Маслова Н.П. – Контакты с иным разумом 15 страница

— Прошу лишь подсказать мне, когда закончится лечение Шишкина, — попросила я напоследок. — Чувствую себя ответственной зато, встанет ли он на ноги?

Я торопилась услышать ответ на вопросы и получить какой- то реальный результат — выставку картин сворачивали и уже на следующий день закрывали совсем. Мои «игры» с Тонким миром подходили к своему логическому завершению. Выставка уезжала в другой город.

— Операция с Шишкиным будет завершена, и заканчивать ее будешь ты. Очень скоро. Но ты еще придешь ко мне. Выставку продлят. Я жду тебя.

От слов Николая Рериха мне стало весело и забавно. Удивительно! Несуществующий человек, которого, возможно, придумало мое воображение, решал вопросы так, будто никаких препятствий для него не существовало вообще. Особенно ин-

и тонком плане, как восковую фигурку. Я беспомощно зависла между небом и землей. Словно там, наверху, знали, что «что-то» обязательно свершится, но необходимо, чтобы прошло какое-то время. Для этого надо замереть и подождать.

Остановилось вдруг все живое — не плескались волны, замерли в танце люди на берегу, стих ветер. Все движение сковало. Голову стянуло обручем так сильно, что казалось, она лопнет от боли.

Обычно, когда я находилась около картин Рериха, кто-то невидимый обычно держал меня за загривок. Приходя в себя после очередного шока на выставке, я надоедала Юре: «Почему меня так держат? Почему, как только перестают показывать «кино» или картинки наверху, — отпускают?» И Юра всегда иаходил ответ. Сегодня спросить было не у кого, хотя именно сегодня досталось особенно, и мне требовался совет— череп во время «путешествия на облаке» стягивали обручами, да так, что я испытывала сильнейшие головные боли и после этого не могла сконцентрироваться. Меня протаскивали через обручи, встряхивая с бешеной силой, как пуховую перину, взбивали и колотили. Ничего себе— посвящение!

Держась за голову и все еще зависнув где-то на облаке, я в растерянности стояла перед картиной, заходясь от боли, не зная, какого продолжения ожидать. Как вдруг меня, уже в который раз, развернуло и невидимой силой вновь потащило к портрету Николая Рериха.

Портрет Рериха уже ждал.

— Ты больше не принадлежишь себе. Ты поклялась служить людям, миру, — его голос приобрел металлические нотки, стал официальным, жестким.

Стоя перед портретом, я сжимала виски, саднящие от боли.

— Я очень устала. Конечно, я верю в картинки, которые мне показывают. Хотя, признаюсь честно, я ничего не поняла изтого, что происходило на них. Почему я сижу на облаке, как королева? Значит ли это, что человеку дана какая-то высокая миссия? Даже если и так, то это случилось где-то там — на небе. У меня же есть еще нормальная человеческая жизнь с очень простыми земными задачами. И муж сегодня задаст мне трепку за то, что в моей

Глава4

ШИШКИН

Возвращение на Землю

Весна обретала формы и запахи: снег таял, напитывая землю платой, серые облака светлели — природа готовилась к пробуждению. Был обычный день 26-го марта 1991 года. В городе басто- НШ1И автобусники и утром пришлось пройти пешком. К вечеру дигобусы заработали, заполонили дороги.

Я ехала в Горбольницу №21, где меня ждали врачи, вместе с которыми занималась на семинаре. Их раззадорила моя прошлая не греча с Нелей Петровной, произошедшая у них на глазах. Заинтересовавшись моими видениями, они настояли на разговоре со мной. Накануне встречи я предупредила Любу:

—ОНИ, небесные существа, могутне пустить меня к вам, так к.1к влечении Шишкина что-то еще не завершено. ОНИ сказали, ч ю операция завершена только на космическом плане. Но его «Тонкое, отремонтированное тело» каким-то образом должны иернуть на землю, чтобы «новое» тело соединилось с прежним, к'мным. Когда и как это произойдет— неизвестно. Интуитивно чувствую, что это, а также еще какая-то операция должны произойти в ближайшее время. Так просто мне от этого человека не отвязаться — может снова понадобиться моя энергия. Так что будь готова к тому, что встреча с вами может не состояться,— обговаривала я ситуацию на всякий случай.

—Да ничего не случится, вот увидишь, — убеждала меня J1 юба

I поим сладким голосом, — приезжай.

Автобус медленно проталкивался среди потока машин — мы стояли в автомобильной пробке, где-то недалеко произошла пнария. Пассажиров в автобусе — битком набито. Но как-то тригующей была ситуация с закрытием выставки. Собственными глазами я видела, что на дверях при входе в картинную галерею висело большое объявление: «Выставка закрывается», и стояло завтрашнее число. При этом нарисованный портрет Рериха говорит мне почти человеческим голосом: «Не беспокойся. Выставку продлим».

Трудно, невероятно трудно было даже мне поверить в это. «Будет интересно, если это произойдет, — все же сомневалась я, направляясь к выходу. — Но пора подумать о доме — без элементарных ежедневных кухонных и прочих забот в нормальной жизни все в доме пошло кувырком. Мне взаправду достанется сегодня от мужа за мои фантазии».

На следующий день мне сообщили, что выставку... продлили до 1 апреля — ровно настолько, чтобы хватило времени прийти на нее еще раз и поговорить с портретом.

ничем не выделяешься среди обычных людей, кроме того, что в гпоей голове звучит космическая «какофония». Иты не можешь

I > I махнуться от этого как от назойливой мухи — это уже вторглось и твой мозг, разговаривает в нем, на это надо реагировать, в этом надо участвовать.

Приходится одновременно находиться вдвух мирах: адекватно реагировать на обстоятельства в земном мире — светофоры, пешеходы, машины, и в то же время — находиться в другом мире, неземном. И запоминать то, что видишь. «Картинки» в контакте и ly I яркие, насыщенные цветом, быстро сменяя одна другую. Iliiuo успеть не только их запомнить, но и зарисовать. Важно максимально воспроизвести образы и детали, не упустить суть

II |юисходящего—здесь ничего не повторяется. Невозможно про- с мотреть это еще раз, поставив, как кассету в видеомагнитофон. Не получится! Со временем я научилась тормозить картинки, ч тобы лучше рассмотреть некоторые детали, но это требовало от меня больших усилий и определенных навыков, которые пришли далеко не сразу.

Но если бы задача стояла только запомнить! Приходится иногда участвовать втом, что происходит там, наверху. Почему? Нее нотой же причине: ничего не повторяется! Возможно, с вами ра и оваривают в этот день именно потому, что Звезды расположены благоприятно для вас. Ваши биоритмы, давление, пульс соответствуют тем требованиям, которые необходимы сегодня. II. пожалуй, главный аргумент— ОНИ проникают на Землю и не гупают с человеком в контакт тогда, когда это происходит безболезненно для НИХ и с наименьшим риском для их жизни. Они делают это, если есть чрезвычайная необходимость оказать кому- го или чему-то помощь не Земле. Но тогда они идут на риск...

Вот и сейчас, невзирая на присутствие чужих людей в автобусе, мне со скрипом склонило голову (остеохандроз, однако!). И на меня потоком хлынула информация, перескакивая с одной картинки на другую.

...Перед глазами появился черный квадрат. Он стал расширяться, раздвигаться, превращаясь в лоскут звездного неба. В нею стал вплывать, опускаясь плавно, как парашютисте неба, какой- то необычный предмет. Автобус, где я ехала, двигался медленно, осторожно, нехотя вокруг меня стало меняться пространство. Что-то происходило. Внутреннее чувство подсказало, что операция по восстановлению Николая Алексеевича на тонком плане ЗАВЕРШЕНАокончательно. Его тело сейчас должны вернуть на Землю. «Конечно, его роды должны пройти не как у нормальных людей, а в автобусе!* — успела съехидничать я, как вдруг лопнула сдерживающая пружина, и процесс соединения двух миров, мира тонкого и мира физического, — начался.

Я видела, как бились волны энергии, исходящие от этих двух миров, одна о другую, бились, сталкиваясь и вызывая возмущение энергий. Мне досталось— на голову пошло мощное энергетическое воздействие, я ощутила сильное жжение, покалывание. Где-то на подсознательном уровне я поняла, что таким образом, «подсев» мне на голову, ОНИ установили со мной контакт и именно сейчас хотят «поговорить».

Бытует распространенное мнение, что люди, имеюшие способность к паранормальным контактам, подвержены психическим расстройствам. Как ни парадоксально, но как раз для контакта подобного рода нужно обладать здоровой психикой. В этом есть прямая необходимость— нагрузки, которые испытывает человеческий мозг во время контакта с некими субстанциями, невозможно измерить. Спасает то, что в нашем подсознании есть так называемый контрольный датчик, который во время подключений не дает сойти с ума. Он как бы регулирует перегрузку мозга. Связь же с нужным объектом осуществляется тоже своеобразно: из головы человека, расположенного к контакту, словно торчит маленькая антенна, настроенная на прием сигналов. Но каждый «принимающий» имеет свой индивидуальный «приемник», свою частоту и свой диапазон, обусловленные способностями именно этого человека, а также его возможностями и задачами.

Случается, казалось бы, совершенно невероятное — едешь в трамвае или идешь по улице, и в этот момент непроизвольно начинает работать «антенна» — она принимает сигналы, неслышимые ни для кого, кроме тебя самого. Вокруг стоят обыкновенные люди, которым не дано это ни слышать, ни видеть, в то время какутебя начинается прямой контакт, приправленный не только сложными разговорами, но и красочными видениями. Ты

Хорошо просматривался крупный план картинки. Видно было,

' I ю сам человек покрыт белой тканью и совершенно недвижим. Пошли, за крыльями, сопровождая его, летели санитары, сбившиеся н с гайку. Они сидели друг за другом плотно, как на качелях. Вот- дсльности каждый из них представлял собою сгусток облачности, насыщенной электричеством как грозовая туча, или, возможно, к юранную в пучок энергию. Выстраиваясь, они создавали цепочку,

| де один из них являлся продолжением другого. Сгруппировавшись имеете, они создали своеобразный коридор или плотный, сильный шергетический поток, который держал тело Шишкина, как на канате. Издалека стайка санитаров походила на сгустки тумана, округлые поформе и шлейфом тянущиеся за костяными крыльями. Исрнее, на два небесных потока, которые поддерживали крылья- (н юры и медленно спускали тело Николая Алексеевича с заоблачных иысот. Вот, кажется, все и завершается.

Следующая картинка сменяет уходящую, являясь ее продолжением.

...Вижу себя в больничной палате. Кровать Шишкина пуста.

I рустно сижу перед кроватью и словно чего-то жду, какого-то нужного толчка, пробуждения. На кровати лежит «каркас» от 1ела Шишкина, его физическая оболочка— пустая коробочка, повторяющая формы тела. Неожиданно сверху на комнату наплывает облако, прозрачное, как легкий туман. Оно раздувается, \ величивается в размерах и неожиданно пробивает потолок, образовав дыру, в которую видно темное звездное небо. В сквозную дыру вплывает тонкое «тело» Шишкина, висящее на крыльях. Санитары осторожно спускают его в палату, держа на энергетических потоках, как куклу на ниточках.

Вскочив от неожиданности, я забегала перед кроватью, стала суетиться и делать загадочные пассы, махая руками над одеялом, простынями, подушкой. Как выяснилось позднее, я создавала мощное биополе, своеобразную «биоподушку» над физическим телом Шишкина, которое лежало на кровати в ожидании своего второго «я».

Сделать «подушку» для Шишкина возможно было только из биополя живой энергии человека. Зато время, которое отсутствовало второе «я* Шишкина, его прежняя оболочка «отсырела», пассажиры роптали. Мне приходилось находиться одновременно вдвух реальностях, то тут, тотам. Вавтобусной реальности было тесно, ворчали и толкали пассажиры, в другой — я ныряла в черный квадрат, где рассматривала странные образования и незнакомый предмет, появляющиеся в пространстве.

Предмет в черном квадрате понемногу увеличивался — становилось все более четко видно, как небо прорезал тонкий, прозрачный кусочек крыла, издалека кажущийся очень хрупким. Крыло вплывало в мое зрение так же медленно, как обычно плывет лодка по стоячей воде.

Вдруг движение крыла замерло, остановилось. Крыло зависло в темноте, светясь тонкой косточкой. Его словно специально остановили, зафиксировали английской булавкой, как бабочку на уроке ботаники, — возможно, чтобы более четко рассмотреть его структуру. Затем крыло поплыло обратно— оно отодвинулось на задний план, словно уступая чему-то место. Сбоку на передний план выплыл человек. Кто-то рассчитал всю траекторию движения: сначала в поле зрения попадало крыло, только потом — человек. Человек висит на этих необычных крыльях. Было не трудно понять, что на земной план спускают отремонтированный, сделанный и восстановленный в операционной «механизм» Николая Алексеевича.

Крылья напоминали собой крепления — тонкие, длинные, с натянутыми на основы прозрачными костяными вставками. Они были такими большими, что по масштабу были сравнимы разве что с крыльями летающего ящера.

Но для того, чтобы отремонтированное тело вошло в старую фирму, оставленную на земле, необходимо было подготовить нейтральный режим — вот тут-то и нужна была «биоподушка». Оказывается, в тот момент, когда новое тонкое тело вставляют обратно в физическое тело, срабатывает заветная «биоподушка» и I энергии человека. Именно она выполняет роль смазки или амортизатора, давая возможность смягчить процессы стыковки и безболезненно принять ту энергию, которую принесли ОНИ из другого измерения. Существа, в отличие от меня, знали обо вссЦ тонкостях. Для меня же все происходило впервые. Я всему удивлялась, как ребенок, все мне было в новинку. Суматошно бег ая от одного конца кровати к другому, я попутно приставала г вопросами к санитарам:

— Объясните, за что страдаю? Почему вам, таким сильным и умным, для завершения операции понадобился человек, который в сравнении с вами такой маленький и слабый? Почему вы не можете обойтись без его участия, без его энергии? Зарплаты мне за это не добавят, премию не выпишут. Для чего вам нужен to мной человек?

— Без человека — никак нельзя. Человек является генератором частиц и преобразователем космической энергии, дополняя ее живой энергией своего сердца. Сердце — это огонь. Без человеческого сострадания и любви ничего не произойдет. Именно человек преобразовывает тонкую материю в энергию. Энергии человеческого сердца — бесценны для Вселенной.

«Вот ведь как завернули! — думала я, — Оказывается, человек— существо масштабное и значимое во Вселенной. Нет, не таем мы себе цены, устраиваем войны, разрушаем мир, и все время идем по ступенькам вниз. Когда же — вверх?»

Наклонившись к кровати, я торопилась ускорить процесс и чотела переместить прежнее тело Шишкина, чтобы оно лежало па кровати поудобнее. Требовалось лишь передвинуть его слегка. Я и передвинула. Как санитары засуетились, как испугались! Они категорически запретили мне делать это в будущем!

— Он должен лежать ТАК, КАК И ЛЕЖАЛ!— волновались они.— Ни шевелить его прежнее тело, ни перекладывать ни в косм случае нельзя!

обездвижела. Оставленное тело необходимо было подкачать, как резиновую лодку, чтобы главные жизненные центры приобрели нужную частоту. Затем требовалось активизировать тело и, наконец, сгармонизировать.

Тонкое астральное тело, несмотря на прозрачность, имело точно такую же форму, как и физическое тело Шишкина, — такие же очертания рук, ног, губ, лица. Не переставая изумляться, и холила за санитарами по пятам и, выглядывая из-за широкого плеча, наблюдала за проворными фиолетовыми пальцами. Они успевали делать одновременно два действия — прежнее тело, нежавшее на кровати, натягивали на новую оболочку и тут же

• вставляли» отремонтированное тело в живое физическое. Тела складывали друг в друга, как спичечный коробок — коробочка к коробочку, как матрешка в матрешку, и аккуратно вправляли, выравнивая неровные места.

Санитаров была полная комната. Они были неторопливы, кслали все бережно, осторожно, возились с телом, как с хрупкой игрушкой. Острыми коготочками они исправляли невидимые вмятины, натягивали кожу, вмешали ее в прежние формы, при- iлраивали к выступающим частям новое тело, упаковывали. Но вот уже, наконец, все вставили, вправили, уложили. Почти все время и стояла в стороне и наблюдала, стараясь не вмешиваться.

«Девочка, теперь ты, твоя очередь!» — вдруг прозвучал надо мной голос. Врачи-санитары убрали необыкновенные пальцы- копи, и я немедленно включилась в работу — руки забегали сами. (лиитары словно передали мне свой энергетический канал. Не v шавала свои руки — из пальцев вновь полилась мощная энер-

I ия. В руках ощущался новый приливсилы— я делала Николаю Алексеевичу массаж, вправляла косточки, поправляла пальцы, делала какую-то сложную работу с ногами. Земное тело Шишкина обретало прежнюю форму.

Не знаю, сколько прошло времени,— но я по-прежнему охала в автобусе, среди пассажиров. Он все ехал и ехал, двигаясь как черепаха, и тормозил у каждого столба. Все, что видели мои глаза, на самом деле происходило лишь на тонком плане, в моем мозгу, в нереальном мире. Но я стала понимать, что даже там, в нереальном мире, процедура с Шишкиным затянулась, что я устаю и силы начинают покидать меня. Я боялась, что не успею, не завершу операцию, и тогда с ним что-нибудь случится. Я знала, что ситуация сначала выстраивается на тонком плане, как чертеж будущего дома, и только затем все происходит на земле. Если не

Оказывается, перекладывать земное тело человека с места на место, пока идет космическая операция, категорически запрещено. После перемещения тело может не соответствовать определенным точкам в пространстве, которые его зафиксировали. Не зря старцы, погружаясь в долгие медитации, уходят в горы и прячутся в пещеры — чтобы их случайно не переставили на другое место, стирая с них пыль. Когда душа человека покидает тело, то тело должно быть неприкосновенно, иначе душа не сможет вернуться обратно, так как может потерять ориентиры и не найти путь к дому.

Дальнейшая процедура с телом Шишкина повторяла систему «Матрешка». Ее широко использовали в Египте при захоронении фараонов: саркофаг, в котором находилось тело фараона, вставляли в другой саркофаг, как матрешку, а затем эти соединенные саркофаги вставляли в другой, следующий. Вот и сейчас санитары приблизились к настоящему, земному телу Шишкина, которое лежало на кровати в состоянии покоя, как египетский саркофаг, и стали подтягивать к нему новое отремонтированное тело — астральное.

шголь прохода, задевали за плечо, толкали меня — ничего не замечала! Моя очумелая голова в это время торчала в неведомом мне пространстве, пытаясь разобраться с диковинным человеком, с незнакомцем, вынырнувшим ниоткуда, как черт из табакерки. Я лихорадочно вспоминала, как работать с картинками, чтобы «достроить» его лицо, восстанавливала в памяти технику, которой научили ребята:

Сделай так—когда видишь что-то незнакомое и сомневаешься ч чпом, начни приклеивать к лицу, которое видишь и которое тебе шкк) «проявить», различные лица людей, или морды зверей, или оброни цветов. Не получается — наполняй цветом. Смотри, какое лицо приклеивается, а какое отпадает. То— что приклеится крепко, то и будет настоящим лицом, — говорил в свое время Юра. Я решилась и стала экспериментировать прямо в автобусе:

«Возможно, это фигура его жены?» — подумала я. Она не иыходила у меня из головы, так как в ситуации с лечением была самой активной. Ее лицо в очках маячило передо мной, и мысленно я приклеила его, как почтовую марку, к голове незнакомца.

Что тут началось! Забегали санитары. Они стали сопротив- ыться, держать ее «лицо» и в конце концов близко не подпустили его туда, где было пустое место от головы! Санитары выставили невидимую защиту, словно я притащила с собой заразный вирус. Нот вариант не прошел. «Так кто же это можетбыть?» — мучалась и в догадках, пытаясь найти ответ.

— Успокойся. Все завершилось. Космическая операция закончена окончательно, — сказал кто-то. И картинка мгновенно вдруг погасла и пропала, словно у нее отключили энергию. Я вижу, как в полной темноте сижу около кровати, на табуретке и печально вздыхаю — так неожиданно разом все приостано- пилось. Казалось, свет погас везде — в палате, в моей голове, в автобусе — кругом стало темно и тихо. И что делать теперь? Вдруг к го-то ровным голосом говорит: «Жди связи».

— Как, опять? — чуть не подпрыгнула я, скользнув с сиденья автобуса. — Какая связь? Ведь все закончилось?— Но в ответ сI ояла тишина такая, как после глубокого тяжелого сна.

Автобус катился и катился, и казалось, не будет дороге конца. Машины не уступали дорогу и лезли под колеса автобуса, как та-

завершить, не достроить начатое там, наверху, то незавершенная нить оборвется здесь, на Земле.

— Мне не хватает сил, чтобы закончить! — прокричала я в отчаянии неизвестно кому. Кричала мысленно, не открывая рта, но пассажиры все-таки оглянулись на меня, как будто их сильно ударило током.

— Силы будут! Помошь придет, — сказал чей-то голос. Но что это будет за помощь, тогда никто объяснить не мог. Меня подхватило и снова вынесло в белую комнату, где расхаживали санитары, завершая над телом свое магическое действие.

Воздух трещал как в прошлый раз, комната была перенасыщена энергией. Слева как белые изваяния выстроились санитары. Я все еще махала руками над телом. Внимательно наблюдая за каждым движением, они терпеливо ждали, когда я закончу энергичные «махи». Мы уже сроднились с ними как туристы в длительном турпоходе, которые не могут бросить друг друга, пока поход не закончится. Разница была лишь в том, что наш поход был не простым и проходил на космическом плато в горах Космоса в тонком плане — тем и был необычен.

Очень вкрадчиво, появившись неизвестно откуда, между двух санитаров встал незнакомый мне человек. Нельзя сказать что он — «выпячивался». Он — проступал неровными штрихами так, словно его недорисовали, словно он застрял в пустоте, как в щели, — что-то выступало, что-то нет. Между нами прослеживалась странная взаимосвязь— чем больше я «махала» руками, тем плотнее становилось тело незнакомца. Исчезала его прозрачность, проступала нижняя часть— уплотнялись ноги, темные брюки, вперед выступал большой живот, узнаваемо обозначилась черная куртка. Но удивительно, что никак не вырисовывалась верхняя часть, где была грудь, голова. Кто же это? Невозможно было узнать. В памяти так и осталась картинка: стоят два санитара, а между ними — странный большой человек. Хорошо видна только его нижняя часть: черная куртка, брюки, а вот верхняя часть— совершенно пустая, она без головы. Головы просто нет. Объяснить значение увиденного я тогда никак не могла.

Мы все еше ехали. В автобусе чья-то сумка болталась перед лицом, готовая ударить меня по носу. Пассажиры, пробираясь

шмми необычные возможности, и признавали этот факт— это учитывалось мною. Как правило, профессиональные врачи — большие скептики и бывают необычайно дотошны и въедливы и вопросах. Я готова была ответить на их каверзные вопросы, по- III-литься своим опытом и рассказать о странных вещах, которые происходили конкретно со мной. День встречи обговаривался щдолго, так как врачам необходимо было совместить свои смены. По никто не пришел.

Не подавая вида, что расстроена, я стояла у стола, перебирая рисунки, приготовленные для доклада. И постепенно до меня стило доходить, что несостоявшаяся встреча как-то связана с нм процессом, что только что происходил со мной в автобусе, и снизана именно именно... с Шишкиным. Возможно в том мире, откуда его принесли, что-то было еще не законченно. Еще t i I ь некая недосказанность, незавершенность в лечении. Там, наверху, должно было произойти еще что-то, что требовало не только моего участия, но и моего времени, моего внимания, а

^I пивное— моей энергии, которая, как я помнила, имела ограниченный запас.

—Доктор! Никто не придет. Ждать бесполезно! — словно прозрев, сказала я Любе, осознав причину массовой необяза- ц-льности,— Ко мне сейчас никого не подпустят. Это связано

■ Шишкиным.

— Такого никогда не было! — удивлялась моя знакомая. Огорченная происходящим, она ходила от окна к окну, упорно поглядывая на улицу.

— Ой! Подожди-ка! — успела прокричать я и быстро села на i гул.— У меня пошла информация!

Воздействие на меня чего-то невидимого было видно не- иооруженным глазом — мне с силой склонили голову. Затем словно щелкнул выключатель, и в голову непрерывным потоком хлынули смутные картинки, быстро сменяя одна другую. Для

^II юбы моя поверженная поза была очень убедительной — она охнула, всплеснув изящными ручками, и испуганно села недалеко от меня, держась за стул. Словно очумев от происходящего, Люба не мигая смотрела на мою согнутую голову. Ее глаза были широко открыты от ужаса и торчали как крупные пуговицы: «Что гго с тобой? Как это объяснить?»

раканы, все сваливая на забастовку — «Сами виноваты!». Толстая кондукторша, протискиваясь в переполненном салоне, цепляла меня за одежду и теребила, теребила, возврашая в нормальный человеческий мир.

После «космических» сеансов я пришла к выводу, что мы и не предполагаем, какое «кино» крутится в головах у пассажиров. Каждый человек возит в себе огромный кинотеатр, обсерваторию и даже переговорный пункт с космическими цивилизациями. С виду все так тривиально — едут себе люди, передают билетики, и трудно предположить, какие страсти кипят в их головах! Астрасти кипят, да еще какие, и можно предположить, что каждый из пассажиров втихушку смотрит свое кино. Вот если бы все отказались от своего «усеченного телевидения» и подключились к общей «тарелочке», то такое бы кино началось, такой бы одолел массовый психоз, что правильно, наверное, что этого не происходит повсеместно — волшебный «джинн» должен сидеть в запечатанной бутылке.

Несостоявшаяся встреча

Я очень опаздывала. Встречу с врачами назначили на 17часов, а я еще была в дороге. Чтобы не опоздать окончательно, я перехватила по дороге машину, приехав почти вовремя: пропикало ровно 17—00часов. Слегка волнуясь, переступила порог, но кабинет был — пуст...

В кабинете, где должны были собраться врачи, хозяйка кабинета, заведующая отделением Любовь, стояла в нелепом ожидании. Рядом с ней, понуря голову, сидел какой-то врач. И больше никого. Не было никаких звонков с извинениями, никакого сообщения о задержке кого-либо. Не пришли, не позвонили, не объявились 12человек!

—Этого не может быть! — удивлялась зав. отделением Люба, — это очень обязательные люди. У них был невероятный интерес к тебе, к твоему опыту, связанному с необычными явлениями! Они не могут не прийти — они сами просили об этой встрече!

На встречу собирались врачи, заинтересованные в изучении разного рода аномалий. Они уже сталкивались с людьми, имею-

иылупившись из голубого пространства, как цыпленок из яйца, (накомый Глаз на изящной подставочке. — Девочка! Пойди-ка, поваляйся где-нибудь в уголке за печкой, отдохни, а не рас- фнчивай свою энергию понапрасну перед любопытствующими слушателями, да еще настроенными не всегда благожелательно, — проворчал он, зная, что зацепит за больное — в памяти еще Ом по живо, как задыхалась я у форточки от агрессивного удушья них людей. В прошлый раз врачи были из тех, кто собирался прийти и сегодня, — Сконцентрируйся и послушай, что я тебе

■ к1жу: «Однажды начавшееся будет иметь продолжение». Ты it иоде на в космическую систему базы данных и получаешь свой hi шчительный знак. Тебе дали космический Код.

Запомни, девочка, — скрипел Глаз, — Код имеет свою кате-

I орию и свои права. Этим Кодом ты можешь попросить помощь мни вызвать нашу цивилизацию для решения нужного вопроса в нюбое время, влюбом месте. Сделать это нужно так— мысленно нарисуй знак на небе или в своей голове, а затем цифры — одну, вторую, третью... Пользуйся зеленым лучом. Обычно достаточно на тать Код. Стобой будут разговаривать те, кого ты называешь •(ннитары», хотя миссия их гораздо сложнее. Вызов твоего космического знака привлечет более высокие инстанции. Не делай этого без особой необходимости — ты находишься в базе наблюдателей. Отебе всегда осведомлены.

— Значит, это вы отменили мою вс гречу с врачами? — рассердилась я, вглядываясь в Глаз. Я даже не оценила значение слова -Код*. Глаз с достоинством моргнул: «Да*.

— Что же на самом деле произошло в кабинете больницы, когда на мою бедную голову почти час шла информация? Я ничего не могу вспомнить из того, что мне передавали! — допыты- нялась я.

Глаз снова моргнул и бесстрастно уставился на меня.

— Все тебя помнят, — сказал его скрипучий голос и замолчал, словно не слышал моего вопроса.

— Отвечай немедленно, хитрый Глаз!

— Все тебя помнят, — заладил он одно и то же. И больше не произнес ни слова! Я подкатывалась к нему с разных сторон,

— Всех твоих врачей специально «тормознули» по разным причинам, чтобы они не доехали сюда, — шепелявила я, еле выговаривая слова. — Им нужен был диалог в автобусе, который касался лечения Шишкина. Он был важнее, чем эта встреча. Это надо признать.

«Энергетическое подключение» продолжалось почти час, ровно столько должна бьгла продолжаться наша несостоявшаяся встреча с врачами.

На следующий день сотрудники отзвонились все, как один. Они были потрясены необычной «одноразовой* инъекцией, изменившей планы сразу 12 человек. Причины действительно были у всех разные: у кого-то заболела мама, у кого-то сын упал с велосипеда так, что пришлось вызывать врача, у кого-то неожиданно приехали родственники. Но главное то, что в городе произошла большая авария, прорвало трубы, и несколько часов в центре хлестала вода, которая перегородила дорогу по разным направлениям. Транспорт стоял по всему городу в течение нескольких часов. Люди пытались добраться до места пешком, но вмешивались еще какие-нибудь непредвиденные обстоятельства. Результат — никто не пришел.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: