О том, как Нестан-Дареджан была заключена в крепость Каджети
Закатилось наше солнце, И с тех пор в тоске великой День и ночь я размышляла О девице солнцеликой. Стал мне дом мой ненавистен, И наряды, и ковры, И Усен-клятвопреступник Стал мне мерзок с той поры.
Раз, с прогулки возвращаясь, Шла я около харчевни. Тут для путников усталых Был приют устроен древний. Под деревьями сидели Три усталые раба, И была на них одежда Запыленная груба.
Незатейлив был их ужин, Но они не унывали; О дорожных приключеньях Двое весело болтали. Третий раб молчал и слушал, И когда дошел черед, Молвил он: «Все эти басни Знает издавна народ.
Но со мной случилось, братья, Нечто странное сегодня. Мир велик, различны люди, И на всем рука Господня, Но такое, братья, чудо Я увидел в первый раз. Ваша речь была крупою, Будет перлом мой рассказ.
Раб великого царя я, Повелителя Каджети. Умер он. Росан и Родья От него остались дети. Их воспитывает ныне Дулардухт, сестра царева, Хоть и женщина царица, Но характером сурова.
Дети счастья и удачи, Мы разбоем промышляем. Ночью грабим караваны И торговцев убиваем. Сто рабов в отряде нашем, И Рошак – наш предводитель. Уж немало он сокровищ Перенес в свою обитель.
Ныне, полночью глухою, Наш отряд в степи скитался. Вдруг какой-то свет чудесный Перед нами показался. Мы коней остановили, Пораженные виденьем. «Уж не солнце ль там спустилось?» – Я сказал с недоуменьем.
«Нет, – ответили другие, – Это свет звезды падучей». – «Вздор какой! – сказали третьи. – То луна глядит из тучи». Растянулись мы по степи, И вперед пошли лавиной, И виденье окружили, Что сияло над долиной.
И раздался нежный голос В том колеблющемся свете: «Я – гонец из Гуланшаро, Еду нарочным в Каджети. Кто вы, путники ночные? Что вы встали предо мною?» И возник пред нами всадник, Сходный с юною луною.
Словно молния ночная, Все лицо его светилось, Из очей лилось сиянье И по воздуху струилось; Точно копья из агата, Были длинные ресницы… И Рошак отважный понял, Что пред нами лик девицы.
Мы девицу задержали И спросили: «Кто ты, дева? Почему одна ты едешь?» Но, исполненная гнева, Наша пленница, рыдая, Не сказала ничего нам… Жаль тебя, луна ночная, Поглощенная драконом!
И сказал Рошак нам: «Братья, Не простое это дело, Не случайно незнакомка Платье воина надела. Бог ее послал нам в руки, Отведем ее к царице. Дулардухт довольна будет И заплатит нам сторицей».
Мы на этом согласились И в Каджети поскакали. Дева плакала безмолвно, Опустив конец вуали… Я заехал в Гуланшаро И купил товаров кучу. Догоню друзей я завтра, Если лошадь не замучу».
Раб свою закончил повесть. Услыхав ее случайно, Я возрадовалась сердцем В этот день необычайно, Луч затеплился надежды, Иссушился слез поток. Но до пленницы несчастной Путь был страшен и далек!
Двух рабов, как сажа черных, В доме я своем имела. С детства эти эфиопы Колдовское знали дело: Стать невидимыми глазу Без труда они могли И, как тени, проносились Над просторами земли.
Я послала их в Каджети, И они слетали мигом И, вернувшись, рассказали Мне в смущении великом: «Дева в башне неприступной На скале заключена, И с царевичем Росаном Уж помолвлена она.
Но царице не до свадьбы: Дулардухт объята горем – У нее сестра скончалась, Где-то жившая за морем. Дулардухт за море едет И с собою хочет взять Колдунов своих искусных И бесчисленную рать.
Показался неприступным Нам великий город каджей. Там скала стоит до неба, Вся оцепленная стражей, И внутри скалы той чудной Проведен подземный ход – Он на самую вершину, В башню пленницы ведет.
Стерегут проход подземный Десять тысяч самых лучших Юных витязей отважных И воителей могучих, И у трех ворот стоят там По три тысячи людей». Горе мне с тобою, сердце! Нет защиты от цепей».
Автандил, купцом одетый, Услыхав известья эти, Молвил: «О Фатьма, скажи мне Все, что знаешь о Каджети, Если оборотни каджи Или духи – объясни, Почему людьми простыми Смертным кажутся они?»
«Нет, не оборотни каджи, – Так Фатьма ему сказала, – Колдуны они простые, Но вреда от них немало. Кто пойдет на них войною, Будет мигом ослеплен, И вернется из похода Чуть живой в отчизну он.
Что творят они над нами, Эти злые изуверы! Подымают ураганы, Топят лодки и галеры, По воде умеют бегать И взлетают в высоту, Ночь сияньем освещают, Днем наводят темноту».
Автандил с Фатьмой расстался И вознес молитву Богу. «Боже, – он сказал, – недаром Я отправился в дорогу. Ты на путь меня наставил И привел меня сюда. Не оставь меня, великий, Если встретится беда!»
Автандил проснулся утром, Преисполненный надежды. В этот день решил расстаться Он с купеческой одеждой. Снова витязем оделся И хозяйку пригласил. Лев, от муки исцеленный, Стал светилом из светил.
Лик его, подобный розе, Я сравнил бы с пышным садом. Вот на зов Фатьма явилась, Он уселся с нею рядом, Улыбнулся он хозяйке, И румян и белолиц, И на садик роз упала Тень от хижины ресниц.
И сказал он ей: «Не гость я, Не начальник каравана, Я – великий полководец Государя Ростевана. Рать подвластна мне большая, И доспехов полон дом. Лишь на время пред тобою Я прикинулся купцом.
Есть у нашего владыки Дочь – царица Тинатина. Чтоб руки ее добиться, Я покинул господина. Отыскать я обещался Деву, лучшую на свете, – Ту, которая томится Ныне в крепости Каджети».
И Фатьме поведал витязь О любови Тариэла: «О Фатьма, клянусь тебе я – Нет любви его предела! Помоги спасти мне деву, Истомленную в неволе! Пусть влюбленные воссядут На отеческом престоле.
Мы пошлем раба в Каджети, Пусть к царевне он слетает, Пусть снесет посланье деве И о новостях узнает. Мы со временем исполним Все, что скажет нам девица. Уж недолго ей осталось В заточении томиться!»
И Фатьма в ответ на это Прошептала: «Слава Богу! Ты меня утешил, витязь, И наставил на дорогу». За рабом она послала. Тот пришел, как ворон черный, И собрался в путь далекий, Госпоже своей покорный.
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|