Прежде чем расчехлить стволы. 2 страница

- Что будем делать с транспортом?

Сергей ответил незамедлительно.

- Воспользуемся своим. Или ты против?

- Нет. Но нам придется объясняться.

- С каких это пор? - не понял Сергей. - Пусть все идут лесом. У нас операция. Если кто-нибудь станет возражать, ткнем ему в лицо бумажку, сразу заткнется.

- А потом...

- А потом видно будет. Победителей не судят, а проигравших... Проигравшим, как правило, уже все равно.

На кухне воцарилось гробовое молчание.

Глава 9

Заседание.

Видели когда-нибудь растревоженный улей или разрушенный муравейник? Забавное зрелище, надо признаться. Чем-то притягательное, порой, завораживающее, а иногда пугающее, но оно точно не способно оставить никого равнодушным. К чему это я, собственно? Да к тому, что люди, порой, могут вести себя как те же самые муравьи из разворошенного муравейника, точнее даже не сами люди, а город по средствам людей.

Гонконг вскипел. Его улочки наводнили тысячи полицейских, фасады зданий озарились огнем сирен патрульных автомобилей, число которых не поддавалась никакому разумному объяснению. Я вообще не подозревал, что на улицы города возможно вывести столь дикое число сотрудников поддержания правопорядка. И ведь они представляли собой лишь одну сторону медали. Наряду с полицейскими за город всерьез взялись граждане, ведущие, мягко говоря, нелегальный образ жизни. Триады соперничали с официальной правительственной властью за право первенствовать в моей поимке.

Я улыбался. Такое положение дел мне льстило, но я бы ни за что не принял помощь ни от тех, ни от других. Точнее, принял бы, но не сейчас. Мне нужно было переждать весь этот кордебалет, затаиться в какой-нибудь норе и отсидеться в ней некоторое время. Вот только я не знал ни одного более-менее укромного убежища в этом чертовом городе, поэтому мне пришлось использовать несколько иные методы. И на первых порах, я действительно оставался ни для кого незамеченным. К сожалению, хорошее продлилось недолго.

В моей недавней разборке меня угораздило (а, может, это и не я был во всем виноват, но кому тогда до этого было дело?) подстрелить сынка одного из главарей гонконгской мафии, и теперь сразу несколько кланов рыли носами землю, чтобы напасть на след дерзкого, в конец обнаглевшего белого. Полицейские как могли не препятствовали работе бандитов, но и сами старались меня найти. А еще они создавали видимость того, что вся ситуация находилась под их полном контролем, и город, чисто теоретически, мог спать спокойно. Какого черта сынок влиятельного папаши забыл на передовой и сам полез в бой, оставалось загадкой. Если б этот придурок сидел дома, меня бы не гоняли по всем городским закоулкам сотни гонконгских копов и тысячи разъяренных мафиози. Но нет же, этому оболтусу вздумалось лично сунуться под пули. Результат сего безответственного деяния заранее был более чем предсказуем, и вот теперь я, кляня всех на свете, вынужден был играть в прятки с прорвой народа, готовой растерзать меня при малейшей на то возможности.

Мне очень не хотелось ни с кем воевать, но как бы я не старался исчезнуть по-тихому, у меня это не получилось. Меня настигли в каком-то очередном тупике, среди куч мусора, лежащего на асфальте, и аляпистой рекламы, растянутой между домами. Бандитам был дан четкий приказ брать меня живым. Видимо, нерадивый отец желал лично меня пристрелить, за что его, в принципе, сложно было упрекать. С десяток человек попытались окружить вашего покорного слугу, прижать к земле огнем из автоматического оружия и сковать по рукам да ногам, но я не потерпел над собой столь наглых издевательств. В конце концов, когда на меня нападали, я всегда отвечал, поэтому первой партии загонщиков сильно не повезло. Чувствуя, что мне от них не оторваться, я подкараулил нескольких человек, спрятавшись за мусорным контейнером, а потом, дождавшись подходящего момента, выпрыгнул на них и обезоружил точными ударами ног и ножа. Подхватив огнестрельное оружие, я в ту же секунду использовал его на следующей партии загонщиков, единым залпом с двух рук отправив на тот свет человек семь.

Моих противников это, впрочем, лишь подстегнуло к еще более активным действиям. Китайцы были не намерены ослабевать хватку, и мне пришлось дать деру. Чтобы не угодить в засаду, я вышиб ногой ближайшую ко мне дверь (плевать, что она оказалась железной, и на то, чтобы ее выбить понадобилось бы усилие нескольких человек, вооруженных тараном). Я очутился на кухне какой-то забегаловки среди груды посуды, металлических столов, плит, холодильников и людей в белых халатах. Вихрем промчавшись сквозь стройные ряды поваров, я оказался на улице. Воспользовавшись черным ходом, слету опорожнил магазин одного из двух пистолетов. Еще трое китайцев отправились к праотцам, а я без зазрения совести присвоив себе их MP-7, устремился вдоль очередного переулка, стараясь двигаться настолько стремительно, насколько позволяли силы.

Как назло квартале, в котором я очутился, неосвещенных мест практически не существовало. Даже самые незначительные улочки и тупики сияли, словно новогодняя елка, и мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы немного оторваться. Пока я несся сквозь ночной город, сбивая редких прохожих, петляя по переулкам и помещениям первых этажей зданий, меня раза три умудрились перехватить, и если б не старый добрый ствол, а также мои специфические навыки, до следующего дня я бы не дожил.

Однако мои старания в скором времени были частично вознаграждены. Противник как будто бы отстал, и у меня появилось время перевести дыхание.

А еще взять транспорт. Напрокат.

Немного придя в себя, я приметил припаркованную на обочине «Мазду» шестой модели и без всякого промедления пустил в ход свои способности. Блокировать сигнализацию и вскрыть двери для меня оказалось делом нескольких секунд, после чего я без особых усилий завел двигатель и тронулся с места. Мысленно извинившись перед хозяином авто, я направился куда подальше от места недавней перестрелки. Поначалу, я не планировал покидать город, уверенный в том, что все выезды из него давно уже перекрыла полиция. Мне нужно было просто затаиться, все равно где, переждать несколько дней, пока бы не утих ажиотаж вокруг моей персоны. Но потом я осознал, что на машине у меня имеются неплохие шансы оказаться довольно далеко от этого злачного места. В конце концов, на Гонконге свет клином не сошелся. Поблизости имелись и другие города, где можно было попытаться наладить контакт с боссами триад.

Как я и предполагал, спокойно выехать за черту города мне не дали. Пришлось вновь использовать свои не совсем нормальные умения, чтобы не вызвать у господ полицейских никакого подозрения. Миновав блокпост, я выехал на шоссе и пристроился в поток автомобилей, довольно жиденький в столь ранние часы. Автодорожные указатели свидетельствовали о том, что я направлялся в Шэньчжэнь, что меня полностью устраивало. Средних размеров населенный пункт полностью подходил мне в качестве временного убежища, в котором можно было пересидеть какое-то время.

Как выяснилось чуть позже, я не учел местных реалий. Если китайцы исполняли свой долг, то делали это очень фанатично. Причем не важно, чем занимался тот или иной китаец. Он мог работать копом, мог состоять в триаде, мог вообще печь пирожки в придорожной забегаловке, но если речь заходила о долге, китаец ради него готов был расшибиться в лепешку. Очевидно, что папочка убиенного мною сынка имел обширное влияние не только в Гонконге, но и за его пределами. Не удивлюсь, что он пользовался авторитетом и в Гуанчжоу - крупном мегаполисе, расположившемся по соседству. А когда у человека столько связей, авторитета и влияния, не мудрено, что все вокруг ему чем-то да обязаны. Полицейские и бандиты, боясь гнева видного босса, успели поднять на ноги всех, до кого только смогли дотянуться, и Шэньчжэнь исключением не стал.

Меня заприметили, едва я оказался в городе, и дикая погоня, закончившаяся без малого пару часов назад, возобновилась. Я натуральным образом обалдел, когда понял, какое количество полицейских машин разом повисло у меня на хвосте. Представьте себе кортеж из двух десятков несущихся на полной скорости автомашин, с ревом сирен рассекающий город из конца в конец. Незабываемое зрелище, правда ведь? А если учитывать те экипажи, которые периодически пытались устраивать мне засады? Представили? Не удивлюсь, если столь жаркого утра обитатели Шэньчжэнь не помнили с рождения.

Итак, в мою машину стреляли и автоматического оружия, на ее перехват было выслано несколько вертолетов. Копы расставляли на вероятных путях моего следования всевозможные ловушки, шли на таран и пытались остановить меня живым щитом. Я был удивлен, что на мою поимку не бросили армию, хотя, если честно, мне и остальных хватало с избытком.

Не считайте меня таким уж великим гонщиком. Если б не мои скрытые резервы, меня бы прищучили на первом же повороте, а так у меня появился шанс потягаться с сами Джеймсом Бондом за право считаться самым искусным водителем-экстремалом в мире.

И все же любое мастерство имеет свой предел. Мое - в том числе. Я при всем желании не смог бы вечно убегать от такого количества полицейских. Добавьте сюда озверевших бандитов и пару вертолетов с автоматчиками на бортах, и вы поймете, что мне пришлось довольно тяжко. Чтобы избавиться от такой прорвы народа, требовался поистине неожиданный ход. Мне нужен был трюк, который позволил бы мне буквально исчезнуть из поля зрения преследователей, и я постарался как можно скорее претворить его в жизнь.

Хорошо быть фокусником, наверное, еще лучше быть магом. О последних утверждать не берусь - ни разу не видел в жизни ни одного живого мага. Мертвого, в прочем, тоже. Я не принадлежал к числу ни тех ни других, но в свое время меня очень хорошо научили некоторым трюкам оперативной работы. Настолько хорошо, что мне это ни единожды спасало жизнь. Этими знаниями я и намеревался воспользоваться, как только бы мне подвернулась подходящая возможность.

И она таки подвернулась Мне повезло заехать на автодорожный мост через какую-то речку или небольшой пролив, не суть важно. Я несся по мосту на полной скорости, выжимая из красавицы «Мазды» все, что в нее заложили японские конструктора. Прямо по курсу, метрах в пятистах впереди, я заметил снизившийся практически до асфальтового полотна вертолет, который был развернут ко мне своим боком. На подножке застыли две фигуры, облаченные в каски и бронежилеты, вооруженные автоматическими винтовками. Полицейские готовы были открыть по мне огонь в любой момент, и я не стал больше ждать.

Резко вывернув руль вправо, я направил автомашину в боковое ограждение, приготовившись к столкновению с препятствием на скорости в сто пятьдесят километров в час. «Мазда» прошла сквозь ограждение словно нож сквозь масло, будто шар для боулинга сквозь построение кегль. На встречу мне разверзлась бурлящая бездна, принявшая меня в свое лоно спустя несколько секунд свободного падения. Вода тугим потоком устремилась в салон автомобиля. Я заранее открыл боковые стекла, чтобы вода быстрее вытеснила воздух, окружавший меня. Задержав дыхание, я выскользнул из машины, и стал работать руками и ногами. Совершая мощные, энергичные движения, я старался проплыть под водой как можно дальше. Меня не беспокоил тот факт, что воздух в моих легких постепенно подходил к концу. Мой организм нельзя было считать обычным. Даже я сам не ведал своего потенциала. Конечно, я бы не сравнился с рыбами ни в скорости передвижения под водой, ни в продолжительности нахождения в подводной среде, однако я превосходил обыкновенного человека так же как рыбы превосходили меня. В итоге мне удалось проплыть, не вылезая из воды, довольно большое расстояние.

Не знаю, как это объяснить, но я вдруг всем своим нутром ощутил, что опасность миновала. Осторожно всплыв, я слегка приподнял голову над поверхностью воды и осмотрелся по сторонам. Сильное течение несло меня в открытое море, и сей факт играл мне на руку. По моим представлениям я в скором времени должен был оказаться в заливе у Чиван Бэй. Оставалось лишь поменьше высовывать голову из-под воды, и тогда меня вряд ли бы кто сумел обнаружить. Меж тем, реку, да и сам залив, патрулировали полицейские вертолеты и катера, а в отдалении я слышал не смолкавшие сирены полицейских автомобилей, вот только блюстители закона понятия не имели, где меня искать. Что и говорить, а мой трюк удался на славу. Ведь для сторонних наблюдателей не всплывший человек мог считаться утонувшим. Им и в голову не могло прийти, что я мог столь долго обходиться без воздуха.

Глотнув воздуха, я плавно погрузился под воду, опустился на комфортную для себя глубину и продолжил плыть, слегка помогая течению нести свое драгоценное тело в направлении залива. Метров в сорока от меня с левой стороны проплыл катер, экипаж которого не приметил в воде ничего подозрительного. Мысленно улыбнувшись, я пожелал китайским копам всего наилучшего.

Мне предстояло просидеть в воде всю светлую часть суток. Я не хотел выбираться на поверхность при свете солнечных лучей. Ночью работать было как-то сподручней.

***

Черный автомобиль представительского класса с затонированными стеклами мчался по улицам Москвы, стремясь как можно быстрее доставить одну из самых влиятельных персон в правительстве Российской Империи к месту предстоящего заседания. Балашов с комфортом расположился на заднем сидение автомашины и вносил последние пометки в текст предстоящего доклада. Грядущее заседание Совета безопасности грозило стать одним из самых нервных за последнее время, и Александр Григорьевич морально готовился к непростым дебатам, прекрасно понимая, что буквально по каждому вопросу ему предстоит отстаивать свою точку зрения.

Недовольно покачав головой, Советник Императора стер одно предложение и заменил его двумя другими, затем вновь, в который уже раз, прочел крайний абзац текста целиком.

- Так-то лучше, - прошептал себе под нос Балашов, оторвавшись от экрана планшета.

Его взгляд устремился на улицу, где по-прежнему властвовала непогода. Конец апреля выдался необычайно дождливым и довольно прохладным. Снег в этом году в московском регионе сошел достаточно рано, а затем с начала двадцатых чисел зарядил практически непрекращающийся дождь. Унылые облака, промозглый ветер, бесконечные осадки делали апрель похожим на октябрь. Наверное этим и можно было объяснить, что ощущение весны никак не приходило, задержавшись непонятно где.

Александр Григорьевич снял очки, тщательно протер стекла бархатной тряпочкой, еле-еле сдерживаясь, чтобы не раззеваться. Крайняя неделя выдалась ужасно напряженной даже в сравнении с его безумным графиком работы. За семь дней он ни разу не видел семью, проспал в сумме часов десять, не больше, и организм все чаще стал напоминать Балашову о себе. Порой Советник Императора словно бы выпадал из реальности, обнаруживая себя спящим с открытыми глазами. Это могло случиться стоя, сидя, во время движения, за работой или в процессе принятия пищи. Высшая степень переутомления, когда головой мозг, не выдерживая напряжения, как будто бы перезагружался, оставляя физическое тело человека на некоторое время без своего внимания. Александру Григорьевичу не было нужды лишний раз напоминать, что подобные выкрутасы организма, мягко говоря, не таили в себе ничего положительного. Врачи все как один уговаривали Советника как можно скорее пройти полное медицинское обследование дабы свести риски возникновения инфаркта и инсульта к минимуму, но Балашов не представлял, где ему взять необходимое на это время, поэтому ежедневно почивал медицинских работников завтраками и обещаниями.

Дорогой автомобиль въехал на территорию комплекса зданий Министерства обороны Российской Империи в начале третьего дня. На служебной подземной автостоянке уже находились несколько машин идентичного класса - военная верхушка ВПРИ постепенно собиралась. Машина заняла положенное ей место, остановилась. Распахнулась водительская дверь. Мощного телосложения мужчина легко и быстро покинул салон автомобиля, помог Александру Григорьевичу выйти наружу.

- Благодарю, Коля, - кивнул Балашов, хлопая водителя по плечу. - Пойдем, а то, видишь, господа маршалы уже собрались.

Николай бегло осмотрелся по сторонам, безусловно заметив припаркованные рядом с машиной Советника четверку автомобилей со спецномерами.

- Леонида Федоровича и Андрея Эдуардовича пока нет, - чисто машинально ответил он, следуя позади Балашова на расстоянии в пару шагов.

- Начальство прибудет вовремя. У нас еще есть сорок минут.

До зала заседания Советник Императора добрался минут за десять, пройдя несколько постов охраны, воспользовавшись двумя лифтами и целой вереницей коридоров. Войдя внутрь, он цепкими глазами окинул собравшийся люд, закрыл глаза и, глубоко вздохнув, помолился. Он поступал так всякий раз, когда чувствовал, что без воли Господа ему одному будет слишком сложно справиться с ситуацией. К сожалению, в последние разы приходилось все чаще и чаще прибегать к подобного рода ритуалу.

Как он и предполагал, маршальский состав прибыл практически в полном составе, и это несмотря на то, что само заседания было назначено на три часа дня. Пока что отсутствовали Министр обороны Маршал Российской Империи Серебрянский и Начальник Генерального Штаба Маршал Багдасарян. Не было на месте и Верховного Главнокомандующего Скобрева Виктора Александровича, но все остальные, за исключением командующих войсками ВКО и РВСН, находились в своих креслах.

Накинув на лицо выражение исключительной сосредоточенности, Балашов прошествовал на положенное ему место, по очереди здороваясь со своими коллегами. Первым он пожал руку Главкому Корпуса сухопутных войск Маршалу Зайцеву Петру Афанасьевичу, рослому мужчине шестидесяти лет с ежиком серебристых волос и небольшим шрамом на правой щеке. Зайцев, человек по своей натуре прямой словно меч, тепло поприветствовал господина Советника, не позабыв даже поинтересоваться его самочувствием.

- Спасибо, Петр Афанасьевич, - сказал Балашов, - с божьей помощью пока что хожу и работаю.

- Дай Бог здоровья, Александр Григорьевич, - ответил ему маршал, присаживаясь в свое кресло.

Сердечно поблагодарив Зайцева, Балашов пожал еще одну руку. Командующий Корпусом ВДВ, Маршал Шаманов Владимир Анатольевич, коротко кивнул, поприветствовав Советника Императора. Главный десантник страны как всегда был сдержан, избавлен от проявления всех и всяческих эмоций. Его глаза на все и на всех смотрели холодно и цепко.

Маршалы Кудашов и Григорьев, главнокомандующий ВМФ Российской Империи и начальник ГРУ ГШ соответственно, в свою очередь пожали протянутую им руку Александра Григорьевича, при этом главный военный разведчик Империи по-братски похлопал Балашова по плечу. Одарив Алексея Александровича смущенной улыбкой, Советник Императора уселся в свободное, предназначенное его персоне кресло, пожав еще одну протянутую ему руку - директор КИБ, Маршал Папаратный Николай Дмитриевич, расположился справа от Александра Григорьевича.

Положив планшет прямо перед собой, Балашов откинулся на спинку кресла и стал массировать рукой лицо. За центральным круглым столом зала заседаний легким, ненавязчивым фоном зашелестели голоса. Остальное пространство зала представляло собой скопление трибун, выполненных в форме концентрических окружностей, располагавшихся тем выше над уровнем центрального круглого стола, чем дальше они от него находились. За трибунами сидели военные чины все сплошь в генеральских лампасах. Генералы армии сидели в непосредственной близости к центральному круглому столу, затем шли места, занимаемые генерал-полковниками, а на самых крайних рядах с комфортом разместились генерал-майоры и полковники различных родов войск, служб и ведомств России. Заседание Высшего Совета по Безопасности и Обороне требовало привлечения достаточно внушительного числа компетентных профессионалов.

Пролетели полчаса. Балашов перекинулся парой фраз с директором имперской безопасности и с начальником ГРУ. В зале появились главнокомандующие войсками Воздушно-космической обороны и РВСН Маршалы Переверзев и Белянин соответственно. Господа церемониально пожали всем присутствующим за круглым столом руки, уселись в свои места и принялись вести какую-то одну им понятную беседу.

Еще через пять минут прибыли Министр обороны и начальник Генерального штаба в сопровождении свиты помощников. Не успели Багдасарян и Серебрянский закончить приветствие коллег, как в зал зашел Виктор Александрович Скобрев, и заседание ВСБО началось.

Сначала Император пожелал услышать отчеты маршалов о проделанной работе на вверенных им должностях. Краткие доклады в общей сложности продлились минут тридцать, после чего Виктор Александрович стрельнул глазами в Балашова и жестом предложил Советнику поделиться с коллегами своими мыслями, предложениями и, возможно, страхами.

Александр Григорьевич согласно кивнул, короток прочистил горло и произнес первое, что пришло ему в голову в качестве вступления:

- Господа, нас всех ждет война, и она вот-вот начнется.

Обычно после столь громких заявлений зал разражался либо недовольным гулом и буйством, либо погружался в гробовую тишину. Ситуацйия предпочла пойти по второму пути. Липкое, гнетущее безмолвие окутало зал заседаний. Люди сосредоточенно молчали, ожидая дурных вестей.

Балашов, не став выдерживать никаких театральных пауз, продолжил как ни в чем не бывало:

- Сегодняшнее заседание ВСБО, как вы все прекрасно знаете, внеплановое, и оно созвано по инициативе Государя Императора, но наш монарх никогда не делает ничего просто так, а это означает, что за его решением собрать ВСБО здесь и сейчас стоят мои предположения, основанные на данных разведки и аналитиков. Еще раз повторяюсь - нам есть смысл готовиться к войне, и мы должны сделать все, чтобы свести потери грядущего конфликта к минимуму. И первое, что я хочу предложить, в рамках выработанной мной оборонной инициативы, это усиление безопасности воинских контингентов, находящихся за рубежом.

Скобрев жестом прервал своего Советника и спросил:

- Александр Григорьевич, мы, вроде бы, с вами это уже обсуждали и пришли к выводу, что широкомасштабная война не выгодна ни нам, ни нашим противникам, а посему нет смысла ее опасаться. Разве нет?

- Точно так, - закивал Балашов, припоминая свой недавний разговор с Виктором Александровичем.

- Тогда зачем вы предлагаете дополнительное усиление наших ГРИВ[8]? Кстати, о каких именно группах идет речь? Группах Первой инициативы, или вообще всех?

- Всех, - тут же ответил Балашов. - На мой взгляд защита Арктики, Балкан, ОДКБ и Средней Азии не достаточна. Мы обязаны усилить обороноспособность ГРИВ по всей планете.

- Но ведь зарубежные группы явно не будут входить в цели Глобального Молниеносного Точечного Удара нашего вероятного противника, - высказал свое мнение Император. - Не кажется ли вам, Александр Григорьевич, что усиливая сразу восемь наших зарубежных баз, мы распыляем силы? Ведь, насколько я могу судить, основываясь на данных разведки, страны НАТО готовят именно молниеносную атаку, не так ли, Алексей Александрович?

Главный ГРУшник страны согласно кивнул.

- Об этом мы можем говорить со стопроцентной вероятностью, - заявил Маршал Григорьев.

- А что если целью тех же США является применение стратегии ГМУ к нашим зарубежным базам? - предположил Советник. - Что если они постараются ограничить наше военное влияние на остальные страны?

- Мы бы знали об этом, - вставил слово директор КИБ. - Анализ имеющейся у нас информации не показывает, что готовится атака на наши ГРИВ.

- А как насчет чужих рук? - не унимался Балашов. - С чего вы взяли, что НАТО станет атаковать их своими силами?

- Но рук ЛИГ здесь тоже не видно, - сказал Григорьев. - Сам понимаешь, подобную подготовку чрезвычайно сложно скрыть. Скоординированная атака по позициям Империи на всем Земном шаре потребует колоссальных предварительных затрат и подготовки. А ничего этого нет.

- Или мы просто этого не видим, - не сдавался Советник. - Те же американцы - мастера по части маскировки своих ударов. Вся та возня, которую мы наблюдали, точнее, которую нам позволили наблюдать, могла быть ни чем иным, как обычной ширмой. Не мне вам говорить, насколько...

- Господа, - гаркнул на весь зал Скобрев, - не превращайте заседание в балаган. Давайте оставим полемику и обсудим факты, которые нам доподлинно известны. Итак, в случае развязывания военного конфликта, НАТО станет уповать на стратегию Глобального Молниеносного Удара, так?

Маршалы за круглым столом все как один закивали, соглашаясь со словами Императора.

- Целей ГМУ мы не знаем, но давайте попытаемся их вычислить. Александр Григорьевич, озвучьте Собранию ту позицию, на которой мы с вами остановились неделю назад.

Балашов бегло оглядел маршалов, которые внимательно наблюдали за Советником Императора. Он вновь быстро прочистил горло и сказал следующее:

- Атака на ГРИВ будет приравнена к акту агрессии против Российской Империи. Это понимаем и мы, и они, поэтому, коль скоро НАТО собирается свалить или хотя бы существенно ослабить нас одним единственным ударом, он, то есть Блок, должен действовать решительно и убойно. В этом положении нашему противнику не останется ничего, как только нанести удар в самое сердце государства. Однако я по-прежнему не согласен с тем, что зарубежные группировки войск стоит оставлять без дополнительного присмотра. В случае акта агрессии против Империи некоторые из них первыми смогут дать супостату по зубам. Мы должны продемонстрировать американцам, что наши ГРИВ хорошо и надежно защищены, а, следовательно, в случае объявления Империи войны, наши зарубежные военные базы смогут ответить адекватно.

- А в самое сердце государства, это куда? - спросил Маршал Белянин.

- Сразу по нескольким направлениям, - немедленно ответил Балашов.

Слово взял Министр обороны:

- Я попрошу господина Советника подробнейшим образом озвучить его видение планов американцев касательно нападения на страну.

- Только что собирался это сделать, - сказал Александр Григорьевич. - Для того, чтобы поразить Империю в самое ее сердце, первое, что нужно, это уничтожить военную командную верхушку России, а так же ее правительство.

- Но это не избавит Штаты от возмездия, - немедленно ответил Маршал Переверзев.

- Естественно, не избавит, - согласился с ним Балашов, - вот почему я говорил об ударе сразу по нескольким направлениям. Уничтожение командирских верхов и правительства поставит, конечно, страну на грань катастрофы, но никак не отсрочит ответный широкомасштабный удар возмездия, который прибьет и США, и НАТО, и всю планету. Об этом все знают, но никто, точнее, почти никто, не знает, что с этим можно сделать. Давайте размышлять: правительство и военное командование устранены, что дальше? По логике вещей, следующим шагом должен стать удар по инфраструктуре наших стратегических ядерных сил.

- Это старо как мир, - моментально заявил Маршал Белянин, - к тому же - неэффективно. Как вы себе это представляете? Ликвидация командных центров РВСН ничего не даст, закидать всю территорию Российской Империи бомбами у противника не хватит мочи при все его желании. Наши стратегические силы надежно защищены, и враги об этом прекрасно осведомлены.

Хотелось бы Александру Григорьевичу поверить в эти слова, но он, как ни старался, так и не смог.

- Кто вам говорил о ликвидации командных центров? С чего вы взяли, что наши противники станут действовать столь топорно и в лоб? Ни о какой ликвидации, ни о каких масштабных ядерных ударах по территории Империи и речи быть не может. Я предполагаю совершенно иное. - Советник специально выждал несколько секунд, чтобы придать будущим его словам дополнительный вес. - Я предполагаю захват. Настолько быстрый, молниеносный, что большая часть РВСН и стратегических наступательных сил России в течении получаса перейдут под контроль врага.

Зал заседания взорвался неодобрительным гулом, громогласными выкриками, воплями и воем, поэтому Скобрев вынужден был вновь снизить градус неадекватности собравшихся, чтобы Совет окончательно не превратился в подобие рыночной площади.

Когда страсти немного утихли, Балашов позволил себе разъяснительные речи.

- Господа, все мы знаем, что наши стратегические наступательные силы зиждутся на нескольких основах. Первая из них представляет собой межконтинентальные баллистические ракеты шахтного базирования. Вторая и третья - МКБР морского базирования и мобильного размещения соответственно. В состав РВСН так же выходит стратегическая авиация, которую ни в коем разе нельзя списывать со счетов. Кроме того, наши стратегические ударные силы представлены тем, чего нет больше ни у кого. Я сейчас говорю про авиационно-космическую систему «Спираль-2», о так называемом орбитальном бомбардировщике, вооруженном гиперзвуковыми крылатыми ракетами с ядерной боевой частью. И уж, конечно, не стоит забывать про... «Полюсы». Надеюсь, присутствующие еще не забыли тех проблем, с которыми было вынуждено столкнуться наше государство при выведении на орбиту всего двух боевых станций?

По дальним рядам прокатился ропот недовольства.

- К чему вы клоните? - спросил директор КИБ.

- Охотно разъясню. Итак, предположим противник сумел захватить наши командные центры. Сможем ли мы в этом случае нанести по территории агрессора достойный ядерный удар? Ответ - да, и вы все прекрасно знаете, почему. В свое время мы потратили кучу средств и времени на то, чтобы усовершенствовать безопасность ядерного щита России, многократно продублировать все важнейшие системы, ключевые узлы управления огнем, оповещение о ракетном нападении, связи между всеми звеньями и системными элементами наших стратегических ударных сил. Мы добились феноменальной надежности и гибкости ядерного щита Империи, который способен функционировать в любых, даже в самых неблагоприятных условиях. МКБР шахтного базирования, МКБР атомных подводных лодок, МКБР мобильных платформ достаточно независимы, чтобы, в случае потери центров управления РВСН, самостоятельно нанести удар по противнику. Наши атомные ракетные крейсера сами способны выйти в море, а бомбардировщики-ракетоносцы взлететь в воздух. Они сделают все, чтобы выполнить боевую задачу и отомстить за Родную державу. Но давайте проанализируем ситуацию, которая складывается вокруг орбитальных бомбардировщиков и боевых орбитальных станций. Центр управления «Полюсами» находится внутри «Скорлупы». Там где, прошу заметить, базируются три наших единственных орбитальных самолета. Как вы знаете, уничтожить объект «Скорлупа» извне фактически не возможно, но как насчет попытки захватить его? Уверены ли вы, что он настолько уж неприступен?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: