Как не стать жертвой академической травли

Льюис-Вильямс и Доусон называют свою статью от 1988 года не более чем «скромной попыткой изучения менталь- ных образов эпохи палеолита» [65]. И я, и все те ученые выс- шей категории, которые успели публично объявить о своей приверженности нейропсихологической теории, ничуть не сомневаемся в том, что авторы прекрасно справились со своей задачей. И мы действительно можем предположить, что

по крайней мере один — весьма значительный — компонент пещерного искусства... берет свое начало в измененных со- стояниях сознания и что многие «знаки» отражают энтопти- ческие феномены на разных стадиях преображения [66].

Уже одно это можно назвать подлинным прорывом в изу- чении пещерного искусства. Впервые, благодаря инициа- тиве Льюиса-Вильямса, а также его умению нестандартно мыслить, мы получили в свое распоряжение убедительную, многообещающую и хорошо продуманную теорию, и в са- мом деле позволяющую объяснить феномен европейского искусства эпохи палеолита. В отличие от авторов прежних, не оправдавших себя концепций, создатель новой теории смог избежать упрощенных этнографических аналогий (не- взирая на некоторые заманчивые сходства в образе жизни бушменов сан и первобытных европейцев эпохи палеолита). Взамен того южноафриканский ученый сосредоточился искшочительно на сфере восприятия, связанной с универсаль- ной психологической способностью всех людей. Наконец, Льюис-Вильямс решительно отверг прежние идеи, базиро- вавшиеся на сомнительном количественном анализе и субъ- ективных «ощущениях», призванных прояснить стилиста- ческие особенности и значение отдельных образов.

Отказавшись от тех излюбленных и мало к чему обязы- вающих тем, на которых было сконцентрировано прежде внимание археологов, Льюис-Вильямс создал первую — и в самом деле поддающуюся проверке — теорию пещерного искусства. Иными словами, ее можно либо опровергнуть, либо подтвердить благодаря дальнейшим исследованиям в этой сфере. Наконец, эта теория уже доказала свою интер- претационную силу на примере анализа тех систем на- скальной живописи, которые отделены друг от друга как временными, так и пространственными границами.

Новые идеи очень часто раздражают тех, чья карьера целиком и полностью зависит от существования прежних концепций. И потому я ничуть не удивился, узнав, что ра- бота Льюиса-Вильямса с самого начала подверглась ярост- ным нападкам целой группы ученых. И в этом отношении его можно уподобить испанскому археологу-любителю Map- селино де Саутуоле, который первым поведал миру истину о прекрасных росписях Альтамиры. Мы уже говорили в шее- той главе о том, что в результате нападок и оскорблений со стороны тех ученых, которые считались безусловными авторитетами в сфере изучения первобытного искусства, доброе имя Саутуолы было окончательно погублено, а дни его жизни значительно сокращены. И тут уже не было раз- ницы, что прав был именно Саутуола, поскольку его оппо- ненты поставили во главу угла не истину, но свой научный авторитет, так что единственным ученым, поддержавшим испанского археолога-любителя, стал профессор Вилано- ва-и-Пиера из Мадридского университета [67].

И все же, невзирая на враждебность, которую он вызвал среди целого ряда консервативных ученых, я готов утвер- ждать, что Дэвиду Льюису-Вильямсу не грозит участь не- счастного Саутуолы.

И разница здесь заключается прежде всего в научной репутации. Санц де Саутуола не был профессиональным ар

хеологом. А это значило, что высокомерное академическое сообщество просто не желало принимать его всерьез. На- против того, Льюис-Вильямс, основавший в свое время Ин- статут изучения наскальных росписей при университете Витвотерсрэнда, является профессором археологии с со- рокалетним опытом работы в этой области. И заслуги его в изучении наскальной живописи давно признаны междуна- родным сообществом [68]. Благодаря этим заслугам, а так- же целому списку опубликованных работ, Льюис-Вильямс с полным правом может считаться одной из ведущих ми- ровых фигур в сфере изучения первобытного искусства, и уже поэтому его идеи заслуживают особого внимания.

Во-вторых, нельзя забывать и о здравом смысле — том основополагающем чувстве, которое присуще большинству людей. Ведь до тех пор, пока не началась спровоцирован- ная академиками травля, большинство визитеров, посещав- ших Альтамиру, разделяли убеждение Саутуолы в том, что прекрасные росписи, нанесенные на стены и потолки пе- щеры, и в самом деле являются очень древними. Но в кон- це концов они позволили таким авторитетам, как Карталь- як и Мортийе, убедить себя в обратном, хотя последние да- же не видели этих рисунков. И после этого об Альтамире забыли вплоть до 1902 года, когда тем же самым ученым во- лей-неволей пришлось признать правоту Саутуолы.

Так и сегодня фактор здравого смысла свидетельствует в пользу теории Льюиса-Вильямса и всех его идей, касающих- ся древнего шаманизма, пещер, нейропсихологии, доисто- рического искусства и его удивительного сходства с други- ми системами наскальной живописи. И прежде всего это ка- сается здравого смысла тех людей, которые в тот или иной момент своей жизни принимали галлюциногенные препа- раты, на собственном опыте приобщившись к загадочным мирам геометрических узоров, видений и необычных ощу- щений. И сегодня, когда академический диктат не только ог- раничивает наш здравый смысл, но и просто противоречит ему, мы все чаще склоняемся к тому, чтобы следовать собст- венным путем, не оглядываясь на мнения и авторитеты.

В-третьих, существует проблема политического лобби. В частности, все несчастья Санца де Саутуолы проистекали из того, что никто из экспертов, помимо Вилановы-и-Пиерьх, не желал оказать ему поддержки. Напротив того, тео- рия Льюиса-Вильямса обрела значительную популярность, невзирая на все нападки его противников. И объясняется это главным образом тем, что он может рассчитывать на активную поддержку нескольких десятков ведущих иссле- дователей.

Одним из них является Жан Клотт, которого на сего- дняшний день можно с полным правом назвать главным французским специалистом в сфере исследования пещер- ной живописи. И это отнюдь не пустяк, поскольку и сего- дня, как и в девятнадцатом столетии, французская школа по-прежнему играет ведущую роль в изучении доисториче- ского искусства. В 1996 году, посетив вместе с Льюисом- Вильямсом несколько дюжин европейских пещер, Жан Клотт смог воочию убедиться в том, что теория южноафрикан- ского ученого применима в том числе и к европейскому искусству эпохи палеолита. И это настолько вдохновило французского эксперта, что в скором времени они с Льюи- сом-Вильямсом выпустили книгу под названием Шаманы Древней истории, которая стремительно завоевала автори- тет в научном мире [69].

Все эти стратегические союзы принесли свои результа- ты, так что согласно престижному Cambridge Archaeological Journal (CAf), теории Льюиса-Вильямса «вышли в последние годы на передний план, значительно снизив интерес к та- ким темам, как тотемизм и записи, касающиеся повседнев- ной жизни наших предков» [70]. Ведущий специалист США по наскальной живописи Дэвид Витли, активно пользую- щийся нейропсихологической моделью для расшифровки шаманского искусства североамериканских индейцев, во всеуслышание утверждает, что идеи Льюиса-Вильямса ста- ли «подлинной вехой в истории развития западной архео- логии» [71].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: