Глава 13. Немецкая историческая школа 20 страница

ческая экономия представляет в себе разом и физиологию, и медици-ну общественного организма» (Избр. произв., с. 276—277). «Политэко-номия должна указать идеал самого справедливого разделения благ -открыть средства для постепенного осуществления этого идеала в са-мой действительности». • I

В статье «Пролетарии и пауперизм в Англии и во Франции» В. Ми-лютин писал, что «успехи промышленности тесно связаны с успехами образованности и что улучшение внешнего быта — необходимое усло-вне и для нравственного развития человечества» (Избр. произв., с. 160). Характеризуя принцип свободной конкуренции («неограниченной сво-боды промышленности»), составлявший «квинтэссенцию экономичес-кого учения смитовской школы», В. Милютин писал: «Полная, нео- граниченная свобода промышленности есть то верховное начало, под, влиянием которого совершается экономическое развитие современ-ных государств. Начало это перешло в жизнь из науки. Провозглашен-ное в первый раз физиократами, принятое и развитое школой Адама Смита, оно сделалось вскоре основным принципом политической эко- номии, ее девизом и опорой... Неограниченная свобода про-мышленности порождает, как естественное и необходимое свое по-следствие, неограниченную конкуренцию между производителями. Конкуренция эта, по отношению к производству богатств, имеет, конечно, самое благодетельное и полезное влияние» (Избр. произв., с. 169). «Но неограниченная конкуренция вместе с добром производит и зло... Выгодами ее пользуются в настоящее время одни высшие классы, одни владельцы капиталов; но для многочисленного класса работ- ников она бывает по большей части губительна и вредна. Свобода про-мышленности поставляет труд в самое невыгодное отношение к капи-талу, она имеет самое вредное влияние на распределение производи-мых богатств между этими двумя главными производительными сила- ми» (Избр. произв., с. 170). «Вследствие принципа неограниченной сво- боды промышленности, лежащего в основании экономической орга-низации почти всех современных обществ, все участие работника в пользовании продуктами народной промышленности ограничивается незначительным вознаграждением за труд, являющимся обыкновенно в виде заработной платы».

Выход из этого положения В. Милютин видел в укреплении общно-сти интересов рабочих и предпринимателей. «До тех пор пока работник будет совершенно чужд капиталисту, пока он не будет участвовать в его выгодах и барышах, пока он будет только наемником его, а не товарищем, до тех пор между производителями всегда будет борьба... Пока отношение между работником и капиталистом не будет основы-ваться на началах взаимной доверенности, тесной связи и солидарно- сти, до тех пор успехи промышленности и народного богатства будут покупаться дорогой ценой, ценой бедности и нищеты многочисленного класса работников» (Отеч. записки, 1847, т. 50, с. 47). По мнению В. Милютина, «интерес общества состоит не в обогащении немногих

но в улучшении судьбы всех, — не в сосредоточении всего богатства в руках одного класса, но в равномерном его распределении по всем классам». Большую роль в улучшении положения рабочих В. Милютин отводил «общественной власти». «Только общественная власть, представительница интересов всех и каждого, может своим вмешательством обуздывать сильных, покровительствовать слабым, отвращать несправедливости и противодействовать беспорядку» (Избр. произв., с. 322).

В. Милютин критиковал А. Смита и его последователей за то, что они полностью отрицали «вмешательство власти в дело народной промышленности», не желая видеть «рациональных условий для успешных действий общественной власти в сфере промышленных интересов» «Вмешательство правительства, — говорили они, — приносило до сих пор более вреда, нежели пользы; следовательно, это вмешательство абсолютно вредно и не должно быть ни в каком случае допускаемо Такое заключение было совершенно неосновательно потому, что предполагало со стороны общества невозможное и жестокое равнодушие к судьбе своих граждан. Если бы общественная власть предоставила промышленность на произвол частным интересам и оставила слабых без покровительства, а сильных без надзора, она бы отказалась вместе с этим от своего настоящего назначения, от того, в чем заключается ее прямая, непосредственная обязанность Такое отречение общественной власти от своих прав было бы в высшей степени безрассудно и вредно. Оно уничтожило бы всякую возможность установить порядок в экономических отношениях и доставить правам всех и каждого надлежащее охранение и обеспечение... Как в сфере политической, так и в сфере промышленной настоящая свобода только и возможна под условием твердой организации общественных отношений» (Избр. произв., с 318—319).

Критикуя представителей «новейших школ», в том числе «утопических социалистов», В. Милютин писал, что, «заботясь преимущественно о том, чтобы найти тип самой совершенной, самой разумной организации труда, они недостаточно сознают, что человечество не может делать скачков в своем развитии и не может, следовательно, перейти прямо и без приготовления из нынешнего своего состояния в состояние полного и безусловного совершенства Если бы новые школы понимали эту истину, они обратили бы свое внимание преимущественно на то, чтобы найти средства для постепенного усовершенствования экономической организации.. С другой стороны, в тех учениях, в которых идея организации труда не осталась в своей неопределенной всеобщности, но формулировалась полным и ясным образом, мы находим и другой важный недостаток: стремление к излишней централизации, к излишнему подчинению частных интересов интересу общему. В тех формах общественного устройства, которые придуманы новыми школами, личность человека или исчезает совершенно, или подвергается самым стеснительным ограничениям. Вместо того чтобы найти средства для примирения двух равно необходимых начал: инди-

видуализма и общинности, современные теории по большей части жертвуют первым в пользу второго и подчиняют деятельность неделимого известным правилам, исполнение которых не может обойтись без принуждения или самопожертвования» (Избр. произв, с 353—354). В целом В. Милютин был последовательным сторонником идеи постепенного, постоянного и бесконечного усовершенствования человечества, результатом которого, по его мнению, должен явиться период «организации труда, основанный не на состоянии, а на единстве и солидарности интересов», в результате которого «со временем водворится мир и гармония там, где мы видим только непримиримую борьбу и глубокий разлад» (Современник, 1847, № 8, с. 164)

Вреден Э. Р. (1835—1891)

Эдмунд Романович Вреден окончил в 1857 г. Главный педагогический институт в Санкт-Петербурге, после чего стал преподавать статистику и географию сначала в Полоцком кадетском корпусе, а затем в Павловском военном училище. После защиты в 1866 г. магистерской диссертации стал читать лекции в Санкт-Петербургском университете. В 1870 г. защитил докторскую диссертацию на тему «Страховые артели и долевая рабочая плата». После этого и до конца своей жизни преподавал политическую экономию, теорию государственного кредита и статистику в Санкт-Петербургском университете, в Горном институте и Институте инженеров путей сообщения. В 1873 г. утвержден экстраординарным и в 1880 г. ординарным профессором университета. Принимал активное участие в работах Русского географического и Вольного экономического общества.

Экономические взгляды Э. Р. Вредена не отличались особой оригинальностью, однако именно он одним из первых русских экономистов излагал некоторые положения, касавшиеся предмета и метода политической экономии, в том числе проблем так называемой «физиологии и морфологии хозяйства». В соответствии с этим подходом он излагал свой курс политической экономии, в который входило рассмотрение не только теоретических проблем, но и таких вопросов, как «строй предприятий» (их типы и особенности), распределение доходов и т. д. Особое внимание в своих работах Э. Вреден уделял проблематике изучения сферы обмена, включая в нее теории ценности, рынка, форм и орудий обмена и т д. По некоторым оценкам, работы Э. Р. Вредена относятся к лучшим работам своего времени по исследованию вопросов обмена.

Принимая активное участие в обсуждении проекта закона об акционерных обществах, Э. Р. Вреден стремился защищать интересы трудящихся Он предлагал внести в текст устава артелей и акционерных компаний положения, направленные на увеличение доли работников в доходах предприятий. По свидетельству современников, «успеху его сочинений в значительной степени вредил чрезвычайно оригинальный своей тяжеловесностью язык».

«Курс политической экономии», вышедший двумя изданиями в 1874 и 1880 гг., является главной работой Э. Р. Вредена, перу которого принадлежат также следующие работы: «Финансовый кредит Ч 1 Основные начала финансового кредита, или Теория общественных займов» (СПб, 1871); «Строй экономических предприятий» (СПб, 1873), в которой исследуется морфология хозяйственных оборотов в связи с проектом нового закона об акционерных обществах; «Страховые артели и долевая рабочая плата» (1873) — в ней исследуется положение артельных и страховых учреждений, а также предлагается примерный устав страховых артелей при железнодорожных предприятиях; «Учебные записки по статистике. Курс старшего класса военных училищ» и др.

«Курс политической экономии» (2-е изд., перераб. — СПб., 1880 — 596 с.) состоит из введения и шести отделов. Во введении раскрывается сущность человеческих потребностей как экономического явления и как основы хозяйства; в первом отделе — физиология хозяйства, или учение о производстве ценности (цель производства, природа как первый элемент производства, труд как фактор производства, капитал и его экономические разновидности); во втором отделе — морфология и бытовой строй хозяйственных процессов, или учение об экономических предприятиях; в третьем — распределение дохода от предприятий, в четвертом — обращение ценностей (существо и основания меновых сделок, денежное и кредитное обращение); в пятом — потребление ценностей и услуг и в шестом отделе дан исторический очерк существеннейших направлений в экономической науке.

О защите интересов рабочих

В своей докторской диссертации и ряде последующих работ Э. Вреден рассматривал возможность участия рабочих в «барышах предприятия». Этот способ наделения рабочих и порожденную им новую форму заработной платы он назвал «долевой рабочей платой», которая «ставит рабочего в долю с предпринимателем и успехом предприятия». Вопросы о содействии и поддержки рабочих он предлагал включить в примерный устав страховой артели, поскольку это позволит достичь следующих целей (Курс, с. 267—270; Конспект, с. 49—50):

1 «Привязать наемных работников к самому предприятию и тем обеспечить последнему — stock of labour, т. е. неуклонное, долголетнее служение добросовестных и опытных исполнителей.

2. Привести в соответствие и соотношение между собой доходность предприятия и вознаграждение за усердное, прямое служение ему.

3 При всех промышленных предприятиях следует организовать долевые приплаты к обыкновенному вознаграждению за труд, на основании полного освобождения служащих и рабочих от промышленных РИСКОВ.

4 При страховании служащих и рабочих от пагубных хозяйственных последствий, по случаю опасности, зловредности и изнурительности Данного занятия для здоровья, сами служащие будут более стараться о

предупреждении и прекращении опасностей, чем если бы полного страхования не существовало и каждый заботился только о себе

5 Создать прочное обеспечение для всей семейной обстановки служащего и рабочего таким образом а) предприятия и предприниматели обязаны содействовать всем членам семьи служащего к открытию поприща для приложения труда (женщины, калеки), б) содействовать выгодному помещению всякого сбережения путем открытия ссудо-сберегательных касс, в) облегчить приобретение предметов потребления на основании начал общества потребления или бережливости

6 Доставлять средства к приобретению технического образования как взрослыми, так и малолетними

7 Устройство рабочих усадеб

8 Полезное препровождение досуга и организация развлечений»

Э. Вреден выступал против забастовок и вообще «всякого насильственного протеста со стороны рабочих и потому, что рабочие нередко слишком узко понимают свои непосредственные выгоды и необдуманными мерами в борьбе наносят вред самим себе, да и потому, что всякое насильственное разрешение экономических отношений между представителями тех или других интересов влечет не только потрясения, которые вредно отражаются на всей промышленности, но и такие, которые более вредны для самих рабочих» (Курс, с 291)

Особую роль в защите интересов рабочих Э. Вреден отводит государству «Что государство имеет право и даже обязано принимать подобные меры, это вытекает из той всеми признанной истины, что в числе других целей стоит едва ли не на первом месте помощь личности в том, где она сама не может оградить своих интересов В этом смысле нуждающимися в государственной помощи являются рабочие в борьбе с предпринимателями»

О коммунизме и либерализме

«На опыте господствующим повсюду началом оказывается разделение труда соответственно внутреннему различию способностей и внешнему по мировой обстановке людей Пользы разделения труда не отвергают ни коммунисты, ни социалисты, они даже полагают, что необходимо водворить на основании этого принципа соответственную организацию и такое содействие между всеми в хозяйстве, чтобы все доходили до одинакового успеха и до одинакового пользования Но забывают при этом, что обеспечить одинаковое пользование ценностями и услугами или результатами труда, при различии в самих способностях к труду, почти немыслимо, что тут, очевидно, несправедливое лишение одних и благодетельствование других менее трудящиеся будут получать более, чем заслужили, и наоборот Необходимо обратить внимание при этом и на то, что эгоизм, присущий человеку, как личное сознание о своей особе, не приведет к напряжению трудовых усилий, неизбежно и способный наиболее трудиться будет беречь свой труд в уровень со слабосильными, следовательно, равенство если и водворится общее, то однообразие снизойдет до уровней личностей наименее спо-

собных, установится на ступени трудовых сил наименьших и никаким образом не будет достигать тождества с трудовыми силами наивысшими, наибольшими Следовательно, упразднится вся польза, какая от разделения труда происходит Будет одинаковость напряжений, несмотря на возможность для многих к гораздо большим усилиям, к значительнейшему труду, водворится именно уровень посредственности, но вовсе не распределится равномерно уровень наибольших успехов хозяйства» «Точно так же, ложно и направление всей школы либеральной, защищающей эгоистические стимулы и считающей их основным источником хозяйственной деятельности, вообще основанием всех проявлений экономического быта Общественность и хозяйство до такой степени родственны друг другу, что отдельных интересов для них не существует, а каждый раз, когда стремления общественные и стремления хозяйственные расходятся между собой, во всем хозяйстве и во всей общественной среде наступает расстройство, кризис Всякий разлад, всякое разобщение хозяйства с общественностью, всякое увлечение исключительно экономическими соображениями гибельно отзываются в политическом быту, и наоборот, увлечения политические порождают превратные явления в хозяйстве» (Курс, с 589—590)

Глава 13. Немецкая историческая школа

Усвоив материал этой главы, вы будете знать:

«что «само формирование исторической школы. происходившее под знаком оппозиции классикам, потребовало... впервые отчетливого и критического осознания самой природы метода экономического исследования» (Н. Кондратьев);

• какие идеи классической политической экономии были подверг-нуты критическому переосмыслению предшественниками и представителями исторической школы Германии;

• какую «нишу» Б области предмета и метода экономической науки восполнили научные изыскания авторов немецкой истори-ческой школы и сколь значимым для творчества современных экономистов окажется их неклассово-формационный историзм.

§ 1. Предпосылки возникновения исторической

школы Германии в трудах ее предшественников и родоначальников

В период объединения германских земель в единое государство, т. е. в середине XIX в., возникло еще одно альтернативное классической политической экономии направление экономической мысли, получившее название «историческая школа Германии» или, что одно и то же, «немецкая историческая школа».

Эта школа, по сути, олицетворяет не столько историческое, сколько социально-историческое направление, потому что ее авторы, в отличие от классиков, включили в поле исследований политической экономии (предмет изучения) наряду с экономическими и неэкономические факторы, впервые начав тем самым одновременное рассмотрение в историческом контексте всего многообразия социально-экономических проблем, всей совокупности общественных отношений.

В своей критике немецкие авторы единодушны в том, что классики чрезмерно увлекаются абстракциями и обобщениями и недооценивают значение фактов и наблюдений, связанных с про-шлым и настоящим. Они также обвиняют классиков за абсолютизацию принципов экономического либерализма (laissez faire), приверженность некой универсальной экономической науке и узость индивидуалистских доктрин и настаивают на целесообразности исследования реального, а не мнимого изображения конкретной действительности.

О характерной особенности исторической школы Германии свидетельствует то обстоятельство, что ее главные идеи были сформулированы теоретическими предшественниками данного направления экономической мысли — А. Мюллером и Ф. Листом. А суть этих идей, вытекающая из сочинений Адама Мюллера под названием «Основы искусства управления государством» (1809) и Фридриха Листа под названием «Национальная система политической экономии» (1841), сводится к таким положениям, как:

• особая и значительная роль для экономической науки исторического метода;

• характеристика политической экономии не как универсальной, а национальной науки;

• учет влияния на национальное хозяйство не только экономических, но и природно-географических, национально-исторических и других неэкономических предпосылок;

• признание общественного интереса нации выше личного интереса индивидуума.

Экономические воззрения А. Мюллера и Ф. Листа близки друг другу в тех аспектах, в которых оба они критикуют классиков за их абстракции и либерализм, ратуют за сохранение протекционизма в хозяйственной политике государства и явно преувеличивают роль исторического метода анализа в экономической науке. В то же время их взгляды существенно расходятся, когда речь идет об идеале общественного устройства и роли экономической науки в его достижении.

Так, А. Мюллер склоняется к идеализации хозяйственных отношений времен средневековья, потому что принципы laissez faire, на его взгляд, не могут соответствовать национальным, в том числе хозяйственным, традициям континентальных стран. Он убежден, что исключительно благодаря авторитету А. Смита на родине этого ученого — в островном государстве Англии смогли укорениться идеи ничем не ограниченной свободной торговли и конкуренции.

В свою очередь Ф. Лист, в отличие от А. Мюллера, принимает некоторые теоретические положения классиков, особенно в части поступательного развития общества и целесообразности ускорения научно-технического прогресса. Однако подход классиков к экономической науке, по его мнению, носит слишком узкий и поверхностный характер, поскольку они не учитывают важную роль государства в национальной экономике, а также влияние на хозяйство исторических корней нации и ее культуры. Далее он не исключает и возможности повсеместного принятия принципов laissez faire, но при условии достижения странами одинаково высокой стадии экономического развития. Иными словами, Ф. Лист в самом деле «не верил в какой-то единый и благодетельный для всех народов и во

все времена общественный строй, опирающийся на свободную игру индивидуальных хозяйственных интересов»1.

В процессе эволюции исторической школы Германии в экономической литературе выделяют обычно три этапа. Первый этап охватывает период 40—60-х гг. XIX в. и получил название «старая историческая школа»; основные авторы этого этапа В. Рошер, Б. Гиль-дебранд, К. Книс. Второй этап приходится на 70—90-е гг. XIX в. и называется «новая историческая школа»; основные авторы — Л. Брентано, Г. Шмоллер, К. Бюхер. Третий этап имел место в течение первой трети XX в. под названием «новейшая историческая школа»; основные авторы — В. Зомбарт, М. Вебер, А. Шпитхоф.

Значение «старой исторической школы» по сравнению с другими этапами в развитии социально-исторического направления экономической мысли следует выделить особо ввиду того, что авторы этого этапа, будучи родоначальниками немецкой исторической школы, внесли наиболее весомый вклад в формирование ее основных научных ценностей. Например, Вильгельм Рошер (1817—1894) — профессор Геттингенского университета, автор таких сочинений, как «Краткие основы курса политической экономии с точки зрения исторического метода» (1843) и «Начала народного хозяйства» (в 4-х тт.; 1854, 1860, 1881, 1886), настаивал на необходимости только эволюционного развития общества, сравнивая всякую потребность в революционном изменении с «величайшим несчастьем и нередко смертельным недугом народной жизни»2. Именно ему принадлежит осуждающее учение классиков аллегорическое изречение о том, что «одного экономического идеала не может быть для народов, точно так же как платье не шьется по одной мерке»3.

Другой родоначальник старой исторической школы профессор университетов в Марбурге, Цюрихе, Берне и Йене Бруно Гильдеб-ранд (1812—1878), автор крупной работы «Политическая экономия настоящего и будущего» (1848), не менее активно, но порой тенденциозно придерживался исторического метода в экономической науке. На его несостоятельные прогнозы будущего в одной из своих статей указывал Н. Д. Кондратьев, который, в частности, писал: «Бруно Гильдебранд... предсказывал, что еще в течение XIX столетия в ходе развития Англии проявится тенденция возврата части пролетариата, бросившего землю, снова к земледелию, в силу чего городское и сельское население Англии вновь сравняется и роль сельского хозяйства повысится. Мы знаем, — заключает он, — что тот и другой прогноз оказались ошибочными»4.

Еще один из родоначальников школы профессор Фрайбургского (1855—1860) и Гейдельбергского (1865—1896) университетов Карл Густав Адольф Книс (1821 — 1898) настаивал на приоритете исторического метода в экономической науке, в том числе со стра-

ниц своей книги «Политическая экономия, рассматриваемая с исторической точки зрения» (1853; 2-е издание в 1883 г.) Он к тому же, по признанию американского неоклассика Дж. Б. Кларка, явился его наставником и учителем.

Между тем главная заслуга представителей «старой исторической школы» заключается прежде всего в формировании альтернативных классической школе методологических положений, которых впоследствии придерживались все авторы последующих этапов социально-исторического направления и которые затем легли в основу методологии социально-институционального направления экономической мысли — американского институционализма. Особенностям этих положений в методологии исторической школы Германии и посвящена завершающая часть данной главы.

§ 2. Методологические особенности немецкой исторической школы

Особенности методологии социально-исторического направления экономической мысли, как уже отмечалось, сложились еще на этапе «старой исторической школы». По мнению Н. Д. Кондратьева, это обстоятельство свидетельствует о том, что «само формирование исторической школы в противовес классической было фактом огромного значения для развития методологии социальной экономии. То формирование, — продолжает он, — происходившее под знаком оппозиции классикам, потребовало по существу... впервые отчетливого и критического осознания самой проблемы метода экономического исследования»5.

В самом деле, немецкие авторы, поставив во главу угла проблему метода экономического исследования, по существу выдержали научный спор с классиками и внесли в методологию политической экономии новые позитивные элементы, которые легли в основу методологических особенностей зародившегося благодаря им социально-исторического направления экономической мысли. Суть же этих особенностей методологии может быть сведена к следующим трем положениям:

1) учет влияния на экономическое развитие страны социальной среды, в том числе «человеческого фактора»;

2) выявление взаимосвязи и взаимообусловленности экономических и неэкономических факторов и категорий;

3) определение места и роли неклассовых критериев в исследовании фаз и этапов развития общества.

Первая методологическая особенность исторической школы Германии позволяет раскрыть несостоятельность одной из центральных методических позиций классиков, согласно которой в эконо-

мическои науке приоритетное значение имеют якобы главным об-разом экономические законы, факторы и категории и их действие объявляется универсальным и неотвратимым во все времена и для всех народов (государств). Ведь немецкие авторы, говоря словами Н. Д. Кондратьева, «опираются на факт многообразия и динамичности исторической жизни и отсюда отрицают возможность абст-рактных законов политической экономии вообще и законов экономического развития в частности», и их заслугой, на его взгляд, является обоснованная аргументация «в пользу относительности за-конов хозяйственной жизни» и попытка «дать конкретные эмпирические законы развития хозяйства»6.

Итак, представители исторической школы исходят из того, что экономические законы не следует отождествлять с природными законами (например, законы химические, физические и т. п.), которые неизменно проявляют себя благодаря стабильному характеру вызывающих их действие заранее известных элементов и компонентов. Поэтому, наперекор классикам, они указывают на неуниверсальный характер политической экономии и зависимость результативности экономических процессов не только от экономических (базисных), но и от многообразных факторов неэкономического (надстроечного) свойства, включая «человеческий фактор», т. е., как принято говорить, от факторов социальной среды. Причем в числе последних чаще всего ими упоминаются:

• национальные особенности и традиции;

• своеобразие исторического развития нации, ее менталитет;

• историческая случайность;

• географические условия страны;

• особенности национальной культуры, психологии, религии и др.

В связи со второй методологической особенностью исторической школы необходимо вспомнить, что у классиков неэкономические факторы обусловлены влиянием экономических факторов, из чего, например, вытекает, что чем выше уровень производительных сил общества, тем более развитой будет социальная среда (сфера), в том числе уровень культуры, искусства, науки и т. д., и наоборот. Немецкие авторы этой каузальной парадигме классиков противопоставили функциональную, и в их трудах значение в процессе эволюции хозяйственной жизни экономических и неэкономических факторов рассматривается, как правило, во взаимосвязи и взаимообусловленности.

Правда, ими нередко делается столь значительный акцент на особую роль в экономическом развитии неэкономических факторов, что их же позиция обернулась практическим насаждением в германском общественном мнении конца XIX — начала XX в. идей

о будто бы уникальном «немецком национальном духе», об особой исторической миссии «арийской расы» и т. д. К примеру, согласно предубеждениям М. Вебера, в его книге «Протестантская этика и дух капитализма» (1905) речь идет даже об исключительно важной роли в создании цивилизованного общества одного из течений протестантской религии — кальвинизма.

Наконец, третья методологическая особенность исторической школы отражает итог ее противостояния классической школе по поводу места и роли в экономической науке исторического метода. Как известно, у классиков историзм проявляет себя прежде всего через критерий выделения на различных этапах эволюции народов и государств так называемых высших и низших, главных и неглавных классов общества. Немецкие же авторы, обосновывая фазы, этапы и схемы экономического развития общества на всем протяжении исторического пути нации, классовому критерию противопоставили сугубо хозяйственный.

В этой связи Н. Д. Кондратьев, например, пишет, что именно предшественнику исторической школы Ф. Листу принадлежит «первая по времени попытка, если не считать еще более ранних зачатков, дать схему эволюции хозяйственных ступеней народов», в соответствии с которой «человечество последовательно проходит пять ступеней: а) период дикости, б) пастушеский, в) земледельческий, г) земледельческо-промышленный и д) земледельческо-промыш-ленно-торговый период»7. И, сравнивая данную схему еще с одной, он уточняет: «Представитель собственно исторической школы Б Гильдебранд дал иную схему, в основу которой было положено различие в состоянии обмена. Он различал: натуральное, денежное и кредитное хозяйство»8.

Благодаря неклассово-формационному историзму, как важнейшему инструменту для научных изысканий и обновления экономической науки, немецкая историческая школа достигла несомненных позитивных результатов. Подтверждение тому — не просто сам факт издания ее авторами ряда крупных фундаментальных историко-эко-номических монографий, а скорее то, что результаты этих исследований вызвали в дальнейшем весьма полезные дискуссии по многим актуальным социально-экономическим проблемам.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: