Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Глава 11. Зелья для гурманов.




 


Тем же вечером у Гермионы была возможность потешить ту часть своего сознания, которая по-прежнему была в ужасе от мыслей о цивилизованных взаимоотношениях с мастером зелий.

— Пойдем в постель, — велел он, и его слова предполагали множество самых разных занятий, среди которых сон отсутствовал.

Гермиона глянула на него как могла сердито.

— Ты избирательно безнравствен. Это невыносимо, — ответила она, вставая со стула у потрескивающего в камине огня.

— В таком случае, у тебя крайне мало жизненного опыта, — холодно сказал он, за запястье притягивая девушку к себе, — если секс кажется тебе безнравственным.

— Я говорю не о сексе! А о тебе. Ты насильно…

Скорость, с которой он обернулся к ней, испугала Гермиону и заставила замолчать.

— Мисс Грейнджер, — тихо сказал Снейп, его слова резали слух.— Я видел насилие — ничего общего.

Девушка вздернула подбородок и заставила себя ответить:

— Правда? То есть я вполне могу просто сказать: «Отвали»?

— Ты действительно хочешь сравнить ситуацию, которую целиком и полностью сама же и создала, с жестокими увечьями, причиненными психопатами Волдеморта?

— Целиком и полностью я сама?… Не смей! Ты не заставишь меня чувствовать себя виноватой. Ты обманул меня.

— Правда? Тогда ты позволила себя обмануть.

— Кретин несчастный.

— Ты по-другому запоешь, — сказал он обманчиво ласковым голосом, проводя большим пальцем по ее скуле, — когда я возьму тебя.

С этого момента все происходило так или иначе как раньше. Гермиона сжала губы в тонкую линию и смотрела на него с неумолимым осуждением, пока он раздевал ее. Она старалась выглядеть так, как будто бы на нее совсем не влияло то, что он выводил круги по внутренней стороне ее бедер, медленно продвигаясь вверх. Девушка перевела взгляд на потолок и для пущего эффекта прикусила изнутри щеку, когда едва заметные прикосновения пальцев к плоти уступили место натиску языка.

Снейп прижался к Гермионе всем телом и посмотрел в глаза.

— Я заставлю тебя кончить, — сказал он, обнажив зубы в хищной улыбке.

«Обещание или угроза?» — гадала Гермиона. И, в свою очередь, крепко сжала зубы, прежде чем провозгласить:

— Не заставишь!

— Я заставлю тебя кричать, — добавил он, отодвигая свои бедра, чтобы большим пальцем скользнуть к месту, которое — вероломное тело! — кричало, требуя прикосновения.

— Никогда, — поклялась Гермиона и сдержала клятву, хотя его первое пророчество исполнилось.

 

* * *

— Что?

В одно-единственное слово он сумел вложить максимум презрения.

Прежде чем ответить насмешнику, Гермиона, сидевшая скрестив ноги на табурете в лаборатории зельеварения, заправила обратно так и норовившие выбиться из прически шпильки.

— Я сказала, что хочу сделать Перечное зелье не таким гадким на вкус.

— Я слышал, мисс Грейнджер, но я потрясен, что вы собираетесь тратить время на такое бессмысленное предприятие.

— Оно не бессмысленное. Многие принимают это зелье при простуде, а те, у кого, ко всему прочему, еще и желудок слабый, не хотят пить нечто, по вкусу напоминающее гипсокартон.

— Если они хотят выздороветь, они выпьют и такое зелье.

— Ну, профессор, — с насмешливой серьезностью ввернула Гермиона, — если бы я не знала, каким вы бываете очаровашкой, я бы подумала, что вы втайне радуетесь, что большинство зелий на вкус кислятина.

Снейп закатил глаза и вернулся к справочнику, который до этого пролистывал.

— Делай что хочешь: все равно ведь сделаешь по-своему, и неважно, что скажу я.

Следующим утром, поверх груды экзаменационных работ четверокурсников, которые нужно было проверить, лежал ежемесячный журнал по зельеварению семилетней давности, открытый на странице двадцать три. Заголовок над маленькой статьей гласил: «Исследование сахара как ингредиента, придающего зелью приятный вкус».

 

* * *

Как оказалось, сахар едва ли мог улучшить вкус зелья. Исследователь потерпел с ним полный провал, и Гермиона, опробовав его самостоятельно, на случай если исследователь неправильно сварил опытный образец, быстро убедилась, что сахар только испортил Перечное зелье. Гермионе хватило одного взгляда на тревожный красно-коричневый налет, чтобы решить, что с таким налетом уже неважно, будет ли зелье по-прежнему эффективным.

Гермиона поняла, что ей нужен был такой ингредиент, изменяющий вкус, который не только бы не мешал взаимодействию компонентов зелья, но и улучшил бы его вкусовые качества, вместо того, чтобы усугублять его кислоту.

Неподслащенный шоколад в качестве основы был довольно приятен. Но сразу после принятия зелья Гермиону начало тошнить, и Снейпу пришлось влить девушке в рот сироп из таволги, обладающий рвотным эффектом.

Лимонный сок оказался вполне безопасным, вкус же, к сожалению, каким-то образом получился хуже изначального. Вытяжка ванили не повлияла никак. Шерри сработал достаточно хорошо, но его нужно было добавлять в таких количествах, что от приема Перечного зелья на основе вина пациент бы захмелел. Снейп, естественно, откровенно забавлялся. Впрочем, Гермиона плюнула на его поведение: в конце концов, он предупредил, какие достаточно безвредные вещества вообще не стоит использовать: с ними образец получился бы токсичным.

После двух недель опытов — периодически доставлявших определенные неудобства, но не смертельных неудач, — Гермиона сделала аккуратный глоток образца номер двадцать два.

— Что-то ты не падаешь замертво, — сухо констатировал Снейп.

— Попробуй, — предложила Гермиона — ее голос просто сочился едва сдерживаемым возбуждением.

Снейп зачерпнул порцию зелья и потянул своим выдающимся носом над жидкостью насыщенно-коричневого цвета. Затем поднял мензурку на свет и некоторое время, прищурившись, рассматривал ее.

— Давай же, — подстрекала его Гермиона. — Я еще не померла.

— Жаль, — с ухмылкой заметил он и опустошил емкость.

— Ну? — против воли с предвкушением спросила Гермиона.

— Полагаю, зелье… вкусное, как и ожидалось. Медицинские свойства те же. Сдается мне, твой более чем лишний компонент не портит качества зелья. Что ты добавила?

— Анисовое масло, — ответила Гермиона, широко улыбаясь и чувствуя, что должна что-то сделать, чтобы выплеснуть радость, а иначе она просто взорвется. — Что за денек героеславный! — добавила она и принялась танцевать.

— Нет, нет, не так пойдет, — сказал Снейп, мрачно качая головой. — Побочные эффекты поистине ужасны.

И в этот миг Гермиона протянула руки, вовлекла Снейпа в танец и не отпускала до тех пор, пока он не начал угрожать, что снимет с первого встречного гриффиндорца двести баллов, если Гермиона немедленно не остановится.

— Сдаете, профессор, — сказала Гермиона, повалившись на диван в углу. — Пару лет назад вы бы не дали второго шанса.

— Порой даже невыносимые всезнайки его заслуживают.

 

* * *

Увы, анисовое масло не улучшало вкус всех неприятных зелий, как обнаружила Гермиона, когда добавила его в микстуру от головной боли и целый день потом ходила в маленьких разноцветных пятнышках. Девушке на миг даже пришла в голову мысль отказаться от затеи торговли зельями между магическим и маггловским мирами, когда Гермиона поняла, что экспериментировать с составами ей, возможно, придется долгие месяцы.

Но, в конце концов, впереди были еще два с половиной года под присмотром Снейпа, настоящего эксперта в области зельеварения — почему бы не воспользоваться возможностью и не заняться тем, что Гермионе действительно интересно?

Поэтому свитки Гермиона стала проверять в манере Снейпа: минимум комментариев, и каждый составлен так, чтобы пристыдить автора и заставить приложить больше усилий. Свободное время Гермиона проводила в лаборатории, варя зелья под звуки его голоса — в основном, раздраженные, — которые доносились из смежного класса.

— Мистер Гладстоун, извольте объяснить, почему вы порезали эти невыносимо дорогие абиссинские смоквы стальным ножом и тем самым испортили их?

— Вероятно, ваши отметки не были бы такими удручающе низкими, если бы вы чаще занимали свой ум, а не язык.

— Нет, нет, тысячу раз нет, мисс Гулль! Чем вы подкупили Шляпу, что она позволила занять вам место среди студентов Рейвенкло?

Это было ужасно. Снейп придирался к мелочам. Студенты заслуживали лучшей доли. Однако ничто из перечисленного не мешало Гермионе хохотать в голос над его изобретательными остротами.

По его настоянию Гермиона никогда не испытывала образцы до того, как он врывался в лабораторию после занятий, как правило, донельзя злой.

— Я не думала, что ты беспокоишься за меня, — поддразнила Гермиона Снейпа, когда тот напрямую приказал ей, что случалось крайней редко, не пить зелий в его отсутствие.

Он отвел от нее слишком темные глаза и скрестил руки на груди.

— В таком случае, ты понятия не имеешь о том, как Министерство относится к смерти учеников.

— Приятно осознавать, что ты предпочитаешь видеть меня живой.

— В этом есть свои преимущества, — коротко ответил Снейп, и — странно, — но это не прозвучало как намек на их неоднозначные отношения.

 

* * *

Студенты считали двадцатисемилетнюю Пенелопу Клируотер милой, но слабовольной, и об этом было известно всем, даже Гермионе, ведущей весьма замкнутый образ жизни.

— В следующий раз вам все же придется сдать домашнее задание! — кричала вслед стайке второкурсников, вспорхнувших с мест, чтобы лететь на последний обед перед пасхальными каникулами, хрупкая преподаватель чар. — На этот раз я серьезно! У вас впереди целые каникулы, чтобы закончить. А, привет, Гермиона! Чем могу помочь?

— Ээм… если сейчас неподходящий момент…

— Нет-нет, — ответила та, взмахнув рукой и усмехнувшись с изрядной долей самоиронии.

Но даже с этой кривоватой улыбкой Пенелопа была очень близка к классической красавице: светлокожая и гибкая, с маленьким носиком и голубыми глазами, которые контрастировали с темными волосами. Именно волосам девушки Гермиона всегда завидовала. Длинные. Волнистые. Мягкие локоны так нежно обрамляли личико ведьмы, что Гермиона подумала бы, что это какие-то чары, если бы однажды, будучи еще третьекурсницей, не проверила эту теорию и не прошептала исподтишка Finite Incantatem в сторону Пенелопы. (Это было ужасно грубо, и с тех пор Гермиона каждый раз пыталась забыть об этой истории.)

Именно ее волосы как будто предлагали: «Давайте жить дружно!», и поэтому Гермиона, не желая глубоко об этом задумываться, никогда не делала попыток узнать Пенелопу получше.

Но теперь Гермиона, как могла, игнорировала свою жалкую шевелюру (словно говорившую: «Да ну?»). Девушка глубоко вздохнула и приготовилась убедить Пенелопу помочь ей.

— Мне нужен совет по продвинутым зельям, и я надеялась, ты сможешь…

— Ну конечно! С удовольствием, — сердечно сказала Пенелопа. — Надо воспользоваться случаем и вгрызться во что-нибудь еще, кроме проверки домашних заданий. Зачем тебе нужны чары?

— Для работы с зельями.

Улыбка девушки померкла.

— Профессор Снейп ведь не будет участвовать, правда? — спросила она, понизив голос. — Он… не очень хорошего мнения обо мне.

«С чего бы…»

— Не волнуйся, — заверила Гермиона девушку, почувствовав, что волосы Пенелопы теперь нравятся ей чуть больше. — Это внеклассное занятие — определенно без профессора Снейпа.

Сразу повеселев, Пенелопа зачаровала учебные материалы так, чтобы они следовали за ней из класса и крикнула Гермионе через плечо:

— Приходи ко мне в кабинет в любое время — я у себя в перерывах между занятиями и в течение двух часов после обеда.

— Нянчится с болванами, никакого сомнения, — шепотом пробормотала Гермиона.

Было забавно, как сильно различались два преподавателя, чье экспертное мнение было девушке так необходимо.

 

* * *

В одиннадцать по полудни Гермиона зашла к Пенелопе и увидела, что та как раз колдует, наводя в кабинете порядок.

— Заходи, — пригласила преподаватель чар, стараясь перекричать шуршание пергаментных свитков. — Только... лучше не двигайся, когда сядешь — так, на всякий случай. Что именно тебя интересует?

Гермиона объяснила, что хочет применить теорию конвейера к приготовлению зелий, но не сказала, зачем ей этой нужно. Профессор чар, имевшая совершенно академический склад ума, тут же согласилась с тем, что кто-то мог бы попробовать сделать это просто так, из любви к науке. К тому же Пенелопа была магглорожденной и также видела необходимость модернизации.

— Я просмотрела кое-что и не нашла ни одного упоминания о том, что чары могут испортить зелья, поэтому думаю, все будет в порядке, — заметила Гермиона, ссутулившись, чтобы бумаги, со свистом летевшие над головой, не задевали ее. — Самая главная проблема, наверное, время. Свежеприготовленные компоненты нельзя долго хранить, к тому же каждый состав нужно помешивать в определенное время.

Пенелопа задумчиво хмыкнула, продолжая дирижировать палочкой.

— Ты же работала на производителя зелий до того, как прийти сюда, так? Разве тебе не приходилось справляться сразу с несколькими котлами?

— Ну, вообще-то да… Я начинала с одного котла, через шестьдесят секунд ставила второй, и так далее. Иначе — никак.

— А насчет заклинания статики? Оно работает приблизительно дня два.

— Оно бы помогло, но насущной проблемы не решит, просто позволит отложить на время этап приготовления зелья. Мне же нужно механизировать процесс, а не отложить его.

— Точно… Ой, осторожно — папка! Извини, просто не могу уже терпеть этот беспорядок: я всегда была такой аккуратной…

Преподаватель чар и сама была образцом опрятности. Ее длинные локоны были сейчас частично собраны во французскую косу, которая заканчивалась у основания шеи, а незаплетенные волосы послушно вились вниз по спине. Темно-синяя мантия поверх рубашки на пуговицах и брюк делала ее донельзя серьезной и собранной.

Пенелопа тщательно разгладила складки на робе, садясь, когда кабинет стал наконец соответствовать ее ожиданиям.

— Тогда, думаю, тебе стоит попробовать связывать чары. В таком случае ты сможешь наложить те чары, которые захочешь, сразу и сидеть спокойненько, пока они будут делать свое дело.

— Хм… профессор Флитвик никогда не рассказывал об этом. Не знаю, получится ли у меня…

— Чепуха. Конечно, получится, — весело сказала Пенелопа. — Ты наверняка знаешь о них в теории — ага, значит, я права, — так что все, что тебе нужно, — немного практики.

— А сколько заклинаний можно связать?

— Достаточно, особенно если волшебник могущественный. Ты даже можешь вставить чары, замедляющие время, между чарами, которые будут регулировать процесс приготовления — это как раз подойдет для твоих нужд.

— Понятно, — медленно ответила Гермиона, думая вслух. — Наверное, не получится наложить сверхзаклинание, чтобы отменить связанные чары всего парой слов?

— Было бы здорово, — сказала Пенелопа. — К сожалению, нет — и здесь заканчивается вся схожесть с компьютерным программированием. Конечно, можно изобрести новые чары, но еще ни у кого не получалось сделать то же для многоступенчатых заклинаний, которые гораздо сложнее, чем чары, которыми можно сотворить бутерброд с маслом и чашку кофе. Придется накладывать все заклинания по порядку, и чем больше их будет, тем больше энергии потребуется. Я бы посоветовала есть шоколад до и после.

— Это лучший источник энергии?

— Может быть, и нет, — ответила Пенелопа, заговорщически улыбнувшись. — Просто я люблю шоколад. Пойдем в класс, попрактикуемся?

Гермиона отправилась на ланч с твердым убеждением, что профессор чар, хоть и справлялась со студентами из рук вон плохо, была все-таки хорошим учителем.

____________

Примечания:

«Какой денек героеславный!» (Oh frabjous day!) — цитата из стихотворения Льюиса Кэрролла «Баллада о Джаббервокке» в переводе В. и Л. Успенских. Возможно, многим Джаббервокк известен под именем «Бармаглот», а может быть, и «Брандашмыг» — разница, впрочем, лишь в переводе. С самим же стихотворением, историей его создания, а так же с несколькими вариантами перевода можно ознакомиться, прочитав соответствующую статью Википедии.

16.11.2009

 

Глава 12. Чары.

 


Связующие чары у Гермионы получались, но весьма и весьма посредственно. Это была изматывающая работа с самого первого слова — Coagmento. К концу первой недели девушка могла связывать уже шесть заклинаний сразу, с трудом произнося в конце необходимое Conficio, чтобы завершить серию заклятий.

— Не нужен мне шоколад, мне нужен сон, — тяжело выдыхала она, падая в удобное кресло, которое Пенелопа наколдовала в углу класса чар специально для своей новой ученицы.

— Расценивай это как силовую нагрузку, — посоветовала преподаватель. — Чем больше будешь тренироваться, тем легче будет потом получаться.

И она была права. Через месяц ежедневной практики (каждое утро, в одиннадцать ноль-ноль, у кабинета чар) Гермиона могла связывать уже две дюжины заклинаний одновременно. К концу двух месяцев, когда студенты на переменах нежились на солнышке у озера вместо того, чтобы жаться к переносным очагам в коридорах, Гермиона связывала воедино почти семьдесят чар.

Достигнув такого результата, девушка решила применить полученные навыки в лаборатории — уже без помощи Пенелопы, которая уверила ее с довольно нервным смешком: «Ты справишься, не волнуйся. Мое присутствие вовсе не обязательно».

Гермиона решила начать с перечного зелья, во-первых, надеясь, что если повезло с этим зельем один раз, то повезет и второй, а во-вторых, выбирая меньшее из зол.

Удерживая все в руках, девушка установила один котел на столе, разложив вокруг дюжину ингредиентов.

Значительную часть вечера Гермиона потратила на подбор подходящих чар, а порядок их использования записала на пергаменте. «Неудивительно, что никому не хотелось заниматься этим раньше», — раздраженно подумала она, вымарывая одно заклинание левитации, чтобы вставить другое, которое не выплескивало бы содержимое из бутылочек до того, как они прибудут по назначению.

В результате у девушки получилось пятьдесят одно заклинание. Пятьдесят одно заклинание для простейшего зелья.

Покачав головой, Гермиона вытащила внушительных размеров шоколадку и придвинула к себе удобный стул. Когда с губ девушки наконец слетело Conficio, Гермиона совсем запыхалась. Она беспокоилась, что не сможет сосредоточиться и наблюдать за готовящимся зельем.

Однако проблема эта решилась сама собой, когда Гермиона увидела, что ее чары работают, действительно работают!

Магия заставила острый нож самостоятельно нарезать ингредиенты кубиками и ломтиками. Сине-зеленый огонь вспыхнул под котлом, лизнув железо. Десять глаз жуков вылетели из бутылочки и, кружась, сами собой улеглись на стол. И вся эта подготовительная работа заняла времени в десять раз меньше, чем если бы Гермиона делала все это вручную.

Но вдруг что-то нарушило этот гипнотизирующий танец компонентов и инструментов для зелий, и все враз закончилось — так быстро, что Гермиона даже не успела вытащить палочку.

Флакон с анисовым маслом пролетал над столом в тот же миг, что и сжиженный настой эхинацеи. Флаконы эффектно столкнулись над котлом, и осколки стекла посыпались прямо в пузырящееся зелье.

Из котла угрожающе повалил густой черный дым. И прежде, чем Гермиона успела вскочить со стула, чтобы сделать хоть что-нибудь, десять глаз жуков, повинуясь заклинанию, отправились прямиком туда же.

Естественно, котел взорвался.

Взрыв не был похож на проделки близнецов Уизли, как, впрочем, и на ошибки Невилла, но менее досадным это его не сделало.

— Finite Incantatem, — сказала Гермиона, рассматривая серую жижу, разлившуюся по столу. — Надо было оставить немного времени… Ну вот, черт побери, теперь я действительно ученик чародея!

— Так-так… Вызвала без знанья духов к нам во двор, да забыла, как им дать отпор! — прислонившегося к дверному косяку Снейпа картина случившегося в лаборатории то ли забавляла, то ли раздражала — сказать было сложно. — Как очаровательно, — добавил он, заметив выражение ужаса на лице Гермионы.

— Вы хотели бы, чтобы я объяснила, что произошло, до или после того, как вы сделаете мне выговор? — бессильно спросила девушка, взмахом палочки убирая месиво со стола.

— О, без сомнения, до. Чем больше вы меня вооружите, тем лучше.

Гермиона снова опустилась на стул и, давая себе время подумать над тем, что рассказать, а что оставить при себе, принялась смахивать ниточки с робы.

— Я провожу эксперимент: хочу узнать, можно ли пользоваться чарами, чтобы ускорить процесс приготовления зелий, особенно, если нужно сварить много котлов одного зелья, — сказала она, оторвавшись от созерцания подола рабочей одежды, но по-прежнему избегая смотреть профессору в глаза.

Он скрестил руки на груди, но ни одного движения не сделал, чтобы перебить Гермиону, и поэтому девушка быстро продолжила:

— Только подумайте, сколько времени можно сэкономить на летних каникулах! Многие зелья нужно готовить котлами, перечное — всего лишь одно из них. И у вас будет время сделать что-нибудь полезное…

— Вы имеете в виду, — сказал Снейп — его голос был обманчиво мягок и холоден, — что я трачу свое время впустую?

— Нет, — воскликнула Гермиона в смятении. — Я вовсе не это хотела сказать. Конечно, ваша работа полезна. Но с вашим опытом, знаниями, вы могли бы проводить исследования или изобретать новые зелья…

— Мне хорошо известно, что я мог бы делать, — резко ответил он.

Понимая, что они вступают на скользкий путь, Гермиона снова попыталась, на этот раз мягче:

— Не отказывайтесь от возможностей, которые открываются перед вами, профессор. Стоит хотя бы попробовать.

— Ни один уважающий себя мастер зелий не станет возиться с чарами, — ответил Снейп. Прошествовав мимо Гермионы, он устроился за столом, отгородившись от девушки.

— И все эти мастера зелий — упрямые консерваторы.

— Мисс Грейнджер…

— Ну пожалуйста, — попросила Гермиона, разворачивая стул так, чтобы на этот раз смотреть Снейпу в глаза. — Пожалуйста. Не нужно помогать мне, просто не запрещайте продолжать исследования. Я заменю все, что разобью, и я уже определила, что пошло не так…

Он вяло усмехнулся.

— Для меня это очень важно, — сказала она, исчерпав все разумные доводы.

Последовала короткая пауза. Гермиона хмуро уставилась в котел, мысленно добавляя в свои планы на будущее несколько лет работы в качестве консервативного мастера зелий сразу после окончания ученичества и до того времени, когда она наконец сможет продавать зелья магглам.

— Ну что ж, хорошо, — вдруг резко и грубо сказал Снейп. — Но ты можешь предпринимать попытки связывать чары только под моим присмотром.

— Конечно, — ответила Гермиона, вскакивая со стула. — Спасибо, спасибо большое…

Он нетерпеливо махнул рукой.

— Да, да, я само великодушие. Так, расскажи-ка мне, где ты научилась связыванию чар? Полагаю, после Хогвартса ты не была ученицей у специалиста по чарам, а то Минерва обязательно упоминала бы об этом при каждом удобном и неудобном случае.

— Мне помогла Пенелопа. Я брала у нее ежедневные уроки с апреля. Мы тренировались после ланча.

Теперь он уже откровенно усмехался.

— Неудивительно, что ты испортила простейшее зелье. Эта девушка просто ходячая катастрофа.

— Это моя ошибка, а не ее, и она вовсе не катастрофа, она очень хорошо разбирается в чарах, — парировала Гермиона. — Может быть, она слишком мягка со студентами…

— Твоя манера преуменьшать просто поражает меня.

— …но ты с ними чертовски суров, поэтому едва ли можешь судить ее, — закончила Гермиона, возмущенно топнув ногой.

— Неужели это так? — спросил он шелковым голосом, вставая, чтобы воспользоваться шестидюймовой разницей в росте в свою пользу.

Это было предупреждение, но Гермиона очертя голову полезла в бутылку.

— Да, это так, и ты это знаешь! Да если вас двоих соединить в одно целое, получился бы образцовый учитель!

— У меня нет желания соединяться с… мисс Клируотер, — сказал он, и на его губах заиграла самодовольная ухмылка.

— Что? О, нет… Я устала, да к тому же вся в мерзком вареве.

— Ну, думаю, немного перечного зелья справится с первой проблемой, — сказал он, вынимая тонкий фиал из металлической подставки на столе. — Благодаря твоим стараниям, от него теперь и послевкусие будет приятным. К тому же я являюсь счастливым обладателем ванной, которая вполне может вместить двоих.

Бросив дымолетный порошок в огонь, Гермиона со стоном добавила к списку его промахов: «Ссоры его заводят. Меняет тему разговора, когда мне удается его обставить».

 

* * *

Он уже был в воде, когда Гермиона вернулась их своих комнат в махровом халате вместо своего обычного костюма.

— С твоей стороны необычайно доверчиво было полагать, что я все-таки приду.

— Ты доказала, что заслуживаешь доверия.

Его глаза были закрыты, волосы отброшены назад. Одна рука перевешивалась через бортик ванны, и пальцы сжимали бокал, до краев наполненный чем-то темным и густым.

Он выглядел ужасно развратно.

— Ну? — сказал он, открыв один глаз. — Ты так и будешь весь день стоять и смотреть?

— Невыносимый человек, — пробормотала Гермиона, развязывая пояс и перекидывая халат через спинку стула.

Он одобрительно хмыкнул.

— Мы слишком часто делаем это в темноте.

— Мы слишком часто делаем это. Точка, — выплюнула Гермиона, позволяя ему помочь ей забраться в ванну.

— Твои возражения приняты к сведению.

— Но не более того.

— Ты отлично знала, во что ввязываешься с этим договором, — выдохнул он ей в шею.

— Да, этот договор лучше, чем первоначальный, спасибо, — ответила Гермиона и вздрогнула, ощутив разницу между теплой водой и прохладным даже для июня воздухом. — Но по сравнению со старым договором что угодно было бы лучше.

— Сделай мне приятное, — прошептал он ей на ухо, — и позволь резюмировать: я ужасный человек. Я использую тебя, и если бы я стоил свой палочки, я бы предал наш договор огню, как и его предшественника, и позволил бы тебе удалиться в твои комнаты невредимой, — он замолчал и отпил из бокала. — Я признаю все, мисс Грейнджер, но останусь непреклонен.

— Я знаю, — со вздохом сказала она.

Он подал Гермионе бокал и фыркнул, когда она с подозрением принюхалась к содержимому. Другой рукой Снейп обнял девушку за талию, прижимая к себе спиной, — Гермиону пронзила дрожь.

— Никакого яда, — сказал он, сделав еще глоток, — и к тому же самые лучшие токсины не имеют запаха, что, как мне кажется, из моих занятий вынес даже такой неуч как Лонгботтом.

— Что это?

— «Пино нуар».

Когда он снова протянул ей бокал, Гермиона пожала плечами и отпила.

— Терпкое! — от неожиданности у нее перехватило дыхание.

— Таким и должно быть.

Вытащив из воды мягкую махровую мочалку, он ловко отжал ее одной рукой и принялся водить ею за ушами Гермионы. Он продолжил в том же духе, потом спустился вниз по шее и по спине девушки, а затем скользнул тканью по внутренней стороне ее бедер. Чтобы сделать этот момент не таким интимным, Гермиона с удовольствием отпила еще глоток вина.

— На этот раз не так плохо? — спросил Снейп. Его, видимо, позабавило, что девушка сделала и третий глоток.

— К чему угодно можно привыкнуть…

— И или к кому угодно.

— Да, — сказала Гермиона, хмыкнув. — Думаю, я привыкла к тебе.

— А я — к тебе, — сказал он, прижавшись губами к ее волосам, — такой милый и в то же время ужасный, — заставив Гермиону затаить дыхание.

Вместо того чтобы продолжать орудовать мочалкой, Снейп поймал правую руку девушки и стал двигать ею так, что пальцы Гермионы коснулись ее сосков, напряженных от холода, ее живота, ее…

«Ох…»

— Сударыня, будь вечны наши жизни, — пробормотал Снейп у нее над ухом, выводя ее рукой маленькие круги, — кто бы стыдливость предал укоризне?

«Хотя бы не «Фауст», и за это спасибо… ох!»

Он продолжал нашептывать строки, возбуждая девушку ее же пальцами и своим голосом. Потом он отпустил бокал — тот с пугающим звоном разбился — и руку Гермионы, чтобы сжать ее бедра.

— Да, насладимся радостями всеми, — сказал он и вошел в нее, — как хищники, проглотим наше время одним куском! Уж лучше так, чем ждать, как будет гнить оно и протухать. Всю силу, юность, пыл неудержимый сплетем в один клубок нерасторжимый и продеремся, в ярости борьбы, через железные врата судьбы. И пусть мы солнце в небе не стреножим — зато… пустить его… галопом… сможем!

Стихотворение закончилось вовремя: он запыхался и совсем обезумел, и было совершенно непостижимо, как он умудрялся в такой момент помнить слова.

— Я хочу, чтобы ты закричала, — прошипел он.

— Нет, — воскликнула она в попытке сохранить достоинство, приближаясь к краю. — Нееееееет!

— Да, — сказал он, и его голос был полон триумфа и еще чего-то, что нельзя было распознать. И прошла целая минута, прежде чем Гермиона смогла собраться с мыслями.

Она в истоме лежала в остывающей ванной, чувствуя, как бьется у щеки его сердце, и думала, что было высокомерно полагать, что через три года она покинет его целой и невредимой. Впрочем, такие вещи влияют на обоих.

______________

Примечания:

1. Coagmento и Conficio — «связывать, соединять» и «заканчивать, завершать» на латыни.

2. «Ученик чародея» — это не только диснеевская короткометражка. Эта известная история о том, как очищающее заклинание сработало не так основана на — в самом деле — балладе Гете. И слова Снейпа: «Так-так… Вызвала без знанья духов к нам во двор, да забыла, как им дать отпор!» — измененная цитата из этой баллады».

(В данном случае пришлось немного переработать перевод Б. Пастернака — прим. перев.)

3. «Сударыня, будь вечны наши жизни…» (Had we but world enough, and time…) Гермиона права: стихотворение, которое цитирует профессор в конце этой главы, принадлежит не Гете, а Эндрю Марвеллу (1621-1678) и называется “To His Coy Mistress” («К стыдливой возлюбленной»). Стихотворение кажется мне исключительно слизеринским.

(Отрывки даны здесь в прекрасном переводе Г.М. Кружкова — прим. перев.)

16.11.2009

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных