Движение Сопротивления и его особенности

Движение Сопротивления в Норвегии прошло несколько этапов. Организация Сопротивления облегчалась громадной береговой линией, морскими сообщениями с Англией в первую очередь, и протяженной сухопутной границей с нейтральной Швецией. Положительным фактором было и массовое занятие спортом населения, привычка к морю и лыжным походам, ориентированию и ночевкам в горах. Имелись, однако, и серьезные помехи народной борьбе с оккупантами и их пособниками. Прежде всего численность вермахта в Норвегии – от 10 тыс. весной 1940 г. до 180 тыс. весной 1941 г., 200 тыс. осенью 1942 г., около 400 тыс. осенью 1944 г. и 350 тыс. перед капитуляцией⁶⁵. Суровые природно-климатические условия возвышенных частей страны, к тому же в значительной мере безлесных, затрудняли длительное пребывание там партизан. Прекрасно картографированные пути сообщения, редкие населенные пункты, хутора были легко доступны контролю. У населения отсутствовал опыт как подпольной, так и вооруженной борьбы. В наследие от довоенных лет и катастрофы 1940 г. остались острые политические противоречия между Норвежской рабочей партией и буржуазной оппозицией, внутри самого рабочего движения. Наконец, большую опасность для норвежского Сопротивления представляли фашисты-квислинговцы – с осени 1940 до весны 1945 г. единственная легальная партия в стране. Квислинговцы с одобрения оккупантов заняли официальные руководящие посты в управлении и общественных организациях. Мало в какой из оккупированных стран гестаповцам и местным фашистам удались столь крупные по масштабам страны провокации, как в Норвегии. Недаром один норвежский публицист назвал годы оккупации "эпохой предательства".

Лето и ранняя осень 1940 г. прошли под впечатлением германских успехов и под знаком переговоров с оккупантами. Государственный переворот 25 сентября стал начальным рубежом Сопротивления. Еще никак не организованные, патриоты совершали единичные акты саботажа, собирали разведывательные данные об оккупантах. Налаживались связи с норвежским правительством в эмиграции и с британским Управлением специальных операций, созданным летом 1940 г. для организации диверсионно-партизанского движения в оккупированной фашистами Европе. На Британских островах уже обучались и готовились к переброске на родину норвежские патриоты. В Норвегии появились первые подпольные листовки и бюллетени, "ценные письма", отпечатанные на ручных множительных аппаратах.

Однако еще долго, вплоть до лета 1941 г., главной формой Сопротивления оставалось легальное противодействие массовых неполитических организаций, пока терпимых оккупантами, попыткам самих немецких властей и в особенности квислинговцев фашизировать Норвегию. Первыми очагами такого легального Сопротивления стали молодежные организации, ученические и спортивные.

Уже осенью 1940 г. квислинговский комиссариат по делам школы и церкви стал принуждать учителей под угрозой увольнения вступать в "Нашунал самлинг", давать подписку о лояльности к новому режиму, доносить на своих коллег и учеников⁶⁶. В феврале 1941 г. было объявлено об обязательном участии мальчиков и девочек от 10 до 18 лет в квислинговских "молодежных дружинах" и учрежден фашистский "Союз учителей Норвегии". Подавляющее большинство учителей отказывалось участвовать в фашизации школьного дела. Во многих школах прекратились занятия. Юнцов, склонных вступить в фашистские дружины, бойкотировали, а то и били. В комиссариат по делам школы за две недели поступило около 300 тыс. протестов от родителей и учителей. Встревоженные власти, опасаясь общенациональной забастовки учителей, временно отступили. Соответственно большинство членов спортивных организаций отказались вступить в квислинговский спортивный союз и бойкотировали устраиваемые им соревнования.

Квислинговский комиссариат просвещения и культа требовал от служителей государственной лютеранской церкви более не упоминать в молитвах короля, а проповедовать послушание новой власти, доносить о "предосудительном" содержании исповеди верующих и пр. В ответ Совет лютеранских епископов в особом пастырском послании от 16 февраля 1941 г. протестовал против произвола оккупационных и квислинговских властей, против навязывания норвежцам чуждой им нацистской идеологии⁶⁷. Положительное значение имел и протест последнего из еще действовавших в оккупированной стране высших государственных учреждении – Верховного суда – против узурпации квислинговским комиссариатом юстиции права единоличного назначения и увольнения судей и заседателей. После отклонения протеста Верховного суда Тербовеном его члены в декабре 1940 г. подали в отставку.

В первой половине 1941 г. в противодействии политике фашизации приняли участие крупные группы норвежской интеллигенции. Так, актеры бойкотировали норвежское радио, поставленное под полный контроль оккупантов и квислинговцев. В ответ на ото "комиссар" по культуре, квислинговец Г. Лунде, издал декрет, где указывалось, что если какой-либо артист, ссылаясь на свои политические взгляды, откажется участвовать в публичных представлениях или празднествах, то он вообще потеряет право выступать на сценах страны. После очередного отказа группы видных артистов участвовать в концертах (май 1.941 г.) им были запрещены выступления. В ответ забастовали актеры крупнейших театров в Осло, Бергене, Тронхейме – как раз 21 мая, накануне приезда в столицу Норвегии самого Гиммлера. Перед театрами собирались толпы. 14 ведущих артистов названных городов были арестованы. 5-недельная забастовка закончилась лишь под угрозой расстрела арестованных. На должности директоров национальных театров были назначены сторонники Квислинга. Однако теперь сама публика стала бойкотировать фашизированные театральные программы и кинокартины. Гражданское мужество, проявленное учителями и учащимися, спортсменами, священниками, артистами, сыграло важную роль на раннем этапе норвежского Сопротивления.

Весной 1941 г. с протестом против нарушений законов страны и международного права, против произвола квислинговцев выступили главные организации рабочих и служащих, крестьян и работников культуры. Формой протеста была подача коллективных петиций германскому наместнику (в апреле 1941 г. – от 22-х и в мае 1941 г. – от 43-х организаций). Оккупанты, поглощенные подготовкой к нападению на СССР, отвечали на эти выступления все грубее. 18 июня 1941 г., пригласив авторов второй петиции в свою штаб-квартиру (в помещении стортинга), Тербовен решительно отклонил их требования. Часть петиционеров была тут же арестована, одни организации были распущены, другие – поставлены под принудительное квислинговское руководство.

Конец июня 1941 г. стал для Норвегии первым рубежом перехода от сопротивления легального к нелегальному. Отныне в одной общественной организации за другой возникали тайные руководящие центры, члены которых были известны лишь своим ближайшим помощникам⁶⁸. Большинство норвежцев чем дальше, тем неукоснительнее следовали их указаниям и лозунгам. Главной задачей гражданского Сопротивления и после ухода в подполье осталось противодействие фашизации. Норвежский историк Вюллер справедливо заметил, что квислинговцы как непосредственные враги народа служили для оккупантов своеобразным "громоотводом ненависти"⁶⁹.

После 22 июня 1941 г. фашисты пытались привлечь норвежцев на свою сторону назойливой пропагандистской кампанией по "борьбе с большевизмом". В целом эта кампания провалилась, если не считать поддавшихся на нее и упомянутых выше добровольцев, отправившихся на Восточный фронт служить в войсках СС. Основная масса норвежцев быстро прониклась сочувствием, а затем и восхищением к советскому народу, увидела именно в нем главную силу в борьбе с общим врагом. "Воля норвежского народа к сопротивлению, – писал впоследствии правый буржуазный историк, – повысилась в результате того примера, который ежедневно показывали русские своей бескомпромиссной и бесстрашной борьбой"⁷⁰.

Общая беда, общие национальные задачи постепенно сближали между собой ранее враждовавших буржуазных и социал-демократических политиков. Важной вехой на этом пути стали с лета того же 1941 г. периодические тайные встречи в Осло видных деятелей, преимущественно из среды крупной буржуазии, отчасти недавних членов Административного совета. Постепенно этот так называемый "Кружок" взял на себя связь с правительством от имени норвежского Сопротивления, направил в Лондон своего представителя Пауля Хартмана, вошедшего в число министров, стал распоряжаться денежной помощью правительства Сопротивлению. Наиболее видными участниками "Кружка" были члены Верховного суда Пол Берг и Фердинанд Шелдеруп, крупные предприниматели Том Шёнсберг и Ханс Халворсен, директор Норвежского государственного банка Гуннар Ян, адвокат Эйстейн Томмесен. От рабочего движения в "Кружке" участвовал секретарь НРП Эйнар Герхардсен, впрочем уже в сентябре 1941 г. арестованный и высланный в Германию⁷¹.

Позже, зимой 1941/42 г., сложился непосредственно руководящий орган гражданского Сопротивления – Координационный комитет (КК), названный так в силу того, что он координировал деятельность разных общественных организаций, объединений и союзов, которыми всегда изобиловала Норвегия. Секретариат КК имел сеть своих людей по всей стране. Одним из двух "генеральных секретарей" КК был геолог Туре Ельсвик, так же как и члены "Кружка", человек сугубо правых взглядов. В отличие от "Кружка" с его весьма пожилым возрастным составом секретариат КК состоял из очень молодых людей. Независимо от КК и "Кружка", раньше их, еще весной 1941 г., возник подпольный центр военного Сопротивления по инициативе демобилизованных офицеров. Он получил сокращенное название "Милорг" и впоследствии непосредственно подчинялся не правительству, как гражданское Сопротивление, а норвежскому верховному командованию⁷². Структура "Милорга" с его 14 округами и подразделениями сложилась в течение 1942 г. Руководителем "Милорга" стал молодой буржуазный юрист Енс Кристиан Хауге – после войны министр обороны⁷³.

Свою главную задачу эти буржуазные организации видели в защите устоев буржуазно-демократического правопорядка и мировоззрения, в противодействии попыткам фашизации страны, в накоплении сил для освободительной борьбы в будущем, когда союзники высадятся в Норвегии. Преследуя такие задачи, гражданское Сопротивление прибегало в основном к различного рода протестам и пассивным средствам борьбы, т. е. гражданскому неповиновению, невыполнению призывов и приказов в первую очередь квислинговских властей, к подаче в отставку и т. п. Военное Сопротивление ограничивалось в основном сбором и отправкой разведданных в Англию, оказанием помощи разведывательно-диверсионным действиям британского Управления специальных операций, а по мере увеличения военно-материальной помощи извне – накоплением оружия и обучением молодежи, приходившей в отряды "Милорга". Буржуазные центры Сопротивления настороженно, а то и враждебно относились к десантным операциям, к актам саботажа и диверсий, организуемым британским командованием. Три морских рейда с участием нескольких сот английских и норвежских солдат были весьма успешно проведены соответственно в марте и декабре 1941 г. в Северной и Западной Норвегии. Центры гражданского Сопротивления требовали согласования с ними подобных действий и добились от англичан такой координации⁷⁴, а впоследствии не раз возражали против воздушных налетов союзной авиации на промышленные центры оккупированной Норвегии. Особенно непримиримо буржуазные руководящие органы Сопротивления встречали попытки патриотов развернуть в стране партизанскую войну.

В первых рядах борцов с фашизмом, германским и местным, уже с осени 1940 г. находились норвежские коммунисты. Их нелегальная газета, еще стеклографированная, стала выходить в сентябре 1940 г.⁷⁵ В октябре того же года нелегальное собрание коммунистов Западной Норвегии – Вестланна – приняло резолюцию в поддержку руководства норвежских профсоюзов, добиваясь единства действий с сюциал-демократами⁷⁶. Терпя больше всех других запрещенных партий от арестов, компартия сумела создать свои ячейки на крупных предприятиях и сеть курьеров по всей стране.

Активное участие, несмотря на новые крупные аресты после нападения Германии на СССР, приняли коммунисты и в крупнейшем массовом выступлении рабочего класса – так называемой "молочной стачке" в сентябре 1941 г., первой и последней за годы оккупации. 30 июня 1941 г. реформистское руководство норвежских профсоюзов письменно потребовало от германского рейхскомиссара довести до конца переговоры о повышении зарплаты, освободить арестованных профсоюзных активистов, в том числе коммунистов, и вообще обеспечить профсоюзам нормальные условия деятельности⁷⁷. Протест ЦОПН получил широкую огласку и поддержку многочисленных профсоюзных организаций. Германские власти мелкими уступками попытались было успокоить рабочих. Вместе с тем 2 августа Тербовен объявил о возможном введении чрезвычайного положения и военно-полевых судов. Затем последовали распоряжения о сдаче радиоприемников, о введении трудовой повинности, а 8 сентября – о нормировании продажи молока и о прекращении продажи его по месту работы.

Распоряжение 8 сентября толкнуло рабочих норвежской столицы к выступлению против ухудшения питания, роста цен при почти неизменной зарплате, против вывоза полноценных продуктов в Германию. Уже 10 сентября, несмотря на уговоры лучше осведомленного о планах оккупантов профсоюзного руководства, стихийно забастовали коллективы крупнейших столичных предприятий, прежде всего машиностроители "Акерс меканиске веркстад", в общей сложности около 25 тыс. человек. Немедленно начались новые аресты профсоюзных активистов, которых хватали прямо на собраниях. 10 сентября в Осло было введено чрезвычайное положение: забастовки и любое нарушение "мира на производстве" запрещались под угрозой военно-полевых судов; в "беспорядках" ложно обвинялись "коммунисты и марксисты". Улицы города патрулировались немецкой и квислинговской полицией (норвежская полиция почти целиком присоединилась к "Нашунал самлинг"). В тот же день было объявлено об осуждении на длительные сроки нескольких профсоюзных активистов и о приговоре двоих – Вигго Ханстеена и Рольфа Викстрёма – к расстрелу. Юридический консультант ЦОПН Ханстеен был близок к коммунистам, социал-демократ Викстрём возглавлял профсоюз на вагоностроительном заводе "Скабо". Оба были против забастовки, но давно находились на плохом счету у фашистских властей⁷⁸.

11 сентября забастовка прекратилась, чрезвычайное положение было отменено. Сентябрьское выступление и первые политические убийства стали, однако, рубежом окончательного перехода от легального Сопротивления к нелегальному, способствовали сближению социал-демократов и коммунистов. Помещения и денежные фонды ЦОПН были захвачены фашистами, и немногие спасшиеся от арестов профсоюзные руководители перешли на нелегальное положение в соответствии с циркуляром ЦОПН, распространенным еще в июле. Сентябрьская волна арестов и особенно новая – в начале 1942 г. – настолько ослабили социал-демократическое руководство рабочего движения, что для его восстановления потребовались многие месяцы, и удельный вес НРП и профсоюзов в руководстве Сопротивлением оказался весьма малым⁷⁹.

Репрессии второй половины 1941 г. ударили и по компартии. В частности, были арестованы и высланы в Германию генеральный секретарь КПН Генри В. Кристиансен и руководитель партийной организации в губернии Осло – Акерсхус Ю. Странд-Юхансен, причем первый из них вскоре умер в тюрьме от тифа. Позже погибли в Норвегии оргсекретарь ЦК Оттар Ли, руководитель норвежской коммунистической молодежи Арне Гаусло, в общей сложности – 21 член ЦК партии.

Наиболее сильные позиции коммунисты имели в Вестланне – на предвоенных коммунальных выборах в Бергене они собрали 24% голосов⁸⁰ – и в заполярном Финмарке. В Бергене работал и член руководства КПН Педер Фюргоботн, избранный на подпольном заседании ЦК в Осло (декабрь 1941 г.) генеральным секретарем⁸¹. на заседании была определена общая линия партии в борьбе с оккупантами и квислинговцами. Она предусматривала создание единого фронта всех патриотических сил; заключение временного союза с буржуазными партиями на основе общих национально-освободительных и антифашистских целей; преодоление раскола рабочего класса и достижение единства действий КПН и НРП; поддержку эмигрантского правительства, ставшего на путь вооруженной борьбы с фашистской Германией; всемерное развертывание активной вооруженной борьбы, создание диверсионных групп и партизанских отрядов.

Таким образом, в Норвегии существовали две линии Сопротивления – активная и пассивная. В своем неприятии "партизанской" линии коммунистов буржуазное руководство Внутреннего фронта было как раз очень активно. "Кружок" сумел убедить и эмигрантское правительство, и руководство "Милорга" в ненужности и недопустимости в Норвегии "югославских" методов борьбы⁸². Буржуазные руководящие органы норвежского Сопротивления упорно не пускали в свой состав коммунистов, неохотно делились с ними получаемой извне денежной помощью, оружием.

Эти обстоятельства обусловили такую характерную черту норвежского Сопротивления, как преобладание в нем – в отличие от соседнего датского – невооруженных форм борьбы. Разумеется, и для гражданского отпора фашистам нужны были организованность и мужество. Участников гражданского Сопротивления тоже настигала жестокая расправа. Так, аресты обрушились на инициаторов забастовки солидарности в университете Осло в сентябре 1941 г. – ректор профессор Д. А. Сейп, член того же "Кружка", был арестован и на все время оккупации отправлен в концлагерь. Несмотря на смертную казнь, грозившую издателям и распространителям подпольной печати, тиран? и влияние ее неуклонно росли. Широкой популярностью пользовались газеты – издаваемый Координационным комитетом "Бюллетень" и реформистская "Фри фагбевегельсе" ("Свободное профдвижение"), "Лондон-нютт" ("Новости из Лондона") и др. Всего учтено 300 разных периодических подпольных изданий с тиражом от нескольких сот до 15-20 тыс. экземпляров. Общий максимальный тираж их по стране (в конце 1943 г.) достигал 300 тыс. экземпляров в месяц, в распространении участвовало до 20 тыс. человек⁸³.

Важную, а временами и преобладающую часть этих изданий составляли газеты и бюллетени компартии: "Фрихетен" ("Свобода"), "Алт фор Норге" ("Все для Норвегии"), "Радио-нютт" ("Радио-новости"), "Саботёрен" ("Саботажник"), "Норшк унгдом" ("Норвежская молодежь"), "Квиннефронтен" ("Женский фронт"), "Бюгд о бю" ("Село и город"). Главные издания компартии уцелели от разгрома, постигшего в 1944 г. ряд буржуазных газет, и выходили до самого конца войны⁸⁴.

Подпольная печать поддерживала патриотический и антифашистский дух лишенного радиоприемников населения, что было особенно важно в пору германских военных успехов, до осени 1942 г. Ведя неравную борьбу, неся тяжелые потери, норвежские патриоты черпали моральную поддержку в известиях с Восточного фронта, принимавшихся подпольными радиоприемниками и распространявшихся антифашистской печатью. "В сообщениях подпольных газет слово "Сталинград" занимало центральное место... – пишет исследователь этой печати. – Тракторный завод "Красная баррикада" и металлургический завод "Красный Октябрь" не сходили со страниц подпольных газет. Газеты были полны восхищения перед русскими солдатами"⁸⁵.

С согласия Тербовена объявив себя 1 февраля 1942 г. главой "национального правительства", Квислинг остался орудием оккупантов и удвоил свои усилия по созданию фашистского строя в Норвегии. Одна за другой проводились – и срывались Внутренним фронтом – кампании по фашизации школьного преподавания и детских организаций, по привлечению новых групп населения к трудовой повинности. В марте 1942 г. было арестовано и брошено в концлагерь 1300 школьных учителей (из общего числа 14 тыс. человек), не пожелавших вступать в фашистские организации. Подавляющее большинство лютеранских пасторов по примеру епископов отказались признать Квислинга светским главой церкви и ушли с государственной службы, оставив за собой лишь чисто духовные обязанности. Сорвана была в том же 1942 г. и попытка квислинговцев созвать корпоративное национальное собрание (рикстинг) взамен выборного парламента.

Важной составной частью гражданского Сопротивления была организация выезда за границу – в Англию и Швецию – норвежцев, опасавшихся арестов, трудовой мобилизации или желавших вступить в норвежские войска за рубежом. В Швецию таким образом было переброшено по лесным и горным тропам 50 тыс. человек, в Англию через Шетландские острова опасным морским путем – вывезено свыше 5 тыс. (более 300 человек при этом погибло), так что даже возникло название для этого маршрута – "шетланд-бусс" ("шетландский автобус")⁸⁶. В конце 1942 г. борцам Сопротивления удалось спасти от ареста и переправить в Швецию больше половины из 2 тыс. проживавших в Норвегии евреев – остальные были высланы в Германию и погибли⁸⁷. Центры выезда и связи с Британскими островами, места приема агентов оттуда располагались на западном побережье страны, в рыбачьих поселках. В апреле 1942 г. после убийства в стычке с патриотами двух гестаповцев в поселке Телавог (близ Бергена), последний был сожжен, 76 жителей-мужчин были отправлены в концлагерь Заксенхаузен, где половина погибла, а старики, женщины и дети интернированы в Норвегии⁸⁸.

Отдельные диверсии – взрывы на военных предприятиях и железных дорогах, нападения на гестаповцев, ликвидация особо опасных предателей – вызывали все более жестокие репрессии. Так, осенью 1942 г. было временно введено чрезвычайное положение в губернии Трённелаг, были взяты и казнены заложники из не причастного к вооруженной борьбе населения.

Всего за годы оккупации погибло более 2 тыс. участников Сопротивления. 20 тыс. норвежцев прошли через немецкий концлагерь Грини близ Осло, в том числе цвет норвежской интеллигенции⁸⁹. Еще страшнее были Заксенхаузен и женский лагерь Равенсбрюк в Германии.

Особенно жестоко фашисты расправлялись с членами диверсионно-разведывательных групп, прибывавших из Англии. Норвежцы прозвали их "парни Линге" (по имени первого командира такого отряда, артиста по профессии, Линге, погибшего в бою во время декабрьского рейда 1941 г.). Несмотря на форменную одежду, фашисты в случае захвата десантников не считали их за пленных и казнили. К числу наиболее успешных операций "парней Линге" принадлежал взрыв крупной электростанции в Гломфьорде, обслуживавшей алюминиевую фабрику (сентябрь 1942 г.), после чего, однако, семеро норвежцев были схвачены и казнены. 28 февраля 1943 г. другая группа во главе с Й. Рённебергом и X. Хаукелидом после предыдущих неудачных попыток совершила успешную диверсию против фабрики тяжелой воды – незаменимого исходного материала при разработке ядерного оружия. Взрывом было уничтожено полторы тонны этого уникального в то время вещества и разрушена часть аппаратуры. Оставшийся запас тяжелой воды был взорван и утоплен патриотами при перевозке его в Германию в начале 1944 г.

В течение 1943 г. боевые группы, большинство которых возглавляли коммунисты, провели несколько успешных диверсий: против штаба оккупационных войск в Тронхейме, на железнодорожных путях и в тоннелях, взорвали бомбу в Национальном театре в Осло перед показом фашистской пьесы, устроили взрывы в конторе трудовой повинности и одном из полицейских участков Осло. За голову неуловимого "Освальда" (коммуниста Асбьёрна Сунне), организатора наиболее дерзких диверсий в районе Осло, гитлеровцы назначили награду в 50 тыс. крон⁹⁰. Норвежцы привыкли видеть в коммунистах наиболее решительных и активных борцов. Недовольство пассивностью буржуазных сил Сопротивления после перелома в войне заметно усиливалось.

В феврале 1943 г. квислинговцы, поддерживая курс гитлеровцев на "тотальную мобилизацию", объявили о принудительной регистрации всех трудоспособных мужчин и женщин, как оказалось, для военных заводов и немецкого военного строительства в самой Норвегии. Разногласия среди буржуазных руководителей Сопротивления, их нерешительность позволили фашистам успешно провести не только регистрацию, но и частично трудовую мобилизацию молодежи⁹¹. Ободренный этим, Квислинг осенью 1943 г., объявив перед тем "состояние войны" Норвегии с СССР, начал новую кампанию по вербовке норвежцев в войска СС на Восточный фронт и одновременно подготовку повой трудовой мобилизации молодежи как прикрытие для последующей военной мобилизации. Срыв получившего огласку замысла стал главной задачей всех организаций Сопротивления на рубеже 1943-1944 г. Для этого был создан особый подпольный комитет, в котором участвовали и представители компартии. Весной 1944 г. был совершен ряд успешных нападений, в том числе боевыми группами коммунистов, на архивы трудовых контор с картотеками мобилизуемых в Осло, Шиене, Улефоссе, Сарпсборге. Для бойцов "Милорга" эти нападения были первым боевым опытом⁹². Зная о предстоявшей регистрации призывников 1921-1923 гг. рождения, руководство Внутреннего фронта через свою печать в мае 1944 г. призвало население к бойкоту регистрации.

Плодом этих усилий было крупнейшее политическое поражение квислинговцев. Из 70 тыс. подлежавших регистрации явилось лишь 300 человек. Тысячи людей вынуждены были скрыться в лесах и горах, где из них создавались новые отряды "Милорга", уйти в Швецию. Для их снабжения по всей стране тайно собирались продукты, одежда, деньги. На базы "Милорга" теперь доставлялись продовольствие и военные материалы и из Швеции. Ушедшая в Швецию молодежь мужского пола пополнила формировавшиеся там с 1943 г. отряды норвежской военной полиции, насчитывавшей во второй половине 1944 г. около 14 тыс. человек⁹³.

Боевой порыв норвежских патриотов сдерживался, однако, и после открытия второго фронта на Западе. Ввиду отсутствия у западных союзников плана наступательных операций в Скандинавии директива их командования – так называемая "директива Эйзенхауэра" – не поощряла открытых вооруженных действий в Норвегии. От "Милорга" по-прежнему ждали накопления сил, приема растущих поставок вооружения (с воздуха); крупные выступления допускались в случае применения оккупантами тактики "выжженной земли". Союзное командование разрешало лишь ограниченные нападения на специально намеченные цели⁹⁴. Так, силы Сопротивления осенью 1944 г. уничтожили крупные немецкие военные склады и морские суда в районе Осло (50 тыс. тоннажа – операция коммунистической группы), провели две крупные операции по взрыву множества участков железнодорожного полотна в декабре – январе 1944-1945 гг. и в марте 1945 г. (в последнем случае действовали более тысячи бойцов "Милорга") с целью помешать отправке германских войск на Западный фронт.

Ведущую роль коммунистов в вооруженном Сопротивлении и на заключительном этапе войны признавали сами оккупанты. Так, штаб оккупационных войск в сообщении от 18 августа 1944 г. доносил в Берлин: "Коммунисты здесь хорошо организованы и представляют собой самую активную силу движения Сопротивления... Они создали особые, так наз. диверсионные и партизанские отряды, а также разведывательные отряды связи. В результате операций, проведенных охранной полицией, был арестован ряд руководителей таких отрядов. При этом выяснилось, что штаб-квартиры руководителей коммунистической партии большей частью находятся в высокогорной и болотистой местности... Наряду с этими главными организациями имеются также небольшие группы, которые по заданию из Англии выполняют шпионские поручения, ведут радиопередачи, переправляют беженцев в Швецию и выполняют отдельные диверсионные задания... Коммунисты развернули чрезвычайно активную деятельность по вербовке бежавшей молодежи в свои отряды"⁹⁵.

Среди коммунистов – героев Сопротивления получили известность ветераны интернациональных бригад Турвал Даллан и Нурман Иверсен из Бергена; руководитель коммунистов Вестланна, расстрелянный гитлеровцами Бьярне Даллан; руководитель коммунистов Осло в 1943-1944 гг. Торкиль Якобсен; руководитель боевой группы в Тронхейме коммунист Генри Тингстад, казненный немцами (с ним был казнен и учитель Педер Морсет, увековеченный вместе со всей семьей Морсетов в известной книге П. Ханссона⁹⁶); далее – это редакторы главного органа КПП "Алт фор Норге" Свале и Турольф Сулхеймы, редактор другой подпольной газеты коммунистов – "Фрихетен" Арис Густавсен; руководители диверсионных групп – уже названный ранее А. Сунне и Рагнар Сулли (по кличке "Пелле"). Некоторые на них встретили день победы в фашистской камере смертников, например Мартин Гуннар Кнутсен, нынешний председатель КПН. Назовем среди многих других казненного моряка-интербригадовца Уле Карлсена, казненного Боргара Ауне Кнутсона – командира лесного лагеря коммунистов в Эггедале⁹⁷.

Участвуя в первой радиодискуссии о вкладе коммунистов в освободительную борьбу, виднейший норвежский специалист по военной проблематике, буржуазный профессор Магне Скодвин заявил в 1969 г.: "Одно несомненно: коммунисты имели в движении Сопротивления необычную для нашей страны, хорошо построенную и действенную организацию и, понеся большие и страшные потери, не дали себя сломить"⁹⁸.

Множество героев и просто мужественных патриотов выдвинуло и буржуазное Сопротивление; это уже названный командир первых десантников Мартин Линге; "агент № 24" Гуннар Сёнстебю, организатор успешного взрыва артиллерийского завода в Конгсберге (сентябрь 1944 г.) и захвата крупного груза продовольственных карточек (август 1944 г.); специалист по прикреплению магнитных взрывных устройств к немецким судам Макс Манус; главный перевозчик беглецов Лейф Андреас Ларсен ("шетландский Ларсен"), 52 раза пересекавший Северное море; первые публичные застрельщики отпора оккупантам осенью 1940 г. – врач Юхан Шарфенберг и журналист, социал-демократ Трон Хегна; организатор и руководитель первой крупной организации Сопротивления, почтовый экспедитор из Бергена Кристиан Стейн, казненный в 1943 г.; полковник Габриель Лунн, проведший 32 месяца в гестаповской камере смертников в Осло; скульптор Лауриц Санн (р. 1879 г.), пославший союзникам 5 тыс. микрофильмов с разведданными, проведший затем 1395 дней в заключении и перенесший страшные пытки; организаторы союзной разведки в оккупированной Норвегии Свен Мидтскау, Малькольм Мунте, Кнут Хаугланн; патриоты, ради общего дела годами игравшие роль преданных квислинговцев и сотрудников гестапо, Гунвал Томстад и Свен Дюсте; многолетние узники фашистских концлагерей, писатели Рональд Фанген, Арнульф Эверланн и др.⁹⁹

Срыв фашистской мобилизации и учащение актов саботажа в 1944 г. укрепили авторитет центрального буржуазного руководства Внутреннего фронта, вполне сложившегося только к осени 1943 г. Весной и летом 1944 г. это анонимное руководство впервые выступило перед общественным мнением страны под сокращенным названием ХЛ (от "Hjemmefrontons ledelse", т. е. "руководство Внутреннего фронта") и получило широкое признание народа¹⁰⁰. Его программное заявление, выдержанное в общедемократическом духе и обнародованное в мае 1944 г., было поддержано коммунистами. Программа включала следующие положения: 1) свободная и независимая Норвегия; 2) немедленное восстановление демократии, свободы, законности и проведение свободных выборов; 3) отмена всех законов, изданных оккупантами и Квислингом; 4) освобождение и восстановление в правах политзаключенных; 5) наказание военных преступников и активных квислинговцев; 6) восстановление хозяйства, расширение социального обеспечения и т. п.¹⁰¹

Компартия поддержала и следующую программную декларацию Внутреннего фронта – от марта 1945 г. Действия боевых групп компартии и "Милорга" стали согласованнее к концу войны. Подпольные организации разного политического направления сотрудничали между собой, помогали друг другу. Тем не менее руководство Внутреннего фронта наотрез отказывалось включить в свой состав коммунистов либо создать новое объединенное руководство Сопротивлением с участием коммунистов по примеру датского Совета свободы. Такое руководство под названием Совет свободы было создано только в Вестланне в мае 1944 г. Несмотря на его левобуржуазное большинство, новый Совет был встречен враждебно центральным руководством Внутреннего фронта в Осло¹⁰².

Неудивительно, что руководство Внутреннего фронта имело в левых кругах Сопротивления репутацию крайне правого. Действительно, Внутренний фронт, несмотря на демократическую фразеологию, был склонен установить на ближайший период после освобождения консервативный антипарламентский режим, не созывая стортинга в его составе 1940 г. и не восстанавливая выборного коммунального самоуправления, разрушенного квислинговцами. "Нам надо быть особенно бдительными в защите демократии в послевоенное время... Реакция стремится к диктатуре меньшинства", – предостерегали коммунисты¹⁰³. Буржуазное руководство Внутреннего фронта отвечало печатными нападками на компартию.

Особой разновидностью народного Сопротивления фашизму стала помощь советским и югославским военнопленным. Особенно много лагерей для военнопленных было в Северной Норвегии. Военнопленные жили в ужасающих условиях – 3 тыс. советских людей из 80 тыс., по норвежским данным, погибли. Рискуя подвергнуться наказанию и делясь собственным скудным пайком, привлекая к делу помощи своих знакомых, рядовые мужчины, женщины, подростки спасали жизнь сотням людей. За такую помощь после войны были награждены советскими орденами и медалями "русская мама" Мария Эстрём и ее муж Рейнгольд, Сверре Бьерва, Ханс Вара, Ольга Викки, Карл Ульсен, Софус Неверлюнд, Руал Педерсен, Сигвард Ларсен, Бьярне Педдари, Харальд Кнютсен, Эйвин Хейде и другие – около 80 человек¹⁰⁴. Добрую славу снискала и "югославская мама" Хирстен Свиненг, саамская крестьянка из Карасйока.

Больше того, норвежцы помогали пленным бежать, укрывали их, переправляли к партизанам. Подпольные организации военнопленных устанавливали связь с норвежскими борцами Сопротивления. В 1943-1945 гг. на окраине норвежской столицы, в Эттерстаде, действовала смешанная советско-норвежская подпольная организация. Организация помогла бежать из плена многим советским военнослужащим. Те, в свою очередь, нередко пополняли партизанские отряды Сопротивления. Можно назвать лейтенанта Леонида Каалбу, Якова Половникова из Баку, Александра Веташева, Владимира Гудова из Анапы – командира "русского взвода" в составе партизанского отряда в районе Драммена, Платона Исакова с Алтая, Петра Голубчикова из Ленинграда¹⁰⁵.

На крайнем севере Норвегии, в восточном Финмарке, местные патриоты выполняли разведывательные задания советского командования. После фашистской оккупации большая группа коммунистов Финмарка с семьями на лодках бежала в Мурманск. Еще до фашистского нападения на СССР наладил лодочную связь с советской стороной рыбак Улаф Ларсен из Хиберга, упоминавшийся в первых сводках Совинформбюро о военных действиях. После 22 июня норвежцы просили дать им возможность участвовать в общей борьбе. Пройдя соответствующую подготовку, они тайно возвращались в родные края и с риском для жизни доставляли лично и по радио ценные сведения. Впоследствии советскими орденами и медалями были награждены члены семейства Халвари – Оге и Альфред, Трюгве Эрикссен из Хиберга и др. Смертью храбрых пали Ингольф Аспос, Ивар Эриксен, Альф Сиблунн¹⁰⁶.

Советско-норвежское боевое содружество получило, таким образом, самое прочное и зримое воплощение. Вклад норвежцев в общее дело победы не ограничился, однако, борьбой против оккупантов на родине.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: