Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Компоновка художественно-публицистического текста




 

Итак, мы знаем, что автору художественно-публицистического текста надо скомпоновать множество разнородных элементов – событийных, портретных (и прочих описательных, так как иногда описываются пейзажи, интерьер и т.п.), нужно также как-то ввести собственные рассуждения, передающие интерпретацию и оценку описываемого, а кроме того и собственные действия (исследование события, построение текста). Чтобы текст получился стройным, чтобы введение разнообразных его элементов получило мотивировку, в нем должен быть некий стержень. На эту роль автор выдвигает один из смысловых элементов, в качестве такового могут выступить: событие, рассуждение, реализующее логическую схему текста, и метасобытие.

Формирование композиции происходит так: элементы, составляющие выдвинутый на первый план компонент содержания, распределяются по всей площади текста и становятся тем каркасом, к которому крепятся все другие элементы. Поэтому и возникают три типа композиции: событийная, логическая и метасобытийная.

 

Событийная композиция

 

Событийная композиция организуется поставленным в центр изложения событием, через компоненты которого вводятся в текст аналитические, описательные и метасобытийные элементы. Событие может быть подано, как было показано, с соблюдением или с нарушением хронологии. Мало того, даже эпизоды события могут подаваться с разрывами. Но суть такой композиции одна: эпизоды события – это опорные точки, держащие на себе всю конструкцию текста.

Рассмотрим очень четкую по композиции зарисовку К.Г.Паустовского «Хранительница» (1946 г. Собр. Соч. М., 1958. Т. 6. С. 327-331). Текст написан в форме авторского «я», ракурс – «участник события», текст многособытийный (в нем два события). В основе композиции лежит рассказ о встрече на рыбалке:

Я вычерпывал из лодки воду банкой от мясных консервов <…>чья-то тень упала на лодку. Я поднял голову. На пристани стояла женщина в очках, в черном, выгоревшем от солнца платье. Женщина держала большую стеклянную банку. Рядом с женщиной стоял белобрысый и очень серьезный мальчик – босой и без шапки.

- Товарищ, - сказала женщина, - разрешите на вашей лодке отъехать на середину водохранилища. На пять минут. Взять пробу воды. Вам не придется грести. Сеня за вас погребет

Я согласился. Лодка отчалила.

Событие неспешно развивается:

Она зачерпнула банкой воду и посмотрела на свет; Женщина помолчала, вылила из банки воду за борт и набрала свежей воды; Ну вот, спасибо вам за лодку, - сказала женщина. – Греби, Сеня, к берегу. Пора в лабораторию.

Текст назван «Хранительница», из чего мы заключаем, что это главная героиня зарисовки. Как подан ее портрет, мы уже видели: введение его мотивировано деталью основного события (повествователь увидел…). Основное событие мотивирует введение других сведений о героине, в том числе главного. В лодке, естественно, участники события разговаривают. И вот в одной из реплик женщины всплывает повод рассказать о втором событии, составляющем текст:

- Вы здесь давно живете?

- Давно, - ответила женщина. – Сорок лет. Я учительницей здесь была. Потом служила хранительницей дворца в Маврине. Знаете?

- Знаю.

- Из-за дворца мы с Сеней и подружились, - сказала женщина. – Помнишь, Сеня?

И далее вводится рассказ о том, как в октябре 1941 года, когда немцы подошли к Маврино, хранительница дворца решила его сжечь, чтобы он не достался врагу (Раскрадут, загадят, увезут к себе в Германию. Ни за что не оставлю. Сама все уничтожу, а им не оставлю). И тут появляется Сеня: Стоит в дверях, держится за бронзовую ручку. Белый весь, трясется. Говорит тихо, одними губами: «Что ж это вы делаете, Клавдия Сергеевна?» Слова мальчика «Эх, вы! Струсили! В немцев поверили! Наши их отобьют, нипочем сюда не пустят, а вы дворец спалите. Вам народ спасибо не скажет» заставили женщину опомниться. Они затоптали огонь. А вскоре началась танковая атака. Наши танки идут потоком, крушат, давят, сшибают немцев, гонят их в кромешную ночь.

Интерпретация образа героя тоже привязана к основному событию. В начале знакомства, когда еще и речи не было о дворце в Маврине, происходит такой разговор:

- Вы хранительница этой воды? – спросил я.

Женщина усмехнулась.

- Пожалуй, что так, - согласилась она. – Я слежу за чистотой воды, делаю анализы. Для водоснабжения Москвы.

А позже выясняется, что она была хранительницей дворца и хотела его сжечь, чтобы охранить его от разграбления. Так, без специальных авторских формулировок, за счет сопоставления деталей изложения (то есть за счет подтекста) формируется авторская оценка. Героиня – действительно хранительница чистоты и красоты, и именно на таком стремлении сохранить богатства своей земли и взросла наша победа в войне (вспомним, что это произведение 1946 года, когда общество начинало осмысливать опыт войны).

Вариантов мотивировки главным событием введения остальных смысловых элементов в текст множество. Но принцип компоновки в рассмотренном тексте проявляется четко.

 

Метасобытийная композиция

 

Нужно отметить, что метасобытийные элементы, положенные в основу текстовой конструкции, являются менее яркими по сравнению с событийными. Их композиционная функция проявляется приглушенно, не бросается в глаза, так как на первом месте стоит все-таки анализ жизненного материала и адресат следит за его освещением, а не за техникой письма, не за связующими средствами. Но свою мотивирующую композиционную функцию метасобытие выполняет исправно.

Рассмотрим очерк И.Руденко «Мишень» (Всего одна жизнь. М., 1984. С. 185-195). Событие, исследуемое журналистом, - отвратительно: военрук школы подговорил трех старшеклассников убить собаку, принадлежавшую одной из учениц этой же школы (его привлекла роскошная рыжая шкура собаки). Композиция очерка определяется метасобытием: сначала «герои» (военрук и старшеклассники) в разговорах с повествователем лгут, оправдываются, обвиняют журналиста в том, что тратит время на всякие пустяки, но, наконец, рассказывают правду. Вся эта динамика обеспечивается именно усилиями журналиста, а их фиксация в тексте позволяет вводить данную информацию. Отметим, кстати, что метасобытие дается с хронологическими смещениями, что не меняет его композиционной нагрузки. Очерк начинается так:

Утро, парк. Тишина, скамейка. Все позади, и можно, спрятав блокнот, молча посидеть, вдыхая запах первой травы и влажного после ночного дождя камня. Напротив скамейки – памятник. На памятнике надпись, слова наркома Клима Ворошилова – о стрелке, лихом и метком. Я читаю эти слова, и тишина во мне внезапно взрывается – все, что осталось там, позади, за этой тишиной, в днях командировки, и что было пока лишь смесью фактов, лиц, слов, вдруг выстраивается, нанизываясь на четкий стержень простых, но таких знаменательных слов: «Это был лев с сердцем милого ребенка.

А далее «под руководством» метасобытия выстраиваются встречи и разговоры, авторские рассуждения и оценки:

- Вам спеть?

Светлые волосы в две косички, По-детски припухлые губы, И радостная готовность глаз. Это Люда Попович.

- Вы – за опытом?

Темная крупная голова, Крепко сбитая фигура. Обветренное лицо. Это Степан Ефимович Никишин. Учитель. Ему чуть больше сорока, но что-то неуловимое делает его старше.

Оба они решили, что я приехала в школу за чем-то хорошим…Но и Люду и Степана Ефимовича мне сразу – правда, по-разному – приходится огорчить: не из-за звонкого Людиного голоса и не из-за опыта Степана Ефимовича приехала я в их школу. А из-за собаки. Рыжей и белоногой, большой, но по-щенячьи ласковой, встречи с которой так ждал маленький Тарасик и которая два года – почти всю свою собачью жизнь – провожала Люду из села до школы.

И которую Степан Ефимович убил.

Так введены и описаны главные герои. Далее покажем изложение схематично:

Из Москвы – и из-за собаки? – этот вопрос часто задавали мне в Клевани (далее эти «задающие вопрос» рассказывают о школьных делах, а Степан Ефимович жалуется на «происки врагов», которые выдумали эту историю с собакой).

В письме в редакцию рядом с фамилией военрука упоминались еще три – ребята из 10-го «А» (ребята спокойно объяснили мне, что вышла осечка: они хотели напугать хоть одну из собак, что в их три лазят, поставили капкан, попалась эта, ну, с такой красивой шерстью. И всё? «И всё», - сказали они, глядя мне прямо в глаза).

Встреча журналиста и директора школы с учениками младших классов: Нам доверяют страшную тайну: в местах, одним им известных, хранятся доказательства жестокой расправы.

И вот мы снова с Никишиным в пустом классе (снова военрук рассказывает о своей успешной работе в школе). – Послушайте! – не выдерживая, почти кричу я тут, в классе. – Мне мама Люды… Да будьте же вы наконец мужчиной! <…> - Ну, ладно, - говорит устало Никишин, - сдаюсь (следует рассказ о том, как все произошло).

Истину до конца раскрывают ребята: «Сегодня он сказал: “Запираться уже бесполезно”». Дал разрешение, и они заговорили.

Авторские оценки также прикреплены к метасобытийным эпизодам. Например, в последнем разговоре Никишин с гневом говорит: Да зачем, зачем вам истина? В своем размышлении по поводу разговора повествователь отмечает: Но если учителя будут спрашивать, зачем нужна истина, то придется в «Красную книгу» записывать не только собак…

Композиция, подчиненная метасобытию, очень сложна. Сложность ее требует большого искусства повествования, хорошего вкуса, чувства меры, чтобы рассказ о собственных действиях не заслонил того жизненного материала, анализ которого и является целью выступления.

 

Логическая композиция

 

Закадровый комментатор (форма третьего лица), размышляющий и вспоминающий повествователь (авторское «я») могут мотивировать логическую композицию. Основной «несущей конструкцией» такого текста становится его логическая схема. Рассмотрим очерк А.Аграновского «Техника без опасности» (1970 г. Избр. М., 1980. С. 526-536). Текст делится на несколько разделов, цель которых формулируется автором, за счет чего и раскрывается ход мысли.

Начало: Лучший и пока единственный способ продлить жизнь – это не укорачивать ее. Моя тема: техника безопасности. Шире: проблема охраны труда. Мы рассмотрим ее на примере сельского хозяйства. Почему? Труд крестьянина – самый здоровый труд; лучше всех знают об этом горожане. Но вот цифра: в 1968 году уровень травматизма в деревне был у нас в 1,3 раза выше, чем в среднем по народному хозяйству страны.

Раздел 1. О юристах, санитарных врачах: Заботу о человеке они, конечно, признают – как девиз, как лозунг. Однако, по их убеждению, охрана труда мешает производительности труда. А коли это так, то можно «проявить понимание», можно ради главного и отступить. На самом же деле охрана труда помогает росту производительной силы труда. Мы толкуем пока о морально-правовой стороне проблемы.

Раздел 2. Можно ли обеспечить безопасность? – перейдем к технической стороне проблемы. <…> Вывод: решить эти задачи можно, факт… - Ладно, - сказал Бойков. – Давайте начистоту. Допустим, мы прибавили скорость, мощность, долговечность. Тут легко выявить экономический эффект, и заводу за это платят. А если я снижу запыленность на двадцать семь процентов, какой будет эффект? Ясно теперь?

Раздел 3. Все во мне противится денежному расчету, когда речь идет о здоровье людей, но, что поделать, возьмем счеты. Мы подошли у экономической стороне проблемы. …Скорость – не спорт, нас интересует эффективность агрегата, управляемого одним человеком, ежели он не может реализовать мощность, заложенную в машине, то дальнейшее увеличение скорости, которое стоит недешево, попросту лишается смысла. Так обстоит дело с экономической стороной проблемы.

Заключение. «Человек дороже машины» – это в наших условиях не просто лозунг. Действительно дороже – и в философском смысле, и в нравственном, и в социальном, техническом, политическом. И в самом простом, денежном, - тоже.

Совершенно очевидно, что текст подчинен логике развертывания авторской концепции. Событийные элементы вводятся с привязкой к аналитическим элементам. Например, в разделе 3 в связи с разговором о скоростях и экономии автор пишет: Я видел новые, 150-сильные тракторы на Кубани, на полях института, который испытывает их… Уже выросли трактористы второй формации, которые «старых» (то есть распространенных повсюду) скоростей вовсе не знали. И далее рисуется сцена – разговор с таким «трактористом второй формации».

Это три основных способа объединения содержательных элементов в художественно-публицистических текстах. Но мы уже видели, что эти элементы сами допускают композиционное варьирование, поэтому комбинация вариантов создает возможность безграничного разнообразия текстов данной разновидности.

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных