ФИНАНСОВЫЙ КАПИТАЛ И ОГРАНИЧЕНИЕ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ

Глава одиннадцатая.

Препятствия к уравнению нормы прибыли и их преодоление

Цель капиталистического производства — прибыль. Извлечение возможно большей прибыли — мотив всякого индивидуального капиталиста — превращается в основной принцип его

экономических действий, необходимо возникающий из условий капиталистической конкурентной борьбы. В самом деле, индивидуальный капиталист может удержаться лишь при том условии, если он постоянно стремится к тому, чтобы не просто сохранить равенство с конкурентом, но и получить превосходство над ним. А этого он может достигнуть только в том случае, если ему удастся повысить свою прибыль над средним уровнем, следовательно, извлекать сверхприбыль.

Субъективное стремление к возможно более высокой прибы­ли, воодушевляющее всех индивидуальных капиталистов, имеет объективным результатом тенденцию к установлению равной средней нормы прибыли на все капиталы.

Этот результат достигается конкуренцией капиталов из-за сфер применения, постоянным приливом капитала в такие сферы, где норма прибыли выше средней, и постоянным отливом из таких сфер, где она ниже средней величины. Но эти постоянные приливы и отливы наталкиваются на препятствия, увеличивающиеся с уровнем капиталистического развития.

...Колоссальное увеличение основного капитала означает, что возможность перенесения уже сделанных капиталовложений из одной сферы в другую становится все более затруднительной. Оборотный капитал по истечении каждого периода оборота возвращается в денежной форме, и тогда его можно вложить в какую угодно другую отрасль производства. Наоборот, основной капитал закреплен в процессе производства на сравнительно большее число периодов оборота. Его стоимость постепенно переносится на продукт и столь же постепенно притекает обратно в денежной форме. Оборот всего капитала замедляется. Чем относительно больше основной капитал, чем огромнее его размеры, тем более весомо его относительное значение при вложениях капитала, тем большую долю всего капитала он составляет и тем труднее становится, не неся огромных потерь, реал­изовать связанную в нем стоимость и затем перенести капитал в более благоприятную сферу.

...Тенденция к уравниванию прибыли наталкивается на препятствия, которые с развитием капитализма все более возрастают. В различных сферах эти препятствия действуют с различной силой в зависимости от состава капитала, в особенности той относительной величины, какую основной капитал составляет по сравнению со всем капиталом. С наибольшей силой обнаруживается это действие в наиболее развитых сферах капиталистического производства, в тяжелой промышленности.

Здесь основной капитал играет решительно подавляющую роль, здесь труднее всего отлив однажды вложенного капитала.

Вместе с тем эти развитые отрасли характеризуются как раз тем, что конкуренция здесь быстрее всего уничтожает мелкие производства, если только они вообще когда-нибудь существовали. Мало того, что здесь господствуют крупные предприятия. Эти крупные предприятия с мощным капиталом становятся все более равноценными между собой, и все более сглаживаются те технические и экономические различия, которые отдельным из них обеспечивают превосходство в конкурентной борьбе. Здесь перед нами не борьба сильных со слабыми, в которых слабые уничтожаются, и тем устраняется избыток капитала в данной сфере; это борьба между равными, исход которой может долго оставаться нерешенным и которая от всех борющихся требует одинаковых жертв. Все эти предприятия вынуждены вести борьбу, так или иначе будет обесценен весь тот огромный капитал, который вложен в каждое из них. Таким образом, разгрузка этой сферы посредством уничтожения капитала чрезвычайно затрудняется.

…Прибыль ниже средней должна господствовать в тех сферах, в которых еще преобладает индивидуальный капитал и минимальная величина капитала сравнительно невелика. Сюда устремляются капиталы, которые уже не способны конкурировать в более развитых отраслях; так как они незначительны, то владельцы не могут использовать их и в качестве капиталов, приносящих процент или дивиденд. Это – сферы розничной торговли и мелкокапиталистического производства с их ожесточенной конкурентной борьбой, с постоянным уничтожением старого капитала, немедленно вновь и вновь заменяемого новым, сферы, заполненные теми элементами, которые всегда одной стороной соприкасаются с пролетариатом и для которых банкротство – постоянное явление, между тем как немногие из них постепенно развиваются в сравнительно крупных капиталистов. Именно эти отрасли производства все в больше степени в самых различных формах попадают в косвенную зависимость от крупного капитала.

Мы, таким образом, видим, как на двух противоположных полюсах капиталистического развития по совершенно различным причинам возникает тенденция к понижению нормы прибыли ниже ее среднего уровня. Там, где капитал достаточно силен, эта тенденция в свою очередь порождает противоположную тенденцию, направленную на преодоление первой. Она

приводит, в конце концов, к уничтожению свободной конкуренции. Тем самым неравенство норм прибыли само приобретает характер устойчивой тенденции, пока, наконец, оно не устраняется устранением разделения сфер производства.

Тенденция, возникающая, таким образом, в наиболее развитых сферах промышленного капитала, стимулируется заинтересованностью банковского капитала.

Мы видели, что концентрация промышленности ведет в то же время к концентрации банков и что она еще больше усиливается условиями развития самого банкового дела. Мы видели дальше, как банковый капитал, опираясь на акционерную форму, может расширять промышленный кредит в надежде на учредительскую прибыль, все более заинтересовывается финансированием. Но учредительская прибыль при прочих равных условиях зависит от уровня предпринимательской прибыли. Следовательно, банковый капитал непосредственно заинтересован в уровне последней. Но одновременно с концентрацией банков расширяется и круг тех промышленных предприятий, в которых банк принимает участие в качестве кредитора и финансового учреждения.

Перед промышленным предприятием, которому принадлежит превосходство в техническом и экономическом отношениях, открывается перспектива укрепиться на рынке победоносной конкурентной борьбы, увеличить собственный сбыт и, вытеснив противников, на более или менее продолжительное время обеспечить за собой сверхприбыль, которая более чем компенсирует убытки от конкурентной борьбы.

…Поскольку конкурирующие предприятия являются клиентами банка, то от их конкуренции он может ожидать только невыгод. Поэтому стремление банка к устранению конкуренции между теми предприятиями, ы которых он принимает участие, является абсолютным. Кроме того, всякий банк заинтересован в возможно более высокой прибыли. А она при прочих равных условиях будет максимальной при полном устранении конкуренции в данной отрасли промышленности. Отсюда стремление банков к установлению монополии. Следовательно, тенденции банкового капитала к устранению конкуренции совпадают с аналогичными тенденциями промышленного капитала. Но одновременно все более растет власть банкового капитала, что позволяет ему осуществить эту цель даже вопреки воле отдельных предприятий, которые, опираясь на свои особо благоприятные технические условия, быть может, все еще предпочли бы конкурентную борьбу. Следовательно, поддержке банкового

капитала промышленный капитал обязан тем, что устранение конкуренции наступает уже на той ступени экономического развития, на которой без содействия банкового капитала вес еще продолжалась бы свободная конкуренция.

Прочность господства над рынком может быть различной степени. Выше всего она в тех случаях, когда удается экономическую монополию обеспечить монополией на природные ресурсы. При этом уже раз сложившееся монополистическое объединение обладает крупным преимуществом перед вновь возникающими. Опираясь на силу своего крупного капитала, оно может значительные средства закреплять на продолжительное время. Прочность синдикатов, производящих сырье, в значи­тельной степени обеспечивается тем, что они монополизировали природные условия производства...

Экономическая монополия может найти опору и в юриди­ческой монополии в тех случаях, когда монополистическим объединениям принадлежат патенты на известные изобретения. Обладая крупными капиталами, картели и здесь скорее, чем их конкуренты, могут приобрести новые патенты и таким образом укрепить свое монопольное положение.

Промежуточное положение между монополией на природные ресурсы и юридической монополией, с одной стороны, и только экономической монополией, с другой, занимает монополия на средства транспорта. Отсюда стремление трестов к господству над сухопутными и водными путями сообщения. Национализа­ция средств сообщения уменьшает прочность монополии и таким образом до известной степени замедляет концентрацию предприятий и собственности.

Чисто экономическая монополия будет тем прочнее, чем крупнее капитал, необходимый для того, чтобы вызвать к жизни новое предприятие, и чем теснее связь банков с монополистичес­ким объединением. Ведь без помощи банка, а в особенности во­преки воле банков, в настоящее время едва ли оказалось бы жиз­неспособным какое-либо крупное промышленное предприятие.

Глава двенадцатая.

Картели и тресты

Классифицировать способы объединения капиталистических предприятий можно с трех сторон.

Различие между гомогенными и комбинированными объеди­нениями касается их технических особенностей. Мы видели, что возникновение этих объединений обусловливается различ­ными причинами, техническими и экономическими.

Различие между частичными и монополистическими объединениями основывается на различном положении их на рынке, на том, господствуют ли они над ценами или, наоборот, цены — над ними. При этом для господства над ценами нет необходимости в том, чтобы объединены были все однородные предприятия. Для этого достаточно господство над той частью продук­ции, которая при всех фазах конъюнктуры необходима для снабжения рынка, причем издержки производства этой продук­ции должны быть меньше, чем издержки производства аутсай­деров. Только тогда сокращение продукции, необходимое во время кризиса, падает своей тяжестью на аутсайдеров, и не будет необходимости снижать цены до уровня цены производства картеля.

Наконец, различия между соглашением и фузией основыва­ются на различиях в формальной организации. Соглашение ос­новывается на договоре двух или нескольких предприятий, ранее остававшихся независимыми. При фузии два или не­сколько предприятий входят в состав нового предприятия. Но это — противоположность исключительно организационных форм. Она ничего не говорит о различиях содержания, послед­нее определяется содержанием договора, лежащего в основе со­глашения. Во всяком случае договор в том или ином пункте ограничивает самостоятельность предприятия; фузия ликвиди­рует самостоятельность. Но между ограничением и ликвида­цией различие только в степени. Чем больше договор ограни­чивает самостоятельность предприятий, вступивших в соглаше­ние, тем более последнее по своим экономическим действиям приближается к фузии. Далее, ограничение самостоятельности предприятия тоже может осуществляться различным образом. Сначала договор может определять общий характер организа­ции предприятия: например, управление предприятиями ста­вится под контроль общего органа, который ограничивает из­вестные формы конкуренции в сфере обращения, устанавливая общие сроки и условия платежей, т.е. вносит единство в так называемые “кондиции”. Затем ограничения могут распростра­няться на экономическую и производственную деятельность предприятий.

Содержание же договора, лежащего в основе монополисти­ческого соглашения об общности интересов, определяется целью последнего. Цель эта — повышение прибыли посредством по­вышения цен. В элементарнейшей форме это достигается дого­вором о ценах. Но цены не есть нечто произвольное. Они зави-

сят прежде всего от спроса и предложения. Простое соглашение относительно цен можно провести только в период подъема, когда цены имеют тенденцию повышаться, да и то лишь в ограниченных пределах. Однако и тогда соглашение только о ценах недостаточно. Растущие цены побуждают расширять производство. Предложение увеличивается, и в конце концов оказывается невозможным соблюдать соглашение. Позднее при наступлении депрессии такой картель обыкновенно взрывается.

Итак, чтобы картель был прочным, договор должен пойти дальше. Он должен привести к такому соотношению спроса и предложения, чтобы твердо установленную цену удалось удержать и на рынке. Следовательно, он должен регулировать предложение, контингентировать производство. Конечно, соблюдение соответствующих постановлений в интересах картеля в целом, но не всегда в интересах его отдельных участников, ко­торые, расширяя свое производство, могут понизить свои издержки производства и потому нередко стремятся обойти кар­тельные постановления. Надежнейшее средство против этих об­ходов создается в том случае, если продажа продуктов произ­водится уже не самими участниками, а центральным бюро сбыта картеля.

Более строгий контроль — не единственное следствие этой меры. Непосредственные связи отдельного предприятия с его клиентами теперь ликвидированы на весь период картелирова­ния, следовательно, коммерческая самостоятельность индивиду­ального предприятия устранена. Картель связывает теперь чле­нов уже не просто договором, постановления которого в любое время легко было бы нарушить или обойти, но и общим эко­номическим учреждением. Выход из такого картеля делает не­обходимым установление новых связей с клиентами, восстанов­ление старых способов сбыта, попытки, которые могут и не удаться и во всяком случае должны быть оплачены материаль­ными жертвами. Тем самым обеспечивается большая устойчи­вость, продолжительность существования картеля. Картель, ко­торый из чисто договорного образования превратился путем ликвидации коммерческой самостоятельности предприятий в единое коммерческое целое, называют синдикатом. Но синди­кат возможен лишь при том условии, если клиентам безразлич­но, у какого из картелированных заводов они будут покупать. Это в свою очередь предполагает известную однородность про­изводства. Следовательно, это предпосылка возникновения

более тесных, длительных и строгих организаций, каковыми являются синдикаты.

...Постановка вопроса, является ли картель или трест взаимно исключающими друг друга противоположностями, ошибочна. И в форме картеля самостоятельность предприятия может быть ограничена до такой степени, что отличие от треста исчезает. Вопрос не в противоположности этих форм, а в том, какие выгоды дает ограничение самостоятельности предприятий. Поскольку ограничение самостоятельности дает извест­ие выгоды, трест обладает ими с самого начала, между тем как для картеля это определяется характером и последствиями оговора, положенного в основу картеля.

Монополистическое объединение есть организация экономического господства, и потому напрашивается аналогия с государственными организациями господства. Тогда соотношение картеля, синдиката и треста подобно соотношению союза государств, союзного государства и унитарного государства...

При установлении цен трест обладает преимуществом перед картелем. Картель, устанавливая цены, вынужден исходить из цены производства наиболее дорогого производящего предпри­ятия. Напротив, для треста существует лишь единая цена про­изводства, в которой уравниваются издержки производства лучше и хуже оборудованных предприятий. Трест может установить цену таким образом, чтобы как можно больше увеличить количество производимого продукта; тогда величина оборота уравнивает незначительность прибыли на единицу товара. Далее, тресту несравненно легче, чем картелю, прекратить производство на менее рентабельных предприятиях. Сокращение производства он может распространить лишь на те предприятия, которые работают наиболее дорого, и таким образом понизить издержки производства. Наоборот, при расширении он может повысить производство на тех предприятиях, которые технически наиболее совершенны. Картель же, как правило, должен рав­номерно распределять растущее производство между всеми своими предприятиями. Таким образом, в результате установления картельных цен предприятия, которые технически оборудованы лучше, получают сверхприбыль. Конкуренция не может уравнять ее, потому что ведь картель исключает конкуренцию, и поэтому кажется, что эта сверхприбыль принимает характер дифференциальной ренты. Но отличие от земельной ренты заключается в том, что наихудший завод в противоположность наихудшей земле ни в коем случае не является необходимым для удовлетво-

рения рынка. Его можно просто закрыть, если его производство будет передано лучше оборудованным предприятиям. Но так как первое время картельная цена удерживается, то расширение производства приносит сверхприбыль заводам, которые производит дешевле. Таким образом, становится прибыльным сбывать продукцию предприятий, производящих более дорого. Но тогда исчезает “дифференциальная рента” и в дальнейшем существует только высокая картельная прибыль.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: