С точки зрения Дианетики, жетон имеет отношение только к защитнику и является предметом, практикой или привычкой, похожими на предмет, практику или привычку защитника.

Защитник курил дешевые сигары из Питтсбурга, вот и аберрированый может курить те же сигары, независимо от того, какой вред они причиняют его горлу или его жене. Защитник носил котелок от формы для занятий конным спортом, аберрированная женщина помешана на наезднических привычках, хотя сама на лошади никогда не сидела. Защитница вязала, и аберрированый увлеченно носит вязаные вещи, или женщина притворяется, что вяжет, и иногда ей самой становится странно, почему она вообще начала этим заниматься – ведь у нее так плохо получается. Защитник использовал много бранных слов, аберрированный делает то же самое. Защитник вытирает нос рукавом и ковыряет в носу, аберрированный вытирает нос рукавом обеденного костюма и теребит свои ноздри.

Жетон может быть напоминанием о чистом защитнике или о дружеской стороне мульти‑вэйлансного друга‑врага. И это может быть победным вэйлансом, который также был мульти‑вэйлансным по отношению к аберрированному. Жетон никогда не является ассоциативным рестимулятором по своему смыслу, так как тот напоминает об антагонисте, к ассоциативным рестимуляторам люди питают отвращение и ненависть.

Наиболее хронический жетон, наиболее постоянная привычка, практика или манера пре‑клира – это прямой указатель к истинному защитнику. И истинного защитника реактивный ум оберегает до самого верхнего этажа самой укрепленной башни своей крепости. И такой защитник – цель одитора. Ему может понадобиться облегчить большую часть инграммного банка перед тем, как он сможет стереть инграмму, которая в наибольшей из всех остальных инграмм степени аберрирует человека, способна обременить его странными привычками и сделать хронически больным.

Пронаблюдайте за своим пре‑клиром и обратите внимание на то, что он говорит и делает, и что не вяжется с его характером. Обратите внимание на его поступки, которые ему самому не нравятся. Заметьте, чем он пользуется и какие у него привычки. Среди этой коллекции вы сможете, путем осторожных вопросов, встряхнуть память пре‑клира и таким образом быстро добраться до инграммы сочувствия, в которой содержится этот защитник или дотянуться до эмоционально болезненной инграммы потери того защитника, до его болезней или инцидентов, имеющих к нему отношение – с целью получения эмоциональной разрядки.

Другой, но особенный жетон – это тот, который происходит от команды «умрешь, если это не так». Отцы, например, подозревая свою непричастность к беременностям жен, иногда заявляют, избивая или расстраивая матерей, что они убьют ребенка, если он не будет похож на отца. Это очень несчастливый вид жетонов, не говоря уже о том, что это серьезная инграмма; она может зайти далеко, до переделки структуры; удлиняет носы или приводит к отсутствию волос. Она может заставить аберрированного человека заняться профессией, которая ему не по душе, и все из‑за инграммной команды, что он должен быть похожим на родителя. Так как этот вид команд обычно дается до рождения, его часто обращают, не зная того, к девочкам, – ведь отцы не обладают ясновидением. В таком случае это приведет к наиболее примечательным структурным изменениям в женщине и образует некоторые необычные манеры, «амбиции» (как у собаки, которую избивают, если она не принесет утку) и привычки, которые, мягко выражаясь, поразительны. Отец, после рождения, для того, чтобы сделать такую инграмму активной, должен проявлять значительную мульти‑вэйлансность с тем, чтобы появился расчет на друга– врага. Не быть как отец, значит умереть. Заставить отца быть таким, каким он был в инграмме сочувствия, значит, что реактивный ум должен показать жетон болезни. Жетон и похожесть являются ответами в таких расчетах. И вспомните.

что такие расчеты не просты и становятся еще более сложными от добавления дюжин других инграммных расчетов.

Друга‑врага довольно просто обнаружить как врага, не очень сложно найти и как друга. Стандартная технология с ее методом репитера, возвращением и другими методами сама по себе в состоянии рано или поздно обнаружить все инграммы и стереть банк, чтобы он мог быть должным образом перерегистрирован. Использование жетонов ускоряет одитинг.

В случае чистого защитника, рыцаря добра, стандартный метод репитера также в конце концов приводит к месту назначения. Но какой гладкой может сделать дорогу жетон! Жетон может быть таким же настораживающие странным, как слон в птичьей клетке. Нужны действительные защитники, чтобы иметь некоторые из этих необычных привычек.

Оценивайте пре‑клира по его окружению, образованию, его обществу и профессии. Смотрите, что удивляет среди того, что он делает, вещей, которые ему очень нравятся и привычек, которые его друзья считают такими странными. Потом узнайте, знал ли он или его жена того, кто делал то же самое или кому это нравилось.

Но не сделайте из всего этого вывод, что наш клир бросил все странные привычки. Селф‑детерминизм – это личность в полном раскрытии; личность является врожденной и, открытая клирингом, взлетает гораздо выше, чем аберрированная. Инграммы подавляют человека, делают его маленьким и испуганным. Когда он релиз, вступает в игру его сила.

Инграмма сочувствия – это костыль для того, кто имеет две крепкие ноги. Но пре‑клир рыдает, когда он теряет старого дядю Гастона, чья привычка плевать на пол, как будто привитая нашему пре‑клиру, так поражает его друзей и коллег. Но печаль есть печаль, обычно ее хватает на тридцать минут, которые нужны для того, чтобы избавиться от инграммы сочувствия. Внезапно пре‑клир вспоминает дядю Гастона, помнит тысячи вещей, которыми они занимались с дядей, так как инграмма сделала так, что дядя Гастон оказался закупорен среди других, пропавших из поля зрения «Я». Хотя он, может быть, только‑то и сказал в инграмме: «Хорошо, хорошо, ладно, Билли. Я за тобой посмотрю. Не надо так метаться по – кровати. Ты будешь в порядке. Ладно, ладно. Бедненький маленький мальчик. Какая у тебя ужасная сыпь. Какая высокая температура. Ладно, ладно. Билли. С тобой ничего не случится до тех пор, пока я здесь. Я позабочусь о моем Билли. Спи сейчас. Спи и забудь об этом». И Билли был всегда «без сознания» и никогда об этом не «знал».

Потом он повел дела с партнером, который выглядел, как дядя Гастон (но был полным болваном), и когда обанкротился, получил сыпь и хронический кашель, стал очень «лихорадочным» в своих делах. К нему пристала привычка плевать на пол независимо от того, где он находился; его здоровье стало хуже, и он сам стал хуже, но если бы вы его спросили о его дядях до терапии, он ответил бы очень расплывчато. «Дайте мне мгновенный ответ», – говорит одитор. «Кто имел привычку плевать на пол?» «Дядя Гастон», – отвечает пре‑клир. «Черт, это смешно (плевок), я о нем не думал годами. Хотя, конечно, он не часто бывал у нас в доме». (Не больше, чем десять лет подряд постоянно, как одитор может узнать). «Не Думаю, что дело в нем. Давайте лучше возьмем в работу Миссис Свишбэк, ту учительницу, которая…». «Давайте вернемся к тому моменту, когда дядя Гастон вам помог», – говорит одитор. «Соматическая лента сейчас пойдет обратно в тот момент, когда дядя Гастон помог вам». «Моя кожа как будто в огне!», – жалуется пре‑клир. «Это, должно быть… эй, да это моя аллергия! Но я никого не вижу. Я не… секундочку, у меня такое впечатление, что это… Эй, это дядя Гастон!» Он. пробегает по инциденту, и сыпь проходит. Но, возможно, одитору пришлось бы убрать сотню инграмм до того, как он получил эту. И тогда пре‑клир вдруг вспоминает о себе, о дяде Гастоне и о том времени, когда… но продолжайте терапию.

Способность полностью вспомнить кажется синонимом полной нормальности. Но не подумайте, что если пре‑клир избавляется от своих дядей Гастонов с их привычками плевать на пол, то теперь он не будет позволять себе никаких чудачеств. Разница заключается в том, что он не испытывает непреодолимого желания совершать эти чудачества помимо своей воли. Боже мой, что ни придумывает клированный разум, чтобы не соскучиться!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: