Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ПОСЛЕДНИЕ СТОЛЕТИЯ МОНАРХИИ




Характеры и судьбы сменяющих друг друга королей различны, но медленное усиление централизации управления происходит почти без перерывов. И, бесспорно, важнее Итальянских войн был ордоннанс 1535 г. из Вилле-Коттере, изданный при Франциске I <Франциск I (1494-1547) - первый король из Ангулемской ветви Валуа с 1515 г.>. Он предусматривал, в частности, чтобы впредь юридические документы, до сих пор издаваемые на латинском языке, писались на французском по всему королевству. Таким образом, употребление французского языка становилось обязательным для всех местных администраций. До тех пор на Юге документы издавались на языке «ок». Но в годы, последовавшие за изданием ор-доннанса Вилле-Коттере, почти все управленческие книги на Юге очень быстро начинают заполнять по-французски. В результате старый и славный местный язык перестает быть письменным, а французский становится обычным языком не только знати, бывающей при блестящем дворе последних Валуа, но и чиновной буржуазии. С этого времени лангедокский язык становится лишь разговорным и быстро распадается на местные диалекты. И по сей день он остается народным языком, то есть в основном языком тех, кто не умеет ни читать, ни писать; мало-мальски культурный человек пишет и говорит по-французски.

Здесь можно было бы и остановиться, отметив, что ордоннанс Вилле-Коттере ставит окончательную точку в южном сепаратизме. Отныне Лангедок - часть Франции, с тем же статусом, что и Нормандия или Бургундия. Однако он сохраняет некоторые своеобразные черты, не замедлившие проявиться во время великого кризиса религиозных войн. Почти с самого начала Реформация в форме кальвинизма находит между Роной и Гаронной,


приблизительно в тех местах, где некогда процветали учения ка i аров и вальденсов, многочисленных приверженцев. Первая мысль, приходящая на ум: мы присутствуем при воскрешении средневековых ересей после двух столетий забвения. Многие протестанты сами думали так, и поэтому, например, один из их пасторов, красноречивый Наполеон Пейра, в прошлом веке стал защитником альбигойцев. Следует, однако, присмотреться поближе. Тогда мы заметим, что области распространения протестантизма не в точности совпадают с теми, где когда-то проявилось наибольшее влияние катаров. Ним, к примеру, в средние века всегда был католическим городом. В целом можно сказать это же и об области Севенн. А ведь там протестантизм сразу же имел наибольший успех.

Правда, все происходило немного иначе в некоторых частях Альбижуа. К примеру, мы видим, что в Рокекурбе, в Кастре, совсем рядом с холмом Сент-Жюлиан, где недавно были открыты несомненные следы существования катарского культа, к моменту прихода Реформации была еще жива какая-то память о нем. Г-жа Пулен, руководившая раскопками холма, пишет: «Два первых пастора реформатской церкви, назначенные в Рокекурб столкнулись внутри собственной церкви с тем, что некое ядро верующих возражает против возведения храма. Было ли это связано с желанием "поклоняться в духе и правде" или с привязанностью к другому святилищу?» возможно катарское происхождение подобного сопротивления, ибо никакого другого святилища, кроме Сент-Жюлиан, здесь быть не может. Эта вероятность еще больше увеличивается, если мы заметим, что прозвище одного из этих первых протестантов было Катарель, а один из его предков в завещании 1538 г. отказал имущество своей дочери Эсклармонде. Это женское имя, известное только по дому Фуа XII-XIII вв., не было в ходу и также свидетельствует о сохранении неких традиции.

Впрочем, странным было бы как раз их отсутствие, и в наши дни поиски в фольклоре провинции следов верований, почти стертых временем, имеют определенный успех. Итак, за редким исключением, прямой связи между последними катарами и первыми протестантами нет. Однако несомненно и то, что долгая деятельность инквизиции развила на Юге стойкий антиклерикализм, который еще не раз проявится в течение грядущих столетий. Подобное состояние духа, бесспорно, благоприятствовало первым проповедникам Реформации, но очень опосредованно. Действительно, если память о катарах частично и сохранилась, то не в образованных классах, а к Реформации прежде всего присоединились они или, по крайней мере, часть их. В плане географическом во времена Лиги <Лига католическая в 1576 г. бьша создана герцогом Гизом для борьбы с королем Генрихом III под видом защиты католицизма. Запрещена, возобновлена в 1585 г. Создана в 1609 г. на землях Священной Римской империи.> мы видим, что Лангедок буквально разрезан пополам: восточная часть провинции вокруг Нима - протестантская, в то время как западная, с Тулузой и Каркассоном, - лигистская. Картина, почти обратная той, что мы наблюдали во времена крестового похода против альбигойцев.

Политические соображения сыграли здесь такую же роль, как и собственно религиозные тенденции. У двух враждующих Лангедоков есть общая черта: они надеются на восстановление муниципальных свобод, постепенно урезанных прогрессом монархической централизации. Но в то же время с протестантской стороны власть старается вернуть городской патрициат, опирающийся на мелкое дворянство, а со стороны католической тон задает простонародье, находящееся под влиянием мона-хов-лигистов. В политическом плане, как и в религиозном, мы наблюдаем борьбу с полной переменой фронтов: Тулуза, бывшая столица ереси, - теперь самый строго-ортодоксальный город, который стремится опереться на Испанию Филиппа II <Филипп II Габсбург (1527-1598) - король Испании с 1576 г.>, как некогда принимал в своих стенах Педро II Арагонского. То же мы видим еще раз, и в совершенно ином контексте: религиозный сепаратизм и сепаратизм провинциальный не совпадают и на сей раз даже противостоят друг другу. Оба Жуай-еза, герцог и его брат капуцин, тот брат Анж, который «брал, бросал, снова брал то кирасу, то власяницу», подчинились лишь в 1596 г. по договору в Фолембре <Герцог Жуайез и капуцин брат Анж - в 1596 г. одно и то же лицо. Это Анри де Жуайез (1567-1608). В молодости граф де Бушаж, в 1587 г. постригся в монахи после смерти жены, Катрин де Лавалетт, и принял имя «отец Анж». В 1592 г. покинул монастырь (после смерти его брата Анна в 1587 г. титул герцога де Жуайез перешел к нему) и встал во главе отрядов Католической лиги в Лангедоке. Примирившись с Генрихом IV, был назначенгубернатором Лангедока. В 1600 г. вернулся в монастырь. Из его братьев в это время был жив еще один - Франсуа де Жуайез (1562-1608), с 1582 г. кардинал и архиепископ Нарбоннский, позже протектор Франции в римской курии, архиепископ Тулузский, архиепископ Руанский и папский легат во Франции; может быть, под вторым братом надо понимать его. По договору в Фолембре в январе 1596 г. герцог Майеннский, вождь Католической лиги, подчинялся Генрих}' IV.>, почти накануне Нантского эдикта 1598 г. <Нантский эдикт от 13 апреля 1598 г. был издан королем Генрихом IV после его перехода в католичество и коронации в Париже. Он гарантировал гугенотам свободу вероисповедания и богослужения (кроме как в Париже), равные с католиками права на замещение государственных должностей, право иметь свои крепости, самим набирать войска и собирать налоги. Последнее было особо важно для Юга.>

Истинный характер этого великого акта Генриха IV <Генрих IV Бурбон (1553-1610) - король Наварры с 1572 г., король Франции с 1594 г.> часто недооценивали. В ту эпоху никто не представлял, что две различных конфессии могут мирно сосуществовать внутри одного и того же государства. Став католиком, но не имея возможности уничтожить протестантскую Францию и не желая этого, Генрих IV решил создать путем Нантского эдикта внутри католической монархии настоящую протестантскую республику, признающую власть короля, но в остальном самостоятельную, со своими ассамблеями и крепостями. В Кас-тре была «палата эдикта», т. е. суд, состоящий наполовину из католиков, а наполовину из про тестантов. Она обязана была разбирать все споры, возникающие между католиками и протестантами. Крепостями последних были, в частности, Ним и Монтобан; они могли рассчитывать на активную поддержку местных феодалов и некоторых муниципалитетов, таких, как муниципалитет Монпелье, города, где некогда собиралось столько соборов и приверженность которого к католицизму ни разу не поколебалась во времена катаров.

Отныне католики - надежные союзники монархии Бурбонов. Это протестанты предпримут слабые попытки добиться если не самостоятельности, то, во всяком случае, автономии во время смут в малолетство Людовика XIII <Людовик XIII (1601-1643) - король Франции с 1610.>. Это Анри де Роган <Анри де Роган (1579-1638) - герцог, гугенот, полководец. После смерти Генриха IV - глава гугенотской партии. Участник Тридцатилетней войны.>, зять Сюлли <Сюлли, Максимилиан де Бетюн (1560-1641), герцог де - протестант, финансист, первый министр Генриха IV, с 1634 - маршал Франции. Автор книги о правлении Генриха IV и мемуаров.>, властвует в Нижнем Лангедоке, опираясь на Севенны. Король должен прибыть лично, чтобы начать осаду Монпелье, но город добьется права сохранить свою крепостную стену и консулов. Война возобновилась при Ришелье <Ришелье, Арман дю Плесси (1585-1642) - кардинал, первый министр в 1624-1642 гг.>, когда великий кардинал осаждал Ла-Рошель. Роган еще раз поднял Нижний Лангедок и Севенны. В конечном итоге он отстоял веротерпимость, признанную алесским «эдиктом милости» (27 июня 1629 г.) <Алесскип эдикт милости был издан королем Людовиком ХШ после взятия Ла-Рошели королевскими войсками под командованием кардинала Ришелье. Он ликвидировал все политические права и свободы гугенотов, но оставлял им свободу вероис поведания. Введенное Нантским эдиктом равенство католицизма и протестантизма было уничтожено.>, но вместе с тем Лангедок потерял свои последние политические свободы. Штаты продолжали существовать, и Лангедок так и останется до конца Старого режима провинцией с сословным представительством; но на деле Штаты - не более чем декоративный орган, а облагаемый налогом доход, как и раскладку налогов, определяют королевские чиновники. Отчасти именно это вызвало последний мятеж в Лангедоке, мятеж его собственного губернатора Анри де Монморанси в 1632 г. <Монморанси, Анри (1595-1632), герцог де - адмирал с 1612 г., губернатор Лангедока. Примкнув к Гастону Орлеанскому, выступил против кардинала Ришелье и поднял восстание на Юге.> У этого эпизода два аспекта: с одной стороны - интриги Гастона Орлеанского, брата короля, мало интересовавшие провинцию; с другой - недовольство некоторых лангедокских епископов и сеньоров, надеявшихся отвоевать свои былые привилегии. Монморанси был побежден и израненным попал в плен под стенами Кастель-нодари; осужденный на смерть, он был несколько недель спустя обезглавлен в Тулузе. Юг сохранил трогательные воспоминания об этом вельможе, последнем в своем знаменитом роду; однако его поражение и смерть лишь отчасти связаны с историей Лангедока. Ришелье воспользовался этим безрассудным мятежом, чтобы снести последние феодальные крепости и распределить конфискованное имущество между семьями, показавшими лояльность, и таким образом еще раз преобразовал южную знать, как это сделал четырьмя столетиями ранее Симон де Монфор. Отныне Лангедок так хорошо держали в руках, что в смутах Фронды <Фронда (1648-1653) - широкое движение, включавшее буржуазию, духовенство и знать, направленное на ограничение королевской власти. Началось после смерти Людовика ХШ и бьшо вызвано злоупотреблениями регентства.> он не примет никакого участия.

При Кольбере <Кольбер Жан-Батист (1619-1683) - сын купца, финансист, генеральный контролер финансов, фактический руководитель французской политики в 1655-1683 гг.> Лангедок становится одной из главных опытных площадок великого министра. Именно в это время Рике сооружает Южный канал <Южный канал, он же Лангедокский или канал Двух морей, - судоходный канал, соединяющий Бордо с портом Сет на Средиземном море. Рике, Пьер-Поль де (1604-1680) - французский инженер, уроженец Безье. В 1660 г. представил проект создания Южного канала, то есть соединения Атлантического океана посредством системы рек и каналов со Средиземным морем; работы начались лишь через несколько лет. умер за полгода до торжественного открытия навигации в 1681 г.>, а Монпелье украшают памятники, составляющие часть его славы. Старая суконная промышленность, с давних пор существовавшая на южном склоне Центрального массива, получает новый импульс. Об интендантстве Ламуаньона де Бавиля <Яамуанъон де Бавилъ, Никола, маркиз (1648-1724) - интендант Монпелье, был назначен в 1685 г. для «обращения» гугенотов и прославился как яростный их гонитель. В 1718 г. ушел в отставку.>, управлявшего провинцией с 1685 по 1718 гг., можно много сказать и хорошего и плохого. Он придает Лангедоку облик, оставшийся почти неизменным вплоть до конца Старого режима, развивает здесь сельское хозяйство, которое, несомненно, никогда так не процветало, как в XVIII в. Но он же с особой жестокостью выполнял эдикт Фонтенбло, отменивший Нантский. Это привело в 1702 г. к восстанию камизаров <Камизары (от фр. camisa - рубашка) - участники восстания крестьян и городской бедноты, вызванного окончательной ликвидацией свободы вероисповедания, запретом кальвинизма и резким усилением Залогового гнета в Лангедоке. В1704 г. вождь восставших Кавалье, уже одержав ряд побед над королевскими войсками, перешел на сторону короля. После этого отозванная с фронта армия маршала Вилара смогла подавить восстание. Но последние очаги были подавлены лишь к 1715 г.> в Севеннах, движимых еще и глубокой нуждой. По многим своим свойствам феномен странный, и, возможно, между этой вспышкой и пылом, некогда воодушевлявшим катарских Добрых Людей, можно найти некоторую отдаленную аналогию.

Однако оставим сопоставления, скорее поверхностные, нежели точные. Процветающий Лангедок XVII-XVIII вв. окончательно вошел во французское единство, но утратил часть собственного духа. Милая поэзия какого-нибудь Гудули (1580-1649) не воскрешает гения трубадуров, и, возможно, лишь бенедиктинцы из Сен-Мора, дом Девик и дом Вессет, опубликовав в XVIII в. свою научную «Историю Лангедока», возвратили жизнь стершимся воспоминаниям. Теперь Лангедок - такая же провинция, как и другие. Впрочем, его очертания с его столицей Тулузой к концу Старого режима очень своеобразны: в то время как вдоль Роны он доходит до Виваре, то в остальном не соответствует территориям трех бывших сенешальств Тулузы, Каркассона и Бокера. Здешнее дворянство по большей части происходит не из этой провинции и все больше и больше сливается с фамилиями из других областей Франции. Буржуазия с каждым днем офранцуживается, и только народ остается верен старому языку, которому «Цвет развлечений»

очень в малой мере способен вернуть былую славу. Протестантов в Лангедоке явно значительно больше, чем в других местах. Их проповеди, несмотря на репрессии, будут звучать до конца Старого режима. Но и это уже не особенность провинции и имеет мало отношения к ее исконным традициям. В 1789 г. Лангедок созрел для слияния с национальным единством.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных