Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Глава XXVI. О гражданских законах




Что та­кое граж­данский за­кон. Под граж­дански­ми за­ко­на­ми я по­ни­маю за­ко­ны, ко­то­рые лю­ди обя­за­ны соб­лю­дать не как чле­ны то­го или дру­го­го конкрет­но­го го­су­дарства, а как чле­ны го­су­дарства во­об­ще. Ибо частные за­ко­ны над­ле­жит знать тем, кто за­ни­ма­ет­ся изу­че­ни­ем за­ко­нов раз­лич­ных стран, но граж­данский за­кон во­об­ще над­ле­жит знать лю­бо­му. Древ­нее пра­во Ри­ма на­зы­ва­лось граж­данским пра­вом от сло­ва ci­vi­tas, оз­на­ча­юще­го го­су­дарство. И те стра­ны, ко­то­рые на­хо­ди­лись под властью Римской им­пе­рии и уп­рав­ля­лись римским пра­вом, удер­жи­ва­ют еще у се­бя ту часть из это­го пра­ва, ко­то­рую счи­та­ют для се­бя под­хо­дя­щей, и на­зы­ва­ют эту часть в от­ли­чие от сво­их собствен­ных граж­данских за­ко­нов граж­данским пра­вом. В мою за­да­чу вхо­дит по­ка­зать не что та­кое пра­во здесь или там, а лишь что та­кое пра­во во­об­ще, по­доб­но то­му, как это де­ла­ли Пла­тон, Арис­то­тель, Ци­це­рон и раз­ные дру­гие мыс­ли­те­ли, ко­то­рые не за­ни­ма­лись спе­ци­ально изу­че­ни­ем пра­ва.

Преж­де все­го, оче­вид­но, что за­кон во­об­ще есть не со­вет, а при­ка­за­ние, но не при­ка­за­ние лю­бо­го че­ло­ве­ка лю­бо­му дру­го­му, а лишь при­ка­за­ние ли­ца, ад­ре­со­ван­ное то­му, кто раньше обя­зал­ся по­ви­но­ваться это­му ли­цу. А в тер­ми­не «граж­данский за­кон» при­бав­ля­ет­ся лишь имя при­ка­зы­ва­юще­го, ка­ко­вое есть per­so­na ci­vi­ta­tis – го­су­дарствен­ное ли­цо.

В со­от­ветствии с этим я оп­ре­де­ляю граж­данское пра­во сле­ду­ющим об­ра­зом. Граж­данским пра­вом яв­ля­ют­ся для каж­до­го под­дан­но­го те пра­ви­ла, ко­то­рые го­су­дарство устно, письмен­но или при по­мо­щи дру­гих дос­та­точ­но яс­ных зна­ков своей во­ли пред­пи­са­ло ему, да­бы он пользо­вал­ся ими для раз­ли­че­ния меж­ду пра­вильным и неп­ра­вильным, т. е. меж­ду тем, что сог­ла­су­ет­ся, и тем, что не сог­ла­су­ет­ся с пра­ви­лом.

В этом оп­ре­де­ле­нии нет ни­че­го, что не бы­ло бы оче­вид­но с пер­во­го взгля­да. Ибо вся­кий че­ло­век ви­дит, что не­ко­то­рые за­ко­ны ад­ре­со­ва­ны всем под­дан­ным во­об­ще, не­ко­то­рые – оп­ре­де­лен­ным про­вин­ци­ям, дру­гие – оп­ре­де­лен­ным про­фес­си­ям, а еще дру­гие – оп­ре­де­лен­ным лю­дям, и по­это­му они яв­ля­ют­ся за­ко­на­ми для той груп­пы лю­дей, ко­то­рой ад­ре­со­ва­но при­ка­за­ние, и ни для ко­го дру­го­го. Точ­но так же оче­вид­но, что за­ко­ны суть пра­ви­ла, оп­ре­де­ля­ющие, что спра­вед­ли­во и что неспра­вед­ли­во, ибо неспра­вед­ли­вым счи­та­ет­ся лишь то, что про­ти­во­ре­чит ка­ко­му-ли­бо за­ко­ну. Оче­вид­но так­же, что ник­то, кро­ме го­су­дарства, не мо­жет из­да­вать за­ко­ны, ибо мы на­хо­дим­ся в под­данстве только у го­су­дарства, и что при­ка­за­ния го­су­дарства должны быть вы­ра­же­ны дос­та­точ­но яс­ны­ми зна­ка­ми, ибо ина­че че­ло­век не мо­жет знать, че­му он дол­жен по­ви­но­ваться. И по­это­му все, что мо­жет быть вы­ве­де­но как не­об­хо­ди­мое следствие из это­го оп­ре­де­ле­ния, должно быть приз­на­но пра­вильным.

1. За­ко­но­да­те­лем во всех го­су­дарствах яв­ля­ет­ся лишь су­ве­рен, будь то один че­ло­век, как в мо­нар­хии, или соб­ра­ние лю­дей, как в де­мок­ра­тии или арис­ток­ра­тии. Ибо за­ко­но­да­тель есть тот, кто из­да­ет за­кон. А од­но лишь го­су­дарство пред­пи­сы­ва­ет соб­лю­де­ние тех пра­вил, ко­то­рые мы на­зы­ва­ем за­ко­ном. По­это­му за­ко­но­да­те­лем яв­ля­ет­ся го­су­дарство. Но го­су­дарство яв­ля­ет­ся лич­ностью и спо­соб­но что‑ли­бо де­лать только че­рез сво­его предста­ви­те­ля (т. е. су­ве­ре­на), а по­это­му единствен­ным за­ко­но­да­те­лем яв­ля­ет­ся су­ве­рен.

2.Су­ве­рен го­су­дарства, будь то один че­ло­век или соб­ра­ние, не под­чи­нен граж­данским за­ко­нам. В са­мом де­ле, об­ла­дая властью из­да­вать и от­ме­нять за­ко­ны, су­ве­рен мо­жет, ес­ли ему угод­но, ос­во­бо­дить се­бя от под­чи­не­ния от­ме­ной стес­ня­ющих его за­ко­нов и из­да­ни­ем но­вых, сле­до­ва­тель­но, он уже за­ра­нее сво­бо­ден. Ибо сво­бо­ден тот, кто мо­жет по же­ла­нию стать сво­бод­ным. Да и не мо­жет че­ло­век быть обя­зан­ным по от­но­ше­нию к са­мо­му се­бе, так как тот, кто мо­жет обя­зать, мо­жет и ос­во­бо­дить от своей обя­зан­нос­ти, и по­это­му иметь обя­за­тельства только по от­но­ше­нию к са­мо­му се­бе – зна­чит не иметь их.

3. Ког­да дол­гая прак­ти­ка по­лу­ча­ет си­лу за­ко­на, то эта си­ла обус­лов­ле­на не про­дол­жи­тельностью вре­ме­ни, а во­лей су­ве­ре­на, ска­зы­ва­ющейся в его мол­ча­нии (ибо мол­ча­ние есть иног­да знак сог­ла­сия), и эта прак­ти­ка яв­ля­ет­ся за­ко­ном лишь до тех пор, по­ка су­ве­рен мол­чит. По­это­му ес­ли су­ве­рен по­же­ла­ет, что­бы ка­кой-ни­будь пра­во­вой воп­рос ре­шал­ся не на ос­но­ва­нии его во­ли в дан­ный мо­мент, а на ос­но­ва­нии ра­нее из­дан­ных за­ко­нов, то про­дол­жи­тельность прак­ти­ку­юще­го­ся обы­чая не есть ос­но­ва­ние для ума­ле­ния его пра­ва и воп­рос дол­жен ре­шаться на ос­но­ва­нии спра­вед­ли­вос­ти, ибо с не­за­па­мят­ных вре­мен бес­контрольно учи­ня­ют­ся неп­ра­вильные ис­ки и вы­но­сят­ся неп­ра­вильные ре­ше­ния. На­ши юрис­ты счи­та­ют за­ко­на­ми лишь ра­зум­ные обы­чаи и по­ла­га­ют, что дур­ные обы­чаи должны быть уп­раздне­ны. Но су­дить о том, что ра­зум­но и что под­ле­жит уп­раздне­нию, есть де­ло сос­та­ви­те­ля за­ко­нов, т. е. вер­хов­но­го соб­ра­ния или мо­нар­ха.

4. Ес­тествен­ный и граж­данский за­ко­ны сов­па­да­ют по со­дер­жа­нию и име­ют оди­на­ко­вый объем. Ибо ес­тествен­ные за­ко­ны, зак­лю­ча­ющи­еся в беспри­страс­тии, спра­вед­ли­вос­ти, приз­на­тельнос­ти и дру­гих вы­те­ка­ю­щих от­сю­да мо­ральных ка­чествах, в ес­тествен­ном сос­то­янии… яв­ля­ют­ся не за­ко­на­ми в собствен­ном смыс­ле сло­ва, а лишь ка­чества­ми, рас­по­ла­га­ющи­ми лю­дей к ми­ру и по­ви­но­ве­нию. Лишь по ус­та­нов­ле­нию го­су­дар­ства, не раньше, они ста­но­вят­ся действи­тельно за­ко­на­ми, ибо тог­да они – при­ка­за­ния го­су­дарства, а по­то­му так­же и граж­данские за­ко­ны, в си­лу то­го, что вер­хов­ная власть обя­зы­ва­ет лю­дей по­ви­но­ваться им. Де­ло в том, что при раз­ли­чи­ях, име­ющих­ся меж­ду от­дельны­ми людьми, только при­ка­за­ния го­су­дарства мо­гут ус­та­но­вить, что есть беспристрас­тие, спра­вед­ли­вость и доб­ро­де­тель, и сде­лать все эти пра­ви­ла по­ве­де­ния обя­за­тельны­ми, и только го­су­дарство мо­жет ус­та­но­вить на­ка­за­ние за их на­ру­ше­ние, и по­это­му та­кие при­ка­за­ния яв­ля­ют­ся граж­дански­ми за­ко­на­ми. По­это­му во всех го­су­дарствах ми­ра ес­тествен­ный за­кон есть часть граж­данско­го за­ко­на. В свою оче­редь, граж­данский за­кон так­же яв­ля­ет­ся частью пред­пи­са­ний при­ро­ды, ибо спра­вед­ли­вость, т. е. соб­лю­де­ние до­го­во­ров и воз­да­ние каж­до­му то­го, что при­над­ле­жит ему, есть пред­пи­са­ние ес­тествен­но­го за­ко­на. Но каж­дый под­дан­ный го­су­дарства обя­зал­ся до­го­во­ром по­ви­но­ваться граж­данско­му за­ко­ну (до­го­во­ром граж­дан меж­ду со­бой, ког­да они соб­ра­лись, что­бы выб­рать об­ще­го предста­ви­те­ля, или до­го­во­ром меж­ду каж­дым под­дан­ным и са­мим предста­ви­те­лем, ког­да, по­ко­рен­ные ме­чом, они обе­ща­ют по­ви­но­ве­ние, что­бы сох­ра­нить свою жизнь), и по­это­му по­ви­но­ве­ние граж­данско­му за­ко­ну яв­ля­ет­ся так­же частью ес­тествен­но­го за­ко­на. Граж­данский и ес­тествен­ный за­ко­ны не раз­лич­ные ви­ды, а раз­лич­ные час­ти за­ко­на, из ко­то­рых од­на (пи­са­ная часть) на­зы­ва­ет­ся граж­дан­ским, дру­гая (не­пи­са­ная) – ес­тествен­ным. Впро­чем, ес­тествен­ное пра­во, т. е. ес­тествен­ная сво­бо­да че­ло­ве­ка, мо­жет быть уре­за­но и ог­ра­ни­че­но граж­данским за­ко­ном; бо­лее то­го, та­кое ог­ра­ни­че­ние яв­ля­ет­ся ес­тествен­ной целью из­да­ния за­ко­нов, так как ина­че не мо­жет быть ни­ка­ко­го ми­ра. И за­кон был при­не­сен в мир только для то­го, что­бы ог­ра­ни­чить ес­тествен­ную сво­бо­ду от­дельных лю­дей, да­бы они мог­ли не вре­дить, а по­мо­гать друг дру­гу и объеди­няться про­тив об­ще­го вра­га.

5. Ес­ли су­ве­рен од­но­го го­су­дарства по­ко­рил на­род, жив­ший раньше под властью пи­са­ных за­ко­нов, про­дол­жа­ет уп­рав­лять по тем же за­ко­нам и пос­ле по­ко­ре­ния, то эти за­ко­ны яв­ля­ют­ся граж­дански­ми за­ко­на­ми по­бе­ди­те­ля, а не по­ко­рен­но­го го­су­дарства. Ибо за­ко­но­да­те­лем яв­ля­ет­ся не тот, чьей властью за­кон впер­вые из­дан, а тот, чьей во­лей он про­дол­жа­ет ос­та­ваться за­ко­ном. По­это­му там, где в пре­де­лах од­но­го го­су­дарства име­ют­ся раз­ные про­вин­ции и эти про­вин­ции име­ют раз­ные за­ко­ны, обыч­но на­зы­ва­емые обы­ча­ями этих про­вин­ций, мы должны по­ни­мать это не так, буд­то эти обы­чаи име­ют свою си­лу бла­го­да­ря своей древ­нос­ти, а лишь так, что они в древ­нос­ти бы­ли пи­са­ны­ми за­ко­на­ми или в дру­гой фор­ме объяв­лен­ны­ми пос­та­нов­ле­ни­ями и уло­же­ни­ями су­ве­ре­нов этих про­вин­ций и что они и сейчас яв­ля­ют­ся за­ко­на­ми не по­то­му, что ос­вя­ще­ны вре­ме­нем, а в си­лу пос­та­нов­ле­ний ны­неш­них су­ве­ре­нов. Но ес­ли ка­кой-ни­будь не­пи­са­ный за­кон оди­на­ко­во прак­ти­ку­ет­ся во всех про­вин­ци­ях ка­ко­го-ли­бо го­су­дарства и эта прак­ти­ка не при­во­дит ни к ка­ким неспра­вед­ли­вос­тям, то та­кой за­кон яв­ля­ет­ся не чем иным, как ес­тествен­ным за­ко­ном, оди­на­ко­во обя­зы­ва­ющим весь че­ло­ве­чес­кий poд.

6. Так как мы ви­дим, что все за­ко­ны, пи­са­ные и не­пи­са­ные, име­ют свой ав­то­ри­тет и си­лу в за­ви­си­мос­ти от во­ли го­су­дарства, т. е. от во­ли его предста­ви­те­ля, ка­ко­вым яв­ля­ет­ся в мо­нар­хии мо­нарх, а в дру­гих го­су­дар­ствах – вер­хов­ное соб­ра­ние, то при­хо­дит­ся удив­ляться воз­ник­но­ве­нию та­ких мне­ний, ка­кие мы на­хо­дим в раз­ных го­су­дарствах в тру­дах вы­да­ющих­ся за­ко­но­ве­дов, не­пос­редствен­но или ло­ги­чес­ки де­ла­ющих за­ко­но­да­тельную власть за­ви­си­мой от частных лю­дей или от под­чи­нен­ных су­дей. Та­ко­во, нап­ри­мер, по­ло­же­ние, что пра­во контро­ля над обыч­ным пра­вом при­над­ле­жит только пар­ла­мен­ту, по­ло­же­ние вер­ное лишь там, где пар­ла­мент об­ла­да­ет вер­хов­ной властью и мо­жет быть соз­ван и рас­пу­щен исклю­чи­тельно по сво­ему ре­ше­нию. Ибо, ес­ли кто‑ли­бо име­ет пра­во рас­пус­кать его, тог­да он же име­ет пра­во контро­ли­ро­вать его и, сле­до­ва­тельно, контро­ли­ро­вать его контроль. И ес­ли та­ко­го пра­ва нет ни у ко­го дру­го­го, то все пра­во контро­ля над за­ко­на­ми при­над­ле­жит не пар­ла­мен­ту, а контро­лю в пар­ла­мен­те. А ес­ли пар­ла­мент там, где он яв­ля­ет­ся су­ве­ре­ном, соз­вал бы из предста­ви­те­лей подвластных ему про­вин­ций для об­суж­де­ния ка­ко­го угод­но воп­ро­са са­мое мно­го­чис­лен­ное соб­ра­ние и ес­ли бы это соб­ра­ние сос­то­яло из са­мых ум­ных лю­дей, то все же ник­то не по­ве­рит, что та­кое соб­ра­ние фак­том сво­его со­зы­ва по­лу­чи­ло за­ко­но­да­тельную власть. Та­ко­во же так­же по­ло­же­ние о том, что дву­мя ме­ча­ми го­су­дарства яв­ля­ют­ся си­ла и юс­ти­ция, из ко­то­рых пер­вая на­хо­дит­ся в ру­ках ко­ро­ля, а вто­рая пе­ре­да­на в ру­ки пар­ла­мен­та, как буд­то мог­ло бы су­щество­вать го­су­дарство, где си­ла бы­ла в ру­ках, ко­то­ры­ми юс­ти­ция не име­ла влас­ти уп­рав­лять.

7.За­кон ни­ког­да не мо­жет про­ти­во­ре­чить ра­зу­му и что за­ко­ном яв­ля­ет­ся не бук­ва (т. е. вся­кая конструк­ция за­ко­на), а лишь то, что со­от­вет­ству­ет на­ме­ре­нию за­ко­но­да­те­ля. И это вер­но. Воп­рос только в том, чьему ра­зу­му дол­жен со­от­ветство­вать за­кон. Этим ра­зу­мом не мо­жет быть ра­зум лю­бо­го че­ло­ве­ка, ибо тог­да за­ко­ны так же час­то про­ти­во­ре­чи­ли бы друг дру­гу, как и раз­лич­ные схо­лас­ти­чес­кие уче­ния; этим ра­зу­мом не мо­жет так­же быть (как ду­ма­ет Э. Кок) ис­кусствен­ное со­вер­шенство ра­зу­ма, дос­тиг­ну­тое дол­гим изу­че­ни­ем, наб­лю­де­ни­ем и опы­том. Ибо бы­ва­ет так, что дол­гое изу­че­ние ум­но­жа­ет и ут­вержда­ет оши­боч­ные мне­ния, а где лю­ди стро­ят на неп­ра­вильных ос­но­ва­ни­ях, там, чем больше они постро­ят, тем сильнее раз­вал, мне­ния же и ре­ше­ния тех, кто изу­ча­ет и наб­лю­да­ет в те­че­ние оди­на­ко­во­го вре­ме­ни и с оди­на­ко­вым при­ле­жа­ни­ем, бы­ва­ют и долж­ны ос­таться про­ти­во­ре­чи­вы­ми. По­это­му за­кон ус­та­нав­ли­ва­ет­ся не ju­ris pru­den­tia, или муд­ростью под­чи­нен­ных су­дей, а ра­зу­мом и при­ка­за­ни­ем на­ше­го ис­кусствен­но­го че­ло­ве­ка – го­су­дарства. И так как го­су­дарство яв­ля­ет­ся в ли­це сво­его предста­ви­те­ля еди­ным ли­цом, то не­лег­ко мо­гут воз­ник­нуть про­ти­во­ре­чия в за­ко­нах, а ес­ли та­ко­вые воз­ни­ка­ют, то тот же ра­зу­му спо­со­бен пу­тем тол­ко­ва­ния и из­ме­не­ния устра­нить их.

8. Из то­го, что за­кон есть при­ка­за­ние, а при­ка­за­ние сос­то­ит в изъяв­ле­нии или про­яв­ле­нии в устной, письмен­ной или ка­кой-ни­будь дру­гой фор­ме во­ли то­го, кто при­ка­зы­ва­ет, мы мо­жем зак­лю­чить, что при­ка­за­ние го­су­дарства яв­ля­ет­ся за­ко­ном лишь для тех, кто спо­со­бен по­ни­мать его. Для иди­отов, де­тей и су­мас­шед­ших не су­ществу­ет за­ко­на, так же как и для зве­рей, и к ним неп­ри­ме­ни­мы по­ня­тия спра­вед­ли­во­го и неспра­вед­ли­во­го, ибо они ни­ког­да не бы­ли спо­соб­ны зак­лю­чать сог­ла­ше­ние или по­ни­мать вы­те­ка­ющие из не­го пос­ледствия и, сле­до­ва­тельно, ни­ког­да не обя­зы­ва­лись счи­тать сво­ими действия ка­ко­го-ли­бо су­ве­ре­на, как это должны де­лать те, кто ус­та­нав­ли­ва­ет для се­бя го­су­дарство. И по­доб­но то­му, как не вме­ня­ет­ся в ви­ну не­соб­лю­де­ние за­ко­нов лю­дям, ко­то­рых при­ро­да или слу­чай ли­ши­ли воз­мож­нос­ти поз­на­ния за­ко­нов во­об­ще, не должно быть вме­не­но в ви­ну не­соб­лю­де­ние за­ко­на лю­бо­му, ко­то­ро­го ка­кой-ни­будь слу­чай, про­ис­шед­ший не по его ви­не, ли­шил воз­мож­нос­ти поз­нать его, ибо, собствен­но го­во­ря, этот за­кон не яв­ля­ет­ся за­ко­ном для не­го.

Все не­пи­са­ные за­ко­ны – ес­тествен­ные за­ко­ны. И, преж­де все­го, ес­ли это за­кон, ко­то­рый обя­зы­ва­ет всех под­дан­ных без исклю­че­ния и ко­то­рый ос­та­ет­ся не­пи­са­ным и не опуб­ли­ко­ван­ным в дру­гой фор­ме для све­де­ния в этих мес­тах, то это ес­тествен­ный за­кон. Ибо все, что лю­ди обя­за­ны знать как за­кон не на ос­но­ва­нии слов дру­гих лю­дей, а каж­дый по собствен­но­му ра­зу­му, должно быть чем‑то та­ким, что сог­ла­су­ет­ся с ра­зу­мом всех лю­дей, а та­ко­вым не мо­жет быть ни­ка­кой иной за­кон, кро­ме ес­тествен­но­го. Ес­тествен­ные за­ко­ны по­это­му не нуж­да­ют­ся ни в ка­кой пуб­ли­ка­ции и ни в ка­ком про­возгла­ше­нии, ибо они со­дер­жат­ся в од­ном приз­нан­ном все­ми по­ло­же­нии: не де­лай дру­го­му то­го, что ты счи­тал бы не­ра­зум­ным со сто­ро­ны дру­го­го по от­но­ше­нию к те­бе са­мо­му.

Во‑вто­рых, ес­ли име­ет­ся за­кон, обя­зы­ва­ющий сле­до­вать ему лишь лю­дей оп­ре­де­лен­но­го об­ществен­но­го по­ло­же­ния или од­но частное ли­цо, и ос­та­ющий­ся не опуб­ли­ко­ван­ным ни в устной, ни в письмен­ной фор­ме, то это так­же ес­тествен­ный за­кон, и он поз­на­ет­ся при пос­редстве тех же при­мет и приз­на­ков, ко­то­рые от­ли­ча­ют этих лю­дей от дру­гих под­дан­ных. Ибо вся­кий за­кон, не­пи­са­ный и не опуб­ли­ко­ван­ный в ка­кой-ни­будь фор­ме тем, кто его де­ла­ет за­ко­ном, мо­жет быть поз­нан лишь ра­зу­мом то­го, кто обя­зан ему по­ви­но­ваться, и яв­ля­ет­ся, по­это­му, не только граж­данским, но и ес­тествен­ным за­ко­ном.

За исклю­че­ни­ем ес­тествен­ных за­ко­нов, все дру­гие за­ко­ны име­ют сво­им су­ществен­ным приз­на­ком то, что они до­во­дят­ся до све­де­ния вся­ко­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый бу­дет обя­зан по­ви­но­ваться им, или устно, или письмен­но, или пос­редством ка­ко­го-ни­будь дру­го­го ак­та, за­ве­до­мо ис­хо­дя­ще­го от вер­хов­ной влас­ти. Ведь во­лю дру­го­го мож­но знать или из его слов и действий или до­га­даться по его на­ме­ре­ни­ям и це­лям. А пос­лед­ние в ли­це го­су­дарства всег­да пред­по­ла­га­ют­ся сог­лас­ны­ми с ра­зу­мом и спра­вед­ли­востью.

Нич­то не яв­ля­ет­ся за­ко­ном, ког­да за­ко­но­да­тель не­из­вес­тен. Даи не­дос­та­точ­но то­го, что­бы за­ко­ны бы­ли на­пи­са­ны и опуб­ли­ко­ва­ны. Не­об­хо­ди­мо еще, что­бы при этом бы­ли яв­ные приз­на­ки то­го, что они ис­хо­дят из во­ли су­ве­ре­на. Ибо частные ли­ца, име­ющие или во­об­ра­жа­ющие, что име­ют дос­та­точ­но сил, что­бы обес­пе­чить свои неспра­вед­ли­вые на­ме­ре­ния и осу­ществить свои чес­то­лю­би­вые за­мыс­лы, мо­гут опуб­ли­ко­вать в ка­честве за­ко­нов, что им угод­но, без раз­ре­ше­ния на то за­ко­но­да­тельной влас­ти. Вот по­че­му, кро­ме объяв­ле­ния за­ко­на, тре­бу­ют­ся еще дос­та­точ­ные ука­за­ния на его ав­то­ра и его пра­во­вую си­лу. Во вся­ком го­су­дарстве пред­по­ла­га­ет­ся оче­вид­ным, кто ав­тор, или за­ко­но­да­тель, ибо им яв­ля­ет­ся су­ве­рен, ко­то­рый был ус­та­нов­лен с сог­ла­сия каж­до­го и по­это­му пред­по­ла­га­ет­ся каж­до­му дос­та­точ­но из­вестным. Не­ве­жество и без­за­бот­ность лю­дей, прав­да, в большинстве слу­ча­ев та­ко­вы, что, ког­да стер­лось вос­по­ми­на­ние о пер­вом ус­та­нов­ле­нии их го­су­дарства, они уже больше не ду­ма­ют о том, чья власть обес­пе­чи­ва­ет им за­щи­ту про­тив вра­гов, пок­ро­ви­тель­ству­ет их про­мыш­лен­нос­ти и восста­нав­ли­ва­ет их в пра­вах, ког­да они кем‑ли­бо на­ру­ше­ны. Од­на­ко, пос­кольку сто­ит ко­му-ни­будь лишь по­ду­мать, что­бы для не­го это пе­рес­та­ло быть воп­ро­сом, нез­на­ние то­го, где на­хо­дит­ся вер­хов­ная власть, ни для ко­го не мо­жет слу­жить оп­рав­да­ни­ем. И пред­пи­са­ни­ем ес­тествен­но­го ра­зу­ма, а, сле­до­ва­тельно, оче­вид­ным ес­тествен­ным за­ко­ном яв­ля­ет­ся то, что ник­то не дол­жен ос­лаб­лять этой влас­ти, за­щи­ту ко­то­рой про­тив дру­гих он сам при­зы­вал или соз­на­тельно при­нял. По­это­му (что бы ни вну­ша­ли дур­ные лю­ди) че­ло­век лишь по своей собствен­ной ви­не мо­жет не знать то­го, кто яв­ля­ет­ся су­ве­ре­ном. Труд­ность сос­то­ит в ус­та­нов­ле­нии фак­та, что дан­ный за­кон ис­хо­дит от су­ве­ре­на. Труд­ность эта устра­ня­ет­ся зна­ни­ем го­су­дарствен­ных ко­дек­сов, со­ве­тов, слу­жи­те­лей и пе­ча­тей, при по­мо­щи ко­то­рых за­ко­ны в дос­та­точ­ной сте­пе­ни удос­то­ве­ря­ют­ся…

ДВОРКИН Рональд






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных