Формационный и цивилизационный подходы к изучению нового времени (по материалам введения к отечественным учебникам по истории нового времени).

Новой историей в отечественной историографии традиционно называют эпоху всемирной истории, следующую за средневековьем, — с XVI или с середины XVII в. до второго десятилетия XX столетия. Эта эпоха имела существенные отличия от предшествовавшей. К ним относятся: формирование более эффективного способа производства, значительное расширение масштаба и интенсивности человеческих коммуникаций и общественных процессов, повышение плотности событий и углубление перемен в жизни народов. В главном — человеческом измерении — новое время отличается от прежнего небывало массовым превращением человеческих особей в личности и степенью свободы их развития. Этим новая история, в первую очередь европейских и американских стран, которую и рассматривает данный учебник, не похожа на историю большинства народов на других континентах, еще продолжавших жить по-прежнему. Марксисты сводили сущность новой истории к возникновению и развитию капиталистической формации. Поэтому ее начало, связывавшееся с революциями и изменением производственных отношений, они относили чаще всего ко второй половине XVII — концу XVIII в. Однако крушение «реального социализма» обнаружило несостоятельность как формацион- ного подхода к истории, так и революций в качестве основного способа достижения прогресса. При ином, более широком подходе обнаруживается, что после Великих географических открытий с XVI в. в длитель­ ном взаимодействии многочисленных народов Европы и Америки из элементов их своеобразных культур складывался комплекс духовных и материальных ценностей новой цивилизации. Цивилизации не возникают одномоментно, на их зарождение и формирование требуются века.

Зарождение, развитие, достижение зрелости и господствующего положения новой цивилизации и, наконец, начало ее кризиса в середине второго десятилетия XX в. представляется основным содержанием новой истории. Такой подход позволяет считать Великие географические открытия зарей нового времени и начинать его с XVI столетия. Очевидно, общим свойством нескольких поколений людей, положивших начало новой истории, было преобладание жажды изменения жизни над инстинктом самосохранения, которое Л. Гумилев назвал пассионарноетъю. Синтезом свойств интенсивно перемешивавшихся этносов, побежденных и победителей в Европе, а затем и по другую сторону Атлантики была достигнута небывалая концентрация пассионарности народов. Серия ее взрывов в XV—XVIII вв. по мощности и масштабу превзошла все прежние. Благодаря этому в XIX столетии страны, расположенные по берегам Атлантического океана, образовали самый мощный очаг мирового производства и обмена, а также духовной жизни человечества. Когда зрелость сделала новую цивилизацию всем заметной, многие только ее и называли цивилизацией, игнорируя все другие, в том числе и самые древние. Немало европейцев и азиатов именовали ее западной, хотя от аборигенов Африки она находилась на севере, а к народам Дальнего Востока приходила и с запада, и с востока. Но географическая локализация ее названия все же была признанием наличия других цивилизаций. Так было положено начало почти двухвековой дихотомии цивилизаций и стран мира на «Запад» и «Восток», в которую коммунисты в XX в. попытались вложить формационный смысл: свести к противостоянию социализма и капитализма.

Многие европейцы называют новую цивилизацию европейской или даже западноевропейской. Действительно, Европа, точнее, Западная и Центральная Европа являлась ее главным очагом. Но такие названия все же принижают вклад в новую цивилизацию народов Америки, особенно Северной, а также Восточной Европы. А ведь без их вклада даже в XIX в. новая цивилизация не могла бы достичь зрелости, а затем и мировой гегемонии. Если преодолеть западноевропейское и европейское высокомерие и уточнить географическую локализацию новой цивилизации, сложившейся в XIX столетии, то ее следует назвать евроамериканской. Моря и океаны, по крайней мере с XIX в., не столько разъединяют, сколько соединяют людей.

Для новой цивилизации Атлантический океан стал тем, чем для средиземноморской цивилизации было Средиземное море. Поэтому ее можно называть и атлантической, как бы далеко от этого океана ни жили принадлежащие к ней народы. Ведь критерием является общность цивилизации, а не близость к водоему, на берегах которого она выросла. От ее зарождения до зрелости прошло три столетия. Формирование из конгломерата народностей, княжеств и империй национальных и многонациональных государств, колонизация европейцами Америки и интенсивное развитие связей между Старым и Новым Светом создали только почву для но­ вой цивилизации. На ней вырос век Просвещения, развернулись политические, социальные и экономические эволюции и революции, сформировавшие новый облик и утвердившие общность региона.

Только в первой половине XIX в. евроамериканская, или атлантическая, цивилизация получила прочную социально-экономическую основу и во второй половине столетия, достигнув мировой гегемонии, обрела черты зрелости. Новую цивилизацию отличают от других следующие черты. Во-первых, в результате нелегкого приспособления различных ветвей христианства к переменам в жизни людей и развития гуманистического атеизма ее высшими ценностями стали плюрализм и терпимость, а главное — получил почти всеобщее признание приоритет личности, ее свобод, прав и интересов, особенно собственности и предпринимательства. Претворение в жизнь этих ценностей все возрастающим числом людей стало главной пружиной общественного развития.

Вместе с тем стержнем развития оказались коллизии между свободой одного и других, между внешней и внутренней свободой личности, между индивидуальным и общественным. Во-вторых, эксплуатация предпринимателями машин и наемных рабочих ради приумножения своих капиталов много­ кратно увеличила производительность труда и ускорила рост производства материальных благ. Острая нехватка начальных средств и необычайная прибыльность такого их «самовозрастания» до крайности ожесточили борьбу за капиталы и способствовали их фетишизации. С преобладанием капиталистического способа хозяйствования стержнем социальных отношений стало взаимодействие классов, прежде всего — предпринимателей и наемных рабочих, а их классовый антагонизм из-за раздела доходов приобрел неслыханные прежде масштаб и остроту.

В-третьих, центры интенсификации производства и обмена при содействии государств стали очагами трансформации народностей в новые социальные разновидности этносов — нации.

Нации, отличавшиеся от народностей не только наличием государственности, но и индустрии, являли собой противоре­ чивый симбиоз классов и сословий. Они стали основной формой обновлявшихся обществ и субъектом национализма — приоритета интересов нации над всеми другими. Развернулись национальные движения — за суверенитет и независимость наций, участились и национальные конфликты. В-четвертых, преобладающим в отношении людей к при­ роде оказалось стремление максимально использовать ее, казалось, беспредельные ресурсы. Самым активным природа представлялась гигантской мастерской для производства материальных благ. Это положило начало ее антропогенному и тех­ ногенному разрушению. В-пятых, развитие наук, раздвинувших представления людей об окружающем мире, стало органической частью развития общества. А распространение просвещения обеспечивало возраставшие потребности наций в квалифицированной рабочей силе. Знания расширяли внутреннюю свободу и умножали творческие силы людей. Вместе с тем достижения наук стали оборачиваться и против людей — в разрушительных войнах для покорения одних стран другими. В-шестых, подчинение слабых народов и эксплуатация их ресурсов, позволившие обогатиться и выдвинуться ряду европейских наций, закреплялись идеологией и политикой колониализма и империализма — навязывания своего господства. Эта политика парадоксально сочеталась с приверженностью сильных наций к своим свободам и правам. В сущности, идейно-политической основой евроамериканской, или атлантической, цивилизации является либерализм, а экономической — капитализм. По своему основному содержанию она, по нашему мнению, сложилась как либерально-капиталистическая цивилизация.

Основные черты и изначальные противоречия либерально-капиталистической цивилизации нашли свое отражение в различных видах искусства и литературы, утверждавших но­ вое мировоззрение. В них было выражено и стремление преодолеть коллизии новой цивилизации. Их обострение побуждало к поискам новых решений, некоторые альтернативы получили значительное распространение, а их поборники оказали заметное воздействие на развитие цивилизации, но сами альтернативы, как выяснилось позже, остались утопиями. Благодаря возросшей грамотности и развитию средств массовой ин­ формации интенсивность человеческих коммуникаций, осознание общественных проблем и активность населения в поисках их решения достигли немыслимых прежде масштабов. Общность цивилизации не нивелировала исторически сложившиеся этнические, культурные, конфессиональные и хозяйственные различия, неравномерность развития и своеобразие исторического пути народов разных регионов трех континентов.

Каждый народ вносил свой вклад в развитие цивилизации, давал собственные интерпретации ее основных ценностей и способы разрешения коллизий. Так, российская модификация цивилизации, появившаяся в результате реформ Петра I, отличалась приоритетом государственных интересов, сохранением общинно-сословных структур и непосредственным включением колоний в метрополию. Но ее «особенная стать», являющаяся предметом отечественной истории, по традиции исключена из новой истории и в этом учебнике не рассматривается.

Главным преимуществом евроамериканской цивилизации перед другими продолжавшими существовать великими цивилизациями — индостанской, китайской, исламской, не говоря уже о множестве малых, — являлась более высокая степень внешней и внутренней свободы личности. Реализация ее сотнями тысяч и миллионами людей многократно умножила их способности и энергию, что позволило достичь новой ступени человеческого прогресса. С этой точки зрения новая цивилизация, несмотря на жестокость эксплуатации и бесчеловечность войн, оказалась более гуманистической, чем все прежние. Это обеспечило ее распространение и преобладание в странах Латинской Америки, Восточной и Юго-Восточной Европы, где сложились ее модификации, сравнительно быстрое распространение ее по всему миру — вплоть до Австралии и Новой Зеландии, а также сильное влияние на Японию. Благодаря своему превосходству и экспансии во второй половине XIX в., примерно к 70-м годам, евроамериканская цивилизация достигла мировой гегемонии. Она стала синонимом прогресса. Отношения новой цивилизации с другими цивилизациями долгое время были осложнены высокомерием, агрессивностью и империализмом ее носителей. Но взаимоотношения цивилизаций невозможно сводить лишь к противоборству.

Конечно, следствием распространения и гегемонии евроамериканской цивилизации стало разрушение или деформация многих чуждых ей материальных и духовных ценностей как в Европе и Америке, так. и на других континентах. Но вместе с тем она заимствовала у других цивилизаций немало полезного для собственного развития, а другие цивилизации оказались способны воспринимать многие ее ценности, потребовавшиеся духовному и материальному прогрессу прежде чуждых ей народов. Самым эффективным и убедительным, но не единственным, к концу XIX столетия стал опыт Японии. Достижение зрелости и мировой гегемонии новой цивили­ зации было сопряжено с углублением и обострением изначально присущих ей противоречий. Крупный капитал — особенно набравшие к началу XX в. силу финансовые корпорации — добивался привилегий и не считался со свободами и правами большинства граждан, нередко не имевших средств и способностей для их реализации. Это привело к противостоянию и обострению конфликтов между консерваторами и поборника­ ми прогресса, особенно демократами-радикалами, добивавшимися реализации свобод и прав всего населения. Антагонизм между буржуа-предпринимателями и жестоко эксплуатировавшимися ими наемными рабочими лежал в основе усиливавшихся социальных конфликтов, а затем и политического противоборства между консерваторами и организациями рабочих, значительная часть которых противопоставляла капиталистическому индивидуализму социализм, ради которого некоторые призывали к революциям. С усилением империализма и колониализма, а также модернизацией колоний и зависимых стран возрастало сопротивление их народов. Но наиболее острым в начале XX в. оказалось соперничество между европейскими державами — ив Европе, и на других континентах. Оно привело к мировой войне 1914—1918 гг. и обострению других противоречий, вылившихся в ряд революций и войн, в мучитель­ ный поиск путей модернизации цивилизации и даже выдви­ жение ей альтернативы.

Начавшийся Первой мировой войной длительный кризис преобладавшей в мире цивилизации был глобальным. В нем потерпели крушение фашистско-нацистские модернизации и социал-коммунистическая альтернатива евроамериканской цивилизации. Более того, за это время сама атлантическая цивилизация, преодолев некоторые внутренние и внешние антаго­ низмы, трансформировалась в основу глобальной цивилизации. непостижимую без изучения всемирного взаимодействия разнородных цивилизаций. Поэтому ее кризис и пути трансформации и глобализации не могут рассматриваться обособленно от судеб всех других народов. Это уже не новая, а другая — всеохватывающая новейшая история. Она не оправдала уверенности коммунистов в их всемирной победе, доказала нежизнеспособность «реального социализма» и подтвердила универсальное значение важнейших ценностей евроамериканской цивилизации. Для постижения этих ценностей требуется объективный взгляд на новое время, свободный от различных заблуждений и предубеждений. Важно преодолеть еще достаточно распространенное высокомерие всезнания смысла, закономерностей и путей развития человечества. После крушения «реального социализма» невозможно измерение истории сменой «социально-экономических формаций».

Несостоятельными оказались как ленинские оценки «высшей» и «последней стадии» капитализма, так и марксистская уверенность в «закономерном» переходе к коммунизму, долгое время служившие критериями прогресса. Видимо, единственным универсальным критерием общественного прогресса может быть только степень свободного развития наибольшего числа людей. Стойким заблуждением остается стремление искать классовую подоплеку любых общественных процессов и событий, сводить все к классовой борьбе. В действительности сложив­ шиеся в новой истории общества существовали и развивались благодаря прежде всего сотрудничеству классов. Классы представляли собой части социальной, а не политической структу­ ры общества, а эти структуры никогда не совпадали. Классы нигде не обладали политическим единством и поэтому не явля­ лись субъектами политики. «Открытая» К. Марксом и широко эксплуатировавшаяся коммунистами «освободительная миссия» рабочего класса оказалась глубоким заблуждением. Оно заставляло многих преувеличивать реальную роль рабочего движения в истории, что принижало значение других движений — этнических, конфессиональных и прочих. Другим распространенным заблуждением оказалась фетишизация революций как «локомотивов истории» — основного способа достижения прогресса. Непредвзятое изучение новой истории свидетельствует, что, несмотря на яркость, драматизм и значение революций, основным и наиболее распространенным способом человеческого прогресса была эволюция.

Авторы учебника освещают конкретное участие стран Европы и Америки в создании и развитии евроамериканской цивилизации с гуманистических позиций, стремясь преодолеть различные заблуждения и предубеждения и показать действительную роль разных народов, социальных слоев и движений, своеобразие которых невозможно свести к простой схеме и ярлыкам. Это позволяет увидеть, что нации, классы и конфесси­ ональные общины нигде не выступали как целое и не были непосредственными субъектами политики, в которой от их имени далеко не всегда оправданно выступали всевозможные политические организации и лидеры. Без прежней мессианской ориентации рассматриваются рабочее движение и роль социалистических идей. Им отведено место, которое соответствует их реальному значению.

Авторы стремились также больше внимания уделить духовному развитию общества — идеологии, науке и искусству. В новой истории легко различаются два основных периода. Первому — от зарождения и развития новой цивилизации до достижения ею зрелости и глобальной гегемонии — посвящена первая часть учебника. Второму — от глобальной гегемонии до начала мирового кризиса — вторая часть. Несмотря на на­личие других важных вех, более дробное деление рассматриваемой эпохи невозможно из-за пестроты, асинхронности и неравномерности развития стран и регионов.

Лев Ильич Мечников (1838-1888)- швейцарский географ, революционер-анархист и публицист русского происхождения ("Цивилизация и великие исторические реки"): речной (Др. мир, тип соц. справедливости - подневольная, форма гос. правления - деспотия, форма организации труда - рабство), средиземноморский (тип соц. справедливости - подчиненная, форма гос. правления - олигархия, форма организации труда - крепостничество), океанический (тип соц. справедливости - свободная, форма гос. правления - либеральная демократия, форма организации труда - система наемного труда).

Для того, чтобы выработать объективную картину исторического процесса, историческая наука должна опираться на определенную методологию, некие общие принципы, которые позволяли бы упорядочить весь накопленный исследователями материал, создавать эффективные объясняющие модели.

Долгое время в исторической науке господствовали субъективистская либо объективно-идеалистическая методология. Исторический процесс с позиций субъективизма объяснялся действием великих людей: предводителей, цезарей, королей, императоров и других крупных политических деятелей. Согласно этому подходу, их умные расчеты или, напротив, ошибки, приводили к тому или иному историческому событию, совокупность и взаимосвязь которых определяли ход и исход исторического процесса.

Объективно-идеалистическая концепция решающую роль в историческом процессе отводила действию объективных надчеловеческих сил: Божественной воле, провидению, Абсолютной идее, Мировой Воле и т. д. Исторический процесс при таком истолковании приобретал целенаправленный характер. Под действием этих надчеловеческих сил общество неуклонно двигалось к заранее определенной цели. Исторические деятели выступали лишь в качестве средства, орудия в руках этих надчеловеческих, безличных сил.

В соответствии с решением вопроса о движущих силах исторического процесса проводилась и периодизация истории. Наибольшее распространение имела периодизация по так называемым историческим эпохам: Древний мир, Античность, Средневековье, Возрождение, Просвещение, Новое и Новейшее время. В этой периодизации был довольно ясно выражен временной фактор, но отсутствовали содержательные качественные критерии вычленения данных эпох.

Преодолеть недостатки методологии исторического исследования, поставить историю, как и другие гуманитарные дисциплины, на научную основу попытался в середине XIX в. немецкий мыслитель К. Маркс. К. Маркс сформулировал концепцию материалистического объяснения истории, базирующуюся на четырех основных принципах:

1. Принцип единства человечества и, следовательно, единства исторического процесса.

2. Принцип исторической закономерности. Маркс исходит из признания действия в историческом процессе общих, устойчивых, повторяющихся существенных связей и отношений между людьми и результатами их деятельности.

3. Принцип детерминизма — признание существования причинно-следственных связей и зависимостей. Из всего многообразия исторических явлений Маркс считал необходимым выделить главные, определяющие. Таким главным, определяющим в историческом процессе, по мнению К. Маркса, является способ производства материальных благ.

4. Принцип прогресса. С точки зрения К. Маркса, исторический прогресс — это поступательное развитие общества, поднимающееся на все более и более высокие уровни.

Материалистическое объяснение истории базируется на формационном подходе. Понятие общественно-экономической формации в учении Маркса занимает ключевое место при объяснении движущих сил исторического процесса и периодизации истории. Маркс исходит из следующей установки: если человечество закономерно, поступательно развивается как единое целое, то все оно должно проходить в своем развитии определенные этапы. Эти этапы он и назвал «общественно-экономические формации». По определению К. Маркса, общественно-экономическая формация представляет собой «общество, находящееся на определенной ступени исторического развития, общество со своеобразными отличительными характеристиками» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 6. — С. 442).

Понятие «формация» Маркс заимствовал из современного ему естествознания. Этим понятием в геологии, географии, биологии обозначены определенные структуры, связанные единством условий образования, сходством состава, взаимозависимостью элементов.

Основу общественно-экономической формации, по Марксу, составляет тот или иной способ производства, который характеризуется определенным уровнем и характером развития производительных сил и соответствующими этому уровню и характеру производственными отношениями. Главные производственные отношения — это отношения собственности. Совокупность производственных отношений образует его базис, над которым надстраиваются политические, правовые и иные отношения и учреждения, которым в свою очередь соответствуют определенные формы общественного сознания: мораль, религия, искусство, философия, науки и т. д. Таким образом, общественно-экономическая формация включает в свой состав все многообразие жизни общества на том или ином этапе его развития.

С точки зрения формационного подхода, человечество в своем историческом развитии проходит пять основных стадий — формаций: первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую (социализм — первая фаза коммунистической формации).

Переход от одной общественно-экономической формации к другой осуществляется на основе социальной революции. Экономической основой социальной революции является углубляющийся конфликт между вышедшими на новый уровень и приобретшими новый характер производительными силами общества и устаревшей, консервативной системой производственных отношений. Этот конфликт в политической сфере проявляется в усилении социальных антагонизмов и обострении классовой борьбы между господствующим классом, заинтересованным в сохранении существующего строя, и угнетенными классами, требующими улучшения своего положения.

Революция приводит к смене господствующего класса. Победивший класс осуществляет преобразования во всех сферах общественной жизни и таким образом создаются предпосылки для формирования новой системы социально-экономических, правовых и иных общественных отношений, нового сознания и т. д. Так образуется новая формация. В связи с этим в марксистской концепции истории значительная роль придавалась классовой борьбе и революциям. Классовая борьба объявлялась важнейшей движущей силой истории, а революции К. Маркс называл «локомотивами истории».

Материалистическая концепция истории, базирующаяся на формационном подходе, на протяжении последних 80 лет была господствующей в исторической науке нашей страны. Сильная сторона этой концепции состоит в том, что на основе определенных критериев она создает четкую объяснительную модель всего исторического развития. История человечества предстает как объективный, закономерный, поступательный процесс. Ясны движущие силы этого процесса, основные этапы и т. д.

Однако формационный подход в познании и объяснении истории не лишен и недостатков. На эти недостатки указывают его критики как в зарубежной, так и отечественной историографии. Во-первых, формационный подход предполагает однолинейный характер исторического развития. Теория формаций была сформулирована К. Марксом как обобщение исторического пути Европы. И сам Маркс видел, что некоторые страны не укладываются в эту схему чередования пяти формаций. Эти страны он отнес к так называемому «азиатскому способу производства». На основе этого способа, по мнению Маркса, образуется особая формация. Но подробной разработки этого вопроса он не провел. Позже исторические исследования показали, что и в Европе развитие определенных стран (например, России) не всегда можно вставить в схему смены пяти формаций. Таким образом, формационный подход создает определенные трудности в отражении многообразия многовариантности исторического развития.

Во-вторых, для формационного подхода характерна жесткая привязка любых исторических явлений к способу производства, системе экономических отношений. Исторический процесс рассматривается прежде всего под углом зрения становления и смены способа производства: решающее значение в объяснении исторических явлений отводится объективным, внеличностным факторам, а основному субъекту истории — человеку отводится второстепенная роль. Человек предстает в той теории лишь как. винтик мощного объективного механизма, движущий историческое развитие. Таким образом принижается человеческое, личностное содержание исторического процесса, а вместе с ним и духовных факторов исторического развития.

В-третьих, формационный подход абсолютизирует роль конфликтных отношений, в том числе и насилия, в историческом процессе. Исторический процесс в этой методологии описывается преимущественно через призму классовой борьбы. Отсюда наряду с экономическими значительная роль отводится политическим процессам. Противники же формационного подхода указывают, что социальные конфликты, хотя и являются необходимым атрибутом общественной жизни, все же не играют в ней определяющей роли. А это требует и переоценки места политических отношений в истории. Они важны, но решающее значение принадлежит духовно-нравственной жизни.

В-четвертых, формационный подход содержит элементы провиденциализма и социального утопизма. Как отмечалось выше, формационная концепция предполагает неизбежность развития исторического процесса от бесклассовой первобытнообщинной через классовые — рабовладельческую, феодальную и капиталистическую — к бесклассовой коммунистической формации. К. Маркс и его ученики затратили много усилий для доказательства неотвратимости наступления эры коммунизма, в которой каждый будет вносить свое достояние по способностям, а получать от общества по потребностям. Выражаясь христианской терминологией, — достижение коммунизма означает достижение человечеством царства Божия на Земле. Утопический характер этой схемы обнаружился в последние десятилетия существования Советской власти и социалистической системы. Подавляющее большинство народов отказалось от «строительства коммунизма».

Методологии формационного подхода в современной исторической науке в какой-то мере противостоит методология цивилизационного подхода. Цивилизационный подход в объяснении исторического процесса начал складываться еще в XVIII в. Однако свое наиболее полное развитие он получил лишь в конце XIX — XX вв. В зарубежной историографии наиболее яркими приверженцами этой методологии являются М. Вебер, А. Тойнби, О. Шпенглер и ряд крупных современных историков, объединившихся вокруг исторического журнала «Анналы» (Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф и др.). В российской исторической науке его сторонниками были Н. Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, П.А. Сорокин.

Основной структурной единицей исторического процесса, с точки зрения этого подхода, является цивилизация. Термин «цивилизация» происходит от лат. слова «civil» — городской, гражданский, государственный. Первоначально термином «цивилизация» обозначали определенный уровень развития общества, наступающий в жизни народов после эпохи дикости и варварства. «Civil» противопоставлялось «silvaticus» — дикий, лесной, грубый. Отличительными признаками цивилизации, с точки зрения этой интерпретации, является появление городов, письменности, социального расслоения общества, государственности.

В более широком плане под цивилизацией чаще всего понимают высокий уровень развития культуры общества. Так, в эпоху Просвещения в Европе цивилизация связывалась с совершенствованием нравов, законов, искусства, науки, философии. Существуют в этом контексте и противоположные точки зрения, при которых цивилизация истолковывается как конечный момент в развитии культуры того или иного общества, означающий его «закат», или упадок (О. Шпенглер).

Однако для цивилизационного подхода к историческому процессу более существенное значение имеет понимание цивилизации как целостной общественной системы, включающей в себя различные элементы (религию, культуру, экономическую, политическую и социальную организацию и т. д.), которые согласованы друг с другом и тесно взаимосвязаны. Каждый элемент этой системы несет на себе печать своеобразия той или иной цивилизации. Это своеобразие весьма устойчиво. И хотя под влиянием определенных внешних и внутренних воздействий в цивилизации происходят определенные изменения, их некая основа, их внутреннее ядро остается неизменным. Такой подход к цивилизации зафиксирован в теории культурно-исторических типов цивилизации Н. Я. Данилевского, А. Тойнби, О. Шпенглера и др. Культурно-исторические типы — это исторически сложившиеся общности, которые занимают определенную территорию и имеют свои характерные только для них особенности культурного и социального развития. Н.Я. Данилевский насчитывает 13 типов или «самобытных цивилизаций», А. Тойнби — 6 типов, О. Шпенглер — 8 типов.

Культурно-исторический тип — понятие политической теории Николая Данилевского, сформулированное в его книге «Россия и Европа»; система взглядов, определяемая культурными, психологическими и иными факторами, присущими народу или совокупности близких по духу и языку народов. Культурно-исторический тип отождествляется с "самобытной цивилизацией" и признается "положительным деятелем человечества".

В IV главе он выделяет 11 типов

1. Египетский

2. Китайский (включая Японию)

3. Ассиро-вавилоно-финикийский - "древнесемитический"

4. Индийский

5. Халдейский

6. Иранский

7. еврейский - развили религию (монотеизм).

8. Греческий - развили искусство

9. Римский - развили право.

10. Аравийский или "ново-семитический"

11. Романо-германский или европейский - развили естествознание.

Также Данилевский к ним причисляет мексиканский и перуанский типы, а также будущий славянский тип ("новая славянская цивилизация").

Помимо культурно-исторических типов человечество содержит "отрицательных деятелей человечества" (Бичи Божьи) и "этнографический материал" - исторические небытие или периферия культурно-исторического типа (финны, кельты).

Для создания культурно-исторического типа необходимо ряд факторов: языковое родство и политическая независимость.

В своем развитии культурно-исторический тип проходит 3 фазы: рост, цветение и плодоношение

Шпенглер ярко портретирует «души» культур:

· Вавилонская

· Арабо-византийская — пра—символ «пещера» (в основе «магическая» душа со строгим противопоставлением души и тела)

· Египетская — пра—символ «путь»

· Индийская

· Китайская — пра—символ «Дао»

· Майанская (Мексиканская)

· Греко-римская (Античная) — пра—символ «телесное, скульптурно оформленное тело» (имеет в своём основании «аполлоновскую» душу)

· Западноевропейская — пра—символ «бесконечность» («фаустовская» душа, воплощённая в символе чистого бесконечного пространства и временного процесса).

· Русско-сибирская (Зарождающаяся культура)

Каждая культура в своём развитии проходит ряд основных стадий: 1) мифо-символическая — стадия зарождающейся культуры, когда основные её формы только зарождаются; 2) стадия ранней культуры, когда её формы только возникают; 3) стадия метафизико-религиозной (высокой) культуры, на которой она достигает своего расцвета; 4) стадия старения и гибели культуры — стадия цивилизации.

ойнби рассматривал всемирную историю как систему условно выделяемых цивилизаций, проходящих одинаковые фазы от рождения до гибели и составляющих ветви «единого дерева истории». Цивилизация, по Тойнби — замкнутое общество, характеризующееся при помощи двух основных критериев: религия и форма её организации; территориальный признак, степень удалённости от того места, где данное общество первоначально возникло.

Тойнби выделяет 21 цивилизацию:

1. египетская,

2. андская,

3. древнекитайская,

4. минойская,

5. шумерская,

6. майянская,

7. сирийская,

8. индская,

9. хеттская,

10. эллинская,

11. западная,

12. дальневосточная (в Корее и Японии),

13. православная христианская (основная) (в Византии и на Балканах),

14. православная христианская в России,

15. дальневосточная (основная),

16. иранская,

17. арабская,

18. индуистская,

19. мексиканская,

20. юкатанская,

21. вавилонская.

Также, кроме перечисленных, Тойнби выделяет неродившиеся цивилизации (дальнезападная христианская, дальневосточная христианская, скандинавская, неродившаяся сирийская «эпохи гиксосов» — середины II тысячелетия до н. э.), а также особый класс задержанных цивилизаций, которые родились, но были остановлены в своём развитии после рождения (эскимосы, кочевники Великой степи, османы, спартанцы, полинезийцы).

Учёным были выдвинуты критерии оценки цивилизаций: устойчивость во времени и пространстве, в ситуациях Вызова и взаимодействия с другими народами. Смысл цивилизации он видел в том, что сопоставимые единицы (монады) истории проходят сходные этапы развития. Успешно развивающиеся цивилизации проходят стадии возникновения, роста, надлома и разложения. Развитие цивилизации определяется тем, способно ли творческое меньшинство цивилизации находить ответы на вызовы природного мира и человеческой среды. Тойнби отмечает следующие типы вызовов: вызов сурового климата (египетская, шумерская, китайская, майянская, андская цивилизации), вызов новых земель (минойская цивилизация), вызов внезапных ударов от соседних обществ (эллинская цивилизация), вызов постоянного внешнего давления (русская православная, западная цивилизация) и вызов ущемления, когда общество, утратив нечто жизненно важное, направляет свою энергию на выработку свойств, возмещающих потерю^[9]. Каждая цивилизация даёт сформулированный её «творческим меньшинством» Ответ на Вызов, бросаемый ей природой, социальными противоречиями и в особенности другими цивилизациями. На стадиях возникновения и роста творческое меньшинство находит ответ на вызовы окружения, авторитет его растёт и происходит рост цивилизации. На стадиях надлома и разложения творческое меньшинство утрачивает способность находить ответы на вызовы окружения и превращается в элиту, стоящую над обществом и управляющую уже не силой авторитета, а силой оружия. Большинство населения цивилизации превращается во внутренний пролетариат. Правящая элита создаёт универсальное государство, внутренний пролетариат — Вселенскую церковь, внешний пролетариат создаёт мобильные военные отряды.

В центре историософских построений Тойнби лежит концепция эллинской цивилизации. Учёный принципиально отвергал категорию общественно-экономической формации

Цивилизационный подход имеет ряд сильных сторон:

1) его принципы применимы к истории любой страны или группы стран. Этот подход ориентирован на познание истории общества, с учетом специфики стран и регионов. Отсюда проистекает универсальность данной методологии;

2) ориентация на учет специфики предполагает представление об истории как многолинейном, многовариантном процессе;

3) цивилизационный подход не отвергает, а, напротив, предполагает целостность, единство человеческой истории. Цивилизации как целостные системы сопоставимы друг с другом. Это позволяет широко использовать сравнительно-исторический метод исследования. В результате такого подхода история страны, народа, региона, рассматривается не сама по себе, а в сравнении с историей других стран, народов, регионов, цивилизаций. Это дает возможность глубже понять исторические процессы, зафиксировать их особенности;

4) выделение определенных критериев развития цивилизации позволяет историкам оценить уровень достижений тех или иных стран, народов и регионов, их вклад в развитие мировой цивилизации;

5) цивилизационный подход отводит подобающую роль в историческом процессе человеческому духовно-нравственному и интеллектуальному факторам. В этом подходе важное значение, для характеристики и оценки цивилизации имеют религия, культура, менталитет.

Слабость же методологии цивилизационного подхода состоит в аморфности критериев выделения типов цивилизации. Это выделение сторонниками данного подхода осуществляется по набору признаков, которые, с одной стороны, должны носить достаточно общий характер, а с другой, позволяли бы обозначить специфические особенности, характерные для многих обществ. В теории культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского цивилизации различаются своеобразным сочетанием четырех основополагающих элементов: религиозного, культурного, политического и общественно-экономического. В одних цивилизациях давлеет экономическое начало, в других — политическое, а третьих — религиозное, в четвертых — культурное. Только в России, по мысли Данилевского, осуществляется гармоническое сочетание всех этих элементов.

Теория культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского в какой-то мере предполагает применение принципа детерминизма в виде доминирования, определяющей роли каких-то элементов системы цивилизации. Однако характер этого доминирования носит трудно уловимый характер.

Еще большие трудности при анализе и оценке типов цивилизации возникают перед исследователем, когда главным элементом того или иного типа цивилизации рассматривается тип ментальности, менталитет. Ментальность, менталитет (от фр. mentalite’— мышление, психология) — это некий общий духовный настрой людей той или иной страны или региона, фундаментальные устойчивые структуры сознания, совокупность социально-психологических установок и верований личности и общества. Эти установки определяют мировосприятие человека, характер ценностей и идеалов, образуют субъективный мир личности. Руководствуясь этими установками, человек действует во всех сферах своей жизнедеятельности — творит историю. Интеллектуальные и духовно-нравственные структуры человека, несомненно, играют важнейшую роль в истории, но их индикаторы плохо уловимы, расплывчаты.

Есть еще ряд претензий к цивилизационному подходу, связанному с интерпретацией движущих сил исторического процесса, направления и смысла исторического развития.

Все это вместе взятое позволяет нам сделать вывод, что оба подхода — формационный и цивилизационный — дают возможность рассмотреть исторический процесс под разными углами зрения. Каждый из этих подходов имеет сильные и слабые стороны, но если постараться избежать крайностей каждого из них, а взять лучшее, что имеется в той или иной методологии, то историческая наука только выиграет.

Общественно-экономическая формация — в марксизме — стадия общественной эволюции, характеризующаяся определённой ступенью развития производительных сил общества и соответствующим этой ступени историческим типом экономических производственных отношений, которые зависят от неё и определяются ею. Не существует формационных ступеней развития производительных сил, которым не соответствовали бы обусловленные ими типы производственных отношений. В основе каждой формации лежит определённый способ производства. Производственные отношения, взятые в их совокупности, образуют сущность данной формации. Системе данных производственных отношений, образующих экономический базис формации, соответствует политико-юридическая и идеологическая надстройка. В структуру формации органически входят не только экономические, но и все социальные отношения между общностями людей, которые существуют в данном обществе (например, социальными группами, народностями, нациями и т. п.), а также определённые формы быта, семьи, образа жизни^[3]. Коренной причиной перехода от одной стадии общественной эволюции к другой является несоответствие между возросшими к концу первой производительными силами и сохраняющимся типом производственных отношений.

В работе «К критике политической экономии» (1859) Карл Маркс выделил «прогрессивные эпохи экономической общественной формации», которые определялись по общественным способам производства, в числе которых были названы азиатский, античный (рабовладельческий), феодальный и капиталистический. Хотя завершённой теории общественно-экономических формаций Маркс не сформулировал, обобщение его высказываний позволило советским историкам (В. В. Струве и др.) сделать вывод, что он выделял пять формаций, в соответствии с господствующими производственными отношениями (или формами собственности):

· первобытно-общинную;

· рабовладельческую;

· феодальную;

· капиталистическую;

· коммунистическую.

Советский историк В. П. Илюшечкин отмечал, что с одной стороны Маркс действительно вслед за Гегелем и Сен-Симоном определял способы производства и формации по форме собственности, но с другой стороны он определил капиталистический способ производства по ступени развития производительных сил общества и соответствующему этой ступени историческому типу экономических производственных отношений — как диалектическое единство машинной ступени развития производительных сил и обусловленного ею в конечном счёте прибавочно-стоимостного типа экономически производственных отношений. «Трудно сказать, — отмечал Илюшечкин, — чем он [Маркс] руководствовался, допуская такую несуразность»^[4]. Илюшечкин предложил, исходя из логики Маркса, выделять не пять, а четыре формации (феодальную и рабовладельческую формации он отнёс к одной сословно-классовой, как таковой, где ручному труду соответствовал потребительско-стоимостный тип производственных отношений).

Советские историки в ходе длительной дискуссии сошлись во мнении, что взгляды Илюшечкина «более адекватно отражают ход исторического процесса».

Цивилиза́ция (от лат. civilis — гражданский, государственный):

1. общефилософское значение — социальная форма движения материи, обеспечивающая её стабильность и способность к саморазвитию путём саморегуляции обмена с окружающей средой (человеческая цивилизация в масштабе космического устройства);

2. историко-философское значение — единство исторического процесса и совокупность материально-технических и духовных достижений человечества в ходе этого процесса (человеческая цивилизация в истории Земли);

3. стадия всемирного исторического процесса, связанная с достижением определённого уровня социальности (стадия саморегуляции и самопроизводства при относительной независимости от природы, дифференцированности общественного сознания);

4. локализованное во времени и пространстве общество. Локальные цивилизации являются целостными системами, представляющими собой комплекс экономической, политической, социальной и духовной подсистем и развивающиеся по законам витальных циклов.

Одним из первых термин «цивилизация» в научный оборот ввёл философ Адам Фергюсон, который подразумевал под термином стадию в развитии человеческого общества, характеризующуюся существованием общественных страт, а также городов, письменности и других подобных явлений. Предложенная шотландским учёным стадиальная периодизация мировой истории (дикость — варварство — цивилизация) пользовалась поддержкой в научных кругах в конце XVIII — начале XIX века, но с ростом популярности в конце XIX — начале XX века плюрально-циклического подхода к истории, под общим понятием «цивилизации» всё больше стали подразумеваться «локальные цивилизации».

ЦИВИЛИЗАЦИЯ

(от лат. civilis — гражданский, государственный) — одна из основных единиц исторического времени, обозначающая длительно существующее, самодостаточное сообщество стран и народов, своеобразие которого обусловлено социокультурными причинами. Ц. подобна живому организму, проходящему путь от рождения до смерти, постоянно воспроизводящему себя и придающему неповторимое своеобразие всем протекающим в нем процессам. Вслед за А. Тойнби можно сказать, что каждая Ц. проходит стадии возникновения, становления, расцвета, надлома и разложения (гибели). Слово «Ц.» иногда употребляется также как синоним слова «культура», а иногда для обозначения заключительной стадии развития любой культуры (О. Шпенглер).

Понятие Ц. начало использоваться с сер. 18 в. Первоначально оно обозначало этап развития человечества, следующий за дикостью и варварством (Вольтер, А. Фергюссон, А.Р. Тюрго и др.). Различия отдельных обществ и их сообществ связывались с особенностями среды обитания, расы, традиции и считались несущественными с т.зр. движения единого человечества по пути Ц. и прогресса. Во втор. пол. 19 в. исторический оптимизм заметно угас, идея прогресса начала ставиться под сомнение, хотя представления о целостности и связности истории продолжали сохраняться. Выдвигавшиеся теории Ц. стали все большее значение придавать географическому фактору, разному в случае разных обществ, развитие структуры общества связывалось с его приспособлением к окружающей среде, с господствующей религией, традициями и т.п. (О. Конт, Г. Спенсер, Г.Т. Бокль, Г. Риккерт и др.). Все это постепенно создавало почву для возникновения в нач. 20 в. представлений об истории как совокупности локальных Ц. — социокультурных систем, порожденных конкретными условиями существования обществ, особенностями людей, населяющих конкретный регион, взаимодействием отдельных регионов в масштабах мировой истории (Шпенглер, Тойнби, П.А. Сорокин и др.). Большее внимание стало уделяться анализу духовной культуры различных обществ; объяснительный принцип истории, требующий общих истин о ее течении, сменился герменевтическим принципом, предполагающим для понимания деятельности людей выявление тех общих ценностей, которыми они руководствуются. Иссяк не только исторический оптимизм, но и уверенность в возможности рационального подхода к осмыслению истории. Мировая история стала истолковываться только как производная от взаимодействия разных Ц., но не как тот контекст, в котором они могут быть расставлены по шкале прогресса. Монистическая концепция истории была окончательно вытеснена плюралистической. С сер. 20 в. начинается возврат к идее единой, проходящей определенные этапы истории человечества, в которой отдельные Ц. оказываются лишь моментами на пути формирования универсальной мировой истории. В рамках линейно-стадиальной трактовки исторического процесса понятие Ц. сочетается с более широким понятием исторической эпохи: каждая эпоха включает в себя многие Ц. и вместе с тем обладает несомненным внутренним единством (К. Ясперс, М. Блок, Л. Февр, Ф. Бродель и др.).

Истолкование истории в терминах локальных, мало связанных или вообще не связанных между собой Ц., или культур, получило название ц и в и л и -зационного подхода к истории. Пик его популярности приходится на 1920—1930-е гг. и связан прежде всего с именами Шпенглера и Тойнби. Согласно этому подходу, из чисто природного или диффузного человеческого существования вырастают, наподобие организмов, Ц. в качестве самостоятельных форм жизни. Они не оказывают друг на друга никакого воздействия и только изредка могут соприкасаться и служить друг другу помехой. Каждая Ц. имеетсвои начало и конец. Шпенглер определял время существования Ц. в тысячу лет, Тойнби не считал, что оно может быть точно указано.

Согласно Тойнби, Ц. представляет собой замкнутое общество, характеризующееся набором определяющих признаков. Наиболее важными являются два из них: религия и форма ее организации и территориальный признак. «Вселенская церковь является основным признаком, позволяющим классифицировать общества. Другим критерием классификации обществ является степень удаленности от того места, где данное общество возникло... Число известных цивилизаций невелико. Нам удалось выделить только 21 цивилизацию, но можно предположить, что более детальный анализ вскроет значительно меньшее число полностью независимых цивилизаций — около десяти» (Тойнби).

Сорокин называет Ц., или социокультурой, мир, созданный человеком. Ц. включает следующие основные части: бесконечно богатую идеологическую совокупность смыслов, объединенных в системы языка, науки, религии, философии, права, этики, литературы, живописи, скульптуры, архитектуры, музыки, экономических, политических, социальных теорий и т.д.; материальную культуру, представляющую предметное воплощение этих смыслов и охватывающую все, начиная с простых средств труда и кончая сложнейшим оборудованием; все действия, церемонии, ритуалы, поступки, в которых индивидами и их группами используется тот или иной набор смыслов. Каждая из Ц., или культур, неповторима, она рождается, достигает расцвета и затем умирает. На смену ей приходит другая культура, опирающаяся на новую систему ценностей и создающая свой, особый мир человеческого существования. Ц. как специфический тип исторической целостности имеет в основе несколько главных посылок: представление о природе реальности, о природе основных потребностей человека, о степени и методах их удовлетворения. Последовательность уникальных цивилизаций и представляет собой исторический прогресс. Единство истории носит, согласно Сорокину, телеологический характер и определяется ее целью: историческая миссия человечества состоит в безграничном созидании, накоплении и совершенствовании истины, красоты и добра, что приближает человека к высшему творцу, делает его сыном Божьим. О единстве истории косвенно говорит и то обстоятельство, что все многообразие Ц. можно подвести под три основных типа: идеациональный (религиозный), идеалистический (промежуточный) и чувственный (материалистический).

Цивилизационный подход к истории реализуется, т.о., в существенно различных концепциях. Их объединяет только общая идея, что история представляет собой последовательность дискретных единиц организации («цивилизаций»), каждая из которых проходит свой уникальный путь и имеет своеобразную систему ценностей, вокруг которой складывается вся ее жизнь.

Формально говоря, цивилизационный подход к истории имеет многие альтернативы. Одной из них является антич. представление об истории как хаотическом переплетении судеб отдельных народов и государств, которое не имеет никакой цели и в котором не действуют никакие закономерности, кроме одной: за возвышением и триумфом неизбежно следует упадок. Др. альтернативами могут служить представление о циклической истории, в которой повторяются с небольшими вариациями одни и те же события, представление о спиралевидном историческом движении, приводящем с каждым новым витком к повторению того, что уже было пройдено, но на новом, более высоком уровне, и т.д. Чаще всего цивилизационному подходу противопоставляется, однако, только одна из его альтернатив — линейно-стадиальный подход к истории. Согласно последнему, история слагается из гетерогенных стадий (эпох, формаций и т.п.) и обладает определенным внутренним единством, в силу чего отдельные Ц., культуры и т.п., при всей их уникальности, оказываются только фрагментами целостной человеческой истории. Из всех вариантов линейно-стадиального подхода наибольшую известность получил т.н. формационный подход, развитый К. Марксом.

Согласно данному подходу, история представляет собой естественный, независимый от сознания и воли людей процесс смены общественно-экономических формаций, или эпох, ведущий в конце концов к совершенному обществу, «раю на земле». Формальный подход утверждает линейность истории (наличие общей линии истории, по которой идут все общества и народы), направленность истории (она движется по пути прогресса, от низших форм к формам все более развитым с т.зр. способа производства материальной жизни), гетерогенность истории (она слагается из качественно различных отрезков, разделяемых социальными катаклизмами). Во всех этих аспектах формационный подход (как и более общий линейно-стадиальный подход) несовместим с цивилизационным подходом.

Вместе с тем понятие Ц. может быть истолковано т.о., что оно окажется органичным моментом линейно-стадиального подхода к истории.

Ясперс скептически относится к теории культурных циклов (Ц.), развивавшейся Шпенглером, а позднее Тойнби, и полагает, что человечество имеет единые истоки и единый путь развития, несмотря на различия в жизни отдельных народов и культур. Выделение Ц. как определенных целостностей представляется Ясперсу ценным, но только при условии, что оно не противоречит концепции универсальной истории: нельзя возводить в принцип ни тезис о рассеянных, не соотносящихся друг с другом культурных организмах, ни единство человеческой истории как таковой.

Бродель понимает Ц. как сложную, упорядоченную социальную систему запретов, повелений, принципов и категорий освоения окружающего мира, определяющую своеобразие мышления, строя чувств и действий своих индивидов. «Цивилизации... представляют океан привычек, ограничений, одобрений, советов, утверждений, всех этих реальностей, которые каждому из нас кажутся личными и спонтанными, в то время как пришли они к нам зачастую из очень далекого прошлого. Они — наследие, точно так же, как язык, на котором мы говорим. Всякий раз, когда в обществе обнаруживается тенденция к появлению трещин или провалов, вездесущая культура заполняет или по меньшей мере маскирует их, окончательно замыкая нас в рамках повседневных задач» (Бродель). Ц. является одновременно постоянством и движением. Существуя в пространстве, она удерживается там, цепляясь за него на протяжении столетий. О том, что понятие Ц. является многозначным и неясным, свидетельствует то, что Бродель использует разные критерии при выделении разных Ц. и говорит о «европейской цивилизации», «исламской цивилизации», «зап. цивилизации» и замечает, что зап. капитализм, создавший новый образ и новый тип мышления, не является тем не менее новой Ц., ибо «цивилизация — это накопление на протяжении куда более долгого периода». Наряду с Ц. Бродель выделяет также эпохи как более крупные единицы исторического времени, способные вмещать в себя несколько разных Ц. Своеобразное истолкование понятий «Ц.» и «культура» дает А.А. Ивин в своей концепции «двухполюсной истории». Он выделяет два крайних типа общественного устройства, сохраняющихся с некоторыми модификациями на протяжении всей истории: коллективистическое общество и индивидуалистическое общество. Общество первого типа представляет собой социальную систему, ставящую перед собой глобальную, всеподавляющую цель и ориентирующуюся почти исключительно на коллективные ценности; общество второго типа не имеет никакой подобной цели и допускает в широких пределах автономию индивидов. В зависимости прежде всего от способа производства материальной жизни в истории после примитивно-коллективистического первобытного общества выделяются три основные эпохи: древняя аграрная, средневековая аграрно-промышленная и индустриальная. Ц. каждой эпохи являются коллективистическими, индивидуалистическими или промежуточными. Варианты одной и той же Ц. именуются «культурами». Так, в индустриальную эпоху существовали, наряду с сохранившимися Ц. предшествующих эпох, индивидуалистическая капиталистическая Ц. и коллективистическая социалистическая Ц., представленная двумя культурами: коммунистической и национал-социалистической. Эта трактовка эпохи, Ц. и культуры укладывается в рамки линейно-стадиального подхода к истории. Поскольку эпохи выделяются, как и в случае формационного подхода, по способу производства материальной жизни, данную трактовку можно оценить как соединение элементов формационного и цивилизационного подходов к истории.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: