Февраль–июнь 1941 г.

Передислокация части сил Уэйвелла в Грецию весной 1941 г. произошла в самое неудачное время. Это был очередной классический пример того, как англичане растягивают малые силы по слишком многим направлениям.

Казалось, что англичане и прежде всего сам Черчилль не в состоянии сравниться с немцами в умении четко определять приоритеты.

После того как часть сил была передислоцирована в Грецию, а в Триполи высадился Роммель с передовыми частями Африканского корпуса, англичане потеряли все шансы на победу в Северной Африке в 1941 г. Выбор Роммеля на должность командующего был сделан Гитлером, и многие высшие чины в Главном командовании сухопутных войск этот выбор не одобряли. Они предпочли бы видеть на этой должности генерал-майора Ганса фон Функа, который был откомандирован в Ливию, чтобы следить и докладывать о ситуации в стране. Но Гитлер терпеть не мог Функа, в основном из-за близости последнего к генерал-полковнику Вернеру фон Фричу, которого фюрер в 1938 г. уволил с поста главнокомандующего сухопутными войсками.

Гитлеру нравилось то, что Роммель не был аристократом. Он разговаривал с заметным швабским акцентом и был в некотором роде авантюристом. Непосредственное начальство в армии и многие современники считали его человеком высокомерным, стремящимся завоевать популярность. Им также не нравилось то, что он, пользуясь восхищением, которое вызывал у Гитлера и Геббельса, часто действовал в обход армейской иерархии. Роммель быстро почувствовал, что кампания в Африке, которая проходила в изоляции от остального мира, дает великолепную возможность игнорировать все указания Главного командования сухопутных войск. К тому же Роммель не добавил себе популярности, выступая за то, чтобы вместо Греции войска были направлены в Северную Африку с целью овладения нефтяными ресурсами Ближнего Востока.

Гитлер, уже несколько раз менявший свое мнение о важности Ливии и необходимости послать войска в Северную Африку, теперь считал крайне важным не допустить крушения режима Муссолини. Он также опасался того, что англичане могут объединить силы с французскими колониями в Северной Африке, а армия режима Виши, под влиянием генерала Максима Вейгана, может вновь присоединиться к англичанам. Даже после крайне неудачной экспедиции в Дакар в сентябре предыдущего года, когда подразделения «Свободной Франции» и английская эскадра получили отпор от сил, верных правительству Виши, Гитлер все еще сильно переоценивал влияние генерала де Голля на этом этапе войны.

Когда 12 февраля 1941 г. Роммель приземлился в Триполи, его сопровождал полковник Рудольф Шмундт, старший адъютант Гитлера. Это сильно повысило его авторитет, как среди итальянцев, так и среди старших офицеров вермахта. И Роммель, и Шмундт были накануне потрясены тем, что им рассказал командир X авиакорпуса, дислоцированного в Сицилии. Итальянские генералы буквально умоляли его не бомбить Бенгази, так как многие из них владели там недвижимостью. Роммель попросил Шмундта немедленно позвонить Гитлеру. Уже через несколько часов немецкие бомбардировщики были на пути к цели.

Немецкий офицер связи в деталях обрисовал Роммелю обстановку в Триполитании. Большинство отступающих итальянцев, бросив оружие и захватив грузовики, пыталось бежать с фронта. Генерал Итало Гарибольди, сменивший Грациани на его посту, отказывался удерживать передовую линию обороны против англичан, проходившую на тот момент у населенного пункта Эль-Агейла. Роммель тут же взялся за дело сам. Две итальянские дивизии были отправлены на фронт, а 15 февраля первые высадившиеся немецкие подразделения – разведчики и батальон штурмовой артиллерии – получили приказ следовать за итальянцами. Немецкие автомобили повышенной проходимости Kuebelwagen были замаскированы под танки – с целью заставить англичан воздержаться от дальнейшего наступления.

К концу месяца прибытие целого ряда подразделений 5-й легкой дивизии подтолкнуло Роммеля к тому, чтобы завязывать с англичанами бои местного значения. А в конце марта, когда на африканском континенте уже было 25 тыс. немецких солдат и офицеров, Роммель почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы начать наступление. На протяжении последующих шести недель к нему прибыли оставшиеся части 5-й легкой дивизии, а также 15-я танковая дивизия. Фронт, однако, проходил в 700 километрах к востоку от Триполи. Роммель столкнулся с огромными трудностями в снабжении войск, чего поначалу он старался не замечать. Когда положение сильно осложнилось, он инстинктивно стал обвинять завистников в командовании вермахта в том, что его умышленно лишают столь необходимых поставок топлива и боеприпасов. В действительности перебои в снабжении обычно наступали тогда, когда английские бомбардировщики или боевые корабли Королевских ВМС топили транспортные суда стран «Оси» в Ливийском море.

Роммель так и не смог понять, что приготовления к операции «Барбаросса» отодвинули кампанию в Северной Африке еще дальше на задний план. Множество проблем также возникало из-за того, что немцам во многом приходилось полагаться на итальянцев. Итальянская армия испытывала хронический дефицит автотранспорта. Итальянский бензин был такого низкого качества, что часто не подходил для немецких автомобилей, а итальянские армейские продовольственные пайки были из рук вон плохи. Эти пайки в основном состояли из мясных консервов, на которых стояла печать АМ – Administrazione Militar. Итальянские солдаты расшифровывали эту аббревиатуру как Arabo morte – «мертвый араб», а их немецкие коллеги называли эти консервы Alter Mann («старик») или «задница Муссолини».

Роммелю повезло, что британские войска в Западной пустыне в тот момент были так слабы. Английская 7-я танковая дивизия была отведена в Каир на переформирование, и ее место заняла абсолютно неподготовленная и имевшая неполный состав 2-я танковая дивизия, в то время как прибывшая 9-я австралийская дивизия сменила 6-ю австралийскую дивизию, направленную в Грецию. Все требования Роммеля о присылке подкреплений для начала продвижения в Египет остались без удовлетворения. Его поставили в известность о том, что он сможет получить танковый корпус к зиме, как только будет разгромлен Советский Союз. До тех пор он должен воздержаться от начала широкомасштабного наступления.

Однако Роммель вскоре проигнорировал полученный им приказ. К ужасу генерала Гарибольди он начал проталкивать 5-ю легкую дивизию в Киренаику, воспользовавшись слабостью британских войск. Одной из самых серьезных ошибок Уэйвелла было то, что он заменил О’Коннора неопытным генерал-лейтенантом Филипом Нимом. Уэйвелл также недооценил решимость Роммеля начать наступление немедля. Он предполагал, что Роммель до начала мая наступления не начнет. Дневная температура в пустыне уже достигала 50 градусов. Солдаты в стальных касках страдали от ужасных головных болей, в основном из-за обезвоживания организма.

3 апреля Роммель принял решение оттеснить войска союзников с выступа в Киренаике. В то время как итальянская дивизия Brescia была послана вперед с целью захватить Бенгази, которое Ним спешно эвакуировал, Роммель приказал 5-й легкой дивизии перерезать дорогу, идущую вдоль побережья неподалеку от Тобрука. Войска союзников постигла катастрофа – Тобрук был отрезан. Слабая 2-я танковая дивизия, отступая, потеряла все свои танки из-за поломок и недостатка топлива. 8 апреля командир дивизии генерал-майор Гамбьер-Пэрри был взят в плен вместе со всем своим штабом в Эль-Мекили. В плен также попала и большая часть индийской 3-й моторизованной бригады. В тот же день генерал Ним в сопровождении генерала О’Коннора, приехавшего проконсультировать Нима, попали в плен, когда их водитель свернул не на ту дорогу.

Немцы были в восторге от большого количества трофеев, захваченных на складах в Эль-Мекили. Роммель выбрал себе пару британских защитных очков для танкистов и стал носить их поверх своей пилотки как своего рода отличительный знак. Он принял решение захватить Тобрук, посчитав, что британцы уже готовы отойти из города, но довольно скоро он убедился в том, что 9-я австралийская дивизия не собиралась отступать без боя. В Тобрук по морю прибыло подкрепление, в результате чего начальник гарнизона города генерал-майор Лесли Моршид получил в свое распоряжение дополнительно четыре пехотные бригады с большим количеством артиллерии и подразделения противотанковой артиллерии. Моршид, обладавший волевым характером, получил у солдат прозвище «Беспощадный Мин». Он сумел в короткий срок укрепить оборону города. 9-я австралийская дивизия, не имевшая боевого опыта и отличавшаяся такой низкой дисциплиной, что у английских офицеров просто не хватало слов от ярости, все же стала достаточно грозной боевой единицей.

В ночь на 13 апреля Роммель начал свое главное наступление на Тобрук. Он и понятия не имел, насколько сильна оборона города. Несмотря на тяжелые потери и отбитую атаку, он еще несколько раз пытался взять город штурмом, к ужасу своих офицеров, которые вскоре стали считать его жестоким командиром. Это был идеальный момент для контратаки британцев, но англичан и австралийцев ввела в заблуждение искусная дезинформация противника: они решили, что силы Роммеля намного больше, чем было на самом деле.

Постоянные просьбы Роммеля о подкреплениях и дополнительной авиационной поддержке раздражали генерала Гальдера и Главное командование сухопутных сил, особенно после того, как его неоднократно предостерегали против переоценки своих сил. Даже в этих условиях Роммель направил несколько своих уже полностью выдохшихся частей к границе Египта, которую до прибытия подкреплений из Каира защищала английская 22-й гвардейская бригада. Роммель отстранил от должности командира 5-й легкой дивизии генерал-майора Йоханнеса Штрайха, который чересчур заботился о сохранении жизни своих солдат. Заменивший Штрайха на посту командира дивизии генерал-майор Генрих Кирхгейм был не менее своего предшественника разочарован стилем командования Роммеля. Он писал генералу Гальдеру в том же месяце: «Целый день он [Роммель] мотается по разбросанным на большом расстоянии войскам, отдавая приказы о проведении снова и снова атак против сил противника и таким образом распыляя войска еще больше».

Генерал Гальдер, получив настолько противоречивые донесения о том, что происходит в Северной Африке, решил отправить туда генерал-лейтенанта Фридриха Паулюса, который служил с Роммелем в одном пехотном полку еще во время Первой мировой войны. Гальдер считал, что Паулюс был «вероятно, единственным человеком, обладавшим достаточным влиянием на Роммеля, чтобы привести в чувство этого зарвавшегося солдафона». Паулюс, будучи педантичным штабным офицером, очень отличался от Роммеля – агрессивного строевого командира. Единственное, что у них было общего – это, пожалуй, незнатное происхождение. Задача Паулюса состояла в том, чтобы убедить Роммеля не рассчитывать на крупные подкрепления, а также выяснить, каковы его планы.

Ответом Роммеля стал отказ отвести свои передовые части от египетской границы. Его план состоял в том, чтобы вновь повести наступление на Тобрук, введя в бой части только что прибывшей 15-й танковой дивизии. Атака состоялась 30 апреля и была вновь отбита противником с тяжелыми для немцев потерями, особенно в танках. Ко всему прочему, войска Роммеля сильно страдали от недостатка боеприпасов. Паулюс, пользуясь властью, данной ему Главным командованием сухопутных войск, 2 мая вручил Роммелю письменный приказ, запрещающий атаковать противника, пока тот не начнет отход с позиций. По возвращении он доложил Гальдеру, что «главной трудностью в Северной Африке» является не Тобрук, а снабжение Африканского корпуса и характер Роммеля. Тот просто не желал понять, насколько трудной была задача транспортировки необходимых ему военных грузов через Средиземное море и разгрузка их в Триполи.

Уэйвелл же, после тяжелых потерь понесенных британскими войсками в Греции и Киренаике, был озабочен нехваткой танков, которые он мог бы противопоставить немецкой 15-й танковой дивизии. Это побудило Черчилля провести операцию «Тигр» по отправке в начале мая каравана судов через Средиземное море. Они везли почти 300 танков «крусейдер» и свыше 50 истребителей «харрикейн». Поскольку часть X авиакорпуса немцев все еще находилась на Сицилии, эта операция была крайне рискованной. Но благодаря установившейся над морем туманной погоде только одно судно из состава каравана было потоплено.

Нетерпеливый Черчилль подталкивал Уэйвелла начать наступление на границе еще до прибытия новых танков. И хотя начатая 15 мая операция «Краткость» под руководством бригадного генерала Готта по прозвищу «Штурмовик» вначале пошла неплохо, она вызвала моментальный контрудар Роммеля во фланг. Индийские и английские войска были вынуждены отступить, и немцы в итоге смогли вновь овладеть перевалом Халфайя. После того как прибыли «крусейдеры», Черчилль вновь потребовал начать наступление, в этот раз получившее кодовое наименование «Боевой топор». Он не хотел даже слышать о том, что многие из прибывших танков требовали ремонта, а танкистам 7-й танковой дивизии, на вооружение которой прибыли «крусейдеры», необходимо время для ознакомления с новыми для них машинами.

Уэйвелл вновь оказался под грузом противоречащих друг другу требований Лондона. В начале апреля пронемецкая фракция в Ираке, ободренная слабостью британцев на Ближнем Востоке, захватила власть в стране. Начальники штабов в Лондоне приняли решение, что Англия должна вмешаться в события. Черчилль с этим предложением согласился немедленно, и в Басре высадились войска из Индии. Рашид Али аль-Гайлани, возглавивший новое иракское правительство, обратился за помощью к Германии, но ответа не получил, поскольку в Берлине царило полное непонимание происходящего в Ираке. Боевые действия в стране начались 2 мая, после того как иракская армия осадила английскую военно-воздушную базу в Эль-Хаббании неподалеку от Фаллуджи. Через четыре дня Главное командование вермахта приняло решение послать истребители «мессершмитт» Me-110 и бомбардировщики «хейнкель» Хе-111 через воздушное пространство Сирии в расположенные на севере Ирака города Мосул и Киркук. Но вскоре эти самолеты, оказавшись без нужного технического обслуживания, стали непригодны для ведения боевых действий. Тем временем британские имперские войска из Индии и Иордании начали наступление на Багдад. У правительства аль-Гайлани не оставалось другого выхода, кроме как принять британские требования о свободном перемещении союзных войск через территорию Ирака.

Хотя иракский кризис и не потребовал отвлечения войск Уэйвелла, однако Черчилль отдал генералу приказ вторгнуться в Ливан и Сирию, где силы вишистской Франции помогли немцам в их печально закончившейся операции по переброске самолетов люфтваффе в Мосул и Киркук. Черчилль ошибочно полагал, что немцы смогут использовать Сирию в качестве плацдарма для нападения на Палестину и Египет. Адмирал Дарлан, заместитель Петена и министр обороны в правительстве Виши, попросил немцев воздержаться от каких-либо провокационных действий в регионе, пообещав взамен отправить дополнительные французские войска в колонию, чтобы оказать должное сопротивление англичанам. 21 мая, на следующий день после начала немецкого вторжения на Крит, группа истребителей вишистского режима приземлилась в Греции на пути в Сирию. «Эта война становится все более странной, – написал в своем дневнике Рихтгофен. – Мы обязаны предоставить французам топливо и развлекать их».

Операция «Экспортер» – британское вторжение в вишистские Ливан и Сирию, в котором также участвовали войска «Свободной Франции», началась 8 июня наступлением из Палестины на север через реку Литани. Командующий вишистскими войсками генерал Анри Дентц, попросил помощи у люфтваффе, а также потребовал прислать ему подкрепление из воинских контингентов правительства Виши в Северной Африки и самой Франции. Немцы, однако, решили, что у них нет в данный момент возможности предоставить воздушное прикрытие. Но они позволили французским войскам с противотанковой артиллерией проследовать на поезде через оккупированные Балканы до Салоник, где их ожидала погрузка на корабли, чтобы отправиться в Сирию. Но британское военное присутствие на море было слишком велико, а Турция, не желая оказаться вовлеченной в конфликт, отказала французам в праве транзита через свою территорию. Французская армия в Леванте была обречена, но решительно настроилась на максимально возможное сопротивление. Бои продолжались до 12 июня. После подписания перемирия в г. Акко Сирия перешла под контроль «Свободной Франции».

Отсутствие у Уэйвелла энтузиазма относительно сирийской кампании и его пессимизм по поводу перспектив операции «Боевой топор» привели к конфликту с премьер-министром. Нетерпение Черчилля и полное непонимание им тех проблем, которые должны были возникнуть при проведении двух наступлений одновременно, привели Уэйвелла в полное отчаяние. Премьер-министр, уверенный в успехе после проведения операции «Тигр», в результате которой британским войскам в Египте были доставлены новые танки, отмел все предупреждения Уэйвелла об очень эффективных немецких противотанковых орудиях. Именно эти орудия, а не немецкие танки, уничтожили основную часть его бронетехники. Английская армия была непростительно медлительна в создании орудия, которое могло бы сравниться с грозным немецким 88-миллимитровым орудием. Английская двухфунтовая пушка, «горохострелялка», была абсолютно бесполезной в бою. Консерватизм же англичан не позволил переделать 3.7-дюймовую зенитную пушку в противотанковое орудие.

15 июня операция «Боевой топор» началась таким же образом, как и операция «Краткость». Хотя британцы и отбили перевал Халфайя, а также смогли достичь некоторых локальных успехов, вскоре они были отброшены назад, когда Роммель подтянул все свои танки, сняв их с осады Тобрука. На протяжении тяжелейших трехдневных боев британские войска были вновь обойдены с фланга, и им вновь пришлось отступать к прибрежной равнине, едва избежав окружения. Африканский корпус понес больше потерь, чем в предыдущий раз, но британцы потеряли 91 танк, в основном в результате огня немецкой противотанковой артиллерии, тогда как немцы потеряли всего дюжину танков. Королевские ВВС в этом сражении также потеряли гораздо больше самолетов, чем люфтваффе. Немецкие солдаты, конечно, сильно преувеличивали, когда заявляли, что уничтожили 200 британских танков и одержали победу в «величайшей танковой битве всех времен и народов».

21 июня Черчилль заменил Уэйвелла генералом сэром Клодом Окинлеком, широко известным как «Ок». Уэйвелл занял должность Окинлека, став главнокомандующим вооруженных сил в Индии. А Гитлер вскоре повысил Роммеля в звании до генерала танковых войск и, к ужасу Гальдера, предоставил ему еще больше независимости в принятии решений.

Раздражение Черчилля Уэйвеллом и состоянием командования британской армии вообще имело под собой два основания. Первым была необходимость проведения наступательных операций, чтобы поддержать моральное состояние населения и не допустить сползания страны в состояние мрачного безразличия. Второе – это желание произвести впечатление на США и президента Рузвельта. Прежде всего, Черчиллю было необходимо преодолеть частично оправданное мнение, что Англия ждет, когда же Соединенные Штаты вступят в войну и выправят положение.

К великому облегчению Черчилля, Рузвельта в ноябре 1940 г. вновь избрали президентом. Британский премьер-министр еще больше приободрился, когда узнал о том, что тогда же начальник штаба ВМС США приступил к пересмотру стратегических планов флота. План, впоследствии ставший известным под названием «Собака», привел к началу американо-британских штабных переговоров в конце января 1941 г. Эти переговоры, проходившие в Вашингтоне под кодовым названием АВС-I, продолжались до начала марта и привели к созданию основы стратегии союзников после вступления США в войну. В основу этой стратегии был положен принцип «Германия важнее». В соответствии с ним, даже при условии ведения военных действий против Японии в бассейне Тихого океана, США вначале должны были сконцентрировать свои усилия на том, чтобы нанести поражение нацистской Германии. Было абсолютно очевидно, что без помощи Соединенных Штатов на европейском театре военных действий Англия одна не сможет одержать победу в этой войне. А если бы она проиграла войну, то в опасности оказались бы сами США и их внешняя торговля.

Еще до Мюнхенского соглашения 1938 г. Рузвельт отдавал себе отчет в том, какая угроза исходит от нацистской Германии. Предвидя важность военной авиации в будущей войне, он вскоре дал ход государственной программе, которая позволяла производить 15 тыс. самолетов в год для ВВС США. На совещании по этому вопросу присутствовал помощник начальника штаба сухопутных войск генерал Джордж Маршалл. Он, высказав свое одобрение плана по производству такого невероятного количества самолетов, одновременно с этим привлек внимание президента к тому факту, что необходимо увеличить до смешного малочисленные сухопутные войска США. Насчитывая в своих рядах чуть более 200 тыс. солдат и офицеров, они имели только девять дивизий неполного состава, что составляло лишь одну десятую тогдашней немецкой армии. На Рузвельта это произвело должное впечатление. Меньше чем через год он поддержал назначение Маршалла на должность начальника штаба сухопутных войск США. Это назначение состоялось в тот день, когда немецкая армия вторглась в Польшу.

Маршалл был педантом, человеком очень целеустремленным и великолепным организатором. Под его руководством сухопутные силы США в ходе войны выросли с 200 тыс. до 8 млн. человек. Он всегда говорил Рузвельту то, что думал, и никогда не поддавался обаянию президента. Его самой большой проблемой было то, что Рузвельт часто не ставил его в известность о тех переговорах, которые проводил, и решениях, которые президент принимал с другими людьми, особенно с Уинстоном Черчиллем.

Для Черчилля взаимоотношения с Рузвельтом являлись самым важным элементом внешней политики. Он потратил много энергии, воображения, а иногда и просто бесстыдной лести, чтобы привлечь Рузвельта на свою сторону и заполучить от него все, что его практически обанкротившейся стране было необходимо для выживания. В своем очень длинном и детальном письме, датированном 8 декабря 1940 г., Черчилль призывал к «решительному акту помощи без прямого участия в военных действиях», чтобы дать Англии возможность продолжать сопротивление. Такая помощь могла включать предоставление американских военных кораблей для защиты английских караванов от нападений немецких подводных лодок, а также торговых судов общим водоизмещением три миллиона тонн, чтобы позволить Англии сохранить «артерию жизни» – трансатлантические перевозки.

Англия к тому времени уже понесла катастрофические потери – были потоплены ее суда общим водоизмещением два миллиона тонн. Он также попросил 2 тыс. самолетов в месяц. «И последнее, что я хотел бы с вами обсудить – это финансы, – писал Черчилль. – Долларовые кредиты Британии вскоре будут исчерпаны. В действительности те заказы, которые мы уже разместили, и те, о которых сейчас идут переговоры, во много раз превосходят количество конвертируемой валюты, еще оставшейся у Великобритании». Никогда до этого в истории человечества не было написано столь важного и полного достоинства письма с мольбой о помощи. Это произошло почти за год до того дня, когда Соединенные Штаты вступят в войну.

Рузвельт получил это письмо, находясь на борту американского военного корабля Tuscaloosa в Карибском море. Он тщательно обдумал содержание письма и на следующий день после возвращения в Вашингтон созвал пресс-конференцию. 17 декабря он произнес свое знаменитое, но крайне простое иносказание о человеке, у которого горит дом, и он просит соседа одолжить ему шланг для воды. Так Рузвельт подготавливал американское общественное мнение перед представлением в Конгресс законопроекта о ленд-лизе. В Палате общин Черчилль приветствовал закон о ленд-лизе как «самый бескорыстный акт в истории всех стран и народов». Но в приватных беседах члены британского правительства потрясенно обсуждали жесткость условий, которые необходимо было выполнить для получения ленд-лиза. Американцы потребовали провести аудит всех британских активов и заявили, что не предоставят никаких субсидий до тех пор, пока не будут использованы все британские резервы конвертируемой валюты и золота. Корабль ВМС США отправился в Кейптаун, чтобы забрать последнее британское золото, которое там хранилось. Английские компании в США, в первую очередь такие гиганты, как «Куртолдс», «Шелл» и «Левер», были проданы по бросовым ценам, а затем перепроданы американцами с огромной прибылью. Черчилль великодушно отнес все это на счет возникшей у Рузвельта необходимости обойти критиков ленд-лиза в США, многие из которых вспоминали о дефолте Англии и Франции по долгам времен Первой мировой войны. Англичане в целом недооценивали тот факт, что многие американцы их недолюбливают, считая их империалистами, снобами и специалистами по тому, как заставить других воевать за себя.

Но Англия стояла в тот момент на краю пропасти, ей не приходилось о чем-либо спорить. Возмущение условиями ленд-лиза останется надолго и после окончания войны, так как многие считали, что именно английские платежи размером в 4.5 миллиарда долларов за поставки оружия в 1940 г. спасли экономику США от депрессии и стали толчком к буму американской экономики во время войны. В отличие от высококачественных поставок, полученных позднее, в ходе войны, то, что британцы приобрели в те отчаянные дни 1940 г., не производило впечатления действительно необходимого. Пятьдесят устаревших эсминцев времен Первой мировой войны, предоставленные Англии в сентябре 1940 г. в обмен на Британские Виргинские острова, требовали капитального ремонта, прежде чем смогут выйти в море.

30 декабря Рузвельт обратился к американскому народу по радио во время своей «беседы у камина» в защиту закона о ленд-лизе. «Мы должны стать великим арсеналом демократии», – объявил он. Так оно и получилось. В ночь на 8 марта 1941 г. закон о ленд-лизе был одобрен Сенатом США. Новая, более твердая политика Рузвельта включала в себя провозглашение панамериканской зоны безопасности в западной Атлантике, создание военных баз в Гренландии, а также замену английских войск в Исландии американскими, что и произошло в начале июля. Английские военные корабли, начиная с поврежденного авианосца Illustrious, теперь могли заходить на ремонт в американские порты, а летчики Королевских ВВС начали проходить подготовку на базах американских ВВС. Одним из самых важных событий стало то, что американские ВМС начали сопровождать в качестве конвоя караваны английских судов до самой Исландии.

Министерство иностранных дел Германии отреагировало на эти события, выразив надежду на то, что Англия будет разгромлена до того, как американское оружие начнет играть сколько-нибудь значительную роль в ходе войны, что ожидалось не ранее 1942 г. Гитлер в это время был слишком озабочен подготовкой «Барбароссы», чтобы уделить больше внимания этим изменениям обстановки. Главным для него на том этапе было не спровоцировать Америку на вступление в войну, пока он не нанесет поражение Советскому Союзу. Он отверг просьбу адмирала Редера разрешить подводным лодкам действовать в западной Атлантике вплоть до трехмильной прибрежной зоны Соединенных Штатов.

Позднее Черчилль признался, что угроза со стороны подводных лодок была единственным, что по-настоящему сильно тревожило его в ходе войны. На каком-то этапе он даже рассматривал возможность нового захвата южных портов нейтральной Ирландии, применив при необходимости даже силу. Королевскому флоту катастрофически не хватало кораблей конвоя для караванов. Флот понес тяжелые потери во время злополучной интервенции в Норвегию, а затем эсминцы все время держали наготове, ожидая немецкого вторжения. Во время «буйства на восточном побережье», когда немецкие подводные лодки начали атаковать суда в прибрежных водах Северного моря, командир немецкой подводной лодки U–173 Эрнст Кальс получил Рыцарский крест за то, что потопил девять английских судов в течение всего двух недель.

С осени 1940 г. немецкий подводный флот начал наносить серьезный урон британскому судоходству. Немцы имели целый ряд баз на атлантическом побережье Франции, а проблемы с торпедными детонаторами, которые преследовали их в начале войны, в конце концов, были решены. В сентябре, на протяжении всего одной недели, немецкие подлодки потопили двадцать семь английских судов, что привело к потере более 160 тыс. т грузов. Такие большие потери особенно поражали, если учесть, как мало немецких подводных лодок действовало на тот момент в открытом море. В феврале 1941 г. гросс-адмирал Редер имел в своем распоряжении всего 22 океанские подводные лодки. Несмотря на все его просьбы, обращенные к Гитлеру, программа строительства подводных лодок отошла на второй план на фоне приготовлений к вторжению в Советский Союз.

Германские ВМС в начале войны возлагали чрезмерно большие надежды на свои «карманные линкоры» и вооруженные торговые суда – рейдеры. Graf Spee действительно был затоплен своим экипажем у берегов Уругвая к великой радости англичан, но самый успешный рейд осуществил «карманный линкор» Admiral Scheer. Во время своего похода по Атлантическому и Индийскому океанам, который продлился 161 день, он потопил семнадцать судов противника. Однако вскоре стало ясно, что подводные лодки были намного эффективнее в уничтожении союзных судов, нежели «карманные линкоры» и рейдеры, которые совокупно потопили суда водоизмещением всего 57 тыс. тонн. Самый высокий результат показал командир немецкой подводной лодки Отто Кречмер – 37 британских кораблей, совокупный тоннаж которых в два раза превышал тоннаж судов, потопленных Admiral Scheer. Число конвойных кораблей Королевских ВМС начало расти только после того, как 50 устаревших американских эсминцев были отремонтированы и смогли выйти в море, а со стапелей английских верфей начали сходить корветы сопровождения.

Адмирал Карл Дениц, командующий подводным флотом кригсмарине, видел свою задачу в ведении «тоннажной войны»: его подлодки должны были топить английские корабли быстрее, чем англичане успевали их строить. В середине октября 1940 г. Дениц начал применять тактику «волчьей стаи», когда до дюжины подлодок собирались вместе, как только засекали караван судов, и с наступлением ночи атаковали корабли противника. Пламя, охватившее пораженный торпедой корабль, освещало другие корабли, что облегчало задачу немецким подводным лодкам. Первая «волчья стая» нанесла удар по конвою SC–7 и потопила семнадцать английских кораблей. Сразу же после этого командир подводной лодки Гюнтер Прин, потопивший британский Royal Oak в бухте Скапа-Флоу, возглавил атаку «волчьей стаи» на конвой HX–79, шедший из Галифакса. Имея в своем составе всего четыре подлодки, «волчья стая» Гюнтера Прина потопила двенадцать кораблей из сорока девяти, входящих в состав каравана. В феврале 1941 г. потери союзников вновь взлетели вверх. Только в марте конвойные корабли Королевских ВМС смогли в некоторой степени отомстить немцам, потопив три вражеские подводные лодки, включая U–47,которой командовал Прин, а также захватив подводную лодку U–99 и ее командира Отто Кречмера.

Когда немцы ввели в действие подводные лодки дальнего плавания типа IX, потери союзников вновь значительно увеличились, и так продолжалось до начала лета, пока значительное влияние на ход боевых действий не стали оказывать перехваты Ultra, и на помощь не пришли ВМС США, сопровождавшие английские караваны в западной части Атлантики. Расшифровки перехваченных донесений в рамках операции Ultra, которые выдавал Блетчли-Парк, на том этапе еще не давали возможности потопить конкретную немецкую подлодку, но очень помогали командованию караванов правильно составить «зигзаг», что позволяло каравану уйти от собирающейся «волчьей стаи». Эти расшифровки также предоставляли английской военно-морской разведке флота и береговой охране очень четкую информацию о снабжении немецкого флота и его оперативных возможностях.

Битва за Атлантику была очень монотонной жизнью на море на фоне постоянного страха. Самыми смелыми были матросы нефтяных танкеров, которые хорошо осознавали тот факт, что выходят в море на огромных зажигательных бомбах. Все, кто находился на борту такого корабля, от капитана до палубного матроса, только и думали о том, не крадется ли уже за ними немецкая подлодка, и не сбросит ли его с койки мощная взрывная волна попавшей в корабль торпеды. Только отвратительная погода и волнение на море, казалось, могли уменьшить эту постоянную опасность.

Матросы жили в постоянной влажности и холоде, кутаясь в свои шерстяные куртки, которые очень редко удавалось просушить. Глаза впередсмотрящих болели от многочасовых наблюдений за серой поверхностью моря в безнадежном поиске немецких перископов. Кружка горячего какао и бутерброд с солониной были их единственным удовольствием после вахты. Наблюдение за работой радаров, установленных на кораблях конвоя, в основном эсминцах и корветах, и неповторимый звук гидролокатора производили на матросов просто гипнотическое, но одновременно и пугающее действие. Психологическое напряжение было особенно сильным среди матросов торговых судов, поскольку в случае нападения им нечем было ответить врагу. Все матросы знали, что если караван атаковала «волчья стая», и приходилось прыгать с торпедированного корабля в покрытую нефтяной пленкой воду, то шансы на спасение были минимальны. Любой корабль, который остановился бы, чтобы вытащить людей из воды, тут же становился легкой мишенью для немецких подлодок. Облегчение, испытываемое матросами, когда их суда с грузами добирались до реки Мерси в Англии или Клайд в Шотландии, мгновенно меняло психологическую атмосферу на борту.

Матросы немецких подводных лодок жили в еще более тяжелых условиях. С переборок подлодки вечно капала вода, а воздух был крайне тяжелым от промокшей одежды и немытых тел членов команды. Но их боевой дух, в общем, был довольно высок на том этапе войны, когда они добивались одной победы за другой, а англичане еще только разрабатывали способы противодействия немцам. Большую часть времени подводные лодки проводили на поверхности, что увеличивало скорость и сокращало расход топлива. Самую большую опасность для них представляли «летающие лодки» – гидросамолеты – союзников. Как только такой самолет удавалось обнаружить, вой сирены оповещал об экстренном погружении, что приходилось делать не раз и не два. Но до того как на самолеты стали устанавливать радары, шансы обнаружить подлодку были невероятно малы.

В апреле 1941 г. потери союзников на море – в водоизмещении судов – достигли 688 тыс. тонн, но одновременно появились и обнадеживающие сдвиги. Была увеличена зона авиационного прикрытия караванов, хотя «Гренландская брешь», большой участок в центре Северной Атлантики, все еще оставался вне зоны действия канадских Королевских ВВС и ВВС береговой охраны. Англичанам также удалось неподалеку от берегов Норвегии захватить немецкий вооруженный траулер, на борту которого оказались две шифровальные машины «Энигма» с настройками за предыдущий месяц. А 9 мая английскому военному судну Bulldog удалось вынудить немецкую подлодку U–110 всплыть на поверхность. Абордажная группа смогла захватить «Энигму» и книги кодов к ней до того, как немцы успели их уничтожить. Другие захваченные англичанами корабли: одно метеорологическое судно и одно транспортное, – также принесли ценные находки в руки английской разведки. Но когда караваны союзников стали ускользать от заслонов немецких подлодок, а затем три подводные лодки попали в засаду у Зеленого мыса, Дениц начал подозревать, что немецкие коды могли быть расшифрованы англичанами. Тут же были усилены меры безопасности при использовании «Энигмы».

В целом весь год оказался для Королевских ВМС крайне тяжелым. В то время как росли потери на Средиземном море в ходе сражения за Крит, 23 мая в Датском проливе, между Гренландией и Исландией, взорвался и затонул от одного-единственного выстрела, произведенного с борта немецкого линкора Bismarck, линейный крейсер Hood. Линкор Bismarck прибыл с Балтики под флагом адмирала Гюнтера Лютьенса в сопровождении тяжелого крейсера Prinz Eugen. Шок в Лондоне от такой потери был неимоверно велик, однако желание отомстить было еще сильнее. Более сотни английских военных кораблей, включая линкоры King George V и Rodney, а также авианосец Ark Royal, приняли участие в охоте на Bismarck.

Идущий по следам немецкого линкора британский крейсер Suffolk потерял его след, но 26 мая, когда у английской эскадры уже было на исходе топливо, летающая лодка типа «каталина» обнаружила линкор. На следующий день, при плохих погодных условиях, с борта авианосца Ark Royal взлетели торпедоносцы «сордфиш». Две торпеды повредили рулевое управление линкора Bismarck в тот момент, когда он пытался уйти в Брест. Один из самых больших военных кораблей Германии мог только беспомощно двигаться по кругу. Это дало King George V и Rodney, которых сопровождала 4-я флотилия эсминцев, достаточно времени, чтобы догнать немецкий линкор и мощным бортовым залпом орудий главного калибра нанести ему серьезные повреждения. Адмирал Лютьенс послал свою последнюю радиограмму: «Корабль не в состоянии маневрировать. Будем сражаться до последнего снаряда. Да здравствует фюрер». Крейсер Dorsetshire был выслан вперед, чтобы добить уже сильно поврежденный корабль залпом своих торпед. Лютьенс, приказавший затопить Bismarck, погиб вместе с 2200 членами команды. Спастись удалось лишь 110 морякам.

Глава 12.

Барбаросса».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: