Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Наука и общество. Сциентизм и антисциентизм




Наука — это сложное многогранное общественное яв­ление: вне общества она не может ни возникнуть, ни раз­виваться, но и общество на высокой ступени развития не­мыслимо без науки. Потребности материального произ­водства влияют на развитие науки и на направления ее исследований, но и наука, в свою очередь, влияет на об­щественное развитие. Великие научные открытия и тесно связанные с ними технические изобретения оказывают колоссальное влияние на судьбы всего человечества.

Знаменитый афоризм Ф. Бэкона: «Знание — сила» се­годня актуален как никогда. Тем более, если в обозримом будущем человечество будет жить в условиях так называе­мого информационного общества, где главным фактором общественного развития станет производство и использо­вание знания, научно-технической и другой информации. Возрастание роли знания (а в еще большей мере — мето­дов его получения) в жизни общества неизбежно должно сопровождаться усилением значения наук, специально ана­лизирующих знание, познание и методы исследования. Такими науками и являются теория познания (гносеоло­гия, эпистемология), методология, социология науки, науковедение, психология научного творчества и др. При анализе науки следует избегать таких крайностей как уз­кий когнитивизм и социологизм. Характеристики науч­ного знания и познания не могут быть почерпнуты только из естественнонаучной их модели (что присуще физика-лизму и натурализму).

Бурное развитие науки в XX в., укрепление ее взаимо­связей с техникой,со всеми другими сферами обществен­ной жизни и т. п. породили различные, порой поляр­ные, оценки самой науки и ее возможностей со стороны философов,социологов, ученых специалистов. Так, напри­мер, М. Вебер считал, что позитивный вклад науки в прак­тическую и личную жизнь людей состоит в том, что она, во-первых, разрабатывает «технику овладения жизнью» — как внешними вещами, так и поступками людей. Во-вто­рых, наука разрабатывает методы мышления, ее «рабочие инструменты» и вырабатывает навыки обращения с ними. Но, согласно Веберу, науку не следует рассматривать как путь к счастью, а тем более — путь к Богу, потому что она не дает ответа на вопросы: «Что нам делать?», «Как нам жить?», «Есть ли в этом мире смысл и есть ли смысл су­ществовать в этом мире?»

Г. Башляр был убежден в том, что возлагать на науку ответственность за жестокость современного человека — значит переносить тяжесть преступления с убийцы на ору­дие преступления. Все это не имеет отношения к науке. Мы только уйдем в сторону от существа проблемы, если будем перекладывать на науку ответственность за извра­щения человеческих ценностей.

Разделяя всецело позиции рационализма и научности, К. Поппер считал очень опасным для человеческой циви­лизации «восстание против разума» со стороны «иррационалистических оракулов». Причины столь модного и в наши дни «интеллектуального расстройства» он усматри­вал в иррационализме и мистицизме и отмечал, что если эту «интеллектуальную болезнь» не лечить, она может пред­ставить опасность своим воздействием на сферу социаль­ной жизни. Кроме того, по словам Поппера, интеллекту­ал, на вкус которого «рационализм чересчур банален» и который расточает восторги перед мистицизмом — не вы­полняет своего морального долга по отношению к своим близким. Это и есть следствие «романтической враждеб-

ности» к науке. Между тем современная наука, по Поп-перу, усиливает наш интеллект, подчиняя его дисципли­не практического контроля. Научные теории контроли­руются практическими выводами из них, в противополож­ность безответственности мистицизма, который избегает практики, заменяя ее созданием мифов, а науку считает чем-то вроде преступления.

Говоря о соотношении науки и власти, философ счи­тал, что чем сильнее вторая, тем хуже для первой. Накоп­ление и концентрация политической власти является, с его точки зрения, «дополнительными» по отношению к прогрессу научного знания в целом. Ведь прогресс науки, подчеркивал британский мыслитель, зависит от свобод­ного соревнования идей, следовательно, от свободы мысли и, в конечном счете, от политической свободы. К. Поппер разделяет идею о том, что наука — это не только (и не столько) «собрание фактов», а это «одно из наиболее важ­ных духовных движений» наших дней. Поэтому тот, кто не пытается понять это движение, выталкивает себя из этого наиболее замечательного явления цивилизации.

Один из основателей квантовой механики В. Гейзенберг считал, что наука является важным средством взаим­ного понимания народов. «Наука, — писал он, — благо­даря своим практическим результатам оказывает очень большое влияние на жизнь народа. Благосостояние наро­да и политическая власть зависят от состояния науки, и ученый не может игнорировать эти практические резуль­таты, даже если его собственные интересы в науке проис­текают из другого, более возвышенного источника»'.

Широкий диапазон своеобразных оценок возможнос­тей науки и оригинальных суждений о ее социальной роли был характерен для представителей русской религиозной философии. Ее основоположник Вл. Соловьев отмечал, что самостоятельная наука, снабженная сложными оруди-

' Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987. С. 27-28.

ями наблюдения и обогащенная громадным эмпиричес­ким и историческим материалом, имеет «великое значе­ние». Наука, по его мнению, есть важнейший элемент цельного знания, где она составляет органический синтез с теологией и философией и только такой синтез может заключать в себе «цельную истину знания». Вл. Соловьев резко критиковал позитивизм, в частности, за то, что он приписывает исключительное значение положительной на­уке, которая «изъявляет притязание на безусловное гос­подство в области знания» и хочет быть всем.

Н. А. Бердяев считая, что у Вл. Соловьева «отрыжка гегельянства и склонность к гностическому рационализму», оценивал науку (и рационализм вообще) иначе, чем его предшественник. В частности, он полагал, что, конечно, «силы и значения рационализма отрицать нельзя», но не­допустимо это значение абсолютизировать. Невозможно отвергать роль дискурсивного мышления, но не оно являет­ся основой знания, а интуиция, которая «упирается в веру». По Бердяеву, научность не есть ни единственный, ни пос­ледний критерий истины, хотя никто не сомневается в цен-. ности науки. Наука — лишь один из питающих источников философии, но от последней нельзя требовать научности. Философия и не должна быть «приживалкой» у науки, ее «служанкой». Русский мыслитель отмечал, что недопусти­мо методы математики и естествознания механически пе­реносить в социальные науки, в другие области духовной жизни, чуждые науке. Также как нельзя навязывать науч­ность другим отношениям человека к миру. Считая, что кроме рационального, научного познания есть и другие «без­мерные и безграничные области познания», и что «рацио­нальное не покрывает иррациональное», Бердяев призы­вал к освобождению философии от всяких связей с наукой.

Л. Шестов исходил из того, что опыт гораздо шире, чем научный опыт, и что наряду с научными всегда суще­ствовали и ненаучные способы отыскания истины, кото­рые не следует «опорочивать современными методология-

ми». Все суждения, по мнению русского философа, име­ют право на существование, а поэтому следует положить конец «дикому обычаю пролагать посредством доказатель­ства путь к истине». Но как же тогда быть, тем более если вы «сохранили живые глаза и чуткий слух?» А вот как: «Бросьте инструменты и приборы, забудьте методологию и научное донкихотство и попытайтесь довериться себе».

Идеи Бердяева и Шестова о роли науки в обществе в определенной мере развил современный американский философ и методолог П. Фейерабенд (хотя он и не упо­минает имен русских мыслителей). Фейерабенд считал, что значение и роль разума (рациональности) не следует слишком преувеличивать. Более того, науку (как главно­го носителя разума) необходимо лишить центрального места в обществе и уравнять ее с религией, мифом, маги­ей и другими духовными формообразованиями. Вот наи­более характерные тезисы Фейерабенда по данному воп­росу: «Если наука существует, разум не может быть универ­сальным и неразумность исключить невозможно»; «наука не священна», «господство науки — угроза демократии»; «невозможно обосновать превосходство науки ссылками на ее результаты»; «наука всегда обогащалась за счет вненаучных методов и результатов»; «наука есть одна из форм иде­ологии и она должна быть отделена от государства» и т. п.

Указывая на слабость законов разума, Фейерабенд счи­тал, что наука является более расплывчатой и иррацио­нальной, чем ее методологические изображения. А это значит, что попытка сделать науку более рациональной и более точной уничтожает ее. Вот почему даже в науке ра­зум не может и не должен быть всевластным и должен подчас оттесняться или устраняться в пользу других сооб­ражений. Тем самым необходим плодотворный обмен между наукой и иными ненаучными мировоззрениями в интересах всей культуры в целом...

Свой вклад в критику разума внесло такое современное общественно-философское течение как постмодернизм.

Его представители ставят под сомнение науку в ее двой­ной функции: и как особого «привилегированного» спо­соба познания, и как ядра всей культуры. Выступая про­тив господства «самодовлеющего разума», они обвиняют науку в таких грехах, как объективизм, редукционизм, от­рыв субъекта познания от объекта, упрощенное представ­ление о последнем, логоцентризм (что ведет к игнориро­ванию таких средств познания как воображение и интуи­ция) и др. Перспектива научного знания видится пост­модернистам в широком диапазоне: от перехода к новым видам научного знания (соединяющим современную на­уку с ее постмодернистскими альтернативами) до исто­рического исчерпания (смерти) науки.

Оригинальные мысли о науке как «геологической силе» и научной мысли как «планетном явлении» высказал наш великий соотечественник В. И. Вернадский. Он, в част­ности, говорил о том, что наука является той силой, ко­торая «подымет и создаст в значительной мере геологи­ческое значение культурного человечества». Определяя с этих позиций роль науки в жизни общества, Вернадский писал, что в XX в. «впервые в истории человечества мы находимся в условиях единого исторического процесса, ох­ватившего всю биосферу планеты.

Научная мысль и та же научная методика, единые для всех, сейчас охватили все человечество, распространи­лись по всей биосфере, превращают ее в ноосферу (сфе­ру разума. — В. К.)... Значение науки в жизни, связан­ное тесно с изменением биосферы и ее структуры, с пе­реходом ее в ноосферу, увеличивается тем же, если не большим, темпом, как и рост новых областей научного знания» 1.

Распространение научного знания и образования рус­ский ученый считал «крупнейшим фактором спайки всего человечества в единое целое». Переход к ноосфере как

1Вернадский В. И. О науке. Т. 1. С. 387—388.

высшему состоянию в эволюции планеты он связывал не только с достижениями науки, но также и с широким раз­витием демократии, с преодолением всех форм тоталита­ризма и политического насилия над личностью. Наука по сути дела — «глубоко демократична» и только при этом условии она может быть «методом создания народного бо­гатства» и иметь значение для блага человечества.

Обобщая очерченные выше позиции к науке, ее месту и роли в общественной жизни, резюмируем следующее. Возрастание роли науки и научного познания в совре­менном мире, сложности и противоречия этого процесса породили две противоположные позиции в его оценке — сциентизм и антисциентизм, сложившиеся уже к се­редине XX в. Сторонники сциентизма (греч. — наука) утверждают, что «наука превыше всего» и ее нужно все­мерно внедрять в качестве эталона и абсолютной соци­альной ценности во все формы и виды человеческой де­ятельности. Отождествляя науку с естественно-матема­тическим и техническим знанием, сциентизм считает, что только с помощью так понимаемой науки (и ее од­ной) можно успешно решать все общественные пробле­мы. При этом принижаются или вовсе отрицаются со­циальные науки как якобы не имеющие познавательно­го значения и отвергается гуманистическая сущность науки как таковой.

В пику сциентизму возник антисциентизм — философско-мировоззренческая позиция, сторонники которой подвергают резкой критике науку и технику, которые, по их мнению, не в состоянии обеспечить социальный прогресс, улучшение жизни людей. Исходя из действи­тельно имеющих место негативных последствий НТР, антисциентизм в своих крайних формах вообще отвергает науку и технику, считая их силами враждебными и чуж­дыми подлинной сущности человека, разрушающими культуру. Методологическая основа антисциентистских воззрений — абсолютизация отрицательных результатов

развития науки и техники (обострение экологической ситуации, военная опасность и др.).

Несомненно, что обе позиции в отношении к науке содержат ряд рациональных моментов, синтез которых по­зволит более точно определить ее место и роль в совре­менном мире. При этом одинаково ошибочно как непо­мерно абсолютизировать науку, так и недооценивать, а тем более полностью отвергать ее. Необходимо объек­тивно, всесторонне относиться к науке, к научному по­знанию, видеть их остропротиворечивый процесс разви­тия. При этом следует рассматривать науку в ее взаимо­связи с другими формами общественного сознания и рас­крывать сложный и многообразный характер этой взаи­мосвязи. С этой точки зрения наука выступает как необ­ходимый продукт развития культуры и вместе с тем как один из главных источников прогресса самой культуры в ее целостности и развитии.

Характерная черта современного общественного раз­вития — все более крепнущая связь и взаимодействие науки, техники (и новейшей технологии) и производ­ства, все более глубокое превращение науки в непосред­ственную производительную силу общества. При этом, во-первых, в наши дни наука не просто следует за развити­ем техники, а обгоняет ее, становится ведущей силой прогресса материального производства. Во-вторых, если прежде наука развивалась как изолированный социальный институт, то сегодня она пронизывает все сферы обще­ственной жизни, тесно взаимодействует с ними. В-тре­тьих, наука все в большей степени ориентируется не на одну только технику, но прежде всего на самого челове­ка, на безграничное развитие его интеллекта, его твор­ческих способностей, культуры мышления, на создание материальных и духовных предпосылок для его всесто­роннего, целостного развития. Многие великие творцы науки были убеждены в том, что «наука может внести вклад не только в экономический прогресс, но также и в

моральное и духовное совершенствование человечества»'.

В настоящее время наблюдается неуклонный рост ин­тереса к социальным, человеческим, гуманистическим ас­пектам науки, складывается особая дисциплина — этика науки, укрепляются представления о необходимости соот­ветствия научных концепций красоте и гармонии и т. п. Особенно важны нравственные оценки в условиях науч­но-технического прогресса, позволяющего заглядывать и вмешиваться в генное строение человека (генная инжене­рия), совершенствовать биотехнологию и даже конструи­ровать новые формы жизни. Иначе говоря, не только мо­гущего способствовать совершенствованию человека, но и таящего в себе потенциальную угрозу для существования человечества.

Со всей остротой вопрос о моральной стороне работы ученого, о его нравственной ответственности за нее ста­вил наш выдающийся мыслитель В. И. Вернадский. Он писал о том, что моральная неудовлетворенность ученого непрерывно растет и питается событиями мирового окру­жения — в то время — первая мировая война с ее «ужаса­ми и жестокостями», усиление националистических, фа­шистских и т. п. настроений, В связи с этими события­ми «вопрос о моральной стороне науки — независимо от религиозного, государственного или философского пони­мания морали — для ученого становится на очередь дня. Он становится действенной силой, и с ним придется все больше и больше считаться»2. Так оно и произошло.

Сегодня все более широко в научный оборот внедряет­ся понятие «этос науки», обозначающее совокупность мо­ральных императивов, нравственных норм, принятых в данном научном сообществе и определяющих поведение ученого. Так, современный английский социолог науки Р. Мертон считает, что научные нормы строятся вокруг

4 Борн М. Размышления и воспоминания физика. М., 1977. С. 76.

2 Вернадский В. И. О науке. T.I. С. 396.

четырех основополагающих ценностей: универсализма, всеобщности, бескорыстности(незаинтересованности) и организованного скептицизма. А. Эйнштейн отмечал, что в науке важны не только плоды творчества ученого, ин­теллектуальные его достижения, но и его моральные каче­ства — нравственная сила, человеческое величие, чистота помыслов, требовательность к себе, объективность, непод­купность суждений, преданность делу, сила характера, упорство в выполнении работы при самых невероятных трудностях и т. п.

А. Эйнштейн очень образно сказал о моральных побуж­дениях и «духовных силах», ведущих людей к научной дея­тельности: «Храм науки — строение многосложное. Раз­личны пребывающие в нем люди и приведшие их туда ду­ховные силы. Некоторые занимаются наукой с гордым чув­ством своего интеллектуального превосходства; для них на­ука является тем подходящим спортом, который должен им дать полноту жизни и удовлетворение честолюбия. Мож­но найти в храме и других: они приносят сюда в жертву продукты своего мозга только в утилитарных целях. Если бы посланный богом ангел пришел и изгнал из храма всех людей, принадлежащих к этим двум категориям, то храм бы катастрофически опустел, но в нем все-таки остались бы еще люди как прошлого, так и нашего времени» 1.

Чрезвычайно актуальными и активно обсуждаемыми в настоящее время становятся такие вопросы как соотноше­ния истины и добра, истины и красоты, свободы научно­го поиска и социальной ответственности ученого, науки и власти, возможности и границы регулирования науки, ха­рактер последствий (особенно негативных) противоречи­вого и далеко не однозначного развития науки, ее гумани­стическая сущность и ряд других.

Эти вопросы всегда были и остаются в центре внимания крупных ученых, подлинных творцов науки. Так, наш вели-

1Эйнштейн А. Физика и реальность. С. 8,

кий соотечественник и оригинальный мыслитель В. И, Вер­надский подчеркивал, что «ученые не должны закрывать глаза на возможные последствия их научной работы, науч­ного прогресса. Они должны себя чувствовать ответствен­ными за последствия их открытий. Они должны связать свою работу с лучшей организацией всего человечества.

Мысль и внимание должны быть направлены на эти воп­росы. А нет ничего в мире сильнее свободной научной мысли» 1.

Говоря о необходимости свободы мысли и свободы на­учного искания, русский мыслитель высказывал весьма проницательные, можно сказать оптимистические сужде­ния о взаимоотношениях власти (государства) и науки. Он считал, что власть не может (явно или скрыто) огра­ничивать научную мысль, а должна всемерно способство­вать ее плодотворному и беспрепятственному развитию. Тем более недопустимо насильственное государственное вмешательство в научное творчество, «оправдывая» это классовыми, партийными и другими узколичными инте­ресами. «В сущности, — подчеркивал Вернадский, — на­учная мысль при правильном ходе государственной рабо­ты не должна сталкиваться с государственной силой, ибо она является главным, основным источником народного бо­гатства, основой силы государства2.

Таким образом, испытывая на себе влияние общества, наука в свою очередь оказывает огромное воздействие на общественный прогресс. Она влияет на развитие приемов и методов материального производства, на условия жизни и быта людей. По мере использования научных открытий в технике и технологии происходят кардинальные измене­ния производительных сил. Наука не только косвенно, но и прямо влияет также и на духовную жизнь общества, а в конечном итоге — на всю социальную жизнь в целом.

1 Вернадский В. И. О науке. С. 136. 2 Там же. С. 405.

Глава II






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных