Ночь пятая. Часть 2 3 страница

— Билеты, — устало пояснил он, — здесь нужны билеты. Видишь эту дырочку? — он указал на щель, находящуюся на нижней передней стенке турникета. — Сюда мы засовываем билетик, — он спокойно сунул в щель небольшую бумажку, больше похожую на вытянутую марку, — а вот отсюда он появляется, и ты можешь проходить.

Турникет издал странный звук, как банкомат, который пересчитывает купюры, и выплюнул билет через верхнюю щель, рядом с которой Чондэ уже держал руку. Светодиодная лента загорелась зеленым светом, оповещая о том, что Исин может пройти. Створка турникета опустилась, и молодой человек с опозданием прошел к вагонетке, раздумывая о том, что светодиодная лента больше подходит для праздничных гирлянд. И если так, то почему бы после каждого съеденного билета не включать фанфары и не сыпать сверху конфетти.

Исин первым зашел в вагонетку, которая опасно качнулась, стоило ему сделать шаг по ступенькам. Внутри все было как в небольшом автобусе. Несколько сидячих мест по двум сторонам у окон, свободная площадка прямо напротив двери с поручнями, только кабины водителя не было, от чего создавалось впечатление, будто это две задние части автобуса, сшитые вместе. Молодой человек огляделся, придирчиво выбирая себе место, на которое хотел бы присесть. Он питал слабость к задним местам в автобусе, поэтому и здесь решил не отступать от своих принципов, приземлившись на самое дальнее сидение у правого окна.

Оле-Лукойе, проделав со своим билетом те же манипуляции, что и с первым, прошел в вагонетку, но не спешил занять место рядом с Исином. Он остановился на ступеньках, развернулся, и шлепнул ладонью по кнопке, находившейся над дверями. Те с шипением закрылись, и через мгновение вагонетка двинулась дальше, покачиваясь из стороны в сторону.

Чондэ спокойно прошел к задним сидениям, цепляясь правой рукой за поручни и спинки сидений, чтобы сохранить равновесие. Между двумя пальцами левой руки, в которой он все еще держал ежедневник, были два билета. Не дойдя до задних сидений всего чуть-чуть, Оле оперся спиной на спинку рядом стоящего сидения и, открыв ежедневник на середине, положил туда два билета. Прежде чем закрыть свою потрепанную записную книжку, он осторожно вытащил за уголок карту, как закладку, и только после этого, захлопнув свой ежедневник, сунул его в карман.

Вверху окон вагонетки, а так же на дверях, были выведены предупреждения, какие бывают в автобусах и вагонах метро. «Не прислоняться», «не ходить по вагону во время движения», «держаться за поручни» и все в этом духе. Если присмотреться к деталям вроде этих, можно было понять, что разные миры, в сущности, не отличаются друг от друга. Люди есть люди, они одинаковые в любой стране, в любом мире.

Оле-Лукойе ухватился за поручень, снова твердо вставая на две своих ноги и прошел таки к задним сидениям, но вопреки ожиданиям, сел не рядом с Исином, который все это время молча смотрел в окно, скрестив на груди руки, а на сидение у окна напротив. Наверное, это должно было огорчить Исина, но почему-то не огорчило. Точнее не так сильно, как должно было. Скорее вызвало мысли вроде «как и ожидалось», потому что ощущение было, что они женатая парочка, которая в очередной раз поссорилась. К сожалению, их конфликт не был исчерпан, он так и не достиг своего логического завершения, потому что момент, когда конфликт развивался, был упущен, а мутить воду заново просто не было смысла.

Исин знал, что за это их недолгое путешествие, они успели уже много раз поругаться и изгадить друг другу настроение, хотя обещали себе, что больше этого не повторится. Их отношения в этом походе развивались ровно так же, как отношения с любым давно знакомым человеком. Путешествие — это всегда стрессовая ситуация, потому что человек оказывается вне своей зоны комфорта, а значит ведет себя совсем иначе. Говорят именно в таких ситуациях человек и показывает, какой он на самом деле. И если это так, то Исин очень разочарован в себе самом. В своих глазах он выглядел иначе, а теперь он как обиженная барышня, которой и то, и это не так. Это уже не первое их путешествие, где Исин показал себя не с лучшей стороны, пусть он и обещал быть добрым и послушным, но это почему-то было выше его сил. Это лишний раз доказывало, что именно такой он на самом деле. Оказавшись вне своей зоны комфорта ему трудно держать прежнюю маску, поэтому истинная сущность лезет наружу.

— Билеты? — отстраненно хмыкнул Исин, не отрывая расфокусированного взгляда от пропасти закатного неба, окутанной розовым туманом, который разливался молоком прямо под вагонеткой. — Серьезно? Ты ведь Оле-Лукойе, который может все, так какого, простите, рожна? Ты, человек, который обещал мне все, что я только пожелаю и даже больше, ты, человек, который смеялся над примитивностью и ограниченностью моих желаний, тащишь меня через весь остров пешком, чтобы купить билеты на вагонетку? Что насчет магии? Ты умеешь хоть что-то, кроме как летать на своем зонтике, гребанная ты Мэрри Поппинс?

Чондэ спокойно выслушал претензии, даже не шелохнувшись. Он даже беглого взгляда в сторону Исина не бросил, просто сидел, все так же подперев подбородок рукой, и лениво, как кот, наблюдал однообразный пейзаж за окном.

— Так в чем суть претензии? — вдруг произнес он, после долгого молчания. — Тебе недостаточно того, что мы в вагонетке едем с одного парящего в небе острова на другой? Или же ты забыл, что в прошлый раз мы плыли на пиратском корабле, спасаясь от потопа в твоем доме, а до этого мы катались на единорогах, а еще раньше ты летал на крылышках, которыми я тебя одарил. Всего этого тебе было недостаточно? Тебе этого мало? Тебе, наверное, подавай антураж вроде полетов на метле и волшебных палочек, упрощающих и так твою простую жизнь. А хочешь, я прямо сейчас из своей шапки кролика тебе достану? Тебе ведь такую магию подавай, да? Чтобы забавно было, чтобы весело.

Оле откинулся на сиденье, немного съезжая вниз, чтобы затылком чувствовать спинку, и повернул голову в сторону Исина, устало взирая на него из-под пушистых ресниц. Чжан поджал губы.

— Чего ты хочешь? — на выдохе спросил Чондэ, и голос его звучал очень тихо и мягко, растворяя усталость в воздухе вагонетки. — Уже не первую ночь ты пилишь меня, как жена, но я не помню, чтобы у нас с тобой были такие отношения. Я даю тебе то, о чем твои сверстники, нет, любой из ныне живущих может только мечтать, а ты недоволен. Ты и так уникален в своем роде, чего же ты еще хочешь? Или же, — на губах Оле появилась гаденькая усмешка, — ты так сильно жаждешь моего внимания, малыш Син?

Это был первый раз, когда Оле не назвал Исина полным именем, и от этого молодой человек почувствовал себя не то что жалким, скорее маленьким капризным ребенком, который досаждает взрослому. Несмотря на то, что Чондэ обратился к Исину очень нежно, как обращаются к маленьким детям, это звучало все равно пренебрежительно, лишний раз показывая разницу между ними. Оле-Лукойе смотрел на Чжана с высоты своего жизненного опыта как на букашку.

— Ты сказал, что быть Оле-Лукойе это не мое, что я не подхожу для этого, — Чондэ снова отвернулся к окну, — как знать, возможно, ты прав. Может быть, роль гребанной Мэрри Поппинс мне подходит больше, — юноша усмехнулся, — но знаешь, никто не спрашивал меня об этом. Быть Зубной феей, Пасхальным кроликом или Оле-Лукойе, это не то, что ты можешь решить сам. Всегда решают за тебя. Когда и кем быть и когда и как закончить. Все, что я могу, это выполнять свою работу и следовать правилам, нравится мне это или нет. Так что покупка билетов является вынужденными расходами, которые покрываются, а подобного рода магия, не имеющая веских оснований, вычитается из моей зарплаты. Так что я предпочту вагонетку потаканию твоим детским капризам, у меня и так из-за тебя от зарплаты почти ничего не осталось.

Чондэ скрестил на груди руки и повернулся на бок, прикрывая глаза. Исин молча наблюдал как под вагонеткой плещется розовый туман. Разговор опять оставил неприятный осадок, однако последняя фраза приятно кольнула сердце, оставляя на губах отблеск улыбки.

Следующие несколько минут они ехали в полной тишине. Вагонетка покачивалась и трещала, как поезд, скачущий колесами по рельсам. Пейзаж за окном был однообразен. Все те же кляксы красно-оранжевых цветов разлитых по небу, все тот же розовеющий дым и виднеющиеся вдалеке берега островов. Все эти детали, собираясь воедино, составляли спокойствие, разрушающее тяжесть недавнего разговора. У Исина словно отлегло от сердца. Он был готов хоть сейчас улыбнуться и хлопнуть Чондэ по плечу, словно все до этого было вздором.

Исин повернул голову, смотря на свернувшегося на сиденье Оле-Лукойе. Сейчас его плечи казались Чжану хрупкими, да и сам он сейчас был таким трогательно беззащитным, что грудь Исина наполнялась нежностью.

— Оле, — тихо проговорил молодой человек, — я…

Он оборвал себя на полуслове, осознавая, что за фраза чуть не сорвалась с его губ. Это было не то время и не то место для такой фразы. Да и тот ли это был человек? Исин подловил момент в молчании, когда эти слова звучат особенно хорошо, только смысл их терялся. Эти слова так и рвались наружу, а Исин, не давая им сорваться, отчаянно сжимал губы. Он боялся, что если эта фраза прозвучит, Оле будет недоволен. И в этот момент, Исин совсем не подозревал, что Чондэ лежит с открытыми глазами, завороженно смотря в окно, и ждет, что предложение все же будет закончено, потому что для него эта фраза сейчас была уместна.

Розовый туман под вагонеткой вдруг расступился, обнажая два острова, на одном из которых располагался замок. Второй же больше походил на парк или садик, какие есть рядом с каждым дворцом, иначе где же гулять принцессам и петь песни с птичками и лесными зверьками. Оле не сразу понял, что они находятся прямо над местом, куда должны попасть. Осознание пришло в тот момент, когда вагонетка вдруг стала поворачивать, уносясь в сторону от нужного острова.

— Черт, — вскочил Чондэ, — неприятность. Чжан Исин, наша остановка.

— Что? Мы уже приехали? — Исин стал выглядывать в окно, надеясь обнаружить приближение к платформе, но с его стороны было видно только небольшой остров, на котором раскинулся парк.

— Мы уже выходим, — Оле-Лукойе небрежно схватил Чжана за ворот и потащил к выходу.

— Стой, давай дождемся, когда остановится, — причитал Исин, цепляясь в своем неудобном положении за спинки сидений, потому что вагонетку стало сильно раскачивать, — во время движения ходить нельзя.

— Поздно будет, — Чондэ пихнул молодого человека к дверям, — будем прыгать!

Оле-Лукойе шлепнул по кнопке и двери с шипением распахнулись, впуская свистящий ветер внутрь. Исин испуганно вцепился в поручень, боясь от очередного качка вылететь в открытую дверь.

— Как прыгать? — тихо спросил он. — Зачем прыгать?

Чжан даже посмотреть вниз боялся. Ветер, врывающийся в вагонетку, свистел в ушах и заглушал его голос.

— Быстрее, Чжан Исин, — Оле схватил молодого человека за рукав и потянул на себя, но тот не собирался отпускать поручень и только сильнее прижался к нему.

— Я не хочу!

— Что значит «не хочу»? Прыгай, сказал!

— Оле, — запричитал Исин, когда Чондэ с силой дернул его, отцепляя от поручня, — если это потому, что я сказал, что ты плохой Оле-Лукойе, то это не так, ты очень хороший, ты самый лучший, правда, только не бросай меня вниз.

— О чем ты? — не понял Оле.

— О том, что ты обещал меня сбросить, — заскулил Чжан, вцепляясь мертвой хваткой в руку Чондэ, — но я правда больше не буду, честно. Я признаю все свои ошибки…

— Да замолчи ты, — небрежно бросил Оле-Лукойе и вытолкнул Исина из вагонетки.

— Я ведь признал все свои ошиб… ааааа! — вскрикнул молодой человек, не ожидая такой подлости от Чондэ.

Сильный ветер ощутимо ударил в спину, Исин расправил руки, провожая взглядом удаляющуюся вагонетку и Оле, стоящего в её дверях. Чжану почему-то казалось, что Чондэ весьма доволен тем, что сотворил. Он ведь обещал, что выбросит, он сдержал свое слово. Наверное, думал Исин, он действительно был в какой-то степени не в своем уме, раз решил, что может безнаказанно говорить Оле-Лукойе такие вещи. И когда Чжан Исин почти смирился с тем, что его выбросили из вагонетки в расплату за сказанные слова, Чондэ, совершенно неожиданно для него вдруг прыгнул следом.

Изящно перевернувшись в воздухе, Оле-Лукойе оказался головой вниз, выпрямляя свое тело как натянутую струну. Полы его пальто развевались на ветру словно крылья. Чондэ, одной рукой придерживая шапку, невозмутимо летел вниз, нагоняя Исина.

— Хватайся! — крикнул он сквозь свист ветра и протянул Чжану свою руку.

Исин тут же ухватился за протянутую руку, Чондэ с небольшим усилием притянул его к себе.

— Держись за меня крепко, — скомандовал он, — я открываю зонт.

Чжан вцепился в пальто Оле, считая, что это и есть то, что подразумевается под понятием «крепко». Освободившейся правой рукой Чондэ материализовал зонт и, вскинув его над головой, открыл.

Ветер упруго ударил в плещущийся всеми цветами радуги зонт-трость. Последовал сильный толчок, после которого замедлилось падение, но Исин к этому толчку оказался не готов. Его подбросило в воздухе и пальцы, которыми он сжимал пальто, от неожиданности разжались.

Всего на мгновение молодой человек завис в воздухе перед неизбежным падением. В это мгновение, Чондэ встретился с испуганными глазами Исина, который осознал свою оплошность. Отпустив шапку, Оле-Лукойе вытянул вперед руку, сгребая молодого человека и за пояс прижимая его к себе. В эту же секунду, как рука отпустила шапку, сильный порыв ветра сорвал её с головы, унося назад.

— Шапка! — в отчаянии вскрикнул Чондэ, поворачиваясь вслед за ней, но у него даже не было свободных рук, чтобы её схватить. Исин среагировал быстро. Он всем телом прижался к Оле и вытянул вперед руки, успевая уцепить шапку кончиками пальцев.

— Поймал! — радостно вскрикнул Исин, расплываясь в улыбке. В этот момент такая маленькая победа казалась ему огромной. Почему-то он получил от неё удовольствие.

Молодой человек расправил шапку, пригладил Чондэ волосы, с которыми играл ветер, снова расправил шапку и натянул её ему на голову, поправляя разметавшуюся челку.

— Порядок? — с сомнением спросил Оле, наблюдая за сосредоточенным лицом Исина.

— Порядок, — удовлетворенно кивнул он.

— Я красавчик? — Оле-Лукойе лучезарно улыбнулся, от чего его глаза сузились до маленьких щелочек, но ни на секунду не потускнели.

— Еще какой, — с нежной улыбкой произнес Исин, поправляя непослушную челку Чондэ.

— А теперь держи её пока не приземлимся…

И Исин послушно вцепился двумя руками в шапку, утыкаясь подбородком в плечо Оле.

Под ногами уже виднелась трава, до острова оставалось совсем чуть-чуть. Чондэ управлялся с зонтом, направляя полет в нужную сторону. Он осторожно маневрировал между ветвей деревьев, раскинувшихся над островом.

Когда ноги обоих коснулись земли, Исин еще долго прижимался к Оле. Ему почему-то так нравилось его положение, что он млел как кот. Когда Чондэ вот так обвивал свою руку вокруг его пояса, прижимая к себе, Чжану казалось, что он маленький ребенок. Он всем своим существом ощущал силу Оле-Лукойе и чувствовал себя в безопасности.

— Можешь отпустить шапку, — нежно прошептал Чондэ на ухо Исину, заставляя того приятно поежиться и тихо простонать от недовольства.

Оле заботливо похлопал молодого человека по спине, пряча играющую на губах блаженную улыбку. Ему и самому нравились эти нежности Исина. Они всегда были искренними, как у детей.

— Может быть, ну её эту свадьбу, — пробормотал Исин, не желая открывать глаза. Он так удобно устроился на плече Чондэ, что не хотелось терять этого ощущения комфорта и спокойствия.

— Я тебе дам «ну эту свадьбу», — возмущенно проговорил Оле-Лукойе и хлопнул Исина по спине еще раз. — Зря что ли пришли?

— Мммм, — капризно простонал Исин и несколько раз топнул ногами. — Не хочу. Я устал.

— Точно сброшу тебя, — недовольно буркнул в сторону Чондэ.

— Хорошо! — Исин резко отпрянул от Оле и вскинул в верх руки. — Идем! Где эта свадьба! Ждите нас, мы уже идем!

Оле-Лукойе мягко засмеялся и мотнул головой в сторону замка, призывая Исина идти следом. Зонт, который он все еще держал в своих руках, вдруг испарился.

Кроны деревьев нависали над головами молодых людей, но при этом на острове все равно было светло. Свет сюда проникал не сверху, он шел отовсюду, поэтому ему не составляло труда проникать сквозь ветви деревьев. Закатное небо окрашивало ярко-зеленую траву в кроваво-коричневый цвет.

— Тебе не кажется, Оле, что у этой травы странный цвет? — Исин переступал с ноги на ногу очень боязливо. Ему казалось, что трава чем-то вымазана, поэтому он может запачкать свои кроссовки.

— А что в нем странного? Трава как трава, зеленая, как и везде…

— Нет, она… — молодой человек перебрал в голове все известные ему цвета, подбирая самый близкий, — бордовая какая-то.

— По-моему, она больше коричневая, — пожал плечами Оле.

— Ты же только что сказал, что она зеленая, — Исин догнал Чондэ, чтобы выразительно на него посмотреть.

— Сказал, и что? Трава по определению зеленая, каким бы цветом она не была…

— В смысле? — Чжан непонимающе нахмурился.

— Я имею в виду, что не имеет значения, какого цвета для тебя трава. Белая или черная, бордовая или коричневая, цвет, который ты видишь, и будет для тебя зеленым, потому что тебя так учили. Небо голубое, трава зеленая, ночь черная и никак иначе. Мы видим разные вещи, но называем их одинаково, чтобы понимать друг друга. Согласись, была бы огромная неразбериха, если бы каждый сам выбирал каким цветом трава, небо, солнышко, а так создается хоть какая-то иллюзия понимания. Поэтому нам кажется, что мы говорим об одних и тех же вещах, и мир видим одинаково. Создается впечатление, что все видят этот мир так же, как и ты, но это не так.

Исин задумчиво посмотрел на небо, которое здесь совсем не было голубым, потом опустил голову, смотря себе под ноги, на бордовую траву, будто измазанную сырой глиной. Он никогда не задумывался, нет, он ни на секунду не допускал, что другие видят этот мир иначе чем он. И если каждый видит его по своему, то где же истина?

— Её нет, — словно читая его мысли, проговорил Оле, еще сильнее путая мысли молодого человека.

— Тогда… какого же цвета трава на самом деле? — Исин замер, поднимая растерянный взгляд на Чондэ. Все это было слишком сложно и обширно, чтобы осознать в одно мгновение.

Оле-Лукойе остановился, развернулся на пятках и мягко, с родительской нежностью, посмотрел на Исина, слегка изгибая губы в улыбке. Он выглядел так, будто бы приоткрыл завесу огромной тайны, к которой Чжан был еще не готов, потому что она была слишком сложной для осознания маленьким человеком. Это не секрет мироздания, но где-то рядом.

— Зеленая, малыш Син, — еле слышно проговорил Чондэ, — она зеленая.

Исин поджал губы, словно его снова держали за ребенка, которого не собираются посвящать в тайну, потому что он не поймет. Это было немного обидно, но обижаться Исин не мог, потому что рядом с Оле-Лукойе он действительно был как ребенок. Не важно, пять ему или двадцать пять, главное, что он всегда будет несмышленым.

— О, — проговорил Чондэ, щуря глаза, — мы почти пришли. Какая удача, мост опущен.

Чжан чуть отошел в сторону, потому что дерево мешало ему увидеть то, что видел Оле. И действительно, неподалеку от них находился замок, уходя тяжелыми стенами вверх, он царапал небо.

Исин вдруг почувствовал облегчение, потому что их долгий путь был наконец-то окончен. Вероятно, если бы они сразу приземлились на этом острове, не было бы чувства глубокого удовлетворения от проделанного пути. И именно из-за того, что они шли сюда так долго, Исин вдруг начал сомневаться. Ему казалось, что даже несмотря на то, что они достигли точки, в которую стремились, еще ничего не кончено. Будто бы самое сложное ожидало их впереди. Исин начал сомневаться.

— Оле, — тихо проговорил он, — ты уверен, что мы сможем туда попасть? Как ты собираешься это сделать?

— Думаю, что нам нужно проникнуть туда как можно незаметнее, так что пойдем через главный вход, — с уверенностью заявил Оле.

— Через главный вход? — вскрикнул Исин. — Это ты называешь незаметным?

— Посмотри, — Чондэ обхватил молодого человека за плечи и притянул к себе, за подбородок поднимая его голову вверх, — по пять стражников на стене, по одному на башне и только двое на входе. Это королевская свадьба, конечно же, они озаботились вопросами охраны. Если увидят кого-то подозрительного — расстрел на месте. Так что самым непримечательным будет пройти через главный вход.

— Разве мы уже не выглядим подозрительно? Ты в этом пальто и шапке…

— Что не так с моей шапкой? — обиженно спросил Оле.

— Да все не так! Ты больше похож на дворового мальчишку, чем на представительного мужчину! Это выглядит очень подозрительно. А в карманах твоего пальто можно спрятать целый оружейный склад! Да и я не очень одет для торжества. Выгляжу так, будто за хлебом вышел. Хорошо еще, что не в пижаме!

— Успокойся и веди себя естественно. Расслабься. Просто представь… представь, что идешь к маме на работу.

— Что? — непонимающе вскрикнул Исин и обескураженно уставился на Оле-Лукойе.

— Ладно, просто расслабься и иди вперед, как будто каждый день тут ходишь. Не смотри на охрану, не замедляй шаг. Выпрями спину, подбородок вверх и уверенной походкой от бедра иди вперед.

— Не думаю, что это сработает, — с сомнением проговорил молодой человек.

— Всему тебя учить надо, — вздохнул Оле и сунул руки в карманы, — я много раз это проделывал. Смотри и учись.

Он чуть развел руки в стороны, распахивая пальто, от чего выглядел расслабленно и немного небрежно. Исин несколько раз непонимающе моргнул, потому что Чондэ не двигался с места.

— Посмотрел, научился, — тихо произнес Чжан, — что дальше?

— Просто иди за мной, — раздраженно шикнул Оле-Лукойе, делая несколько шагов вперед. — Что бы ни случилось, постарайся не выглядеть удивленным. И вынь руки из карманов!

Исин мгновенно выдернул руки из карманов штанов и сцепил их за спиной. Он немного нервничал, поэтому небрежно потирал пальцы и не знал куда деть руки. Чем ближе они были к мосту, тем быстрее билось сердце. Чжану казалось, что еще чуть-чуть и этот глухой ритм услышат все. Пусть Чондэ и сказал расслабиться и вести себя невозмутимо, Исин так не мог. Его глаза нервно бегали, он опускал голову, постоянно сглатывал и кусал губу, теребя пальцами нитку, выбившуюся из шва на штанине.

Молодой человек просто не умел врать и притворяться, он был как открытая книга. Все, что он чувствовал, было написано у него на лице. Оле-Лукойе прекрасно это знал, поэтому бросал беглые взгляды через плечо. Это была черта, которая нравилась Чондэ в Исине. Искренность это, конечно, хорошо, но иногда от неё слишком много проблем.

Они уже подошли к деревянному откидному мосту, и Исин набрался смелости, чтобы поднять голову. Именно в этот момент он с трудом подавил в себе удивленный оклик. Двое стражников, стоящих по обе стороны от моста были одеты как средневековые рыцари. В сверкающих доспехах, на которых отражались отблески заката, в шлемах с опущенным забралом, с мечом на поясе и копьем в руках. Это был такой неожиданный контраст в сравнении с тем, что Исин видел на главном острове. Будто бы две эпохи столкнулись вместе. Чжану захотелось вскинуть голову, чтобы посмотреть на стражников, что стояли на стене, но он вовремя спохватился.

Оле-Лукойе предусмотрительно отступил в сторону, заслоняя собой Исина и отвлекая внимание на себя. Он заметил, как взгляд стражников обратился к нему, и еле заметно усмехнулся, напуская беззаботную доброжелательность на лицо. Чондэ чуть вскинул голову, убирая непослушную челку с глаз. Он не удостоил стражников взглядом, поглядывал на них лишь искоса.

— Доброго времени суток, господа, — бросил он, проходя мимо них расхлябанной, но уверенной походкой. Ответа не последовало, хотя он был и не нужен, потому что целью Оле была не вежливость. Он сделал это, потому что в поле зрения стражников попал Исин, растерявшийся еще сильнее, когда один из мужчин поудобнее перехватил древко копья.

Тем не менее, стражу удалось успешно миновать, и как только молодые люди оказались за стеной, Чондэ притянул Исина к себе, обнимая за плечи.

— И это ты называешь быть естественным? Да ты дрожишь как банный лист, — прошептал Оле сквозь зубы, — у тебя на лице написано, что ты хочешь зайцем проскочить на свадьбу.

— Так и есть…

— Им это знать не обязательно!

— Но, Оле, они действительно пугающие, — Исин попытался обернуться назад, но рука Оле-Лукойе на плечах мешала ему это сделать. — И что более важно… это рыцари!

— Дань традициям, — спокойно заключил Чондэ, — что лучше для нас.

— Почему это?

— Отбиться от мечей и стрел гораздо проще, чем от автоматной очереди…

— А нам придется отбиваться? — испуганно вскрикнул Чжан.

— Тише, — шикнул на него Оле, — если не будешь так вопить, то может быть и не придется!

Исин зажал рот рукой и испуганно поднял взгляд на стену, по которой маршировали стражники. Они тоже были в доспехах и при полном параде. Молодому человеку вдруг подумалось, что в обычное мирное время, охрана замка, скорее всего, носит более свободную и удобную одежду, а сегодня они выглядят так только из-за свадьбы. В чем-то Исин был прав. Во всем, что происходило сегодня в замке, прослеживался свой ритуал. Рыцарские доспехи были больше данью традиции, нежели необходимостью.

За стеной замка, во внутреннем дворе, стояли вполне себе современные средства передвижения, чем-то походившие на грузовики, хотя по сути они больше напоминали телегу, в которую вместо лошади была запряжена часть автомобиля.

Оле-Лукойе спокойно прошел через двор к главному входу в замок, который, по счастливой случайности, не охранялся. Огромная дубовая дверь поддавалась с трудом. Исину бы никогда не удалось её открыть, как, впрочем, и любому простому человеку, Чондэ же стоило упереться в неё плечом и с силой навалиться, чтобы она с протяжным скрипом поддалась.

Исин первым прошел внутрь, оказываясь в светлом помещении. Под высоким сводом располагалась огромная люстра, служившая единственным источником света. Голые каменные стены украшались только знаменами. Помещение было пустым, с двумя деревянными дверями по обе стороны, и заканчивалось огромной лестницей, утыкающейся в самую стену и, как язык змеи, раздваивающейся и уходящей в разные стороны. Лестница эта была каменной, лишь для приличия устлана ковровой дорожкой, упирающейся в стену, а дальше ступени ответвляющейся части были голыми, где-то немного осыпавшимися.

— Нам нужно в тронный зал, — тихо проговорил Оле, потому что слова здесь эхом разносились к самому потолку.

— Откуда ты знаешь? — так же тихо спросил Исин.

— Потому что свадьбы всегда в тронном зале…

— И где здесь тронный зал?

— Наверху.

Оле, стараясь ступать мягко по каменному полу, быстро взобрался по лестнице до стены, задумчиво посмотрел по сторонам и пошел по ступеням с левой стороны. Исин последовал за ним, хотя лично, по своим собственным убеждениям, он бы выбрал правую сторону, однако Чондэ он доверял больше, чем себе.

Лестница, по которой они шли, увивалась вверх и обрывалась длинным коридором. С одной стороны там были большие витражные окна, отбрасывающие разноцветные тени на противоположную стену, вдоль которой стояли рыцари. В конце коридора находилась большая двустворчатая распахнутая дверь, рядом с которой стояло два охранника в доспехах и еще один неизвестный. Оле-Лукойе незамедлительно отправился туда.

— Простите, — неизвестный, одетый в дорогой элегантный черный костюм, остановил Оле, не давая ему пройти в тронный зал, который был наполнен гостями, — вы есть в списке? Это закрытая свадьба, если вас нет в списке…

— Безусловно, я там есть, — коротко оборвал его Чондэ и попытался пройти, но был снова остановлен, — я есть во всех списках, — сквозь зубы прошептал он.

— Назовитесь, пожалуйста, — мужчина поудобнее перехватил папку в своих руках, в которой был список гостей.

— Не думаю, что нуждаюсь в представлении, — язвительно улыбнулся Оле.

— Я не смогу пропустить вас, пока вы не назоветесь.

Исин нерешительно переминался с ноги на ногу в стороне. Ему казалось, что их план рушится. За действиями Оле он наблюдал сейчас как за отчаянной попыткой заговорить зубы, совершенно не подозревая, что Чондэ тянет время из-за неохоты прибегать к крайним мерам.

Оле-Лукойе тяжело вздохнул и опустил голову, нащупывая в кармане своего пальто уголок карты, которую тут же вытащил, но демонстрировать не торопился.

— Видит Бог, я этого не желал, — произнес он и отвернулся в сторону, вскидывая вверх руку с картой. — А теперь я пройду и этот мальчишка со мной, можете не провожать.

Сказать, что мужчина был удивлен, значило ничего не сказать. Когда карта появилась у него перед глазами, на его лице отразилось смятение и ужас. Мужчина беззвучно открывал и закрывал рот, силясь что-то сказать, но его голос будто пропал.

В этот момент в голове Исина что-то щелкнуло. Он наблюдал за происходящим, и было у него смутное ощущение, будто бы он не является частью этой ситуации, а наблюдает за всем через стекло или экран монитора, словно все это происходило не с ним. Исин смотрел на спину Чондэ и ровно настолько, насколько она казалась ему знакомой, она была столь же неузнаваема сейчас. И его рука, сжимающая карту двумя пальцами, будто и не его рукой была. Чжан Исин просто не понимал, как Оле-Лукойе, заботливый и терпеливый, игривый и беззаботный, мудрый и добрый, может внушать такой ужас. Или же не он его внушал, а карта в его руках?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: