Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Конфронтация социологических теорий. Макротеории




Функционализм с его акцентом на натуралистический подход к исследованию социальной реальности, на естественно-научную методологию и системные качества общества, с его попыткой перечислить все необходимые условия, обеспечивающие равновесие и порядок социальной системы, все составляющие ее элементы, механизмы ее интеграции, в свое время находил широкую поддержку как в академических, так и в политических кругах западного общества.

Благодаря подробному анализу функционализма, проведенному А. Д. Ковалевым в четырнадцатой главе, мы можем здесь ограничиться краткими резюмирующими замечаниями об этой влиятельнейшей социологической теории.

Наиболее полно основы функционализма сформулировал Т. Парсонс. Для его структурно-функциональной схемы характерно механистическое представление о нормативной обусловленности социального действия. В работе «Структура социального дей-

2. Конфронтация социологических теорий___________________ 513

ствия» Парсонс критикует бихевиоризм за игнорирование внутренней психологической структуры личности. Однако его концепция взаимодействия нормативной структуры и личности — это концепция социального бихевиоризма. Как отмечает С. Меннел, будучи институционализированной, нормативная культура у Парсонса представляет собой набор бихевиористских машинных программ; нужная для той или иной конкретной ситуации программа извлекается не саморефлексирующим, мыслящим индивидом, а активизируется при посредстве внешнего стимула [74, с. 29].

Чувствуя слабость своей концепции личности, Парсонс обратился к психоаналитической терминологии, заимствуя у Фрейда понятия «сверх-Я» и «оно» и трансформировав учение последнего: он рассматривает эти понятия как продукты социального опыта. В его истолковании фрейдовские «интернализация» и «интероекция» приобрели значение простого научения или формирования навыка. Объединение идей волюнтаризма и бихевиоризма оказалось необходимым Парсонсу для того, чтобы обосновать центральную идею его социального учения, идею «социального порядка», в котором «над насилием и конфликтом доминирует согласие (консенсус) и гармония» [74, р. 26].

Парсонс построил сложную концептуальную систему, в центре которой находится процесс институционализации взаимодействия в стабилизированные образцы, называемые социальными системами, окрашенные личностными характеристиками и ограниченные культурой [79, с. 19].

Наиболее слабые стороны структурно-функциональной теории общества — антиисторизм и нормативный детерминизм.

Обвинения в антиисторизме структурный функционализм пытался опровергнуть: а) разработкой неоэволюционизма; б) созданием ряда теорий «социального изменения», учитывающих значение дисфункциональных элементов в социальной системе; в) поворотом к изучению «социального конфликта», апеллирующему к работам К. Маркса; г) выработкой своего рода синтеза структурно-функциональной модели равновесия и модели конфликта, обычно выражающейся в функциональных терминах; д) созданием так называемой общей теории социальных систем.

На упрек в нормативном детерминизме структурный функционализм оказался неспособным ответить, что и вызвало появление упоминавшихся выше оппозиционных ему теорий, которые основному натуралистическому постулату структурного функционализма противопоставляют субъективизм, а системности — взаимодействие.

Неоэволюционистские теории в западной социологии в большинстве своем пытаются совместить характерную для структурного функционализма идею системности с идеей развития. Одним из первых такую попытку предпринял сам основатель структур-

514__________________________________ Глава 22. Заключительная

ного функционализма Парсонс. В книгах «К общей теории действия» [80] и «Рабочие материалы по теории социального действия» [81], написанной совместно с Э. Шилзом, он выдвинул положение о том, что все действующие системы, если им удается выжить, сталкиваются с четырьмя важными проблемами. Во-первых, они должны обеспечить получение ресурсов из окружающей среды и распределение этих ресурсов внутри системы. Этот процесс Парсонс и Шилз обозначили как процесс адаптации. Во-вторых, эти системы должны быть способными мобилизовать ресурсы для достижения определенных целей и установить приоритет между этими целями. Это процесс целедостижения. В-третьих, они должны координировать и регулировать отношения внутри системы и, следовательно, иметь налаженный механизм интеграции. Наконец, должны существовать пути выработки в составляющих систему индивидах такой мотивации, которая обеспечивала бы соответствие деятельности целям системы, равно как и пути снятия прежних эмоциональных напряжений у членов общества. Последние две функции Парсонс и Шилз назвали латентными.

С введением Парсонсом и Шилзом понятий адаптации, достижения целей, интеграции и латентности наметился существенный сдвиг в теории от анализа структур к анализу функций. Структуры теперь рассматриваются эксплицитно, с точки зрения их функциональных последствий для решения названных четырех проблем. Взаимосвязь между частными структурами анализируется в плане ее влияния на те условия, которые каждая из структур способна удовлетворять [90, с. 39].

Результатом исследования взаимозависимостей между четырьмя системами (культурой, социальной системой, личностью и организмом), как отмечал Тернер, явилась периферия информационного контроля, при котором культура информационно ограничивала социальную систему, социальная структура информационно регулировала личностную систему, а личность информационно регулировала организмическую систему, а с другой стороны, каждая система в иерархии является «энергетическим условием», необходимым для действия высшей системы. Таким образом, «отношения входа-выхода между системами действия являются взаимными: системы обмениваются информацией и энергией» [94, с. 44].

Тем самым Парсонс и Шилз попытались решить проблему развития и изменения системы как проблему приведения ее в соответствие с требованиями институционализированной нормативной модели. Правда, они вводят понятие латентности, относящееся к действующим в системе лицам. Однако принятие латентных функций отнюдь не означает отказа от нормативного подхода к пониманию социального действия. Как и во многих работах, подход Парсонса и Шилза, несмотря на некоторый сдвиг акцентов, остается нормативистским.

2. Конфронтация социологических теорий _________________ 515

Еще один шаг в сторону синтеза системного подхода и эволюционализма был сделан Парсонсом в статье «Эволюционные универсалии в обществе», в которой он обратился к первоначально отвергавшейся им эволюционной схеме Г. Спенсера. В статье он попытался дать ответ тем критикам; которые обвиняли структурный функционализм в неспособности объяснить социальные изменения в современном обществе.

Однако, кроме утверждения о том, что в обществе существуют некие «эволюционные универсалии», т. е. определенные характеристики систем, способные служить критерием достигнутого уровня развития, эта статья Парсонса не содержала существенно новой перспективы.

Наконец, Парсонсом была предпринята еще одна попытка совместить идею эволюционизма со своей социологической схемой. Он обратился к проблеме человека и попытался объяснить процесс усложнения социальных систем через все возрастающую дифференциацию функций, выполняемых индивидами в системе. Он утверждал, что процесс все возрастающей дифференциации ролевых функций оказал воздействие на эволюцию человеческих обществ и конкретных социальных систем. На ранних этапах человеческой эволюции, отмечал Парсонс, различные ролевые функции выполнялись одним лицом. В современном мире произошла дифференциация ролевых функций, которые стали, выполняться различными лицами. Таким образом, делается вывод: современные общества эволюционировали в высокодифференцированные структуры, способные осуществлять эффективный контроль над окружением. Тем самым они достигли не только экономической, но и культурной продуктивности и притом в такой степени, о которой на ранних стадиях не имели никакого представления. Парсонс сумел подняться над функционализмом, не отбросив его, а приспособив к требованиям эволюционного подхода. Однако сохранить функционализм оказалось возможным, только лишив эволюционизм присущего ему духа развития и прогресса. Содержание социальной эволюции свелось у Парсонса к усложнению системы и увеличению ее адаптивной способности.

В отличие от Парсонса известный теоретик С. Эйзенштадт сконцентрировал внимание на проблеме дифференциации ролевых функций человека не в плане поиска механизмов изменения, а в направлении исследования процессов достижения новых уровней интеграции в культурных системах. «...Переоценка интеграции эволюционного направления, — писал он, — возможна на основе системного объяснения процессов изменения внутри общества, процессов перехода от одного типа общества к другому, и особенно изучения ступеней или стадий, обнаруживающих некоторые основные характеристики, общие для различных обществ» [43, с. 378].


Глава 22. Заключительная

 

Эйзенштадт обусловил оценку процессов развития не только адаптивными достижениями системы, но и возможностями, которые система создает для институционализации и интеграции социальных структур.

Известный интерес представляют культурологические варианты неоэволюционистских теорий, выдвинутые американскими социологами и антропологами Л. Уайтом, Дж. Стюартом, Дж. Мер-доком и др. Различие их эволюционалистских подходов определяется прежде всего выбором фактора, который они кладут в основу общественного развития. Так, Уайт придерживается концепции «технологического детерминизма» в культурной эволюции, Стюарт стоит на позиции многолинейной эволюции, Мердок акцентирует внимание на роли социальной организации и т. д. [3, с. 50—51].

Теория «социальных изменений» в социологии существует в нескольких вариантах. Сконструировать модель социального изменения в традициях структурно-функционального анализа попытался Р. Мертон, находящийся под сильным влиянием идей П. Сорокина и Т. Парсонса. Основываясь на методологических принципах структурно-функционального анализа, Мертон заявил об отказе от создания общей социологической теории. В книге «Социальная теория и социальная структура» он предложил систему множественных парадигм функционального анализа на уровне конкретных социальных систем и общностей (анализ в терминах референтных групп и т. д.). Пытаясь преодолеть метафизичность структурно-функционального подхода Парсонса, Мертон наряду с понятием функций ввел понятие «дисфункции», т. е. заявил о возможности отклонения системы от принятой нормативной модели, что в свою очередь должно повлечь за собой или новый этап в приспособлении системы к существующему порядку, или определенное изменение системы норм. Таким путем Мертон пытался ввести в функционализм идею изменения. Но он ограничил изменение средним уровнем конкретной социальной системы, связав его с проблематикой «разлада» системы — с понятием аномии.

Кроме разработанной Мертоном «структурно-дисфункциональной» модели социального изменения существует целый ряд других -— однофакторных и многофакторных — моделей. Общее, что характеризует все эти модели, — это попытка выяснить причины становления и развития тех или иных социальных явлений, т. е. попытка дать им причинно-следственное объяснение. На протяжении длительной истории развития социологической мысли назывались самые различные причины социальных изменений: естественный отбор (Г. Спенсер), географическая среда, и особенно климат (Г. Бокль), народонаселение (Р. Мальтус), раса (А. Гобино), выдающиеся личности (Ф. Ницше), война (А. Тойнби), технология (У. Огборн), разделение труда и кооперации (Э. Дюркгейм), экономика (У. Ростоу), идеология (М. Вебер) и др.

2. Конфронтация социологических теорий 517

В теориях социальных изменений структурно-функциональной модели оказалась противопоставлена причинно-следственная модель анализа социальных изменений. В качестве альтернативы нормативному детерминизму было выдвинуто несколько видов детерминизма — от биологического до технологического и экономического. Однако общая точка зрения так и не выкристаллизовалась. Как отметил американский социолог Р. Бирштедт, «проблема социального и культурного изменения остается нерешенной» [21, с. 567].

Обострившиеся социальные противоречия, волна столкновений и конфликтов 60-х годов побудили социологов обратить внимание на проблемы социального конфликта.

Теории «социального конфликта» сложились на основе критики метафизических элементов структурного функционализма Парсонса, который обвинялся «в чрезмерном акцентировании внимания на комфортности, в забвении социального конфликта, в неумении учесть центральное место материальных интересов в человеческих делах, в неоправданном оптимизме, в подчеркивании значения интеграции и согласия за счет радикального изменения и нестабильности» [37, с. 572]. К 70-м годам «исследование конфликта, — отмечает американский социолог И. Горовитц, — оказалось главным течением американской мысли, и отсюда и американской социологии» [62, с. 361].

У истоков теории «социального конфликта» стоял американский социолог леворадикальной ориентации Ч. Р. Миллс. Опираясь на идеи К. Маркса, Т. Веблена, М. Вебера, В. Парето и Г. Моска, Миллс утверждал, что любой макросоциологический анализ чего-то стоит лишь в том случае, если он касается проблем борьбы за власть между конфликтующими классами, между управляющими и управляемыми, между высшими и могущественными и обычным человеком [4].

Более четкую формулировку теория социального конфликта получила в работах западногерманского социолога Р. Дарендорфа [39], английского — Т. Боттомора [25], американского — Л. Козера [37] и других западных социологов.

Обосновывая главные положения теории социального конфликта, Дарендорф утверждает, что все сложные организации основываются на перераспределении власти, что люди, обладающие властью, способны с помощью различных средств, среди которых главным является принуждение, добиваться выгоды от людей, обладающих меньшей властью. Возможности распределения власти и авторитета крайне ограничены, и поэтому члены любого общества борются за их перераспределение. Эта борьба может не проявляться открыто, но основания для нее существуют в любой социальной структуре.

Таким образом, согласно Дарендорфу, в основе конфликтов человеческих интересов лежат не экономические причины, а стрем-


Глава 22. Заключительная

ление людей к перераспределению власти. Источником конфликтов становится так называемый homo politicus (человек политический), а поскольку одно перераспределение власти выдвигает на очередь другое, социальные конфликты имманентно присущи обществу, любому обществу. Они неизбежны и постоянны, служат средством удовлетворения интересов, смягчения проявлений различных человеческих страстей. «Все отношения индивидов, построенные на несовместимых целях, — утверждает Дарендорф, — являются отношениями социального конфликта» [39, р. 135].

Дарендорф, отбросив крайние утверждения Парсонса о всеобщем согласии, сам впал в крайность, провозгласив всеобщность конфликта, т. е. конфликт всех против всех. Теория «социального конфликта» Дарендорфа — это «политический детерминизм». Такого рода подход ведет к вульгаризации социального анализа, сведению сути к непосредственно очевидному < — к столкновению интересов, — оставляя неисследованными истинные глубинные экономические источники самого различного рода конфликтов, проявляющихся в разнообразных и бесконечно сложных перипетиях жизни общества.

Именно вульгаризация природы конфликта не дает Дарен-дорфу возможности выделить основные, антагонистические и второстепенные, неантагонистические конфликты, не позволяет ему увидеть, что непреходящий характер конфликтов второго рода не требует с неизбежностью постоянного наличия конфликтов первого рода. Нарисованный Дарендорфом образ социального мира, воскрешающий гоббсовские представления о войне всех против всех, искажает действительную природу социальных отношений.

Тернер справедливо отмечает, что «Дарендорф использует риторику «насилия», «диалектики», «господства и подчинения» и «конфликта» для вуалирования видения социальной реальности, близкого... к утопическому образцу» [93, р. 105].

Крайности Парсонса и Дарендорфа попытался уравновесить американский социолог Л. Козер. Его основная идея состоит в подчеркивании необходимости «исследовать как корни согласия, так и корни конфликта между индивидами и классами индивидов» [38, с. 581].

Однако вопрос о том, как соотносятся «согласие» и «конфликт» в общей теории «социального конфликта», остается открытым. Западные социологи в большинстве своем рассматривают социальный конфликт как исторически инвариантную форму социального взаимодействия, а не как характеристику исторически определенных социальных структур, сводят конфликт к внутри- или межгрупповым отношениям и отрицают его макросоциологический характер. Хотя теория «социального конфликта» и является существенным противовесом односторонности структурно-функциональной теории, она оказывается не в состоянии дать строгое и непро-

2. Конфронтация социологических теорий__________________ _______ 519

тиворечивое объяснение процессам общественного развития. Теоретики «конфликта» обычно ссылаются на К. Маркса, но без теории классовой борьбы и революции.

Своеобразным синтезом структурно-функциональной модели равновесия и модели социального конфликта стала общая теория «социальных систем», обычно формулируемая в функциональных терминах.

Развитие этого направления в западной социологии продолжает традиционно-натуралистическую, позитивистскую ветвь, когда объект социологии — социальные отношения и структуры — трактуется в понятиях, близких к естественно-научному подходу. Эти отношения и структуры рассматриваются как абсолютно независимые от людей, от их намерений и стремлений. В этом случае поведение людей определяется «императивами системы», обусловливающими направленность их действий и диктующими типы принимаемых решений. Как отмечал Парсонс, социальная система для функционалистов — это система только символического взаимодействия, взаимодействия не между реалиями морали, а между бесплотными исполнителями ролей [79, с. 3—23]. Человек рассматривается в этих социальных системах как более или менее пассивный объект, на который воздействуют социальные структуры. Задача социолога при таком понимании сводится к описанию этих структур и в конечном счете к тому, чтобы способствовать манипулированию человеком путем изменения окружающих его условий.

В рамках общей теории систем проблема фундаментального структурного изменения, осуществляемого в соответствии с целями, поставленными людьми, остается нерешенной. Сторонники этого подхода, подобно традиционным функционалистам, наделили системы автономией, независимой от социальной деятельности жизнью; даже рассказывая о преднамеренных изменениях системы, они не говорят, как правило, о людях или социальных группах, ответственных за достижение социально значимых целей. Вместо этого употребляются безличные понятия типа «единицы принятия решения». Эффективность же решения определяется тем, насколько его реализация будет способствовать оптимальному функционированию системы при заданных условиях. Иными словами, сторонники этого подхода ищут условия, обеспечивающие позитивные для системы последствия, причем часто эффективность «работы» системы достигается благодаря отказу от анализа возможных негативных последствий тех или иных решений для людей. Сведение характеристики человека к какому-то одному качеству, например к потребностям, мотивациям или установкам, действительно делает теоретические модели более простыми, но эти модели перестают соответствовать реальности анализируемых при их посредстве социальных процессов.

520__________________________________ Глава 22. Заключительная

Это становилось все более очевидным при попытке эмпирически проверить теоретические положения, выдвигаемые в рамках такого подхода. В конце концов Оказалось невозможным уйти от вопроса о качественной специфике объекта социологического исследования. Здесь чрезвычайно важное влияние оказали работы Ж: Гурвича, Т. Адорно, X. Шельски, М. Поланьи и других социологов и представителей философии науки. Они вынуждены были уже на философском уровне искать причины тех неудач, которые постигли как эмпирическую социологию, так и макротеории общества, основанные на допущениях, свойственных естественным наукам. Это в первую очередь методологический объективизм, игнорирование сознательной творческой деятельности индивида в созидании и развитии социального процесса, активное использование идей и методов естественно-научного знания, сопровождающееся приданием последним отнюдь не свойственных им широких мировоззренческих функций. Многие социологи указывали на неплодотворность такого подхода, связывая его с идеями сциентизма, технократизма, манипулирования сознанием и т. д.

Во Франции роль раннепарсоновского подхода к социальной реальности сыграл в 60-е годы структурализм — влиятельное направление, представленное такими видными социологами, как Мишель Фуко, Клод Леви-Стросс и др. Французский структурализм также явился рационалистической реакцией на субъективистские (на уровне «обыденного сознания» в его социально-философской аранжировке) направления западной социологии, такие, как феноменологическая социология и в особенности экзистенциалистская парадигма с ее упором на «спонтанные, не поддающиеся общезначимой фиксации, дорефлексивные и непосредственные явления душевной жизни... Ответственность за свой собственный внутренний мир, невозможность перенести эту ответственность на какие-либо внешние (социальные давления) или внутренние обстоятельства (внутренние давления — например, бессознательное) определяют специфику экзистенциалистской трактовки бессознательного» [1, с. 49].

Основной пафос структурализма состоял в попытке построения новой, несубъективистской парадигмы разрешения проблемы человека, человеческого мышления и знания, а шире — Проблемы объективного анализа социального. Под структурами понимаются сущностные, устойчивые в каждый данный момент соотношения элементов социального, независимые от субъективных факторов.

Идеальной моделью такого объекта для структуралистов явился язык как изначально и прозрачно структурированное образование. Структуралисты Франции — последователи лингвистического структурализма, развивавшегося в первой чет-

2. Конфронтация социологических теорий 521

верти века. Отсюда их методологический аппарат, связанный с аппаратом структурной лингвистики, семиотики, с привлечением некоторых методов, используемых точными и естественными науками.

«Гиперрационалистский» подход к социальной реальности состоит в акцентировании наличия во всех человеческих проявлениях — общественных институтах, культурном творчестве и т. д. — некоей общей субстанции — «коллективного бессознательного».

К. Леви-Стросс, один из крупнейших современных культур-антропологов, изучая структуру мышления и быта первобытных народов [60; 67; 68], делает вывод, что исторический подход («диахронный разрез») лишь облегчает понимание того, как возникают те или иные социальные институты. Главная же цель научного исследования общества — «синхронный разрез», прослеживание того, каким образом коллективное бессознательное формирует символические структуры данного общества — его ритуалы, культурные традиции, речевые формы. Изучение исторических и этнических фактов лишь шаг к постижению коллективного бессознательного.

Фундаментальные этнологические труды Леви-Стросса обладают значительной эвристической ценностью.

У М. Фуко социоисторические исследования культур (он именует их «дискурсами») прошлого, особенно эпохи средневековья, раннего и позднего Возрождения, классицизма [49, с. 50—51] посвящены наиболее к тому времени слабо изученным западным рационализмом областям человеческого бытия — таким сферам коллективного бессознательного, как болезнь, безумие, девиантное поведение. Позднее он работает над многотомным трактатом по истории сексуальности.

Фуко выводит «дискурсивные» (ментальные) структуры, подразумевая под этими обозначениями нормативные системы и структурацию знания, действовавшие в различные периоды истории, — из структуры социальных институтов, данных как бы изначально, без анализа процесса их становления.

Истинно научным, объективным исследованием является, по Фуко, возможно более строгое и детальное изучение каждой данной ментальной структуры как структуры коллективного бессознательного в ее соотношении со структурой «власти». Все субъективные факторы элиминируются (знаменитая формула Фуко о «смерти человека»).

Сциентистская невозмутимость французских структуралистов, их принципиальная отстраненность от феноменов социальной динамики вызвали в научной среде, особенно французской, энергичные возражения (подробнее о структурализме и полемике вокруг него см. [2]).

522_________________________________ Глава 22. Заключительная






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных