Политическая справедливость и конституция

Те­перь я хо­чу рассмот­реть по­ли­ти­чес­кую спра­вед­ли­вость, т. е. спра­вед­ли­вость консти­ту­ции, и об­ри­со­вать зна­че­ние рав­ной сво­бо­ды для этой час­ти ба­зис­ной струк­ту­ры. По­ли­ти­чес­кая спра­вед­ли­вость име­ет два ас­пек­та, воз­ни­ка­ющие из то­го фак­та, что спра­вед­ли­вая консти­ту­ция есть слу­чай не­со­вер­шен­ной про­це­дур­ной спра­вед­ли­вос­ти. Во‑пер­вых, консти­ту­ция дол­ж­на быть спра­вед­ли­вой про­це­ду­рой, удов­лет­во­ря­ющей тре­бо­ва­ни­ям рав­­ной сво­бо­ды; во‑вто­рых, она должна быть ор­га­ни­зо­ва­на та­ким об­ра­зом, что­бы из всех спра­вед­ли­вых устройств, с большей ве­ро­ят­ностью, чем дру­гие, при­во­дить в ре­зульта­те к спра­вед­ли­вой и эф­фек­тив­ной сис­те­ме за­ко­но­да­тельства. Спра­вед­ли­вость консти­ту­ции должна оце­ни­ваться по обо­им па­ра­мет­рам в све­те поз­во­ля­емых обсто­ятельств, и эти оцен­ки должны де­латься с точ­ки зре­ния консти­ту­ци­он­но­го соб­ра­ния.

Прин­цип рав­ной сво­бо­ды в при­ме­не­нии к по­ли­ти­чес­кой про­це­ду­ре, оп­ре­де­ля­емой консти­ту­цией, я бу­ду на­зы­вать прин­ци­пом (рав­но­го) учас­тия. В со­от­ветствии с ним, все граж­да­не должны иметь рав­ное пра­во при­ни­мать учас­тие в консти­ту­ци­он­ном про­цес­се и оп­ре­де­лять его ре­зультат, ког­да ус­та­нав­ли­ва­ют­ся за­ко­ны, ко­то­рым они должны под­чи­няться. Спра­вед­ли­вость как честность на­чи­на­ет­ся с идеи о том, что ког­да об­щие прин­ци­пы не­об­хо­ди­мы и вы­год­ны всем, они должны вы­ра­ба­ты­ваться с точ­ки зре­ния ис­ход­ной си­ту­ации ра­венства, оп­ре­де­ля­емой со­от­ветству­ющим об­ра­зом, в ко­то­рой каж­дый ин­ди­вид над­ле­жа­ще представ­лен. Прин­цип учас­тия пе­ре­но­сит это по­ня­тие из ис­ход­но­го по­ло­же­ния на консти­ту­цию как на сис­те­му со­ци­альных пра­вил выс­ших по­ряд­ков, пред­наз­на­чен­ную для соз­да­ния пра­вил. Ес­ли го­су­дарство должно осу­ществлять окон­ча­тельную власть и при­нуж­де­ние на оп­ре­де­лен­ной тер­ри­то­рии и, та­ким об­ра­зом, вли­ять на жиз­нен­ные перспек­ти­вы лю­дей, то консти­ту­ци­он­ный про­цесс дол­жен сох­ра­нить рав­ное предста­ви­тельство ис­ход­но­го по­ло­же­ния в той сте­пе­ни, в ка­кой это осу­ществи­мо…

…Вспом­ним не­ко­то­рые эле­мен­ты консти­ту­ци­он­но­го ре­жи­ма. Преж­де все­го, пол­но­мо­чия оп­ре­де­лять ос­нов­ную со­ци­альную по­ли­ти­ку на­хо­дят­ся у пред­ста­ви­тельно­го ор­га­на, избран­но­го на ог­ра­ни­чен­ный срок из­би­ра­те­ля­ми и в ко­неч­ном сче­те по­дот­чет­но­го им. У это­го предста­ви­тельно­го ор­га­на не только чис­то со­ве­ща­тельные воз­мож­нос­ти. Это за­ко­но­да­тельный ор­ган, об­ла­да­ющий властью при­ни­мать за­ко­ны, а не прос­то фо­рум де­ле­га­тов из раз­ных сек­то­ров об­щества, на ко­то­ром ис­пол­ни­тельная власть объяс­ня­ет свои действия и рас­поз­на­ет из­ме­не­ния в об­ществен­ных настро­ени­ях. И по­ли­ти­чес­кие пар­тии не яв­ля­ют­ся прос­то вы­ра­зи­те­ля­ми ин­те­ре­сов сво­их групп пе­ред пра­ви­тельством; для то­го что­бы за­ру­читься дос­та­точ­ной под­держкой для при­хо­да к влас­ти, они должны отста­ивать ка­кую-ли­бо кон­цеп­цию об­ществен­но­го бла­га. Консти­ту­ция мо­жет, ко­неч­но, ог­ра­ни­чи­вать за­ко­но­да­тельное соб­ра­ние во мно­гих ас­пек­тах, а кон­сти­ту­ци­он­ные нор­мы мо­гут оп­ре­де­лять его функции, как пар­ла­ментско­го ор­га­на. Но по хо­ду вре­ме­ни твер­дое большинство из­би­ра­те­лей в сос­то­янии бу­дет дос­тичь сво­их це­лей, и ес­ли не­об­хо­ди­мо, то с по­мощью консти­ту­ци­он­ных поп­ра­вок.

Все взрос­лые, на­хо­дя­щи­еся в здра­вом уме, за не­ко­то­ры­ми об­щеп­риз­нан­ны­ми исклю­че­ни­ями, име­ют пра­во при­ни­мать учас­тие в по­ли­ти­чес­ких де­лах, и пра­ви­ло «один вы­бор­щик – один го­лос» должно вы­пол­няться, нас­колько это воз­мож­но. Вы­бо­ры честные, сво­бод­ные и ре­гу­ляр­ные. Спо­ра­ди­чес­кие и неп­ред­ска­зу­емые про­вер­ки об­ществен­но­го мне­ния с по­мощью пле­бис­ци­тов или дру­ги­ми спо­со­ба­ми, а так­же в удоб­ное для власть иму­щих вре­мя, не­дос­та­точ­ны для предста­ви­тельно­го ре­жи­ма. Су­ществу­ют проч­ные консти­ту­ци­он­ные спо­со­бы за­щи­ты оп­ре­де­лен­ных сво­бод, осо­бен­но сво­бо­ды сло­ва и соб­ра­ний и сво­бо­ды соз­да­вать по­ли­ти­чес­кие ас­со­ци­ации. Приз­на­ют­ся прин­цип ло­яльной оп­по­зи­ции и столкно­ве­ние по­ли­ти­чес­ких мне­ний, а ин­те­ре­сы и ус­та­нов­ки, ко­то­рые мо­гут ока­зы­вать на них вли­яние, при­ни­ма­ют­ся в ка­честве нор­мально­го ус­ло­вия че­ло­ве­чес­кой жиз­ни. От­сутствие еди­ног­ла­сия – это од­но из ус­ло­вий спра­вед­ли­вос­ти, так как раз­ног­ла­сия обя­за­тельно бу­дут су­щество­вать да­же меж­ду на­ичестнейши­ми людьми, же­ла­ющи­ми сле­до­вать во мно­гом од­ним и тем же по­ли­ти­чес­ким прин­ци­пам. Без по­ня­тия ло­яльной оп­по­зи­ции и при­вер­жен­нос­ти консти­ту­ци­он­ным пра­ви­лам, ее вы­ра­жа­ющим и за­щи­ща­ющим, по­ли­ти­ка де­мок­ра­тии не мо­жет осу­ществляться должным об­ра­зом или быть дол­гов­ре­мен­ной.

Три мо­мен­та в от­но­ше­нии рав­ной сво­бо­ды, оп­ре­де­ля­емой прин­ци­пом рав­ной сво­бо­ды, нуж­да­ют­ся в об­суж­де­нии: ее зна­че­ние, сфе­ра при­ме­не­ния и ме­ры, уве­ли­чи­ва­ющие ее цен­ность. Ес­ли на­чать с воп­ро­са о зна­че­нии, пра­ви­ло «один вы­бор­щик – один го­лос» под­ра­зу­ме­ва­ет, что ес­ли стро­го его при­дер­жи­ваться, то каж­дый го­лос име­ет приб­ли­зи­тельно рав­ный вес в оп­ре­де­ле­нии ис­хо­да вы­бо­ров. А это, в свою оче­редь, тре­бу­ет, ес­ли пред­по­ло­жить на­ли­чие од­но­ман­дат­ных тер­ри­то­ри­альных ок­ру­гов, что­бы чле­ны за­ко­но­да­тельно­го соб­ра­ния (каж­дый об­ла­да­ет од­ним го­ло­сом) представ­ля­ли оди­на­ко­вое ко­ли­чество вы­бор­щи­ков. Я так­же бу­ду пред­по­ла­гать, что в со­от­ветствии с этим пра­ви­лом не­об­хо­ди­мо соз­да­вать за­ко­но­да­тельные участки, ру­ко­водству­ясь оп­ре­де­лен­ны­ми об­щи­ми стан­дар­та­ми, ко­то­рые за­ра­нее оп­ре­де­ле­ны консти­ту­цией и при­ме­ня­ют­ся, нас­колько это воз­мож­но, пос­редством беспристрастной про­це­ду­ры. Эти пре­дос­то­рож­нос­ти не­об­хо­ди­мы для то­го, что­бы пре­дотвра­тить ма­хи­на­ции, так как по­доб­ные ма­хи­на­ции мо­гут пов­ли­ять на вес го­ло­са не меньше, чем участки неп­ро­пор­ци­онально­го раз­ме­ра. Не­об­хо­ди­мые стан­дар­ты и про­це­ду­ры должны при­­ни­маться с точ­ки зре­ния консти­ту­ци­он­но­го соб­ра­ния, в ко­то­ром ни у ко­го нет ин­фор­ма­ции, ко­то­рую мож­но бы­ло бы ис­пользо­вать к своей вы­го­де при соз­да­нии из­би­ра­тельных ок­ру­гов. По­ли­ти­чес­кие пар­тии не мо­гут ме­нять гра­ни­цы к своей вы­го­де, в све­те ста­тис­ти­ки го­ло­со­ва­ния; ок­ру­га оп­ре­де­ля­ют­ся с по­мощью кри­те­ри­ев, от­но­си­тельно ко­то­рых уже бы­ло дос­тиг­ну­то сог­ла­сие, ког­да ин­фор­ма­ция та­ко­го ро­да от­сутство­ва­ла. Ко­неч­но, мо­жет воз­ник­нуть не­об­хо­ди­мость ввес­ти не­ко­то­рые слу­чайные (ran­dom) эле­мен­ты, так как кри­те­рии для оп­ре­де­ле­ния из­би­ра­тельных ок­ру­гов, без сом­не­ния, до не­ко­то­рой сте­пе­ни про­из­вольны. Это, мо­жет быть, единствен­ный честный спо­соб справ­ляться с эти­­ми слу­чайны­ми и неп­ред­ви­ден­ны­ми обсто­ятельства­ми.

Прин­цип учас­тия пре­дус­мат­ри­ва­ет и то, что все граж­да­не должны иметь рав­ный дос­туп, по крайней ме­ре, в фор­мальном смыс­ле, к го­су­дарствен­ным должнос­тям (pub­lic of­fi­ce). Каж­дый мо­жет всту­пить в по­ли­ти­чес­кие пар­тии, пы­таться стать кан­ди­да­том и за­ни­мать властные должнос­ти. Ко­неч­но, мо­гут быть ог­ра­ни­че­ния по воз­рас­ту, мес­ту жи­тельства и т. д. Но они должны быть ра­зум­ным об­ра­зом свя­за­ны с за­да­ча­ми ор­га­на; по идее, эти ог­ра­ни­че­ния должны быть в ин­те­ре­сах всех и не при­во­дить к неспра­вед­ли­вой дискри­ми­на­ции лю­дей или групп в том смыс­ле, что при нор­мальном те­че­нии со­бы­тий эти ог­ра­ни­че­ния ка­са­ют­ся всех.

Вто­рое со­об­ра­же­ние от­но­си­тельно рав­ных по­ли­ти­чес­ких сво­бод – это сте­пень их распростра­не­ния. Нас­колько ши­ро­ко должны оп­ре­де­ляться эти сво­бо­ды? Сра­зу не очень яс­но, что оз­на­ча­ет здесь сте­пень распростра­не­ния. Каж­дой из по­ли­ти­чес­ких сво­бод мож­но дать бо­лее или ме­нее ши­ро­кое оп­ре­де­ле­ние. Нес­колько про­из­вольно, но, тем не ме­нее, в со­от­вет­ствии с тра­ди­цией, я бу­ду пред­по­ла­гать, что сте­пень распростра­не­ния рав­ной по­ли­ти­чес­кой сво­бо­ды ва­рь­иру­ет­ся глав­ным об­ра­зом в той ме­ре, в ко­то­рой консти­ту­ция яв­ля­ет­ся ма­жо­ри­тар­ной. Оп­ре­де­ле­ния дру­гих сво­бод я счи­таю бо­лее или ме­нее ус­то­яв­ши­ми­ся. Та­ким об­ра­зом, мак­си­мально распростра­нен­ная по­ли­ти­чес­кая сво­бо­да ус­та­нав­ли­ва­ет­ся консти­ту­цией, ко­то­рая ис­пользу­ет про­це­ду­ру так на­зы­ва­емо­го чис­то­го ма­жо­ри­тар­но­го пра­ви­ла (про­це­ду­ру, сог­лас­но ко­то­рой меньшинство не мо­жет ни пе­ре­ве­сить большинства, ни пре­пятство­вать ему) во всех зна­чи­тельных по­ли­ти­чес­ких со­бы­ти­ях, доз­во­ля­емых консти­ту­цией. Всег­да, ког­да консти­ту­ция ог­ра­ни­чи­ва­ет сфе­ру действия и пол­но­мо­чия большинства, ли­бо тре­буя больше­го чис­ла го­ло­сов для не­ко­то­рых про­це­дур, ли­бо ог­ра­ни­чи­вая за­ко­но­да­тельную власть с по­мощью ка­ко­го-ни­будь бил­ля о пра­вах и то­му по­доб­ных мер, рав­ная по­ли­ти­чес­кая сво­бо­да яв­ля­ет­ся ме­нее распростра­нен­ной. Тра­ди­ци­он­ные при­емы консти­ту­ци­она­лиз­ма – двух­па­лат­ный за­ко­но­да­тель­ный ор­ган, раз­де­ле­ние влас­тей в со­че­та­нии с сис­те­мой сдер­жек и про­ти­во­ве­сов, билль о пра­вах с су­деб­ным над­зо­ром (ju­di­ci­al re­vi­ew) – ог­ра­ни­чи­ва­ют сте­пень распростра­не­ния прин­ци­па учас­тия. Я, од­на­ко, пред­по­ла­гаю, что та­кие ме­ры ор­га­ни­за­ции сог­ла­су­ют­ся с рав­ной по­ли­ти­чес­кой сво­бо­дой при ус­ло­вии, что ана­ло­гич­ные ог­ра­ни­че­ния при­ме­ня­ют­ся ко всем и что вво­ди­мые ог­ра­ни­че­ния с те­че­ни­ем вре­ме­ни должны рав­ным об­ра­зом зат­ро­нуть все слои об­щества. И это ка­жет­ся ве­ро­ят­ным, ес­ли ут­вержда­ет­ся спра­вед­ли­вая цен­ность по­ли­ти­чес­кой сво­бо­ды. Глав­ная проб­ле­ма, та­ким об­ра­зом, в том, нас­колько распростра­нен­ным должно быть рав­ное учас­тие…

Что ка­са­ет­ся цен­нос­ти по­ли­ти­чес­кой сво­бо­ды, то консти­ту­ция должна при­ни­мать ме­ры для уве­ли­че­ния цен­нос­ти рав­ных прав учас­тия для всех чле­нов об­щества. Она должна га­ран­ти­ро­вать за­кон­ную воз­мож­ность при­ни­мать учас­тие в по­ли­ти­чес­ком про­цес­се и ока­зы­вать на не­го вли­яние. Си­ту­ация здесь ана­ло­гич­на уже опи­сан­ной ра­нее (§ 12): в иде­але лю­ди со сход­ны­ми спо­соб­нос­тя­ми и мо­ти­ва­цией должны иметь при­мер­но рав­ные шан­сы для дос­ти­же­ния по­ли­ти­чес­ких должнос­тей не­за­ви­си­мо от их при­над­леж­нос­ти к эко­но­ми­чес­ко­му и со­ци­ально­му клас­су. Но как должна обес­пе­чи­ваться спра­вед­ли­вая цен­ность (fa­ir val­ue) этих сво­бод?

Мы мо­жем счи­тать са­мо со­бой ра­зу­ме­ющим­ся, что де­мок­ра­ти­чес­кий ре­жим пред­по­ла­га­ет сво­бо­ду сло­ва и соб­ра­ний, а так­же сво­бо­ду мыс­ли и со­вес­ти. Эти инсти­ту­ты не только пре­дус­мот­ре­ны пер­вым прин­ци­пом спра­вед­ли­вос­ти, но, как ут­верждал Милль, они не­об­хо­ди­мы, ес­ли по­ли­ти­чес­кие де­ла ве­дут­ся ра­ци­ональным об­ра­зом. Хо­тя ра­ци­ональность и не га­ран­ти­ру­ет­ся на­ли­чи­ем та­ких инсти­ту­тов, в их от­сутствие бо­лее ра­зум­ный курс на­вер­ня­ка бу­дет от­вергнут в пользу по­ли­ти­ки, вы­год­ной груп­пам с осо­бы­ми ин­те­ре­са­ми. Для то­го что­бы об­ществен­ный фо­рум был сво­бо­ден, открыт для всех и за­се­дал пос­то­ян­но, каж­дый дол­жен иметь воз­мож­ность по­лу­чать от не­го пользу. Все граж­да­не должны иметь воз­мож­нос­ти по­лу­чать ин­фор­ма­цию по по­ли­ти­чес­ким воп­ро­сам. Они должны на­хо­диться в та­ком по­ло­же­нии, что­бы оце­ни­вать то, ка­ким об­ра­зом те или иные пред­ло­же­ния влияют на их бла­го­сос­то­яние и ка­кая по­ли­ти­ка спо­собству­ет ре­али­за­ции их кон­цеп­ции об­ществен­но­го бла­га. Бо­лее то­го, они должны иметь за­кон­ный шанс вно­сить в по­вестку для по­ли­ти­чес­кой дис­кус­сии до­пол­ни­тельные пред­ло­же­ния. Сво­бо­ды, за­щи­щен­ные прин­ци­пом учас­тия, те­ря­ют зна­чи­тельную часть своей цен­нос­ти, ког­да тем, кто име­ет большие лич­ные средства, поз­во­ля­ет­ся ис­пользо­вать свои пре­иму­щества для контро­ля над хо­дом об­ществен­но­го об­суж­де­ния. Де­ло в том, что, в кон­це кон­цов, эти не­ра­венства поз­во­лят лю­дям, на­хо­дя­щим­ся в луч­шем по­ло­же­нии, ока­зы­вать большее вли­яние на ход за­ко­но­да­тельно­го про­цес­са. В должное вре­мя они на­вер­ня­ка при­об­ре­тут гос­подству­ющее по­ло­же­ние в ре­ше­нии со­ци­альных воп­ро­сов, по крайней ме­ре, в от­но­ше­нии тех ве­щей, с ко­то­ры­ми они обыч­но сог­лас­ны, т. е. в от­но­ше­нии тех воп­ро­сов, ко­то­рые бла­гоп­ри­ятству­ют пред­по­чи­та­емым ими обсто­ятельствам.

Для сох­ра­не­ния спра­вед­ли­вой цен­нос­ти всех рав­ных по­ли­ти­чес­ких сво­бод, та­ким об­ра­зом, должны быть при­ня­ты ме­ры ком­пен­са­ции. Мож­но ис­пользо­вать це­лый на­бор средств. Нап­ри­мер, в об­ществе, до­пус­ка­ющем частную собствен­ность на средства про­из­водства, должно сох­ра­няться ши­ро­кое распре­де­ле­ние собствен­нос­ти и бо­гатства, а пра­ви­тельство долж­но ре­гу­ляр­но пре­дос­тав­лять деньги для под­держки сво­бод­ной дис­кус­сии в об­ществе. Кро­ме то­го, должна быть пре­дус­мот­ре­на не­за­ви­си­мость по­ли­ти­чес­ких пар­тий от частных эко­но­ми­чес­ких ин­те­ре­сов с по­мощью вы­де­ле­ния им дос­та­точ­ных на­ло­го­вых пос­туп­ле­ний, для то­го что­бы они иг­ра­ли свою роль в консти­ту­ци­он­ной сис­те­ме…

Не­об­хо­ди­мо так­же и то, что­бы по­ли­ти­чес­кие пар­тии бы­ли ав­то­ном­ны в от­но­ше­нии лич­ных тре­бо­ва­ний, т. е. тре­бо­ва­ний, ко­то­рые не вы­ра­же­ны че­рез об­ществен­ный фо­рум и в пользу ко­то­рых от­сутству­ет пря­мая апел­ля­ция к кон­цеп­ции об­ществен­но­го бла­га. Ес­ли об­щество не не­сет ор­га­ни­за­ци­он­ных зат­рат и пар­тийные фон­ды должны испра­ши­ваться у со­ци­альных и эко­но­ми­чес­ких групп, пользу­ющих­ся больши­ми пре­иму­щества­ми, хо­да­тайства этих групп неп­ре­мен­но бу­дут по­лу­чать чрез­мер­ное вни­ма­ние. И все это тем бо­лее ве­ро­ят­но, ког­да на­име­нее удач­ли­вые чле­ны об­щества, от­сутствие средств у ко­то­рых проч­но ли­ши­ло их за­кон­ной до­ли вли­яния, ста­но­вят­ся апа­тич­ны­ми и оби­жен­ны­ми.

Ис­то­ри­чес­ки од­ним из глав­ных не­дос­тат­ков консти­ту­ци­он­но­го прав­ле­ния бы­ла нес­по­соб­ность обес­пе­чить спра­вед­ли­вую цен­ность по­ли­ти­чес­кой сво­бо­ды. Не­об­хо­ди­мые кор­рек­ти­ров­ки не бы­ли вне­се­ны; на са­мом де­ле они ни­ког­да всерьез и не рассмат­ри­ва­лись. Диспро­пор­ции в распре­де­ле­нии собствен­нос­ти и бо­гатства, да­ле­ко пре­вос­хо­дя­щие то, что яв­ля­ет­ся сов­мес­ти­мым с по­ли­ти­чес­ким ра­венством, обыч­но тер­пе­лись пра­во­вой сис­те­мой. Об­ществен­ные ре­сур­сы для под­дер­жа­ния инсти­ту­тов, не­об­хо­ди­мых для цен­нос­ти по­ли­ти­чес­кой сво­бо­ды, не вы­де­ля­лись. Осо­бая ошиб­ка зак­лю­ча­ет­ся в том, что де­мок­ра­ти­чес­кий по­ли­ти­чес­кий про­цесс яв­ля­ет­ся, са­мое луч­шее, контро­ли­ру­емым со­пер­ни­чеством; да­же те­оре­ти­чес­ки он не име­ет тех прив­ле­ка­тельных ка­честв, ко­то­рые те­ория сто­имос­ти при­пи­сы­ва­ет по‑нас­то­яще­му кон­ку­рентным рын­кам. Бо­лее то­го, пос­ледствия неспра­вед­ли­вос­тей в по­ли­ти­чес­кой сис­те­ме – го­раз­до бо­лее серьез­ные и дол­гов­ре­мен­ные, чем не­со­вер­шенства рын­ка. По­ли­ти­чес­кая власть быстро ак­ку­му­ли­ру­ет­ся и ста­но­вит­ся не­рав­ной; а ис­пользуя го­су­дарствен­ный ап­па­рат при­нуж­де­ния и за­ко­ны это­го го­су­дарства, тот, кто по­лу­ча­ет пре­иму­щества, час­то мо­жет обес­пе­чить се­бе при­ви­ле­ги­ро­ван­ное по­ло­же­ние. Та­ким об­ра­зом, не­ра­венства в эко­но­ми­чес­кой и со­ци­альной сис­те­ме вско­ре мо­гут по­дор­вать всю ту по­ли­ти­чес­кую ста­бильность, ко­то­рая мог­ла су­щество­вать в бла­го­при­ят­ных ис­то­ри­чес­ких ус­ло­ви­ях. Все­об­щее из­би­ра­тельное пра­во – не­дос­та­точ­ный про­ти­во­вес; ког­да пар­тии и вы­бо­ры фи­нан­си­ру­ют­ся не из об­ществен­ных фон­дов, а че­рез частные по­жертво­ва­ния, по­ли­ти­чес­кий фо­рум ста­но­вит­ся нас­только ог­ра­ни­чен­ным же­ла­ни­ями до­ми­ни­ру­ющих групп, что фун­да­мен­тальные ме­ры, не­об­хо­ди­мые для ус­та­нов­ле­ния спра­вед­ли­во­го консти­ту­ци­он­но­го прав­ле­ния, ред­ко представ­ле­ны должным об­ра­зом. Эти воп­ро­сы, од­на­ко, от­но­сят­ся к по­ли­ти­чес­кой со­ци­оло­гии. Я упо­ми­наю здесь о них для то­го, что­бы под­черкнуть, что на­ше об­суж­де­ние яв­ля­ет­ся частью те­ории спра­вед­ли­вос­ти и не должно оши­боч­но при­ни­маться за те­орию по­ли­ти­чес­кой сис­те­мы. Мы сейчас опи­сы­ва­ем не­ко­то­рое иде­альное устройство, срав­не­ние с ко­то­рым за­да­ет стан­дарт для оцен­ки су­ществу­ющих инсти­ту­тов и ука­зы­ва­ет, при ка­ких ус­ло­ви­ях от­ход от не­го оп­рав­дан.

Сум­ми­руя вы­шес­ка­зан­ное от­но­си­тельно прин­ци­па учас­тия, мы мо­жем ска­зать, что спра­вед­ли­вая консти­ту­ция ус­та­нав­ли­ва­ет не­ко­то­рую фор­му честно­го со­пер­ни­чества для по­ли­ти­чес­ких инсти­ту­тов и властных струк­тур. Представ­ляя кон­цеп­ции об­ществен­но­го бла­га и комплекс мер, нап­рав­лен­ных на ре­али­за­цию об­ществен­ных ин­те­ре­сов, со­пер­ни­ча­ющие сто­ро­ны ищут одоб­ре­ния граж­дан в со­от­ветствии со спра­вед­ли­вы­ми про­це­дур­ны­ми пра­ви­ла­ми на фо­не су­щество­ва­ния сво­бо­ды мыс­ли и соб­ра­ний, пос­редством ко­то­рых обес­пе­чи­ва­ет­ся спра­вед­ли­вая цен­ность по­ли­ти­чес­кой сво­бо­ды. Прин­цип учас­тия при­нуж­да­ет тех, кто на­хо­дит­ся у влас­ти, про­яв­лять от­зыв­чи­вость к на­сущ­ным ин­те­ре­сам из­би­ра­те­лей. Де­ле­га­ты, ко­неч­но, не яв­ля­ют­ся лишь аген­та­ми сво­их из­би­ра­те­лей, так как у них есть оп­ре­де­лен­ная сво­бо­да действий, и ожи­да­ет­ся, что при при­ня­тии за­ко­но­да­тельства они бу­дут опи­раться на собствен­ное мне­ние. Во впол­не упо­ря­до­чен­ном об­ществе они должны, тем не ме­нее, представ­лять сво­их из­би­ра­те­лей в од­ном су­ществен­ном смыс­ле: преж­де все­го, они должны стре­миться при­ни­мать спра­вед­ли­вые и эф­фек­тив­ные за­ко­ны, так как в этом зак­лю­ча­ет­ся глав­ный ин­те­рес граж­дан в пра­ви­тельстве, и, во‑вто­рых, они должны отста­ивать и дру­гие ин­те­ре­сы сво­их из­би­ра­те­лей в той сте­пе­ни, в ко­то­рой они сов­мес­ти­мы со спра­вед­ли­востью. Прин­ци­пы спра­вед­ли­вос­ти от­но­сят­ся к глав­ным кри­те­ри­ям оцен­ки де­ятельнос­ти де­ле­га­та и тех до­во­дов, с по­мощью ко­то­рых он ее за­щи­ща­ет. Так как консти­ту­ция яв­ля­ет­ся ос­но­вой со­ци­альной струк­ту­ры, сис­те­мой пра­вил выс­ших по­ряд­ков, ре­гу­ли­ру­ющей и контро­ли­ру­ющей дру­гие инсти­ту­ты, каж­дый име­ет рав­ный дос­туп к ус­та­нав­ли­ва­емой в ней по­ли­ти­чес­кой про­це­ду­ре. Ког­да вы­пол­ня­ет­ся прин­цип учас­тия, все име­ют об­щий ста­тус рав­но­го граж­да­ни­на…

Правление закона

…Я уже от­ме­чал…, что кон­цеп­ция фор­мальной спра­вед­ли­вос­ти, пра­вильно­го и беспристрастно­го ис­пользо­ва­ния пуб­лич­ных пра­вил, в при­ме­не­нии к юри­ди­чес­кой сис­те­ме, ста­но­вит­ся прав­ле­ни­ем за­ко­на. Од­ним из при­ме­ров неспра­вед­ли­во­го действия яв­ля­ет­ся неп­ри­ме­не­ние судьями и дру­ги­ми ли­ца­ми, об­ла­да­ющи­ми пол­но­мо­чи­ями, под­хо­дя­ще­го пра­ви­ла или не­вер­ная его ин­терпре­та­ция. Пло­дот­вор­ней в этой свя­зи ду­мать не о серьез­ных на­ру­ше­ни­ях, при­ме­ра­ми ко­то­рых бу­дут под­куп и кор­руп­ция или зло­упот­реб­ле­ния пра­во­вой сис­те­мой с целью прес­ле­до­ва­ния по­ли­ти­чес­ких вра­гов, но, ско­рее, о та­ких тон­ких ис­ка­же­ни­ях, как пред­рас­суд­ки и пре­ду­беж­ден­ность, так как они ве­дут к ре­аль­ной дискри­ми­на­ции от­дель­ных групп в юри­ди­чес­ком про­цес­се. Пра­вильное (ге­gu­lаг) и беспри­стра­ст­ное и в этом смыс­ле честное ис­пол­не­ние за­ко­на мы мо­жем наз­вать «спра­вед­ли­вость как пра­вильность». Это сло­во­со­че­та­ние бо­га­че смыс­лом, чем «фор­мальная спра­вед­ли­вость».

Прав­ле­ние за­ко­на яв­но свя­за­но со сво­бо­дой. Мы мо­жем в этом убе­диться, рассмот­рев по­ня­тие пра­во­вой сис­те­мы и ее тес­ную связь с пред­пи­са­ни­ями, ха­рак­те­ри­зу­ющи­ми спра­вед­ли­вость как пра­вильность. Пра­во­вая сис­те­ма яв­ля­ет­ся обя­зы­ва­ющей иерар­хией об­ществен­ных пра­вил, ад­ре­со­ван­ных ра­ци­ональным ин­ди­ви­дам с целью ре­гу­ли­ро­ва­ния их по­ве­де­ния и соз­да­ния ра­мок для со­ци­альной ко­опе­ра­ции. Ког­да эти пра­ви­ла спра­вед­ли­вы, они об­ра­зу­ют ос­но­ву для за­кон­ных ожи­да­ний. Они представ­ля­ют со­бой ос­но­ва­ния, на ко­то­рых лю­ди мо­гут по­ла­гаться друг на дру­га и по пра­ву про­тес­то­вать, ког­да их ожи­да­ния не оп­рав­ды­ва­ют­ся. Ес­ли ос­но­ва­ния для та­ких при­тя­за­ний не­ус­тойчи­вы, не­ус­тойчи­вы и гра­ни­цы сво­бод че­ло­ве­ка. Ко­неч­но, дру­гим пра­ви­лам так­же свойствен­ны мно­гие эти чер­ты. Пра­ви­ла игр и частных ас­со­ци­аций так­же ад­ре­со­ва­ны ра­ци­ональным ин­ди­ви­дам с целью при­да­ния фор­мы их действи­ям. Ес­ли эти пра­ви­ла честные, или спра­вед­ли­вые, то как только лю­ди сог­ла­ша­ют­ся с эти­ми ус­ло­ви­ями и при­ни­ма­ют вы­те­ка­ющие из них пре­иму­щества, воз­ни­ка­ющие при этом обя­за­тельства ста­но­вят­ся ос­но­вой для за­кон­ных ожи­да­ний. От­ли­чи­тельной чер­той пра­во­вой сис­те­мы яв­ля­ет­ся ее все­объем­лю­щий ха­рак­тер и ре­гу­ля­тив­ные воз­мож­нос­ти по от­но­ше­нию к дру­гим ас­со­ци­аци­ям. Оп­ре­де­ля­емые ею консти­ту­ци­он­ные ор­га­ны обыч­но пользу­ют­ся исклю­чи­тельным юри­ди­чес­ким пра­вом, по крайней ме­ре, на бо­лее крайние фор­мы при­нуж­де­ния. Ви­ды при­нуж­де­ния, ко­то­рые мо­гут при­ме­нять частные ас­со­ци­ации, стро­го ог­ра­ни­че­ны. Бо­лее то­го, пра­во­вой по­ря­док ус­та­нав­ли­ва­ет окон­ча­тельные пол­но­мо­чия над не­ко­то­рой чет­ко оп­ре­де­лен­ной тер­ри­то­рией. Еще од­на его ха­рак­те­рис­ти­ка – ши­ро­кий спектр ре­гу­ли­ру­емых им действий и ба­зис­ная при­ро­да ин­те­ре­сов, ко­то­рые он приз­ван за­щи­тить. Эти ха­рак­те­рис­ти­ки прос­то от­ра­жа­ют тот факт, что за­кон оп­ре­де­ля­ет ба­зис­ную струк­ту­ру, в рам­ках ко­то­рой про­ис­хо­дит прес­ле­до­ва­ние всех ос­тальных ин­те­ре­сов.

При­ни­мая, что юри­ди­чес­кий по­ря­док – это сис­те­ма об­ществен­ных пра­вил, ад­ре­со­ван­ных ра­ци­ональным ин­ди­ви­дам, мы мо­жем объяс­нить пред­пи­са­ния спра­вед­ли­вос­ти, ко­то­рые ас­со­ци­иру­ют­ся с прав­ле­ни­ем за­ко­на. Это та­кие пред­пи­са­ния, на ко­то­рых бы стро­илась лю­бая сис­те­ма пра­вил, в со­вер­шенстве воп­ло­ща­ющая идею пра­во­вой сис­те­мы. Это, ко­неч­но, не зна­чит, что су­ществу­ющие за­ко­ны с не­об­хо­ди­мостью удов­лет­во­ря­ют этим пред­пи­са­ни­ям во всех слу­ча­ях. Ско­рее эти мак­си­мы сле­ду­ют из не­ко­то­ро­го иде­ально­го представ­ле­ния, к ко­то­ро­му, как ожи­да­ет­ся, должны приб­ли­жаться за­ко­ны, по крайней ме­ре, в большей своей час­ти. Ес­ли откло­не­ния от спра­вед­ли­вос­ти как пра­вильнос­ти (ге­gu­lаг) ста­но­вят­ся слиш­ком распростра­нен­ны­ми, мо­жет воз­ник­нуть серьез­ный воп­рос – а су­ществу­ет ли сис­те­ма за­ко­нов в про­ти­во­по­лож­ность мно­жеству конкрет­ных при­ка­зов, на­це­лен­ных на ре­али­за­цию ин­те­ре­сов ка­ко­го-ли­бо дик­та­то­ра или иде­ально­го ве­ли­ко­душ­но­го дес­по­та? Час­то на этот воп­рос нет яс­но­го от­ве­та. Смысл представ­ле­ния пра­во­во­го по­ряд­ка в ви­де сис­те­мы об­ществен­ных пра­вил сос­то­ит в том, что он поз­во­ля­ет нам вы­вес­ти пред­пи­са­ния, свя­зан­ные с прин­­ци­пом ле­гальнос­ти. Бо­лее то­го, мы мо­жем ска­зать, что при про­чих рав­ных ус­ло­ви­ях один пра­во­вой по­ря­док осу­ществля­ет­ся спра­вед­ли­вее дру­го­го, ес­ли он луч­ше сле­ду­ет пред­пи­са­ни­ям прав­ле­ния за­ко­на. Он даст бо­лее на­деж­ную ос­но­ву для сво­бо­ды и бо­лее эф­фек­тив­ные средства для соз­да­ния схем ко­опе­ра­ции. Од­на­ко пос­кольку эти пред­пи­са­ния га­ран­ти­ру­ют лишь беспристрастное и пра­ви­ль­ное при­ме­не­ние пра­вил, ка­ко­вы­ми бы они ни бы­ли, они сов­мес­ти­мы с неспра­вед­ли­востью. Они на­ла­га­ют до­вольно сла­бые ог­ра­ни­че­ния на ба­зис­ную струк­ту­ру, но та­кие, ко­то­ры­ми ни в ко­ем слу­чае нельзя пре­неб­речь…

…Действия, тре­бу­емые за­ко­ном, а так­же зап­ре­щен­ные им, должны быть та­ко­го ро­да, что­бы да­вать лю­дям воз­мож­ность ли­бо их вы­пол­нить, ли­бо от них ук­ло­ниться. Сис­те­ма пра­вил, ад­ре­со­ван­ная ра­ци­ональным ин­ди­ви­дам, для ор­га­ни­за­ции их по­ве­де­ния, пред­пи­сы­ва­ет то, что они мо­гут, а че­го не мо­гут де­лать. Она не должна обя­зы­вать де­лать то, что сде­ла­но быть не мо­жет. Во‑вто­рых, представ­ле­ние о том, что «сле­ду­ет» вле­чет «мож­но», пе­ре­да­ет и мысль о том, что те, кто при­ни­ма­ет за­ко­ны и от­да­ет при­ка­зы, де­ла­ет это со всей искрен­ностью. За­ко­но­да­те­ли, судьи и дру­гие предста­ви­те­ли сис­те­мы влас­ти должны ве­рить, что этим за­ко­нам мож­но под­чи­няться, и они должны пред­по­ла­гать, что лю­бые от­да­ва­емые при­ка­зы мо­гут быть вы­пол­не­ны. Но ма­ло то­го, что влас­ти должны действо­вать со всей искрен­ностью; их искрен­ность должна так­же приз­на­ваться те­ми, кто по­па­да­ет в сфе­ру их пол­но­мо­чий. За­ко­ны и ко­ман­ды при­ни­ма­ют­ся в ка­честве та­ко­вых, ес­ли су­ществу­ет все­об­щее мне­ние, что им мож­но по­ви­но­ваться и что они вы­пол­ни­мы. Ес­ли это под воп­ро­сом, действия влас­тей пред­по­ло­жи­тельно име­ют ка­кую‑то дру­гую цель. На­ко­нец, это пра­ви­ло вы­ра­жа­ет тре­бо­ва­ние о том, что пра­во­вая сис­те­ма не должна приз­на­вать ре­зультат действия в ка­честве оп­рав­ды­ва­юще­го или, по крайней ме­ре, смяг­ча­юще­го обсто­ятельства. При­ме­няя за­ко­ны, пра­во­вая сис­те­ма не мо­жет счи­тать нес­по­соб­ность к действию не­су­ществен­ным обсто­ятельством. На сво­бо­де ле­жал бы не­вы­но­си­мый груз, ес­ли бы юри­ди­чес­кая от­ветствен­ность не ог­ра­ни­чи­ва­лась обыч­но только те­ми действи­ями, вы­пол­нять или не вы­пол­нять ко­то­рые в на­шей влас­ти.

Прав­ле­ние за­ко­на так­же под­ра­зу­ме­ва­ет и пред­пи­са­ние, сог­лас­но ко­то­ро­му по­доб­ное трак­ту­ет­ся по­доб­ным об­ра­зом. Лю­ди не мог­ли бы ре­гу­ли­ро­вать свои действия с по­мощью пра­вил, ес­ли бы это пред­пи­са­ние не вы­пол­ня­лось. Ко­неч­но, эта идея уво­дит нас не слиш­ком да­ле­ко, так как мы должны пред­по­ла­гать, что кри­те­рии по­до­бия да­ны пос­редством са­мих юри­ди­чес­ких пра­вил и прин­ци­пов, ко­то­рые ис­пользу­ют­ся для их ин­терпре­та­ции. Тем не ме­нее, пред­пи­са­ние, сог­лас­но ко­то­ро­му в по­доб­ных слу­ча­ях должны при­ме­няться по­доб­ные ре­ше­ния, зна­чи­тельно ог­ра­ни­чи­ва­ют сво­бо­ду действий су­дей и дру­гих предста­ви­те­лей влас­ти. Это пред­пи­са­ние зас­тав­ля­ет их обос­но­вы­вать раз­ли­чия, ко­то­рые они про­во­дят меж­ду людьми, с по­мощью ука­за­ния на со­от­ветству­ющие юри­ди­чес­кие пра­ви­ла и прин­ци­пы. В каж­дом конкрет­ном слу­чае, ес­ли пра­ви­ла очень уж труд­ны и нуж­да­ют­ся в ин­терпре­та­ции, оп­рав­дать про­из­вольные ре­ше­ния мо­жет ока­заться и нет­руд­ным. Но с уве­ли­че­ни­ем ко­ли­чества слу­ча­ев констру­иро­вать воз­мож­ные обос­но­ва­ния для пристрастных ре­ше­ний ста­но­вит­ся все труд­нее. Тре­бо­ва­ние пос­ле­до­ва­тельнос­ти распростра­ня­ет­ся, ко­неч­но, на ин­терпре­та­цию всех пра­вил и на обос­но­ва­ние на всех уров­нях. Со вре­ме­нем про­ду­ман­ные ар­гу­мен­ты для дискри­ми­на­ци­он­ных ре­ше­ний фор­му­ли­ро­вать ста­но­вит­ся все труд­нее, а по­пыт­ки это сде­лать ста­но­вит­ся все ме­нее ус­тойчи­вы­ми…

…Пред­пи­са­ние, сог­лас­но ко­то­ро­му не бы­ва­ет прес­туп­ле­ния без за­ко­на (Nul­lum cri­men si­ne le­ge), и под­ра­зу­ме­ва­емые следствия так­же вы­те­ка­ют из по­ня­тия пра­во­вой сис­те­мы. Это пред­пи­са­ние тре­бу­ет, что­бы за­ко­ны бы­ли из­вестны и це­ле­нап­рав­лен­но распростра­ня­лись, что­бы их смысл был точ­но оп­ре­де­лен, что­бы за­ко­но­да­тельные ак­ты но­си­ли об­щий ха­рак­тер, как в вы­ра­же­нии, так и в на­ме­ре­нии, и не ис­пользо­ва­лись для на­не­се­ния вре­да оп­ре­де­лен­ным ин­ди­ви­дам (ли­ше­ния прав конкрет­ных лю­дей), что­бы, по крайней ме­ре, на­ибо­лее серьез­ным на­ру­ше­ни­ям да­ва­лось стро­гое тол­ко­ва­ние, и что­бы уго­лов­ные за­ко­ны не име­ли об­рат­но­го действия и не бы­ли во вред тем, к ко­му они име­ют от­но­ше­ние. Эти тре­бо­ва­ния в не­яв­ном ви­де при­сутству­ют в идее ре­гу­ли­ро­ва­ния по­ве­де­ния с по­мощью об­ществен­ных пра­вил, так как ес­ли, ска­жем, за­ко­но­да­тельные ак­ты не­яс­ны в том, что они пред­пи­сы­ва­ют или зап­ре­ща­ют, граж­да­нин не зна­ет, как он дол­жен се­бя вес­ти. Бо­лее то­го, хо­тя вре­мя от вре­ме­ни и мо­гут встре­чаться слу­чаи ли­ше­ния прав конкрет­ных лю­дей или об­рат­но­го действия за­ко­на, они не мо­гут быть ус­тойчи­вы­ми и ха­рак­тер­ны­ми чер­та­ми сис­те­мы, ес­ли только она не прес­ле­ду­ет ка­кой-ли­бо дру­гой це­ли. Ти­ран мо­жет из­ме­нять за­ко­ны без пре­дуп­реж­де­ния и со­от­ветству­ющим об­ра­зом на­ка­зы­вать (ес­ли так мож­но вы­ра­зиться) сво­их под­чи­нен­ных, так как ему дос­тав­ля­ет удо­вольствие наб­лю­дать, сколько вре­ме­ни у них ухо­дит на то, что­бы вы­чис­лить эти но­вые пра­ви­ла, сле­дя за на­ка­за­ни­ями, ко­то­рые он на­ла­га­ет. Но эти пра­ви­ла не бы­ли бы пра­во­вой сис­те­мой, так как они не слу­жи­ли бы ор­га­ни­за­ции со­ци­ально­го по­ве­де­ния, обес­пе­чи­ва­юще­го ос­но­ву для оп­рав­дан­ных ожи­да­ний.

На­ко­нец, су­ществу­ют та­кие пред­пи­са­ния, ко­то­рые оп­ре­де­ля­ют по­ня­тие ес­тествен­ной спра­вед­ли­вос­ти. Это ди­рек­ти­вы, пред­наз­на­чен­ные для сох­ра­не­ния це­лостнос­ти юри­ди­чес­ко­го про­цес­са. Ес­ли за­ко­ны – это ди­рек­ти­вы, ад­ре­со­ван­ные ра­ци­ональным ин­ди­ви­дам для нап­рав­ле­ния их де­ятельнос­ти, су­ды должны быть оза­бо­че­ны тем, что­бы при­ме­нять и прет­во­рять в жизнь эти пра­ви­ла под­хо­дя­щим об­ра­зом. Нуж­но предпри­нять соз­на­тельное уси­лие, что­бы оп­ре­де­лить, име­ло ли мес­то на­ру­ше­ние, и при­ме­нить под­хо­дя­щее на­ка­за­ние. Так, пра­во­вая сис­те­ма должна пре­дус­мат­ри­вать про­ве­де­ние ре­гу­ляр­ных су­деб­ных про­цес­сов и слу­ша­ний, она должна со­дер­жать пра­ви­ла до­ка­за­тельства, га­ран­ти­ру­ющие ра­ци­ональные про­це­ду­ры рассле­до­ва­ния. Хо­тя в этих про­це­ду­рах су­ществу­ют ва­ри­ации, прав­ле­ние за­ко­на тре­бу­ет над­ле­жа­ще­го про­цес­са, т. е. ра­зум­но раз­ра­бо­тан­но­го про­цес­са ус­та­нов­ле­ния ис­ти­ны ме­то­да­ми, сог­ла­су­ющи­ми­ся с дру­ги­ми це­ля­ми пра­во­вой сис­те­мы, ус­та­нов­ле­ния то­го, име­ло ли мес­то на­ру­ше­ние и при ка­ких ус­ло­ви­ях. Нап­ри­мер, судьи должны быть не­за­ви­си­мы и бес­при­­страстны, и ник­то не мо­жет быть судьей в сво­ем собствен­ном де­ле. Су­деб­ные про­цес­сы должны быть честны­ми и откры­ты­ми и не при­ни­мать в рас­­чет тре­бо­ва­ния пуб­ли­ки. Пред­пи­са­ния ес­тествен­ной спра­вед­ли­вос­ти должны обес­пе­чить беспристрастное и пра­вильное ис­пол­не­ние пра­во­во­го по­ряд­ка.

Те­перь связь прав­ле­ния за­ко­на со сво­бо­дой дос­та­точ­но яс­на. Сво­бо­да, как я уже го­во­рил, это комплекс прав и обя­зан­нос­тей, оп­ре­де­ля­емых инсти­­ту­та­ми. Раз­лич­ные сво­бо­ды ука­зы­ва­ют на действия, ко­то­рые мы мо­жем выб­рать, ес­ли то­го по­же­ла­ем, и ко­то­рым (ког­да при­ро­да дан­ной сво­бо­ды это поз­во­ля­ет) дру­гие обя­за­ны не пре­пятство­вать. Но ес­ли на­ру­ша­ет­ся пра­ви­ло «не бы­ва­ет прес­туп­ле­ния без за­ко­на», ска­жем, в си­лу не­яс­нос­ти и не­оп­ре­де­лен­нос­ти за­ко­но­да­тельных ак­тов, ста­но­вит­ся не­яс­ным и не­оп­ре­де­лен­ным, что же имен­но мы сво­бод­ны де­лать. И в той сте­пе­ни, в ко­то­рой это так, сво­бо­да ог­ра­ни­че­на оп­рав­дан­ным стра­хом при­ме­не­ния это­го за­ко­на. Ана­ло­гич­ные следствия вы­те­ка­ют, ес­ли по­доб­ные слу­чаи не ре­ша­ют­ся по­доб­ным об­ра­зом, ес­ли юри­ди­чес­кий про­цесс не об­ла­да­ет внут­рен­ней цельностью, ес­ли за­кон счи­та­ет воз­мож­ным приз­на­вать ре­зультат действия в ка­честве оп­рав­ды­ва­юще­го обсто­ятельства и т. д. Прин­цип ле­гальнос­ти, та­ким об­ра­зом, име­ет проч­ное ос­но­ва­ние в сог­ла­сии ра­ци­ональных ин­ди­ви­дов ус­та­но­вить для се­бя мак­си­мальную рав­ную сво­бо­ду. Для то­го что­бы быть уве­рен­ны­ми в об­ла­да­нии эти­ми сво­бо­да­ми и их ре­али­за­ции, граж­да­не во впол­не упо­ря­до­чен­ном об­ществе на­вер­ня­ка за­хо­тят сох­ра­не­ния прав­ле­ния за­ко­на.

Мы мо­жем прийти к это­му зак­лю­че­нию и нес­колько дру­гим пу­тем. Ра­зум­но пред­по­ло­жить, что да­же во впол­не упо­ря­до­чен­ном об­ществе пол­но­мо­чия пра­ви­тельства, свя­зан­ные с при­нуж­де­ни­ем, яв­ля­ют­ся, до не­ко­то­рой сте­пе­ни, не­об­хо­ди­мы­ми для ста­бильнос­ти со­ци­альной ко­опе­ра­ции. Хо­тя лю­ди и зна­ют, что они раз­де­ля­ют об­щий смысл спра­вед­ли­вос­ти и что каж­дый из них хо­чет при­дер­жи­ваться су­ществу­юще­го устройства, они, тем не ме­нее, мо­гут не быть пол­ностью уве­ре­ны друг в дру­ге. Они мо­гут по­доз­ре­вать, что не­ко­то­рые не вы­пол­ня­ют своей до­ли обя­зан­нос­тей, и у них мо­жет воз­ник­нуть ис­ку­ше­ние ук­ло­ниться от вы­пол­не­ния и своей до­ли. Об­щее осоз­на­ние та­ких ис­ку­ше­ний мо­жет, в кон­це кон­цов, об­ру­шить весь этот по­ря­док. По­доз­ре­ние, что дру­гие не вы­пол­ня­ют сво­их обя­зан­нос­тей и обя­за­тельств, уси­ли­ва­ет­ся и тем, что в от­сут­ствие ав­то­ри­тар­ной ин­терпре­та­ции и при­ме­не­ния за­ко­нов осо­бен­но лег­ко найти при­чи­ны для их на­ру­ше­ния. Та­ким об­ра­зом, да­же в от­но­си­тельно иде­альных ус­ло­ви­ях труд­но предста­вить, нап­ри­мер, ра­бо­та­ющую схе­му по­до­ход­но­го на­ло­га, ос­но­ван­ную на доб­ро­вольном сог­ла­сии. Та­кое устройство нес­та­бильно. Роль пол­но­моч­ной пуб­лич­ной ин­терпре­та­ции пра­вил, подкреп­лен­ных кол­лек­тив­ны­ми санкци­ями, зак­лю­ча­ет­ся имен­но в пре­одо­ле­нии этой нес­та­бильнос­ти. При­ме­няя пуб­лич­ную сис­те­му на­ка­за­ний, пра­ви­тельство устра­ня­ет ос­но­ва­ния для пред­­по­ло­же­ния о том, что дру­гие не под­чи­ня­ют­ся пра­ви­лам. Представ­ля­ет­ся, что уже по од­ной этой при­чи­не всег­да не­об­хо­дим при­нуж­да­ющий пра­ви­тель, хо­тя во впол­не упо­ря­до­чен­ном об­ществе санкции не яв­ля­ют­ся су­ро­вы­ми, и, воз­мож­но, нуж­да в них ни­ког­да и не воз­ник­нет. Де­ло, ско­рее, в том, что су­щество­ва­ние эф­фек­тив­но­го ка­ра­юще­го ме­ха­низ­ма слу­жит лю­дям вза­им­ной стра­хов­кой. Эту мысль и сто­ящее за ней рас­суж­де­ние мы мо­жем счи­тать те­зи­сом Гоббса…

Соз­да­вая та­кую сис­те­му санкций, сто­ро­ны, при­ни­ма­ющие учас­тие в кон­­­сти­ту­ци­он­ном соб­ра­нии, должны взве­сить ее не­дос­тат­ки. Эти не­дос­та­т­ки, по крайней ме­ре, двух ти­пов: рас­хо­ды по под­дер­жа­нию та­ко­го ор­га­на, пок­ры­ва­емые, ска­жем, за счет на­ло­гов; и вто­рой тип – опас­ность для сво­бо­ды реп­ре­зен­та­тив­но­го граж­да­ни­на, из­ме­ря­емая ве­ро­ят­ностью то­го, что эти санкции ста­нут по­ме­хой его сво­бо­де. Об­ра­зо­ва­ние при­нуж­да­юще­го ор­га­на ра­ци­онально только в том слу­чае, ес­ли эти не­дос­тат­ки меньшие, чем по­те­ря сво­бо­ды вследствие нес­та­бильнос­ти. Пред­по­ла­гая, что это так, луч­шая ор­га­ни­за­ция бу­дет та­кой, ко­то­рая ми­ни­ми­зи­ру­ет эти опас­нос­ти. Яс­но, что, при про­чих рав­ных ус­ло­ви­ях, опас­нос­тей для сво­бо­ды меньше тог­да, ког­да за­кон при­ме­ня­ет­ся беспристрастно, стан­дартным об­ра­зом и в со­от­ветствии с прин­ци­пом ле­гальнос­ти. Хо­тя при­нуж­да­ющий ме­ха­низм не­об­хо­дим, оче­вид­но, что важ­но точ­но оп­ре­де­лить тен­ден­цию его функци­они­ро­ва­ния. Зная, ка­кие имен­но действия он на­ка­зы­ва­ет, и зная, что в их влас­ти ли­бо вы­пол­нять, ли­бо не вы­пол­нять эти действия, граж­да­не со­от­ветству­ющим об­ра­зом мо­гут сос­та­вить свои пла­ны. Тот, кто под­чи­ня­ет­ся объяв­лен­ным пра­ви­лам, мо­жет ни­ког­да не опа­саться ущем­ле­ния своей сво­бо­ды.

Из пре­ды­ду­щих за­ме­ча­ний яс­но, что да­же для иде­альной те­ории мы нуж­да­ем­ся в пе­реч­не, хо­тя бы и очень ог­ра­ни­чен­ном, ка­ра­тельных санкций. При­ни­мая во вни­ма­ние нор­мальные ус­ло­вия че­ло­ве­чес­кой жиз­ни, ка­кие‑то по­доб­ные ме­ры не­об­хо­ди­мы. Я ут­верждал, что прин­ци­пы, оп­рав­ды­ва­ющие эти санкции, мо­гут быть вы­ве­де­ны из прин­ци­па сво­бо­ды. Иде­альная кон­цеп­ция здесь в лю­бом слу­чае по­ка­зы­ва­ет, как должна быть устро­ена не‑иде­альная схе­ма; и это подтвержда­ет пред­по­ло­же­ние о том, что фун­да­мен­тальной яв­ля­ет­ся имен­но иде­альная те­ория. Мы так­же ви­дим, что прин­цип от­ветствен­нос­ти не ос­но­ван на идее о том, что на­ка­за­ние но­сит по пре­иму­ществу ха­рак­тер воз­мез­дия или об­ви­не­ния. Ско­рее, оно приз­­на­ет­ся во имя са­мой сво­бо­ды. В том слу­чае, ес­ли граж­да­не не име­ют воз­мож­нос­ти знать, ка­ков за­кон, и не име­ют воз­мож­нос­ти при­нять во вни­ма­ние его тре­бо­ва­ния, ка­ра­тельные санкции при­ме­няться к ним не должны. Этот прин­цип яв­ля­ет­ся прос­то следстви­ем от­но­ше­ния к пра­во­вой сис­те­ме как к иерар­хии об­ществен­ных пра­вил, ад­ре­со­ван­ных ра­ци­ональным ин­ди­ви­дам с целью ре­гу­ли­ро­ва­ния их сот­руд­ни­чества и при­да­ния не­об­хо­ди­мо­го ве­са сво­бо­де. Я по­ла­гаю, что та­кой взгляд на от­ветствен­ность поз­во­ля­ет нам объяс­нить большинство от­го­во­рок и оп­рав­да­ний, ко­то­рые уго­лов­ный за­кон от­но­сит к mens rea ^[8]; кро­ме то­го, он мо­жет пос­лу­жить пу­те­во­ди­те­лем к пра­во­вой ре­фор­ме. Од­на­ко здесь не мес­то да­лее об­суж­дать эти воп­ро­сы. Дос­та­точ­но за­ме­тить, что иде­альная те­ория нуж­да­ет­ся в пе­реч­не ка­ра­тельных санкций в ка­честве ста­би­ли­зи­ру­юще­го устройства, а так­же ука­зы­ва­ет на спо­соб, с по­мощью ко­то­ро­го дол­жен быть раз­ра­бо­тан этот раз­дел те­ории час­тич­но­го сог­ла­сия. От­ме­тим, что прин­цип сво­бо­ды ве­дет к прин­ци­пу от­ветствен­нос­ти.

Мо­ральные ди­лем­мы, воз­ни­ка­ющие в те­ории час­тич­но­го сог­ла­сия, не­об­хо­ди­мо рассмат­ри­вать, не за­бы­вая о при­ори­те­те сво­бо­ды. Та­ким об­ра­зом, мы мо­жем предста­вить раз­лич­ные неб­ла­го­по­луч­ные си­ту­ации, в ко­то­рых мо­жет ока­заться до­пус­ти­мым не столь сильно нас­та­ивать на вы­пол­не­нии ус­та­нов­ле­нии прав­ле­ния за­ко­на. Нап­ри­мер, в не­ко­то­рых чрез­вы­чайных си­ту­аци­ях лю­ди мо­гут прив­ле­каться к от­ветствен­нос­ти за оп­ре­де­лен­ные прос­туп­ки, воп­ре­ки прин­ци­пу, сог­лас­но ко­то­ро­му «сле­ду­ет» вле­чет «мож­но». Предста­вим, что под вли­яни­ем сильных ре­ли­ги­оз­ных ан­та­го­низ­мов чле­ны со­пер­ни­ча­ющих сект про­во­дят сбор ору­жия и ор­га­ни­зу­ют во­ору­жен­ные бан­ды, го­то­вясь к стыч­ке со сво­ими сог­раж­да­на­ми. Столкнув­шись с та­кой си­ту­ацией, пра­ви­тельство мо­жет при­нять за­кон, зап­ре­ща­ющий вла­де­ние ог­нестрельным ору­жи­ем (ес­ли пред­по­ло­жить, что вла­де­ние им уже не яв­ля­ет­ся прес­туп­ле­ни­ем). За­кон мо­жет так­же пре­дус­мат­ри­вать, что дос­та­точ­ной ули­кой для об­ви­не­ния бу­дет об­на­ру­же­ние ору­жия в до­ме по­доз­ре­ва­емо­го, ес­ли только тот не смо­жет до­ка­зать, что ору­жие бы­ло под­ло­же­но кем‑то дру­гим. За исклю­че­ни­ем этой ого­вор­ки, от­сутствие на­ме­ре­ния или зна­ния в воп­ро­се об об­ла­да­нии ору­жи­ем, а так­же соб­лю­де­ние ра­зум­ных мер пре­дос­то­рож­нос­ти объяв­ля­ют­ся не от­но­ся­щи­ми­ся к де­лу. Ут­вержда­ют, что эти нор­мальные за­щи­ти­тельные ме­ры сде­ла­ют за­кон не­эф­фек­тив­ным, и его не­воз­мож­но бу­дет прет­во­рить в жизнь.

Хо­тя этот за­кон на­ру­ша­ет пред­пи­са­ние, сог­лас­но ко­то­ро­му «сле­ду­ет» вле­чет «мож­но», он мог бы быть при­нят реп­ре­зен­та­тив­ным граж­да­ни­ном как мень­шая по­те­ря сво­бо­ды, во вся­ком слу­чае, ес­ли на­ла­га­емое на­ка­за­ние не слиш­ком су­ро­во. (Здесь я счи­таю, что, ска­жем, тю­рем­ное зак­лю­че­ние представ­ля­ет со­бой ра­ди­кальное ог­ра­ни­че­ние сво­бо­ды, так что не­об­хо­ди­мо учи­ты­вать серьез­ность пред­по­ла­га­емо­го на­ка­за­ния.) Рассмат­ри­вая эту си­ту­ацию со ста­дии за­ко­но­да­тельства, мож­но бы­ло бы ре­шить, что об­ра­зо­ва­ние во­ени­зи­ро­ван­ных групп, ко­то­рое мож­но пре­дуп­ре­дить с по­мощью при­ня­тия за­ко­на, яв­ля­ет­ся го­раз­до большей опас­ностью для сво­бо­ды сред­не­го граж­да­ни­на, чем стро­гая от­ветствен­ность за вла­де­ние ору­жи­ем. Граж­да­не мо­гут одоб­рить этот за­кон как меньшее из двух зол, при­ми­ря­ясь с тем фак­том, что хо­тя они мо­гут быть прив­ле­че­ны к от­ветствен­нос­ти за ве­щи, ко­то­рые они не де­ла­ли, уг­ро­за их сво­бо­де при лю­бом дру­гом раз­ви­тии со­бы­тий бу­дет большей. В си­лу су­щество­ва­ния серьез­ных раз­ног­ла­сий, нет спо­со­ба пре­дотвра­тить не­ко­то­рые неспра­вед­ли­вос­ти (как мы обыч­но их на­зы­ва­ем). Все, что мож­но сде­лать – это ог­ра­ни­чить эти неспра­вед­ли­вос­ти на­име­нее неспра­вед­ли­вым об­ра­зом…

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: