Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Глава XIV. Право. Его природа и развитие




1415. Что та­кое пра­во? Пра­во есть вы­ра­же­ние во­ли го­су­дарства от­но­си­тельно граж­данско­го по­ве­де­ния ин­ди­ви­ду­умов, под­чи­нен­ных его влас­ти; эта во­ля мо­жет быть вы­ра­же­на бо­лее или ме­нее точ­но: она мо­жет быть вы­ра­же­на в обы­ча­ях или в яс­ных текстах. Бо­лее то­го, пра­во мо­жет быть во­лей се­мейной об­щи­ны, как мы ви­де­ли это­му при­ме­ру пер­во­на­чальные пе­ри­оды ис­то­рии, ли­бо прек­рас­но ор­га­ни­зо­ван­но­го, пол­но­го са­мо­соз­на­ния го­су­дарства, как в на­ше вре­мя. Но для то­го, что­бы пра­во су­щество­ва­ло, во вся­ком слу­чае, не­об­хо­ди­мо: 1. Ор­га­ни­чес­кая об­щи­на, спо­соб­ная иметь собствен­ную во­лю; 2. Со­во­куп­ность при­ня­тых пра­вил, ко­то­рым, об­щи­на в фор­ме обы­ча­ев или за­ко­но­да­тельных текстов, да­ла жизнь, ха­рак­тер и си­лу. Пра­во есть со­во­куп­ность идей и при­об­ре­тен­ных при­вы­чек, ко­то­рые власть пра­ви­тельства оп­ре­де­ле­но и впол­не приз­на­ло и да­ло им за­кон­ную фор­му. Та­ким об­ра­зом, при­ро­да вся­ко­го го­су­дарства от­ра­жа­ет­ся в его пра­ве; в этом пра­ве об­на­ру­жи­ва­ет­ся, ка­кие функции воз­ла­га­ет на се­бя са­мо го­су­дарство; в его пра­ве мож­но чи­тать его ис­то­рию.

1416. Раз­ви­тие пра­ва: его ис­точ­ни­ки. Та­ким об­ра­зом, мед­лен­но, иног­­да не­ров­но, но, во­об­ще, про­хо­дя че­рез не­из­беж­ные фа­зы, пра­во сле­ду­­ет в сво­ем раз­ви­тии за эво­лю­цией ха­рак­те­ра, стрем­ле­ний и во­ли той ор­га­ни­зо­ван­ной об­щи­ны, ко­то­рая его соз­да­ла. Ис­точ­ни­ки, дав­шие ему жизнь, столь же раз­лич­ны, как и средства, че­рез ко­то­рые об­ра­зо­вы­ва­ет­ся ор­га­ни­чес­кая об­щи­на и мо­жет вы­ра­жаться его во­ля, как по­ли­ти­чес­ко­го те­ла.

1417. Обы­чай. Пер­вый ис­точ­ник пра­ва есть обы­чай, а как об­ра­зу­ет­ся обы­чай, точ­но не из­вестно; он яв­ля­ет­ся ре­зульта­том сот­руд­ни­чес­кой де­ятельнос­ти всей об­щи­ны, а не во­ли ко­ро­ля или за­ко­но­да­те­ля. Он не всег­да об­ра­зу­ет­ся од­ним и тем же пу­тем; но пос­то­ян­но по­ко­ит­ся на од­ном и том же ос­но­ва­нии, – на об­щем приз­на­нии ма­не­ры действо­вать, счи­та­емой луч­шей или на­ибо­лее при­лич­ной. По­лу­ча­ет ли обы­чай свое рож­де­ние от поч­ти слу­чайно­го об­ра­зо­ва­ния из­вестных при­вы­чек или от соз­на­тельно­го уси­лий об­щи­ны с целью луч­ше прис­по­со­бить прак­ти­ку своей по­ли­ти­чес­кой и со­ци­альной це­ли, – раз об­ра­зо­вав­шись и по­лу­чив приз­на­ние пуб­лич­ной влас­ти, он де­ла­ет­ся од­ной из важ­нейших час­тей пра­ва. Труд­но, ес­ли не воз­мож­но, открыть точ­но­го пункта, где обы­чай пе­ре­хо­дит от пер­во­на­чально­го бес­фор­мен­но­го сос­то­яния, ког­да он лишь тя­го­те­ет сде­латься оп­ре­де­лен­ной целью об­щи­ны, в пос­ле­ду­ющую фа­зу, на ко­то­рой он де­ла­ет­ся за­ко­ном; мы мо­жем с уве­рен­ностью ска­зать лишь, что обы­чай де­ла­ет­ся пра­вом только тог­да, ког­да опи­ра­ет­ся на оп­ре­де­лен­ную власть об­щи­ны. Он еще не пра­во, ес­ли лю­ди сво­бод­ны с ним со­об­ра­жаться или нет.

При гос­подстве обыч­но­го пра­ва, мож­но быть впол­не уве­рен­ным, что вся­кий знал, что та­кое пра­во, – что сов­ре­мен­ное пра­во лишь стре­мит­ся счи­­тать дос­тиг­ну­тым. В со­тен­ных соб­ра­ни­ях гер­ман­цев, на­род­ных схо­дах, со­би­рав­ших­ся в на­ча­ле английской ис­то­рии, что­бы раз­би­рать про­цес­сы, сам на­­род при­ме­нял пра­во, так как на­род знал его и знал, как на­до его при­ме­нять. Обы­чай рос вмес­те с при­выч­ка­ми на­ро­да; он соз­да­вал его, соз­на­тель­но и бес­соз­на­тель­но. Обы­чай был из­вес­тен на­ро­ду и при­ме­нял­ся им.

1418. Ре­ли­гия. В пер­во­быт­ные вре­ме­на бы­ло не­воз­мож­но раз­ли­чить обы­чаи от ре­ли­гии; обы­чаи на­ро­да но­си­ли в каж­дой своей чер­те сле­ды ре­ли­ги­оз­ных идей. В позднейшие ста­дии раз­ви­тия ре­ли­гия про­дол­жа­ла еще слу­жить не­ис­ся­ка­емым ис­точ­ни­кам обы­чая. Во вся­кой при­ми­тив­ной об­щи­не нельзя от­де­лить пра­ва от ре­ли­гии, да­же изу­чая са­мые тайные его тен­ден­ции. Все жи­тейские пра­ви­ла име­ли ту же санкцию в гла­зах ан­тич­но­го че­ло­ве­ка. В сво­их кон­цеп­ци­ях он не раз­ли­чал мо­ральных норм от по­ли­ти­чес­ких; по­ли­ти­ка, мо­раль и ре­ли­гия бы­ла не­раз­дельны­ми фак­то­ра­ми ве­ли­ко­го и не­де­ли­мо­го за­ко­на по­ве­де­ния. Очень ра­но, прав­да, ре­ли­гия и по­ли­ти­ка бы­ли вру­че­ны в раз­лич­ные ру­ки.

1419. …Римское пра­во бы­ло в на­ча­ле лишь соб­ра­ние тех­ни­чес­ких ре­ли­ги­оз­ных пра­вил, спо­со­бов все­лить ува­же­ние к пра­вам лич­нос­ти с по­мощью раз­лич­ных ре­ли­ги­оз­ных фор­мул; и на­ча­ло раз­ви­тие римско­го пра­ва в ши­ро­кую стройную сис­те­му пра­во­су­дия от­но­сит­ся к то­му вре­ме­ни, ког­да эти пра­ви­ла пе­рес­та­ли быть ре­ли­ги­оз­ной тайной и об­ра­ти­лись в об­на­ро­до­ван­ные за­ко­ны пу­тем сос­тав­ле­ния за­ко­на XII таб­лиц.

1420. Су­ды. Соз­да­нию пра­ва спо­собство­вал бо­лее все­го, во вся­ком слу­чае, был ему по­ле­зен все­го сво­ими зна­ни­ями и ши­ро­ким, хо­тя и кон­сер­ва­тив­ным умом, ма­гистрат, судьи. Сво­им при­го­во­ром он приз­на­ет и ут­­вержда­ет обы­чай, ока­зы­вая ему под­держку об­ществен­ной властью, он прис­по­саб­ли­ва­ет пи­са­ные тексты к частным слу­ча­ям, пос­те­пен­но раз­ви­вая и рас­ши­ряя их. При­ме­няя за­ко­ны к раз­лич­ным яв­ле­ни­ям жиз­ни, он яв­ля­ет­ся упол­но­мо­чен­ным вы­бор­ным от об­щества: тол­куя за­кон, он, не­сом­нен­но, спо­собству­ет его об­ра­зо­ва­нию. Соз­на­тельно или бес­соз­на­тельно, разъяс­няя и при­ме­няя за­кон, он фор­ми­ру­ет и рас­ши­ря­ет его. Его обя­зан­ность в том, что­бы ос­ве­тить за­кон сво­им ра­зу­мом – спра­вед­ли­вым и трез­вым, ут­верждая в обы­чай то, что ра­зум­но, в за­ко­нах – то, что прак­тич­но, ра­ци­онально и це­ле­со­об­раз­но.

1421. К это­му‑то пра­ву, соз­дан­но­му судьей и зак­лю­чен­но­му в мно­го­чис­лен­ных су­деб­ных сбор­ни­ках, и об­ра­ща­ют­ся на су­дах. За исклю­че­ни­ем осо­бых обсто­ятельств, английские и аме­ри­канские су­ды всег­да сле­ду­ют ре­ше­ни­ям, пос­та­нов­лен­ным в ана­ло­гич­ных слу­ча­ях в су­дах, об­ла­да­ющих той же юрис­дик­цией в го­су­дарстве. Они сле­ду­ют ре­ше­ни­ям выс­ших три­бу­на­лов, ко­то­рые, так ска­зать, свя­зы­ва­ют их. На кон­ти­нен­те Ев­ро­пы, на­обо­рот, хо­тя и при­да­ет­ся не­сом­нен­ное зна­ние су­деб­ным пос­та­нов­ле­ни­ям, как вы­ра­же­нию юри­ди­чес­ких мне­ний, но они не име­ют аб­со­лют­ной влас­ти. С ни­ми счи­та­ют­ся не бо­лее, чем английский и аме­ри­канский су­ды счи­та­ют­ся с су­деб­ны­ми пос­та­нов­ле­ни­ями ино­стран­ных го­су­дарств в ана­ло­гич­ных слу­ча­ях…

1426. На­уч­ные тол­ко­ва­ния. Взгля­дам и тол­ко­ва­ни­ям уче­ных ком­мен­та­то­ров час­то при­да­ет­ся та­кое же ре­ша­ющее зна­че­ние, как са­мо­му за­ко­ну. Впро­чем, это бы­ло бо­лее свойствен­но сис­те­мам римско­го пра­ва, чем на­ше­му вре­ме­ни, хо­тя и Аме­ри­ка име­ет сво­их Ку­ков, Блэксто­нов, Сто­ри и Кен­тов, к мне­нию ко­то­рых су­ды Со­еди­нен­ных Шта­тов от­но­сят­ся с ве­ли­чай­шим ува­же­ни­ем. Ис­тин­ное наз­на­че­ние юри­ди­чес­ких на­ук – в тол­ко­ва­нии пра­ва, и не от­дельных и слу­чайных его по­ло­же­ний, как это при­хо­дит­ся де­лать су­дам, а всей со­во­куп­нос­ти, спо­собствуя раз­ви­тию всех его сто­рон, как еди­ной доктри­ны, и при­ме­не­нию его на прак­ти­ке в ка­честве жи­вой сис­те­мы мыс­лей и действий. Юри­ди­чес­кие на­уки соз­да­ют сис­те­му за­ко­нов, изу­ча­ют ус­ло­вия и фор­мы их про­ис­хож­де­ния и раз­ви­тия и под­дер­жи­ва­ют суд и за­ко­но­да­тельную власть в де­ле соз­да­ния и при­ме­не­ния пра­ва.

1427. За­ко­но­да­тельство. За­ко­но­да­тельство есть фор­му­ли­ро­ва­ние но­во­го пра­ва, в на­ше вре­мя – это обыч­ный и глав­ный ис­точ­ник за­ко­на. В на­ших гла­зах за­ко­но­да­тельство яв­ля­ет­ся поч­ти исклю­чи­тельно де­лом предста­ви­тельной влас­ти, но предста­ви­тельство вов­се не обя­за­тельно при за­ко­но­да­тельстве. Во все ис­то­ри­чес­кие эпо­хи мо­гу­ществен­ные ко­ро­ли и чи­нов­ни­ки, при раз­лич­ных сис­те­мах бы­ва­ли за­ко­но­да­те­ля­ми. Под санкцией ли обы­чая или под контро­лем бо­лее слож­ных ор­га­ни­за­ций – за­ко­но­да­те­лем яв­ля­лись отец или пре­тор, ко­роль или ар­хонт. Точ­но так же и об­щи­ны сво­бод­ных граж­дан, нап­ри­мер Гре­ция и Рим, отправ­ляв­шие за­ко­но­да­тельную власть, не иг­ра­ли ро­ли предста­ви­тельно­го уч­реж­де­ния, а бы­ли пер­вич­ным ор­га­ном, по­доб­но Landsge­me­ine мел­ких швейцарских кан­то­нов.

1428. Прин­цип предста­ви­тельства был впер­вые вве­ден гер­ман­ца­ми и, по ме­ре раз­ви­тия уч­реж­де­ний, и за­ко­но­да­тельство прош­ло но­вые фа­зы. Сов­ре­мен­ное пра­во выз­ва­ло к жиз­ни большие частные кор­по­ра­ции, соз­да­ющие осо­бые пос­та­нов­ле­ния, эти пос­та­нов­ле­ния яв­ля­ют­ся ре­зульта­том частных за­ко­но­да­тельных действий. Англи­ча­не и аме­ри­кан­цы име­ют со­от­­ветству­ющие это­му консти­ту­ци­он­ные предста­ви­тельства с за­ко­но­да­тель­ной сис­те­мой, об­ле­чен­ной пра­вом из­да­вать за­ко­ны. За­ко­но­да­тельная власть про­дол­жа­ет раз­ви­ваться и воз­рас­тать, в нас­то­ящее вре­мя она яв­ля­ет­ся поч­ти единствен­ным средством фор­му­ли­ро­ва­ния но­во­го пра­ва. Преж­­ние обы­чаи, соз­дав­шие Com­mon Law, за­ме­не­ны за­ко­но­да­тельны­ми тек­ста­ми. Ре­ли­гия ос­та­ет­ся в сто­ро­не, имея де­ло только с со­вестью. Сов­ре­мен­ная ко­ди­фи­ка­ция все бо­лее и бо­лее ог­ра­ни­чи­ва­ет су­деб­ную власть, Leq­ui­tas про­яв­ля­ет­ся в пра­ве только в фор­ме текстов, на­уч­ные тол­ко­ва­ния ус­та­нав­ли­ва­ют лишь фор­му су­доп­ро­из­водства. Все спо­со­бы оп­ре­де­лить пра­во сво­дят­ся к то­му, что за­ко­но­да­тельство есть глав­ный и все рас­ши­ря­ющийся ис­точ­ник пра­ва.

1429. Воз­рож­де­ние обы­чая. Обы­чай, в кон­це кон­цов, вновь за­яв­ля­ет о се­бе, но под дру­гим ви­дом. Уже пос­ле то­го, как судьи ста­ли об­щеп­риз­нан­ны­ми и ав­то­ри­тет­ны­ми предста­ви­те­ля­ми пра­во­су­дия, об­ле­чен­ны­ми властью при­ме­нять обыч­ные и пи­са­ные за­ко­ны, со­об­раз­но сво­ему тол­ко­ва­нию, уче­ные-юрис­ты по­лу­чи­ли пра­во ос­ве­щать и раз­ви­вать сис­те­му су­деб­ных прин­ци­пов. И глав­ное за­ко­но­да­тельство пе­реш­ло во власть со­ве­ща­тельных соб­ра­ний, упол­но­мо­чен­ных действо­вать на пользу об­щества, – пос­ле все­го это­го и, нес­мот­ря на все это, обы­чай сох­ра­ня­ет пре­об­ла­да­ющую, по­ве­ли­тельную роль. Обы­чай, это – мол­ча­ли­вое, бес­соз­на­тельное, но столь зна­чи­тельное дви­же­ние мыс­ли це­ло­го на­ро­да, от­ме­ча­ет пе­ре­ме­ны в ус­ло­ви­ях жиз­ни, ко­то­рые без его по­мо­щи ус­кользну­ли бы от вни­ма­ния судьи, или с ко­то­ры­ми он бы не имел пра­ва счи­таться при преж­них текстах, ес­ли за­ко­но­да­те­ли не от­ме­ни­ли ста­рый за­кон и не соз­да­ли но­во­го. За­кон ста­но­вит­ся бес­сильным, ког­да обы­чай, без­молвный, но все­ви­дя­щий и всев­ластный, об­на­ру­жи­ва­ет, что он стал мертвой бук­вой и неп­ри­ме­ни­мым. Бо­лее то­го, обы­чай не­ус­тан­но до­ка­зы­ва­ет за­кон­ность при­вы­чек, он спо­собству­ет, не имея в сущ­нос­ти ни­че­го об­ще­го с фор­мальным пра­вом. Он воп­ло­ща­ет со­бой ве­ли­кую си­лу тра­ди­ций и об­ществен­но­го мне­ния, ко­то­рое ска­зы­ва­ет­ся оди­на­ко­во сильно при вся­кой фор­ме прав­ле­ния, как в со­дер­жа­нии, так и в при­ме­не­нии за­ко­нов. Обы­чай есть та же при­выч­ка, но под дру­гим наз­ва­ни­ем и в выс­шем ее раз­ви­тии, прис­по­соб­лен­ная к пра­во­вым прин­ци­пам и при­­­­нуж­да­ющая пра­во со­об­ра­зо­ваться с ее тре­бо­ва­ни­ями. При­выч­ку мож­но рассмат­ри­вать как выс­ший за­кон, в гра­ни­цах ко­то­ро­го соз­да­ют­ся все про­чие за­ко­ны, не имея си­лы пе­рейти их. Они мо­гут спо­собство­вать пос­те­пен­но­му рас­ши­ре­нию его сфе­ры и ви­до­из­ме­не­ния ее, но не мо­гут без­на­ка­зан­но пор­вать с этим ве­ли­ким за­ко­ном, или пе­рес­тать со­об­ра­зо­ваться с ним…

1431. От­ли­чи­тельные чер­ты римско­го и английско­го пра­ва. Римское пра­во и английское вы­де­ля­ют­ся сре­ди дру­гих за­ко­но­да­тельных сис­тем за­пад­ной Ев­ро­пы сво­бо­дой и ин­ди­ви­ду­альностью сво­его раз­ви­тия. Прав­да, римское jus ci­vi­le бы­ло зна­чи­тельно из­ме­не­но вли­яни­ем jus gen­ti­um. Свою фи­ло­со­фию оно за­имство­ва­ло у Гре­ции, и са­мые раз­но­об­раз­ные вли­яния на­ло­жи­ли на не­го свои пе­ча­ти. Английское пра­во, нес­мот­ря на изо­ли­ро­ван­ность са­мой поч­вы, на ко­то­рой оно воз­рос­ло, за­имство­ва­ло су­деб­ную сис­те­му и мно­гое дру­гое у кон­ти­нен­та и в сво­ем раз­ви­тии за­мет­но, хо­тя и бес­соз­на­тельно, под­чи­ни­лось влия­нию все­мо­гу­ще­го римско­го пра­ва. Но все же, как английское, так и рим­ское пра­во го­раз­до ме­нее ис­ка­жа­лись и ви­до­из­ме­ня­лись в сво­ем раз­ви­тии, и по­то­му мо­гут быть рассмот­ре­ны как ре­зультат ес­тествен­ной, са­мос­то­ятельной и нор­маль­ной эво­лю­ции пра­ва.

1432. Пос­ле­до­ва­тельность в эво­лю­ции пра­ва. Как по­ка­зы­ва­ет ис­то­рия этих сис­тем, по­ря­док, в ка­ком мы рас­по­ло­жи­ли ис­точ­ни­ки пра­ва, не есть пос­то­ян­ный и не­из­мен­ный по­ря­док их. Обы­чай, не­сом­нен­но, яв­ля­ет­ся пер­вич­ной си­лой, тво­ря­щей пра­во, но и ре­ли­гия иг­ра­ет не ме­нее важ­ную, и под­час и пре­об­ла­да­ющую роль в не­ко­то­рых фа­зах на­ци­онально­го раз­ви­тия. Вмес­те с ав­то­ри­те­том воз­ни­ка­ет суд; уже в глу­бо­кой древ­нос­ти он был не­раз­лу­чен с aeg­ui­tas. За­ко­но­да­тельство же, ина­че го­во­ря, соз­на­тельная ор­га­ни­за­ция пра­ва и на­уч­ных тол­ко­ва­ний, яв­ля­юще­го­ся ло­ги­чес­ким раз­ви­ти­ем его прин­ци­пов, воз­ни­ка­ет лишь при из­вестной сте­пе­ни раз­ви­тия по­ли­ти­чес­ких ор­га­нов. В Ри­ме обы­чай был поч­ти не­раз­лу­чен с ре­ли­гией и не до­пус­кал ог­ла­ше­ний сво­их прин­ци­пов, из­вестных лишь при­ви­ле­ги­ро­ван­но­му клас­су свя­щен­ни­ков. У англи­чан, на­обо­рот, обы­чай все­на­род­но про­возгла­шал­ся ус­та­ми са­мо­го на­ро­да. В Ри­ме и в Анг­лии с вла­стью ма­гистра­та, ут­вержда­юще­го и распростра­ня­юще­го обы­чай, со­еди­ня­лась власть пре­то­ра, или канцле­ра, до­пол­няв­ше­го пра­во осо­бы­ми по­ло­же­ни­ями и прин­ци­па­ми aeg­ui­tas. Как здесь, так и там за­ко­но­да­тель­ство по­нем­но­гу ста­ло единствен­ным ис­точ­ни­ком пра­ва.

1433. Но в Ри­ме за­ко­но­да­тельство раз­ви­лось в исклю­чи­тельных ис­то­ри­чес­ких ус­ло­ви­ях, ка­ких не бы­ло в ис­то­рии Англии. Рим при­да­вал ог­ром­ное зна­че­ние на­уч­ным тол­ко­ва­ни­ям, че­го, к со­жа­ле­нию, ни­ког­да не бы­ло по от­но­ше­нию к уче­ным юрис­там Англии. Мне­ния уче­ных пользо­ва­лись большим, ес­ли не аб­со­лют­ным, ав­то­ри­те­том, и ког­да нас­та­ла эпо­ха ко­ди­фи­ка­ции – в им­пер­с­кий свод за­ко­нов бы­ли вклю­че­ны не только за­ко­ны и су­деб­ные пос­та­нов­ле­ния, но и мне­ния уче­ных-юрис­тов. За­ко­но­да­тельная власть на­род­ных соб­ра­ний, свойствен­ная и английской на­ции, во вре­ме­на Им­пе­рии бы­ла за­ме­не­на им­перски­ми эдик­та­ми и ко­дек­са­ми, со­вер­шен­но от­сутству­ющи­ми в ис­то­рии английско­го за­ко­но­да­тельства, а эди­к­­ты бы­ли сфор­му­ли­ро­ва­ны уче­ны­ми-юрис­та­ми. Единствен­ное, что мо­жет быть пос­тав­ле­но в английской су­деб­ной прак­ти­ке на­ря­ду с ав­то­ри­те­том римских юрис­тов, – это выс­ший ав­то­ри­тет юриспру­ден­ции. Это не­обы­чайное со­еди­не­ние тра­ди­ций, став­шее ор­га­нич­ной частью английско­го пра­ва, по­доб­но го­су­дарствен­ным ста­ту­сам, мо­жет быть рассмот­ре­но как дань юри­ди­чес­кой про­фес­сии английско­му пра­ву…

1435. Си­лы, соз­да­ющие пра­во. Итак, фак­то­ры, соз­да­ющие и раз­ви­ваю­щие пра­во, те же, ко­то­рые опе­ри­ру­ют в на­ци­ональном и по­ли­ти­чес­ком раз­ви­тии на­ро­да. Ес­ли это раз­ви­тие вы­зы­ва­ет па­де­ние мо­нар­хи­чес­кой фор­мы прав­ле­ния, ес­ли ус­ло­вия жиз­ни на­ро­да ис­ко­ре­ня­ют обы­чаи местно­го са­мо­уп­рав­ле­ния и вво­дят под­чи­не­ние объеди­ня­ющей центральной влас­ти, сто­ящей во гла­ве го­су­дарства, то эта центральная власть вы­ра­ба­ты­ва­ет пра­во и на­де­ля­ет его своей властью. Ес­ли же, ход на­ци­онально­го раз­ви­тия нас­только бла­гоп­ри­ятен, что на­род при­вы­ка­ет до­ве­рять са­мо­му се­бе и сам со­бою уп­рав­лять, враж­деб­но от­но­сясь к сос­ре­до­то­че­нию влас­ти в од­них ру­ках, пра­во есть, ра­зу­ме­ет­ся, соз­да­ние все­го на­ро­да и про­яв­ля­ет­ся пос­редством вы­бор­ных: vox le­gis, vox po­pu­li. Но как в том, так и в дру­гом слу­чае за­кон слу­жит вы­ра­же­ни­ем не лич­ной, про­из­вольной во­ли ин­ди­ви­ду­ума, или об­щи­ны, фор­ми­ро­вав­ших его, а есть лишь ряд пра­вил, ко­то­рые на­ция сог­ла­ша­ет­ся при­нять в си­лу сво­их при­вы­чек и, соз­на­вая пре­иму­щества этих пра­вил. Обя­зан­ность сос­та­ви­те­лей за­ко­на сво­дит­ся ско­рее к тол­­ко­ва­нию, к фор­му­ли­ро­ва­нию, чем к соз­да­нию их, они не мо­гут ни­че­го ут­вер­дить, что­бы не со­от­ветство­ва­ло глав­ным чер­там на­ци­ональной жиз­ни. За­кон есть ре­зультат твор­чества не ин­ди­ви­ду­умов, а пот­реб­нос­тей, осо­бых нужд, слу­чай­нос­тей, опас­нос­тей, или нес­час­тий, при­су­щих це­лой об­щи­не. Ни один сос­та­ви­тель за­ко­на не мо­жет пред­пи­сать на­ро­ду та­кой за­кон, ко­то­рый до из­вестной сте­пе­ни не был бы вну­шен ему обсто­ятельства­ми, или взгля­да­ми са­мо­го на­ро­да. Мо­нар­хи всех го­су­дарств отправ­ля­ют лишь су­ве­ре­ни­тет, при­над­ле­жа­щий из­вестной об­щи­не, но не бо­лее то­го. Об­щи­на мо­жет до­пус­тить над со­бой власть, прис­во­ен­ную пра­ви­те­лем, но не мо­жет сде­лать его не­за­ви­си­мым от се­бя…

1437. Власть большинства под­дер­жи­ва­ет за­кон. По внеш­ним приз­на­кам мо­жет ка­заться, что пра­во не­ко­то­рых го­су­дарств соз­да­но только меньшинством тех, кто сос­тав­ля­ет го­су­дарство, или да­же есть вы­ра­же­ние во­ли еди­но­го дес­по­та, но в действи­тельнос­ти за­ко­ны, соз­дан­ные про­из­вольной или дес­по­тич­ной властью от­дельных лиц, сто­ящих во гла­ве го­су­дарства, ни­ког­да не дос­тиг­нут своей це­ли, ес­ли сог­ла­сие большинства не под­дер­жит их в той или иной фор­ме. Бу­дет ли ор­га­ни­зо­ва­на ак­тив­ная са­мос­то­ятельная власть, или да­на со­вер­шен­но пас­сив­ная роль пра­ви­те­лю, си­ла большинства должна не­из­мен­но слу­жить под­держкой за­ко­ну, или же он бу­дет не­действи­те­лен. Во­ору­жен­ная си­ла меньшинства не­дол­го ус­то­ит пе­ред упор­ной сластью большинства. Большинство должно ут­вер­дить, приз­нать за­кон, ина­че он не су­ществу­ет…

1440. За­кон од­нов­ре­мен­но есть от­ра­же­ние идей на­ро­да и ак­тив­ная си­ла. С отвле­чен­ной точ­ки зре­ния за­кон есть соб­ра­ние прин­ци­пов, и в этом смыс­ле он яв­ля­ет­ся от­ра­же­ни­ем важ­нейших мо­ральных взгля­дов и со­ци­альных от­но­ше­ний тех об­щин, где он при­ме­ня­ет­ся. Но в то же вре­мя за­кон есть ак­тив­ная си­ла, вы­ра­же­ние во­ли. Он сос­то­ит не только из мне­ния, но и из со­от­ветству­ющих им прак­ти­чес­ких пра­вил. Его прак­ти­чес­кое про­яв­ле­ние дво­яко: он тре­бу­ет од­нов­ре­мен­но фи­зи­чес­ко­го и нрав­ствен­но­го уси­лия.

1. Он воз­ла­га­ет нравствен­ное обя­за­тельство, приз­нан­ное спра­вед­ли­вым. Он убеж­да­ет и до­ка­зы­ва­ет, ибо сам приз­нан спра­вед­ли­вость. В этом нравствен­ном воз­действии его глав­ная си­ла для большинства. Он ежед­нев­но влияет на пос­туп­ки лю­дей, зас­тав­ляя их под­час действо­вать во вред лич­ным ин­те­ре­сам. И это да­же в том слу­чае, ес­ли за­кон в не­ко­то­рых час­тях сво­их неспра­вед­лив, лишь бы об­щая идея его бы­ла приз­нан ис­ти­ной.

2. На меньшинство, не под­да­юще­еся его нравствен­но­му воз­действию, он на­ла­га­ет ма­те­ри­альное обя­за­тельство, ибо за ним сто­ит го­су­дарствен­ная власть. Но эта власть не­дос­та­точ­но ве­ли­ка, чтоб предъявить ма­те­ри­альное обя­за­тельство мо­гу­ществен­но­му большинству. Прав­да, что в слу­чае по­бе­ды, по­доб­ной по­бе­де нор­ман­нов в Англии, фи­зи­чес­кое на­си­лие мо­жет ока­заться действи­тельным на дол­гое вре­мя, да­же не взи­рая на чис­лен­ное пре­вос­ходство на­ро­да и то, что за­кон име­ет мо­ральное воз­действие лишь на меньшинство. Но в та­ких слу­ча­ях на­си­лие не пе­ре­хо­дит гра­ни­цы пуб­лич­но­го пра­ва, бо­лее то­го, иног­да большинство соз­да­ет­ся не ко­ли­чеством, а спо­соб­ностью.

1441. Римское пра­во как об­ра­зец. Римское пра­во яв­ля­ет прек­рас­ный при­мер нор­мально­го раз­ви­тия за­ко­на. Оно бы­ло вы­ра­же­ни­ем во­ли римско­го на­ро­да, в этом был ос­нов­ной его прин­цип и идея. По­ли­ти­чес­кая сво­бо­да рим­лян зак­лю­ча­лась в том, что они сос­тав­ля­ли часть го­су­дарства и, сле­до­ва­тельно, кос­вен­но или не­пос­редствен­но участво­ва­ли в из­да­нии за­ко­нов. В ка­честве ин­ди­ви­ду­ума рим­ля­нин был под­чи­нен во­ле го­су­дарства, но его собствен­ная во­ля сво­бод­но­го граж­да­ни­на бы­ла частью этой го­су­дарствен­ной во­ли: го­су­дарство про­возгла­ша­ло са­мо­дер­жа­вие граж­да­ни­на. Рим­ля­нин был не­раз­дельною частью об­ществен­но­го ор­га­низ­ма; его власть ре­али­зо­ва­лась в аб­со­лют­ном po­tes­tas et na­jes­tas po­pu­li. Эта ги­гантская во­ля на­ро­да, го­во­ря­щая пос­редством го­су­дарствен­ных ор­га­нов, представ­ля­ла со­бой аб­со­лют­ную власть, пог­ло­ща­ющую ин­ди­ви­ду­ума, – но его лич­ные пра­ва ут­вержда­лись ра­венством, по­ло­жен­ным в ос­но­ва­ние за­ко­на, оди­на­ко­во су­дя­ще­го ве­ли­ких и ма­лых, сильных и сла­бых; в та­ком ви­де приз­на­ва­лась рим­ля­на­ми сво­бо­да лич­нос­ти.

1442. Си­ла обы­чая. За­ко­но­да­те­ли, сто­ящие во гла­ве об­щи­ны, стро­ят за­ко­ны на обы­ча­ях сво­их под­дан­ных. Ес­ли они при­над­ле­жат к той же на­ции, как их на­род, и име­ют об­щую с ним ис­то­рию – их пос­та­нов­ле­ния бу­дут бес­соз­на­тельно сог­ла­со­вы­ваться с на­род­ны­ми обы­ча­ями, ибо эти обы­чаи свойствен­ны им са­мим. Ес­ли они яв­ля­ют­ся в стра­ну по­бе­ди­те­ля­ми или узур­па­то­ра­ми, они не ре­шат­ся рез­ко и не­ос­то­рож­но на­ру­шить ве­ко­вые ве­ро­ва­ния и при­выч­ки на­ро­да. В обо­их слу­ча­ях они зат­ра­ги­ва­ют лишь верхние слои, не про­ни­кая в глубь на­род­ной жиз­ни и не на­ру­шая ее. Они мо­гут предъяв­лять про­из­вольные тре­бо­ва­ния от­дельным ли­цам, но не мо­гут из­ме­нить жиз­ни все­го на­ро­да. Они мо­гут лишь по­нем­но­гу, пу­тем хит­рос­ти, при­ме­нять ме­ры, ко­то­рые бы поч­ти бес­соз­на­тельно отвлек­ли на­род от его при­вы­чек и из­ме­ни­ли цель его стрем­ле­ний. На­род­ные обы­чаи представ­ля­ют ма­те­ри­ал, над ко­то­рым ра­бо­та­ет за­ко­но­да­тель, ими оп­ре­де­ля­ют­ся гра­ни­цы его влас­ти. Это опас­ный и труд­но под­да­ющийся об­ра­бот­ке ма­те­ри­ал. Ес­ли за­ко­но­да­тель неб­реж­но от­но­сит­ся к не­му, он при­нуж­да­ет ува­жать се­бя, ес­ли он пы­та­ет­ся дать ему но­вое наз­на­че­ние, он от­ка­зы­ва­ет­ся слу­жить, ес­ли он при­ме­ня­ет си­лу, он раз­ру­ша­ет­ся в его ру­ках и уби­ва­ет его са­мо­го. В ру­ках за­ко­но­да­те­ля не вер­хов­ная, а лишь нап­рав­ля­ющая власть.

1443. Вли­яние на­ци­онально­го ду­ха на за­кон. Нет за­ко­нов уни­вер­сальных, – каж­дый на­род име­ет свои собствен­ные, сви­де­тельству­ющие о том, что их раз­ви­тие шло всег­да па­рал­лельно с раз­ви­ти­ем на­ци­онально­го ду­ха, ко­то­рый от­ра­жа­ет в се­бе частную жизнь на­ро­да и воп­ло­ща­ет его по­ли­ти­чес­кие и со­ци­аль­ные взгля­ды. Дес­пот мо­жет про­явить гру­бый про­из­вол, на­ру­шить прин­ци­пы пра­ва в при­ме­не­нии за­ко­на к от­дельным ин­ди­ви­ду­умам, но за­кон, и са­ми прин­ци­пы, ко­то­рые он на­ру­ша­ет или ко­то­рым сле­ду­ет, – он их бе­рет у на­ро­да, за­имству­ет из его обы­ча­ев и ис­то­рии. Он ви­до­из­ме­ня­ет лишь при­ло­же­ние, а не прин­ци­пы пра­ва, и только по от­но­ше­нию к не­большо­му чис­лу ин­ди­ви­ду­умов, к ко­то­рым ис­пы­ты­ва­ет зло­бу или враж­ду. Он не мо­жет рез­ко обор­вать или на­ру­шить про­цесс раз­ви­тия на­род­но­го пра­ва.

1445. Су­ве­ре­ни­тет. Кто тво­рит пра­во? Итак, ес­ли пра­во яв­ля­ет­ся по­рож­де­ни­ем на­ци­онально­го ха­рак­те­ра, чер­па­ет в си­ле об­щества свою собствен­ную си­лу и для осу­ществле­ния сво­его нуж­да­ет­ся в под­держке обы­чая, то ко­му же при­над­ле­жит вер­хов­ная власть, су­ве­ре­ни­тет? И ко­му бы ни при­над­ле­жа­ла она, ка­ко­ва ее при­ро­да? Оче­вид­но, что эти воп­ро­сы крайне слож­ны и ох­ва­ты­ва­ют ши­ро­кую об­ласть, меж­ду тем иссле­до­ва­ние их не­об­хо­ди­мо для пра­вильно­го по­ни­ма­ния при­ро­ды и про­ис­хож­де­ния пра­ва. Нес­колько при­ме­ров по­мо­гут нам раз­ре­шить эти воп­ро­сы.

1446–1447. В Англии су­ве­ре­ни­тет при­пи­сы­ва­ет­ся за­ко­но­да­тельной влас­ти – пар­ла­мен­ту, действу­юще­му с сог­ла­сия ко­ро­ля, или, сле­дуя об­щеп­ри­ня­той фор­ме, ко­ро­лю, действу­юще­му с сог­ла­сия пар­ла­мен­та. Все, что пред­пи­сы­ва­ет­ся пар­ла­ментским ак­том, по­лу­ча­ет си­лу за­ко­на, в да­же том слу­чае, ес­ли он про­ти­во­ре­чит прин­ци­пам консти­ту­ци­он­но­го или частно­го пра­ва, приз­на­вав­шим­ся не­зыб­ле­мым до то­го, как этот акт был во­ти­ро­ван. Та­ко­ва те­ория. Од­на­ко из­вестно, что на прак­ти­ке пар­ла­мент ни­ког­да не от­ва­жи­ва­ет­ся на пос­та­нов­ле­ния, хо­тя бы по ви­ди­мос­ти про­ти­во­ре­чия прин­ци­пам, приз­на­ва­емым свя­щен­ны­ми как в об­лас­ти консти­ту­ци­он­но­го, так и частно­го пра­ва. Ес­ли б пар­ла­мент на­ру­шил эти прин­ци­пы, его пос­та­нов­ле­ния бы­ло бы от­вергну­то на­ро­дом, его во­ля бы­ла бы бес­сильна со­об­щить си­лу за­ко­на, и его ре­ше­ния тот­час же по­па­ло бы в чис­ло от­ме­нен­ных пос­та­нов­ле­ний; чле­ны пар­ла­мен­та, ви­нов­ные в этом, бы­ли бы не­мед­лен­но исклю­че­ны из не­го. Пар­ла­мент не влас­те­лин и из­да­ет име­ющую си­лу пос­та­нов­ле­ния лишь нас­только, пос­кольку он тол­ку­ет во­лю на­ро­да или, по крайней ме­ре, не про­ти­во­ре­чит ей. Воз­мож­но, не сог­ла­ша­ет­ся с те­ми, кто, сле­дуя тре­бо­ва­ни­ям стро­гой отвле­чен­ной ло­ги­ки ут­вержда­ет, что су­ве­ре­ни­те­том пар­ла­мен­та ог­ра­ни­чен de ju­re, т. е. в са­мом за­ко­но­да­тельстве; но не­сом­нен­но, что de fac­to влас­ти его пос­тав­ле­ны сильная прег­ра­да. Ре­альная власть пар­ла­мен­та не вы­иг­ры­ва­ет от то­го, что за­ко­ном ему пре­дос­тав­ле­на пол­ная сво­бо­да действий, ибо по­ле его ре­альной де­ятельнос­ти ог­ра­ни­че­но проч­но вко­ре­нив­ши­ми­ся фак­та­ми.

1448. Вот по­че­му приз­на­ва­емое те­оре­ти­чес­ки и до­пус­ти­мое за­ко­ном аб­со­лют­ное са­мо­дер­жа­вие ни­ког­да ре­ально не су­щество­ва­ло. Су­ществу­ющая же в действи­тельнос­ти вер­хов­ная власть представ­ля­ет со­бой нич­то бо­лее жиз­нен­ное и вмес­те с тем, по­доб­но все­му жи­во­му, не под­да­юще­му­ся точ­но­му оп­ре­де­ле­нию. Это есть во­ля не­за­ви­си­мо­го, ор­га­ни­зо­ван­но­го об­щества, без­раз­лич­но вы­ра­жа­ет­ся ли эта во­ля лишь в одоб­ре­нии и кри­ти­ке действий пра­ви­тельства, или же при­ни­ма­ет ак­тив­ное учас­тие в соз­да­нии и борьбе по­ли­ти­чес­ких форм и сил. Го­су­да­ри и пар­ла­мен­ты, слу­жа­щие пос­ред­ни­ка­ми, воп­ло­ща­ют в се­бя этот су­ве­ре­ни­тет, но не об­ла­да­ет им в действи­тельнос­ти. Су­ве­ре­ни­тет при­над­ле­жит об­ществу, но его ор­га­ны, будь ли то са­мо­держцы, за­ко­но­да­тельные уч­реж­де­ния или выс­шие при­ви­ле­ги­ро­ван­ные клас­сы, ви­до­из­ме­ня­ют­ся в за­ви­си­мос­ти от ус­ло­вий ис­то­ри­чес­ко­го раз­ви­тия.

1449. Не­ко­то­рые пра­во­вые кон­цеп­ции но­сят все­об­щий ха­рак­тер. Тот факт, что пра­во раз­ви­ва­ет­ся в за­ви­си­мос­ти от на­ци­онально­го ха­рак­те­ра и име­ет своей ос­но­вой обы­чай, не ме­ша­ет ему, од­на­ко, об­ла­дать не­ко­то­ры­ми уни­вер­сальны­ми свойства­ми. Есть об­щие чер­ты, при­су­щие пра­во­вым сис­те­мам всех ци­ви­ли­зо­ван­ных на­ро­дов. По­доб­но то­му, как рим­ля­не встре­ти­ли в раз­лич­ных пра­во­вых сис­те­мах по­ко­рен­ных ими на­ро­дов бас­сейна Сре­ди­зем­но­го мо­ря из­вестное чис­ло об­щих юри­ди­чес­ких прин­ци­пов, сос­тав­ляв­ших в пос­ледствии их ju­ris gen­ti­um, так и ны­неш­ние юрис­ты раскры­ва­ют во всех пра­во­вых сис­те­мах не­ко­то­рые об­щие нравствен­ные по­ня­тия, об­на­ру­жи­ва­ющие из­вестное единство в по­ни­ма­нии ве­ли­ких на­чал спра­вед­ли­вос­ти. Че­ло­ве­чество об­ла­да­ет, в из­вест­ной сте­пе­ни, об­щим пра­во­вым соз­на­ни­ем.

1450. К эле­мен­там, вхо­дя­щим во все пра­во­вые сис­те­мы, мож­но от­нес­ти, нап­ри­мер, свя­щен­ный ха­рак­тер че­ло­ве­чес­кой жиз­ни, за­тем, по крайней ме­ре, сре­ди на­ро­дов арийско­го пле­ме­ни, свя­тость кров­ных уз меж­ду близ­ки­ми ро­ди­ча­ми, во всех сколько-ни­будь раз­ви­тых пра­во­вых сис­те­мах раз­ли­че­ния мо­его и тво­его, при­ну­ди­тельная си­ла дан­но­го обе­ща­ния, не­ко­то­рые эле­мен­тар­ные обя­зан­нос­ти че­ло­ве­ка по от­но­ше­нию к дру­гим лю­дям на об­щее нравствен­ное соз­на­ние ра­сы. Под­час сходство меж­ду сис­те­ма­ми, оп­ре­де­лен­ны­ми друг от дру­га ог­ром­ным про­ме­жут­ком вре­ме­ни и про­стран­ства, распростра­ня­ет­ся да­же на под­роб­нос­ти об­ряд­но­го ха­рак­те­ра, как, нап­ри­мер, сим­во­ли­чес­кий акт пе­ре­да­чи собствен­нос­ти, и на мно­гие пра­ва и обя­зан­нос­ти лич­нос­ти.

1451. Пра­во и нравствен­ность. Од­на­ко из то­го, что во мно­гих слу­ча­ях, ког­да воп­рос, не зат­ра­ги­вая ин­те­ре­сов го­су­дарства, ка­са­ет­ся лишь частно­го об­ра­за действия и от­но­ше­ния меж­ду от­дельны­ми лич­нос­тя­ми, пра­во от­ра­жа­ет в се­бе нравствен­ное соз­на­ние на­ро­да, – из это­го еще не сле­ду­ет, что­бы мож­но бы­ло рассмат­ри­вать пра­во как по­ло­жи­тельную, конкрет­ную нравствен­ность, крис­тал­ли­зо­ван­ную в оп­ре­де­лен­ные по­ве­ле­ния, по от­но­ше­нию к ко­то­рой эти­ка яв­ля­ет­ся как бы те­орией по от­но­ше­нию к прак­ти­ке. Мо­раль ох­ва­ты­ва­ет со­бой все те­че­ние че­ло­ве­чес­кой жиз­ни, она ре­гу­ли­ру­ет ин­ди­ви­ду­альные стрем­ле­ния че­ло­ве­ка, сог­ла­су­ет его пос­туп­ки с тре­бо­ва­ни­ями со­вес­ти и рав­но ин­те­ре­су­ет­ся как его по­ве­де­ни­ем, так и его внут­рен­ним ха­рак­те­ром, прес­ле­ду­ет пра­во­ту его мыс­лей так же, как и об­ра­за действия. Меж­ду тем пра­во ох­ва­ты­ва­ет со­бой только жизнь че­ло­ве­ка в об­ществе. Оно не только ог­ра­ни­чи­ва­ет сфе­ру своей влас­ти внеш­ней де­ятельностью че­ло­ве­ка, но и в этой об­лас­ти сос­ре­до­та­чи­ва­ет­ся лишь на тех от­но­ше­ни­ях од­ной лич­нос­ти к дру­гим, ко­то­рые мо­гут быть ре­гу­ли­ро­ва­ны об­ществен­ной властью, как под­ле­жа­щие точ­ной ква­ли­фи­ка­ции на ос­но­ва­нии об­щих пра­вил, при­ме­ня­емых ко всем на рав­ных пра­ви­лах. За­кон не прес­ле­ду­ет ложь, как та­ко­вую, он ог­ра­ни­чи­ва­ет­ся тем, что унич­то­жа­ет до­го­во­ры, зак­лю­чен­ные об­ма­ном, и при­нуж­да­ет к воз­ме­ще­нию убыт­ка, при­чи­нен­но­го этим об­ма­ном. Он не прес­ле­ду­ет неб­ла­го­дар­ность и раз­лич­ные фор­мы не­вер­нос­ти и прос­ти­ра­ет свою ка­ра­ющую власть лишь на яв­ные и ощу­ти­мые про­яв­ле­ния не­честнос­ти. За­кон не за­да­ет­ся целью блюс­ти че­ло­ве­чес­кую ду­шу, а об­ра­ща­ет свои гро­мы лишь про­тив тех, кто в сно­ше­ни­ях с людьми откры­то про­яв­ля­ет злую во­лю. Итак, у пра­ва есть стро­го очер­чен­ные гра­ни­цы, как в от­но­ше­нии сте­пе­ни, так и ха­рак­те­ра его влас­ти. Пра­во ве­да­ет лишь внеш­ней де­ятель­ностью че­ло­ве­ка, – этим оп­ре­де­ля­ет­ся ха­рак­те­ром его влас­ти. Но и в этой об­лас­ти оно ве­да­ет лишь те пос­туп­ки, ко­то­рые мо­гут быть под­ве­де­ны под об­щие, од­но­об­раз­ные нор­мы, – этим оп­ре­де­ля­ет­ся сте­пень его влас­ти.

1452. «Ma­la Pro­hi­bi­ta». Итак, пра­во не за­ме­ня­ет со­бой ни со­вес­ти, ни Про­ви­де­ния. Бо­лее то­го, оно ру­ко­водству­ет­ся не аб­со­лют­ны­ми по­ня­ти­ями доб­ра и зла, а од­ни­ми лишь ин­те­ре­са­ми го­су­дарства. Оно не прес­ле­ду­ет мно­гие дур­ные пос­туп­ки да­же в об­лас­ти об­ществен­ных от­но­ше­ний, а вме­с­те с те­ми ка­ра­ет та­кие, в ко­то­рых по су­ществу нет ни­че­го дур­но­го. Та­ким об­ра­зом, оно по­рож­да­ет це­лый ряд пос­туп­ков, приз­на­ва­емых дур­ны­ми не­за­ви­си­мо от об­ще­го по­ня­тия зла; это так на­зы­ва­емая ma­la pro­hi­bi­ta – пос­туп­ки, ко­то­рые дур­ны в си­лу то­го, что они зап­ре­ще­ны. Вы­пол­няя пред­пи­са­ния пра­ви­тельства в воп­ро­сах с нравствен­ной точ­ки зре­ния без­раз­лич­ных, че­ло­век по­ви­ну­ет­ся сво­ему чувству за­кон­нос­ти. Об­щество постро­ено на точ­ном ис­пол­не­нии за­ко­нов; за­ко­ны же и пра­ви­ла ос­но­ва­ны как на по­ня­ти­ях со­ци­ально­го доб­ра и зла, так и на тре­бо­ва­ни­ях об­ществен­но­го удобства, и в ви­дах со­вер­шенства со­ци­альных от­но­ше­ний важ­но, что­бы пра­ви­ла, ка­са­ющи­еся об­ществен­но­го удобства, вы­пол­ня­лись столь же точ­но, как и пра­ви­ла, ка­са­ющи­еся бо­лее су­ществен­ных сто­рон го­су­дарствен­ной жиз­ни.

1456. Во всех ци­ви­ли­зо­ван­ных го­су­дарствах пра­во уже с дав­них пор от­ка­за­лось от по­пы­ток ру­ко­во­дить об­ществен­ной со­вестью и мне­ни­ем. Столь же бес­по­лез­но и не­ра­зум­но бы­ло бы вме­ши­ваться в та­кое по­ве­де­ние лю­дей, ко­то­рое, как бы пре­до­су­ди­тельно оно ни бы­ло са­мо по се­бе, не про­яв­ля­ет­ся, од­на­ко, в фор­ме оп­ре­де­лен­ных пос­туп­ков, яв­но на­ру­ша­ющих чу­жие ин­те­ре­сы. Вза­мен это­го пра­во ру­ко­во­дит все­ми яв­ны­ми пос­туп­ка­ми лю­дей в их вза­им­ных об­ществен­ных от­но­ше­ни­ях. Итак – пра­во есть от­ра­же­ние ак­тив­ной, ор­га­ни­зо­ван­ной об­ществен­ной жиз­ни. Оно мо­жет опи­раться на нравствен­ные по­ня­тия дан­но­го об­щества и, действи­тельно, опи­ра­ет­ся на них, но сфе­ра его де­ятельнос­ти не сов­па­да­ет с об­ластью нравствен­ной; она мо­жет рассмат­ри­вать ре­ли­ги­оз­ные прин­­­­ци­пы, но не мо­жет быть ко­дек­сом ре­ли­ги­оз­ных пос­та­нов­ле­ний. Эти­кой бы­ло наз­ва­но уче­ние о ра­зум­ной и доб­рой жиз­ни че­ло­ве­ка, пра­вом – уче­ние о пра­во­мер­ном по­ве­де­нии граж­да­ни­на. Эти­ка изу­ча­ет раз­ви­тие внут­рен­не­го ха­рак­те­ра че­ло­ве­ка, ре­ли­гия – раз­ви­тие его от­но­ше­ния к Бо­гу, пра­во – раз­ви­тие вза­им­ных от­но­ше­ний лю­дей в об­ществе. Эти­ка, по сло­вам Сиджви­ка, «пос­толь­ку свя­за­на с по­ли­ти­чес­ки­ми уч­реж­де­ни­ями, пос­кольку бла­го­по­лу­чие об­щества за­ви­сит от бла­гой жиз­ни его чле­нов».

1457. Меж­ду­на­род­ное пра­во. Об­ласть меж­ду­на­род­но­го пра­ва мо­жет быть рассмат­ри­ва­ема как про­ме­жу­точ­ная меж­ду об­лас­тя­ми гос­подства нравствен­но­го за­ко­на и по­ло­жи­тельно­го пра­ва. Это есть пра­во, не об­ла­да­ющее при­ну­ди­тельной санкцией. На зем­ле не су­ществу­ет влас­ти, ко­то­рой бы­ли бы под­чи­не­ны все на­ро­ды, сле­до­ва­тельно, нет та­кой влас­ти, ко­то­рая мог­ла бы при­ну­дить их сле­до­вать из­вестным пра­ви­лам в их меж­ду­на­род­ных сно­ше­ни­ях. Сверх то­го, меж­ду­на­род­ное пра­во есть пра­во, опи­ра­юще­еся на не ко­ди­фи­ци­ро­ван­ные, не об­ла­да­ющие си­лой за­ко­на, об­щие на­ча­ла пра­во­ты и спра­вед­ли­вос­ти, ко­то­рые, од­на­ко, нес­мот­ря на это, по­лу­чи­ли столь ши­ро­кое распростра­не­ние, на­хо­дя се­бе опо­ру в со­вес­ти лю­дей и еди­ног­лас­ное приз­на­ние в их нравствен­ных суж­де­ни­ях, что по­лу­чи­ли на­име­но­ва­ние за­ко­нов Ес­тествен­но­го Пра­ва. Од­на­ко, нес­мот­ря на это на­име­но­ва­ние, они бли­же к нравствен­ным пред­пи­са­ни­ям, чем к пос­та­нов­ле­ни­ям по­ло­жи­тельно­го пра­ва. «Пра­во на­ро­дов», го­во­рит Блунчли, «есть уни­вер­сальное приз­нан­ное ес­тествен­ное пра­во, свя­зу­ющее раз­лич­ные го­су­дарства в осо­бо­го ро­да пра­во­го об­щества и га­ран­ти­ру­ющее его чле­нам об­щую за­щи­ту в их че­ло­ве­чес­ких и меж­ду­на­род­ных пра­вах. По­ми­мо рас­суж­де­ний тех пи­са­те­лей ко­то­рые, по­доб­но Гро­цию и Ват­те­лю ис­ка­ли отвле­чен­ных фор­мул то­го, что они счи­та­ли при­рож­ден­ны­ми, оче­вид­ны­ми пра­ва­ми че­ло­ве­ка, единствен­ное ра­зум­ное и точ­но фор­му­ли­ро­ван­ное ос­но­ва­ние меж­ду­на­род­но­го пра­ва сле­ду­ет ис­кать в трак­та­тах, пос­редством ко­то­рых два го­су­дарства или груп­па го­су­дарств ус­лов­ли­ва­лись от­но­си­тельно сво­их вза­им­ных от­но­ше­ний, а так же в меж­ду­на­род­ных прин­ци­пах, ос­вя­щен­ных в ста­ту­тах или юри­ди­чес­ких пре­це­ден­тах в ис­то­рии на­ибо­лее пе­ре­до­вых го­су­дарств. В меж­ду­на­род­ных до­го­во­рах все бо­лее и бо­лее при­вык­ли ви­деть из­вестные эле­мен­ты пра­ва и спра­вед­ли­вос­ти, по­лу­чив­шие все­об­щее приз­на­ние и во­шед­шие не­отъем­ле­мым эле­мен­том в сно­ше­ния го­су­дарств…

1458. Та­ким об­ра­зом, меж­ду­на­род­ное пра­во не есть пра­во в уз­ком смыс­ле это­го сло­ва. Оно не воп­ло­ща­ет в сво­ем це­лом во­лю од­но­го го­су­дарства, – оно уп­рав­ля­ет­ся на­ро­да­ми, над ко­то­ры­ми нет влас­ти. С точ­ки зре­ния Блюнчли, это прос­то соб­ра­ние пра­вил, постро­ен­ных на нравствен­ных суж­де­ни­ях на­ро­да и мо­гу­щих уп­рав­лять им в его сно­ше­ни­ях с дру­ги­ми на­ро­да­ми. С точ­ки же зре­ния Бульме­рин­ка, пра­во ни что иное, как об­щий свод пра­вил, ко­то­ры­ми на­ро­ды ру­ко­во­дят­ся при зак­лю­че­нии вза­им­но свя­зы­ва­ющих трак­та­тов и ко­то­рые с те­че­ни­ем вре­ме­ни бо­лее вхо­дят в упот­реб­ле­ние.

1459. Эти пра­ви­ла ка­са­ют­ся войны, дип­ло­ма­ти­чес­ких пе­ре­го­во­ров, граж­данских прав лиц, жи­ву­щих в чу­жой стра­не, морской юрис­дик­ции и т. д. Пра­ви­ла вы­да­чи прес­туп­ни­ков яв­ля­ют­ся обык­но­вен­но ре­зульта­том меж­ду­на­род­ной кон­вен­ции так­же как тор­го­вые трак­та­ты, пра­во на рыб­ную лов­лю и дру­гие слу­чаи бо­лее частно­го ха­рак­те­ра. Но и тут соб­ра­ние од­но­род­ных слу­ча­ев при­нуж­да­ет на­ро­ды под­вес­ти их под об­щее для всех пра­ви­ло, так, нап­ри­мер, по­ли­ти­чес­кое прес­туп­ле­ние не обя­зы­ва­ет к вы­да­че, ес­ли оно не представ­ля­ет со­бой обыч­ное прес­туп­ле­ние за­ко­на, убийство и т. д.

1460. За­ко­ны при­ро­ды и го­су­дарствен­ные за­ко­ны. Ана­ло­гия меж­ду по­ли­ти­чес­ки­ми за­ко­на­ми, вы­ра­жа­ющи­ми во­лю го­су­дарства, и за­ко­на­ми при­ро­ды, яв­ля­ющи­ми­ся ло­ги­чес­ким хо­дом яв­ле­ний, час­то ос­та­нав­ли­ва­ет на се­бе вни­ма­ние и не ли­ше­на по­учи­тельно­го ин­те­ре­са. Как в тех, так и в дру­гих за­ко­нах, по‑ви­ди­мо­му, су­ществу­ет пра­ви­ло од­но­об­раз­но­го дейст­вия жи­вых сил. Но срав­не­ние представ­ля­ет еще больше ин­те­ре­са, ес­ли ана­ло­гии не су­ществу­ет, ина­че го­во­ря: еще лю­бо­пыт­ней от­ме­тить контраст меж­ду за­ко­на­ми при­ро­ды и го­су­дарства, чем ука­зать на сходство. Контраст бо­лее чем сходство об­на­ру­жи­ва­ет ис­тин­ный дух по­ли­ти­чес­ких за­ко­нов. «Ког­да мы убеж­да­ем­ся пу­тем не­од­нок­рат­ных и тща­тельных наб­лю­де­ний, – го­во­рит про­фес­сор Гексли, – что при­чи­на вы­зы­ва­ет из­вестное следствие, или что из­вестные яв­ле­ния сле­ду­ют всег­да в том же по­ряд­ке, мы на­зы­ва­ем до­бы­тую та­ким об­ра­зом ис­ти­ну – за­ко­ном при­ро­ды. Так, го­во­ря, что ни­чем не под­дер­жан­ное те­ло па­да­ет на зем­лю, мы вы­ра­жа­ем за­кон при­ро­ды. Но эти за­ко­ны не соз­да­ют по­ря­док ве­щей в при­ро­де; они лишь конста­ти­ру­ют откры­тие на­ми ис­ти­ны. Кам­ни па­да­ют на зем­лю не в следствие за­ко­на тя­го­те­ния, как это при­ято оши­боч­но го­во­рить, но за­кон тя­го­те­ния есть спо­соб, вы­ра­же­ния то­го, что не­из­беж­но со­вер­ша­ет­ся, ког­да кам­ни, или дру­гие тя­же­лые те­ла, на­хо­дя­щи­еся на по­верхнос­ти зем­ли пре­дос­тав­ле­ны сво­бод­но­му дви­же­нию». Ка­ко­ва бы ни бы­ла ана­ло­гия меж­ду эти­ми обоб­ще­ни­ями яв­ле­ний фи­зи­чес­ко­го ми­ра и пра­ви­ла­ми, ко­то­рым обя­за­ны под­чи­няться чле­ны ор­га­ни­зо­ван­но­го граж­данско­го об­щества, иссле­до­ва­тель мо­жет вы­вес­ти из нее не ма­лую пользу. Для че­ло­ве­ка, изу­ча­юще­го по­ли­ти­ку, осо­бен­но важ­но от­ме­тить ог­ром­ную раз­ни­цу, раз­де­ля­ющую их и ко­то­рую про­фес­сор Гексли прек­рас­но оп­ре­де­лил сле­ду­ющи­ми сло­ва­ми: «Че­ло­ве­чес­кий за­кон сос­то­ит из ря­да по­ве­ле­ний, дан­ных су­ществам, ода­рен­ным во­лей, ко­то­рые мо­гут слу­шаться или не слу­шаться их, и за­кон не гиб­нет и не те­ря­ет си­лу от­то­го, что его на­ру­ша­ют. За­ко­ны же при­ро­ды не есть при­ка­за­ния, а ут­вержде­ния, со­об­раз­ные не­из­мен­но­му по­ряд­ку ве­щей в при­ро­де, и ос­та­ют­ся за­ко­на­ми, лишь пос­кольку они действи­тельно слу­жат вы­ра­же­ни­ем это­го по­ряд­ка. Не­ле­по го­во­рить о на­ру­ше­нии или об из­ме­не­нии за­ко­на при­ро­ды. Воз­мож­но лишь, что при из­вестных обсто­ятельствах ут­вержде­ния, вы­ра­жен­ное в за­ко­не, ока­жет­ся не­вер­ным, но в та­ком слу­чае вы­вод бу­дет не тот, что на­ру­шен из­вестный ход ве­щей, а что мы со­вер­ши­ли ошиб­ку в на­ших наб­лю­де­ни­ях. Ис­тин­ный за­кон при­ро­ды уни­вер­са­лен и не до­пус­ка­ет ни­ка­ких исклю­че­ний». В ре­зульта­те, во­ля че­ло­ве­ка мо­жет иметь зна­че­ние в го­су­дарствен­ных за­ко­нах, но со­вер­шен­но бес­сильна в за­ко­нах при­ро­ды, под­чи­ня­ющих­ся од­ной ро­ко­вой не­об­хо­ди­мос­ти. Во­ля че­ло­ве­ка воз­действу­ет на по­ли­ти­чес­кие за­ко­ны, смяг­ча­ет, ви­до­из­ме­ня­ет их. Она внес­ла в их раз­ви­тие, раз­но­об­ра­зие, из­­мен­чи­вость и неп­ра­вильность, ко­то­рых бы не мог­ла со­об­щить им ни од­на дру­гая власть.

1461. Гра­ни­цы по­ли­ти­чес­ко­го за­ко­на. Та­ким об­ра­зом, мы, как нам ка­жет­ся, кос­ну­лось на­ибо­лее ин­те­рес­ных сто­рон по­ли­ти­чес­ких за­ко­нов. За­ко­ны при­ро­ды вы­ра­жа­ют не­из­мен­ный ре­зультат действия сил, нап­рав­лен­ных на его дос­ти­же­ния, тог­да как за по­ли­ти­чес­ки­ми за­ко­на­ми нет спе­ци­альной си­лы, осу­ществля­ющей их. Си­ла – «санкция», как го­во­рят юрис­ты, на ко­то­рую опи­ра­ют­ся го­су­дарствен­ные за­ко­ны, есть во­ору­жен­ная, ор­га­ни­зо­ван­ная власть об­щи­ны; к че­ло­ве­ку, от­ка­зы­ва­юще­му­ся сво­бод­но по­ви­но­ваться, при­ме­ня­ет­ся при­нуж­де­ние. Но об­ществен­ная власть мо­жет до­пус­тить или не за­ме­тить на­ру­ше­ния за­ко­на; ее мож­но об­ма­нуть и обойти: за­кон не всег­да вы­пол­ня­ет­ся. Этот‑то эле­мент бес­си­лия вы­да­ет ис­тин­ную при­ро­ду за­ко­на. Его власть не пре­вы­ша­ет влас­ти го­су­дарства, вы­ра­же­ни­ем во­ли ко­то­ро­го он слу­жит. Ту­рец­кие за­ко­ны об­на­ру­жи­ва­ют те же не­со­вер­шенства, как и са­ма пра­ви­тельствен­ная власть Тур­ции; си­ла английских за­ко­нов зиж­дет­ся на мо­гу­ществе английско­го пра­ви­тельства. Хо­ро­шие за­ко­ны бес­по­лез­ны при дур­ном пра­ви­тельстве. Как бы ни воз­вы­шен­ны бы­ли на­ме­ре­ния, зак­лю­чен­ные в за­ко­нах сла­бо­го го­су­дарства, на­хо­дя­ще­го­ся в упад­ке, оно бу­дет сла­бо и бес­сильно в сво­их ад­ми­нистра­тив­ных про­яв­ле­ни­ях. Но обык­но­вен­но за­ко­ны яв­ля­ют­ся от­ра­же­ни­ем ис­тин­ных це­лей го­су­дарства, и их ра­зум­ное при­ме­не­ние за­ви­сит от ад­ми­нистра­тив­ных мер или прос­то от уме­ло­го уп­рав­ле­ния.

1462. Пуб­лич­ное пра­во. При изу­че­нии пра­ва сле­ду­ет ру­ко­во­диться об­щим де­ле­ни­ем его на 1) пуб­лич­ное пра­во и на 2) частное. Пуб­лич­ное пра­во не­пос­редствен­но вы­да­ет су­щество­ва­ние, устройство, функции и уп­рав­ле­ние го­су­дарства. В ши­ро­ком смыс­ле сло­ва оно оз­на­ча­ет не только то, что мы обык­но­вен­но на­зы­ва­ем го­су­дарствен­ным пра­вом, но и пра­во ад­ми­нистра­тив­ное, а так­же граж­данский су­деб­ный про­цесс и уго­лов­ные за­ко­ны. В об­щем, эта та часть пра­ва, ко­то­рая оп­ре­де­ля­ет со­бой ха­рак­тер­ные чер­ты каж­до­го го­су­дарства и его от­но­ше­ния к граж­да­нам.

1463. Частное пра­во. Частное же пра­во есть та часть его, ко­то­рая обес­пе­чи­ва­ет каж­до­му от­дельно­му граж­да­ни­ну ува­же­ние его прав дру­ги­ми граж­да­на­ми го­су­дарства. Оно ус­та­нав­ли­ва­ет спра­вед­ли­вость сре­ди частных лиц; его сфе­ра – пра­ва и обя­зан­нос­ти лич­нос­ти.

1464. Этим важ­ным раз­де­ле­ни­ем за­ко­нов мы обя­за­ны глав­ным об­ра­зом рим­ля­нам, хо­тя пос­ле­ду­ющие эпо­хи про­из­во­ди­ли его на дру­гом ос­но­ва­нии. Мы го­во­рим «обя­за­ны», так как раз­ли­чие меж­ду пуб­лич­ным и част­ным пра­вом ве­дет не­пос­редствен­но к сво­бо­де лич­нос­ти. Без это­го мы име­ли бы го­су­дарство по­доб­ное то­му, ка­кое бы­ло в Гре­ции, в ве­де­нии ко­то­ро­го бы­ли все об­лас­ти, и сфе­ра от­но­ше­ния го­су­дарства к частным ли­цам бы­ла так­же об­шир­на, как сфе­ра гос­подства за­ко­на. Сво­бо­да лич­нос­ти мо­жет су­щество­вать лишь в том слу­чае, ког­да су­ществу­ют пра­ва, соз­дан­ные не го­су­дарством, а только га­ран­ти­ро­ван­ные им.

1465. Юриспру­ден­ция. Сло­во «юриспру­ден­ция» ка­жет­ся рас­тя­жи­мым по сво­ему зна­че­нию, но ес­ли его при­нять в оп­ре­де­лен­ном ог­ра­ни­чен­ном смыс­ле, оно оз­на­ча­ет «на­уку о за­ко­нах». Хо­ро­шо знать пра­во мож­но лишь в том слу­чае, ес­ли от­дать се­бе от­чет в его сущ­нос­ти и про­ис­хож­де­нии. Сам дух за­ко­нов ос­та­ет­ся не яс­ным, по­ка мы не уяс­ним се­бе его про­ис­хож­де­ние, а так­же про­ис­хож­де­ние взгля­дов и по­ня­тий, на ко­то­рых он постро­ен. Их ге­не­зис откры­ва­ет­ся не пу­тем ло­ги­чес­ко­го ана­ли­за, а с по­мощью ис­то­ри­чес­ко­го изыс­ка­ния. Вот по­че­му мно­гие иссле­до­ва­те­ли пра­ва нас­та­ива­ют на том, что ис­то­ри­чес­кий ме­тод – единствен­но пра­вильный. Изу­чая ис­то­рию об­щества и уч­реж­де­ний, они уз­на­ют, как воз­ник­ли пра­во­вые по­ло­же­ния, как они раз­ви­лись, как на прак­ти­ке об­ра­зо­ва­лись за­ко­ны о собствен­нос­ти, и воз­ме­ще­ния убыт­ков, ка­кие вли­яния со­действо­ва­ли рег­ла­мен­та­ции по­ве­де­ния че­ло­ве­ка в об­ществе.

1466. Меж­ду тем, по мне­нию дру­гой шко­лы юрис­тов, – пра­во есть лишь на­ука о за­ко­нах в их сов­ре­мен­ных фор­мах. Пу­тем ана­ли­за за­ко­нов, взя­тых в сов­ре­мен­ной фа­зе их раз­ви­тия, они пы­та­ют­ся вы­яс­нить пра­ва, ут­вержден­ные за­ко­ном, и спо­со­бы, ко­то­ры­ми го­су­дарство вну­ша­ет сво­им граж­да­нам ува­же­ние к этим пра­вам и при­нуж­да­ет их сле­до­вать пред­пи­сан­ным пра­ви­лам, санкци­они­ро­ван­ным об­ществен­ной властью. С их точ­ки зре­ния ис­то­рия за­ко­нов не только не име­ет от­но­ше­ния к на­уке о пра­ве, но да­же, за исклю­че­ни­ем ред­ких слу­ча­ев, не дос­тав­ля­ет ма­те­ри­ала для на­уки о пра­ве. Объект пос­лед­ней – за­ко­ны в том ви­де, к ка­ком они те­перь су­ществу­ют. Ис­то­рия этих за­ко­нов мо­жет по­мочь юрис­ту глуб­же про­ник­нуть в со­дер­жа­ние и смысл их нас­то­ящей фа­зы раз­ви­тия, но не бо­лее то­го. Вы­во­ды этих пи­са­те­лей ес­тествен­но стра­да­ют узостью. Их ана­лиз, постро­ен­ный на од­них су­ществу­ющих сис­те­мах и счи­та­ющийся лишь за­ко­ном, дос­тиг­шим пол­но­го раз­ви­тия, не мо­жет быть при­ме­нен к на­чальным ста­ди­ями об­щества и тре­бу­ет для это­го бо­лее или ме­нее тон­ко­го и остро­ум­но­го прис­по­соб­ле­ния тер­ми­нов и рас­ши­ре­ния их со­дер­жа­ния.

1467. Только пра­во, изу­чен­ное ис­то­ри­чес­ки, т. е. на­ука о за­ко­нах, постро­ен­ная на ис­то­ри­чес­ком ана­ли­зе и со­об­ра­зу­юща­яся в сво­их вы­во­дах с ис­то­рией на­ро­да, – только та­кое пра­во бу­дет по­лез­но то­му, кто хо­чет изу­чить по­ли­ти­чес­кие воп­ро­сы. Но и пра­во, изу­чен­ное ана­ли­ти­чес­ки, пос­лу­жи­ло пред­ме­том ин­те­рес­ных наб­лю­де­ний для мно­гих про­ни­ца­тельных и тон­ких умов и дос­та­ви­ло им воз­мож­ность соз­дать це­лые сис­те­мы ло­ги­чес­ких постро­ений от­но­си­тельно за­ко­нов, дос­тиг­ших пол­но­го раз­ви­тия.

1468. Пра­во с точ­ки зре­ния ана­ли­ти­чес­кой шко­лы. По мне­нию ана­ли­ти­чес­кой шко­лы, вся­кий за­кон есть «при­ка­за­ние, от­дан­ное выс­шим низ­ше­му». «Вся­кий по­ло­жи­тельный за­кон воз­ло­жен су­ве­рен­ным ор­га­ном (ли­цом или кол­ле­гией) на од­но­го или нес­кольких чле­нов не­за­ви­си­мо­го по­ли­ти­чес­ко­го об­щества, в ко­то­ром это ли­цо, или кол­ле­гия яв­ля­ют­ся вер­хов­ной властью, или су­ве­ре­ном». Та­кое оп­ре­де­ле­ние при­ме­ни­мо лишь к эпо­хам, ког­да во­ля го­су­дарства вы­ра­же­на оп­ре­де­лен­ной властью. Это не обы­чай с его не­ве­до­мым про­ис­хож­де­ни­ем, не ре­ли­гия, име­ющая де­ло с со­вестью, и власть ко­то­рой ос­но­ва­на на нез­ри­мой выс­шей си­ле; это не на­уч­ное тол­ко­ва­ние, где еди­ным ав­то­ри­те­том яв­ля­ет­ся ра­зум, – это лишь при­ка­за­ние, точ­но и оп­ре­де­лен­но фор­му­ли­ро­ван­ное су­дьей или за­ко­но­да­те­лем.

1472. Ре­зю­ме. За­кон, го­во­ря­щий сна­ча­ла не­яс­ным не­оп­ре­де­лен­ным го­ло­сом обы­чая, на­чи­на­ет вы­ра­жаться яс­ным, за­кон­чен­ным и де­ятельным язы­ком пра­ва. Он рас­тет и раз­ви­ва­ет­ся вмес­те с рос­том об­щи­ны. Он не мо­жет уце­леть, идя про­тив об­ществен­ной со­вес­ти, не мо­жет сох­ра­нить свою си­лу, не счи­та­ясь с чувства­ми на­ро­да. Он от­ра­жа­ет со­ци­альный прог­ресс. Ес­ли он опе­ре­жа­ет нор­мальный ход раз­ви­тия об­ществен­но­го мне­ния, ему при­хо­дит­ся ос­та­но­виться и ждать по­ка об­ществен­ная со­весть и чувство не дос­тиг­нут его уров­ня, и лишь тог­да заж­жет­ся он жизнью, ес­ли он отста­ет в сво­ем раз­ви­тии и не со­от­ветству­ет об­ще­му уров­ню – он те­ря­ет свою си­лу и жиз­нен­ность.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных