Период российской гегемонии. Был ли он?

Присутствие короля Кочжона в российской дипломатической миссии, естественно, привело к усилению влияния России. И это был единственный период, когда позиции Российской империи в Корее были сильнее, чем позиции иных стран. С другой стороны, Россия не стремилась полностью прибрать страну к рукам. Русское правительство даже не присылало в Корею дополнительные войска, а только увеличило до 160-ти человек охрану русской миссии за счет снятых с крейсера «Адмирал Корнилов» моряков.

Деятельность русских в Корее в это время развивалась по нескольким направлениям.

Дипломатическая активность. Важной деталью отношений между двумя странами на тот момент была отправка в Россию на коронацию императора Николая II корейской дипломатической миссии во главе с Мин Ён Хваном, единственным представителем клана Мин, известного своим бескорыстием и пользующегося уважением иностранцев, в том числе и К. Вебера, который и рекомендовал его кандидатуру в качестве посла[513].

После торжеств состоялись переговоры, которые длились несколько месяцев, и существует предание, что на этих переговорах Мин Ён Хван якобы передавал российскому правитель­ству просьбы объявить протекторат России над Кореей. Мотивы такого решения хорошо изложил Юн Чхи Хо, который входил в посольство в качестве советника посла и главного переводчика[514].

Ситуацию в Корее на тот момент Юн описывал так: «…все корейцы согласны в одном, жаждут одного, вся Корея сознает необходимость одного – это какого-нибудь определенного, устойчивого правительства… Вся бедность и общественный паралич Кореи, все ее невзгоды, смуты, порабощение то тому, то другому чужеземному влиянию происходит от постоянно меняющегося правительства, партийных раздоров, назначения на посты министров, заведомо недостойных его и т. д. При постоянной неизвестности относительно будущего торговцы не решаются начинать никаких дел, земледелец считает бесполезным возделывать свои поля, почти наверное зная, что не сегодня-завтра в Сеуле свершится переворот, новая партия восторжествует, начнутся преследования, казни, бунты и его жатва будет стоптана или разграблена солдатами и шайками бродяг. Корее нужно устойчивое правительство»[515].

Официаьно же, Мин озвучил пять просьб корейского двора:

1. Охранять короля русскими силами вплоть до создания подготовленной корейской армии.

2. Прислать достаточное число (говорили о двухсот) инструкторов для обучения войск и полиции.

3. Прислать трёх советников для Министерства Двора, для кабинета министров и по руководству промышленными и железнодорожными предприятиями.

4. Предоставить заем в 3 млн.иен.

5. Установить телеграфную связь между Кореей и Россией[516].

Такая сумма займа была связана с тем, что в 1896 г. Корея заняла у Японии 3 млн. иен на 5 лет. Гарантией уплаты должны были быть доходы трех южных провинций. С этой целью Корея собиралась взять у России в долг аналогичную сумму[517]. Также ван просил Россию поддержать его страну финансовым советником и военными инструкторами, ибо крайне низкий уровень боеготовности корейской армии отмечался очень большим числом авторов, в том числе и русскими путешественниками[518].

Россия не могла пойти на подобные кардинальные шаги. Охрана короля русскими караулами в самом дворце показалась Петербургу несовместимой с принципами корейской независимости и способной вызвать явное неудовольствие других держав[519]. Вопрос о займе «будет иметься в виду, как скоро выяснится экономическое положение страны и потребности правительства» [520]. Вместо двухсот Мин получил всего 13 военных советников, после чего в секретном докладе написал вану, что Корее лучше держаться Японии, чем России, Более того, несколько корейских государственных деятелей, которые ранее были членами прорусской партии, изменили свою политическую ориентацию[521].

Модернизация системы управления. В июле 1896 г провели реформу административного устройства и разделили страну на 13 провинций и 342 округа и уезда. Это разделение в целом сохраняется и доселе. В августе 1896 г. ввели в действие выработанные ранее (под японским руководством) положение о судоустройстве и. уложение о наказаниях, направленные на обеспечение честного судопроизводства и неприменение пыток.

12-го сентября 1896 г. по образцу российского Государственного Совета был введен орган с аналогичным названием (кор. Ыйчжонбу), в ведении которого находились издание новых законов, принятие чрезвычайных мер и обсуждение всех важных дел в целом.

В Сеуле открылась русская школа и приведены в порядок главные улицы[522].

Военные инструктора. Обученный русскими инструкторами батальон Королевской Охраны действительно производил хорошее впечатление, хотя и команды, и даже строевые песни там были русскими[523]. Более того, постоянное получение жалования полностью и в срок произвело среди корейских солдат фурор.

Тем не менее, даже сами российские офицеры отмечали, что «батальон Королевской Охраны в случае нападения на дворец оправдает свое наименование, но в то же время было бы странно рассматривать этот батальон, существующий менее года, как часть, могущую иметь серьезное боевое значение в поле: в нем нет налицо одного из главных для того условий – стоящего на должной высоте кадра офицеров. Чины батальона не более как наемники, привлеченные хорошим жалованьем, и в настоящем своем виде батальон имеет скорее полицейское, а не боевое значение»[524]

Так что, из-за отсутствия кадровых офицеров полномасштабной воинской частью или основой для армии нового типа батальон охраны дворца быть не мог[525], да и планов подготовки полевой армии у России не было. Речь шла о программе-минимум, нацеленной на то, чтобы предотвратить инциденты типа убийства королевы Мин, и не случайно особое внимание уделялось караульной службе[526].

Формирование батальона столкнулось с проблемой с набором солдат из традиционных частей – никто не хотел проходить серьезную боевую подготовку[527]. Прилежание русских инструкторов и их учеников отмечалось всеми, хотя активно ходили слухи, что те часто использовали розги, и русский офицер мог избить даже корейского полковника за малую провинность. Дальнейшее расследование выяснило, что телесные наказания не были такими частыми, и солдаты отделывались поркой там, где в корейской армии они могли потерять голову, но когда для улучшения физической подготовки русские построили комплекс для гимнастических упражнений (турники и т. п.), корейцы решили, что это – станок для пыток[528].

Экономическая деятельность. Коммерческий агент в Корее К. Алексеев, выполнявший функции финансового советника вана и подчинявшийся не министру иностранных дел, а министру финансов С. Ю. Витте, оставил подробный отчет о своей деятельности. Прибыв в Корею уже после отъезда Вебера[529], он весьма красочно описывает ситуацию, с которой столкнулся при попытке наладить финансовые дела страны. Здесь и «полнейшее безначалие, дикий хаос, обычный для каждого корейца подкуп», и интриги англичанина М. Л. Брауна, который, будучи начальником таможенного управления, всячески вставлял ему палки в колеса. Так, когда Алексеев принял казну, в ней было меньше 20 тыс. долларов, когда через две недели он должен был выдать на расходы чиновников и двора до 300 тыс. долларов.

Крали, по словам Алексеева, все, - от чиновников из окружения короля (он говорит именно о «поголовном» расхищении, и японский посланник открыто говорил Алексееву, что после его ухода все, что он собрал для казны, будет расхищено), до Брауна, который, с одной стороны, был образованным человеком и хорошим дипломатом[530], с другой – не терпел, когда кто-то вмешивался в сферу его деятельности и не без оснований считал себя первым человеком в корейских финансах [531]. Из английского посольства и резиденции Брауна было видно все, что происходит в королевском дворце[532].

К тому же в финансовой системе Кореи того времени было определенное двоевластие, так как, с одной стороны, главный советник министерства финансов формально должен был управлять всей ситуацией, однако реальные деньги и реальные доходы были в руках начальника таможен.

Алексеев, однако, почти добился отстранения Брауна, играя на неприязни короля к этому человеку. Кочжон любил слушать рассказы про Россию и потому часто встречался с Алексеевым в приватном порядке. Во время одной из этих встреч Алексеев начал рассказывать вану о спекуляциях Брауна, после чего ван пришел в бешенство и стал требовать его увольнения[533]. В результате в декабре 1897 г. англичанин был вынужден подписать меморандум об изменении условий своей деятельности, в частности, потерял право напрямую общаться с императором[534]. Однако из-за позиции российского МИДа, который советовал соблюдать осторожность, и контрмер со стороны Англии, которая активно защищала свою креатуру[535], на своем посту Браун удержался и в конце концов, к январю 1898 г. Браун и Алексеев пришли к компромиссу о разделении своих функций.

В декабре 1897 г. был учрежден Русско-Корейский банк, призванный стать стержнем фи­нансовой политики правительства. Планировалось перевести на его счета средства Ведомства Двора и Министерства Финансов и дать ему право на выпуск корейской валюты[536].

Успехи не особенно велики. Таким образом, даже в период, когда влияние России в Корее, казалось бы, было максимальным, речь не шла о попытке закабаления, и этому есть несколько причин. Во-первых, неуспеху России способствовали интриги американцев и англичан, в целом антирусская позиция Тэвонгуна, а также личные интересы многих военных и чиновников, для которых проводимая политика была ударом по их личным корыстным интересам[537].

Во-вторых, известно, что хотя подходы российских дипломатов различались (Вебер был более осторожным, Шпеер – более жестким и предпочитал действовать напролом, оба они были более радикальны в своих предложениях и действиях, чем российский МИД. Хотя корейские националисты и поддакивающие им зарубежные авторы любят рассуждать о российской угрозе «с геополитической позиции», инструкции МИД четко говорят о том, что никаких планов относительно аннексии Кореи и включения ее в состав Российской империи у Санкт-Петербурга не было. Россия стремилась не столько захватить эту страну, сколько обрести в регионе незамерзающий порт (причем необязательно именно в Корее) плюс - не допустить, чтобы там закрепились японцы.

Вообще, в российской политике на ДВ были две точки зрения на то, где Россия должна закрепляться. Первая считала, что опираться нужно на Маньчжурию, развивая ее посредством строительства КВЖД. Вторая уделяла большее внимание Корее, но после того, как 15 (27) марта 1898 года Россия взяла в аренду, а фактически аннексировала Порт-Артур, интерес Петербурга к Корее несколько снизился. Именно этим можно объяснить то, что впоследствии российские позиции в Корее были оставлены без особого сопротивления.

Глава десятая, в которой Со Чжэ Пхиль во главе Общества независимости ломает одни ворота и строит новые, ван становится императором, а в столице случаются уличные бои с участием коробейников

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: