ПЕСНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ 4 страница

Видно, их бог надоумил какой иль увидели сами

Быстро бегущий корабль и настигнуть его не успели».

Так он сказал; те, поднявшись, пошли всей толпою на пристань.

На берег скоро был вздвинут корабль чернобокий пловцами,

360 Бодрые слуги немедля сгрузили с него всю поклажу;

Сами ж на площади все женихи собрались; но с собою

Там никому заседать не дозволили. Так напоследок,

К ним обратясь, Антиной, сын Евпейтов надменный, сказал им;

«Горе! Бессмертные сами его от беды сохранили!

365 Каждый там день сторожа на лобзаемых ветром вершинах

Друг подле друга толпою сидели; когда ж заходило

Солнце, мы, берег покинув, всю ночь в корабле быстроходно

По морю плавали взад и вперед до восхода Денницы,

Тщетно надеясь, что встретим его и немедля погубим.

370 Демон тем временем в пристань его проводил невредимо.

Мы же над ним совершить, что замыслили вместе, удобно

Можем и здесь; он от нас не уйдет; но до тех пор, покуда

Жив он, исполнить намеренье наше мы будем не в силах;

Он возмужал и рассудком созрел для совета и дела;

375 Люди ж Итаки не с прежней на нас благосклонностью смотрят

Должно нам прежде — пока он народа не созвал на помощь —

Кончить, понеже он медлить, как я в том уверен, не станет.

Злобой на нас разразившись, при целом народе он скажет,

Как мы его погубить сговорились и в том не успели;

380 Тайного нашего замысла, верно, народ не одобрит;

Могут, озлобясь на наши поступки, и нас из отчизны

Выгнать, и все мы тогда по чужим сторонам разбредемся.

Можем напасть на него мы далеко от города в поле,

Можем близ города выждать его на дороге; тогда нам

385 Все разделить их придется имущество; дом же уступим

Мы Пенелопе и мужу, избранному ею меж нами.

Если же вам не угоден совет мой и если хотите

Жизнь вы ему сохранить, чтоб отцовским владел достояньем, —

То пировать нам по-прежнему, в доме его собираясь,

390 Будет нельзя, и уж каждый особо, в свой дом возвратяся,

Свататься станет, подарки свои присылая; она же

Выберет доброю волей того, кто щедрей и приятней».

Так говорил он; сидя неподвижно, внимали другие.

Тут, обратяся к собранью, сказал Амфином благородный,

395 Нисов блистательный сын, от Аретовой царственной крови;

Злачный Дулихий, пшеницей богатый, покинув, в Итаке

Он отличался от всех женихов и самой Пенелопе

Нравился умною речью, благими лишь мыслями полный.

Так, обратяся к собранью, сказал Амфином благородный:

400 «Нет! Посягать я на жизнь Телемаха, друзья, не желаю;

Царского сына убийство есть страшно-безбожное дело;

Прежде богов вопросите, чтоб сведать, какая их воля;

Если Зевесом одобрено будет намеренье наше,

Сам соглашусь я его поразить и других на убийство

405 Вызову; если ж Зевес запретит, мой совет: воздержитесь».

Так он сказал, подтвердили его предложенье другие.

Вставши, все вместе они возвратилися в дом Одиссея;

В дом же вступив, там на стульях они поместилися гладких.

Но Пенелопа разумная, дело иное придумав,

410 Вышла к своим женихам многобуйным из женских покоев;

Слух к ней достигнул о замысле тайном на жизнь Телемаха:

Все благородный глашатай Медонт ей открыл; и, поспешно,

Взявши с собой двух служанок, она, божество меж женами,

В ту палату вступив, где ее женихи пировали,

415 Подле столба, потолок там высокий державшего, стала,

Щеки закрывши свои головным покрывалом блестящим.

Речь к Антиною свою обратив, Пенелопа сказала:

«Злой кознодей, Аптиной необузданный, словом и делом

Ты из товарищей самый разумнейший — так здесь в Итаке

420 Все утверждают. Но где же и в чем твой прославленный разум?

Бешеный! Что побуждает тебя Телемаху готовить

Смерть и погибель? Зачем ты сирот притесняешь, любезных

Зевсу? Неправ человек, замышляющий ближнему злое.

Иль ты забыл, как отец твой сюда прибежал, устрашенный

425 Гневом народа, которым гоним был за то, что, приставши

К шайке тафийских разбойников, с ними ограбил феспротов,

Наших союзников верных? Его здесь народ порывался

Смерти предать и готов у него был исторгнуть из груди

Сердце и все, что имел он в Итаке, предать истребленью;

430 Но Одиссей, за него заступившись, народ успокоил;

Ты ж Одиссеево грабишь богатство, жену Одиссея

Мучишь своим сватовством, Одиссееву сыну готовишь

Смерть. Удержись! Говорю и тебе и другим в осторожность».

Тут Евримах, сын Полибиев, так отвечал Пенелопе:

435 «О многоумная старца Икария дочь, Пенелопа,

Будь беззаботна; зачем ты такой предаешься тревоге?

Не было, нет и не будет из нас никого, кто б помыслил

Руку поднять на убийство любимца богов Телемаха.

Нет! И покуда я жив и покуда очами я землю

440 Вижу, тому не бывать, иль — скажу перед всеми, и верно

Сбудется слово мое, — обольется убийца своею

Кровью, моим пораженный копьем; Одиссей, не забыл я,

Брал здесь нередко меня на колени и мяса куски мне

Клал на ладонь и вина благовонного выпить давал мне.

445 Вот почему и всех боле людей я люблю Телемаха.

Нет! Никогда он убийства не должен страшиться, по крайней

Мере от нас, женихов. Но судьбы избежать невозможно».

Так говорил он, ее утешая, а мыслил иное.

Но Пенелопа, к себе возвратяся, там в светлых покоях

450 Плакала горько о милом своем Одиссее, покуда

Сладкого сна не свела ей на очи богиня Афина.

Смерклось, когда к Одиссею и к сыну его возвратился

Старый Евмей. Он нашел их, готовящих ужин, зарезав

Взятую в стаде свинью годовалую. Прежде, однако,

455 Тайно пришед, Одиссея богиня Афина ударом

Трости своей превратила по-прежнему в хилого старца,

Рубищем жалким одевши его, чтоб Евмей благородный

С первого взгляда его не узнал и (сберечь неспособный

Тайну) не бросился в город обрадовать вестью царицу.

460 Встретив его на пороге, сказал Телемах: «Наконец ты,

Честный Евмей, возвратился. Скажи же, что видел? Что слышал?

В город обратно пришли ль наконец женихи из засады?

Или еще там сидят и меня стерегут на дороге?»

Так, отвечая, сказал Телемаху Евмей благородный:

465 «Сведать о них и расспрашивать мне не входило и в мысли;

В городе я об одном лишь заботился: как бы скорее

Данное мне порученье исполнить и к вам возвратиться.

Шедши ж туда, я с гонцом, от ходивших с тобой мореходцев

Посланным, встретился — первый он все объявил Пенелопе;

470 Только одно расскажу я, что видел своими глазами:

К городу близко уже, на вершине Эрмейского холма,

Был я, когда быстролетный, в глубокую нашу входящий

Пристань, корабль усмотрел; я приметил, что было в нем много

Ратных; щитами, двуострыми копьями ярко блистал он;

475 Это они, я подумал: но правда ли? Знать мне не можно».

Так он сказал. Телемахова сила святая блеснула

Легкой улыбкою в очи отцу, неприметно Евмею.

Кончив работу и пищу состряпав, они с свинопасом

Сели за стол, и порадовал душу им ужин; когда же

480 Был удовольствован голод их сладкой едою, о ложе

Каждый подумал; и сна благодать ниспослали им боги.

ПЕСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ

Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос.

Сын Одиссеев, любезный богам, Телемах благородный,

К светлым ногам привязав золотые сандалии, в руку

Взял боевое копье, заощренное медью, которым

5 Ловко владел, и, готовый в дорогу, сказал свинопасу:

«В город иду я, отец, чтоб утешить свиданьем со мною

Милую мать: без сомненья, дотоле крушиться и горько

Плакать она, безутешная, будет, пока не увидит

Сына своими глазами; тебе же, Евмей, поручаю

10 Этого странника; в город поди с ним, дабы подаяньем

Мог он себя прокормить; там подаст, кто захочет,

Хлеба ему иль вина. Мне нельзя на свое попеченье

Всякого нищего брать; и своих уж забот мне довольно;

Если же этим обидится твой чужеземец, тем хуже

15 Будет ему самому; я люблю говорить откровенно».

Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:

«Здесь неохотно и сам бы я, друг, согласился остаться;

Нашему брату обед добывать подаянием легче

В городе, нежели в поле: там каждый дает нам, что хочет.

20 Мне ж не по летам смотреть за скотиной и всякую службу

С тяжким трудом отправлять, пастухам повинуяся. Добрый

Путь, мой прекрасный; меня же проводит хозяин, когда я

Здесь у огня посогреюсь, когда на дворе потеплеет;

В рубище этом мне холодно; тело насквозь проницает

25 Утренник резкий; до города ж, вы говорите, не близко».

Так отвечал Одиссей. Телемах благородный поспешным

Шагом пошел со двора, и недоброе в мыслях готовил

Он женихам. Наконец он пришел беспрепятственно в дом свой.

Там, боевое копье прислонивши к высокой колонне,

30 Он через двери высокий порог перешел и увидел

Первую в доме усердную няню свою Евриклею:

Мягкие клала на стулья овчины старушка. Потоком

Слез облилася, увидя его, Евриклея; и скоро

Все собрались Одиссеева дома рабыни; и с плачем

35 Голову, плечи и руки они у него лобызали.

Вышла разумная тут из покоев своих Пенелопа,

Светлым лицом с золотой Афродитой, с младой Артемидой

Сходная; сына она обняла и с любовию нежной

Светлые очи, и руки, и голову стала, рыдая

40 Громко, ему целовать и крылатое бросила слово:

«Ты ль, ненаглядный мой, милый мой сын, возвратился? Тебя я

Видеть уже не надеялась боле, отплывшего в Пилос

Тайно, со мной не простясь, чтоб узнать об отце отдаленном.

Все расскажи мне теперь по порядку, что видел, что слышал».

45 Ласково ей отвечал рассудительный сын Одиссеев:

«Милая мать, не печаль мне души и тревоги напрасной

В грудь не вливай мне, спасенному чудно от гибели верной;

Но, сотворив омовенье и чистой облекшись одеждой,

Вместе с рабынями в верхний покой свой поди и с молитвой

50 Там обещание дай принести гекатомбу бессмертным,

Если врагов наказать нам поможет Зевес Олимпиец.

Там я на площадь пойду, чтоб позвать чужеземца, который

Ныне со мною, когда возвращался я, прибыл в Итаку:

Вместе с моими людьми он сюда наперед был отправлен;

55 В город его проводить поручил я Пирею, дабы он

В доме его подождал моего возвращения с поля».

Так говорил он, и слово его не промчалося мимо

Слуха царицы. Омывшись и чистой облекшись одеждой,

Вечным богам обещала она принести гекатомбу,

60 Если врагов наказать им поможет Зевес Олимпиец.

Тою порой Телемах из высокого царского дома

Вышел с копьем; две лихие за ним побежали собаки;

Образ его несказанной красой озарила Афина

Так, что дивилися люди, его подходящего видя.

65 Все вкруг него собрались женихи многобуйные; каждый

Доброе с ним говорил, замышляя недоброе в сердце.

Скоро, от их многолюдной толпы отделясь, подошел он

К месту, где Ментор сидел и при нем Антифат с Алиферсом,

В сердце своем сохранившие верность царю Одиссею.

70 Севши близ них, о себе он им все рассказал, что случилось.

Скоро явился Пирей, копьевержец, и Феоклимен с ним

Вместе пришел, погулявши по улицам города; не был

Долго к нему Телемах без вниманья; к нему подошел он.

Первое слово сказал тут Пирей Одиссееву сыну:

75 «В дом мой пошли, Телемах благородный, невольниц, чтоб взяли

Там все подарки, которые ты получил от Атрида».

Так, отвечая Пирею, сказал Телемах богоравный:

«Нам неизвестно, мой верный Пирей, чем окончится дело;

Если в жилище моем женихами надменными тайно

80 Буду убит я, они все имущество наше разделят;

Лучше тогда, чтоб твоим, а не их те подарки наследством

Были; но если на них обратится губящая Кера —

Все мне, веселому, сам веселящийся, в дом принесешь ты».

Кончив, повел за собою он многострадавшего гостя

85 В дом свой, и скоро туда беспрепятственно прибыли оба.

Там, положивши на кресла и стулья свои все одежды,

Начали в гладких купальнях они омываться. Когда же

Их и омыла, и чистым елеем натерла рабыня,

В тонких хитонах, облекшись в косматые мантии, оба

90 Вышед из гладких купален, они поместились на стульях.

Тут принесла на лохани серебряной руки умыть им

Полный студеной воды золотой рукомойник рабыня,

Гладкий потом пододвинула стол; на него положила

Хлеб домовитая ключница с разным съестным, из запаса

95 Выданным ею охотно, чтоб пищей они насладились.

Против же них, невдали от двухстворных дверей, Пенелопа

В креслах за пряжей сидела и тонкие нити сучила.

Подняли руки они к приготовленной пище; когда же

Был удовольствован голод их сладкой едой, Пенелопа,

100 Старца Икария дочь многоумная, сыну сказала:

«Видно, мне лучше на верх мой уйти и лежать одиноко

Там на постели, печалью перестланной, горьким потоком

Слез обливаемой с самых тех пор, как в далекую Трою

Мстить за Атрида пошел Одиссей, — ты, я вижу, не хочешь,

105 Прежде чем здесь женихи многобуйные вновь соберутся,

Мне рассказать, что узнал об отце: возвратился ль он, жив ли?»

«Милая мать, — отвечал рассудительный сын Одиссеев, —

Слушай, я все расскажу, ничего от тебя не скрывая.

Прежде мы прибыли в Пилос, где пастырь людей многославный

110 Нестор меня в благолепно-устроенном принял жилище,

Принял так нежно, как сына отец принимает, когда он

В дом возвращается, долго напрасно им жданный; так Нестор

Сам и его сыновья многославные были со мною

Ласковы. Но об отце ничего рассказать он не мог мне;

115 Жив ли, скитается ль где на земле иль погиб уж, об отом

Слухов к нему не дошло. К Менелаю Атриду меня он,

Дав мне коней с колесницею кованой, в Спарту отправил.

Там я увидел Елену Аргивскую, многих ахеян,

Многих троян погубившую, волей богов всемогущих.

120 Царь Менелай, вызыватель в сраженье, спросил, за какою

Нуждою прибыл к нему я в божественный град Лакедемон?

Все рассказал я подробно ему, ничего не скрывая.

Так на мои мне слова отвечал Менелай златовласый:

«О безрассудные! Мужа могучего брачное ложе,

125 Сами бессильные, мыслят они захватить произвольно!

Если бы в темном лесу у великого льва в логовище

Лань однодневных, сосущих птенцов положила, сама же

Стала по горным лесам, по глубоким, травою обильным

Долам бродить и обратно бы лев прибежал в логовище —

130 Разом бы страшная участь птенцов беспомощных постигла;

Страшная участь постигнет и их от руки Одиссея.

Если б, — о Дий громовержец! о Феб Аполлон! о Афина! —

В виде таком, как в Лесбосе, обильно людьми населенном, —

Где, с силачом Филомиледом выступив в бой рукопашный,

135 Он опрокинул врага на великую радость ахейцам, —

Если бы в виде таком женихам Одиссей вдруг явился,

Сделался б брак им, судьбой неизбежной постигнутым, горек.

То же, о чем ты, меня вопрошая, услышать желаешь,

Я расскажу откровенно, и мною обманут не будешь;

140 Что самому возвестил мне морской проницательный старец,

То и тебе я открою, чтоб мог ты всю истину ведать.

Видел его на далеком он острове, льющего слезы

В светлом жилище Калипсо, богини богинь, произвольно

Им овладевшей; и путь для него уничтожен возвратный:

145 Нет корабля, ни людей мореходных, с которыми мог бы

Он безопасно пройти по хребту многоводного моря».

Вот что сказал мне Атрид Менелай, вызыватель в сраженье.

Спарту покинув, я поплыл назад, и послали попутный

Ветер нам боги — в отечество милое нас проводил он».

150 Кончил рассказ Телемах: взволновалась душа Пенелопы.

Феоклимен богоравный тогда ей сказал: «Не крушися,

Многоразумная старца Икария дочь, Пенелопа,

Знает не все он; теперь на мое обратися вниманьем

Слово: я то, что случиться должно, предскажу вам наверно;

155 Сам же Зевесом отцом, гостелюбною вашей трапезой,

Также святым очагом Одиссеева дома клянуся

В том, что в отечестве милом уже Одиссей, что сокрыт он

Где-нибудь в доме иль ходит, незнаемый, все узнавая

Здесь, и беду женихам неизбежную в мыслях готовит.

160 Вещая птица, которую видел вблизи корабля я,

То мне открыла, и все я тогда ж объявил Телемаху».

Феоклимену разумная так отвечала царица:

«Если твое предсказание, гость чужеземный, свершится,

Будешь от нас угощен ты как друг и дарами осыпан

165 Столь изобильно, что счастью такому все будут дивиться».

Так говорили о многом они, собеседуя сладко.

Тою порой женихи в Одиссеевом доме бросаньем

Дисков и дротиков острых себя забавляли, собравшись

Все на мощеном дворе, где бывали их шумные игры.

170 Но когда отовсюду с полей на обед им пригнали

Мелкий скот пастухи, приводившие к ним ежедневно

Коз и баранов, их кликнул глашатай Медонт; был любимец

Он женихов, и вседневно к столу их его приглашали.

«Юноши, — он им сказал, — вы играли довольно; войдите

175 В дом, и начнем наш обед совокупною силой готовить:

Знаете сами, что вовремя пища нам вдвое вкуснее».

Так он сказал им. Они, покоряся его приглашенью,

Встали и к дому пошли всей толпою; когда же вступили

В дом, положивши на гладкие кресла и стулья одежды,

180 Начали крупных баранов, откормленных коз и огромных,

Жиром налитых свиней убивать; был зарезан и тучный

Бык. И за стряпанье все принялися они. Той порою

В город идти с Одиссеем Евмей собрался; и, готовый

В путь, он сказал наконец, обратяся к Лаэртову сыну:

185 «Добрый мой гость, ты желаешь, чтоб нынче ж тебя проводил я

В город, как нам повелел господин мой, — сказать откровенно,

Лучше хотел бы я сторожем дома тебя здесь оставить;

Но приказанья боюсь не исполнить; бранить господин мой

Будет за это меня; а господская брань неприятна.

190 Время, однако, идти нам; уж боле прошло половины

Дня; с наступлением вечера холод пронзителен будет».

Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:

«Знаю, все знаю, и все мне понятно, и все, как желаешь,

Точно исполню; пойдем же, и будь ты моим провожатым.

195 Только сыщи мне какой бы то ни было посох, чтоб мог я

Чем подпираться: дорога столь трудная, слышно, что шею

Можно сломить». Так сказав, на плеча он набросил котомку,

Всю в заплатах, висевшую вместо ремня на веревке.

Дал ему в руки Евмей суковатую палку; и оба

200 Вместе пошли, пастухов и собак сторожами оставив

Дома. И в город повел свинопас своего господина

В образе хилого старца, который чуть шел, подпираясь

Посохом, рубище в жалких лохмотьях набросив на плечи.

Тихо идя каменистой, негладкой тропой, напоследок

205 К городу близко они подошли. Находился там светлый

Ключ; обложен был он камнем, и брали в нем граждане воду.

В старое время Итак, Нерион и Поликтор прекрасный

Создали там водоем; окружен он был рощею темных

Ольх, над водою растущих; и падал студеной струею

210 Ключ в водоем со скалы, на вершине которой воздвигнут

Нимфам алтарь был; всегда приносили там путники жертву.

Там козовод повстречался им — сын Долионов Меланфин;

Коз, меж отборными взятых из стада, откормленных жирно,

В город он гнал женихам на обед; с ним товарищей двое

215 Было. Увидя идущих, он начал ругаться, и громко

Их поносил, и разгневал в груди Одиссеевой сердце.

«Подлинно здесь негодяй негодяя ведет, — говорил он, —

Права пословица: равного с равным бессмертные сводят.

Ты, свинопас бестолковый, куда путешествуешь с этим

220 Нищим, столов обирателем, грязным бродягой, который,

Стоя в дверях, неопрятные плечи об притолку чешет,

Крохи одни, не мечи, не котлы получая в подарок.

Мог бы у нас он, когда бы его к нам прислал ты, закуты

Наши стеречь, выметать их, козлятам подстилки готовить;

225 Скоро бы он раздобрел, простоквашей у нас обжираясь;

Это, однако, ему не по нраву, одно тунеядство

Любо ему; за работу не примется: лучше, таскаясь

По миру, хлебом чужим набивать ненасытный желудок.

Слушай, однако, и то, что услышишь, исполнится верно;

230 Если войти он отважится в дом Одиссея — скамеек

Много из рук женихов на его полетит там пустую

Голову; ребра, таская его, там ему обломают

Об пол». И, так говоря, Одиссея он, с ним поравнявшись,

Пяткою в ляжку толкнул, но с дороги не сбил, не принудил

235 Даже шатнуться. И в гневе своем уж готов был Лаэртов

Сын, побежавши за ним, суковатою палкою душу

Выбить из тела его иль, взорвавши на воздух, ударить

Оземь его головою. Но он удержался. Евмей же

Начал ругать оскорбителя; руки подняв, он воскликнул:

240 «Нимфы потока, Зевесовы дочери, если когда вам

Туком обвитые бедра козлов и баранов здесь в жертву

Царь Одиссей приносил, не отриньте мольбы, возвратите

Нам Одиссея; да благостный демон его нам проводит!

Выгнал тогда б из тебя он надменные мысли, забыл бы

245 Ты как шальной по дорогам шататься и бегать без дела

В город, стада под надзором неопытных слуг оставляя».

Кончил. Меланфий, на то возражая, сказал свинопасу:

«Что ты, собака, рычишь? Колдовство ли какое замыслил?

Дай срок, тебя, как товар, в корабле чернобоком отсюда

250 Я увезу и продам в иноземье за добрые деньги;

Здесь же иль сам Аполлон сребролукий сразит Телемаха

Тихой стрелой, иль, мечом женихов пораженный, погибнет

Он, как отец, на чужбине утративший день возвращенья».

Так он сказал и ушел, на дороге оставив обоих,

255 Медленней шедших; достигнув обители царской, он прямо

Там в пировую палату вступил и за стол с женихами

Сел Евримаха напротив, к которому был он усердней,

Нежели к прочим; ему предложил тут служитель мясного,

Ключница хлеба дала и еды из запаса; он начал

260 Есть. Той порой Одиссей подошел с свинопасом Евмеем

К царскому дому; и вдруг им оттуда послышались струны

Цитры глубокой, потом раздалося и пение; Фемий

Пел; Одиссей, ухватясь за Евмееву руку, воскликнул:

«Друг, мы, конечно, пришли к Одиссееву славному дому.

265 Может легко быть он узнан меж всеми другими домами:

Длинный ряд горниц просторных, широкий и чисто мощенный

Двор, обведенный зубчатой стеною, двойные ворота

С крепким замком — в них ворваться насильно никто не помыслит.

Думаю я, что теперь там обедают; пар благовонный

270 Мяса я чувствую; слышу и стройно звучащие струны

Цитры, богами в сопутницы пиру веселому данной».

Так отвечал Одиссею Евмей, свинопас богоравный:

«Правда, и все ты, как есть, угадал; человек ты разумный;

Прежде, однако, должны мы размыслить о том, что нам сделать

275 Лучше: тебе ли во внутренность дома вступить и явиться

Там на глаза женихов многобуйных, а мне здесь остаться?

Или тебе на дворе подождать одному, а войти к ним

Мне? Ты, однако, не медли, чтоб кто здесь с тобой не подрался

Или в тебя не швырнул чем, — я так говорю в осторожность».

280 Голос возвысив, ему отвечал Одиссей хитроумный:

«Знаю, все знаю, и мысли твои мне понятны; войди ты

Прежде один: я покуда остануся здесь; я довольно

В жизни тревожных ударов сносил; и швыряемо было

Многим в меня; мне терпеть не учиться; немало видал я

285 Бурь и сражений; пусть будет и ныне со мной, что угодно

Дию. Один лишь не может ничем побежден быть желудок,

Жадный, насильственный, множество бед приключающий смертным

Людям: ему в угожденье и крепкоребристые ходят

Морем пустым корабли, принося разоренье народам»290.

290 Так говорили о многом они в откровенной беседе.

Уши и голову, слушая их, подняла тут собака

Аргус; она Одиссеева прежде была, и ее он

Выкормил сам; но на лов с ней ходить не успел, принужденный

Плыть в Илион. Молодые охотники часто на диких

295 Коз, на оленей, на зайцев с собою ее уводили.

Ныне ж, забытый (его господин был далеко), он, бедный

Аргус, лежал у ворот на навозе, который от многих

Мулов и многих коров на запас там копили, чтоб после

Им Одиссеевы были поля унавожены тучно;

300 Там полумертвый лежал неподвижно покинутый Аргус.

Но Одиссееву близость почувствовал он, шевельнулся,

Тронул хвостом и поджал в изъявление радости уши;

Близко ж подползть к господину и даже подняться он не был

В силах. И, вкось на него поглядевши, слезу, от Евмея

305 Скрытно, обтер Одиссей, и потом он сказал свинопасу:

«Странное дело, Евмей; там на куче навозной собаку

Вижу, прекрасной породы она, но сказать не умею,

Сила и легкость ее на бегу таковы ль, как наружность?

Или она лишь такая, каких у господ за столами

310 Часто мы видим: для роскоши держат их знатные люди».

Так, отвечая, сказал ты, Евмей свинопас, Одиссею:

«Это собака погибшего в дальнем краю Одиссея;

Если б она и поныне была такова же, какою,

Плыть собираясь в троянскую землю, ее господин мой

315 Дома оставил, — ее быстроте и отважности, верно б,

Ты подивился; в лесу ни в каком захолустье укрыться

Дичь от нее не могла; в ней чутье несказанное было.

Ныне же бедная брошена; нет уж ее господина,

Вчуже погиб он; служанки ж о ней и подумать ленятся;

320 Раб нерадив; не принудь господин повелением строгим

К делу его, за работу он сам не возьмется охотой:

Тягостный жребий печального рабства избрав человеку,

Лучшую доблестей в нем половину Зевес истребляет».

Кончил и, в двери светло-населенного дома вступивши,

325 Прямо вошел он в столовую, где женихи пировали.

В это мгновение Аргус, увидевший вдруг через двадцать

Лет Одиссея, был схвачен рукой смертоносною Мойры.

Прежде других Телемах богоравный Евмея, который,

Ходя кругом, озирался, увидел; ему головою

330 Подал он знак, чтоб к нему подошел; осмотревшись, пустую

Взял он скамью, на которой всегда за столом раздаватель

Пищи сидел, чтоб ее рассылать женихам по порядку.

Эту скамью пододвинув к столу Телемахову, сел он

Против него; предложил тут, приблизившись с блюдом, глашатай

335 Мяса вареного часть им и хлеб, из корзины им взятый.

Вслед за Евмеем явился и сам Одиссей богоравный

В образе хилого старца, который чуть шел, подпираясь

Посохом, с бедной котомкою, рубище в жалких лохмотьях;

Сел он в дверях на пороге, спиной прислоняся к дубовой

340 Притолке (выскоблил острою скобелью плотник искусный

Гладко ее, наперед топором по снуру обтесавши).

Тут свинопасу Евмею сказал Телемах, подавая

Хлеб, из корзины меж лучшими взятый, и вкусного мяса,

Сколько в обеих горстях уместиться могло: «Отнеси ты

345 Это, Евмей, старику, и скажи, чтоб потом обошел он

Всех женихов и у них попросил подаянья — стыдливым

Нищему, тяжкой нуждой удрученному, быть неприлично».

Так он сказал, и Евмей, повинуясь, пошел к Одиссею.

Близко к нему приступивши, он бросил крылатое слово:

350 «Это прислал Телемах; и велел он сказать, чтоб потом ты,

Всех обойдя женихов, попросил подаянья — стыдливым

Нищему быть, говорит он, в жестокой нужде неприлично».

Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:

«Зевс да пошлет благоденствие между людьми Телемаху,

355 Дав совершиться всему, что теперь замышляет он в сердце!»

Так он сказал и, обеими взявши руками подачу,

Мясо и хлеб близ себя положил на убогой котомке.

Начал он есть; той порой вдохновенно запел пред гостями

Фемий; когда же тот вдоволь наелся, а этот умолкнул —

360 Начали вновь женихи бушевать; но богиня Афина,

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: