О законости в Соединенных Штатах и как она служит противовесом демократии

…Ког­да поз­на­ко­мишься с аме­ри­канским об­ществом, изу­ча­ешь его за­ко­ны, то ви­дишь, что власть, дан­ная здесь за­ко­но­ве­дам, их вли­яние на пра­ви­тельство слу­жит се­год­ня са­мой мощ­ной прег­ра­дой на­ру­ше­ния де­мок­ра­тии. Это, на мой взгляд, яв­ля­ет­ся следстви­ем ка­кой‑то об­щей при­чи­ны, ко­то­рую по­лез­но рассмот­реть, ибо она мо­жет сно­ва по­явиться в ка­ком-ни­будь дру­гом мес­те.

В те­че­ние пос­лед­них пя­ти­сот лет слу­жи­те­ли за­ко­на име­ли от­но­ше­ние ко всем со­ци­ально-по­ли­ти­чес­ким дви­же­ни­ям в Ев­ро­пе. То они слу­жи­ли ору­ди­ем для по­ли­ти­чес­ких сил, то по­ли­ти­чес­ки си­лы ста­но­ви­лись ору­ди­ем в их ру­ках. В сред­ние ве­ка ле­гис­ты ве­ли­ко­леп­нейшим об­ра­зом спо­собство­ва­ли распростра­не­нию влас­ти ко­ро­лей. В пос­ле­ду­ющие вре­ме­на они при­ло­жи­ли все уси­лия, что­бы ог­ра­ни­чить эту власть. В Англии они тес­но объеди­ни­лись с арис­то­кра­тией; во Фран­ции они про­яви­ли се­бя как ее злейшие вра­ги. Воз­ни­ка­ет воп­рос: не ве­дут ли се­бя слу­жи­те­ли за­ко­на, по­ви­ну­ясь вне­зап­ным и вре­мен­ным по­буж­де­ни­ям, или они все‑та­ки, со­об­ра­зу­ясь с обсто­ятельства­ми, сле­ду­ют свой­ствен­ной им ин­ту­иции, ко­то­рая вся­кий раз и оп­ре­де­ля­ет их действия?..

Лю­ди, спе­ци­ально изу­чив­шие за­ко­но­да­тельство, при­об­ре­ли бла­го­да­ря этим тру­дам при­выч­ку к по­ряд­ку, оп­ре­де­лен­ный вкус к фор­мальнос­тям, пристрас­тие к точ­но­му, пос­ле­до­ва­тельно­му вы­ра­же­нию мыс­лей. Это, ес­тествен­но, де­ла­ет их про­тив­ни­ка­ми ре­во­лю­ци­он­но­го ду­ха и не­обуз­дан­ных страс­тей, свойствен­ных де­мок­ра­тии.

Спе­ци­альные зна­ния ле­гис­тов, по­лу­чен­ные им при изу­че­нии за­ко­но­да­тельства, обес­пе­чи­ва­ют им осо­бое по­ло­же­ние в об­ществе; в сре­де об­ра­зо­ван­ных лю­дей они представ­ля­ют при­ви­ле­ги­ро­ван­ный класс. Подтвержде­ние сво­ему пре­вос­ходству они на­хо­дят ежед­нев­но в своей про­фес­сии: они спе­ци­алис­ты в очень нуж­ной об­лас­ти, в ко­то­рой нем­но­гие раз­би­ра­ют­ся; они выс­ту­па­ют в ка­честве ар­бит­ров при раз­ре­ше­нии конфлик­тов меж­ду граж­да­на­ми, и при­выч­ка нап­рав­лять к оп­ре­де­лен­ной це­ли сле­пые страс­ти выс­ту­па­ющих на су­деб­ном про­цес­се сто­рон вы­ра­бо­та­ла у них през­ри­тельное от­но­ше­ние к тол­пе. К это­му до­бавьте, что они ес­тествен­ным об­ра­зом сос­тав­ля­ют сос­ло­вие. Все это не оз­на­ча­ет, что меж­ду ни­ми су­ществу­ет пол­ное сог­ла­сие и что со­об­ща они дви­га­ют­ся к еди­ной це­ли. Но сов­местная уче­ба и единство ме­то­дов в ра­бо­те де­ла­ют их еди­но­мыш­лен­ни­ка­ми, а об­щий ин­те­рес мо­жет объеди­нить и их во­лю.

В глу­би­не ду­ши за­ко­но­ве­ды та­ят не­ко­то­рые арис­ток­ра­ти­чес­кие вку­сы и при­выч­ки. Как и арис­ток­ра­ты, они об­ла­да­ют бе­зот­чет­ной склон­ностью к по­­ря­д­ку, чтут фор­мальнос­ти; как и арис­ток­ра­тия, они ис­пы­ты­ва­ют край­нее отвра­ще­ние к действи­ям тол­пы и тайно пре­зи­ра­ют на­род­ное пра­ви­тель­ство.

Я вов­се не хо­чу ска­зать, что эти при­род­ные нак­лон­нос­ти слу­жи­те­лей за­ко­на так сильны, что мог­ли бы проч­но объеди­нить. У за­ко­но­ве­дов, как и во­об­ще у лю­дей, на пер­вом мес­те свой собствен­ный, и осо­бен­но си­юми­нут­ный, ин­те­рес.

За­ко­но­ве­ды все­му пред­по­чи­та­ют по­ря­док, а са­мая на­деж­ная га­ран­тия по­ряд­ка – это власть. Не нуж­но за­бы­вать и о том, что, хо­тя они и це­нят сво­бо­ду, за­кон­ность они ста­вят вы­ше ее, ти­ра­ния вну­ша­ет им меньше стра­ха, чем без­за­ко­ние, и, ес­ли ини­ци­ато­ром ог­ра­ни­че­ния сво­бо­ды выс­ту­па­ет за­ко­но­да­тельная власть, их это впол­не устра­ива­ет.

По­ла­гаю, что тот мо­нарх, ко­то­рый пе­ред ли­цом над­ви­га­ющейся де­мок­ра­тии ре­шил­ся бы ос­ла­бить су­деб­ную власть в сво­их вла­де­ни­ях и умень­шить по­ли­ти­чес­кое вли­яние за­ко­но­ве­дов, со­вер­шил бы большую ошиб­ку. Он вы­пу­стил бы из рук ос­но­ву своей влас­ти, что­бы удер­жать ее по­до­бие.

Я не сом­не­ва­юсь так­же в том, что са­мое по­лез­ное для не­го – это ввес­ти за­кон­ни­ков в пра­ви­тельство. Дес­по­тиз­му, опи­ра­юще­му­ся на си­лу, они, воз­мож­но, су­ме­ют при­дать чер­ты спра­вед­ли­вос­ти и за­ко­на.

Де­мок­ра­ти­чес­кое пра­ви­тельство бла­госклон­но от­но­сит­ся к по­ли­ти­чес­кой си­ле ле­гис­тов. Как только бо­гач, арис­ток­рат и мо­нарх бу­дут изгна­ны из пра­ви­тельства, за­ко­но­ве­ды с пол­ным пра­вом займут их мес­та, ибо это единствен­ные прос­ве­щен­ные и уме­лые лю­ди, ко­то­рых на­род мо­жет избрать по­ми­мо сво­ими предста­ви­те­лей.

Ес­ли го­во­рить о вку­сах и склон­нос­тях, то слу­жи­те­лям за­ко­на, ес­тествен­но, близ­ки арис­ток­ра­тия и мо­нарх, но за­бо­та о вы­го­де так же ес­тествен­но скло­ня­ет их к на­ро­ду.

Итак, ле­гис­ты при­ни­ма­ют де­мок­ра­ти­чес­кое пра­ви­тельство, не раз­де­ляя его нак­лон­нос­тей и не при­ни­мая его сла­бос­тей, что вдвойне спо­соб­ству­ет ук­реп­ле­нию их си­лы бла­го­да­ря де­мок­ра­тии и над де­мок­ра­тией.

В стра­нах де­мок­ра­ти­чес­ко­го прав­ле­ния на­род не пи­та­ет не­до­ве­рия к ле­гис­там, пос­кольку зна­ет, что им вы­год­но слу­жить де­лу де­мок­ра­тии; он их выс­лу­ши­ва­ет без гне­ва, так как не по­доз­ре­ва­ет их в ве­ро­ломстве. И в са­­­мом де­ле, слу­жи­те­ли за­ко­на вов­се не име­ют на­ме­ре­ния свергнуть де­мок­ра­ти­чес­кое пра­ви­тельство, они лишь ста­ра­ют­ся нап­ра­вить его де­ятельность по то­му рус­лу, ко­то­рое ему не свойствен­но, и те­ми средства­ми, ко­то­рые ему чуж­ды. За­кон­ни­ки свя­за­ны с на­ро­дом сво­им про­ис­хож­де­ни­ем и сво­ими ин­те­ре­са­ми, а с арис­то­кра­тией их свя­зы­ва­ют при­выч­ки и вку­сы; они – ес­тествен­ное свя­зу­ющее зве­но меж­ду те­ми и дру­ги­ми, их объеди­ня­ющее.

Сос­ло­вие слу­жи­те­лей за­ко­на – единствен­ное арис­ток­ра­ти­чес­кое сос­ло­вие, ко­то­рое без уси­лий мо­жет влиться в де­мок­ра­тию и со­еди­ниться с ней ус­пеш­но и на­дол­го. Мне из­вестно, ка­кие не­дос­тат­ки свойствен­ны арис­ток­ра­тии, од­на­ко я сом­не­ва­юсь, что де­мок­ра­тия смо­жет дол­го уп­рав­лять об­ществом, и я не мо­гу по­ве­рить, что в на­ше вре­мя рес­пуб­ли­ка мо­жет на­де­яться сох­ра­нить се­бя, ес­ли вли­яние, ока­зы­ва­емое за­ко­но­ве­да­ми, не бу­дет воз­рас­тать про­пор­ци­онально ут­вержде­нию влас­ти на­ро­да.

Арис­ток­ра­ти­чес­кие чер­ты сос­ло­вия за­ко­но­ве­дов го­раз­до сильнее вы­ра­же­ны в Со­еди­нен­ных Шта­тах и Англии, чем в ка­кой-ли­бо дру­гой стра­не. Это за­ви­сит не только от эру­ди­ции английских и аме­ри­канских ле­гис­тов, но и от са­мо­го за­ко­но­да­тельства и от то­го мес­та, ко­то­рое за­ни­ма­ют тол­ко­ва­те­ли за­ко­на в сво­их стра­нах.

И в Англии, и в Аме­ри­ке сох­ра­ня­ет­ся за­ко­но­да­тельство, опи­ра­юще­еся на пре­це­ден­ты; и в той, и в дру­гой стра­не за­кон­ни­ки за­имству­ют свои суж­­де­­ния в до­ку­мен­тах, сос­тав­лен­ных в со­от­ветствии с за­ко­на­ми от­цов, и при­­ни­ма­ют ре­ше­ния, ссы­ла­ясь на эти же до­ку­мен­ты.

В этом со­дер­жит­ся ис­точ­ник еще и дру­го­го воз­действия на об­раз мыш­ле­ния за­ко­но­ве­да и, сле­до­ва­тельно, на раз­ви­тие об­щества.

Английский или аме­ри­канский слу­жи­тель за­ко­на до­ис­ки­ва­ет­ся, что же бы­ло со­вер­ше­но, а фран­цузский за­ко­но­вед ста­ра­ет­ся оп­ре­де­лить, ка­ко­вы бы­ли на­ме­ре­ния; для од­но­го цель – арес­ты, для дру­го­го – мо­ти­вы прес­туп­ле­ния.

Ког­да вы слу­ша­ете английско­го или аме­ри­канско­го пра­во­ве­да, вас удив­ля­ет, что он очень час­то ссы­ла­ет­ся на мне­ние дру­гих и ред­ко выс­ка­зы­ва­ет свое собствен­ное; пря­мо про­ти­во­по­лож­ное вы ус­лы­ши­те от фран­цузско­го пра­во­ве­да.

По­ло­же­ние, за­ни­ма­емое слу­жи­те­ля­ми за­ко­на в Англии и в Аме­ри­ке, ока­зы­ва­ет су­ществен­ное вли­яние на их при­выч­ки и мне­ния. Английская арис­ток­ра­тия, за­бот­ли­во прив­ле­кав­шая в свои ря­ды всех, у ко­го бы­ло хоть не­ко­то­рое, при­ро­дой дан­ное сходство с ней, не­ма­ло сде­ла­ла для пра­во­ве­дов, что­бы по­вы­сить их зна­чи­тельность и их власть. В английском об­ществе ле­гис­ты не от­но­сят­ся к выс­ше­му све­ту, но они впол­не удов­лет­во­ре­ны сво­им об­ществен­ным по­ло­же­ни­ем. Они как бы сос­тав­ля­ют млад­шую ветвь английской арис­ток­ра­тии, и они лю­бят и ува­жа­ют стар­ших, не имея их при­ви­ле­гий. Английские ле­гис­ты при­ме­ши­ва­ют к той пользе, ко­то­рую они извле­ка­ют, бу­ду­чи бла­го­да­ря своей про­фес­сии близ­ки к арис­ток­ра­тии, арис­ток­ра­ти­чес­кие идеи и вку­сы то­го об­щества, в ко­то­ром они жи­вут.

По­это­му в Англии осо­бен­но час­то мож­но встре­тить тот за­кон­чен­ный тип пра­во­ве­да, ко­то­рый я стрем­люсь на­ри­со­вать: он ува­жа­ет за­ко­ны, но не столько по­то­му, что они хо­ро­ши, сколько по­то­му, что они ста­рые; и ес­ли он ре­ша­ет­ся их нем­но­го из­ме­нить, что­бы при­вес­ти в со­от­ветствие с те­ми пе­ре­ме­на­ми, ко­то­рые со вре­ме­нем про­ис­хо­дят в об­ществе, то при­бе­га­ет ко вся­ко­му ро­ду ухищ­ре­ни­ям, да­бы убе­дить се­бя в том, что его до­пол­не­ния к нас­ле­дию от­цов спо­собству­ют раз­ви­тию их мыс­ли и обо­га­ща­ют их тру­ды. Не на­дейтесь зас­та­вить его приз­нать, что он внес неч­то но­вое в эти тру­ды, он дойдет до аб­сур­да, преж­де чем приз­на­ет се­бя ви­нов­ным в столь ве­ли­ком прес­туп­ле­нии. Имен­но в Англии ро­дил­ся это дух за­кон­нос­ти, без­раз­лич­ный к су­ществу де­ла, в центр вни­ма­ния ста­вя­щий только бук­ву за­ко­на; ре­ше­ния, дик­ту­емые им, ско­рее бу­дут ли­шен­ны­ми здра­во­го смыс­ла и не­из­мен­ны­ми, чем не со­от­ветству­ющи­ми бук­ве за­ко­на.

Английское за­ко­но­да­тельство на­по­ми­на­ет ста­рое де­ре­во, на ко­то­ром бла­го­да­ря уси­ли­ям за­ко­но­ве­дов по­яви­лись са­мые раз­ные по­бе­ги. Это, од­на­ко, ос­тав­ля­ло на­деж­ду, что, хо­тя они бу­дут да­вать раз­ные пло­ды, их листва, сме­шав­шись, прильнет к поч­тен­но­му ста­ро­му ство­лу.

В Аме­ри­ке нет ни арис­ток­ра­тов, ни ин­тел­лек­ту­алов, и на­род не до­ве­ря­ет бо­га­тым. Та­ким об­ра­зом, за­ко­но­ве­ды здесь об­ра­зу­ют выс­ший по­ли­ти­чес­кий класс и са­мую ин­тел­лек­ту­альную часть об­щества. Сле­до­ва­тельно, вся­кие но­вов­ве­де­ния при­ве­ли бы их только к по­те­рям, вот от­ку­да их кон­сер­ва­тизм, до­пол­ня­ющий про­фес­си­ональную склон­ность к по­ряд­ку.

Для воз­действия на де­мок­ра­тию у сос­ло­вия за­ко­но­ве­дов есть очень эф­фек­тив­ный ор­ган – су­ды.

Судья – это слу­жи­тель за­ко­на, лю­бовь ко­то­ро­го к ста­бильнос­ти подкреп­ля­ет­ся не только склон­ностью к по­ряд­ку и пра­ви­лам, ус­во­ен­ным при изу­че­нии за­ко­нов, но преж­де все­го сво­им по­ло­же­ни­ем: в Со­еди­нен­ных Шта­тах судьи из­би­ра­ют­ся по­жиз­нен­но. Зна­ние за­ко­нов уже обес­пе­чи­ло ему бо­лее вы­со­кое по­ло­же­ние по срав­не­нию с дру­ги­ми; по­ли­ти­чес­кое вли­яние ста­вит его в осо­бое по­ло­же­ние, бла­го­да­ря ко­то­ро­му у не­го по­яв­ля­ют­ся чер­ты, свойствен­ные при­ви­ле­ги­ро­ван­ным клас­сам.

Аме­ри­канский судья име­ет пра­во приз­нать за­кон не­консти­ту­ци­он­ным, по­это­му он пос­то­ян­но при­час­тен к по­ли­ти­чес­кой жиз­ни стра­ны. Он не мо­жет зас­та­вить на­род при­нять тот или иной за­кон, но он мо­жет зас­та­вить его по­ви­но­ваться при­ня­тым за­ко­нам и не про­ти­во­ре­чить са­мо­му се­бе.

Пра­во­ве­ды, сос­тав­ля­ющие единствен­ное сос­ло­вие прос­ве­щен­ных лю­дей, ко­то­рым на­род до­ве­ря­ет, за­ни­ма­ют, ес­тествен­но, большую часть го­су­дарствен­ных должнос­тей. Они ра­бо­та­ют в ле­гис­ла­ту­рах, возглав­ля­ют ад­ми­нистра­тив­ные уч­реж­де­ния; они ока­зы­ва­ют ог­ром­ное вли­яние на фор­ми­ро­ва­ние за­ко­нов и их ис­пол­не­ние. За­ко­но­ве­ды, впро­чем, вы­нуж­де­ны ус­ту­пать на­по­ру об­ществен­но­го мне­ния, но нет­руд­но оп­ре­де­лить, как бы они пос­ту­па­ли, ес­ли бы бы­ли сво­бод­ны. Аме­ри­кан­цы, внес­шие столько но­во­го в свои по­ли­ти­чес­кие за­ко­ны, в граж­данские внес­ли очень нез­на­чи­тельные из­ме­не­ния, да и те с тру­дом, хо­тя имен­но граж­данские за­ко­ны вхо­дят в острое про­ти­во­ре­чие с об­ществен­ным устройством стра­ны. Это про­ис­хо­дит от­то­го, что по час­ти граж­данско­го пра­ва большинство пос­то­ян­но вы­нуж­де­но по­ла­гаться на за­ко­но­ве­дов, а аме­ри­канские слу­жи­те­ли за­ко­на соп­ро­тив­ля­ют­ся но­вов­ве­де­ни­ям.

Фран­цу­зу стран­но слы­шать се­то­ва­ния аме­ри­кан­цев на не­гиб­кость и пре­­­д­уб­е­жде­ния за­кон­ни­ков их стра­ны, ко­то­рые да­ют се­бя знать вся­кий раз, ког­да де­ло ка­са­ет­ся че­го‑то уже ус­то­яв­ше­го­ся.

Вли­яние, ока­зы­ва­емое ду­хом за­кон­нос­ти, распростра­ня­ет­ся здесь дальше обоз­на­чен­ных мною пре­де­лов.

В Со­еди­нен­ных Шта­тах прак­ти­чес­ки нет та­ко­го по­ли­ти­чес­ко­го воп­ро­са, ко­то­рый бы ра­но или поздно не прев­ра­щал­ся в су­деб­ный воп­рос. Вот от­ку­да у по­ли­ти­чес­ких пар­тий по­яв­ля­ет­ся не­об­хо­ди­мость в своей пов­сед­нев­ной по­ле­ми­ке пользо­ваться и иде­ями, и язы­ком, за­имство­ван­ны­ми у пра­во­ве­дов. Боль­шин­ство го­су­дарствен­ных де­яте­лей – это нас­то­ящие или быв­шие пра­во­ве­ды, в свою ра­бо­ту они при­но­сят свойствен­ные им обы­чаи и об­раз мыс­лей. Су­щество­ва­ние су­да при­сяж­ных при­об­ща­ет к это­му все клас­сы. Юри­ди­чес­кая тер­ми­но­ло­гия, ста­но­вясь при­выч­ной, вхо­дит в раз­го­вор­ную речь. Дух за­кон­нос­ти, ро­див­шись в учеб­ных за­ве­де­ни­ях и су­­дах, пос­те­пен­но вы­хо­дит за эти пре­де­лы, про­ни­ка­ет во все слои об­щества, до са­мых низ­ших, и в ито­ге весь на­род це­ли­ком ус­ва­ива­ет при­выч­ки и вку­сы су­дей.

В Со­еди­нен­ных Шта­тах за­ко­но­ве­ды не представ­ля­ют со­бой си­лы, вну­ша­ющей страх, их ед­ва за­ме­ча­ют, у них нет собствен­но­го зна­ме­ни, они лег­ко прис­по­саб­ли­ва­ют­ся к тре­бо­ва­ни­ям вре­ме­ни, не соп­ро­тив­ля­ясь, под­чи­ня­ют­ся всем из­ме­не­ни­ям со­ци­альной струк­ту­ры стра­ны. А меж­ду тем они про­ни­ка­ют во все слои об­щества, об­во­ла­ки­ва­ют его пол­ностью, ра­бо­та­ют из­нут­ри, воз­действу­ют на не­го по­ми­мо его во­ли. И все кон­ча­ет­ся тем, что они ле­пят это об­щество в со­от­ветствии со сво­ими на­ме­ре­ни­ями.

ХАКСЛИ Олдос

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: