Глава 13. Немецкая историческая школа 18 страница

За два года до своей кончины амнистированный властями П. Прудон возвращается в Париж. В своих последних работах объявляет анархические идеалы нереальными. Он умер 19 января 1865 г.

Предмет изучения

Если для С. Сисмонди, несмотря на расхождения во взглядах с классиками, исходной базой в политической экономии было все же их учение, то П. Прудон стремился как можно дальше дистанцироваться от них. В частности, в своей работе «Что такое собственность?» он, возражая Ж. Б. Сэю, утверждает: «Политическая экономия, будучи наукой о ценностях, о их производстве, распределении, обмене и потреблении, невозможна, раз меновая ценность не поддается измерению...», а «что же касается разрешения социальных проблем, которое пытались дать экономисты (классики. — Я. Я.), то можно сказать, что оно если не было наивным, то было абсурдным»41.

Итак, предметом изучения политической экономии, по мнению П. Прудона, не может являться сфера производства, так как в этом случае из-за того, что «меновая ценность не поддается измерению», без внимания остаются проблемы социальной сферы и прежде всего многообразные задачи организации обмена и потребления. Последние по существу и являются предметом изучения этой науки в его представлении.

Метод изучения

Сближение позиций в творчестве П. Прудона и С. Сисмонди очевидно в их оценках методов изучения, присущих политической экономии. В числе общих для обоих авторов методологических позиций можно выделить следующие.

Во-первых, отрицание целесообразности в экономике неограниченной свободной конкуренции. В этой связи П. Прудон пишет: «Что же такое конкуренция? Дуэль, происходящая на ограниченном пространстве, при которой правота борющихся устанавливается при помощи оружия»42. Но, уточняет он, «речь идет... вовсе не об уничтожении конкуренции, что так же невозможно, как и уничтожение свободы; все дело в том, чтобы найти равновесие, и я бы охотно сказал даже: регулирование (конкуренции)»43.

Во-вторых, выдвижение в процессе анализа хозяйственной жизни на первый план не экономических показателей и факторов, а категорий добра, морали, этики и социальной справедливости. Причем последние, по мысли П. Прудона, лежат в основе таких высших благ в жизни человечества, как равенство и свобода44. Особенно красноречиво свидетельствуют об этом прудоновские определения типа: «собственность и кража — синонимы» «мы должны уничто-

живь именно этот (собственности. — Я. Я.) институт»: «приложение справедливости в жизни есть наука»45 и др.

В-третьих, неприятие главенствующей роли в политической экономии каузального метода анализа. Дело в том, что, «обсуждая следствия и причины, — пишет П. Прудон, — она (политическая экономия. — Я. Я.) ничего не знает, ничего не объясняет, не приходит ни к каким выводам»46.

Вместе с тем, по признанию самого П. Прудона, в течение длительного периода в его сочинениях особое место отводилось гегелевскому методу диалектики47. Например, резюмируя свои суждения по поводу собственности, он писал так: «Чтобы представить все это в виде гегельянской формулы, я скажу:

Общность... есть первый член социального развития, тезис; собственность... есть второй член, антитезис; остается найти третий член, синтез, и мы найдем требуемое решение»48.

Теория народонаселения

К данной теории П. Прудон обращается в ряде своих произведении, всякий раз подчеркивая собственное, отличающееся от всех «современных экономистов» понимание проблемы взаимосвязи народонаселения и экономического роста. При этом особой критике подвергается их якобы непонимание того «факта», что и пауперизм49 и перенаселение обусловлены «великой, ужасной и всегда зияющей язвой собственности», что поэтому «народонаселение, как бы его не уменьшали, всегда и неизбежно бывает избыточным». Отсюда, подытоживает он, не правы не только те, кто, подобно Т Мальтусу, Ж. Б. Сэю, С. Сисмонди и другим, во избежание преждевременных браков «только рекомендует бедняку осторожность», но и «фурьеристы» (последователи Ш. Фурье. —Я. Я.), которые «изобрели четыре средства для произвольного сокращения прироста населения.»50

Тем не менее теории народонаселения П. Прудона и С. Сисмонди идентичны по меньшей мере по двум позициям. Суть первой состоит в схожести толкования причины феномена перенаселения. П. Прудон в этой связи, в частности, полагает, что пауперизм возникает «вследствие нарушения равновесия в распределении» и что «в некоторых странах, где большая часть семейств живут земледелием, производя почти все сами для себя и имея только незначительные внешние сношения, — это зло (пауперизм. — Я. Я.) сравнительно менее чувствительно»51.

Суть второй идентичной позиции сводится к принятию домаль-тусовской версии об экономическом преимуществе общества с многочисленным населением. Это очевидно, в свою очередь, из мысли П. Прудона о том, что продукты человеческого труда растут

якобы как квадраты числа работников и отсюда делается вывод не о замедлении, а о возможном ускорении роста производительных сил в перспективе52 (вспомним, что у Т. Мальтуса эта мысль звучит с точностью до наоборот)

Теория разделения труда

В рамках этой теории П. Прудон, подобно С. Сисмонди, выражает нескрываемый пессимизм по поводу перманентного характера разделения труда в обществе. Правда, в отличие от него он пытается выстроить аргументацию против этого «экономического закона» классиков посредством гегелевского диалектического метода анализа.

Однако фактически П. Прудон выхолостил и вульгаризировал идею метода диалектики. Свидетельством тому являются связанные с этим методом суждения ученого в его «Философии нищеты». Именно на них некогда обратил свое внимание в упомянутой выше «Нищете философии» и К. Маркс, а именно":

• сначала П. Прудоном отмечается позитивная сущность процесса разделения труда (как «способ осуществления равенства условий и умственных способностей»);

• потом — негативная сторона этого процесса (поскольку он стал «источником нищеты»);

• наконец, далее о том, что надлежит найти «новое сочетание, которое устранило бы вредные стороны разделения, сохраняя при этом его полезные действия».

Более того, П. Прудон упрекает А. Смита и его последователей за их «оптимизм» и недооценку «вредных сторон какого-либо закона», в том числе закона разделения труда. Ведь в соответствии с последним, подчеркивает он, в обществе происходит «беспрестанное введение новых и новых машин», но «машина, или фабрика, принизив рабочего путем подчинения его хозяину, довершает его унижение, заставляя спуститься с положения ремесленника до положения чернорабочих»54.

Таким образом, сведя суть закона разделения труда к абстрактной категории, П. Прудон в самом деле «не придумал ничего лучшего, как возвратить нас к состоянию средневекового мастера»55.

Теория конституированной стоимости

П. Прудон критикует учение классиков и в связи с теорией стоимости (ценности), полагая, что она таит в себе «ключ к социальной системе, которого человечество ищет уже в течение шести тысяч лет»56.

По его мнению, проблему определения «относительной или меновой стоимости» политическая экономия всегда ставила в ка-

честве ее первого вопроса, «который ей следовало бы разрешить, но она (стоимость. — Я. Я.) не может быть определена абсолютным образом и по существу своему изменчива». Причина такого положения в том, уточняет он, что «один и тот же продукт в различные эпохи и в различных местах может стоить больше или меньше времени, больших или меньших расходов». Однако в конкретный период ценность, заявляет ученый, совершенно «неизменна в своем алгебраическом выражении, хотя денежное выражение ее и может меняться». И исходя из этой посылки им выдвигается собственный принцип определения абсолютной ценности продукта, который не связан с «мнением продавца или покупателя», а сам продукт должен быть оплачен «сообразно тому, сколько он отнял времени и расходов, не выше и не ниже»57.

На вопрос о том, как реализовать этот принцип выявления «абсолютной ценности вещи» временем, затраченным на ее изготовление, и расходами и как избежать «незнания принципа оценки», являющегося «причиной обмана в торговле и одной из важнейших причин неравенства состояния»58, П. Прудон ответил в своей «Философии нищеты».

Суть его ответа такова: экономистам следует понять «синтетическую идею стоимости», в соответствии с которой ценность должна быть «конституирована», т. е. отрегулирована еще до продажи посредством установления заранее количества соответствующих затрат труда и времени. Причем идея «синтетической стоимости», пишет П. Прудон, не нова, так как она будто «была уже в смутных очертаниях усмотрена Адамом Смитом». Что же касается исторических аналогов товаров с конституированной стоимостью, то они, на его взгляд, уже имеются, поскольку именно золото и серебро «были первыми товарами, стоимость которых конституировалась»59.

Следовательно, в самом деле, определение стоимости товаров как «результат содержащегося в них труда, — мысль... чуждая Пру-дону», ибо для него «продукты (а не ценность их) происходят исключительно от труда»60.

Теория доходов

Изложение этой теории П. Прудон построил, рассматривая содержание так называемых трех элементов — труда, капитала и земли, принятых политической экономией в качестве основных источников доходов.

Он утверждает, что «производство является результатом этих трех элементов, которые, взятые порознь, одинаково бесполезны», ибо «капиталы, земля и труд, рассматриваемые в отдельности и отвлеченно, могут считаться производительными только в пере-

носном смысле слова». Однако, по его мнению, каждый собственник земли или капитала, «сам ничего не производящий» и свой доход «получающий ни за что, является либо паразитом, либо мошенником»; те же собственники, которые, «устыдившись своей праздности, работают», все равно не заслуживают большего, чем «только свое жалованье, но не доходы»61.

Таким образом, П. Прудон, по существу, солидарен с С. Сис-монди в том, что рабочим платят за их труд урезанную часть возникающего в процессе производства дохода. И в аргументации этого положения он красноречив не менее своего предшественника, говоря, например, об «обеднении трудящихся», «мошенническом утаивании», «неравенстве условий жизни», «эксплуатации человека человеком»62 и т. п.

Теория воспроизводства

В представлении П. Прудона воспроизводство характеризуется тем, насколько сбалансированы в обществе производство и потребление. Так, по его словам, «в правильном хозяйстве между производством и потреблением существует равновесие». Но в реальной действительности, подчеркивает он, «собственники перестали работать, их потребление, согласно экономическим принципам, непроизводительно» и поэтому «афоризмы политической экономии ложны»63.

Отсюда П. Прудон делает вывод о нарушении собственниками «экономического закона», в соответствии с которым «труд должен уравновешиваться продуктом»64. Тем самым он, как и С. Сисмонди, демонстрирует неприятие «закона Сэя». Однако очевидно, что ни тот, ни другой не поняли истинных причин экономических кризисов, которыми, как писал М. И. Туган-Барановский, являются «естественные и необходимые последствия промышленной свободы, при которой каждый производитель полагается на свой собственный расчет, не принимая в соображение других производителей»65.

Теория реформ

О необходимости реформ для решения социального вопроса речь идет в большинстве сочинений П. Прудона. В них, считая своим долгом обосновать концепцию социальной справедливости, он решительно отвергает всякую мысль о революции. Причем накануне издания «Философии нищеты» в письме К. Марксу им была сформулирована даже некая конечная цель собственных реформ: «С помощью экономической комбинации ввести в общество те богатства, которые вышли из общества с помощью другой экономической комбинации»66. В случае реализации этой цели, говорится в одной из его последних работ, будущее поколение навсегда избавилось

бы от «нашей общей вины» за то, что «некоторые из нас получают больше или меньше, чем следует по правилу»67.

Реформаторские идеи П. Прудона содержат немало общего, сбли-жающего его с С. Сисмонди. Это видно из таких идей П. Прудона, как68:

• сочувственное отношение к положению в обществе так назы-ваемых «третьих лиц», т. е. крестьян, ремесленников, кустарей;

• признание приоритетной роли в экономике «мелкой собственности и мелкого производства» как условие, создающее ра-бочим положение, «в смысле обеспеченности, существования, почти такое же, как и при полном равенстве»;

• приверженность принципу социальной справедливости, понимаемому как возможность «давать каждому равную часть благ... действовать сообразно интересам общества»;

• исключение из законодательства принципа неравенства вознаграждения «под предлогом неравенства способностей»;

• недопущение «никакой концентрации капитала или дохо--дов в руках одного человека, никакой эксплуатации труда, никакого грабежа».

К числу же специфических реформаторских идей, принадлежащих только П. Прудону, необходимо отнести следующие:

• ликвидация денег и введение вместо них бонов обращения (обмена);

• уничтожение процента посредством организации дарового (беспроцентного) кредита;

• организация Банка народа;

• отмена правительства как итог осуществления реформ. Аргументы П. Прудона в пользу идеи о введении вместо денег

бонов обращения таковы. Надежность денег выражается в обязатель-стве банка возместить их соответствующим количеством универ-сального эквивалентного товара, т. е. металлическими деньгами. А надежность бонов обращения будет гарантироваться Банком на-рода, предоставляющим только своим членам — владельцам этих бонов — безоговорочное право на определенные товары. Исходя из этого соображения предполагается, что якобы деньги, в том числе металлические, будут вытеснены бонами обмена, хотя на самом деле нет «никакой гарантии в том, что количество их не будет пре-вышать потребности рынка обращения в орудиях обращения»69. Об уничтожении процента посредством организации дарового. процента П. Прудон размышляет, выражая надежду на то, что тру-дящийся будет «занимать деньги даром» и «непосредственно приоб-ретать все полезные капиталы». На самом же деле «продажа за на-личные и в кредит составляет и будет составлять две различные

операции, и обладание благом в настоящее время будет всегда считаться более выгодным, чем обладание им в будущем... процент на деньги таким образом снова появится, но в новой форме»70.

На организацию Банка народа П. Прудон возлагает главные надежды в своей концепции реформ. Его банк должен был отличаться от банков обмена социалистов-рикардианцев по трем позициям71. Во-первых, тем, что у него металлические деньги были бы уничтожены не сразу, а благодаря предварительному выпуску бонов в обмен на деньги и коммерческие векселя. Во-вторых, тем, что процент на деньги предполагается уничтожить все-таки не полностью, а довести с зафиксированного вначале уровня в размере 2% до минимального уровня — 0, 25% (для выдачи ссуд также и под залог непроданных товаров). И в-третьих, тем, что создание Банка народа произойдет не без привлечения капитала, а, напротив, с капиталом в 5 млн фракций по 5 франков.

Между тем П. Прудон, как и социалисты-рикардианцы, предполагая обеспечение производителям гарантий о постоянном и полном сбыте их товаров при полной свободе производства, очевидно, не утруждал себя вопросом, «каким образом найти сбыт таким товарам, которые почему-либо не нравятся покупателям или произведены в излишнем количестве против спроса», и можно ли вообще «искать в комиссионных конторах решения социального вопроса»72.

Наконец, идея отмены правительства у П. Прудона зиждется, по существу, на том, что в результате его реформ осуществится «слияние классов» и останутся только трудящиеся, которые обмениваются продуктами своего труда по их истинным ценам, и поэтому призванное «положить конец их (притеснителей и притесняемых, сильных и слабых. — Я. Я.) взаимной борьбе ярмом общего угнетения» правительство станет бесполезным. Таким образом, по его мысли, «раз капитал и труд будут отождествлены, общество может существовать самостоятельно и не нуждаться в правительстве»73.

§ 3. Историческое значение экономического романтизма

Экономический романтизм, как одно из самостоятельных направлений экономической мысли постмануфактурного периода, являет собой качественно новый этап в истории теоретической экономики, и об этом свидетельствуют следующие обстоятельства.

Во-первых, С. Сисмонди и П. Прудон — лидеры экономического Романтизма — в своих трудах смогли обосновать многочисленные неопровержимые доказательства о несостоятельности смитианских идей об «экономическом человеке» и «невидимой руке», т. е. о га-

рантированном в условиях экономического либерализма гармоничном и поступательном развитии экономики и автоматической са-морегуляции хозяйственного механизма.

Во-вторых, им принадлежат аргументированные суждения против сентенций так называемого «закона Сэя», отвергая которые, они характеризовали возникновение кризисов в постмануфактурной экономике развитых стран той «эпохи не как случайное явление, а как имманентное свойство хозяйства, организованного на принципах laissez faire.

Наконец, в-третьих, экономисты-романтики, находясь в «оппозиции» по отношению к экономическому учению классиков, противопоставили «классической школе» концепции социально-экономических реформ, отдельные положения которых не утратили свою актуальность вплоть до настоящего времени.

Аргументированное неприятие ключевых положений классической политической экономии, системное отображение собственных взглядов на существо и роль экономической науки послужили С. Сисмонди и П. Прудону основой для попыток обосновать альтернативные концепции о ее предмете, методе и предназначении в общественной, в том числе хозяйственной, жизни.

Эти исследователи явились основоположниками нового направления экономической мысли, а их творчество стало одним из лучших достижений политической экономии на этапе постмануфактурного развития экономики.

Известные французские историки экономической мысли Ш. Жид и Ш. Рист еще за несколько десятилетии до появления экономического учения Дж. М. Кейнса, и, соответственно, теоретического осмысления положений государственного регулирования экономики отмечали, что, безусловно, «Сисмонди был первым проповедником принципа государственного вмешательства» и что прежде всего благодаря ему в политической экономии «становится уместной социальная политика». При этом, однако, пи-шут они, он всегда хранил «тайную симпатию к старому режиму корпораций и привилегированных цехов», но, осуждая эти учреждения, как «не соответствующие интересам производства», постоянно задавался вопросом, «нельзя ли почерпнуть в них опыт для обуздания злоупотреблении конкуренции». Они убеждены также в том, что, призывая к государственному вмешательству и откры-вая «реакцию против абсолютного либерализма», родоначальник экономического романтизма дал основание К. Марксу почерпнуть у него идею «о концентрации имуществ у небольшого числа соб-ственников и о растущей пролетаризации рабочих масс» и что даже возникновение понятия «прибавочная стоимость» мог предвосхи-тить именно С. Сисмонди, поскольку К. Маркс, подобно ему,

«объясняет прибыль тем, что рабочий продает не труд свой, а силу своего труда»74.

В одном из лучших сочинений И. Шумпетера «Капитализм, социализм и демократия» (1942) имеют место во многом аналогичные оценки творческого наследия С. Сисмонди В этой работе, в частности, подчеркивается, что не следует считать Д. Рикардо единственным, «кто повлиял на экономическую теорию Маркса», что произведения С. Сисмонди и ряда других авторов «во многих отношениях параллельны его (К. Маркса — К. Ц.) собственной» Сказанное подтверждается тем, пишет И. Шумпетер, что К. Маркс «без конца подчеркивает растущую нищету трудящихся масс». Кроме того, уточняет он, «близость учения Маркса к учению Сисмонди» очевидна в его «объяснении кризисов», а также «в теории прибавочной стоимости и в других местах»75.

Кроме того, вслед за Н. Кондратьевым можно с полной определенностью признать: «Сисмонди в общетеоретических воззрениях, т. е. в учении о ценности и цене, в учении о распределении и доходах, в общем оставался на почве доктрины классиков. Но, потрясенный картиной экономических кризисов и обнищания части массового населения, отверг именно те построения классиков, которые выражали их оценочное отношение к достоинствам строя свободной конкуренции».

Очевидно, правомерно также еще одно положение Н. Кондратьева, в соответствии с которым борьба С. Сисмонди «против классиков» проистекала не столько из теоретических разногласий «в представлениях об общественном идеале», сколько в пробуждении интереса «к проблеме исторической относительности и изменчивости общественно-хозяйственного строя», и в этом смысле он и Ф. Лист «могут считаться вместе с Контом и Миллем идейными родоначальниками исторической школы в социальной экономии»76.

Современные российские историки экономической мысли в своем отношении к С. Сисмонди в части его воззрений, в том числе реформаторских, далеко не единодушны. В их числе есть и такие, как, например, А. Сурин и другие, которые по-прежнему убеждены, что С. Сисмонди (равно как и П. Прудон) «принадлежит к идеологам мелкой буржуазии», ибо он «не понял процесса становления капитализма и его результатов» и поэтому с присущей ему наивностью «обращался к правительствам стран с просьбой, чтобы они своей властью прекратили капиталистическое развитие» и вернули «общество к мелкому производству», ибо «оно — идеал Сисмонди»77.

В числе же произведений, содержащих неидеалогизированные оценки творчества С. Сисмонди, в российской историко-экономи-ческой литературе последних лет обращают на себя внимание труды Е. Майбурда, Р. Левиты и др.

К примеру, в монографии Е. Майбурда «Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров» (1996) С. Сис-монди характеризуется прежде всего как критик идеологии экономического либерализма, указывающий на то, что «прогрессирующее накопление капитала может сочетаться с неизбывной бедностью трудящихся». Одновременно с этим в заслугу этого ученого ставятся его высказывания «за государственное регулирование рыночной стихии». И хотя «сколь-нибудь конкретных мероприятий» родоначальник экономического либерализма не предложил, тем не менее, подчеркивает автор монографии, «допустимо назвать его (С. Сисмонди. — К. Ц.) имя в качестве предтечи Кейнса»78.

Сугубо позитивная оценка дана творчеству С. Сисмонди и в книге Р. Левиты «История экономических учений» (1998). По убеждению этого автора, именно «Сисмонди был первым экономистом, поставившим проблему кризисов перепроизводства в центр исследования». Вопросам реализации, подчеркивает он, классики, кроме Т. Мальтуса, не придавали существенного значения, хотя в условиях капиталистической (либеральной) системы вполне возможна ситуация, когда «производство растет, а потребление (личное. — К. Ц.) падает».

Кроме того, Р. Левита обращает внимание читателя на то, что, считая неестественной хозяйственную систему, при которой безграничный рост производства сопровождается «в то же время понижением жизненного уровня», С. Сисмонди «противопоставляет ей не социализм», а программу, предполагающую «раздробление промышленного и сельскохозяйственного производства на возможно большее число самостоятельных предприятий, раздробление собственности на капитал, соучастие рабочих в хозяйственном деле»79.

Наконец, важно отметить позицию авторов одного из популярных в России учебников по экономической теории, изданного в 1995 г. под общей редакцией В. И. Видяпина и Г. П. Журавлевой. В этом учебнике С. Сисмонди рассматривается прежде всего как критик «экономического механизма» своей эпохи, как ученый, который «считал, что политическая экономия призвана быть наукой о совершенствовании социального механизма ради счастья человека»80.

Выдвигая собственную экономическую программу, П. Прудон рассчитывает на то, что социальную справедливость возможно достичь лишь посредством осуществления экономической справедливости. В том, что ныне «требуется реформа», полагает он, имеет место «наша общая вина», ибо, «некоторые из нас получают больше или меньше, чем следует по правилу»81.

Согласно оценке Ш. Жида и Ш. Риста, «лучше, чем кто-либо из его предшественников, он (П. Прудон. — К. Ц.) понял, что эконо-

мическая свобода есть окончательное завоевание современных обществ, что всякая глубокая реформа должна опираться на эту свободу. Но этот либерализм, — продолжают они, — покоится на глубоком чувстве экономической реальности, и ныне социальная проблема ставится в тех же рамках, в каких поставил ее П. Прудон: реализовать справедливость в свободе»82.

Таким образом, в экономических учениях С. Сисмонди и П. Пру-дона красной нитью прослеживается мысль о их приверженности принципам социальной справедливости. Экономика и общество являются в их творчестве предметом реформаторских забот. А в предлагаемых ими социально ориентированных реформаторских проектах, говоря словами Ш. Жида и Ш. Риста, доминирует идея о целесообразности поиска «среднего (не капиталистического и не социалистического. — К. Ц.) пути, на котором они, исправляя злоупотребления свободы, не пожертвовали бы своими принципами», о неприятии «всех форм авторитарного социализма» ради безусловной необходимости «индивидуальной свободы как двигателя экономической деятельности»83. С учетом этого правомерно отметить, что в мировой истории экономической мысли концепции реформ экономистов-роматиков знаменуют собой начало совершенно иного, чем у экономистов-либералов, видения хозяйственной системы, социальные ориентиры для которой, как очевидно, должны обеспечиваться соответствующими мерами и «сверху», как у С. Сисмонди, и «снизу», как у П. Прудона.

Вопросы и задания для контроля

1 Что означают ленинские термины «экономический романтизм» и «экономисты-романтики»?

2 В чем особенности трактовок предмета и метода изучения политической экономии в творчестве С. Сисмонди?

3 Сопоставьте диаметрально противоположные по отношению к учению классиков выводы С. Сисмонди из его теорий производительного труда, разделения труда, народонаселения, доходов и воспроизводства

4 Можно ли согласиться с С Сисмонди в том, что «сумма производства данного года только обменивается всегда на сумму производства прошлого года»? Сформулируйте свои аргументы по данному поводу

5 О каких гарантиях «против всеобщей конкуренции» идет речь в теории реформ С. Сисмонди? Изложите ваше отношение к рекомендуемым этим ученым мерам государственного вмешательства в хозяйственную жизнь общества

6. Какие особенности присущи предмету и методу изучения в творчестве П. Прудона?

7. Проанализируйте содержание основных положений в теориях народонаселения и разделения труда П. Прудона. Какие позиции в этих теориях близки к аналогичным теориям С. Сисмонди?

8. Что такое «конституированная стоимость» П. Прудона? Сравните предложенную в этой связи одноименную концепцию П. Прудона с теорией стоимости классической политической экономии.

9. Каковы аргументы неприятия «закона Сэя» в теории воспроизводства П. Прудона? Насколько они сопоставимы с воззрениями на этот счет С. Сисмонди?

10. Рассмотрите и прокомментируйте сущность реформаторских идей П. Прудона об уничтожении денег и процента, об организации Банка народа и отмене правительства.

Список рекомендуемой литературы

Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений. М.: Экономика, 1995.

Ленин В. И. К характеристике экономического романтизма / В кн.: Сисмонди Ж. С. Новые начала политической экономии в его отношении к народонаселению. Т. 1. М.: Гос. социально-эконом. изд-во, 1937.

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 2.

Маркс К. Нищета философии. Ответ на «Философию нищеты» П. Прудона. М.: Госполитиздат, 1941.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 26. Ч. III.

Прудон П. Бедность как экономический принцип. М.: Посредник, 1908.

Прудон П. Что такое собственность, или Исследование о принципе права и власти. С.: Книгоиздательство анархистов-коммунистов «Светлая Звезда», 1919.

Сисмонди Ж. С. Новые начала политической экономии в его отношении к народонаселению. В 2-хт. М.: Гос. социалыно-эконом. изд-во, 1937.

Туган-Барановский М. П. Ж. Прудон. Его жизнь и общественная деятельность. Биографический очерк. СПб., 1891.

Глава 12. Социально-экономические реформаторские проекты утопического социализма

Из этой главы вы узнаете:

• что возникновение антирыночных доктрин социалистов-утопистов было обусловлено во многом обоснованно аргументированным неприятием ими модели идеального (в условиях либеральной экономики) социального устройства общества в учении авторов классической политической экономии;

• какие из лидеров утопического социализма первой половины XIX в явились «истинной предтечей коллективизма» и какие из них желали, чтобы «индивид не потерялся в массе» после того, как «объединение, придет снизу, а не сверху» (Ш Жид и Ш. Рист),

• каковы особенности реформаторских идей Р Оуэна, К. Сен-Симона и Ш. Фурье о ненасильственной ломке «эксплуататорского» общества и утверждении принципов социальной справедливости, якобы естественным образом присущих только и единственно социализму.

§ 1. Особенности утопического социализма постмануфактурного периода

В ранних социалистических утопиях, начиная с сочинений Платона и кончая произведениями Т. Мора, Т. Кампанеллы и других, речь шла о критике частной собственности, как правило, с позиций морали. Из сути их утопических концепций было очевидно тяготение к примитивному идеалу общественного устройства на принципах равенства потребностей и равенства способностей.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: