сероватый призрачный оттенок. — У Изабеллы есть некий план, о котором я должен тебе поведать. Эта женщина с дочерней заботой обхаживает Люсинду, довольно эффективно заменяя нашу мать. И ей меньше всего нужно, чтобы на сцене событий появились мы с тобой — настоящие кровные родственники Люсинды — и заняли подобающее нам место в семье с правом на наследство. Потому‑то она и держит тебя в Киммерии, где может полностью тебя контролировать.

От ярости у него перекосило лицо, и Элли с замирающим сердцем наблюдала за трансформациями его черт. Он похож на душевнобольного, подумала она, и этот вывод свинцовым грузом лег ей на грудь.

— Так что я не собираюсь принимать участие в затеянной ею игре, — продолжал он. — У Натаниэля тоже есть план, Элли. И очень хороший. Он хочет отобрать у Изабеллы всю ее власть, да и вообще удалить ее со сцены событий. Кроме того, он собирается избавиться от людей, которые курировали школу и возглавляли сообщество избранных на протяжении последних двадцати лет и тогда… — Он сжал руки в кулаки и воздел их над головой. — И тогда все здесь изменится самым радикальным образом.

Шокированная этой речью, Элли неожиданно обрадовалась тому, что их разделяет довольно широкая бурная протока.

— А ты уверен, что этот человек — единственный, достойный доверия? — спросила она, стараясь говорить негромким ровным голосом. — Я имею в виду, почему нельзя доверять Изабелле, а ему — можно? Что‑то мне не верится, что Изабелла так жаждет власти, что готова…

— Не смеши меня, Элли, — перебил ее Кристофер. — Лучше оглянись вокруг. Ты отдаешь себе отчет в том, где находишься? Ведь это заведение — своего рода подготовительная школа для королей, премьер‑министров, банкиров… Все эти люди в один прекрасный день будут управлять миром, Изабелла же — их номинальный лидер! И после этого ты можешь говорить, что она не жаждет власти? — произнес он с невыразимым сарказмом. — Чушь! Она стремится к власти, как никто другой, и ради этого готова на все!

Элли упрямо покачала головой.

— Ты просто не знаешь ее, Крис. Она не такая. И уж во всяком случае, не равнодушна к моей судьбе… к судьбе всей нашей семьи.

— Ты действительно так считаешь? — Страсть в его голосе уступила место леденящему холоду. — Тогда задай себе вопрос: почему она лгала относительно реальной причины смерти Рут? Кстати, ты не знаешь, куда подевалось ее мертвое тело? И если вдруг умрешь ты — как думаешь, что она сделает с твоим?

Элли показалось, что у нее из легких вышел весь воздух, как если бы Кристофер сильно ударил ее в область солнечного сплетения. Он задал слишком болезненный и каверзный вопрос. Потому что она и впрямь никак не могла объяснить себе одну вещь: отношение Изабеллы к смерти Рут. Гейб убил Рут прошлым летом во время летнего бала. Но Изабелла постаралась замять это дело и, хотя знала правду, сообщила ученикам и преподавателям, что девушка покончила жизнь самоубийством. И что интересно, даже родителя Рут поверили ей! Во всяком случае, такое объяснение их удовлетворило. Теперь все, ну почти все, будут на веки вечные считать Рут самоубийцей, чего Элли никак не могла принять. Потому что это было несправедливо по отношению к покойной.

«Но откуда Кристофер все это знает?»

Неожиданно на нее волной нахлынула печаль. Возможно ли, чтобы у нее отняли всех, кого она любит? Возможно ли, чтобы все, кому она верит, оказались лжецами?

— Почему я должна тебя слушать? — воскликнула она на высокой ноте, едва не срываясь на крик. — Ведь ты бросил меня! Как иначе, если не предательством, это можно назвать? И вот теперь, по прошествии двух лет, ты появляешься здесь и говоришь разные гадости о близких мне людях, хотя сам вступил в союз с ублюдком, который, ради осуществления своих безумных планов, готов убивать… и… Что, по‑твоему, я должна сделать после этого? Убежать с тобой? Полностью тебе довериться?

Выражение лица Кристофера резко переменилось, и он, словно в знак капитуляции, вскинул над головой руки.

— Знаю, что ты злишься на меня. И готов принести извинения за ту боль, которую тебе причинил. Но как бы то ни было, Эл, я не верю Изабелле. Потому что она — лгунья. В настоящее время она не жалеет усилий, чтобы лишить тебя законного наследства, а ты не имеешь об этом никакого представления. Она всех перехитрила и даже из семьи тебя выдернула, чтобы не стала помехой ее планам, ты же продолжаешь ей верить. Но ей по большому счету на тебя наплевать. Ей — но не мне!

Элли скрестила на груди руки, чувствуя, как ее сердце превратилось в крохотный ледяной орешек, холодивший ей грудь. В эту минуту все инстинкты, которыми она обладала, говорили ей одно: сматывайся отсюда, беги как можно быстрей. Но она не могла убежать. Потому что не узнала еще всей правды.

— Что конкретно ты хочешь, чтобы я сделала, Кристофер? — Хотя она буквально задыхалась от гнева и острой душевной боли, ее голос, как ни странно, вновь зазвучал спокойно и ровно. — Оставила Киммерию и ушла вместе с тобой, так?

— Не сейчас. — Казалось, ему понравился этот вопрос, который, по его мнению, свидетельствовал о том, что она начала сдавать свои позиции и склоняться на его сторону. — Но скоро. — Он бросил взгляд через плечо, а когда вновь повернулся к ней лицом, его голос сделался чуть ли не медовым. — Послушай, Эл, сегодня у нас не так много времени, как хотелось бы. Но нам обязательно нужно встретиться снова. Потому что я хочу рассказать тебе о наших планах.

Когда Кристофер улыбался, то так походил на парнишку, которого Элли знала два года назад, что у нее глаза щипало от слез. Как ни крути, это был ее старший брат, который всегда заботился о ней и благодаря которому она чувствовала себя в безопасности.

— Когда я все тебе расскажу, ты поймешь, что Натаниэль не такой уж плохой человек. — По‑видимому, у нее на лице в этот момент проступило недоверие, поскольку он поторопился добавить: — Да, некоторые его поступки могут со стороны показаться неприглядными. Он тоже это понимает… и испытывает по этому поводу тяжелые чувства. Но это война, Элли. Война за правое дело, поскольку относительно недостатков элитарной организации он во всем прав.

— Как прикажешь это понимать? — спросила Элли, стараясь избавиться от напряжения в голосе и придать разговору вид непринужденной беседы. — Скажи хотя бы часть из того, чем хочешь со мной поделиться. Что ему нужно?

— Ох, Элли, ты даже не представляешь! — Его глаза снова заблестели от сдерживаемой страсти. — Он собирается все изменить и устроить по‑своему, ликвидировав недостатки, возникшие по причине того, что у кормила власти стоят не те люди. Надеюсь, ты знаешь, что Киммерия — составная часть организации, и какая именно, не так ли? Если организацию возглавит он, здесь все изменится. Абсолютно все.

«Здесь все изменится. Абсолютно все».

Элли не очень хорошо понимала, о чем он говорил.

Но Кристофер опять повернул голову и бросил взгляд через плечо, и у Элли сложилось впечатление, что он с кем‑то переговаривается очень тихим голосом. Когда он потом снова на нее посмотрел, в его взгляде сквозила печаль.

— Я тоже о тебе скучал, киска‑Элли. — Он смотрел на нее через протоку изучающим взглядом, словно стараясь запомнить ее лицо. — Думал иногда, что не доведется мне больше тебя увидеть, но все‑таки встретились.

— Да уж… — протянула Элли, чувствуя, что у нее начинает предательски подрагивать нижняя губа. — Встретились.

— Эй! — воскликнул он с неожиданно осветившимся улыбкой лицом. — Помнишь, как я учил тебя ездить на велосипеде и забыл перед первой поездкой рассказать о том, как пользоваться тормозами?

— А как же? Я помчалась вниз по дороге и врезалась в тележку почтальона. — При этом воспоминании Элли улыбнулась. — Письма тогда разлетелись во все стороны.

— Почтальон чуть с ума не сошел от злости, — хихикнул Крис. — И отправился к маме и папе жаловаться…

Невольно вырвавшееся упоминание о родителях вернуло его к реальности, улыбка на губах испарилась, и он отступил на шаг от края протоки.

— Мне надо идти, Эл. Воспользуйся той же тропой, по которой шла сюда, и не столкнешься с патрульными Раджа.

«Интересно, откуда у него такая уверенность?»

Потом он прощальным жестом вскинул руку над головой.

— До свидания, Элли. И не беспокойся о своей безопасности. Мы будем наблюдать за тобой. У нас есть свои люди в Киммерии.

— Кто? — крикнула Элли ему вслед.

Но он уже исчез среди деревьев.

* * *

Возвращаясь к церковной ограде по едва заметной каменистой тропинке (тридцать три шага), Элли двигалась механически, но очень аккуратно. Но даже продираясь сквозь заросли, пыталась анализировать произошедшее и понять, что, собственно, ей удалось узнать.

«Ты знаешь, что Киммерия — составная часть организации, и какая именно, не так ли?»

Когда Кристофер произносил эти слова, его глаза полыхнули от сдерживаемого страстного чувства. Элли подумала, что ей необходимо обсудить этот момент с каким‑нибудь знающим человеком. Только вот с кем? Никто не знал о том, что она встречалась у протоки с братом. Она даже Картеру или Рейчел не могла рассказать об этом, не опасаясь того, что информация немедленно достигнет ушей Изабеллы. Оставался один только Сильвиан…

Элли почти достигла главной тропы и перебиралась через поваленный ствол, частично перекрывавший ей путь, когда из зарослей неслышно появился темный силуэт какого‑то человека, который ударил ее так сильно, что она, лишившись чувств, распласталась на земле. Потом, прежде чем она успела прийти в себя, неизвестный схватил ее за руки и потащил в лес.

Все произошло так быстро, что Элли не успела среагировать, даже вскрикнуть — не то что применить оборонительный прием. Минуту назад она перебиралась через препятствие, а минутой позже являла собой бесчувственное тело.

Глава девятнадцатая

Элли тащил в глубину леса человек, которого она не видела, только чувствовала сильную руку, обхватившую ее поперек груди. Другая его рука держала ее за волосы и предплечье, что причиняло ей сильную боль. Ноги Элли бессильно волочились по земле, и она, даже придя в чувство, ничего не могла сделать, даже ухватиться за ветку, чтобы немного затормозить движение.

Не видя своего похитителя, она, по крайней мере, чувствовала крепость его торса, ощущала исходивший от него запах и слышала его хриплое дыхание.

Ширившийся страх заставил ее сосредоточиться.

«Думай, Элли, думай! Что в таких случаях советовал делать мистер Пэтел?»

Однако страх будто заморозил ее мозг. Кроме того, сильное нервное напряжение начало сказываться на ее дыхании, вырывавшемся из легких короткими частыми толчками. К тому же все ее попытки сопротивления оканчивались тем, что неизвестный злодей все сильней сдавливал ей грудь, перекрывая доступ воздуха.

«Тело — твое оружие, — всегда говорил мистер Пэтел. — Используй его».

Но как это сделать, если она практически не в состоянии двигаться. Руки крепко схвачены похитителем, а ноги…

У нее перехватило горло, когда она осознала, что ноги у нее свободны. А наиболее уязвимое место похитителя находилось как раз посередине промежности.

Тут она подумала, что у похитителя почти наверняка имеется поблизости подручный, поэтому действовать надо быстро.

Прочитав про себя короткую молитву, Элли разом притянула колени к животу, изменив расположение и баланс их двух тел в пространстве. Похититель покачнулся, выругался, но прежде чем сумел отреагировать на изменение в ситуации, Элли изо всех сил ударила его пяткой кроссовки в промежность.

Злодей вскрикнул и одновременно выпустил ее из своей хватки. Она упала на землю, откатилась с тропы в пожухлую траву на обочине, вскочила на ноги и уже собиралась задать стрекача, как вдруг почувствовала, что сильные пальцы сомкнулись у нее на лодыжке.

Она с силой ударила свободной ногой по руке, но железные пальцы не разжались, и она продолжала оставаться в ловушке. Поняв, что освободиться не удастся, Элли пронзительно закричала от отчаяния.

В следующее мгновение она услышала в окружавшей ее темноте громкий треск, а сразу после этого — приглушенный стук, после чего сжимавшие лодыжку железные пальцы разжались, и она наконец вновь обрела свободу.

Даже не попытавшись выяснить, что происходит, Элли снова приняла спринтерскую стойку и уже готовилась сорваться с места, как вдруг из‑за облака вышла луна, позволившая ей увидеть место действия.

На тропе сошлись в схватке Гейб и Сильвиан. Из раны в голове Гейба текла кровь, Сильвиан же, сжав в руке толстую палку, кружил вокруг него с грацией пантеры.

В свое время ребята в один голос говорили, что по части единоборств Гейб был в Ночной школе одним из лучших.

«Это моя вина. Если с Сильвианом что‑нибудь случится…»

В этот момент Гейб в молниеносном броске, за которым Элли едва смогла уследить, ринулся, пригнув голову, в атаку на Сильвиана. Схватив последнего за запястье и резким движением вывернув его, выхватил палку у него из рук.

Теперь толстой палкой, а вернее дубинкой, владел Гейб.

На мгновение Сильвиан встретился с Элли глазами.

— Беги, Элли! — крикнул Сильвиан.

Она покачала головой.

— Я тебя не оставлю.

В его глазах блеснул гнев.

— Беги, я сказал. Немедленно!

— Он прав, — сказал Гейб сардоническим тоном, не поворачивая головы. — Беги, Элли. Тебе не понравится то, что ты увидишь. Я же через минуту тебя догоню. И отомщу за то, что ты ударила меня ногой по яйцам.

Словно в подтверждение своих слов, он взмахнул дубинкой над головой Сильвиана. Элли в ужасе ахнула, но Сильвиан в последний момент успел увернуться, и дубинка, просвистев над головой, обрушилась ему на плечо. Сильвиан вскрикнул от боли, но на ногах тем не менее удержался и в ответ врезал Гейбу локтем в живот.

Элли, захлебываясь от рыданий, побежала в чащу леса. Но не успела пробежать и несколько шагов, как услышала у себя за спиной уверенный голос Гейба:

— Она уже свинтила. Так что можешь расслабиться. Не могу поверить, Сильвиан, что ты увлекся девчонкой Картера. Это не в твоем духе. Ты же, насколько я знаю, любишь новеньких: испуганных, неопытных и нецелованных.

Этот монолог был прерван звуком, похожим на удар по мясу, после чего драка возобновилась. Но Элли не хотела ничего больше слышать и сосредоточила все свое внимание совсем на другом. Дубинка в руках Сильвиана напомнила Элли урок в Вечерней школе, посвященный поискам импровизированного оружия. Тогда поставленная преподавателем задача показалась Элли несколько странной, но, в общем, довольно простой. Но тогда никто не пытался убить Сильвиана. Это не говоря уже о том, что сама проблема при попытке ее практической реализации оказалась значительно сложней, чем она думала.

Тихонько ругаясь, она освещала фонариком землю у себя под ногами в надежде найти предмет, который могла бы использовать в схватке с Гейбом, и нашла его в тот самый момент, когда услышала пронизанный болью вскрик Сильвиана, от которого у нее по спине пробежала дрожь.

Нажав кнопку, она выключила фонарик.

Ей понадобилось не более секунды, чтобы ее глаза вновь адаптировались к темноте. После этого, стараясь двигаться как можно тише, она вернулась туда, где схватились не на жизнь, а на смерть Гейб и Сильвиан. Звуки конфронтации становились все громче, по мере того как она приближалась к этому месту. Элли почти добралась до него, когда поскользнулась, наступив на гладкий мокрый камень. Сильвиан, казалось, знал, что она вернется, поскольку бросил скользящий взгляд в том направлении, где послышался негромкий шорох. Гейб сразу заметил, что внимание Сильвиана на долю секунды переключилось на какой‑то предмет и, воспользовавшись этим, вдавил предплечье в горло противника и сцепил руки вокруг его шеи замком.

Пораженная Элли наблюдала за происходящим из‑за ствола дерева. Она отлично знала этот прием, именовавшийся «захватом», как знала и то, что обладавшему меньшим весом и ростом Сильвиану почти невозможно от него освободиться. Они с Зои не раз практиковались в применении этого приема, и Зои всегда ей проигрывала.

Интересно, что по поводу этого приема мистер Пэтел имел обыкновение говорить: «Старайтесь никогда не попадать в эти тиски».

— Дилетантская ошибка, Сильвиан, — прошептал Гейб, продолжая сдавливать шею Сильвиана, перекрывая доступ воздуха ему в легкие. Лицо Сильвиана побагровело, а руки хаотично цеплялись за мощные предплечья Гейба, не имея силы расцепить «замок».

Элли знала, что из‑за нехватки кислорода Сильвиан через несколько секунд потеряет сознание, а через минуту или две умрет от удушья.

Мысль о том, что Сильвиан сию минуту может умереть, буквально парализовала ее, приморозив к месту. Но уже через долю секунды она признала себя к порядку и поняла, что должна действовать самым решительным образом. Причем немедленно.

«Все это не взаправду, Элли, — говорила она себе. — Просто я на практических занятиях в Вечерней школе. И должна делать то, что мне велено. И побыстрей. Потому что Радж Пэтел наблюдает».

Гейб, занятый проведением приема против Сильвиана, ее не заметил. Возможно, даже не расслышал шорох, отвлекший внимание противника.

Стиснув руках тонкую острую палку, найденную в лесу, Элли выскочила из‑за дерева, служившего ей укрытием, подбежала к Гейбу со спины и, взмахнув импровизированным оружием, как ножом, изо всех сил вонзила его в плечо Гейба.

Честно говоря, Элли опасалась, что острие или сломается или, в лучшем случае, оцарапает Гейбу кожу.

Но она выбрала и нацелила импровизированное оружие хорошо и почувствовала, как оно, с легкостью проколов кожу, пронизало мышцы и глубоко проникло в тело.

Гейб взревел, расцепил «замок» и инстинктивно потянулся здоровой рукой к тому месту, где из его плеча торчала, будто неоперенная стрела, острая и прочная ветка. Тем временем Элли схватила Сильвиана за руку и оттащила от места схватки. Глаза у парня затуманились, он ловил ртом воздух, но, слава Создателю, был жив.

— Ах ты, маленькая сучка! — выдохнул Гейб. — Ты проткнула мне плечо! — Потом, покрепче уцепившись за торчавший из плеча кончик ветки, сделал попытку вырвать ее из раны, даже вскрикнул от боли и напряжения, но у него ничего не получилось.

— Ах ты, маленькая…

— Я знаю: сучка… — бросила Элли. — Ты уже это говорил.

Адреналин продолжал кипеть в ее крови, действуя на нее, словно алкоголь, и ей хотелось схватить еще одну острую палку и снова воткнуть ее в Гейба, но Сильвиан уже тянул ее за руку в лес. При этом он что‑то говорил, но она плохо понимала, что именно, поскольку его речь казалась слишком тихой и неразборчивой.

— Ну, что ты хочешь? — спросила она, поворачиваясь к нему и получая возможность рассмотреть его лицо вблизи.

Только сейчас она узрела воочию, какие серьезные повреждения нанес ему Гейб. Его лицо кровоточило во стольких местах, что, будь она врачом или хирургом, не знала бы, какую рану обрабатывать прежде других. Зато она наконец поняла, что он хотел ей сказать.

— Нам срочно надо отсюда сматываться, — пробормотал он распухшими губами, и они, взяв друг друга за руки, помчались в темноту леса.

Сильвиан не мог двигаться так быстро, как раньше, это не говоря уже о том, что временами он буквально висел у нее на плече, от чего Элли испытывала сильный дискомфорт, но ей было на это наплевать. Сильвиан изучил лесистую часть территории школы, как никто, и всегда знал, где они находятся и куда держат путь, даже несмотря на чернильную тьму. Время от времени он вытирал кровь, заливавшую глаза, после чего жестом давал понять, куда двигаться дальше. Элли уже давно не обращала внимания на сюрпризы, которые мог преподнести ночной лес в виде хлеставших по лицу веток или торчавших из темноты острых сучков. Страх, казалось, полностью улетучился из ее сердца, и чем дольше они бежали, тем лучше она себя чувствовала. По непонятной причине она казалась себе бесстрашной, сильной и могущественной. Ее переполняли радость и полнота жизни, и иногда ей очень хотелось расхохотаться во все горло.

Когда же они выбрались наконец из леса и ощутили под ногами подстриженную траву газона перед зданием школы, Элли исполнила свое неосознанное желание и залилась счастливым смехом. Как ни крути, а они сделали то, что намеревались.

Но когда они пересекали лужайку, из подлеска выскользнули тени и помчались им наперерез.

Молодые люди замедлили шаг, а пораженная Элли принялась вертеть головой во все стороны. Сильвиан же покрепче прижал ее к себе, когда тени окружили их и трансформировались в человеческие существа — охранников из группы Раджа Пэтела.

* * *

— Куда ты ходила? — в изумлении переспросил Радж, буровя ее взглядом. — А ты представляешь, какой опасности подвергалась?

Их завели в большой холл у парадной двери. Один из людей Раджа принялся обрабатывать раны Сильвиана, но все остальные сгрудились вокруг Элли и мистера Пэтела и с нескрываемым интересом следили за их перепалкой.

— Представляю, — холодным голосом ответила Элли.

Определенно подобный ответ Пэтела не устроил, и у него на подбородке под нижней губой проявилось белое пятнышко — признак владевшего им сильнейшего гнева.

— Большей безответственности и представить невозможно. Разве ты не понимаешь, что могла умереть? Вместе с Сильвианом, между прочим!

— Тем не менее мы остались живы. — Элли распирало от гордости за содеянное, и временами даже казалось, что она стала выше ростом. — Сразу хочу сказать, что все это — моя вина. Я уломала Сильвиана пойти со мной, хотя он всячески меня от этого отговаривал.

— Сильвиан, — послышался звеневший от скрытого напряжения голос Изабеллы, стоявшей у двери и напоминавшей грозным выражением лица и длинным белоснежным пеньюаром ангела возмездия, — ответит за свои действия сам. А Элли и Раджа прошу немедленно пройти в мой кабинет. — Она посмотрела на медбрата, оказывавшего Сильвиану первую помощь. — Сейчас же отведите парня в медпункт.

— Я в порядке. — Сильвиан не без труда поднялся со стула, что нетрудно было заметить. — И пойду с вами.

— В медпункт! — В голосе Изабеллы проступили командные стальные нотки. — Сию же минуту.

Но на Сильвиана это не подействовало.

— Что бы вы ни говорили, Изабелла, но я иду с Элли. — Он произносил слова неразборчиво, как если бы у него во рту находился мелко наколотый лед, но в его тоне определенно крылась угроза или намек на некие неприятные для Изабеллы обстоятельства. Озадаченная Элли переводила взгляд с одного на другую.

Прикрыв глаза, Изабелла несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, потом сказала:

— Вообще‑то, я бы предпочла, чтобы ты истекал кровью не у меня в офисе, а в каком‑нибудь другом помещении. Но, как видно, охота пуще неволи. — Она щелкнула пальцами, чтобы привлечь внимание охранника. — Дайте ему полотенце. И пусть тоже идет ко мне, если уж ему так не терпится.

С Изабеллой во главе вся компания двинулась по коридору. Сильвиан хромал рядом с Элли, а Радж замыкал шествие.

«На тот случай, если мы попытаемся удрать», — подумала Элли.

Когда они вошли в офис, Изабелла выдала посетителям по бутылке воды. Открыв свою, Элли первым делом намочила полотенце и стала промывать порезы и ссадины Сильвиана. В основном они представляли собой поверхностные повреждения. Куда большие опасения Элли внушал сильный отек нижней части лица, который продолжал увеличиваться. Могло статься, что Гейб сильным ударом сломал Сильвиану челюсть.

Пока Элли занималась его ранами, Сильвиан сидел смирно и стоически молчал. Как если бы физическая боль не имела для него никакого значения. Потом неожиданно поднял голову, и их глаза встретились. Элли на мгновение замерла, впервые по‑настоящему осознав огромность произошедшего. Спасая ее, Сильвиан едва не погиб. Между прочим, уже во второй раз.

Она всмотрелась в его лицо, словно пытаясь найти в его чертах ответ на мучивший ее вопрос.

«Почему ты рисковал жизнью ради меня?»

— Сильвиан, ты отправишься в медпункт, как только выйдешь из этой комнаты. Иначе, Господь свидетель, я куплю тебе билет на первый же самолет до Парижа. — Сердитый голос Изабеллы мигом вернул Элли к реальности. Между тем директриса переключилась на Пэтела: — Итак, какой информацией мы обладаем в настоящее время?

— Сегодня смена охраны происходила в полночь. Двое из сменщиков получили по телефону послания, что их услуги не требуются. — Он говорил коротко и по делу. — Они предупредили меня об этом по зарезервированной для чрезвычайных сообщений линии. Благодаря этому мы узнали, что противник запланировал что‑то на эту ночь. Весь персонал был поднят по тревоге, после чего мы первым делом обезопасили подходы к зданию, чтобы люди Натаниэля не смогли причинить какой‑либо вред главному строению.

— Выяснили, сколько людей Натаниэля проникли на территорию школы? — спросила Изабелла.

— Нам известно о трех.

«О трех…»

Значит, на территории находился еще один сторонник Натаниэля. Она старалась не думать о том, что могло бы произойти с Сильвианом, если бы третий злоумышленник помешал ей ткнуть острым сучком Гейба.

— Где они сейчас?

Мистер Пэтел откашлялся, прочищая горло.

— Мои люди считают, что они покинули владения школы, но лично я в этом не убежден. Здание окружено моими людьми, и еще четверо находятся внутри и патрулируют этажи.

— Значит, мы не в курсе, где эти типы сейчас находятся, — холодным неприятным голосом констатировала факт Изабелла, не собиравшаяся, как видно, никому ничего спускать. — Элли… — Когда директриса повернулась к ней, девушку поразили ее бледность и то, как сильно натянулась кожа на ее острых скулах. — Расскажи мне наконец, что с тобой произошло.

Быстро, хотя и немного сбивчиво, Элли поведала директрисе о письме Кристофера и встрече с ним, а также о том, что рассказал ей брат относительно Натаниэля и его намерений, не забыв сообщить о человеке или людях, работавших на него «изнутри». Короче говоря, она поведала Изабелле абсолютно все, кроме измышлений Кристофера на ее, директрисы, счет. Ей просто не хватило для этого духа. Как‑нибудь потом, в другой раз, подумала Элли.

Пока она говорила, лицо Изабеллы менялось буквально на глазах: на щеках снова заиграл румянец, а золотисто‑карие глаза заблестели от гнева. Кроме того, она несколько раз обменялась с Пэтелом многозначительными взглядами.

— Я ужасно сердита на вас обоих… — Она потерла ладонью лоб, словно для того, чтобы взбодрить мыслительный процесс. — Но о нарушениях школьных правил мы поговорим позже. Как и том, какому риску вы подверглись, особенно Сильвиан. — Она метнула в его сторону сердитый взгляд. — Ты больше, чем кто‑либо другой, должен понимать недопустимость подобного поведения. Я специально переношу разговор на эту тему на другое время, поскольку опасаюсь, что сейчас, под горячую руку, могу исключить из школы вас обоих. Чтоб вас черти взяли! — Она с силой хлопнула ладонью по доске стола. — Вы понимаете, что поставили и себя, и школу в опасное положение? А я‑то считала вас до этого случая вполне нормальными и разумными молодыми людьми…

По меньшей мере минуту она смотрела поверх головы Элли на гобелен с изображением белой лошади и женщины в старинном платье. Когда же Элли попыталась что‑то сказать, подняла руку, призывая ее к молчанию.

— Ни слова, — бросила она.

Молчание стало затягиваться, и это время показалось Элли вечностью. Тишину нарушало лишь тихое потрескиванье старых потолочных балок и звук человеческого дыхания.

— О’кей, — произнесла Изабелла уже достаточно спокойным голосом. — Ты, Элли, нарушила все существующие правила Киммерии, не говоря уже о том, что подорвала мое доверие к своей особе. Так что помни: сейчас ты стоишь на очень тонком весеннем льду, который в любой момент может под тобой проломиться… Теперь относительно Сильвиана…

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: