ДОБРОВОЛЬНЫЙ ОТКАЗ ОТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

§ 1. Понятие и значение стадий совершения преступления

Определение стадий в Уголовном кодексе отсутствует. Глава 6 УК "Неоконченное преступление" указания на них не содержит. Однако в теории уголовного права они выделяются. Выделение стадий позволяет лучше понять суть двух видов неоконченного деяния - приготовления и покушения, а также решить ряд других уголовно-правовых вопросов.

Стадии совершения преступления - это те юридически значимые этапы, которые проходит преступление в своем развитии.

Законодателя всегда интересовал вопрос, начиная с какого момента следует устанавливать уголовную ответственность. От того, как решался этот вопрос, зависела карательность (жесткость) или либеральность (мягкость) уголовного законодательства того или иного государства.

Как уже отмечалось в главе VII "Понятие преступления. Категории преступлений" настоящего учебника, преступление представляет собой один из видов поведения человека со всеми присущими такому поведению признаками. Преступное деяние имеет определенную временную и пространственную протяженность, в его основе лежит психофизическая активность. Но проявлению психофизической активности вменяемого, достигшего возраста уголовной ответственности лица предшествует определенный процесс мотивации, постановки и осознания цели и в конечном счете принятия решения - при условии наличия свободы выбора совершать или не совершать запрещенное уголовным законом деяние. При отсутствии такого выбора нет деяния в уголовно-правовом смысле.

Таким образом, отличие преступного поведения от правомерного заключается именно в направленности сознания субъекта в первом случае на совершение общественно опасного деяния. Само преступное поведение характеризуется теми же этапами, что и правомерное поведение, и начинается с процессов мотивации и целеполагания. В связи с этим возникает вопрос: можно ли устанавливать уголовную ответственность уже на этапе формирования умысла на совершение преступления?

В отечественном праве досоветского периода не редкостью были нормы, предусматривавшие уголовную ответственность за само "замышление преступления", или так называемый "голый умысел", правда, речь шла в основном о государственных преступлениях. Так, по Соборному уложению 1649 г. предусматривалась смертная казнь для того, кто "на царское величество злое дело мыслил и делать хотел" <1>, т.е. наказывался сам умысел, не нашедший еще своего объективного выражения в каких-либо действиях, направленных на его реализацию.

--------------------------------

<1> Хрестоматия по истории отечественного государства и права (X век - 1917 г.) / Сост. В.А. Томсинов. М., 2004. С. 70.

В Артикуле воинском 1715 г. смертная казнь путем четвертования и конфискация "пожитков" предусматривались за один умысел "полонить или убить" его величество. Такое же наказание устанавливалось для тех, кто не совершил какого-либо действия, но "токмо его воля и хотение к тому было", а также для тех, "кто знали об этом, но не известили" (арт. 19). Здесь, как и в первом случае, имеется в виду государственное преступление.

В этом же правовом источнике предусматривалась смертная казнь для военнослужащих (офицеров и рядовых) за тайную переписку или тайные переговоры с неприятелем. Этот запрет касался даже переписки отца с сыном, находящихся на разных воюющих сторонах <1>. Очевидно, что в этом случае речь шла о наказуемости даже зачаточного умысла на государственную измену, выраженного в переписке, переговорах и тому подобных формах. Никакие действия, которые могли бы способствовать достижению результата, еще не предпринимаются.

--------------------------------

<1> Там же. С. 169 - 170.

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. видами преступления признавались: 1) обнаружение умысла; 2) приготовление к приведению умысла в действие; 3) покушение на преступление и 4) собственно совершение преступления (ст. 8). Таким образом, выделялось не два, как сейчас, а три вида неоконченного деяния за счет включения в эту группу обнаружения умысла. При этом признаками умысла считались: его выражение в словах или письменно, угрозах, похвальбе, предложениях сделать какое-либо зло, а также в иных каких-либо действиях (ст. 9) <1>. Мы видим, что законодатель смешивал различные с точки зрения общественной опасности и близости к результату формы поведения. В действительности угроза представляет собой самостоятельный вид психического насилия - оконченное деяние или способ совершения другого преступления. "Похвальба" - это обнаружение умысла вовне. А предложение совершить преступление, адресованное другому лицу, необходимо рассматривать в рамках института соучастия.

--------------------------------

<1> Там же. С. 223.

Уложение 1845 г. в целом не предусматривало ответственность за формирование и сформирование умысла (т.е. "голый умысел"), он должен был быть выражен вовне. Однако в нормах Особенной части предусматривались все же единичные нормы об ответственности даже за "голый умысел". Согласно ст. 263 Уложения "всякое злоумышление и преступное действие против жизни, здравия или чести государя императора и всякий умысел свергнуть его с престола, лишить свободы и власти верховной, или ограничить ее права, или учинить священной особе какое-либо насилие" караются лишением всех прав состояния и смертной казнью. "Злоумышление" признавалось действительным (т.е. реальным) преступлением. Уголовной ответственности за него подлежали все участвующие в злоумышлении лица: сообщники, пособники, подговорщики, подстрекатели, попустители и укрыватели (ст. 265) <1>. Кроме того, в ст. 271 Уложения предусматривались лишение всех прав состояния и смертная казнь за умысел ниспровергнуть правительство или переменить образ правления.

--------------------------------

<1> Хрестоматия по истории отечественного государства и права (X век - 1917 г.) / Сост. В.А. Томсинов. С. 235.

Таким образом, в уголовном праве досоветского периода уголовная ответственность возлагалась с момента обнаружения умысла вовне и, в исключительных случаях, уже при сформировании умысла.

Представители русской школы классического уголовного права критически относились к существованию в то время норм об ответственности за "голый умысел". Так, по мнению Н.С. Таганцева, весь сложный процесс "сформирования умысла" находится за пределами "человеческой юстиции": она не имеет ни средств, ни способов проникнуть в эту сокровенную для других работу мысли. Для наступления уголовной ответственности требуется, чтобы формирующийся или сформировавшийся умысел чем-либо проявил или обнаружил себя вовне <1>.

--------------------------------

<1> См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. Тула, 2001. Т. 1. С. 531.

Но и "обнаружившаяся воля", "заявившая чем-либо свое бытие, но не приступавшая еще к осуществлению задуманного", как полагает указанный автор, не должна преследоваться государством. Н.С. Таганцев замечает: "С мысли пошлины не берут" <1>.

--------------------------------

<1> Там же.

Обнаружение умысла, по словам автора, не следует наказывать еще и потому, что само наказание приобретет случайный, выборочный характер, ведь далеко не все будут высказывать намерение совершить преступление. Следовательно, карать станут только словоохотливых. Кроме того, наказуемость одного умысла дает простор судейскому произволу. Карательная деятельность государства может иметь дело лишь с действиями людей, а не с их желаниями и предположениями. Если лицо высказало намерение совершить преступление, за ним должен быть усилен надзор. Однако карать такое лицо можно только тогда, когда лицо предпримет действительную попытку "ниспровергнуть требования авторитетной воли" <1>.

--------------------------------

<1> Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 532.

Подход русских "классиков" к наказуемости одного умысла на совершение преступления хорошо выразил Л.А. Цветаев, отмечавший в 1816 г.: "Где было одно намерение к преступлению, но не было действия, там нет преступления" <1>. В.Д. Спасович полагал, что умысел не подлежит наказанию потому, что "преследование его несовместно с требованиями свободы гражданской и принесло бы больше вреда, нежели пользы" <2>.

--------------------------------

<1> Цветаев Л.А. Начертание теории законов. М., 1816. С. 255. Приводится по: Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном праве России (XIX - XX вв.). М.-Йошкар-Ола, 2006. С. 27.

<2> Спасович В.Д. Учебник уголовного права. СПб., 1863. Т. 1. Вып. 2. С. 141. Приводится по: Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном праве России (XIX - XX вв.). С. 29.

А.В. Лохвицкий, как и другие авторы, проводил различие между мыслью, не выраженной вовне, и мыслью, получившей такое выражение. Не получившую объективного выражения мысль автор именовал "неосязаемой" и не придавал ей вообще никакого уголовно-правового значения. Однако и обнаруженная мысль, по мнению указанного автора, не посягает на чьи-либо права и безопасность общества, поскольку "мысль так же легко уходит, как и приходит" <1>.

--------------------------------

<1> Лохвицкий А.В. Курс русского уголовного права. СПб., 1871. С. 231 - 232. Приводится по: Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном праве России (XIX - XX вв.). С. 27 - 28.

Л.С. Белогриц-Котляревский классифицировал "преступную волю" на три вида: 1) воля обнаруженная, 2) осуществляющаяся и 3) осуществленная (выполненная). По мнению этого юриста, "обнаруженная воля" может иметь форму "голого умысла" или приготовления. При этом под "голым умыслом" автор понимал заявление о намерении совершить преступление, дающее основание предполагать существование действительно злой воли, угрожающей общественному порядку, но не перешедшей на путь своего осуществления. Такое заявление может быть сделано на словах, письменно, в конклюдентных актах и проявиться в форме угрозы, предложения сделать зло, похвальбы и тому подобных признаков умысла <1>.

--------------------------------

<1> См.: Белогриц-Котляревский Л.С. Очерки курса русского уголовного права. Киев-Харьков, 1896. С. 129. Приводится по: Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном праве России (XIX - XX вв.). С. 28.

Итак, несмотря на некоторые различия в понимании "голого умысла", все отечественные юристы сходились в том, что замышление преступления и обнаружение умысла вовне не должны преследоваться в уголовном порядке. При этом они обращались к выражению римского юриста Ульпиана: cogitationis poenam nemo patitur (мысли ненаказуемы).

В настоящее время все варианты "голого умысла" (замышление преступления, формирование и сформирование умысла, обнаружение его вовне) не рассматриваются в качестве стадий совершения преступления и не влекут уголовной ответственности. Во всех указанных случаях отсутствует реальная общественная опасность, поскольку лицо не совершает никаких, даже подготовительных к преступлению, действий, слишком далек еще результат, слишком неоднозначно он представляется самому субъекту, не исключено, что он и вовсе откажется от задуманного. Объекты уголовно-правовой охраны не поставлены под реальную угрозу причинения вреда. Более того, обнаружение умысла вовне даже мешает совершению преступления, поскольку о нем становится известно посторонним лицам, способным пресечь совершение преступления. На этом этапе, который не является стадией преступления, государство в лице правоохранительных органов вправе принять соответствующие профилактические меры, устранив или нейтрализовав причины и условия, способствующие совершению преступления: провести профилактическую беседу, усилить контроль, привлечь внимание общественности и т.п. Но применять уголовное наказание в этом случае нельзя.

Твердая позиция российского законодателя в отношении ненаказуемости "голого умысла" и его обнаружения подтверждается и судебной практикой. Так, согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" не признается покушением на совершение преступления "высказанное намерение лица дать (получить) деньги, ценные бумаги, иное имущество либо предоставить возможность незаконно пользоваться услугами материального характера в случаях, когда лицо для реализации высказанного намерения никаких конкретных действий не совершило" <1>.

--------------------------------

<1> См.: Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 2001. С. 1010.

Обнаружение умысла вовне не следует смешивать с так называемыми словесными преступлениями: угрозами, оскорблением представителя власти, призывами к осуществлению какой-либо преступной деятельности и т.п. Так, в действующем УК предусмотрена ответственность за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119). Эти действия не являются стадией убийства, поскольку высказывание подобных угроз еще не означает желания субъекта их реализовать. Для уголовной ответственности за угрозу достаточно, чтобы она воспринималась как реальная потерпевшим - адресатом угрозы. Это самостоятельное, оконченное преступление против личности, причиняющее психологический (моральный) вред, а не обнаружение вовне умысла на убийство.

Угроза может входить в объективную сторону другого преступления, например изнасилования (ст. 131), разбоя (ст. 162), вымогательства (ст. 163), террористического акта (ст. 205) и др. В этих случаях высказывание угрозы может означать начало выполнения объективной стороны состава преступления (изнасилование) либо даже окончание преступления (разбой, террористический акт). Такие действия не имеют ничего общего с простым, не причиняющим вреда обнаружением умысла вовне.

Помимо этого, УК содержит, например, состав публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280). Это преступление отнесено к посягательствам на основы конституционного строя и безопасности государства - с самостоятельным организационным и другим вредом. Данное деяние нельзя рассматривать как обнаружение умысла вовне, поскольку "агитатор" далеко не всегда переходит непосредственно к осуществлению экстремистской деятельности. Более того, подобные призывы рассматриваются законодателем как самостоятельное проявление экстремизма.

Как уже отмечалось, не относится к обнаружению умысла и предложение совершить преступление. Его следует рассматривать как склонение лица к совершению преступления (подстрекательство), либо как оказание помощи в совершении преступления (пособничество), либо как приискание соучастника для совместного совершения преступления, влекущие уголовную ответственность на общих основаниях.

Подытожим сказанное: 1) замышление преступления находится вне уголовно-правового регулирования; 2) обнаружение умысла вовне не является стадией совершения преступления и не влечет уголовной ответственности, поскольку не создает реальной угрозы правоохраняемым ценностям; 3) обнаружение умысла нельзя смешивать с самостоятельными преступлениями, осуществляемыми словесно или путем конклюдентных действий и причиняющими психологический, организационный или иной вред.

Существует три юридически значимых этапа (стадии) совершения преступления: 1) стадия подготовки к совершению преступления; 2) стадия исполнения состава преступления и 3) стадия наступления общественно опасных последствий.

Уголовно-правовое значение имеют стадии лишь умышленного преступления. Ответственность за неосторожность наступает только при наличии, как правило, тяжкого вреда здоровью человека, смерти или крупного материального ущерба. В таких преступлениях значимыми с уголовно-правовой точки зрения являются лишь последствия, а деяние представляет собой либо иное правонарушение (административное, гражданско-правовое, дисциплинарное), либо аморальный поступок. При наступлении указанных последствий преступление окончено. При их ненаступлении имеет место иное правонарушение или аморальное поведение, а не покушение на неосторожное преступление.

К примеру, если водитель автомобиля нарушил правила дорожного движения и создал опасность для других участников движения, но вреда, предусмотренного ст. 264 УК, никому не причинил, он будет подвергаться административному наказанию. Если врач не оказал помощь больному, но здоровью последнего этим отказом в помощи не был причинен даже средний вред, преступления и покушения на него нет, возможна лишь дисциплинарная ответственность (см. ст. 124 УК).

В силу того что неосторожные преступления до наступления последствий в уголовно-правовом смысле нейтральны, стадии их совершения законодателем не криминализируются. Из всех трех стадий уголовно-правовое значение имеет только третья - наступление общественно опасных последствий.

Что касается умышленных преступлений, то далеко не все из них проходят три указанные стадии. В принципе невозможна подготовка к преступлению с косвенным умыслом, поскольку в ходе совершения такого преступления субъект проявляет безразличие к возможности наступления вредных последствий.

Использование в преступлениях с косвенным умыслом, например при совершении убийства, каких-либо орудий или средств не связано с их предварительным приисканием, приспособлением и тому подобным для совершения именно этого преступления. Применение орудий и средств в этом случае осуществляется попутно, в ходе реализации основного намерения, для чего указанные предметы и предназначаются. Допустим, лицо из незаконно приобретенного ружья производит выстрел картечью в направлении потерпевшего, причиняя вред не только ему, но и находящимся рядом с ним посторонним лицам.

Длительность той или иной стадии может различаться даже в тождественных преступлениях.

Стадия подготовки может длиться месяцами и даже годами - в случае подготовки к совершению технически сложных преступлений, а именно: террористического акта (ст. 205), захвата заложника (ст. 206), хищения предметов, имеющих особую ценность, например картины из музея (ст. 164), диверсии (ст. 281) и пр. В некоторых же случаях подготовка может состоять в приспособлении какого-либо предмета для нанесения ранений непосредственно на месте совершения преступления и длиться минуты или даже секунды. Например, в случае, когда преступник берет за горлышко найденную стеклянную бутылку, отбивает у нее дно, изготавливая так называемую "розочку", и использует ее для причинения вреда здоровью другого лица.

Примером особо сложной и длительной подготовки преступления служит следующее дело. В 2008 г. с намерением путем обмана приобрести право на чужое имущество Ф. и Н. вступили в сговор. В рамках подготовки запланированного преступления ими были сфальсифицированы доказательства по гражданским делам, получены незаконные исполнительные листы и судебные решения о восстановлении "подставных" лиц на должности руководителей предприятия и совершены другие действия. Поставив путем обмана своих людей на руководящие должности, получив организационно-распорядительные и административно-хозяйственные полномочия с использованием незаконных судебных решений, введением в заблуждение акционеров предприятия и контрагентов по сделкам, Ф. и Н. хотели похитить имущество организации. Подготовка этого преступления велась более полугода. Мошенничество не было доведено до конца по независящим от Ф. и Н. обстоятельствам, поскольку незаконные действия этой организованной группы были пресечены правоохранительными органами <1>.

--------------------------------

<1> БВС РФ. 2009. N 11.

Длительность второй стадии также может варьировать по времени и зависит от характера и способа совершаемого преступления. К примеру, убийство путем выстрела в упор совершается одномоментно, а нарушение авторских или смежных прав путем продажи нелицензионных дисков является продолжаемым преступлением, объективная сторона которого может длиться месяцами.

В учебной литературе и комментариях к УК нередко смешиваются стадии совершения преступления и виды неоконченного деяния. Так, в одной из работ отмечается, что видами стадий совершения преступления, согласно ст. 29 УК, являются: неоконченное преступление (приготовление и покушение) и оконченное преступление <1>. Это неверно. Во-первых, ссылка на ст. 29 УК здесь некорректна, поскольку в указанной статье не говорится о "стадиях" совершения преступления, а дается определение оконченного преступления и называются два вида неоконченного преступления - приготовление и покушение. Во-вторых, приготовление и покушение суть деяния, прерванные по независящим от лица обстоятельствам. Прерванное, "остановленное" деяние не может получить своего дальнейшего развития, следовательно, не может быть и каким-либо этапом совершения преступления.

--------------------------------

<1> Уголовное право России: Общая часть / Под ред. А.И. Рарога. М., 2009. С. 178.

Рассмотрим следующий пример. Некий гражданин М., судимый за незаконную охоту, решил отомстить егерю, сообщившему в правоохранительные органы о факте незаконной охоты этим гражданином. В то время как егерь проплывал по реке в лодке, М., затаившись на берегу в кустах, произвел прицельный выстрел в егеря из охотничьего ружья. Поскольку течение в этом месте было сильное и лодка быстро перемещалась, "охотник" промахнулся. Перезарядив ружье, он вновь выстрелил в направлении лодки с целью убийства егеря, но опять промахнулся. От дальнейших попыток убийства М. отказался.

Если считать покушение стадией совершения преступления, этапом, который может получить свое дальнейшее развитие, то все попытки М. совершить убийство егеря должны расцениваться как одно действие, а его последующий отказ от третьей попытки выстрелить необходимо признавать добровольным отказом от совершения преступления, при котором лицо вообще не подлежит уголовной ответственности. Это неверный подход. В действительности уже первая неудачная попытка совершить убийство егеря является покушением - действием, непосредственно направленным на совершение преступления, прерванным по независящим от лица обстоятельствам (ч. 3 ст. 30 УК). Последующий затем отказ от причинения смерти не влияет на оценку предыдущих действий как уже состоявшегося покушения на убийство лица в связи с выполнением им своей служебной деятельности (ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 2 ст. 105 УК).

Соотношение стадий совершения преступления и видов неоконченного деяния следует проводить таким образом: приготовление - это деяние, прерванное по независящим от лица обстоятельствам на стадии подготовки к совершению преступления, а покушение - это деяние, прерванное по таким же обстоятельствам на стадии выполнения состава преступления до наступления общественно опасных последствий.

Если деяние переходит из одной стадии в другую, то каждая предыдущая стадия преступления поглощается последующей и самостоятельного квалификационного значения не имеет. Это относится и к видам неоконченного деяния. Например, если лицо изготовило холодное оружие (подготовка к совершению преступления), а затем при попытке причинить смерть другому человеку было задержано (стадия исполнения состава преступления), то налицо только покушение на убийство, а не совокупность двух видов неоконченного преступления - приготовления и покушения. Если же виновный, изготовив нож, затем с целью убийства наносит потерпевшему телесные повреждения, от которых наступает смерть последнего, то следует говорить об оконченном преступлении (стадия наступления общественно опасных последствий) - убийстве другого человека, которым поглощаются и приготовление, и покушение.

Вместе с тем в судебной практике единое преступление иногда ошибочно квалифицируется как совокупность нескольких неоконченных преступлений.

Так, М., вооруженный автоматом, 10, 11 и 12 февраля 2000 г. приезжал в аэропорт к месту предполагаемого убийства Б. и сопровождавших его лиц, однако совершить преступление не смог, так как Б. в аэропорт не прибыл. Эти действия М. были впоследствии судом квалифицированы как приготовление к убийству. 13 февраля 2000 г., реализуя то же самое преступное намерение, тем же способом, получив сигнал о приближении автомашин, в которых находились Б. и другие лица, он открыл по ним стрельбу из автомата, убив Н., при этом Б. остался жив. Эти действия М. были квалифицированы судом как покушение на убийство Б. и оконченное убийство Н. Таким образом, М. был осужден за два неоконченных преступления (приготовление и покушение) в отношении потерпевшего Б. и одно оконченное - в отношении Н. Президиум Верховного Суда РФ изменил судебные решения, указав, что действия М. в отношении одного и того же потерпевшего Б., направленные на достижение единого преступного результата, совершенные в короткий промежуток времени и связанные с теми же целями и мотивами, следует рассматривать как одно преступление, не требующее дополнительной квалификации как приготовление к преступлению <1>.

--------------------------------

<1> БВС РФ. 2008. N 10.

В данном случае стадия исполнения состава охватывает подготовительную стадию, и в итоге неоконченное деяние, прерванное по независящим от лица обстоятельствам на стадии исполнения состава, необходимо квалифицировать только как покушение на преступление.

§ 2. Оконченное и неоконченное преступление

Преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом (ч. 1 ст. 29 УК).

Однако это определение нуждается в уточнении. Во-первых, необходимо отметить, что и в неоконченном преступлении имеются все признаки состава, только состава, неоконченного деяния. Если признать обратное, то ни за приготовление, ни за покушение привлечь к уголовной ответственности нельзя, поскольку основанием уголовной ответственности, согласно ст. 8 УК, является наличие в деянии всех признаков состава преступления, предусмотренного УК.

Во-вторых, определение оконченного преступления отражает лишь объективный критерий и не учитывает субъективный. Например, при покушении на убийство потерпевший может быть легко ранен. Причинение легкого вреда здоровью содержит все признаки состава оконченного преступления, предусмотренного ст. 115 УК. Однако с учетом направленности умысла содеянное виновным необходимо квалифицировать как покушение на убийство, а не оконченное причинение легкого вреда здоровью человека. Аналогично должен рассматриваться и случай получения должностным лицом взятки вместо крупного размера в некрупном, когда этому лицу, допустим, передается муляж денежных купюр вперемешку с небольшим числом подлинных купюр. Действия взяткополучателя будут квалифицированы как покушение на получение взятки в крупном размере, а не оконченное получение небольшой денежной суммы (см. ст. 290 УК).

Итак, оконченным следует признавать такое деяние, которое содержит все признаки того состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом, которое лицо планировало совершить. Если лицу не удается совершить задуманное, необходимо говорить о неоконченном деянии.

Согласно Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. преступление считалось "совершившимся" (оконченным), когда действительно последовало "преднамеренное виновным", т.е. задуманное им было в реальности выполнено, а также когда последовало некое иное, чем было задумано, "от его действий зло" <1>. Здесь мы видим указание не только на результат, задуманный виновным лицом, но и на иной результат - "иное зло". Следовательно, даже если наступал иной результат, нежели тот, к достижению которого виновный стремился, преступление следовало признавать оконченным, что неверно. В отличие от Уложения 1845 г. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. обоснованно признавали преступление оконченным тогда, "когда намерение совершить преступление осуществилось до конца" (ст. 17).

--------------------------------

<1> Хрестоматия по истории отечественного государства и права (X век - 1917 г.) / Сост. В.А. Томсинов. С. 223.

В юридической литературе отмечается, что оконченное преступление отличается от неоконченного "не всеми, а лишь одним признаком, а именно наличием общественно опасного последствия" <1>. Однако это утверждение, справедливое для покушения, неприменимо к приготовлению. В случае приготовления лицо не только "не доводит преступление до конца", т.е. не завершает преступления, но даже не начинает его. Все подготовительные к преступлению действия (бездействие) находятся за рамками состава того преступления, которое лицо планирует совершить.

--------------------------------

<1> Курс уголовного права: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. М., 2002. Т. 1: Общая часть. С. 364.

Законодатель называет два вида неоконченного преступления - приготовление к преступлению и покушение на преступление (ч. 2 ст. 29 УК).

Однако в специальной литературе отмечается, что фактически существует не два, а три вида неоконченного преступления. Помимо прерванных по независящим от лица обстоятельствам (приготовления и покушения) существует добровольно неоконченное (оставленное) деяние <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 365.

Действительно, лицо способно до наступления общественно опасных последствий добровольно прекратить подготовку к совершению преступления или прекратить исполнение состава преступления, однако правомерно ли в этих случаях говорить о неоконченном "преступлении"? При добровольном отказе от совершения преступления (ст. 31 УК) отсутствует состав как оконченного, так и неоконченного преступного деяния, поэтому говорить о добровольном отказе как об одном из видов неоконченного преступления, как представляется, некорректно. Отказ от преступления, по правилам формальной логики, не может быть видом преступления, пусть и неоконченного. Утверждение обратного не только нелогично, но и принижает значение добровольного отказа как обстоятельства, при котором лицо вообще не подлежит уголовной ответственности за то преступление, от совершения которого оно отказалось.

Уголовная ответственность за неоконченное преступление наступает по статье УК, предусматривающей ответственность за оконченное преступление, со ссылкой на ст. 30 УК. Ссылка на указанную статью необходима потому, что в Особенной части УК все составы преступлений сформулированы как оконченные, завершенные. В случае недоведения преступления до конца по обстоятельствам, не зависящим от воли лица, содеянное им нельзя квалифицировать только по статье Особенной части УК, поскольку в неоконченном деянии всегда будет недоставать предусмотренных в статье элементов. Более того, применительно к приготовлению вообще нельзя говорить о выполнении состава преступления, предусмотренного Особенной частью, поскольку в этом случае виновное лицо вообще не приступает к его совершению. Ссылка на ст. 30 УК и ее конкретную часть - в зависимости от того, какое неоконченное деяние имело место, - позволяет обосновать привлечение к уголовной ответственности за те деяния, которые не содержат всех необходимых признаков состава преступления, предусмотренного Особенной частью. Как уже отмечалось, приготовление и покушение тоже содержат состав преступления, однако его признаки определяются как нормами Общей, так и нормами Особенной части УК. К примеру, приготовление к убийству по найму должно квалифицироваться по ч. 1 ст. 30 и п. "з" ч. 2 ст. 105 УК. Таким образом, в случае неоконченного деяния всегда указывается статья Общей части (ст. 30 УК), а также статья, предусматривающая уголовную ответственность за то преступление, которое лицо планировало совершить или на совершение которого оно покушалось.

§ 3. Приготовление к преступлению

На первой стадии совершения преступления - стадии его подготовки - совершаются определенные действия (реже - акты бездействия), которые создают благоприятные условия для совершения запланированного преступления. Эти действия могут заключаться в приобретении оружия или яда для убийства, изучении внутреннего устройства и систем сигнализации музея, приобретении специальных навыков, необходимых для совершения преступления, склонении другого лица к совместному осуществлению преступного намерения и др.

Как уже отмечалось, продолжительность этой стадии может существенно варьировать и длиться от нескольких минут до нескольких лет. Это определяется характером готовящегося преступления и предполагаемым способом его совершения. Чем сложнее преступление, чем опаснее способ его совершения, тем, как правило, длительнее и основательнее подготовка к нему.

В истории отечественного уголовного права существовали различные подходы к пониманию приготовления: его то признавали "отдаленным покушением", то относили к "обнаружению умысла".

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. приготовительные действия сводились к приисканию и приспособлению орудий и средств для совершения преступления. Остальные виды подготовительных действий, не связанные с этим, относились к обнаружению умысла. Приготовление преследовалось лишь в двух случаях: при незаконности самого приобретения некоторых средств (например, оружия) и в случае приготовления к особо тяжким преступлениям. К числу уголовно наказуемых видов приготовления относились такие, как приготовление к мятежу, подделке денежных знаков, убийству и подлогу <1>.

--------------------------------

<1> Хрестоматия по истории отечественного государства и права (X век - 1917 г.) / Сост. В.А. Томсинов. С. 223 и др.

Смешение приготовления с обнаружением умысла или с покушением на совершение преступления представляется недопустимым. Согласно действующему уголовному закону покушение независимо от степени его "удаленности" от общественно опасных последствий отличается от самого близкого к совершению преступления подготовительного действия или акта бездействия тем, что все подготовительные действия (бездействие) совершаются до начала исполнения состава преступления. Они лишь предваряют преступление, создают необходимые условия для реализации задуманного, следовательно, находятся еще за пределами состава того преступления, которое лицо планирует совершить.

Приготовление не может быть сведено к обнаружению умысла, поскольку в случае приготовления лицо не просто высказывает или выражает иным образом свое намерение совершить преступление, но и приступает к непосредственной подготовке последнего, что, конечно, более опасно, чем простое выражение умысла вовне. Признание приготовления обнаружением умысла в настоящее время означало бы его полную ненаказуемость, поскольку, как уже отмечалось, обнаружение умысла стадией преступления не является.

В нормативных правовых актах ВЦИК (высшего законодательного, распорядительного и контролирующего органа РСФСР) 1918 г. устанавливалась строгая уголовная ответственность за любую попытку совершения контрреволюционного преступления <1>. Согласно Циркуляру Кассационного отдела ВЦИК от 6 октября 1918 г. наказанию вплоть до расстрела подлежал всякий, "кто организует контрреволюционные выступления против Рабоче-крестьянского правительства, участвует в них непосредственно или в подготовительной к ним стадии или участвует во всевозможных контрреволюционных заговорах и организациях, ставящих своей целью свержение советской власти, хотя в результате его деятельности и не было контрреволюционных выступлений" (выделено мною. - Авт.) <2>. Такой подход к ответственности за предварительную преступную деятельность, означавший фактически наказуемость самого обнаружения умысла, во многом объяснялся историческими условиями существования молодого советского государства.

--------------------------------

<1> В Постановлении ВЦИК от 5 января 1918 г. предписывалось "всякую попытку со стороны кого бы то ни было или какого бы то ни было учреждения присвоить себе те или иные функции государственной власти" рассматривать как контрреволюционное действие, которое "будет подавляться всеми имеющимися в распоряжении советской власти средствами" (см.: Кузнецова Н.Ф. Избранные труды. СПб., 2003. С. 213).

<2> Там же.

Но уже в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. приготовлением к преступлению признавалось приискание, приобретение или приспособление средств, орудий и тому подобного для совершения преступления (ст. 19). Таким образом, законодатель вернулся к пониманию приготовления, существовавшему в дореволюционном уголовном праве и сводившемуся к завладению орудиями и средствами для совершения преступления. Вместе с тем наказание должно было определяться не стадией, а степенью социальной опасности лица.

В УК 1922 г. советский законодатель, расширив понятие приготовления, фактически отказался от его наказуемости. Так, согласно ст. 12 названного УК "приготовлением к преступлению считается приискание, приобретение или приспособление орудий, средств и создание условий для совершения преступлений. Приготовление к преступлению карается лишь в том случае, если оно само по себе является наказуемым действием".

В Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. произошел отказ от терминов "приготовление к преступлению" и "покушение на преступление", а стало употребляться выражение "начатое преступление". Терминологическая неопределенность привела к неоднозначному толкованию этого понятия законодателями союзных республик. Одни толковали его только как покушение, другие - как приготовление и покушение.

Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 7 мая 1928 г. разъяснил судам, что под "начатым преступлением" следует понимать и приготовление, и покушение. Президиум ЦИК СССР придал этому толкованию силу закона <1>. В результате начиная с 1928 - 1929 гг. все союзные республики вынуждены были криминализировать приготовление к любому преступлению, что было определенным отступлением от позиции первого советского УК в вопросе о наказуемости приготовления.

--------------------------------

<1> См.: Кузнецова Н.Ф. Указ. соч. С. 230.

Впоследствии в директивном письме Наркомюста СССР и Верховного Суда СССР по применению УК РСФСР 1926 г. подчеркивалось, что "применение мер наказания за приготовление к преступлению может иметь место лишь в тех случаях, когда приготовительные к преступлению действия вылились в конкретную форму начала осуществления преступного умысла, а потому и являются социально опасными". Тем самым внимание правоприменителей акцентировалось на том, что приготовление следует наказывать только при наличии в нем конкретной общественной опасности, которая определяется главным образом тяжестью готовящегося преступления.

УК 1960 г. уже предусматривал ответственность за приготовление ко всем преступлениям. В отличие от покушения понятие приготовления не содержало важного признака - прерванности подготовительных действий по независящим от лица обстоятельствам. Фактически Кодекс определял не приготовление к преступлениям как вид неоконченного деяния, а приготовительные действия. Согласно ст. 15 УК 1960 г. "приготовлением к преступлению признается приискание или приспособление средств или орудий или иное умышленное создание условий для совершения преступления". Наказывалось приготовление в рамках санкции за оконченное преступление.

Действующий УК внес в норму о приготовлении к преступлению существенные изменения. Законодатель расширил примерный перечень приготовительных действий за счет "приискания соучастников преступления" и "сговора на совершение преступления". При этом в качестве обязательного признака приготовления была указана его прерванность по независящим от лица обстоятельствам. Одновременно с этим произошла декриминализация приготовления к преступлениям небольшой и средней тяжести, что существенно сузило сферу уголовной ответственности за приготовление в целом. За приготовление, влекущее уголовную ответственность, было установлено пониженное наказание по сравнению с оконченным преступлением.

Приготовление к преступлению представляет собой приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам (ч. 1 ст. 30 УК).

В приведенном определении содержатся все основные признаки приготовления как неоконченного деяния.

Объективная сторона приготовления состоит в создании условий для последующего совершения преступления. В законе дан лишь примерный перечень тех действий, которые могут быть выполнены на стадии подготовки к совершению преступления.

Приискание средств и орудий совершения преступления означает любой способ их приобретения (покупка, хищение и др.). При этом лицо должно приложить определенные усилия к тому, чтобы приобрести указанные орудия и средства. Нельзя, например, считать приисканием орудий и средств совершения преступления их случайную находку или дарение другим лицом. Напротив, если лицо сознательно ищет какой-либо предмет (допустим, тяжелый камень, стеклянную бутылку и пр.) для последующего совершения преступления, это должно признаваться "приисканием".

Дискуссионен вопрос о том, что является приготовлением к преступлению: сам процесс приискания или его результат. Т.Г. Понятовская полагает, что приготовлением следует признавать результат приискания. В противном случае, по мнению автора, "область наказуемой стадии общественно опасной деятельности распространяется и на обнаружение умысла, и на его формирование" <1>. Однако применительно к приисканию соучастников автор уже пишет не о результате приискания, а о самом процессе приискания соучастников, поскольку результат приискания - сговор - якобы указан законодателем отдельно <2>.

--------------------------------

<1> Уголовное право России: Общая часть / Под ред. А.И. Рарога. С. 179.

<2> Там же.

Вместе с тем требование единства терминологии уголовного закона предполагает, что в случаях использования одного термина его толкование должно быть единообразно. Кроме того, нельзя считать простым обнаружением умысла подбор, выбор из нескольких, апробирование и т.п. орудий и средств совершения преступления. Обнаружение умысла, как уже отмечалось, возможно в устной или письменной форме, в конклюдентных действиях, но при этом лицо не создает условий для совершения преступления. Вместе с тем подыскивание орудий и средств совершения преступления означает переход лица к непосредственной подготовке задуманного преступления. Общественная опасность этих действий применительно к тяжким или особо тяжким преступлениям уже достаточна для их криминализации. Следовательно, сам процесс приискания орудий и средств для совершения преступления, прерванный по независящим от лица обстоятельствам, необходимо рассматривать как приготовление к преступлению.

Например, лицо для изготовления фальшивых денег приобретает несколько аппаратов множительной техники и в домашних условиях проводит их "испытания" в целях выбора наиболее подходящего. Возможно, все они не подойдут, и лицо решит приобрести другую модель. Если на этом этапе деяние будет пресечено правоохранительными органами, есть все основания говорить о приготовлении к совершению преступления, предусмотренного ст. 186 УК "Изготовление, хранение, перевозка или сбыт поддельных денег или ценных бумаг", несмотря на то что результат приискания еще не состоялся. Другое дело, что в подобных случаях возможно возникновение трудностей в доказывании действительных намерений субъекта, поскольку приобретение аппаратов множительной техники становится общественно опасным лишь в связи с планируемым совершением преступления, а не само по себе. Однако вопросы доказывания этого обстоятельства, актуальные и для всех других случаев, лежат в области уголовно-процессуального, а не уголовного права.

Изготовление орудий и средств для совершения преступления означает их создание каким-либо способом. Например, лицо путем смешения нескольких отравляющих веществ создает новое токсичное вещество для последующего отравления другого человека. Изготовление может заключаться в создании либо в преобразовании какого-либо предмета. Так, изготовлением оружия признается переделка оружия для подачи сигналов в огнестрельное.

Приспособление орудий и средств для совершения преступления представляет собой изменение некоторых свойств предметов материального мира в целях придания им свойств орудий или средств совершения преступления. Приспособлением следует признавать, например, отбивание дна у стеклянной бутылки для последующего нанесения этим предметом телесных повреждений другому лицу.

По сравнению с прежним законодательством, в котором указывалось лишь на приискание и приспособление средств и орудий преступления, в действующем УК содержится указание и на другие возможные формы подготовки преступления, в частности приискание соучастников и сговор на совершение преступления.

В юридической литературе отмечается, что приискание соучастников предполагает "именно процесс вовлечения в совершение преступления других лиц, склонение их к участию в совершении преступления в той или иной роли", а результат приискания соучастников квалифицируется как отдельная форма приготовительных действий - сговор на совершение преступления <1>.

--------------------------------

<1> Уголовное право России: Общая часть / Под ред. А.И. Рарога. С. 179 - 180.

Однако представляется, что законодатель различает две формы приготовительных действий - приискание соучастников и сговор на совершение преступления - потому, что согласно уголовному закону соучастие может быть выражено в двух формах: в соучастии с юридическим разделением ролей (соучастие в собственном смысле слова) и в соисполнительстве (ст. ст. 33, 35 УК). Приискание соучастников характерно для первой формы соучастия, при которой наряду с исполнителем выделяются организатор, подстрекатель и пособник, которые, в отличие от исполнителя, непосредственно не совершают преступления. Что касается сговора, то он представляет собой соглашение двух или более лиц о совместном совершении преступления. В связи с этим в УК выделяются групповые формы соучастия: группа лиц, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа и преступное сообщество (преступная организация) (ст. 35 УК). Следовательно, приискание соучастников преступления и сговор различаются в зависимости от конкретной формы предполагаемого соучастия в будущем преступлении.

Приискание соучастников преступления, даже не приведшее к своему результату, уже обладает определенной общественной опасностью, достаточной для криминализации. В силу этого лицо, которому по независящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления, подлежит уголовной ответственности за приготовление к преступлению (ч. 5 ст. 34 УК).

Таким образом, приискание соучастников - это действие, направленное на вовлечение другого лица в совершение преступления при соучастии с юридическим разделением ролей (при соучастии в собственном смысле слова). При этом способы вовлечения в совершение преступления могут быть различными: предложения, обещания, просьбы, уговоры и т.п.

Сговор рассматривается законодателем как самостоятельная форма приготовительных действий. Инициатива совершения преступления может исходить от любого лица, самое главное, чтобы оно выразило готовность непосредственно участвовать в совершении преступления совместно с другими лицами (соисполнителями). О сговоре можно говорить лишь в том случае, когда между двумя или более лицами достигнута договоренность о совместном совершении какого-либо преступного деяния. Несмотря на то что инициатива совместного совершения преступления могла исходить лишь от одного лица, все участники сговора в случае прерванности деяния отвечают за приготовление.

Перечень действий, могущих составить приготовление, является в законе открытым, поскольку законодатель указывает и на "иное умышленное создание условий для совершения преступления".

К иным действиям, создающим условия для совершения преступления, можно отнести: внесение в официальные документы ложных сведений для последующего мошенничества, разработку плана совершения хищения ценной картины из музея, распределение ролей между соисполнителями будущего преступления, выяснение режима работы какого-либо учреждения или физического лица в целях хищений денег или иного имущества из этого учреждения либо у этого лица, устройство на работу в исправительное учреждение с целью содействия побегу какого-либо осужденного и т.д.

В 2006 г. Мосгорсуд осудил Г. за организацию приготовления посягательства на жизнь депутата Государственной Думы М. в целях прекращения его государственной деятельности. Г. согласился с предложением другого лица организовать убийство потерпевшего М. и для этого получил 150 тыс. долларов США, из которых 40 тыс. передал пособнику А. и 10 тыс. - исполнителям. Г. лично выезжал в Москву, встречался с А., интересовался ходом подготовки преступления, выезжал с ним на предполагаемое место убийства в аэропорт, вел переговоры по телефону с заказчиком убийства. Свое намерение Г. не смог реализовать по независящим от него обстоятельствам - он был задержан правоохранительными органами г. Москвы <1>.

--------------------------------

<1> БВС РФ. 2008. N 6.

В данном случае подготовительные действия весьма разнообразны и включали в себя: подыскивание соучастников, их наем, планирование преступления, обдумывание деталей его совершения и др.

Как правило, приготовление выражается в активном поведении субъекта. Однако не исключено и приготовление путем бездействия. Это возможно, например, в случае, когда охранник склада покидает свой пост, тем самым создавая благоприятные условия для хищения материальных ценностей, хранящихся на складе.

Приготовление может включать различные по степени отдаленности от результата действия (акты бездействия). Так, например, на различных этапах удаленности от убийства находятся: сговор нескольких лиц о совместном совершении преступления, приобретение огнестрельного оружия, подкарауливание потерпевшего. Однако во всех этих случаях речь идет о стадии подготовки к совершению преступления, поэтому в случае прерванности указанных действий ответственность виновных лиц наступает за приготовление - вне зависимости от того, насколько то или иное действие отдалено от момента причинения смерти другому лицу.

Нередко в процессе подготовки какого-либо преступления лицо "успевает" совершить другое преступление. В этом случае виновное лицо подлежит уголовной ответственности не только за приготовление к тому преступлению, которое оно планировало совершить, но и за самостоятельное преступление, совершенное им в ходе подготовки основного преступления. Так, если лицо в процессе подготовки мошенничества в крупном размере совершило служебный подлог, после чего его действия были пресечены, оно отвечает и за приготовление к мошенничеству по ч. 1 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК, и за оконченный служебный подлог по ст. 292 УК.

Субъективная сторона приготовления как вида неоконченного деяния состоит в прямом умысле. Стремление к общественно опасному последствию свойственно лишь этому виду умышленной вины. В преступлениях с косвенным умыслом виновное лицо проявляет безразличие к возможности наступления общественно опасных последствий либо сознательно их допускает, мирится с ними. Приготовление к преступлению, последствия которого безразличны действующему лицу, невозможно. И уже тем более немыслима подготовка к неосторожным преступлениям.

Что касается вида прямого умысла при приготовлении, то им может быть только конкретизированный умысел, причем как неальтернативный, так и альтернативный. Неконкретизированный умысел, при котором лицо имеет четкое представление лишь об объекте преступного посягательства, а не о размере причиняемого вреда, по своему содержанию приближается к косвенному умыслу с одним лишь различием - при неконкретизированном умысле лицу безразличен не сам результат, а его величина, и оно готово идти на любой вред. Следовательно, приготовление к преступлению с неконкретизированным умыслом вряд ли возможно.

Приготовлению свойствен заранее обдуманный умысел, который нередко называют предумышленностью или предумыслом. Этот подвид умысла характеризуется более или менее длительным периодом формирования умысла, его вынашивания, созревания и противопоставляется внезапно возникшему умыслу (например, при убийстве из хулиганских побуждений или в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения).

Итак, субъективная сторона приготовления состоит всегда в прямом, заранее обдуманном, конкретизированном умысле, который может быть неальтернативным или альтернативным.

Наряду с объективным и субъективным признаками приготовления необходимо выделить еще один - прерванность деяния по независящим от лица обстоятельствам на стадии подготовки к совершению преступления. Неуказание на прерванный характер деяния, что имело место в прежнем уголовном законодательстве, означало бы возможность наказания подготовительных действий (актов бездействия) даже при наличии добровольного отказа от преступления. Это недопустимо.

Обстоятельства, по которым подготовка к преступлению прерывается, могут быть различными и иметь как внешний по отношению к субъекту преступления, так и внутренний характер. К ним относятся: действие сил природы (землетрясение, наводнение, удар молнии); поведение других лиц (потерпевших, очевидцев, сотрудников правоохранительных органов); патологические (болезнь, обморок) и физиологические (голод, жажда) причины, а также другие препятствия. Их главное свойство - независимость от воли лица, готовящего совершение преступления. Если же лицо добровольно, а не вынужденно прекратило подготовку к совершению преступления, имеет место добровольный отказ, исключающий уголовную ответственность.

Косков, имеющий денежные долги, решил совершить разбойное нападение на частного предпринимателя Широкову. Для участия в преступлении он хотел привлечь К., работавшего сторожем в помещении детского комбината, где находился офис Широковой. В течение нескольких дней Косков склонял К. к совершению преступления. Он предлагал, вооружившись ножом либо пистолетом, имевшимся у К., проникнуть в квартиру Широковой, которая доверяла К. и могла открыть ему дверь. Затем Косков, угрожая насилием и используя оружие, хотел заставить ее выдать денежную сумму в размере не менее 1500 долларов США и выписать банковский чек на предъявителя, после чего он собирался связать Широкову, закрыть ее в квартире, получить по чеку деньги и скрыться из города. Однако К. от участия в преступлении отказался и явился в милицию, заявив о готовящемся преступлении <1>. В данном случае намерение совершить разбойное нападение не было реализовано по обстоятельствам, не зависящим от воли Коскова, - из-за сообщения сторожа К. в правоохранительные органы о планируемом преступлении.

--------------------------------

<1> Судебная практика по уголовным делам / Сост. Г.А. Есаков. М., 2005. С. 230.

В правовых системах большинства зарубежных государств объявлена принципиальная ненаказуемость приготовления к преступлению. Это связано с тем, что на этапе подготовки к совершению преступления, по мнению зарубежных законодателей, общественный порядок не терпит никакого реального ущерба, отсутствует непосредственная угроза правоохраняемым ценностям и вполне возможно проведение профилактических мероприятий со стороны государства. Вообще, установление уголовной ответственности за любое приготовление свидетельствует о жесткости уголовного законодательства.

Однако необходимо отметить, что законодатели зарубежных государств выработали ряд приемов, позволяющих им карать и собственно приготовление к совершению преступления. Одним из таких приемов является установление самостоятельной уголовной ответственности за различные виды сговора, заговор, подстрекательство и пр. Ответственность за эти преступные деяния наступает как за оконченные, следовательно, уже к ним, в свою очередь, возможно приготовление, возможно покушение на сговор, заговор и т.д. Область уголовно-правового воздействия отодвигается таким образом на еще более ранние стадии.

Так, в уголовном праве Франции существует институт, сходный с институтом сговора в англо-американском праве. Во Франции он получил название "организация злоумышленников", которая представляет собой группу или сговор, созданные для подготовки одного или нескольких преступлений либо проступков, влекущих по УК пять лет тюремного заключения (ст. 450-1 УК Франции). При этом подготовка должна найти выражение в одном или в нескольких "объективных действиях". Во Франции существует также понятие заговора как разновидности указанной "организации злоумышленников", который направлен на совершение какого-либо государственного преступления (ст. 412-2 УК Франции). Как за самостоятельное преступление здесь установлена ответственность и за неудавшееся подстрекательство к совершению некоторых государственных преступлений: измены, шпионажа, саботажа и др. Подстрекательство, приведшее к своему результату, рассматривается как вид соучастия.

В УК РФ также имеются составы оконченных преступлений, по существу, представляющие собой приготовление к преступлению. К числу таких составов относятся, например, создание незаконного вооруженного формирования (ст. 208), создание банды (ст. 209), создание преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210), создание экстремистского сообщества (ст. 282.1) и др. Включение в УК таких составов можно объяснить стремлением российского законодателя усилить уголовную ответственность за действия, представляющие повышенную общественную опасность уже на стадии подготовки к совершению преступлений.

По УК наказывается приготовление не к любому преступлению, а только к тяжкому или особо тяжкому, т.е. умышленным преступлениям, за которые в качестве наказания предусмотрено лишение свободы на срок свыше пяти лет (см. ст. 15 УК).

Действующий российский УК в отличие от УК 1960 г. предусматривает обязательное снижение наказания за приготовление к преступлению по сравнению с оконченным деянием. Срок или размер наказания за приготовление к преступлению не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК за оконченное преступление (ч. 2 ст. 66 УК). При этом смертная казнь и пожизненное лишение свободы за приготовление к преступлению не назначаются (ч. 4 ст. 66 УК).

Подчеркнем, что речь в приведенном положении идет именно о наиболее строгом виде наказания, предусмотренном в санкции статьи Особенной части. Если санкция предусматривает и другие, более мягкие виды наказания, например штраф, исправительные работы наряду с лишением свободы, то эти более мягкие виды наказания могут быть назначены в полном объеме.

Вышеизложенное позволяет сделать следующие основные выводы: 1) приготовление представляет собой умышленное создание условий для совершения умышленного преступления, прерванное по независящим от лица обстоятельствам; 2) приготовление отличается от обнаружения умысла тем, что подготовка к совершению преступления состоит в конкретных действиях (актах бездействия), создающих необходимые для совершения преступления условия, а не в простом выражении намерения совершить преступление; 3) от покушения приготовление отличается тем, что все подготовительные действия (акты бездействия) осуществляются до начала исполнения объективной стороны состава преступления; 4) если в процессе подготовки какого-либо преступления лицо выполнит состав другого преступления, оно отвечает за два преступления: оконченное, которое оно успевает совершить, и за приготовление к запланированному преступлению; 5) наказывается приготовление лишь к тяжкому и особо тяжкому преступлению; 6) наказание за приготовление к преступлению по сравнению с оконченным преступлением обязательно смягчается, при этом смертная казнь и пожизненное лишение свободы не назначаются.

§ 4. Покушение на преступление

Покушение представляет собой второй вид неоконченного преступления. Оно характеризуется тем, что субъект приступает к выполнению объективной стороны состава преступления, которое прерывается по независящим от него причинам до наступления общественно опасных последствий.

Определение покушения в отечественном уголовном законодательстве и уголовно-правовой доктрине различалось.

Согласно Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. покушением признавалось "всякое действие, коим начинается или продолжается приведение злого намерения в исполнение".

В Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. покушением считалось действие, направленное на совершение преступления, когда совершивший выполнил все, что считал необходимым для приведения своего намерения в исполнение, но преступный результат не наступил по причинам, от него не зависевшим (ст. 18). При этом стадия совершения преступления сама по себе не влияла на меру репрессии, которая определялась степенью опасности лица (ст. 20). Таким образом, покушение наказывалось наравне с оконченным деянием, и наказание зависело от степени опасности лица.

В УК 1922 г. покушение определялось как действие, направленное на совершение преступления, когда совершающий таковое не выполнил всего того, что было необходимо для приведения его намерения в исполнение, или когда, несмотря на выполнение им всего, что он считал необходимым, преступный результат не наступил по причинам, от него не зависящим (ст. 13).

В этом определении покушение представляет собой только действие, а бездействие упускается из виду. Кроме того, выражение "действие, направленное на совершение преступления" может означать и покушение, и приготовление. Обращает на себя внимание и деление покушения на два вида: 1) совершивший покушение не выполнил всего того, что было необходимо для приведения намерения в исполнение; 2) он выполнил все, что считал необходимым. Причем в первом случае законодатель руководствовался объективным критерием, а во втором - субъективным. Положительными чертами этого определения является указание на "направленность" действий, что означает невозможность покушения на неосторожное преступление и преступление с косвенным умыслом, а также указание на прерванность деяния по независящим от лица обстоятельствам.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: