Ночь седьмая. Часть 4 1 страница

Потребовалось время, прежде чем он пришел в себя. Ему снова не было больно, но повстречать носом пол все равно было неприятно. А это был именно пол. Холодный, мраморный, абсолютно черный. Именно его увидел Исин, когда открыл глаза. Он снова был в Зале Суда. Похоже, его увлекательное путешествие подошло к концу.

Он тяжело вздохнул, с усилием поднимаясь. Он морально готовился высказать все, что он думает об этом путешествии. Только когда он поднялся, он вдруг понял, пусть и не сразу, что что-то не так.

Первое, что бросалось в глаза — в зале было много людей. На трибунах, разбросанные словно конфетти, ютились люди. Хотя, люди ли это были? Это были фигуры в черных плащах. Они сидели неподвижно, в полной тишине, и походили на статуи. Еще несколько фигур были разбросаны по залу. Одна у весов, вторая восседала рядом с высоким столом судьи, что-то записывая пером на длинном пергаменте. Еще две перемещались по залу, в середине которого стоял единственный стул, все тот же, и на нем сидела еще одна фигура в черном плаще.

Среди всего этого безобразия спокойно прохаживалась единственная, как тогда показалось Исину, знакомая фигура в черном. Она была выше других, а из-под широких рукавов ее тонкого, немного потрепанного плаща, виднелись перчатки с железными, похожими на чешую дракона, острыми наростами, сходящимися на пальцах, как когти.

Наблюдая за происходящим, Исин понял, что его путешествие еще не подошло к концу. Он все еще продолжал путешествовать по воспоминаниям.

— Итак, — фигура в черном плаще призывно вытянула руку, в которую тут же торопливо всунули пергамент, — Ким Чондэ?

— Да, — хрипло ответил человек, сидевший на стуле.

— Хорошо, — задумчиво проговорила фигура, — посмотрим, что у нас там. Воспоминания уже собрали?

— Да, уважаемая Смерть.

Исин сглотнул. Только сейчас он в полной мере осознал, что фигура, с которой Чондэ вел такой трепетный, полный нежности разговор, есть Смерть, которую, так или иначе, страшатся живые. Исин догадывался, конечно. Просто он представлял Смерть себе как-то иначе. Грозной, страшной, внушающей трепет, на черном коне. А она оказалась вполне себе человечной. Хотя, несомненно, быть немного сдержаннее рядом с ней хотелось.

— Спасибо, что хоть не госпожа, — с усмешкой проговорила Смерть, поднимаясь к своему столу, — итак, взвешивайте.

Чжан Исин осторожно отошел назад и сел за трибуну, продолжая неотрывно наблюдать за происходящим. Это сильно отличалось от того, что он видел. В какой-то степени это было увлекательно. Ему казалось, что так он лучше будет понимать, как устроен этот мир.

Фигура, стоявшая у весов, подняла с маленького столика рядом серебряную урну, сняла с нее крышку и по одному стала доставать оттуда шарики, похожие на стеклянные, размером примерно с шарик для настольного тенниса. На первый взгляд они были полностью прозрачными, но стоило фигуре их подкинуть, как они наполнялись маленькими картинками, и летели к одной из чаш весов. Один за другим, шарики наполняли весы, но в большей степени почему-то левую чашу. На правой было только три шарика. Когда урна опустела, фигура поставила ее обратно на стол и, обернувшись к судейскому столу, обратилось к Смерти, восседающей на положенном ей месте:

— Взвешивание произведено, — отрапортовала фигура, — у нас минус. Почти что абсолютный.

— Что? — Смерть отвлеклась от пергамента, который изучала. — Что значит «почти абсолютный».

— Три воспоминания на правой чаше…

Смерть поднялась со своего места, вцепляясь железными перчатками в край стола, и перевалилась через него, чтобы взглянуть на весы. Она будто не могла поверить, что ее не обманывают.

— Вы уверены, что это все воспоминания?

— Да, это все…

— А прошлые жизни? Попробуйте взвесить вместе с ними, — Смерть вернулась на свое место, усаживаясь на стул. В ее руках появилось перо, которым она что-то черкнула на своем пергаменте, и передала его фигуре, что сидела рядом.

В это время внизу собирался целый консилиум. Фигура, отвечающая за весы, обратилась с просьбой о поиске предыдущих воспоминаний к другой фигуре, та лишь пожала плечами и обратилась к третьей, та побежала к четвертой, что восседала рядом со Смертью, и начала что-то шептать ей на ухо.

— Что произошло? — задумчиво пробормотала Смерть, наблюдая за происходящим.

— Нулевая душа, — задумчиво пробормотала фигура, что сидела рядом, вытаскивая из вороха пергаментов один. — Ким Чондэ, правильно?

— Да, — снова тихо подтвердил Чондэ, все это время молча сидящий на стуле.

— Никаких воспоминаний о прошлых жизнях, это первая…

— Первая и сразу абсолютный минус? — удивленно проговорила Смерть, сцепляя руки в замок, и укладывая на них подбородок. — Такого даже со старыми душами не случается, откуда же с новой?

— Так или иначе, в документах душа значится как нулевая.

— Интересно, — задумчиво протянула Смерть. — Очень интересно… у меня такого ни разу не случалось.

— Необычно, — подтвердила фигура, сидевшая рядом, — но ничего не поделать, будем утилизировать.

— Что? — вскрикнул Исин, подскакивая со своего места. — Эй, вы не можете! Он же ваш лучший работник! Вы другого такого не найдете! Не смейте его… того!

— Жалко мне, — пробормотала Смерть, не сводя пристального взгляда с тихо сидевшего Чондэ. — Такая бессмысленная трата души.

— Ваше решение? — фигура, стоящая у весов, подняла взгляд, ожидая, когда будет вынесен вердикт.

— Хм, — Смерть опустила голову и потянулась к молотку, задумчиво поглаживая его пальцем. — А какие есть варианты?

— Только утилизация…

— Нет! — снова прокричал Исин. — Уважаемая Смерть, будьте благоразумны! Дайте ему еще один шанс! Он этого заслуживает! Он вас не разочарует, обещаю!

Смерть чуть подняла голову, бросая взгляд на трибуны, словно бы услышала крик Исина, после чего взяла молоток в руки, заставляя молодого человека испуганно замереть.

— Я хочу понаблюдать за этой душой, так что суд над этой душой откладывается на неопределенный срок! — и Смерть трижды ударила молотком.

— Погодите, уважаемая Смерть, — фигура, что сидела рядом, оторвалась от записи, — разве так можно?

— А почему нет?

— Вы собираетесь дать этой душе работу?

— Возможно, да, — уклончиво ответила Смерть, — у нас там, кажется, есть пара вакансий, которые могут освободиться в ближайшем будущем…

— Но мы не можем!

— Почему?

— Потому что нельзя давать работу кому попало! Особенно душе с абсолютным минусом! У нас и обычные души с таким не справляются, а вы собираетесь…

— Обычные не справляются, а эта необычная может и справиться…

— А как же качества, необходимые для работы?

— Какие, например?

— Ответственность, коммуникабельность, преданность своему делу, послушание, высокие моральные качества, отсутствие вредных привычек…

Исин нервно закусил ноготь большого пальца правой руки. Где-то в глубине души он прекрасно понимал, что все в любом случае случится так, как должно быть, иначе его бы здесь просто не было, но он все равно не до конца понимал, как все это работает, и боялся стать той каплей, что пустит круги по воде, которые превратятся в цунами. Ему бы просто не вмешиваться туда, куда не следует. Вообще лучше сесть тихо и никуда не лезть. Он наверняка уже натворил дел. Будет плохо, если из-за этого жизнь Чондэ пойдет не по заданному маршруту.

— Ким Чондэ, — Смерть перевела взгляд с фигуры рядом с собой на молодого человека посередине зала, — как думаешь, ты ответственный?

Чжан зажмурился. Он знал, что от ответа, который даст Чондэ, зависит то, будет ли он Оле-Лукойе. И тогда, не зная, что все уже давно предрешено, он молил молодого человека нагло врать, увиливать, делать все, что угодно, чтобы понравиться Смерти. Главное было заполучить ее расположение, заставить ее принять решение не дать душе Чондэ пропасть. Доказать, что она не так плоха.

— Вряд ли…

— Коммуникабельный?

— Не думаю.

— Предан своему делу?

— Я рос бездельником. У меня не было никаких дел.

— Послушный?

— Люблю перечить и поступать по-своему.

— Что насчет высоких моральных качеств? Альтруизм?

— Синоним глупости.

— Искренность?

— Временами…

— Порядочность?

— Несвойственна.

— Скромность?

— От нее я точно не умру.

— Умеренность?

— Присуща, но не в земных наслаждениях.

— Целомудрие?

— Пренебрегаю.

— Вредные привычки?

— Алкоголизм и курение.

— Может быть, ты любишь детей?

— Терпеть ненавижу.

Исин безвольно рухнул на трибуну, ударяясь о нее лбом. На что он надеялся? Это полный провал. Как можно было на все вопросы дать ответ противоположный тому, который нужен был? Чондэ не дурак, он должен был понять, что чтобы получить здесь работу, ему нужно было прикинуться невинной овечкой. Может, он просто не понимал, зачем ему прикидываться? Дело все в этом. Он не хотел получать работу, оттого и отвечал так… Это провал, подумал Исин, тяжело вздыхая.

— Отлично, — хлопнула в ладоши Смерть, и по звучанию голоса можно было понять, что она улыбается, — ты нам подходишь.

Чжан вскинул голову вверх. Он не был уверен, что услышал правильно. Кажется, слух обманывал его. Быть не может. После всего сказанного, Смерть просто ответила «отлично, ты нам подходишь»? Разве это то, что говорят в таких ситуациях?

Видимо не один Исин был ошарашен таким решением. Потому что все присутствующие обратили свои взоры на Смерть.

— Погодите, но как… он же, полностью…

— Подходит, да, — подтвердила Смерть. — С этого дня беру под свою ответственность. Как только найдется подходящая должность, Ким Чондэ, ты к ней приступишь, а пока… можешь быть свободен.

И пока Исин пытался понять логику, по которой Смерть приняла такое решение, белый туман окутал Зал Суда, унося это воспоминание следом за собой.

Дальше действие развивалось стремительно. Воспоминания всплывали одно за другим, они были какими-то очень отрывочными и спутанными, перетекая одно в другое. Они превратились в одну сплошную цепочку и, как понял Исин, шли вовсе не в хронологическом порядке. Видимо, промежуток времени в более чем 150 лет был слишком огромен, чтобы держать свои воспоминания в полном порядке. Они путались, превращаясь в хаос, и больше были привязаны к месту, событиям или людям, нежели ко времени, когда происходили. Увидеть преображение Ким Чондэ было сложно, но изменения в нем абсолютно определенно прослеживались.

Первым делом после Зала Суда, Чжан Исин оказался в просторном, светлом, больше похожим по размеру на ангар, нежели на комнату, помещении. Стены здесь были немного грязного, но приятно бежевого оттенка. Потолок настолько высоким, что увидеть его было почти невозможно. Оттуда лился яркий свет, но определить его источник Исин не мог. Он был абсолютно точно уверен, что это не могут быть лампы или свечи. Он перебрал все варианты, однако ни один из них не подходил. Будто бы свет просто был там и все. Струился по потолку, будто змея, и горел ровно, проникая в каждый угол помещения, заставленного высокими стеллажами в несколько рядов, как в каком-то архиве или библиотеке. Здесь их были десятки, все заполнены картонными папками светло-коричневого цвета. Ряды тянулись от одной стены к другой. Проходы между ними были широкими. Самый широкий был тот, что шел от большой двустворчатой дубовой входной двери. Прямо напротив нее, у противоположной стороны, стоял тяжелый широкий стол, на котором находилось множество бумаг и папок, уложенных в стопки. В углу стола стояла настольная лампа с зеленым торшером. Даже несмотря на видимый порядок, стол выглядел захламленным, что было сложно представить, учитывая его размеры. Рядом с ним стояло удобное мягкое кресло на изящных ножках. На него была небрежно кинута маленькая подушка, а со спинки свисал плед. Где-то посередине между входной дверью и столом, стоял длинный кожаный диван коричневого цвета, а рядом с ним невысокий кофейный столик, на котором так же были разложены папки.

Когда смотришь вперед, туда, где стоит стол, взгляд вечно во что-то упирается, словно бы в потолок, только это не он. Исин долго не мог понять, что так ему мешает, пока не догадался чуть вскинуть голову вверх. И тогда он понял. Вдоль стен тянулся второй этаж. Лестница к нему находилась по левую руку, и он полностью выбивался из общего вида, выглядел как-то неуместно. Как соединять холодный минимализм с уютной классикой. Второй этаж, хотя, скорее ярус, потому что не был полноценным этажом, был полностью из дерева приятного темно-коричневого, немного отливающего бордовым, цвета. Начиная лестницей и заканчивая книжными шкафами, которые были плотно расставлены по периметру. Все они были заполнены книгами.

Несмотря на старания придать этому месту некоторый домашний уют, оно все равно выглядело холодно и неприступно. Здесь было неуютно. Как когда приходишь в гости. Все кажется таким незнакомым и непривычным. Тут ровно так же, только как если бы ты пришел в гости в какой-нибудь ангар. Слишком много свободного пространства, слишком все кажется чужим. Больше похоже на клетку, коробку, на что угодно, но не на рабочее место.

— Что ж, — послышался мягкий низкий с приятной хрипотцой голос Смерти, — это твое рабочее место. Добро пожаловать. Теперь ты официально являешься частью нашего дружного коллектива.

— Еще бы знать какой именно частью, — задумчиво проговорил Чондэ, оглядывая помещение. По его взгляду можно было понять, что он не особо доволен увиденным. Вероятно, он ожидал чего-то более впечатляющего, может быть немного вычурного, хотя и это было не очень плохо. Могло оказаться и хуже. Вроде кабинета в три шага, больше подходящего для ведер и швабр, чем для человека.

— Итак, все очень просто, — Смерть сделала паузу, сначала сцепляя руки в замок, а потом вытянула одну, начиная по очереди указывать ей по разные стороны, — пол, потолок, стены, там стол, здесь диван, это стеллажи, стеллажи, стеллажи, в той стороне лестница на второй этаж, и шкафы, шкафы, шкафы… в общем-то и все.

— Хорошо, — очень медленно протянул Чондэ, прищуривая глаза, — а что-то менее очевидное? К примеру, что находится на стеллажах?

— Хм, — протянула Смерть, немного задумчиво, — в основном отчеты, документы и прочая бумажная чепуха, касающаяся твоей работы. Все в алфавитном порядке, по годам, географическому положению, важности и… какая разница, сам потом разберешься.

— Ладно, — нахмурился молодой человек, — а в тех шкафах что?

— Книги.

— И как я сам не догадался? — с сарказмом театрально хлопнул себя по лбу Чондэ.

— В основном сказки, мифы, легенды, разные истории, немного детективов, немного мистики, парочка полок любовной романтики… легкое чтиво, в общем, все, что может тебе пригодиться в твоей работе.

— Кстати о работе, — молодой человек повернулся к Смерти, — ты не забыл сказать мне ничего важного о ней?

— Важного? — Смерть задумчиво замолчала, словно усиленно пытаясь вспомнить, что именно она говорила и все ли это, что она должна была сказать. — Да нет, вроде ничего. А тебя что-то волнует? Если есть вопросы — задавай.

— Да, у меня есть вопрос. Один.

Чондэ замолчал, раздраженно поднимая уголки губ, и посмотрел на Смерть, будто бы давая ей понять, что та совершила глупую ошибку и должна ее исправить. Это молчание длилось чуть дольше, чем должно было, словно Чондэ надеялся, что его невербальные сигналы будут поняты.

— Так какой вопрос? — Смерть все это время в ожидании смотрела на молодого человека, не понимая, чего он от нее хочет.

Чондэ устало выдохнул, качая головой, после чего сделал глубокий вдох, поднял взгляд на Смерть и что есть мочи прокричал:

— Может скажешь мне кем я, черт возьми, работаю?

— Оу, — озадачено произнесла Смерть, — а я не сказал?

— Нет, — раздраженно бросил Чондэ.

— Ну, замотался, сам понимаешь, много дел, да и я немолод уже, память дырявая, всего и не припомнишь…

— Тогда не трать время и скажи сейчас, пока помнишь вопрос.

— Какой вопрос? — Чондэ прерывисто вдохнул, заставляя Смерть мягко засмеяться. — Шучу. Так, ты отныне Оле-Лукойе.

— Кто? — не понял молодой человек.

— Оле-Лукойе, — повторила Смерть. — Работа, конечно, ответственная, но не пыльная. Просто укладывать деток спать и открывать над ними зонтики. Ничего сложного.

— Что? — только и смог еле выдавить Чондэ.

Он ошарашено смотрел на Смерть, и взгляд его постепенно тускнел. Если с самого начала он воспринимал все это как досадную неприятность, вроде летней отработки в школе, которую нужно просто сделать и свободно гулять, то теперь это стало огромной проблемой. Когда он услышал слова «деток», «укладывать» и «спать» в одном предложении, ему показалось, что самый страшный кошмар воплотился в реальность. Он никогда не верил в концепцию рая или ада, так же как и в существование Бога, но сейчас ему кажется, что зря, потому что он определенно в аду. Это терзало его всю его жизнь, а теперь вместо обещанного и желаемого забвения, ему придется снова с этим столкнуться. Это определенно расплата. Так он думал.

— Ты уверен, что я подхожу для этого? — осторожно поинтересовался он, смотря в пустоту.

— Конечно, — мягко и в то же время очень устрашающе произнесла Смерть, будто бы прекрасно знала, какая это проблема для Чондэ, — кто же, если не ты?

— Любой другой, кто хоть чуточку больше меня любит детей…

— Любой другой, кто хоть чуточку больше тебя любит детей, тут же перестанет их любить. Ты начинаешь ненавидеть все, что любил, когда это становится твоей работой, — назидательно произнесла Смерть.

— Но я… — начал было Чондэ, поднимая жалобный взгляд на Смерть.

— Просто должен принять это и смириться, — она чуть опустила голову в слабом кивке, — тогда ты поймешь, что все не так страшно, как тебе это кажется. На самом деле это очень легко…

— И тем не менее, тебе лучше поискать кого-нибудь другого, потому что я отказываюсь…

Молодой человек развернулся, целенаправленно направляясь к двери, чтобы выйти отсюда.

— Ким Чондэ! — голос Смерти угрожающе повысился, и чернота, словно чернила разлитые по воздуху, стала расплываться от ее плаща, заполняя пропитанное светом пространство. — Ты думаешь у тебя есть возможность выбирать? Я говорю, что тебе делать, а ты просто выполняешь! Хочешь ты этого или нет! Это твое искупление. Оно никогда не дается легко и не происходит через приятные вещи. Так что ты просто закроешь свой рот и молча будешь выполнять свою работу, пока я не скажу тебе остановиться!

— И сколько это будет продолжаться? — тихо произнес Чондэ. Он все это время молча стоял спиной к Смерти, боясь повернуться, потому что и без того всем своим существом чувствовал опасность, исходящую от нее.

— Столько, сколько потребуется! — тьма рассеялась, и оттого в комнате стало светлее. — А теперь располагайся, осматривайся и привыкай. Я зайду к тебе чуть позже и проинструктирую тебя обо всем.

С этими словами Смерть вышла в распахнувшиеся двери, оставляя Чондэ одиноко стоять, стискивая зубы, в попытке смириться с тем, что ему предстоит.

Исин молча наблюдающий за этой картиной из-за одного из стеллажей, сделал шаг назад, скрываясь из виду. Все это время он почему-то боялся подойти ближе, будто чувствуя угрозу, которую источала Смерть. Она казалась действительно устрашающей. От нее хотелось держаться на расстоянии. И даже Чондэ, позволяющий себя общаться с ней как со старым другом, чувствовал себя неуютно. Это заложено в людях. Где-то на подкорках сознания. Все боятся Смерти.

Молодой человек сделал глубокий вдох, прислоняясь спиной к стеллажу. Все это казалось ему таким странным. После того, как он узнал обо всем получше, картина, которую он видел, стала изменяться. Как бывает, когда что-то видишь впервые. Человека ли, или же что-то другое. Что-то незнакомое. И первые мысли, чувства, возникающие от этого, кажутся такими странными, когда вспоминаешь о них спустя много времени, после того, как тебе удалось глубже погрузиться в суть предмета. Сейчас Исину даже начинало казаться странным, что он мог воспринимать Чондэ в отрыве от его прошлого. Просто оглядываясь назад, вспоминая взгляды, улыбки, слова, он начинал понимать их причину и потаенный смысл. И без этого понимания все становилось таким плоским. Исин отыскал в личности Чондэ ту глубину, которую не видел раньше, но ощущал.

— Итак, держи, — послышался глухой удар, — тут твои должностные инструкции, правила, памятки… все, что нужно знать, чтобы приступить к работе.

Исин, заслышав голос Смерти у себя за спиной, поспешил к другому концу стеллажа.

Она стояла сбоку от стола, положив руки сверху на огромных размеров толстую книгу в тяжелом переплете. Рядом стоял Чондэ, растерянно и немного испуганно глядя на книгу.

— И мне все это надо прочитать? — удивленно произнес он, поднимая глаза на Смерть.

— Прочитать, выучить, выписать нужное и… расписаться вот здесь, — Смерть выхватила из воздуха пергамент, который положила на стол перед Чондэ, — что ты со всем ознакомился и знаешь, что делаешь.

— Но она же толстенная. Откуда у меня столько времени, чтобы все это прочесть?

— У тебя есть дела важнее? — холодно осведомилась Смерть.

— Нет, но…

— Вот и славно, — Смерть хлопнула по книге, — я зайду к тебе чуть позже, а ты пока садись за книгу.

— А когда я уже начну работать?

— Не раньше, чем ознакомишься со всем этим и сдашь все экзамены.

— Экзамены? — вскрикнул Чондэ. — Какие еще экзамены?

— Разные, — пожала плечами Смерть, — полет, телепортация, основы магии, верховая езда, боевые искусства, психология, педагогика и прочее, прочее, прочее… Все по порядку. По мере необходимости.

— Просто скажи, я начну работать в ближайшие лет так сто?

— Не утрируй, это займет всего год, может быть пару лет, максимум десять…

— Десять? — ахнул Чондэ. — Ты должно быть шутишь!

— А ты как хотел? Думал, что я подпущу тебя к детям, когда ты с собственным зонтом справиться не можешь? Если тебя это угнетает — поплачь, а потом приступай к чтению книги. Раньше начнешь — раньше закончишь. Дальше будет легче.

— Вранье…

— Что? — не поняла Смерть.

— Вранье, — повторил Чондэ. — Дальше никогда не бывает легче. Препятствия идут на повышение, не на понижение.

— Как только ты справишься с ними, идти дальше будет легче, потому что они более не будут проблемой. Поверь мне, первые пара лет всегда сложные, но когда освоишься — все пойдет как по маслу. Сможешь справиться с этим с закрытыми глазами.

— Хотелось бы верить…

Исин вздрогнул. Прямо рядом с ним послышался голос, и он немедленно повернул голову, замечая рядом с собой Чондэ, стоящего в руках с папкой. Он очень внимательно изучал ее содержимое, задумчиво касаясь пальцами губ, и иногда бормотал что-то себе под нос.

— Допустим, я нашел ее, — вскрикнул он, — что дальше?

— Внимательно изучи. Страхи, пристрастия, симпатии — все это может пригодиться…

Исин задумчиво попятился, обходя стеллаж. На кожаном диване расслабленно раскинулась Смерть. Она смотрела куда-то в сторону двери, подперев голову рукой, удобно устроенной на спинке дивана. Заметно было, что она прислушивается к звукам, чтобы понять, что делает Чондэ.

— Я не запомню их всех! Это просто сумасшествие! Их же сотни и тысячи, а я должен держать всю информацию о каждом в своей голове! Да я даже их имена запомнить не могу…

— Тебе так только кажется, — вздохнула Смерть. — Первое время будешь немного путаться и постоянно сверяться, но потом запомнишь каждого.

— А что делать с теми, которых здесь нет? — Чондэ выглянул с другой стороны стеллажа.

— Узнавать, — пожала плечами Смерть, — иначе никак.

— Хочешь сказать, что здесь информация не о каждом ребенке?

— Разумеется нет! Откуда бы ей здесь взяться?

— Ну, не знаю, появится магическим образом. Прынь и все.

— Прынь и все? — усмехнулась Смерть. — Каждый ребенок — чистый лист. О том, как повернется его жизнь, знает только он и время.

— А как же предназначение? Как же нити судьбы? Все предрешено и так далее, и тому подобное…

— Нити судьбы? Предназначение? О чем ты? Где ты нахватался этих глупостей? — Смерть с усилием поднялась с дивана. — Ты хоть понимаешь, какая это работа, придумать каждому путь, которому он должен следовать? Да ни у кого на это фантазии не хватит. А еще же нужно следить, чтобы он не свернул на кривую дорожку и сделал все так, как это было запланировано… Да нам всем придется побросать все свои дела и заниматься только этим…

— То есть, нет никакой судьбы?

— Судьбы? — Смерть задумчиво замолчала. — Как бы тебе объяснить. Понимаешь, судьба — это череда событий, которые случаются в твоей жизни по зависящим или не зависящим от тебя обстоятельствам. Никто не вершит ее за тебя, иначе в чем смысл Страшного Суда, если твоя жизнь движется по строго заданному маршруту? Может произойти все, что угодно. Любой исход. Все зависит только от твоего выбора. Просто люди часто жалеют о том, что в свое время приняли неправильное решение, и чтобы не корить себя за глупость, они перекладывают все на судьбу. Это лишь оправдание для тех, кто не может принять свои ошибки и попытаться их как-то исправить. «Так просто должно было случиться». «Значит, такова моя судьба». Вот что они говорят.

Чондэ задумчиво нахмурил брови и захлопнул папку в своих руках. Это место немного поменяло его представление о мире в целом. И даже такие, казалось бы, мелочи, с одной стороны очень очевидные, а с другой сомнительные, меняли его взгляд на многие вещи.

— Иногда что-то случается, Ким Чондэ, а иногда чему-то просто не дано свершиться. И это судьба.

— Я не понимаю, — Чондэ задумчиво коснулся пальцем лба, зажмуривая глаза, будто так ему было легче думать, — ты говоришь противоречивые вещи. Или… я просто дурак и не понял ничего из того, что ты сказал.

— Просто запомни, что все, что происходит в твоей жизни — судьба. Всегда случается так, а не иначе, но не потому, что этого захотел дяденька, сидящий наверху, а потому что ты сам так решил. Все случается так, как случается. Это неотвратимо. И это целиком и полностью твой выбор. И если ты все еще ищешь в моих словах лазейки, чтобы оправдать разрушенную собственными руками жизнь, то тебе пора остановиться и признать, что это была твоя ошибка. Вместо того чтобы искать себе оправдания или перекладывать ответственность на судьбу, возьми себя в руки и попытайся все исправить.

Смерть подошла к Чондэ, сентиментально похлопала его по плечу, и направилась на выход.

— Это не так уж и сложно, — послышался голос Смерти за спиной, — нужно просто найти с ним общий язык.

— Общий язык? Ты предлагаешь мне вести с ним светские беседы за чашечкой чая? — вскрикнул Чондэ. — Этот глупый зонт! Почему с ним столько проблем!

— Перестань, он не станет тебя слушать, если ты будешь себя с ним так вести. Просто покажи кто тут главный и…

Послышался грохот. Исин повернулся, какое-то время прислушиваясь к нему.

— Чондэ! — послышался крик из другого конца кабинета.

Чжан Исин замер, прислушиваясь к звукам. Грохот продолжался. Через равные промежутки времени. Бух. Бух. Бух. И с каждым разом он звучал все громче. Исин пытался понять, что может издавать такой звук, пока не почувствовал, что что-то стало отбрасывать тень, закрывая свет, льющийся с потолка. Он, помедлив, поднял голову, в ужасе осознавая, что ближайший стеллаж очень медленно наклоняется, грозясь упасть прямо на него. Исин еще какое-то время думал, что с ним случится, если этот стеллаж упадет прямо на него, но не найдя ответа принял единственное верное решение — спасаться бегством. К счастью, ему удалось отбежать в сторону раньше, чем стеллаж с грохотом рухнул на пол.

Молодой человек перевел озадаченный взгляд с упавшего стеллажа на другой конец кабинета, где на полу у самой стены сидел Чондэ, вокруг которого были раскиданы папки и пергаменты. Кажется, он сам с трудом понимал, что только что случилось, и, судя по всему, благодаря тому, что только что влетел в стену.

— Что ты творишь? — вскрикнула Смерть, хватая его железной перчаткой за ворот и поднимая в воздух.

— Я ничего не делал! Просто практиковался, как ты и советовал… Мне удалось его призвать, — он вскинул вверх руку с зонтом, потрясая им, — все было хорошо. Ничего не предвещало беды. Я собирался полетать, открыл его, уже начал подниматься, а потом — бах! — я в стену, стеллаж на пол. Что-то произошло, а что — поди разбери. Опять козлит.

— Ким Чондэ, — со вздохом проговорила Смерть, — если ты не в состоянии справиться с собственным зонтом, что говорить о всем остальном?

— Я тебе сразу сказал, я для этой работы не подхожу…

— Или просто не хочешь подходить. Перестань сопротивляться всему этому.

— Да сколько можно? — голос слышался со стороны двери. — Каждый раз одно и то же. Я понимаю, что управляться с зонтом сложно, но не настолько же! Ты как будто специально влетаешь в каждое препятствие на своем пути!

Исин обернулся. В открытые двери уверенно и очень раздраженно вошел Чондэ с зонтом в руках. Вид молодого человека оставлял желать лучшего. Одежда была в беспорядке, где-то даже порвана. На лице множество царапин, губа разбита, начинали проявляться очертания синяков. Волосы больше походили на гнездо. В них были ветки и листья, ко всему прочему они были присыпаны чем-то похожим на пудру.

— Я специально, что ли? — Чондэ развернулся, вскидывая руки. — Я не могу с ним справиться. Мне казалось, что мы нашли с ним общий язык, но полеты на нем это просто не мое! У него видимо какие-то предубеждения по поводу того, чтобы я летал на нем!

— Это всего лишь зонт, Ким Чондэ!

— Это магический зонт! Ты сам мне втирал об общем языке! Мы просто не подходим друг другу! Замени его мне или замени меня ему!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: